Глава 40. часть 1.

- Прости меня, Изабелла. Я не хотел причинить тебе боль, клянусь. И я очень сожалею обо всем, что ты мне рассказала. Честно.

- Тогда почему, Эдвард?

Он глубоко вдохнул.

- Это долгая история.

- Теперь только ты можешь мне сказать, как она закончится…

Белла отстранилась от него, чтобы лучше видеть его лицо и готовилась к предстоящему. От этого внезапного движения запах ее волос донесся до него.

- Твои волосы другие, - пробормотал он.

- Немного длиннее, кажется.

- Они больше не пахнут клибникой.

- Я сменила шампунь, - почти холодно сказала Белла.

- Почему?

Эдвард подвинулся, чтобы сократить пространство между ними, и затем, неожиданно, закричал от боли.

- Ты в порядке? Что случилось? - она села, посмотрела с тревогой на него.

Эдвард сжал кулаки и сильно зажмурился. Он несколько раз ругнулся сквозь зубы.

- Это моя нога. Я неудачно ее повернул.

- С тобой все будет хорошо?

Эдвард поднял руку, чтобы показать, что ему нужна минутка, затем он хлопнул одним кулаком по дивану.

- Angelfucker!

По крайней мере, Белла думала, что именно это слышала. Но учитывая контекст, она была не вполне уверена.

- Может мне вызвать медсестру? Может отвезти тебя в больницу?

Он покачал головой. — Мне нужны таблетки. Они в моем пиджаке.

Не потрудившись обуться, Белла побежала через сад к патио, чтобы взять пиджак Эдварда.

Белла заметила, что музыка, идущая из стерео-системы с Фрэнка Синатры сменилась на Питера Габриэля. Но учитывая тот факт, что она родилась в 1980-х, она не узнала ни песню, которая сейчас играла, ни ее значение. Она также заметила, что Ребекка поставила бутылку охлажденного Перье и два бокала с ломтиками лимона. Она схватила их и полетела обратно к тенту.

Пока она искала в карманах его пиджака таблетки, ее рука сомкнулась на маленькой, бархатной коробочке.

Эдварду было действительно больно, поэтому она проигнорировала находку и быстро сунула руку в другой карман, пока не нашла таблетки.

Он взял две таблетки и стакан воды, который она услужливо налила.

- Разве можно пить таблетки после алкоголя?

- Я выпил только один бокал. Алкоголь уже выветрился из моего организма. — Он показал рецепт, на котором написано название, но она его не знала. — Я просил их не выписывать наркотики, но они не думают, что можно снять боль без них. Это лекарство – одно из самых наименее вызывающих привыкание болеутоляющих средств. Но как предупредительная мера, моя медсестра контролирует, как я принимаю таблетки. Есть дорожки, на которые я не хочу снова ступать.

Он остановился и посмотрел на нее, дискомфорт все еще отражался в его глазах. — Легче переносить боль, когда ты рядом.

Белла переминалась с ноги на ногу. — Я не могу спасти тебя, Эдвард. И не могу вынести давления, которое основывается на том, что, ты думаешь, будто я могу это.

- Изабелла. — Он протянул свою руку, чтобы взять ее руку. — Я понимаю, что ты не можешь спасти меня. Но я не могу отрицать комфорт и облегчение, которое я чувствую, когда ты рядом. Это как дыхание.

Она медленно убрала руку.

- Ты думаешь, ты вновь сломал ногу?

- Нет. Я просто неправильно ее повернул. Доктор Тан предупреждал меня, что еще слишком рано отправляться домой. Но раз уж я такой осел…

Белла села рядом с ним, и они помолчали некоторое время, пока ждали, когда пройдет боль Эдварда. Музыка сменилась на Нэт Кинг Коула, и Белла узнала две песни, Звездная пыль и Осенние листья.

- Прости, Эдвард. Если бы я не стояла посреди дороги, этого бы никогда не случилось.

Его глаза были темными, когда встретились с ее глазами.

- Это был несчастный случай. И я бы сделал это снова, только чтобы ты оставалась в безопасности.

- Но ты мог умереть!

- Лучше я, чем ты. Я люблю тебя, Изабелла. Не важно, что ты обо мне думаешь, или что я сделал, я обещаю, что я лишь пытался защитить тебя.

Она слегка всхлипнула и повернулась на бок, осторожно, чтобы не задеть его.

- Я верен тебе, Беатриче, - сказал Эдвард, его глаза были полны эмоций. — Пожалуйста помни это, когда я расскажу тебе, что произошло.

Он сделал глубокий вдох, помолился про себя, прежде чем начать рассказ.

- Когда ты и я не виделись неделю до Трибунала, я прочел все документы университетской политики, которые смог найти. Чем больше я читал, тем больше понимал, какой опасности я подверг тебя. Я нарушил правила, даже не понимая этого. Мне стало ясно, что Аро обнаружил нестыковки, окружающие наши отношения, и что он собирается использовать их. - Эдвард сильно дернул себя за волосы. — Я принял бы все, что он хотел сделать мне, но я боялся, что они собирались исключить тебя. Я не мог прекратить думать об этом – как я поставил тебя в такое сложное положение.

Он посмотрел на нее и стал говорить тише.

- Я пришел к тебе домой, чтобы увидеться с тобой, и разрушил нашу последнюю ночь вместе. Мне следовало сказать тебе, почему я так расстроен. Мне следовало сказать тебе, что я люблю тебя. Но все о чем я мог думать, это, как я нуждаюсь в тебе. Мне не следовало обращаться с тобой так, как я сделал. Прости.

- Я чувствовала себя так одиноко на следующее утро.

- Прости. Это был худший способ справиться с моей тревогой. Но я надеялся, что ты поверишь мне, когда я сказал, что для меня это был не просто трах. Каждый раз, когда мы были вместе, это всегда было сделано с любовью. Клянусь.

Белла грустно кивнула. — Для меня тоже.

Он закрыл глаза на мгновение, прежде чем продолжить.

- Я беру на себя полную ответственность за то, что мы оказались перед ВОЛЬТУРИ. Мне не следовало быть таким глупым и пытаться обойти правила. Черт, мне следовало знать правила и следовать им. Но я был эгоистом. Я хотел тебя, и не заботился о том что делал, чтобы быть с тобой. Когда ты встала и призналась в отношениях, я видел реакцию Аро, я знал, что все кончено. Наши адвокаты приготовились чинить препятствия, в надежде, что Трибунал помилует нас, или вынесет решение, которое мы можем оспорить в суде. Но когда ты призналась, ты предоставила доказательство, которое было нужно Аро.

- У нас была договоренность выступать единым фронтом. Соглашение, Эдвард. — Голос Беллы стал расти.

- Если бы Аро обеспечил нам справедливое слушание, я бы придерживался соглашения. Я молча согласился с тобой, Изабелла. Но я также обещал тебе с самого начала, что не позволю никому обидеть тебя или разрушить твою карьеру. Когда Аро посмотрел на тебя и улыбнулся, я точно знал, что он собирался сделать. И я не мог допустить этого. Обещание надо держать.

Эдвард глубоко вдохнул. — Поставь себя на мое место. Я поставил тебя под удар. Я должен был решить проблему. Здесь дело не только в том, чтобы сдержать обещание, здесь дело в справедливости. Я преступник, и я заслужил последствия. — Теперь его зеленые глаза блестели. — И будь я проклят, если бы позволил тебе нести наказание, которого я заслуживал.

Она отвернулась, качая головой, но не стала возражать ему. Теперь не время начинать спор.

- Аро искал кого обвинить, после того как Виктория поставила его в неловкое положение после первого слушания. И Кэтрин Пиктон пожаловалась на него президенту университета. Аро нужно было сделать драму из нашего слушания, чтобы оправдать свою охоту на ведьм.

- Кэтрин подала жалобу? Я не знала.

- В то время я тоже не знал. Она подала краткое резюме от твоего имени, утверждая, что Аро не следовал соответствующей процедуре. Кажется университетская дисциплинарная политика требует неформального слушания прежде, чем жалоба попадет к ВОЛЬТУРИ. Аро следовал этой процедуре, когда он расследовал жалобу Анджелы против тебя, но он проигнорировал ее, когда дело дошло до политики тесных отношений преподавателей и студентов.

Последствия того, что сказал Эдвард, вдруг стали очень, очень ясными.

- Если бы мы сказали, что наши отношения были по взаимному согласию, Аро попытался бы наказать нас обоих?

- Именно.

- Почему ты не сказал мне этого?

- Я не знал. Я не знал, какие у них были доказательства, пока они не сказали нам. Поверь мне, если бы я смог скоординировать нашу защиту заранее, я бы сделал это. Но к тому времени, когда я понял, что случится, было слишком поздно.

- Я сделала только хуже, - прошептала Белла.

Эдвард нежно склонился к ней и провел тыльной стороной руки по ее щеке.

- Ты сказала правду. Но в данном случае, были политические махинации за кулисами, о которых ни один из нас не знал. Когда Кэтрин поняла, что произошло, она была поражена. Она пыталась помочь мне, но мало что могла сделать. Я уже признался.

Он застонал от воспоминаний.

- Отношения по взаимному согласию между преподавателем и студентом, который не находится под его руководством, должны быть раскрыты руководству преподавателя. Я должен был уведомить профессора Сантос, что мы встречаемся. Но я не сделал этого. Вопрос о твоей оценке за семинар тоже моя вина. Опять же, я должен был пойти к Сантосу и сказать ему, что Кэтрин выставит тебе оценку. Вместо этого, она оценила твою работу, а я проставил оценку в онлайн-систему вместе со всеми остальными. Конечно, это выглядело так, как будто я оценил твою работу, даже если я уже сказал Сантосу о конфликте интересов. Обе эти ошибки можно было предотвратить, если бы я не был таким самонадеянным.

- Я тоже ответственна за то что случилось. Я должна была настоять на том, чтобы мы подождали до Рождества, а потом начали встречаться. — Голос Беллы был виноватым.

- Я бы все равно преследовал тебя. Я был совершенно очарован тобой. И до сих пор очарован.

Он посмотрел на нее с обожанием, но печально, затем отвернулся.

- Тебе вообще не нужно было бы выступать перед Трибуналом, если бы я не наделал столько ошибок в суждениях. Когда Кайус начал предупреждать тебя о последствиях твоих слов, я знал, что мне нужно вмешаться. Он был человеком, как я считал, наиболее симпатизирующим твоему положению. Его голос и голос доктора Чакраварти помог избежать нам наказания. Когда ты потеряла его поддержку, я знал, что Аро узнает, что ты испортила мой семинар, и тогда все твои надежды на Гарвард или какой-либо другой университет будут разрушены. Я должен был что-то сделать.

- Поэтому ты оттолкнул меня и встал на дороге перед машиной.

Эдвард поморщился. — Я знал, что лучше солгать, чем менять мнение Кайуса. Я должен был сыграть монстра, и я знал, что ты не позволишь мне сделать это. Поэтому я потребовал, чтобы они вывели тебя, и раз уж тебя не было в комнате, я лгал сквозь зубы.

Белла вытерла случайную слезу. — Ты не мог мне рассказать, что собираешься сделать, прежде чем сделал это? Неужели нельзя было взять перерыв, чтобы мы могли обсудить это? Мы были парой, Эдвард. Мы должны были работать вместе!

Он опустил голову. — Когда я увидел тебя в опасности, я просто среагировал. Важнее всего для меня – это защитить тебя. Как ты думаешь, что бы произошло, если бы я отвел тебя в сторонку во время перерыва и объяснил, что я собираюсь сделать?

Белла покусала кончик ногтя. — Я бы не позволила тебе пройти через это.

- Я знал это. Я не Бог весть что, Изабелла, но я знаю разницу между плохим и хорошим. И это был бы грех. Грех позволить тебе потерять все из-за моих неудач. Я не мог жить с этим, даже если ты веришь, что я предал тебя. Я только надеялся, что ты примешь мои объяснения потом и простишь меня. Но честно говоря, я не был уверен.

- Ты был готов рискнуть всем, чтобы спасти меня, думая, что я могу не простить тебя?

- Да, - прошептал он.

Белла могла поклясться, что увидела влагу в его глазах, которую он быстро вытер пальцами.

- Джеймс пытался отговорить меня от разговора, но я не слушал его. Тем не менее, он достаточно долго пытался убедить Трибунал не применять в наказание увольнение в обмен на мое признание. Я думал, будет нужно просто солгать ВОЛЬТУРИ, но Аро был недоволен. Он пытался выставить меня, как сексуального маньяка.

- Каким образом?

Эдвард закрыл глаза.

- Аро откопал электронную переписку между мной и Джейн Сингер. Письма были старыми – до того как я встретил тебя.

Белла шумно сглотнула.

- Джейн?

- Да. Трибунал знал все о ней из жалобы Питера. Аро читал некоторые из ее наиболее провокационных писем мне вслух, и затем читал мои ответы. Можешь представить, что в них было.

Белле стало плохо.

Голос Эдварда затих и Белла видела, как он вздрогнул.

- Это было как стоять голым перед Богом, и все твои тайные грехи зачитываются вслух перед всем миром.

Теперь он смотрел на нее, и его брови сошлись вместе.

- Я забыл, каким я был до встречи с тобой. Как я привык говорить. Каким я был. Ты заставила меня забыть. Вот тогда Джеймс открыл удивительный факт. В ходе спора о том, что письма являются неуместными, поскольку очевидно были по обоюдному согласию и между двумя преподавателями, Джеймс упомянул, что Виктория была адвокатом Джейн. Затем он наклонился и прошептал мне, что у Джейн и Виктории были отношения. Изабелла, если бы я знал, что Виктория была настолько завязана с Джейн, я никогда бы не предложил тебе нанять ее в качестве адвоката.

- Она мне рассказала в конце концов, - голос Беллы был тихим. — Но к тому времени, когда я это узнала, было слишком поздно.

Эдвард запустил пальцы в волосы.

- Маркус возражал против включения этих писем, поэтому они были вычеркнуты из процедуры. Но ущерб уже был нанесен. Неожиданно легко было убедить Кайуса, что я монстр. Я сказал, что устал от таких пратнерш, как Джейн, и решил выбрать тебя моей целью. Я сказал им, что когда мои попытки завязать дружбу были отвергнуты, о чем свидетельствует твое электронное письмо, я использовал свой шарм, чтобы соблазнить тебя. Затем, чтобы удержать тебя от доклада моему начальству, я убедил тебя, что люблю.

- О чем ты говоришь? - глаза Беллы расширились, и холодок побежал вниз по позвоночнику. — Они ничего не упоминали о моих письмах.

Эдвард громко выдохнул, почесывая голову.

- Ты забыла, что у каждого из ВОЛЬТУРИ есть индивидуальный доступ. Если у Аро были мои письма, как тузы в кармане, у Алекс Чакраварти были твои письма. Ты обвинила меня в домогательстве, упоминала, что будучи на коленях… - Он пожал плечами. — Она предоставила очень живую защиту твоего затруднительного положения, которое Аро пытался, но безуспешно, осложнить. Ты была Тесс, а я был Алеком д'Абервиль, и этого было достаточно, чтобы спасти тебя.

Он печально посмотрел на нее. — Это было предрешено в какой-то мере. Твое признание подвергло тебя опасности, а твое письмо спасло тебя.

- Это была моя вина, - протестовала Белла. — Ты предупреждал меня быть осторожной в своих письмах, я проигнорировала. Это стоило нам всего.

- Не всего. — Он прислонил свою руку к ее щеке, прижался губами к ее лбу. — Моя прекрасная, выдающаяся Изабелла Свон, магистратуры.

Он вздохнул и отодвинулся, беспокоясь, что нарушил границу, которую она кажется намерена возвести. Хотя вид ее непролитых слез причинил ему боли больше, чем нога.

- Я был неосторожен в своих письмах к Джейн. Я заслужил то, что случилось со мной.

- Ерунда, - сказала решительно Белла. — Я знаю, что эти действия имеют последствия. Поверь мне, я знаю. Но я не верю, что человек может застрять в колесе судьбы, которое крутится и крутится, и крутится вечно. Если ты действительно сожалеешь об ошибках, ты попытаешься и исправишь их, тогда тебе не нужно проводить весь остаток жизни, расплачиваясь за них. Ты должен иметь возможность искупить их и просить о прощении.

- Ты действительно так думаешь?

Она покраснела. — Конечно.

Эдвард опустил взгляд на диван. — Будь терпелива со мной, Изабелла. Я изменился за то время, пока мы были не вместе. Но это очень длинная история и, конечно, мое искупление только началось.

Белла уставилась на него.

Она заметила, что Эдвард стал другим, но не понимала, насколько другим. Она списала некоторую мягкость и уязвимость, которую она видела в нем, на травму от несчастного случая, подвергшего опасности его жизнь. Но теперь, когда она видела раскаяние Эдварда, и его неожиданное использование слова искупление, она знала, что у мужчины, которого она знала до разлуки, и мужчины, который умолял ее о терпении сейчас, одна и та же оболочка, но содержание немного другое.

Эдвард слегка прищурился, глядя на ее удивленное лицо, прежде чем продолжить.

- Джеймс разработал своего рода сделку. Я согласился отказаться от обучения студентов и руководства женщин-аспиранток, пока ВОЛЬТУРИ не решат иначе, и они согласились не лишать меня должности. Но это была ловушка.

Он сердито покашлял.

- Аро и Маркус были не вполне убеждены моим рассказом. Я думаю, ты произвела на них достаточно сильное впечатление. Аро приказал, чтобы между нами не было никаких контактов, даже случайных, начиная с этого момента. Он ясно дал понять, что любое общение между нами, сведет на нет решение Трибунала, и он вызовет нас обратно для решение вопроса политики тесных отношений преподавателей и студентов. В качестве последнего предупреждения, он решил, что если я уволюсь, чтобы продолжить мой роман с тобой, ты будешь обвинена в нарушении этой политики. Мне пришлось дать слово, что я порву с тобой с этого момента.

Белла немного помолчала, пока Эдвард рассматривал ее лицо. Затем она закрыла глаза, и слезы покатились по щекам.

- Когда я упала, ты посмотрел на меня, как будто ненавидишь. Тебе было отвратительно.

- Белла, пожалуйста. — Он схватил ее за руку и прижал к груди. — Я никогда не ненавидел тебя или не смотрел с отвращением. Этот взгляд предназначался не тебе. Это кульминация всего, что случилось, и моей абсолютной ненависти к ВОЛЬТУРИ. Они угрожали и напугали тебя и собирались разлучить нас. Все отвращение, которое я чувствовал, было направлено на Трибунал и меня самого. Этот взгляд был не для тебя, клянусь.

В этот момент Белла пролила не одну слезу, последствия шока и тревоги, и некоторое облегчение оттого, что она получила ответы на свои вопросы. Наконец-то. Но некоторые наиболее важные вопросы остались.

- Ненавижу, что снова заставил тебя плакать, - с сожалением сказал Эдвард, поглаживая ее вверх-вниз по спине.

- Больно вспоминать.

- Мне тоже. Я не хочу продлевать боль, но думаю, нам надо остановиться. От таблеток меня клонит в сон, и мы оба не отошли от аварии.

Белла кивнула ему в грудь. — Мне надо идти домой, но я устала.

- Я предлагаю считать этот дом своим, когда будешь готова. Ты можешь остаться сегодня со мной или я вызову такси. — Он в расстройстве посмотрел на свою сломанную ногу. — Я не могу вести машину.

Она покачала головой. — Мне нужно идти. Но я не могу.

- Тогда оставайся в моих объятиях. Там в углу одеяла, - сказал Эдвард.

- Если позволишь, я достану.

Она медленно освободилась из его объятий и пошла за одеялами, останавливаясь, чтобы задуть свечи. Она оставила гореть маленькие свечи в марокканских фонариках над головами, любуясь игрой света и цвета на стене тента. Сам воздух мерцал.

В центре дивана они соорудили гнездышко. Эдвард лежал на спине, и его возлюбленная лежала рядом. Он не стал сдерживать вздох удовлетворения, сорвавшийся с его губ, когда обнял ее за плечи.

- Эдвард?

- Да, любовь моя? - он медленно гладил ее по волосам, наслаждаясь шелковистыми прядями, струящимися сквозь его пальцы. Он старался насладиться ее новым, незнакомым запахом, но обнаружил, что печалится по поводу утраты старого.

- Я… скучала по тебе.

Он повернулся так, чтобы поцеловать ее в носик.

- Спасибо, моя милая, милая девочка!

Он легко ее сжал, когда осторожное чувство облегчения нахлынуло на него.

- Я привыкла лежать ночью без сна, желая, чтобы ты был рядом со мной. Убаюкай меня, - тихо сказала Белла.

- Теперь я здесь, любовь моя.

Белла что-то пробормотала про себя и через минуту двое усталых, побитых бывших любоников крепко спали.

-

Когда Белла проснулась следующим утром, она была в замешательстве.

Она открыла глаза и увидела яркий июльский солнечный свет струился через открытую дверь тента. Она свернулась калачиком под двумя кашемировыми одеялами, которыми он любовно укутал ее.

Она была одна.

Если бы не факт, что она знала, что тент принадлежит Эдварду, она бы подумала, что спит накануне вечером. Или она очнулась в новом сне.

Когда она выбиралась из кровати, нашла записку, написанную почерком Эдварда, на подушке.

Возлюбленная, Изабелла,

Ты так мирно спала, что я не стал тревожить тебя.

У меня встреча с медсестрой сегодня утром. Я приду проверить тебя, когда закончу.

Я попрошу Ребекку сделать вафли на завртак, потому что знаю, ты их любишь.

Засыпать с тобой в объятиях, напомнило мне, что я был наполовину человеком без тебя.

Ты сделала меня целым.

С любовью, Эдвард.

Белла не могла отрицать, что множество разных эмоций поглотили ее, пока она читала записку Эдварда, как симфония различных инструментов. Возможно, доминирующее чувство было облегчение.

Эдвард любил ее. Эдвард вернулся.

Она любила его. Она простила бы его.

Но прощение и примирение – разные вещи, и она знала, что хотя другие силы поработали над их расставанием, она и Эдвард, оба ответственны за ситуацию, в которой оказались в данный момент.

Белла не хотела бросаться в его объятия, только чтобы прошла боль расставания. Это все равно что выпить болеутоляющую таблетку без ликвидации вызвавших ее причин.

Она нашла свои босоножки и вышла на солнце, пошла через красивый сад и нашла свою сумочку предже чем войти в дом.

Ребекка уже работала на маленькой кухне, готовила завтрак.

- Доброе утро, - поприветствовала она Изабеллу.

- Доброе утро. Вы можете показать мне, где ванная?

Ребекка вытерла руки о передник и виновато улыбнулась. — К сожалению, это старый дом и здесь только одна ванная, и Эдвард там.

- О, - сказала Белла.

- Она вверх по лестнице. Хочешь постучаться в дверь? Он там уже давно. Наверное закончил.

Мысль нарваться на Эдварда без рубашки и мокрого после душа, возможно, завернутого в полотенце, сделала кожу Беллы розовой.

- Гм, я подожду. Можно? - она указала на раковину на кухне и с разрешения Ребекки начала мыть руки. Когда они были сухими, она достала резинку для волос из сумочки и завязала волосы в хвост.

Ребекка пригласила Беллу сесть за маленький, круглый кухонный стол.

- Этот дом не очень удобен для человека на костылях. Лестницы крутые, и занимает вечность подняться и спуститься, даже с чьей-то помощью. Но медсестра здесь, и похоже, что она согласилась переехать в запасную спальню, пока не снимут гипс.

Белла была удивлена. — Я думала, вы живете здесь.

Ребекка засмеялась, когда достала кувшин свежевыжатого апельсинового сока из холодильника. — Я живу в Норвуде. Я жила с матерью, но она умерла несколько месяцев назад.

- Мне очень жаль. — Белла сочувственно посмотрела на Ребекку, пока она наливала апельсиновый сок в два бокала.

- У нее было слабоумие. Ей лучше там, где она сейчас, - просто сказала Ребекка, возвращаясь к готовке.

Белла смотрела, как она подключала электрическую вафельницу, а затем начала мыть и чистить корзинку свежей клубники, потом взбила немного крема.

Эдвард хорошо продумал завтрак.

- Будет легко ухаживать за домом профессора после присмотра за матерью. Он немного – своеобразный, но мне нравится. Ты знала, что он одалживает мне книги из личной библиотеки? Я только начала читать Джейн Эйр. Я никогда не читала ее раньше. Времени не было. Он сказал, пока я готовлю, то могу продолжать брать книги. Наконец, я получила шанс продолжить мое образование и использовать все что узнала, за годы просмотра канала Food Network.

Ребекка рассмеялась.

- Я не очень хорошо знаю профессора, но уже очень люблю его. Он напоминает мне моего сына, сильного, но нежного. — При этом она улыбнулась. — Он не любит чувствовать себя беспомощным. Поэтому проводит много времени в ванне, чтобы сделать все самому, пока медсестра стоит в холле, в надежде, что он не упадет и не сломает другую ногу.

Белла сопротивлялась импульсу побежать спасать Эдварда, думая, что лучше всего, если она позволит ему сохранить часть гордости (или полотенце) нетронутой. Поэтому она отхлебнула апельсиновый сок и начала есть завтрак, убеждая себя, что не стоит ждать Эдварда.

- Я удивлена, что Эдвард купил этот дом, где такая маленькая кухня и только одна ванная, - заметила Белла между укусами шикарных вафель со вкусом корицы, которые подавались с клубникой и сливками.

Ребекка понимающе улыбнулась. — Он хотел жить на Гарвардской площади. И ему нравится сад. Он сказал, что это напоминает ему дом родителей. Он планирует отремонтировать дом, чтобы сделать его более комфортабельным, но он отказывался нанять подрядчиков, пока ты не дашь свое согласие.

- Мое согласие? - недоверчиво сказала Белла.

- Ну он сказал что-то о том, что продаст его, если он тебе не понравится. Хотя учитывая фразочки, которые я слышала сверху сегодня утром, я думаю, он решил установить вторую ванную здесь внизу, вырвать лестницу и перенести ее. Немедленно.

Ребекка подвинула тарелку хрустящего бекона к Белле.

- Я не знаю, заметила ли ты, но професор может быть немного напористым.

Белла громко рассмеялась. — Вы даже не представляете.

Она смогла насладиться не одной, а двумя вафлями, прежде чем услышала Эдварда, его гипс и медсестру, шаги глухо стучали по лестнице.

- Доброе утро, любовь моя, - поприветствовал он, мягко целуя Беллу в макушку, прежде чем сесть рядом с ней.

- Доброе утро. Где твоя медсестра?

Эдвард немного поморщился. — Она поехала домой, чтобы собрать вещи, чтобы, хм, остаться здесь. Временно. Учитывая поэтажный план здания и мою ногу… - Он покачал головой и наклонился ближе к Белле так, что его губы касались ее уха. — Я надеюсь, ты не расстроишься от ее переезда. Это только ради безопасности, чтобы она могла контролировать прием лекарств. Я вероятно буду в гипсе шесть или восемь недель.

Он откинулся назад, чтобы прочитать ее реакцию.

Белла почувствовала его руку под столом и сжала ее на мгновение.

- Восемь недель – это долгих срок для тебя, чтобы принимать болеутоляющие. И что если ты упадешь посреди ночи? Конечно кто-то должен быть с тобой.

Зеленые глаза Эдварда кокетливо заблестели. — Я согласился бы на тебя в качестве моей медсестры, Изабелла.

Белла покраснела и опустила глаза в тарелку.

Он вздохнул в ответ на ее реакцию и потер глаза двумя руками. — Гейл хорошая медсестра. Но она довольно непримиримая.

Остро осознавая присутствие Ребекки, Эдвард и Белла завязали вежливую светсткую беседу минуту или две, потом Белла извинилась и вышла в ванную.

От одного взгляда на лицо и волосы в зеркале, она поняла, что нужен душ. И тогда заметила пакет в углу туалетного столика, и к нему прикреплен маленький листок бумаги.

Дорогая,

чувствуй себя как дома.

С любовью, Эдвард.

P.S. Сожалею о туалетных принадлежностях. Я думал, они тебе понравятся. Но есть другие под туалетным столиком, можешь выбрать их.

Исследуя пакет, она нашла бутылку клубничного шампуня ее старой марки и гель для душа, вместе с новой цвета лаванды губкой и несколько комплектов одежы, которая казалось странно знакомой.

Он сохранил мои вещи. Он сохранил все, что я вернула.

Ей потребовалась минута или две, чтобы преодолеть внезапное, почти ошеломляющее чувство, охватившее ее. Она поборола его, помылась, оделась, привела себя в презентабельный вид.

Она старалась не замечать, что черные брюки и голубая шелковая блузка Санторини были ей немного велики, что свидетельствовало о том, что она еще не полностью восстановила вес, который потеряла.

Интересно, в той бархатной коробочке, которую я нашла в кармане Эдварда прошлым вечером, было обручальное кольцо, которое он мне купил? Или может быть это были серьги Эсми.