Порадовать Элис

Краткое изложение: Джаспер и Элис после их свадьбы. Как спокойный, восхищенный женой мужчина будет улаживать все после свадьбы? С помощью ласки, любви и привязанности, конечно же. В честь моего любимого Техаса я заглянула в голову Джаспера.
 

~~~~ooo~~~~

Существующая в мире красота, к которой прикоснулись небеса и сделали ее моей. Но потребовалось пожениться, чтобы узнать, что Элис Каллен на самом деле сильно любит меня. Вместе мы прошли через многое и переживем вместе многое.
Я знаю, что вместе с любовью всей жизни смогу достичь всего.
Элис Уитлок была моим миром.
Даже когда разочаровывалась во мне.
Выгребая лопатой мусор за свиньями, я улыбался и качал головой — вспоминал, как была раздражена Элис этим утром.
Элис имела полное право быть недовольной: не понимавший женщин, я был слишком нетерпелив еще до того, как встало солнце.
Чувствительность по утрам оказалась чем-то новым — не тем, о чем рассказывал отец.
Прекрасное, уютно устроившееся на мне тело Элис наводило меня на мысли только об одном. Я не представлял себе, что она начнет ворчать и буквально вытолкнет меня из постели, потому что чувствовала себя недостаточно хорошо для занятий любовью.
Элис все говорила и говорила — растроганная, обиженная — потом расплакалась и выбежала вон из комнаты.
Обескураженный, я застыдился того, что причинил страдания Элис.
Я только хотел показать, как сильно люблю ее.
Поэтому за завтраком постарался умаслить дорогую жену.
Мой поцелуй был встречен хмурым видом и поджатыми губами.
 

~~~~ooo~~~~

Затем последовали слезы и неистовые извинения.
За ними — несколько неожиданных мгновений страсти.
Счастье, что моего отца не оказалось дома, и он не мог увидеть, как быстро изменялись чувства Элис — от враждебности к сумасшедшей страсти — прямо здесь, на кухне.
Я находился в тупике.
И успокоился.
И расстроился.
И ощутил вину.
И потому решил побаловать Элис вечерним свиданием — отвезти жену в город, в закусочную.
Улыбнувшись снова, я поторопился с делами. Прежде чем мы отправимся, следовала все закончить, помыться. Я снова сделаю Элис счастливой, покажу ей свою привязанность. Если все не закончится тем, что она расплачется или возбудиться, или еще чем-то подобным. Пока я был уверен, что поездка порадует Элис.
Надеялся.
 

~~~~ooo~~~~

— Прошло много времени с тех пор, как я была здесь, — когда мы зашли в ресторан, сказала, улыбнувшись, Элис.
Мы проследовали за официанткой к маленькому столику в углу закусочной, и я был счастлив увидеть, что место предоставляло немного приватности.
По телевизору шла игра: погода, казалось, не отпугнула Англичан придти поболеть за любимую команду.
Но нашу поездку она сделала менее приятной, чем мне представлялось. Хотя моя Элис прижималась ко мне, пока мы, закутанные в тонкое стеганое одеяло, ехали в коляске. Я позабыл, что Элис уже говорила, что замерзает сильнее обычного.
Заметив, как съежилась, выйдя из дома, Элис, я испугался, что вечер завершится, так и не успев начаться. Но Элис просто вернулась внутрь и принесла стеганое, только что законченное одеяло.
То стеганое одеяло, которое хотела подарить мне на Рождество. Однако долгие, проведенные в работе над ним часы сделали подарок к дате невозможным.
Теперь же одеяло было закончено и, пока мы ехали в город, послужило своей цели.
Это были самые теплые тридцать минут, которые я когда-либо проводил в коляске.
Сейчас, уже находясь в уютном ресторане, моя жена с кокетливой улыбкой посмотрела на меня поверх меню. Я знал, что поездка была хорошей идеей.
Элис снова улыбалась; она придвинулась ко мне и под столом невесомо дотронулась до моего бедра. Мне нравились прикосновения ее маленькой руки. Даже на людях. Элис знала, как непринужденно обратить мое внимание на то, что она на самом деле счастлива.
Мы игнорировали взгляды, которыми нас, как обычно, встретили, и, пока ждали заказ, тихо беседовали.
Элис дразнила меня сладкими взглядами и игривой улыбкой.
— Ты всегда знаешь, как сделать так, чтобы мне было приятно, — тихо сказала Элис.
— Знаю? — спросил я шутливо.
Утром однозначно не знал.
Она кивнула и чуть сильнее сжала мою ногу.
Элис понимала — мне нравилось, когда она так делала.
Почему я решил, что сходить куда-нибудь будет хорошей идеей?
— Ты всегда знаешь, когда мне требуется поддержка, — прошептала Элис и снова послала мне кокетливую улыбку. — Знаю, ты пытался сделать так, чтобы я улыбнулась утром.
Я покраснел и робко заулыбался Элис.
— Ты была расстроена, а я ничего не понимал из-за своей потребности, — ответил немного смущенно.
Звук, который издала Элис, прозвучал подозрительно — как будто резкое фырканье; она покачала головой.
— Я была расстроена не из-за тебя, а из-за себя, — проворчала она и немного отодвинулась от меня.
— Почему ты злилась на себя?
Элис открыла было рот, чтобы ответить, но, когда официантка принесла нам заказ, закрыла его. Мы тихонько поблагодарили, произнесли молитвы, однако к еде не притронулись: каждый ожидал, пока заговорил бы другой.
— Я была расстроена, потому что у меня больше нет задержки, — пробормотала Элис и покраснела.
Я понял, что она имела в виду. У меня была сестра; также я знал, как сильно на себя давит Элис, чтобы стать той женщиной, какой — как ей представлялось — я хотел бы ее видеть. Я наклонился и нежно поцеловал супругу в щеку.
— Прекрасная жена, я не переживаю из-за этого, — прошептал я. — Когда настанет правильное время, мы найдем собственный путь. Возможно, Господь оставляет нас свободными, чтобы мы могли насладиться друг другом, поскольку не могли заниматься этим, пока ты болела.
— А что, если это невозможно? — прошептала Элис; в ее голосе слышалась боль.
 

~~~~ooo~~~~

— У меня есть ты, и я благословляю это, — посмотрев на нее с улыбкой, ответил я.
— Ты не расстроен?
Я тихонько засмеялся и не мог скрыть желание в голосе.
— Я никогда не разочаруюсь в тебе, моя Элис, — ответил я. — Ты все, что мне нужно, а все остальное придет тогда, когда должно.
На лице Элис появилась улыбка облегчения. Затем я увидел возрождение моей Элис — яркой и счастливой, она смотрела лишь на меня.
Поездка и ранний ужин оказались хорошей идеей. Я хотел сделать для Элис что-то особенное, а теперь, зная, что она была расстроена из-за того, над чем мы не властны, было приятно увидеть, что она снова расслабилась и приняла наши возможности.
Все случиться тогда, когда Он решит, что пора.
Когда придет время.
 

~~~~ooo~~~~

Элис и свежевыпавший снег напомнили мне о маленьких стеклянных орнаментах: мы видели такие в ремесленных магазинах, где продавались наши стеганые одеяла. Ей нравился снег — даже когда доходил до бедер, и, чтобы добраться до сарая, приходилось перепрыгивать через сугробы. Снег мог заглушить все остальное, но звонкий смех Элис всегда звучал отчетливо.
Конечно же, мне понравилось, что я сводил ее на свидание. И после того, как мы закончили с делами по дому, я мог согреть ее в комнате для шитья.
Я разводил огонь, она, переодевшись, готовила чай — мы все делали слаженно, как команда, совместно организовывали приятный вечер.
И снова наедине.
Я не мог ощутить бόльшую благодарность, когда перед началом шторма отец решился на визит к старшему сыну. Мы остались вдвоем с Элис: одни дома, без шансов выйти, чтобы навестить родственников. Надвигался ужасный снегопад.
Итак, пока я ждал, лежа на стеганом одеяле возле камина, я представлял, как все будет однажды — только Элис и я.
И наши дети — уже в постелях, пока мы наслаждались бы несколькими мгновениями наедине друг с другом. Я не сомневался, что у нас появятся дети, и знал, что когда это случится, у нас будет меньше мгновений наедине — таких, как этот.
Одетая только в сорочку и шерстяные носки промелькнула Элис с двумя дымящимися чашками чая,. Ее волосы — они стали достаточно длинными, доставали до плеч — не были покрыты. Мне больше нравилось, когда ее волосы были короче. Но я знал, что она чувствовала себя увереннее, если ее волосы настолько же длинны, как у других жен.
Мне понравилось, как сейчас лежали ее волосы. Они обрамляли ее лицо, делали больше похожей на существо из сказки, чем из нашего мира. Такая длина подчеркивала высокие скулы Элис — те приподнимались слегка, когда она улыбалась, вот как сейчас.
— О чем ты думаешь? — нежно спросила Элис.
Прежде чем ответить, я позволил жене устроиться рядом, взял чашку чая.
— Как мне повезло, что у меня есть такая прекрасная жена, которой можно наслаждаться этим вечером, — пробормотал я и легко поцеловал ее в губы.
Элис что-то пробормотала и, глядя на огонь, отхлебнула чай.
Каждый из нас знал, что понравилось бы другому, будто были женаты уже много лет. Я был бы удовлетворен тем, чтобы всю ночь держать жену в объятиях. Элис, устроившаяся на моей груди, тоже казалась расслабленной и счастливой.
— Мне нравится, когда ты так близко, — прошептала Элис, ее рука изящно двинулась вниз от моей груди.
Когда ее теплая рука коснулась моего живота, уже ничто не могло бы меня отвлечь.
Я все еще оставался молодым, полным желания мужчиной.
А она возбуждала это желание всегда, когда дотрагивалась до меня.
И, будучи настоящей женщиной, замечала это. Взгляд Элис скользнул по моему телу, она заметила мою реакцию, и на губах появилась хитрая улыбка. В моих планах было оставаться любящим, заботливым мужем сегодня ночью. Медленно предаваться страсти возле огня.
А теперь я просто хотел…
Мой разум замер, осознав, что она, перекинув через меня одну ногу, оседлала меня, стала двигаться — абсолютно греховно, продолжив смотреть с явным желанием.
Тело ее — такое теплое — придавило мое.
— Элис, что ты делаешь? — смог выдавить я, когда ее рука скользнула между нами.
— Думаю, можем попробовать что-то новое.
Я застонал, когда она прислонилась губами к моим, послав сквозь меня сумасшедший заряд желания. Моим первым порывом было прижать ее покрепче, схватить за ягодицы и трахать, пока не удовлетворюсь. Но я хотел, чтобы и Элис стало приятно, а она, казалось, была очень счастлива, взяв меня под контроль. Улыбаясь, она двинулась ниже моих бедер — достаточно, чтобы опустить руки и расстегнуть мне брюки. Я никогда не думал, что Элис настолько сильно хотела взять все в свои руки. Каждую ночь инициативу проявлял я.
Откуда взялась эта смелость?
Я закрыл глаза и, почувствовав, что пуговицы расстегнуты, и прохладный воздух окутал меня, позволил себе откинуть голову на пол. Чтобы упростить все, я намеренно не надел нижнее белье. Возглас Элис дал понять, что она удивлена. По крайней мере, достаточно, чтобы понять, что я нуждался в ней.
Она немедленно скользнула рукой ко мне в штаны, начала стягивать их, я приподнял свой зад, чтобы помочь ей. Я должен был чувствовать неудобство, когда мной так управляли, но вместо этого испытывал все возрастающую страсть. Гораздо бόльшую, чем от аккуратных прикосновений Элис.
Она тихо застонала, когда сняла мои штаны. Я открыл глаза: ее взгляд затуманился, нижняя губа была сильно закушена. Когда Элис снова посмотрела на меня, то выражение ее глаз было новым.
Каким я раньше не видел.
Хищным.
Голодным.
Элис, казалось, чувствовала себя так, как я, когда возбуждал нас. При мысли, что я отдал контроль, а ей очень хотелось бы взять лидерство и доставить мне удовольствие, по моему телу пробежала дрожь.
Она вернулась обратно, и тепло из ее разведенных ног снова опалило мне ягодицы. И тогда я почувствовал, что Элис голая под сорочкой. Мой зад двигался сам по себе, а тело желало гораздо бόльшего, нежели ее на расстоянии в несколько дюймов. Элис привстала, ее влажное тепло было так близко, что я инстинктивно положил руки на ее ягодицы— чтобы придвинуть поближе. Желание было слишком сильным.
— Джаспер, — слегка оттолкнув меня, зашипела она.
— Ты задаешь темп, — простонал я и закрыл глаза, почувствовав, что Элис берет мой член в руку, тем самым, вознося меня на небеса.
Мы оба застонали от наслаждения, когда я вошел в нее; чтобы впустить меня, ее маленькое тело двигалось медленно. Даже со всей интимностью между нами, я знал, что должен быть аккуратен. Она была такой маленькой и узкой. Но, направив меня, Элис разрешила войти в ней глубже, чем я отважился бы. Затаив дыхание, я ощущал обескураживающее желание притянуть ее к себе. Я внезапно подумал об Эммете и его мудрых словах, адресованных Эдварду.
Сильное возбуждение.
Эммет сам по себе был возбуждающим.
Глубоко выдохнув, Элис задвигалась, я контролировал, как ее ягодицы скользят, меняя угол проникновения. Она застонала, откинула назад голову — глубина и угол оказались хороши. Я позволил Элис управлять, несмотря на то, как хотел прижать ее и оттрахать.
Элис все еще оставалась в сорочке, скрывавшей ее тело. Выпустив зад жены, мои руки заскользили по ее бокам, сминая и приподнимая ткань. Когда мои большие пальцы запорхали на ее сосках, Элис вздрогнула и опустилась на меня чуть жестче. Отбросив кусок материи, я лежал и впитывал всю красоту своей жены.
Элис выглядела как ангел в свете огня. Ее волосы слегка пружинили от движений; взгляд жена перевела туда, где остановились мои руки — свои упругие груди. Дыхание Элис участилось, ритм возрос.
Я не кончу.
— Помедленнее, — застонал я, не желая убирать руки с груди Элис.
Элиса застонала и снизила темп, стала двигаться медленно и размеренно.
Я не знаю, что было хуже — то, что Элис внезапно напала или то, что она растягивала удовольствие. Жена заскулила и, схватив мои руки, крепче прижала к своей груди.
— Еще, — захныкала Элис и опустилась так, что приняла меня целиком.
Ощущение того, что Элис полностью окружила меня, снесло мою голову. Застонав, я крепче ухватил ее за грудь и принялся теребить соски пальцами. Элис заскулила немного громче и снова ускорилась — сначала слегка, затем все решительнее и решительнее. Когда она с дрожащим криком отпустила меня, мне пришлось удерживать ее.
Тело Элис сжалось вокруг меня, затрепетало и начало втягивать меня глубже вовнутрь. Я изо всех сил старался не сдаться, но бой был проигран. И, когда она начала произносить мое имя снова и снова, я наконец-то поддался и с облегчением погрузился в глубину.
Придя в себя, я обнаружил, что Элис, все еще удерживая меня в себе, вытянулась на мне; одной рукой она водила у меня в волосах, другой — по моей ягодице. Я позволил себе обнять Элис, прижать ее разгоряченное тело к своему, чтобы наши сердца бились в унисон. Прошло много времени, прежде чем кто-то из нас заговорил.
— Не знала, что могу так, — Элис хрипло выдохнула мне в плечо.
— Ты можешь делать все, что захочешь, — ответил я. Элис приподняла голову, чтобы найти меня глазами, и я лениво ухмыльнулся.
— Тебе было хорошо? — с легким оттенком переживания в голосе спросила Элис.
Я приподнялся и нежно поцеловал жену, мой рот изучал ее, возможно, немного дольше, чем требовалось.
Когда я отстранился, глаза Элис были закрыты, на лице застыла мечтательная улыбка.
— Я думаю, что у нас будет еще много приятных открытий, моя Элис, — прошептал я и прижал ее к себе немного крепче: ее тепло всегда дарило мне покой.
— Мы можем сделать это снова, — кокетливо спросила Элис.
— О да.
Элис соскользнула, ее пальцы стали играть с волосами на моей груди, а выражение лица говорило о глубокой задумчивости.
— Что? — мягко спросил я.
Прежде чем поглядеть на меня, Элис покраснела и покачала головой — настолько невинная после раскрепощенной и блудливой всего мгновение назад.
— Ты не против того, что я взяла контроль? — прошептала Элис.
Я покачал головой и позволил себе кончиками пальцев пройтись по ее коже, наслаждаясь тем, как она покрывается мурашками от прикосновений.
— Я думаю, важно знать, что у нас равные права в спальне, — сказал я и захихикал. — И везде, где нам будет приятно друг с другом.
Элис устроилась на мне снова, и так мы лежали, пока холод не заставил лечь в теплую постель. Было удивительно, что моя кровать, в которой я спал один много лет, внезапно стала гораздо теплее и удобнее с моей женщиной рядом. С тех пор, как я встретил Элис, она изменила мое привычное существование.
— Ты моя на всю жизнь, — сонно пробормотал я в ее волосы.
— Как и ты мой, — прошептала в ответ Элис.
Ощущение от ее объятий и дарящего комфорт тепла, давало мне понять, что я дома.
Элис была моим домой.
Она была моей Элис.
Всегда.
 

~~~~ooo~~~~

Я знал — что-то не так с моей Элис.
За три месяца семейного счастья я изучил ее тело и мысли. Поэтому, когда во сне Элис начинала говорить о пугале или ей становилось жарко, понимал, что, возможно, она не в порядке.
Пару недель Элис казалась вялой, пока не услышала, что Изабелла забеременела. Тогда Элис разволновалась так, что заболела.
Я каждый раз старался убедить Элис, что у нас все образуется. Что у Господа были свои планы.
Намеревался усыновить настолько много детей, насколько мы могли бы позволить. Чтобы Элис стала матерью, чего так сильно хотела. Но по мере того, как росли волнение и живот Изабеллы, Элис воспротивилась моим планам.
Наше личное время оставалось все таким же сумасшедшим, и пока я эгоистично наслаждался прелестями Элис, глубоко внутри знал, что она удовлетворяла меня, потому что надеялась забеременеть.
Но теперь я задумался — возможно, я замучил Элис, а холодная зима, в конце концов, добралась и до нас, и Элис заболела.
Элис перевернулась в постели, ее разгоряченная кожа показалась мне настолько огненной, что лежать под одеялом стало неудобно. Элис во сне что-то пробормотала про семеноводство своему воображаемому пугалу и, опять перевернувшись, отодвинулась от меня подальше. Я не смел будить ее: считал, чтобы победить болезнь внутри себя, ей нужно отдыхать.
Аккуратно выскользнув из постели, я нашел свою одежду; намеревался разыскать Карлайла-старшего и спросить докторского совета. Если Элис простыла, о ней следовало позаботиться из-за ее слабой иммунной системы. Независимо оттого, что Элис была здорова вот уже целый месяц, я по-прежнему переживал по поводу возможного рецидива.
Я не вынес бы, если потерял бы ее.
Снова.
Я подавил страх и тихонечко — чтобы найти пальто и шляпу — скользнул на кухню. За столом пил чай и просматривал бумаги отец.
— Твоя жена сегодня поздно вечером была здесь, сынок, — пристально глядя на меня и осторожно улыбаясь, сказал отец.
— Зачем? — неожиданно испугавшись, что у Элис еще и лунатизм, спросил я.
Она страдала им в детстве.
Отец отложил бумаги и предложил мне присесть.
— Казалось, она голодна, — ответил он.
Голодна?
Когда мы были вместе, Элис ела нормально. Я не мог понять, почему ей потребовалось перекусить еще раз.
— Были немного заняты в спальне? Это заставиь женщину проголодаться, — снова улыбаясь, сказал отец.
— Не думаю, что наши занятия могли заставить Элис проголодаться, — усмехнулся я, стесняясь обсуждать личную жизнь с отцом.
Отец кивнул и сделал большой глоток чая.
— Последние несколько дней Элис сама на себя не похожа, — тихо добавил я и почесал лицо. — Она тревожится и кажется гораздо теплее, чем обычно. Возможно, заболевает.
— Она не заболевает, сынок.
Я нахмурился — отец улыбался — уставился на него.
— Откуда ты это знаешь? — с некоторой горячностью спросил я. — Я все же хочу, чтобы ее осмотрел Карлайл.
Отец засмеялся и кивнул.
— Конечно, — согласился он, — он найдет, что не так.
Я было встал, но отец дотронулся до моей руки и покачал головой.
— Подожди, пока солнце встанет, сынок. Позволь Элис позавтракать, вдруг она проголодается. А затем приводи Карлайла, — сказал отец.
Не понимая причин, я, как и всегда, не пошел наперекор желанию отца. У него было гораздо больше опыта, чем у меня. И теперь, когда отец овдовел и зависел от своих детей, выказывал ему то уважение, что он заслуживал.
Элис пришла вскоре после нашего с отцом разговора. Она была расстроена, что я позволил ей спать, и отказалась от помощи в приготовлении завтрака. Когда мы уселись за стол, я был удивлен количеством еды на ее тарелке. Прочитав молитвы, Элис набросилась на свой завтрак — в основном на сосиски и яйца, я же едва прикоснулся к тосту.
— У тебя подрос аппетит, Элис, — беспечно заметил отец.
Элис подняла взгляд от тарелки, задержав сосиску на полпути ото рта.
— Не могу этого объяснить, — прошептала Элис и, прежде чем медленно положить вилку обратно на тарелку, нахмурившись, посмотрела на нее.
— Ты тяжело трудилась, — резонно сказал я.
Если она заболевала, оставаться немного голодной было бы ей полезно.
Элис покраснела в ответ на мои слова, и я понял, что она подумала о времени, когда мы изучали друг друга.
— Твоя мать была такой же, — произнес отец, на его губах играла улыбка.
— Она никак не могла наесться зелеными бобами. Что-то связанное с белком, как она говорила.
Отцовская улыбка стала шире.
— Она становилась все голоднее и голоднее с каждым ребенком, — продолжил отец.
Вилка Элис звякнула о тарелку, ее глаза стали еще шире. Она в шоке уставилась на моего отца.
— Вы так думаете? — задыхаясь, спросила Элис.
— Что? — сказал я, не поняв ее пристального внимания.
— Сынок, ты знаешь свою жену. Она меняется, — сказал мой отец, кивнув в ее сторону так, будто я понял.
Я оглянулся, чтобы заметить распахнутые в удивлении глаза Элис и рот, разинутый в широкой улыбке.
— Джаспер, — прошептала она и потянулась, чтобы схватить меня за руку: — Мне нужно увидеть отца как можно скорее!
Я встал и откинул салфетку на тарелку.
— Я говорил это ранее, но отец остановил меня, — проворчал я и направился взять пальто и шляпу.
— Приведи его, сынок, — окликнул меня отец, — и попроси захватить с собой банку зеленых бобов! Он поймет!
В ответ на отцовскую просьбу я покачал головой, запахнул плотнее пальто и быстро двинулся через пустынные поля.
Отец с воспоминаниями о моей матери и зеленых бобах.
Я помню, как она говорила о зеленых бобах.
И как сильно ненавидела после того, как желала на протяжении каждой беременности.
Я замер при этой мысли.
Моя мать хотела зеленых бобы только тогда, когда была беременна.
У моей матери было влечение.
Меня захватил поток воспоминаний, все истории, которые мать рассказывала моей старшей сестре, когда та забеременела.
У моей сестры было влечение к яйцам.
Белок был тем, чего ей не хватало.
Моя Элис.
Я представил, как она засовывает в рот яйца и сосиски, будто много дней не ела.
Моя Элис.
Я немного тормозил, осмысливая очевидное.
Немного сбившись от неловкой заминки, я еще с бόльшим воодушевлением зашагал к Калленам, и, пока я думал о недомогании жены, улыбка становилась все шире и шире. К моменту, когда я постучался в дверь к Калленам, я не мог сдерживать восторг.
Дверь открылась, и Эсми с Карлайлом пригласили меня войти.
С сияющей улыбкой я посмотрел на родителей жены, меня накрыла гордость.
— Кажется, мне нужны зеленые бобы, — сказал я и засмеялся, увидев расширившиеся глаза Карлайла; Эсми от счастья захлопала в ладоши.
— Наконец! — воскликнула Эсми и затащила меня в дом, в свои теплые объятия.
— Я так понимаю, что ты пришел позвать меня с собой? — хлопая меня по спине, спросил Карлайл.
— Так и есть, сэр, — триумфально ответил я.
Когда мы шли обратно ко мне домой, Карлайл расспрашивал о недомогании своей дочери.
Которое на самом деле было совсем не болезнью.
А знаками, которые заставили радоваться мое сердце.
Моя Элис получила то, чего желала.
Моя Элис была беременна.
Ей, возможно, не понадобится та банка зеленых бобов, что я держал в руках.
Она, возможно, захочет чего-то совсем другого.
И я дам ей это.
Потому что я дам все своей Элис.
Мое сердце.
Мою душу.
Мое тело.
Она в ответ подарит мне мир.