Глава 36. часть 1.

В последующие дни после телефонного звонка Кэтрин Пиктон, и даже за несколько дней до него, Белла обнаружила, что легко отвлекается от своей диссертации.

Хотя наука иногда усугубляла никогда не отступающую боль в сердце, научная работа по построению анализа и аргументов, и примечание за примечанием требуют интенсивной дисциплины ума. С помощью этой дисциплины Белла продолжала свой личный прогресс. Она была способна вставать с кровати каждое утро и идти в библиотеку или на семинар без уговоров и принуждения Питера и была в состоянии есть три раза в день.

Она сильно старалась не слушать много Тори Эймос, так как ее музыка имела тенденцию вводить Беллу в меланхолию. Хотя Вдали от Церкви была ее любимая песня, и кончалось все тем, что песня проигрывалась слишком часто на вкус ее соседа. Она наслаждалась компанией Джея Ди и провела много счастливых моментов наблюдая за ним, а он за ней, с удовольствием замечая, что он был счастлив тоже. (Бойцовые рыбки производят пузырьки, когда они счастливы, и Джей Ди уже произвел большое гнездо из пузырьков в течение сорока восьми часов с тех пор как стал ее спутником.)

Она убрала из квартиры умершие растения и постаралась очистить ее от несчастливых воспоминаний, неохотно сняла картину Холидея со стены над кроватью и спрятала ее в шкаф. Она не могла расстаться с ней; она просто не хотела, чтобы картина висела на стене над кроватью, когда она пыталась уснуть.

Вечера были другими.

Было сложно заснуть одной. Не то чтобы ей когда-либо нравилось это, или она привыкла к этому, после того как стала одержимой засыпать в объятиях Эдварда. Но когда наступала темнота и ее нора хоббита погружалась в тишину, она скучала по нему больше всего. Иногда она повторяла красивые слова, которые он говорил ей или вспоминала как они занимались любовью.

Я никогда не буду ничего забирать у тебя. Я буду только давать.

Он сказал ей это на День Благодарения. После того ужасного происшествия с Джейкобом. Ее беспокоило то, что Эдвард фактически преуспел там, где Джейкоб потерпел поражение – разбил ее уже не раз раненное сердце на множество кусочков.

И затем он назвал ее Элоизой…

Имя глубоко скрытого страха.

Элоизой, которую соблазнил и потом бросил ее учитель и возлюбленный, и обрек жить в монастыре после рождения их ребенка, и никогда не увидеть своего возлюбленного вновь.

Что-то в предыдущем разговоре с Эдвардом о Абелярде и Элоизе задевало ее, но ее воспоминания были внезапно прерваны приступом тошноты. Белла ринулась в темноте в ванну, как раз вовремя, чтобы вывалить содержимое ужина в туалет.

Позже она залезла в постель, глубоко дышала в надежде, что сможет достаточно расслабиться, чтобы отдохнуть, и жадно почитать фрагменты древней поэмы из антологии, которую держала на тумбочке.

К женщинам

Перевод Я. Голосовкера

Им сказала: женщины, круг мне милый,
До глубокой старости вспоминать вам
Обо всем, что делали мы совместно
В юности светлой.
Много мы прекрасного и святого
Совершили. Только во дни, когда вы
Город покидаете, изнываю,
Сердцем терзаясь.

«…Те, кому я…»

Перевод В. Вересаева

…Те, кому я
Отдаю так много, всего мне больше
Мук причиняют.


«Эрос вновь меня мучит истомчивый…»

Перевод В. Вересаева

Эрос вновь меня мучит истомчивый —
Горько-сладостный, необоримый змей.

«Яблочко, сладкий налив…»

Перевод Вяч. Иванова

Яблочко, сладкий налив, разрумянилось там, на высокой
Ветке, — на самой высокой, всех выше оно. Не видали,
Знать, на верхушке его? Аль видали, да взять — не достали.


«Мать милая!..»

Перевод Вяч. Иванова

Мать милая! Станок
Стал мне постыл,
И ткать нет силы.
Мне сердце страсть крушит;
Чары томят
Киприды нежной.


«Уж месяц зашел…»

Перевод Вяч. Иванова

Уж месяц зашел; Плеяды
Зашли… И настала полночь.
И час миновал урочный…
Одной мне уснуть на ложе!

(Белла читает Сапфо. В оригинальном тексте приведены просто отдельные строчки из стихов, перевод отдельных строк будет вам непонятен, поэтому я нашла стихи, из которых эти строки взяты, чтобы вам было понятно состояние Беллы. — примечание переводчика)

-

- Вот сукин сын! - Чарли громко выругался Белле в ухо. Она вынуждена была держать свой iPhone на вытянутой руке, чтобы поберечь барабанные перепонки. — Когда это произошло?

- Гм, в начале марта. — Белла слегка всхлипнула.

- И когда он порвал с тобой, он не объяснился?

- Не совсем, - соглала Белла. У нее не было сил описывать события, которые привели к их расставанию, и все, что связано с Трибуналом ВОЛЬТУРИ, это только разозлило бы Чарли еще сильнее.

- Когда я его увижу, я разберусь с ним.

- Папа, пожалуйста. — Белла сдеживала рыдания. Разговор и без того был достаточно сложным, чтобы еще беспокоиться о применении огнестрельного оружия и за белоснежный хвост Эдварда, за которым будут охотиться в лесах Форкса.

Чарли тяжело выдохнул в трубку. — Где он сейчас?

- Я не знаю. Он порвал все контакты и покинул страну. Только Карлайл с ним разговаривал. Предположительно Элис должна мне все рассказать, когда приедет навестить меня.

- Элис приезжает?

- Просто короткий визит. Ей нужно сделать пару вещей для свадьбы, и потом она посмотрит сможет ли взять несколько дней выходных на работе. Я жду ее примерно на этой неделе или на следующей.

- Ну, это хорошо.

Элис всегда была слабым местом в сердце Чарли, и поэтому он почувуствовал облегчение, что она будет присматривать за Беллой. Его самым большим страхом было, что Белла замкнется в себе, как это было, когда она порвала с Джейкобом. Хотя он должен заметить, ее голос звучал сильнее, чем раньше.

- Мне не нравится говорить это, Беллс, потому что я знаю тебя – тебе он не безразличен, но Эдвард наркоман. Один раз попробовав, пристрастишься навсегда. Может быть он снова начал, и не хотел впутывать тебя. Может быть он попал в неприятности с дилером в Торонто. Наркотики – грязный бизнес, и я рад, что он ушел. Чем дальше от тебя, тем лучше.

Белла не заплакала от слов отца, но ее сердце сжалось.

- Пожалуйста, не говори такие вещи, пап. Все что мы знаем, это что он взял отпуск на следующий год.

- В наркопритоне.

- Пап, пожалуйста.

Чарли содрогнулся, когда услышал дрожь в голосе Беллы.

- Прости, Беллс, правда. Я хочу, чтобы моя маленькая девочка нашла хорошего человека и была счастлива.

- Я того же хочу для тебя, - прошептала она.

- Ну, мы парочка. — Он покашлял и решил сменить тему.

- Джейкоб в тюрьме. Я не знаю, читала ли ты мое электронное письмо или нет, но его не будет какое-то время.

- Я читала его. Думала почувствую облегчение, но… - Белла была не вполне уверена как описать свои эмоции.

- Тебе не нужно больше о нем беспокоиться. Теперь я хочу, чтобы ты рассказала мне о выпускном. У меня есть немного денег от продажи дома, и я хочу дать их тебе как подарок на выпускной. Мы также должны поговорить о том, то ты собираешься делать этим летом. Ты всегда можешь вернуться домой. Твоя новая комната ждет тебя. Можешь покрасить ее в любой цвет. Черт, хоть в фиолетовый.

Белла не могла не улыбнуться.

- Спасибо, пап.

Хотя Форкс был последним местом куда она хотела отправиться на данный момент, по крайней мере у нее есть родитель и дом, дом с которым не связано плохих ассоциаций с Джейкобом или Рене. Или с ним.

-

Весна распустилась.

Двадцать шестого марта Белла шла по таящему снегу к дому Кэтрин Пиктон, сжимая бутылку кьянти. Она нервничала.

Хотя ее отношения с научным руководителем были искренними, они никогда не были теплыми. Кэтрин не была тем человеком, который страдал старческим слабоумием или раболепствовал или опекал с чрезмерной похвалой. Она была профессиональной, требовательной и решительно несентиментальной. Это означало, что она пугала Беллу еще больше.

Поэтому Белла была сильно обеспокоена, когда Кэтрин позвонила ей, пригласить на обед. И конечно, она первым делом подумала, что Кэтрин требовала ее последнюю главу диссертации.

Белла стояла на крыльце трехэтажного кирпичного дома Кэтрин и позвонила в дверь. Она вытерла ладони о куртку, пытаясь стереть с рук влажность.

- Изабелла, добро пожаловать. — Кэтрин открыла дверь и пропустила Беллу внутрь.

Маленькая квартира Беллы была норой хоббита, тогда как дом Кэтрин был обителью лесных эльфов. Лесной эльф со вкусом к красивой, старинной мебели. Все вокруг было элегантным и антикварным; стены были отделаны темным деревом, и ковры устилали пол. Отделка была аристократической, но скромной, и Белла заметила, что все было чрезвычайно упорядоченно и аккуратно.

После того как она взяла куртку Беллы, Кэтрин любезно приняла бутылку кьянти, и затем повела ее в маленькую гостинную рядом с холлом. Белла быстро уселась в кожаное кресло перед камином и с благодарностью приняла рюмку хереса.

- Обед почти готов, - сказала она и исчезла как греческий призрак.

Белла отметила, что много книг об английской архитектуре и садах украшали низкий журнальный столик. И стены были украшены пасторальными сценами и редкими черно-белыми портретами вероятно предков Пиктон.

Она медленно потягивала херес, позволяя его теплу согревать горло и живот. Прежде чем она успела допить, Кэтрин проводила ее в столовую на обед.

- Это прекрасно, - заметила она, любуясь прекрасным фарфором, хрусталем и серебряными подсвечниками, которые Кэтрин поставила посреди хрустящей, белой, дамасской скатерти.

- Мне нравится принимать гостей, - просто сказала Кэтрин. — Но честно говоря, есть несколько сотрапезников, которых я могу выносить в течение всего вечера.

Белла кивнула, как будто поняла, и заняла свое место рядом с Кэтрин, которая сидела во главе длинного, дубового стола.

- Пахнет вкусно, - сказала Белла, стараясь жадно не вдыхать запах приготовленного мяса и овощей, которые доносились из ее тарелки.

- Я склонна к вегетарианству, но по моему опыту аспиранты едят недостаточно мяса. Поэтому я приготовила старый рецепт моей матери. Нормандское тушеное мясо с картофелем, так она называла его. Я надеюсь, ты не возражаешь против свинины.

- Нет, совсем нет, - сказала Белла, улыбаясь. Но когда она увидела лимонную цедру поверх брокколи, ее улыбка пропала.

У Эдварда был пунктик на счет гарниров.

- Тост? - Кэтрин налива вина в бокал Беллы и затем подняла свой бокал вверх.

Белла любезно подняла свой бокал.

- За твой успех в Гарварде.

- Спасибо, - пробормотала Белла, спрятав свои смешанные эмоции за глотком вина.

- Перейду прямо к делу, - сказала Кэтрин, когда время любезности прошло, и они были на середине их трапезы.

- Я позвала тебя, чтобы обсудить пару вещей. Во-первых, твою диссертацию. Как она продвигается?

Белла быстро проглатила пастернак. — Я сильно продвинулась вперед. Я думаю, вы будете довольны.

- Хорошо. Я верну тебе последнюю главу сегодня вечером с моими комментариями. Но я предупреждаю тебя, эта глава требует переписания, как и твой перевод.

Белла побледнела. Кэтрин стучала указательным пальцем по скатерти.

- Не отчаивайся. Все что мне нужно от тебя, это наилучший из возможных окончательный проект всей диссертации к девятому апреля. Я все еще могу оценивать твою работу и поставить тебе проходной балл, даже если проект требует доработок. Я просто прошу тебя внести эти изменения прежде чем предоставить рукопись в аспирантуру для переплета.

- Спасибо.

- Не благодари меня. Ты единственная, кто так усердно трудится. Я знаю, у тебя был сбой. Как ты думаешь, можешь уложиться в срок?

- Да. Абсолютно. Проект будет готов к девятому апреля.

Кэтрин улыбнулась и расслабилась в своем кресле. — Хорошо. Это позволяет мне перейти к следующему пункту.

Белла отвела взгляд от Кэтрин и потянулась за бокалом вина, ее рука немного дрожала. Она не знала, что последует потом.

- Я считаю, что лучше оставаться в стороне от личной жизни других людей. Я не люблю, когда люди суют нос в мою жизнь и жду от других такой же любезности. Но в твоем случае, я была втянута во что-то против моей воли Аро Притчардом. — Кэтрин поморщилась от упоминания его имени, Белла вздрогнула.

- Я не в курсе всего, что происходило на этом суде Маккарти. (Маккартизм — политика административных и судебных репрессий в США в 1950гг., создающая атмосферу запугивания, шантажа и угроз, направленных против левых деятелей и организаций. — примечание переводчика). И не хочу знать. — Кэтрин многозначительно взглянула на Беллу. — Но я знаю, что одна ревнивая аспирантка подала жалобу против тебя, и, как позже было установлено, жалоба была преднамеренная, и каким-то образом эта жалоба обернулась против профессора Мейсена. Профессор Мейсен мой друг, и по определенным причинам я выбираю не разглашать, я очень ему обязана и не смогу отплатить.

Белла кивнула и постаралась отвлечь себя едой.

- Департамент Гаррета Армстронга подал объявление о поиске кандидата на завкафедрой по исследованиям Данте в этом году. И я надеялась Эдварду предложат эту работу. — Кэтрин увидела уголком глаза как дернулась Белла, но быстро продолжила.

- К сожалению, кресло предложили кое-кому другому. Они безрассудно пытались выманить меня с пенсии. И они предлагали это кресло Марку Мусу, который тоже на пенсии.

Кэтрин покачала головой. — У Гарварда полно денег, а это значит, что они думают, что могут нанять кого захотят. Хотя, как в их коротком списке оказался этот ужасный человек Пачиани, я никогда не узнаю. В любом случае, Сесилия Симонетти будет новым завкафедрой. Они переманили ее из Оксфорда, и она вступит в должность этим летом. Будет хорошо, если бы ты могла поработать с ней. Если все пойдет хорошо с твоей диссертацией, я буду рада позвонить Сесилии и дам ей знать, что ты приедешь.

- Спасибо, - сказала Белла. — Вы очень добры.

Кэтрин махнула рукой. — Не за что.

Следующие несколько минут две женщины заканчивали есть в относительной тишине. Пока Кэтрин убирала со стола, отказавшись от неоднократных попыток Беллы помочь, Белла сидела тихо, допивая вино.

Часть ее подумала, нет, надеялась, что может быть Эдвард получит работу в Гарварде, и в таком случае, он может бросить работу в Торонто и сказать Трибуналу, куда они могут засунуть свою политику.

Теперь об этом не могло быть и речи.

За кофе и легким десертом из пудинга и заварного крема, Кэтрин возобновила их разговор.

- Я разговаривала недовно с Эдвардом. Но будь уверена, он не нарушил ни твою конфиденциальность, ни драконовское условие Трибунала. Тем не менее, я не дура, и не слепая. Мне ясно, что у вас с Эдвардом был роман, и этот роман был эффективно закончен Аро и его средневековой инквизицией.

Никто не ожидал испанскую инквизицию, подумала Белла совсем некстати, но непроизвольно.

- В моей последней беседе с Эдвардом, мне стало совершенно ясно, что все, что произошло на Трибунале, ранило его также сильно, как смерть матери. И это не потому, что он был освобожден от своих преподавательских обязанностей или его компетенции вести женщин-аспиранток. Навсегда.

Глаза Кэтрин сузились, когда она увидела удивленное выражение лица Беллы.

- Ты знала об этом? Аро Притчард и профессор Сантос заключили соглашение о сокращении рабочих полномочий Эдварда. Они также отменили его отпуск. Который, кстати, был вполне заслужен.

Белла почуствовала как слезы наворачиваются в уголках глаз. — Нет, я не знала.

Кэтрин откинулась на спинку кресла и ненадолго затихла. — Мне пришлось вытягивать новости из него. Конечно, он был смущен из-за этого, университет делает все возможное, чтобы замять это. У меня есть намерение рассказать всю историю Маргарет Этвуд. - При этом, она многозначительно посмотрела на Беллу. — Но я не буду.

- Если они так недовольны им, почему просто не уволили?

- Это хороший вопрос, Изабелла. На моей памяти университетская администрация старалась избегать скандалов и публичных слухов любой ценой. Осудить Эдварда, гораздо менее драматично, чем уволить его. — Кэтрин посмотрела на Беллу и оценивала ее выражение лица.

- Я бы предположила, основываясь на своих наблюдениях, что потерпевшая сторона утверждала, что не была оскорблена.

Белла кивнула, все еще продолжала бороться со слезами.

- Таким образом университет наказал его так жестоко, как только возможно, но остановились и не стали увольнять его. И я уверена, что они надеются, что ты выберешь не подавать на них в суд. Если ты будешь судиться с ними, они несомненно уволят Эдварда.

- Как люди не хитри, пора приходит, и все на воду свежую выводит, - Кэтрин процитировала с закрытыми глазами Шекспира Короля Лира. (Король Лир Акт 1, сцена 1 — примечание переводчика).

Белла была по-настоящему озадачена. И она сказала так.

- Ты должна учитывать основания быть твоим руковолителем. Например, Казановы обычно не выглядят такими… покинутыми, когда теряют свои завоевания. Ты не согласна?

- Я не знаю, профессор.

- Разве?

Кэтрин задумчиво потягивала кофе и позволила своим предыдущим словам повиснуть в воздухе.

- Я была аспиранткой однажды. Давным давно. И в те дни в Оксбридже было постыдным для женатых и неженатых преподавателей развивать романтические отношения с их студентами, мужчинами или женщинами. Иногда были отношения, как мы теперь назвали бы, небольшими случаями отвратительных домогательств. В других случаях присутствовала настоящая любовь. Однако из личного опыта я знаю разницу между Уиллоби и полковником Брендоном.

Белла с нетерпением посмотрела на Кэтрин, с надеждой.

- Белла, мне не нужно говорить тебе, кто из них Эдвард. Мне совершенно ясно, что Аро вел охоту на ведьм, и что ему все равно какую ведьму он поймал в свой котел. Я думаю, что он был бы так же доволен собой если поймал бы двух, а не одного. — Она улыбнулась Белле. — Мне бы понравилась идея о том, чтобы он научился жить с разочарованием.

На этом Кэтрин встала и предложила им перейти в гостинную. Снова Белла села в удобное кресло у камина и с благодарностью взяла небольшой стакан портвейна, который Кэтрин впихнула ей в руку. Хотя стиль окружающей обстановки в доме Кэтрин отличался от стиля Эдварда, кажется специалистам по Данте нравилось пить у камина. И Белла причисляла себя к их числу.

- Изабелла, ты начнешь все сначала в Гарварде, и ни у кого не будет никаких подозрений о том, что произошло здесь. А до тех пор будет разумнее, чтобы ты придерживалась всех указаний Трибунала и не привлекала к себе лишнего внимания.

В этой связи Кэтрин одарила Беллу пронизывающим взглядом, если не сказать суровым. Белла покорно опустила глаза.

- Выпускники, особенно женщины-аспирантки, являются уязвимыми с точки зрения их репутации. Все еще есть в академии люди, которые предпочитают неправильно расценивать плоды таланта и упорного труда, как результаты продвижения по службе и проституции. Будет лучше для тебя, если ты не дашь никому ни малейшего подозрения, что ты не заработала свои достижения тяжелым трудом.

Кэтрин задумчиво потерла подбородок. — В свете всего этого, это удача, что Эдварду не предложили кафедру в Гарварде. Сурово, но тем не менее милосердно.

-

- Ты избегала меня.

Виктория закатила глаза, на мгновение забыв, что осел на том конце провода не может видеть ее.

- Правильно, Джеймс. Я слишком занята победами в суде и вне его, чтобы отвечать на твои звонки. Я должна уйти через пятнадцать минут, у тебя есть пять.

Джеймс уселся так, как сидел в своем офисном кресле. Да, Виктория была сукой и бабой с яйцами, но он находил ее грубость сексуальной.

И секс между ними был жарким. Очень жарким…

- Тогда перейду сразу к сути. Меня направил мой клиент, чтобы предложить денежную помощь твоей клиентке, мисс Свон.

Виктория уронила бумагу, которую читала, пока слушала, как Джеймс дышит ртом. — Прости что?

- Ты слышала меня. У меня деньги для мисс Свон.

- Почему? У нее нет желания подать в суд на профессора Мейсена за домогательства. Попробуй, как и я, убедить ее в обратном.

- Я полагаю, я должен поблагодарить тебя за это, Виктория.

- Я видела как ты благодаришь женщин, Джеймс. Нет, спасибо.

Теперь настала очередь Джеймса закатить глаза. — Послушай, он хочет дать ей деньги. Он знает, что она не возьмет деньги, если узнает, что они от него. Можем ли мы с тобой в данном случае заключить соглашение здесь? Или мне поискать в другом месте?

Виктория покрутилась на своем офисном стуле и посмотрела в угловое окно на Бей-стрит.

- О какой сумме идет речь?

- Большой. Но она подлежит обсуждению.

- Я думала, что ты собираешься подать запретительный судебный приказ на мою клиентку, если она попытается искать какие-то контакты с Мейсеном. Или ты хочешь, чтобы я оказала ответную услугу?

- Насколько я помню, ты не шибко-то оказываешь ответные услуги, принцесса. Но ты права — мы должны держать наших клиентов на расстоянии друг от друга. Вот почему я звоню тебе, а не ей.

- У меня от Мейсена уже голова кругом. Он закончил свой роман с моей клиенткой, потому что Аро сказал ему. Почему он хочет дать ей деньги? Он что умирает и хочет заработать пропуск в рай?

- Виктория, у моего клиента есть свои причины. Но он уполномочил меня напомнить, что стипендия мисс Свон в магистратуре заканчивается в мае, а докторская стипендия в Гарварде, если она все еще собирается ехать туда, начнется только в августе. Ей нужны будут деньги на переезд в Массачусетс и аренду нового дома. Мой клиент хочет, чтобы у нее было все, что ей нужно, учитывая ее положение и перспективы и то, что ее семья не в состоянии предложить достаточную финансовую помощь.

- Я не уверена, что ей стоит брать его кровавые деньги и дать ему возможность успокоить его совесть. Но мне любопытно. В чем подвох?

- Никакого подвоха. Он хочет перевести ей деньги анонимно, потому что знает, что она вернет их, если узнает, что они от него.

- И правильно, Джеймс. Твой клиент, мерзавец.

- Мне не интересно вновь обсуждать Трибунал, Вики, - рявкнул Джеймс. — Ты возьмешь деньги для своей клиентки или нет? Я не прочь сказать ему, чтобы он оставил их себе.

- Расслабься, Джеймс. — Ее поведение мгновенно изменилось. — Просто расслабься.

Джеймс закрыл глаза и начал глубоко дышать.

Черт, она приводит в бешенство.

- Каковы твои предложения какую легенду придумать, мистер Гриспен?

- Я передам деньги тебе, и ты скажешь ей, что это денежная помощь университета.

- Так ты хочешь, чтобы я соврала?

- Правильно, - сказал он хладнокоровно.

- Я сомневаюсь, что она поверит мне. Что если она проверит это?

- Скажи, что это прилагается к соглашению о неразглашении, чтобы предотвратить иск против ВОЛЬТУРИ. Сделай поддельный контракт.

- Меня лишат за это звания адвоката.

- О, мы не допустим этого. В противном случае, этой повернутой маленькой дуре, твоей подруге, придется искать другого адвоката, чтобы защищать ее от случаев домогательств.

- Будь осторожен, Джеймс.

- Мне бы очень хотелось, Вики. Мне бы очень хотелось посмотреть, как ты и твоя подружка пойдете на это.

Виктория закрыла глаза и задержала дыхание так надолго, как только могла.

- Не у одного тебя секреты, Джеймс. Поэтому не шути со мной.

Джеймс поерзал в кресле, широко улыбнулся тому, что его стрелы попали в цель.

- Я и не думал об этом. Вот поэтому я и пытаюсь достичь соглашения сейчас, соглашение, в котором нуждаются оба наших клиента. А ты и я получим процент от этих денег. Так ты собираешься сотрудничать или нет?

- О какой сумме идет речь?

- Сто тысяч долларов. Но мой клиент сомневается, что она примет такую сумму денег, независимо из какого источника они будут.

- Правильно. Поэтому давай другую цифру.

- Сорок тысяч долларов для нее и десять тысяч для тебя.

Виктория засмеялась. — Твое первое предложение было лучше. Это не так много для денежного вознаграждения.

- Тогда назови это как-нибудь по-другому! Соври сквозь зубы, если нужно. Мне все равно. Мой клиент готов предложить гораздо больше, чем сто тысяч долларов, гораздо больше. Он склонен думать, что чем больше он предложит твоей клиентке, тем меньше вероятность, что она что-то возьмет. Убеди ее взять деньги, не задавая вопросов. Тебе нет равных во вранье, Вики. Уж я то знаю!

- Ну прямо как ты, когда говорил, что я единственная. Привет, Чайник. Меня зовут Джеймс. И я лжец.

Он нетерпеливо фыркнул.

- Слушай, давай будем профессионалами, хорошо? Твоя клиентка — бедная девочка, которой нужны деньги. Она живет в крошечной квартирке. Это позволило бы ей найти хорошее, безопасное место в Бостоне и нанять психиатра, чтобы он консультировал ее. Забудь обо всем остальном и думай о ней. Думай об этом как о стипендиальной программе. Или как о шоу Мисс Америка.

- Ты козел, Джеймс.

- Козел, с сорока тысячами долларов для твоей клиентки, Вики.

Она остановилась на минуту, чтобы прокрутить в голове предложение Джеймса. Белле определенно нужны деньги, а Эдвард Мейсен определенно заслуживает, чтобы заплатить.

- Прекрасно. Пришли одного из судебных секретарей с чеком, а я поработаю над остальным.

- Спасибо. Теперь, когда вопрос урегулирован, есть еще пара вещей, которые ты должна знать…