БЕЛЛА

Суббота. День Икс. Ладно, может это немного драматично. Но сегодня мы расскажем родителям Эдварда об их новом статусе в качестве дедули Карлайла и бабули Эсме. Уверена, эта новость их очень взволнует, ведь им нет ещё и сорока пяти.

Утром я позвонила Чарли. Мой гипер-заботливый жених потратил два часа, убеждая меня, что станет легче, если я просто поговорю с отцом. На самом деле Чарли воспринял новость намного лучше, чем я ожидала. Думаю, главным образом из-за того, что он действительно уважает Эдварда и знает, что я люблю его. Казалось, Чарли верит, что мы сможем вырастить этого ребёнка, и это странно. Потому что я до сих пор в этом не уверена.

Эдвард за кухонным столом просматривал наши многочисленные счета и информацию о сбережениях, пытаясь выяснить, насколько всё плохо. На нём были очки в чёрной оправе для чтения, он довольно редко пользовался ими. Но выглядел в них настолько притягательно, что мне приходилось сдерживать себя, чтобы не отвлекать его. Финансы – один из главных источников моего беспокойства, по крайней мере, в настоящее время.

Вдруг он вздохнул и снял очки. Эдвард потёр лицо руками, а затем посмотрел на меня. Не слишком обнадёживает.

- Перестань учащённо дышать, - твёрдо сказал он. Я даже не заметила этого за собой. – Всё не так плохо. Просто какое-то время мы должны быть более осмотрительными.

Я скользнула на стул напротив него.

- Что это значит?

Он сплетал и расплетал пальцы рук. Нервничает. Чёрт.

- Это значит, если мы будем продолжать всё делать по-старому, без каких-либо маломальских изменений, то вероятно будем не в состоянии оплатить все счета. Но если мы примем несколько разумных решений, всё будет в порядке.

Я чувствовала, что он очень осторожно подбирает слова. И это нисколько не ослабило моего беспокойства.

- И что же это за разумные решения?

Мы словно балансировали по краю пропасти, боясь проронить лишнее слово. Всё, чего я хотела, чтобы он был предельно реалистичен со мной. Я уже не могла выносить эту подслащенную правду, розовые очки и прочее дерьмо.

- Вполне разумно жить в одной квартире. Мы скоро поженимся, и нет необходимости цепляться за моё жильё. Скажу Джеффу, чтобы он сдал его другому бедному, голодающему музыканту. Мы оставим только эту квартиру. Роуз говорила, что на днях вывезет оставшуюся часть своих коробок, поэтому мы сможем превратить ту комнату в детскую.

Я кивнула, довольная, что, наконец, получила вразумительные ответы.

- Хорошо, но мы сможем оплатить аренду?

Он кивнул.

- У меня есть немного денег в запасе, но их хватит, чтобы покрыть ренту, - я смотрела на него, он усиленно изучал стол. – Хм-м. Я собираюсь устроиться на вторую работу.

- Что? – переспросила я.

- Джаспер предложил мне место в своей компании. Оплата хорошая, и это только на время, - он старался говорить, словно это какая-то ерунда, но я уже качала головой.

- Нет, - ответила я.

- Белла, - сказал он, используя свой «рациональный» тон.

- Нет, - тем же тоном повторила я. – Эдвард, ты уже работаешь с полуночи и где-то до шести утра. Ты не можешь вдобавок к этому работать с девяти до пяти. Это прикончит тебя. Нет.

- Хорошо. Значит, я на время завяжу с музыкой.

- Ни фига, - я разозлилась. В чертах его лица сквозила усталость, и даже грусть. Мне снова захотелось плакать, ведь он собирается бросить музыку, просто, чтобы мы смогли выжить.

- Я сделаю абсолютно всё, чтобы обеспечить нашу семью, чего бы это не стоило. И если это значит, что нужно сделать перерыв в творчестве на год и больше, значит, так тому и быть. Ты и ребёнок намного важнее.

Я вытерла слёзы, которые всё же скатились вниз по моим щекам.

- Тебе нельзя бросать музыку, даже на время… ты уже никогда не вернёшься к ней. Я знаю тебя, Эдвард. Ты ведь невыносимо упрямый, - я всхлипнула. – Ты помнишь, что сказал мне о своей музыке, когда мы только встретились? Ты сказал, что это делает тебя счастливым. И ты не откажешься от этого из-за меня.

У него вырвался глубокий вздох.

- Мы должны быть реалистами, Белла. Возможно, я никогда не подпишу музыкальный контракт. Возможно, мне больше вообще не удастся заработать на своей музыке. Мечтой счета не оплатишь.

- Значит, мы будем бедными. Мне плевать. По крайней мере, мы будем счастливы.

- Бездомными, но счастливыми… с ребёнком? Нет. Мы не будем счастливы, постоянно трясясь от страха, что не можем оплатить просроченные счета. Или когда нам придётся выбирать между подгузниками и едой. Мы не будем так жить, Белла.

С этими словами он поднялся и вышел из кухни. Я положила голову на стол, позволяя моим чувствам, наконец, вырваться на волю. Он не понимает, что я пытаюсь сделать для него. И я чертовски уверена, не понимает, что случится, если он перестанет заниматься музыкой. Я не могла даже представить его в деловом костюме и офисном здании. Это просто убьёт его. В этом я не сомневалась.

Поэтому я просто плакала, не зная, что делать или к кому обратиться. Он готов пойти на любые уступки. Я тоже. Но я просто не согласна с теми, на которые он собирается пойти. Мы словно попали в тупик, такое чувство, что выхода нет. Ни один из нас не хотел отступать. И каждый уверен в правильности своего мнения. И всё это невыносимо неправильно.

Карлайл и Эсме вели себя очень тихо на протяжении всего ужина. Вероятно из-за того, что я сидела с красными, опухшими от слёз глазами, а Эдвард выглядел угрюмым. Ведь именно мы напросились к ним на ужин, но по сути не сказали им и двух слов за всё время.

В этом нет их вины. Мы расстроены из-за ссоры, а они вынуждены иметь дело с последствиями. Эсме попросила помочь ей на кухне, я оказалась с ней наедине и просто больше не смогла сдерживаться. Она обняла меня за плечи, позволяя выплакаться. И после этого мне стало легче, даже несмотря на то, что я не рассказала, почему веду себя, как Ниагарский Водопад.

- Милая, что случилось? – по-матерински спросила она.

Я вытерла слёзы.

- Думаю, мы должны сказать это вместе с Эдвардом.

Она отвела меня обратно в столовую. Эдвард выглядел ещё более разбитым, чем раньше. Он понял, что я снова плакала. А он никогда не переносил слёз, ещё с тех пор, как мы впервые встретились. Мои дурацкие гормоны отрицательно на нём сказывались. И наша глупая ссора не намного лучше, мы оба выглядели ужасно.

Эдвард дотронулся до моей руки, это первый примирительный жест за всё время, никто из нас не делал первого шага с тех пор, как он вышел из кухни. Я вцепилась в него, словно он единственная причина, по которой я жива. В ответ он мягко сжал мою руку.

Эдвард взглянул на меня.

- Ты или я? – спросил он. Я сглотнула.

- Давай ты.

- Вы скоро станете бабушкой и дедушкой. Мы ждём ребёнка, - он улыбнулся своей полуусмешкой, но я знаю, улыбка была вымученной.

- Вы не кажетесь счастливыми, - заметил Карлайл.

Я вздохнула.

- Мы счастливы. Просто сейчас мы на взводе.

- Это совершенно понятно, дорогая.

Затем Карлайл наклонился ближе к Эсме и что-то прошептал ей на ухо. Она несколько раз кивнула, а затем они оба посмотрели на нас.

- Вообще-то мы хотели преподнести это в качестве свадебного подарка, - сказала Эсме. – Но, кажется, сейчас самое подходящее время.

- О чём вы? – нахмурился Эдвард.

- Мы открыли ещё один доверительный фонд для тебя и Беллы, - пояснил Карлайл. Эдвард закрыл глаза и сжал челюсть.

- Нет, - сказал он.

- Что? – переспросила я. Он серьёзно? Он действительно это сделает? Он откажется от единственной вещи, из-за которой мы ссоримся; от единственной вещи, которой у его родителей более чем достаточно?

- Нет. Мы не возьмём их денег, - твёрдо сказал Эдвард.

- Какого хрена, Эдвард? – воскликнула я, а затем повернулась к Эсме. – Простите. Вырвалось.

- Нет, - повторил он.

Мне хотелось треснуть его.

- Ты серьёзно? Просто вот так? Никакого обсуждения, никаких разговоров, просто «нет»?

- Нет, мы не возьмём их денег.

Мы просто сидели, уставившись друг на друга, выжидая, чтобы кто-то из нас отступил. Я поднялась первой. Он с любопытством наблюдал за мной, размышляя, что же я собралась делать.

- Я ухожу, - сказала я.

- Что? – забеспокоился он.

- Я не могу разговаривать с тобой, когда ты такой. Ты сказал, что мы справимся с этим вместе, что мы должны доверять друг другу. А я не могу быть с тобой, если ты отказываешься включать меня в решение важных вопросов, которые затрагивают обе наши жизни. Поэтому я ухожу. Просто ненадолго. Я вернусь.

- Белла, не делай этого, - сказал он, в его голосе звучала паника. И это почти пошатнуло мою решимость. Но мне необходимо какое-то время побыть вдали от него.

Ключи от машины лежали в моей сумочке, поэтому я просто вышла из комнаты. А он в шоке остался сидеть там. Он как будто даже не знал, как реагировать.

Думаю, Карлайл и Эсме позволят ему остаться, пока я не вернусь.

На самом деле я не хотела уезжать. Я хотела, чтобы он схватил меня и сказал, что мы обсудим это. Я даже не уверена, хочу ли взять деньги его родителей, но я хотела, чтобы он, по крайней мере, выслушал моё мнение. Но он даже не потрудился этого сделать. И может, я приняла всё слишком близко к сердцу, но мои эмоции зашкаливают, и я просто не в состоянии больше терпеть это дерьмо.

Поэтому я поехала в ту дурацкую закусочную, где мы сидели после моего кратковременного пребывания в больнице. Я заказала лишь тост и апельсиновый сок. Я едва притронулась к еде, но мне пришлось заказать хоть что-нибудь, чтобы мне позволили остаться.

Наши жизни так стремительно изменились.

Один короткий миг и уже ничто не будет, как прежде. Нас связали невидимые нити, и с тех пор мы не в состоянии отделиться друг от друга. А я и не хочу. Я хочу Эдварда. Навечно. Я хочу Эдварда, который любит музыку, и который страстно влюблён в жизнь. Я хочу Эдварда, который играл мне на рояле, задавал глупые вопросы и без стеснения целовал меня на глазах у своей матери.

Но у меня такое чувство, что мы больше не были теми люди.

Но, несмотря ни на что, я любила Эдварда. И, да, он упрямый, самоуверенный и ужасно раздражительный, но он мой. И он отец моего ребёнка. И сейчас он нужен мне как никогда, потому что он единственный, кто охотно принимает меня со всем моим дерьмом.

Два часа спустя я стояла на их крыльце, стараясь набраться храбрости. Я только было собралась постучать, как он распахнул дверь и крепко обхватил меня руками. Он долгое время просто стоял, прижимая меня к своей груди и отказываясь отпустить.

- Я такой урод. Прости меня. Только не… уходи снова. Не думаю, что смогу снова вынести это. И уверен, мои родители не захотят опять увидеть, как я плачу.

У меня вдруг свело живот.

- Ты плакал?

- Белла, ты ушла. Я не знал, вернёшься ли ты. Я думал, что навсегда потерял тебя.

Я сглотнула, чувствуя очередной прилив эмоциональности.

- Я же сказала, что вернусь.

Эдвард поцеловал мой лоб.

- Я знаю. Прости меня. Давай выясним всё это дома, ладно? Я не буду задницей. Я выслушаю, я приму твоё мнение в расчёт. И мы разберёмся с этим, правда.

Я кивнула.

- Просто открой этот чёртов конверт, - сказал он… опять.

Сегодня мы ходили к доктору, чтобы узнать пол ребёнка. Мы попросили, чтобы он написал это и запечатал в конверт. Будущий папа и я решили прочесть это в тихой обстановке, во время ужина при свечах… в нашей квартире, потому что наши отношения по-прежнему трещали по швам.

Мы всё ещё находились в денежном тупике. Он не разрешил мне работать сверх нормы, но сам собирался. Он отказался взять деньги своих родителей, даже несмотря на то, что это могло бы всё решить. Я понимаю, почему он не хочет этого… Он не хотел, чтобы у них было даже подобие контроля над ним или нами, или нашим ребёнком. Не думаю, что они собирались, но отношения Эдварда с родителями по-прежнему были напряжёнными, и я решила, что должна поддержать его решение.

- Я нервничаю, - призналась я.

- Доктор сказал, что ребёнок здоров, и что всё прекрасно. А теперь, Белла, любимая, если ты не откроешь этот чёртов конверт, я сделаю это сам, - а затем он широко улыбнулся. Я нервно засмеялась, зная, насколько он хорош в угрозах.

Я осторожно разорвала конверт, затем вытащила листочек бумаги и прочитала его, трижды. Глупые слёзы вновь подступили к глазам, и я заплакала.

- Белла? – спросил он. Мне было трудно сказать что-либо, и я просто протянула ему записку.

Я вытерла слёзы, чувствуя себя невероятно счастливой.

- Мальчик? – сказал Эдвард. – У нас мальчик.

Он вскочил со стула и поцеловал меня.

- Да, у нас будет сын.