Глава 2. Невызревший танин*

Эдвард

(* п.п. Танины входят в состав виноградных ягод, используются для создания терпкого и вяжущего привкуса у вина, а также необходимы для его длительного хранения)

Выражение лица Эммета говорило красноречивее любых слов, но по какой-то причине мне нужно было услышать это.

О чем он подумал, что он почувствовал, когда увидел меня здесь?

Простил ли он меня теперь?

- Не похоже, что ты рад меня видеть, Эм, - выплюнул я, позволяя напряжению в моей груди выйти наружу, в надежде, что это прозвучало насмешливо, но не грубо.

И не нервно.

Он фыркнул, закатил глаза и наконец сказал, качая головой и избегая моего взгляда:

- Все тот же Эдвард.

Возможно, это прозвучало разочарованно.

Полагаю, что это «нет» на мой вопрос о прощении.

Хотя понять его тон было непросто.

Сложно сказать, собирался ли он оставить все так как есть или побить меня.

Мазохист внутри меня был бы счастлив второму.

Хотел этого.

Упивался  этим.

Ибо я на самом деле это заслужил.

- Все тот же скрытый сарказм.

Я сплюнул кровь на больничный пол прямо за дверями палаты моего отца, и тут же получил приветственные объятия от кулака Эммета. Я ничего не мог с собой поделать и в изумлении уставился на кровь и на какую-то долю секунды задумался обо всей той крови, которая была пролита в моем присутствии за последние четыре года.  

- Не сдерживай себя, Эм, - сказал ему я, касаясь пальцем рассеченной губы, что, разумеется, означало: «Давай, ударь меня снова».

Пожалуйста.

- Да пошел ты, Эдвард.

Проклятье.

- И кстати, какого черта ты здесь делаешь?

- Твоему правому хуку требуется немного практики.

И стоило мне сделать это колкое замечание, как я оказался прижатым к стене.

Я мог бы ударить его в ответ, мог бы сделать ему больно. Но я ничего не сделал.

Ведь это же Эммет.

Я посмотрел на его руку, перекрывшую мне доступ к кислороду, и поморгал ему азбукой Морзе в надежде, что он поймет, что от нехватки воздуха я близок к потере сознания. Как только к нам подошел доктор, он наконец отпустил меня.

- Иисусе, Эм.

Он либо пытался убить меня, либо до сих пор не представлял, насколько силен.

Не знаю, на что из этого я надеялся.

- Мистер Каллен, я полагаю?

Я потер свою шею, а Эммет направился в сторону палаты Карлайла, проводя рукой по волосам, и затем остановился там, глядя на моего отца так, словно только что потерял своего лучшего друга или что-то в этом роде.

Никогда не думал, что он может быть настолько драматичным, но постойте… я думаю, никогда не поздно начать быть таким, а?

- Мистер Каллен? – доктор привлек мое внимание к себе, и я, извинившись, официально представился ему, прежде чем попросить его продолжить то, что бы он ни собирался сказать.

- Боюсь, ваш отец в более чем плохой форме, мистер Каллен.

- Эдвард, - сказал ему я. Мне не нравилось, когда меня так называют.

Я не был мистером.

А вот Карлайл был.

- Разумеется. Эдвард. У него инсульт, и хотя с тех пор, как он прибыл сюда, он был и в сознании, и без сознания, в основном, он не отдает себе отчета в том, что происходит вокруг него прямо сейчас.

Все это по-прежнему казалось какой-то бессмыслицей.

Мой отец был… ну, он не был слабым. Возможно, он был в лучшей форме, чем кто-либо в Напе. Включая парней в возрасте двадцати лет.

Я  разглядывал его.

Он просто лежал там, безжизненный, за исключением поднимавшейся и опускавшейся грудной клетки.

И все эти трубки, иголки и оборудование, присоединенные к нему по всему телу… Он не имел ничего общего с тем человеком, которого я оставил позади четыре года назад.

- Итак, - я прочистил горло.

Отчасти для того, чтобы отвлечь себя, отчасти потому, что мое горло все еще горело от давления руки Эммета.

- Что в итоге?

- Простите?

- Каков итог, что самое важное, какова ключевая мысль? Сколько времени он… вы понимаете… - я махнул рукой в сторону отца, – пробудет в таком состоянии?

Выражение лица доктора подсказало мне, что он был немного в замешательстве.

Добро пожаловать в клуб.

- Мистер Ка… Эдвард… ваш отец… - он начал подробно все объяснять, но мне не нужно подслащать пилюлю, мне нужны факты.

- Послушайте, я понимаю, он слаб, но у него по-прежнему есть силы, и мне необходимо сообщить своему командиру, когда меня ждать обратно….

Этот парень не был хорош в ободряющих взглядах военному командованию, и тут я начал осознавать, о каких именно временных промежутках мы говорим.

 Недели?. Месяцы?..

Годы?..

- Прошу прощения, мистер Каллен, но даже если ваш отец пройдет через это, он не будет прежним. Вероятно, он не будет способен заботиться о своих виноградниках самостоятельно и, определенно, не сможет никого нанять для этих целей в наше время.

- Что? – я рассмеялся, потому что… безусловно, он говорил это не всерьез.

Карлайл? Не будет прежним? Не в состоянии справиться с этим?

Твою мать.

Я внимательно смотрел на доктора, когда снова почувствовал присутствие Эммета, пытаясь понять, почему он все еще здесь.

Может быть, он хотел знать, что я стану делать с информацией, которую только что получил.

Может быть, он тот, кто рассказывает новости остальным горожанам, и просто выжидает от меня чего-нибудь, что он мог бы передать своре, которая ненавидит Виноградники Калленов, а они для своей выгоды могли начать разносить слухи.

Это неудивительно. Люди любят сплетни, и, кроме того, кто сможет отказаться от того, чтобы полить хорошей свежей грязью Эдварда Каллена, блудного сына?

Я отогнал от себя эти мысли.

- Хорошо, так вы говорите, что…

- Похоже, теперь ты отвечаешь за все, Эдвард, - вмешался Эммет, иронически заканчивая мое предложение за меня, и оно не казалось мне правильным, даже если исходило от него.

Доктор еще раз извинился в своей очень докторской манере и оставил меня стоять там, потрясенного, сбитого с толку и ничего не понимающего. Крупица информации, и вот, мой мир изменился от боев на линии фронта к… тому, чтобы стать главным кандидатом на место отца.

- Бьюсь об заклад, это определенно не то, чего ты ожидал.

Это снова был Эммет. Он произнес эти слова, но прозвучали они путано, словно он разговаривал не со мной.

Не то что бы я не был всецело согласен с ним.

- Эм, - повернулся к нему я и задал вопрос.

Он не ответил, но я продолжал говорить. Ударить или не ударить.

- Почему ты так удивлен видеть меня здесь? Я это к тому, что не похоже на то, что кто-нибудь еще из семьи придет сюда.

Двойной смысл, двойная боль.

Он сглотнул. Казалось, он сомневается в ответе на этот вопрос, но насколько я помню Эммета, он был честен во всем.

- Ну, - начал он. – Не похоже, что Карлайл много говорил о тебе за эти четыре года.

Многое стало мне понятно, но следующие его слова застигли меня врасплох.

- Спустя некоторое время все мы подумали, что ты погиб.

Мило.

Я принял боевое выражение лица и не показал ему ни одной своей эмоции. Он не получит такого удовольствия.

- Никто не рисковал спрашивать у него о тебе, и ну, ты же знаешь Карлайла…

Он затих, позволяя словам повиснуть в воздухе. Это задело меня, потому что да, я знал его.

Я кивнул в знак согласия, но не более.

После неловкого разговора Эммет вышел, а я беспомощно уставился на своего отца, безмолвно спрашивая его: «Почему я?».

Почему я был единственным, кого он включил в свои контактные данные?

Он знал множество людей в городе, которые беспокоились о нем и которые с радостью позаботились обо всем гораздо лучше, чем я.

Я этого не понимал, но в любом случае это и не имело значения, потому что даже если его шансы выжить крайне малы и даже если он выкарабкается, он не сможет ухаживать за виноградником. Я знал, каким будет мое решение.

Я просто… должен продать виноградник.

Я понял намек отца настолько, насколько смог, и за счет средств от продажи оплачу его больничные расходы.

Может, Карлайл не сделал бы этого в первую очередь, но так будет лучше для всех.

Кроме того, теперь это не его выбор, и он сам указал меня своим опекуном.

Окончательно приняв свое решение, я попрощался с папой, несмотря на то, что знал, что он меня не слышит, пообещал ему вернуться завтра, а затем направился домой, чтобы составить список дел и оценить всю ситуацию. Мне нужно было понять, насколько большой объем работы предстоит проделать, чтобы подготовить все к продаже.

К тому же, я должен был связаться со своим командиром и сообщить ему последние новости.

О том, что какое-то время побуду здесь, но вернусь, чтобы участвовать в следующей военной операции.

Немного позднее, заглянув домой, я рискнул выйти на прогулку.

Главным образом потому, что пока совершенно не был готов увидеть виноградники и уж точно не жаждал новой встречи с Элис.

Хорошая новость состояла в том, что дом больше не выглядел так, будто ночной вор в поисках чего-то перевернул все вверх дном, поэтому хотя бы это меня порадовало.

Плохая новость: многое предстоит сделать для того, чтобы вернуть дому нормальный вид.

Не понимаю, какими уж делами занимался Карлайл с тех пор, как я уехал, но точно не работой по хозяйству.

Это не укладывалось у меня в голове, ведь, сколько я помню, виноградники всегда были для него словно дети.

Он заботился о них больше всего на свете.

Позволив этим мыслям кружиться в моей голове, я вышел на улицу.

По правде говоря, прежде чем выйти из дома я дважды подумал об этом, но уже было достаточно поздно и на улице стемнело. Большинство людей не обратят внимания на то, кто ходит в округе, но я все-таки натянул свою бейсболку пониже.

Каждую винодельню, мимо которой проходил, я мог отличить от другой по запаху винограда. На меня нахлынули воспоминания, с которыми я был не готов встретиться снова, но тем не менее эти ароматы были восхитительны. Как в детстве.

Я вдыхал чистый воздух Напы и пытался сосредоточить свое внимание на чем-то другом, чем мой отец, лежащий на больничной койке. Дойдя до местного информационного центра, я увидел множество счастливых людей – все они начинали свой отдых здесь. Они приезжали в город на выходные и, возможно… искали место, где можно остановиться.

Мой взгляд остановился на одной женщине, которая выглядела совсем потерянной со всеми своими вещами, картами и их принадлежностями, которые пыталась удержать в руках.

Она выглядела уставшей.

Другими словами, возможно, она хотела бы убрать назад свои волосы, если бы не тот факт, что она пыталась удержать несколько дипломатов, сумок на ремне и другие личные вещи, держать которые при себе не было необходимости.

Я остановился и, невольно улыбаясь, стал наблюдать за ней, в то время как она продолжала ронять вещи, затем поднимать другие, чтобы уронить еще.

Я не мог понять, почему она не может просто все поставить на землю, а затем взять в руки чертову карту, и это бесконечно меня расстраивало.

Я приблизился к ней прежде, чем осознал, что делаю. Мои ноги просто… привели меня к ней, мои брови приподнялись вверх, а моя улыбка стала еще шире.

Не в моих правилах подходить к кому-нибудь в Напе.

Черт, да и они не хотели, чтобы я к ним приближался, но она не была местной, и я подумал: «А почему бы и нет?».

И потом, прежде чем я смог остановить себя, я наклонился к ее уху и спросил:

- Могу я предложить вам компас?

Это движение вышло не очень плавным, но это было нужно сделать.

Кроме того, это не было похоже на то, будто я… ее снимаю или что-то в этом роде.

Она подпрыгнула и выронила из рук практически все, что держала, кроме одной сумки, которую отчаянно старалась не потерять.

- Тише, тише, тише, вы в порядке?

Она выглядела так, будто у нее кружится голова… или она пьяна… Я схватил сумку одной рукой, пока она случайно не ударила ею кого-нибудь.

А другой рукой подхватил ее.

Черт, тяжелая.

Сумка, не она. Должно быть, она весила сто двадцать фунтов, в худшем случае - сто тридцать... а сумка огромная. (п.п. 54-58 кг)

Это неудивительно. Головокружение, то есть.

Кстати говоря, это открыло мне кое-что о ней.

- Приехали с Восточного побережья?

Первое время большинству людей непривычен здешний сухой воздух или то, насколько высоко над уровнем моря они приземлились на Западном побережье. Требуется какое-то время, чтобы привыкнуть к этому.

И, конечно же, много воды.

Я был награжден очень настороженным взглядом, будто только что взломал ее компьютер или что-то в этом роде, а затем она снова вернулась к своим вещам, выпрямляясь и отодвигаясь подальше от меня.

- Могу я помочь вам с этим? Кажется…

- Не… - она замялась. – Пожалуйста, только не уроните это, в нем очень дорогой механизм, - обеспокоено сказала она и сильнее вцепилась в сумку.

Я протянул ее ей, но, помедлив, притянул к себе обратно.

- Очень дорогой механизм внутри… хм, - я сделал серьезное выражение лица. – У вас там самодельное взрывное устройство, мисс? – спросил ее я, рассчитывая узнать побольше о ее личном имуществе.

Не думаю, что она знала наверняка, как реагировать на меня, да я и сам не понимал, зачем начал поддразнивать ее. Но я не мог против этого устоять, она выглядела настолько… напряженной.

Мне хотелось посмеяться над ней. Или рассмешить ее. Поэтому я подозрительно посмотрел на нее.

- Вы планируете взорвать станцию?

- Не смешно.

Я нахмурился.

- Это было немножко смешно.

- Э-э, нет, на самом деле, нет. Вы хоть представляете, сколько людей за океаном каждый день подвергают свою жизнь опасности ради нашей страны только из-за того, что кто-то считает, что бомбить нас – хорошая идея?

Такая серьезная.

- Догадываюсь, - проворчал я и ухмыльнулся. Черт, я не смог себя сдержать.

По всей видимости, это становится моей привычкой с этой женщиной.

- Да? Что ж, ваши догадки, вероятно, нуждаются в улучшении, а для этого проведите-ка кое-какие исследования, приятель. А теперь, если вы не возражаете… я…

Оу.

- О, я возражаю… я очень даже возражаю, - широко улыбнулся я, перекрывая ей дорогу всем телом.

Ее глаза… такие глубокие. И смотрит она грустно, достаточно странно, подумал я.

Какого черта я вообще здесь делаю? У меня своих проблем хватает.

Виноградник, который нужно продать.

Но она довольно-таки хорошенькая.

- Позвольте мне пройти, - практически прокричала она, в то время как ее взгляд метался из стороны в сторону, вероятно, пытаясь привлечь к себе чье-нибудь внимание и попросить о помощи, но ей было неизвестно, что половина их этих людей не подойдет ко мне ближе, чем на пятьдесят метров.

А другая половина, ну, они сделают вид, что меня вообще не существует.

- Не хотели бы вы поужинать со мной? – выпалил я. Я сказал себе, что делаю это, чтобы она перестала вопить, но на самом деле я не понимал, зачем предложил ей это.

Она рассмеялась, но не в очень-то дружелюбной манере.

- Я так не думаю.

Двойное «оу».

- Почему нет?

- Я в этом не заинтересована, вот почему, - ответила она немного сердито, и да, она стала еще забавнее, чем до этого.

- Вы не кажетесь незаинтересованной, по-моему.

Я продолжал улыбаться, но хотя бы пытался спрятать свою улыбку.

- На самом деле, - сказала она, гневно смахнув свою челку с глаз. Она сделала это с насмешкой. И от того, что была рассержена, она не перестала выглядеть прекрасно. И к тому же, из-за того, что она злилась, это прозвучало сексуально, решил я.

И теперь я действительно чуть не рассмеялся.

- На самом деле.

Она фыркнула и принялась перекладывать свои сумки снова и снова, а когда я попытался помочь ей с ними, она отказалась.

- Беллз!

- О, слава Богу, - выдохнула она, искренне радуясь, а я тут же задался вопросом, почему мой радар отключился.

Нет.

Она махнула кому-то, стоявшему позади меня, а я, обернувшись посмотреть, кого в этом городе она знает, подумал: «Ну, разумеется, кого же еще», прежде чем он недовольно посмотрел на меня.

- Держись подальше от моей кузины, Эдвард.

«Замечательно», - подумал я и опустил голову в поражении.

- Кузина, - сказал я, украдкой посмотрев на женщину снова, в надежде, что она скажет, что это не так.

- Ты знаешь этого парня? – спросила она его, а он залился своим раскатистым, громким и самодовольным смехом Эммета МакКарти.

- Можно и так сказать.

Он стал собирать ее вещи, продолжая смотреть на меня.

- Я пытался помочь ей с этим, - оправдывался я, но она снова приняла надменный вид.

И мне это понравилось.

Опять.

- Я не нуждаюсь в вашей помощи.

- Да, Эдвард, - поддразнил Эммет. – Она не нуждается в твоей помощи.

От переводчика: Вот и первая встреча наших героев. Надеюсь, она вам понравилась.