Глава 23

Глубокий укус

Эдвард

Я улыбнулся, когда увидел её, идущую к зданию, где перерабатывался виноград.

В то утро Белла выглядела очень по-Беллински, я помнил.

Её волосы пружинили с каждым её шагом, глаза сияли… а улыбка обезоруживала.

Должно быть, её дела шли хорошо.

- Она прекрасна, - высказал я свое мнение об этикетке дизайнеру. Затем потрепал его по плечу и вышел на улицу, где и увидел свою музу.

- Я беспокоился о тебе, - поддразнил её я, и она застенчиво убрала непослушную прядь волос за ухо.

- Знаю… мне очень жаль. День был действительно долгим, а затем меня пригласили на ужин, где были другие руководители компании.

Я поцеловал её прежде, чем она смогла что-либо сказать.

С моей стороны это было эгоистично, но время ускользало сквозь пальцы, а воспоминания о поцелуях Беллы мне пригодятся.

Она недовольно промычала, и я отпустил её. Еще пару секунд она держала глаза закрытыми.

Возможно, она тоже старалась запомнить наши поцелуи.

- Как все прошло?

Она пожала плечами.

- Ну, он хочет, чтобы я работала на него. Он сказал, что смотрел не только на мои оценки, но и на мои работы, которые я делала в колледже и на сайт Хейлов… я здорово подтянулась за это время.

Я спрятал свои эмоции и лишь улыбнулся.

- Это просто замечательно, нам нужно это отметить.

- Дааа, - протянула она, но в том, как она сказала это, было что-то…

Я решил, что не могу больше ждать и что мне нужно отвлечься от мыслей о Белле, которая вот-вот уедет из Напы, поэтому кивнул в сторону постройки, рядом с которой мы стояли.

- Идем, я хочу показать тебе кое-что, - сказал я ей и потянул её за руку.

Белла захихикала, но пошла следом. Когда я был рядом с ней, то чувствовал себя ребенком: делился с ней тайнами и новыми идеями.

- Что это? – наконец спросила она, когда мы вошли. Я взял с полки бутылку, которая станет образцом для всей партии. Едва она увидела этикетку, её лицо…

- Что-то не так?

Я хотел было забрать бутылку, подумав, что обидел её или, может, этикетка не была так хороша, как я о ней думал. Но она не дала мне забрать бутылку, прижала её к груди, а затем посмотрела на меня. В её глазах стояли слёзы.

- Ты сделал это… для меня? – спросила она, еще раз взглянув на этикетку и погладив силуэт лебедя на бумаге.

Я улыбнулся.

Я испытал огромное облегчение, и если честно, её одобрение значило для меня всё.

- Даже проставил дату,- указал я. – Видишь? Для твоего винограда… винограда, который был выращен этим летом.

Она кивнула, пытаясь сдержать слезы, а затем обняла меня. Я обнял её в ответ и поцеловал в макушку.

- Я рад, что тебе понравилось.

Момент был нарушен, когда рабочие суетливо прошли мимо нас. Я отстранился, чтобы продолжить задавать вопросы.

- Значит, ты приняла предложение…

Ей стало неловко под моим пристальным взглядом, но это была не та неловкость, когда я говорил ей, что возьму её в спальню и буду делать с ней такие вещи, которые никто никогда не делал с ней прежде. Я все понял.

- Ты отказалась?

- Нет, - ответила она, решительно выдвинув нижнюю челюсть вперед. Я недоверчиво посмотрел на нее.

И только собрался открыть рот, чтобы начать задавать ей вопросы, как…

- Эдвард.

Папа.

И Элис.

Я нацепил улыбку, мельком взглянул на Беллу и лишь после этого поздоровался с подошедшими.

- Привет, старик, - поддразнил я, пока отец осматривал место.

Как в прежние времена.

- Все еще слишком молод учить тебя, - пробормотал он, поскольку некоторые вещи лежали не на своих местах, и получался беспорядок.

Это было привычкой.

- Здравствуйте, мистер Каллен, - поприветствовала его Белла, улыбаясь. Элис тоже улыбнулась. – Уверена, я могла бы быть вашим следующим управляющим перерабатывающего производства, к тому времени мы бы с Эдвардом сработались.

Она смущенно захихикала, но она не шутила.

Она быстро всему училась.

- Я бы не удивился, - пробормотал он, медленно пройдя внутрь здания, рядом с которым мы стояли. Он не использовал инвалидное кресло, которое я приобрел для него.

- У Эдварда есть шестое чувство, когда дело касается виноградных лоз, - сказал он Белле, и она улыбнулась, гордясь мной.

Я избегал зрительного контакта с ним. Но затем Карлайл посмотрел на малину, лежащую на столе, и кивнул.

- Лидер продаж, - произнес он и прижался лбом к моему лбу.

- Малина? – рассмеялся я.

- Мы делали Зинфандель… В те годы, когда ягоды малины попадали в вино, Зинфандель продавался лучше всего. Так было с первого дня открытия виноградников.

Он продолжал идти, но я видел, что он устал.

- Ты никогда мне этого не говорил.

Он пожал плечами, усмехаясь.

- Ты прав.

Элис прятала улыбку, а я пытался сменить тему и почувствовал острое желание выключить свет. Он повернулся ко мне.

- Ты проделал отличную работу здесь, Эдвард.

- Эм…

- Я должен был чаще говорить тебе это, - сказал он. Я так сильно нахмурился, что складке на лбу стало почти больно.

- Пап…

- Не сожалей о том, что произошло, - не дал договорить мне он.

Не успел я спросить «Почему это?», как он закончил:

- Потому что ты никогда не знаешь, что судьба выкинет в следующий раз, Эдвард.

Не сказав больше ни слова, он подошел к Элис, чтобы та помогла ему вернуться в дом.

Я смотрел ему вслед.

Он шел медленно, низко согнувшись. Но даже и без этих физических изменений он стал другим.

- Он так сильно тебя любит, - сказала мне Белла, смотря вслед уходившим. Она взяла меня за руку и положила голову мне на плечо.

Я ничего не ответил ей.

А еще, так или иначе, мне нужно было сделать некоторые покупки, поэтому я позвал Беллу в хозяйственный магазин. Мы запрыгнули в её грузовичок и отправились в магазин.

Она не стала развивать тему того, что я уклонился от её комментария, поэтому просто включила какую-то дурацкую музыку «семидесятых», а не стала вдаваться в дискуссии.

Мы шли по парковке рядом с магазином, продолжали смеяться над тем, как Белла подпевала группе «Sister Sledge», когда нам встретился полицейский Напы.

Он ничего не сказал, но он так посмотрел на меня, что мы перестали смеяться. Я сказал:

- Вот, вот это место.

Я взял её за руку и повел в магазин.

- Что происходит?

И почему она такая внимательная?

- Не понимаю, о чем ты говоришь.

- Эдвард.

Она отпустила мою руку и остановилась.

Я взял с полки клей и заметил, как на меня уставился продавец, а затем он медленно выдохнул.

- Возможно, это имеет отношение к моему визиту к Феликсу, который я совершил на днях.

- Снова? – спросила она, выгнув бровь.

- Возможно, я сделал чуть больше, чем просто… предупредил его.

Я поставил одну бутылку и взял в руки другую.

- Эдвард… ты не можешь втягивать себя в неприятности из-за меня, - сказала она, и тут я вернул ей её же слова.

- Почему ты думаешь, что всё, что я делаю, связано с тобой?

Я усмехнулся и кончиком указательного пальца коснулся её носа, потому что выражение её лица в тот момент было…

Чертовски бесценно.

И незабываемо.

Я прошел по отделу к кассе, где собирался заплатить за товар. Я терпеливо ждал, когда кассир перестанет пялиться на меня.

Но он не переставал, поэтому я спросил:

- Вы заплатите за меня?

Я ничего не услышал в ответ.

- Чувак, я просто хочу купить этот чертов отбеливатель.

Думаю, я уже упоминал, как сильно я ненавижу маленькие города.

- Знаешь, что? Забудь, - сказал я и отошел от кассы. Я слышал, что Белла говорит что-то этому парню, но в тот момент мне нужен был лишь свежий воздух.

И две или три ручные гранаты.

Когда я вышел на улицу, то увидел того полицейского. Похоже, он ждал меня.

Как мило.

- Ты выглядишь немного рассерженным, Эдвард? Тебя что-то беспокоит?

Я знаю этого парня?

- На самом деле, я удивлен, что вам пришлось ждать так долго… если честно, я даже разочарован.

- Эдвард? – окликнула меня Белла, протягивая отбеливатель. Я улыбнулся, несмотря на то, что знал, что общение с полицейским вне всяких сомнений будет не из приятных.

- Все в порядке?

- Ага, - кивнул я ей, - забирая отбеливатель. Мы хотели было пойти к машине…

Но «дружище в синем» взял меня за руку, не давая уйти.

Я посмотрел на его руку, затем на него.

Он отпустил мою руку.

- Ты был вчера у Вольтури, Эдвард?

Я не ответил ему.

Молчание – наилучший выбор.

По крайней мере, я на это надеялся в тот момент.

И я все еще пытался выяснить, откуда он знал меня и почему я не знал его.

- Почему вы спрашиваете, сэр? – спросил я с небольшой усмешкой, которую старался скрыть. Белла взяла меня за руку.

Я был вежлив.

Я знал, как работали эти блюстители закона.

У меня были стычки с военной полицией в Джорджии.

- Потому что мы получили звонок от Вольтури… и нам сообщили, что вы напали на человека. Это правда?

Я почувствовал его.

Я почувствовал взгляд Беллы.

Пока я раздумывал, потребовать ли мне у него ордер или просто признаться…

- Какие-то проблемы, Майк? – я услышал голос Эммета. Они с Роуз, держась за руки, вышли из небольшого магазинчика неподалеку.

Майк Ньютон.

Точно.

- Тебя это никак не касается, Эммет, - заявил он с такой важностью, что мне захотелось рассмеяться – в средних классах он всегда был дежурным, а в старших классах – президентом класса и думал, что однажды станет президентом.

А теперь посмотрите-ка на него.

- Кажется, ты только что спросил Эдварда, где он был вчера, - сказал Эммет, и я подумал, во что он, черт побери, себя втягивает? Потом Роуз надерет мне задницу.

- Да, так и есть. И что с того?

- Вчера, - начал он, и я был готов перебить его… но он улыбался, ведя свою игру. – Он весь день был со мной.

Погодите… что?

- Есть свидетель, который подтвердил слова Феликса о том, что Эдвард был там… - он посмотрел на меня или попытался посмотреть. – Напал на Феликса и избил его.

Белла немного сжала мою ладонь, но и виду не подала, что удивилась.

Я же в свою очередь напрягся.

- Что ж, тогда считайте меня свидетелем того, что свидетель Феликса лжет, - заявил Эммет. Я видел, что Роуз не может поверить тому, что Эммет ради меня врет.

Ради меня?

Мне начало казаться все это забавным.

- В какое время вы были с ним?

Я скрестил руки на груди и выдвинул вперед подбородок.

- Да, Эм… - поторопил я друга. – В какое время я был с тобой?

- Около десяти утра, - как ни в чем не бывало, ответил он, а я изумленно уставился на него… затем на Ньютона.

- А до этого?

Снова на Эммета.

Я мог позволить ему поувиливать… лишь для того, чтобы увидеть, к чему это приведет, но я ни за что не позволю ему так поступить, поэтому я открыл было рот, чтобы сказать, но не успел. На этот раз меня опередил не Эммет.

- Он занимался сексом… - заявила Белла, и мы все посмотрели на нее, а она лишь добавила, - со мной.

Вот спасибо.

- Отчаянным, животным и, возможно, в некотором роде нелегальным сексом, - продолжила она. Полицейский, впрочем как и все остальные, приоткрыл рот от удивления.

Она выгнула бровь, но он ничего не ответил.

- Вы хотели знать, в каких позах он проникал в меня или?..

Она выждала мгновение. Он закашлялся.

- Э, нет, мэм, этого будет достаточно.

Я ухмыльнулся. Ньютон впился в меня взглядом… я ответил ему тем же, отказываясь как-либо комментировать эту ремарку.

Пироженка была плохой… плохой девочкой.

И мне… действительно нравилось это в ней.

- Угадай, что мы здесь делаем? – спросил Эммет с каменным выражением лица. Роуз же просто стояла, словно хотела, чтобы Ньютон забыл, зачем остановил меня.

Он сделал какие-то пометки в своей записной книжке, а затем закрыл её.

- Будьте на связи, - сказал он и пошел прочь.

- Хорошего дня, - пожелал ему я, помахав рукой. Едва он скрылся из виду, я повернулся к Белле.

- Какие-то нелегальные позы? – спросил я. – Серьезно?

- Да, наверно, так и было, - настаивала она, и мы рассмеялись.

Скорее всего, из-за нервозности и из-за того, что мы соврали полицейскому.

Ну, точнее они соврали.

- Как в старые времена, - заключила Роуз, закатив глаза. Я усмехнулся:

- В старые добрые времена.

Она пыталась ударить меня, но промазала и хлопнула Эммета по руке, сказав:

- Вы чокнутые, вы знаете об этом?

- Всё, что угодно ради Эдварда, - ответил он, но говорил он больше мне, нежели ей.

Я кивнул, а затем спросил их:

- Почему вам не заехать к нам на ужин сегодня? Папа будет рад видеть тебя, Эм.

Его взгляд метнулся к Роуз, он ждал её одобрения… и не замешкав ни на секунду, она ответила:

- Конечно, почему бы и нет?

Я улыбнулся.

Роуз оттаивала по отношению ко мне.

И я не шутил, когда говорил, что Карлайл будет счастлив увидеть его, потому что когда они вечером приехали, можно было подумать, что папа был вне себя от радости.

- Эммет, - выговорил он и улыбнулся, распахнув объятия для старого друга.

Я никогда не видел Эммета таким нежным, как в тот момент, когда он обвил своими огромными ручищами Карлайла. Я даже немного завидовал этому их физическому контакту.

Элис облегченно выдохнула, когда Роуз и Белла принялись готовить ужин. Я заметил, как она ускользнула в другую комнату, чтобы позвонить, и что-то мне подсказывало, что она звонила Джасперу.

Я решил выяснить, что между ними происходит, потому что никогда прежде не видел, чтобы Джаспер был к кому-то привязан, но очевидно он привязался к Элис.

Затем я откупорил для нас несколько бутылок вина.

Красное для всех.

Белое для Пироженки.

Она все еще не была фанаткой красного.

- Почему бы тебе не… достать вино из погреба? – спросил папа. Белла перестала нарезать овощи, а я на мгновение замер со штопором в руках.

Это было так не похоже на Карлайла предложить свою лучшую из лучших бутылок вина.

Но почему он хотел предложить больше, чем одну бутылку для незначительного скромного ужина?

Слава Богу, Элис была в другой комнате.

- Кхм…

Я все еще думал, что мне такое сказать, чтобы сменить тему, когда Роуз выпалила:

- Разве Эдвард не разбил их всех, когда психанул на прошлой неделе?

- Роуз… - простонал Эммет, а она ответила:

- Что? Ты мне так сказал.

Я наклонил голову, ожидая стремительной атаки, но Белла… Белла просто улыбнулась и подошла к Карлайлу.

Взяв его за руку, она нежно сказала:

- Новые воспоминания ждут своего места, Карлайл.

Я ждал.

Смотрел на него.

Он был ранен.

И расстроен.

Но, в конце концов, папа просто кивнул ей и на некоторое время вышел из комнаты, даже не взглянув на меня.

  - Вроде нормально воспринял, - заключил Эммет, а Роуз добавила:

- С тем же успехом можно было сорвать с раны пластырь.

Я выдохнул, а Белла быстро поцеловала меня и вернулась к нарезке овощей.

- Он будет в порядке, - прошептала она, оставив меня разливать вино.

И, так или иначе, она была права.

Когда Карлайл вернулся, он выглядел… как обычно. Или, по крайней мере, он выглядел так в последнее время.

Элис вернулась. Она стала отличной защитой для меня, поскольку позвала его накрывать на стол и болтала о виноградниках и о том, как они менялись.

Мы с Эмметом обсуждали, как может обернуться ситуация с Феликсом, и думали о том, что мы оба были не очень осторожны в тот день. Папа спросил нас:

- Всё… в порядке?

- Все хорошо, пап… не волнуйся, - ответил я, улыбнувшись. Я посмотрел на Элис, чтобы убедиться, что она не собирается развивать тему.

Потому что лишние волнения вредны для сердца Карлайла, и сейчас не лучшее время и место для Элис продолжать этот разговор.

Ужин прошел великолепно.

Мы много смеялись, шутили, рассказывали разные истории.

Шутя недовольно смотрели друг на друга.

А под столом, где сидели мы с Беллой, было много касаний и поддразниваний, сексуальное напряжение возрастало.

Вот её пальцы коснулись моего колена.

Или вот её нога прижалась к моей. Я чувствовал её потребность и… нелегальные желания.

Мне нужна только она.

В моей постели.

Или в душе.

Я смотрел на нее, пока она болтала с моей семьей и друзьями, и думал, сколько дней мы еще проведем вместе.

Если говорить честно, то, казалось, что папа в порядке, а это означало, что мне не нужно больше задерживаться здесь, но у меня оставались вопросы насчет собеседования Беллы и её планов на будущее.

Даже если, единственное, что мне нужно было знать – включают ли её планы меня.

Я поднял бокал и сказал:

- За Беллу. – Она посмотрела на меня. – За Беллу, которая вне всяких сомнений вскоре станет известным веб-дизайнером.

- За Беллу, - все поддержали меня, а она сперва немного приподняла бокал, и только потом выпила вино, что подтвердило мои догадки о том, что все прошло хорошо.

Весь оставшийся вечер ей удавалось избегать этой темы.

Она спрашивала Карлайла обо мне и Эммете, когда мы были детьми, предлагала помочь убрать со стола, но мы с Эмметом сказали девочкам, чтобы они отдыхали, а мы сами со всем справимся, пока Элис помогала Карлайлу дойти до кровати.

Но прежде чем отправиться ко сну, он остановился рядом со мной и положил руку мне на плечо.

- Я люблю тебя, сын. Спасибо… за всё, - проговорил он. Он посмотрел мне в глаза, и я понял, что он говорил о виноградниках.

- Не за что, пап, - ответил я.

И все-таки это было странно. Слышать такие вещи от него.

Я говорю не о «спасибо».

Я говорю о «Я люблю тебя».

В тот момент я не мог вернуть ему этих слов, но я и не должен был, потому что он внезапно обнял меня и крепко сжал в своих объятиях.

Так крепко, как только может постаревший отец, переживший сердечный приступ и, возможно, отравление.

Я обнял его в ответ и пожелал спокойной ночи. Он вышел из комнаты. Я стоял в нерешительности, не зная, продолжить ли мне убирать со стола.

Когда я вернулся, то Эммет пристально смотрел на меня, на его губах застыла усмешка.

- Что?

- Ничего, дружище, просто рад, что ты здесь.

- Как знаешь, - ответил я, запустив в него кухонное полотенце, а затем мы вернулись к уборке.

Выпив немного пива после вина, которое мы все пили за ужином, мы обсудили зимние планы виноделов в округе, с которыми семья Роуз хотела познакомить Беллу, затем я позвал Беллу наверх.

Было поздно, но когда я был рядом с ней, усталость отступала, а адреналин врывался в кровь.

Мы целовались, продолжая поддразнивать друг друга, а затем она потянула меня в кровать, но что-то не давало мне покоя.

Что-то, что я не мог выбросить из головы, пока не вспомнил.

Мы лежали в кровати, наши тела были переплетены, но я убрал прядь волос с лица Беллы, поцеловал её напоследок и сказал:

- Мне нужно уйти позаботиться кое о чём.

Она засмеялась.

- В час ночи?

- Я недалеко… мне нужно увидеть Карлайла.

Она поняла меня.

Она немного нахмурилась, но, поцеловав меня, сказала:

- Я буду здесь, когда ты вернешься.

Я вышел из комнаты. Я чувствовал себя идиотом, потому что оставил самую красивую женщину, которую когда-либо встречал, обнаженной в своей кровати, чтобы поговорить один на один со своим отцом.

Это могло бы подождать до утра, но мое нутро говорило мне просто пойти туда… и со всем разобраться.

Я подумал, что никогда больше не буду откладывать дела на потом, но также… в том, как отреагировал Карлайл было что-то, это беспокоило меня, и я не мог дожидаться утра.

Я прошел через холл в его комнату, чуть-чуть приоткрыл дверь, что посмотреть, спит ли он.

Если бы он спал, я бы посчитал это знаком судьбы и вернулся бы в постель к вышеупомянутой обнаженной женщине.

Но он не спал.

- Эдвард, - выговорил он, и я вновь почувствовал себя восьмилетним ребенком, крадущимся в спальню родителей после кошмарного сна.

По иронии судьбы, часть моей жизни выглядела именно так.

Я вошел в комнату, а он похлопал по свободному месту на кровати, показывая мне, куда можно сесть.

Я неловко подошел к нему.

Мне казалось, что мне восемь, а может, тринадцать…

И я вхожу в комнату Карлайла после того, как вернулся домой позднее, чем нужно было или пропустил с Эмметом школу…

Я чувствовал то же самое, но в то же время нечто другое.

Потому что теперь я не жалел о времени, проведенном с ним, я лишь жалел о том, что у нас не было достаточно времени, чтобы узнать друг друга.

- Помочь тебе с чем-нибудь, Эдвард? – спросил он, кивнув головой, читая какие-то бумаги, то используя очки, то нет.

- Нет, - ответил я. – Просто зашел проверить тебя.

Я улыбнулся, а он закряхтел.

- Когда ты был маленьким, - начал он. – Бывало… сидел в кабинете, крутился в моем кресле… ждал меня… когда я закончу все дела, которые казались важными… чтобы ты мог выйти со мной в виноградники…

Я нервно хохотнул.

- Правда?

- Ага, - кивнул он. – Иногда ты ждал меня часами. Забавно, но в конце концов ни одно из тех важных дел не было на самом деле важным.

Я напрягся.

Он казался слабым и уставшим, словно тонкие листки бумаги, которые он держал в руках, были невероятно тяжелыми.

- Ты поступал так, как считал правильным для нас; здесь нечего говорить, - заверил его я, но он меня перебил.

- Было бы правильно делать тебя счастливым… а я упустил эту возможность.

Комок в горле.

Он вернулся.

Но на этот раз я боролся.

Некоторое время мы сидели в тишине, никто ничего не говорил. Он просматривал бумаги и нетвердой рукой вносил исправления, но я не мог не сказать ему…

Поэтому нарушил молчание.

- Пап.

- Да, - пробормотал он, перебирая бумаги, лежащие рядом с ним.

- Я так сожалею о тех бутылках.

Он прекратил перебирать бумаги и посмотрел на меня поверх очков, сказав:

- Эдвард…

Я посмотрел на него. Похоже, он обдумывал, что сказать дальше.

- Те бутылки… хранили мои воспоминания… - проговорил он, взмахнув рукой. – О многих годах… проведенных здесь… они значили многое.

Я знал, что сейчас начнется.

- Важные моменты…

И я заслужил это.

- Престижные премии…

Но легче не становилось.

- Я не…

Он успокоил меня. Он поднял руку и продолжил.

- Но, сын, знаешь, чем они были на самом деле?

Я молча покачал головой.

- Просто бутылками с вином.

Он покачал головой, вернулся к бумагам, а затем протянул мне одну из них.

Она не выглядела как официальное письмо.

Она была написана от руки.

- Кое-что написал… для тебя, - сказал он мне и протянул лист бумаги.

Я рассмеялся.

- Папа, почему ты просто не можешь сказать мне это?

Он указал на горло.

- Слишком сложно… сказать всё.

- Хорошо, - ответил я, медленно забирая письмо. Он убедил меня прочитать его, поэтому я прислонился к спинке кровати и открыл его.

Сын,

Я не присутствовал в твоей жизни должным образом.

Я совершил много ошибок.

Единственная вещь, в которой я был всегда уверен, - это виноградники.

И конечно… виноградники.

Все всегда было связано с виноградниками.

Я почти закатил глаза, а затем взглянул на него.

Он странно смотрел на меня, я улыбнулся.

- Ты в порядке?

Он кивнул и ответил:

- Просто здесь немного холодно… - он нахмурился и махнул рукой, показывая, чтобы я продолжал читать.

- Ты смеешься, - поддразнил я его. – Это так красиво.

Он снова махнул мне, чтобы я продолжил читать.

Увидев их впервые, я понял, что принадлежу этому месту. Виноградные лозы, они разговаривают с тобой, и я не смыкал глаз, пока не подписал все документы на участок и не посадил семечки для нашего первого урожая.

С тобой они тоже говорят, Эдвард.

На мгновение-другое я выглянул в окно, а затем снова вернулся к письму.

Он накрыл ладонью мою руку.

Я вижу это в твоих глазах, в работе, которую ты здесь проделал. В гордости, которую я вижу на твоем лице каждый день, когда ты смотришь на то, чего ты добился.

И я был таким же, мне знакомо это чувство.

Не проходи мимо них, сынок.

Не позволяй моему ужасному поведению и неправильному выбору разрушить твою жизнь.

Я всегда буду сожалеть о том, через что заставил тебя пройти, и этого всегда будет мало. Но поверь мне, когда я скажу, что ты принадлежишь этому месту, сын.

Оно твое.

Мне было непросто читать.

Его слова… мне было сложно их принять, но в то же время просто, и я вновь был в замешательстве.

Тонул в океане мыслей.

Сожалел о долгих годах, когда я хотел быть лучше…

- Пап, я не знаю, что и… - я посмотрел на него, но на этот раз он не посмотрел на меня.

Его глаза были закрыты, а руки неподвижны. Казалось, что он просто заснул.

Он был… умиротворен… а потом я почувствовал это.

- Пап?

Не знаю, почему я так сказал.

Я знал, что он умер.

Я просто… не хотел, что это было так.

В конце концов, я не хотел его терять.

Как иронично.

И этот чертов комок в горле.

Я сложил его руки. Свернул лист бумаги, который он дал мне и убрал его в карман рубашки. Затем я выдохнул и прислонился к спинке кровати. Несколько минут я смотрел в никуда, мое дыхание не было ровным, а в глазах появились слёзы.

Я вслушивался в тиканье часов, которые отмеряли секунды.

Я огляделся и по какой-то причине обратил внимание на то, как все расставлено в его комнате.

Затем я посмотрел в окно… на виноградники.

Стояла одна из тех тихих ночей, когда вы видите на несколько миль вперед.

Полная луна в окружении мириад звезд висела высоко в небе, и вы могли видеть их. Там, в лунном свете ночи переливались виноградники.

Казалось, что они танцуют.

И я мог слышать их шепот, обращенный ко мне.

Или, возможно, они говорили с Карлайлом.

Вероятно, показывали ему путь домой.

В тот момент я мог думать  только об одном: казалось, что всё стало кристально ясно, но только не для меня.

И я задался вопросом, будет ли мне когда-нибудь все понятно.