Эдвард

Горькое послевкусие

В последний день пробуждение в Напе не было сложным.

Сон так и не пришел ко мне.

Всю ночь я смотрел на Беллу.

Смотрел, как она вдыхает и выдыхает, вслушивался в шепот, скользил кончиком пальца по её лицу. Улыбался, когда она покрывалась мурашками и вздрагивала во сне.

Наслаждался нашими последними часами вместе, даже если она крепко спала.

Встать с кровати… оставить её… было непросто.

На самом деле, я не ожидал, что это будет настолько сложно. Я заставлял свои ноги двигаться, а сердце биться.

Мы обсудили все это несколько раз, урывками. Я бы утверждал, что попрощаться было слишком сложно. Белла всегда говорила, что это лучше, чем не попрощаться совсем, но в конце концов я оставил это ей.

Оставив последнюю записку на подушке рядом с ней, я выскользнул из комнаты и отправился на последнюю пробежку перед возвращением в Джорджию.

У пробежки был горько-сладкий привкус.

Прежде бег всегда помогал разобраться в собственных мыслях, но не сегодня.

Новые воспоминания вытеснили прошлые, горькие, и я больше не испытывал гнев, пробегая мимо других виноделен.

Я позволил ароматному воздуху окутать меня, обратил особое внимание на грязь под ногами и услышал последние слова Карлайла, те самые из его письма. Они снова и снова звучали у меня в голове.

Они говорят и с тобой, Эдвард.

Я пробежал одну милю.

Не игнорируй их, сынок.

Две мили.

Они твои.

Третья миля, четвертая или пятая, задумался я.

Пришло время. Я должен их продать.

Верно?

Разве не этого я хотел?

Шестая миля…. Лучше не оборачиваться.

Возможно сначала… а теперь? Мне больше не казалось, что я принял правильное решение, но у меня не было времени на раздумья, не в Джорджии.

И Аро.

Даже если я отказался продавать ему виноградник и дал особые указания агенту по недвижимости не продавать земли ему… это не означало, что их никто больше не купит.

Хотел ли я видеть земли своего отца в руках другой семьи?

Я потерялся в собственных мыслях.

Никак не хотел взять на себя ответственность. Даже в детстве и в подростковые годы я был ответственнее.

Заканчивая пробежку, я решил еще раз позвонить риэлтору.

Расторгнуть договор на продажу.

Я не знал, что это значит, пока не вернулся домой и не увидел Элис, разговаривающую с одним из работников в винограднике.

В груди болело, но я не обращал на это внимания. Я прошел в кабинет Карлайла, представив, что он сейчас там, сидит за своим столом.

Элис была хранителем виноградников, так почему бы не повысить её и не сделать финансовым смотрителем?

Она смогла бы принимать все решения.

Я знал, что если кто-то и присмотрит за виноградником, то только она.

И для меня это могло быть в некотором роде страховкой.

В случае если я не вернусь к нужному времени.

Уладив все дела, я поднялся наверх. Нужно было упаковать вещи. Войдя в комнату и увидев, что Белла ушла, я испытал ощущение утраты.

В конце концов она решила избежать прощания.

Мне пришлось остановить себя и напомнить, что в первую очередь это была моя идея.

Однако эта мысль не очень-то меня утешала, я снова и снова думал об её уходе, но решил, что раз уж она ушла, я должен уважать её решение.

Я не мог перестать думать о ней, пока собирал вещи, доставал из шкафа армейскую форму, висевшую там с первого дня моего приезда.

Смахивая пылинки с пиджака, я вдруг подумал, что так и не спросил её о работе. Я подумал, что когда вернусь на базу и обустроюсь там, обязательно ей напишу. Расскажу о том, как важно претворять в жизнь свои планы.

Я рассмеялся этой мысли.

Потому что если бы она прочитала такое, то подумала бы, что я пишу о себе.

Я думал, что она сделала всё правильно. В этом не могло быть сомнений.

Не нужно письма.

Я принял душ.

Поел.

Оделся.

Пора двигаться дальше.

Но я смотрел на виноградные лозы, обреченно думал о пирогах, вспоминал о прикосновениях, поцелуях, поддразнивании…

О той, что раздевалась под луной.

Я усмехнулся.

- Хочешь я тебя провожу? – спросила стоявшая в дверях Элис, вырывая меня из моих мыслей.

Я взял свою небольшую поклажу, засунул письмо отца, записку Беллы и одну фотографию в карман рубашки.

 - Не, - ответил я, пожимая плечами. – Я приехал один, наверное, лучше и уехать одному.

Я улыбнулся, а она сморщила носик.

Мне показалось, что Элис собирается заплакать, но она сдержала слезы.

- Хорошо, - выдохнула она, снова воздвигая невидимую стену между нами. – Позвони хотя бы, как доберешься.

Я засмеялся.

- С тобой точно всё будет нормально?

- Вопрос не в том, буду ли я в порядке, Эдвард, - она практически выплюнула эти слова, но прежде чем развернуться и уйти спросила: - Вопрос в том, будешь ли в порядке ты?

- Элис, - окликнул я её, и она оглянулась.

- Ты видела документы, которые я оставил внизу?

Она медлила с ответом, но все же сказала, на этот раз гораздо мягче:

- Видела.

Я кивнул, и она ушла.

Я оставлял её ответственной не только за виноградник, но и за все денежные средства, пока не разберусь с некоторыми делами. Это должно было случиться не скоро, так что я правда не мог больше откладывать уход.

Я чувствовал, что поступаю правильно, оставляя все в её руках.

Я в последний раз обвел взглядом спальню.

Последнее, на что упал мой взгляд, была бейсбольная бита, стоявшая в углу. Комок в горле норовил вернуться, поэтому я скорее вышел из комнаты. Перекинув сумку через плечо, я спустился на первый этаж. Элис нигде не было, но я знал, что так и будет. Она давала мне то, о чем я просил.

Я подумал о том, чтобы взять такси, но у меня в запасе еще было время, поэтому я решил идти пешком.

Рабочие у здания, где перерабатывался виноград, помахали мне рукой. Я улыбнулся им и кивнул.

Забавно, когда вы хотите, чтобы время шло побыстрее, оно тянется бесконечно долго.

И наоборот.

Я и глазом моргнуть не успел, как оказался у автостанции.

Мне вспомнилось, как отец привез меня сюда в первый раз, когда я уезжал.

Вспомнил его лицо.

Свое лицо.

Как не попрощался с ним.

Я не дал себе подумать об этом, не дал горечи распространиться, а вспомнил, что произошло недавно. Как он зашел в здание, где перерабатывался виноград, как рассказал мне о малине и… сказал, что я проделал отличную работу. Сказал, что бутылки, которые я разбил, были не важны…

Что виноградники взывают ко мне.

Я был глубоко погружен в свои мысли, когда увидел небольшую толпу на автобусной остановке.

Это было необычно. Как правило в это время людей было немного.

А затем я рассмотрел, кто это.

Эммет, Роуз, Хейлы… Элис.

Были и другие горожане, которые, как я предполагаю, прочитали копии письма Джейн, которые мы развесили, и пришли, чтобы пожать мне руку… Пожелайте мне удачи… от слов «гордимся» и «отличный пример» у меня начинает раскалываться голова.

Я посмотрел через плечо, попрощавшись с людьми. Я старался не быть грубым, но в действительно еще раз я хотел бы увидеть только одного человека.

Но её там не было.

Я повторял слова благодарности снова и снова и изо всех сил старался не думать о Пироженке. Эммет подошел ко мне, обнял и сказал вернуться живым.

Вот тут-то я её и увидел.

Она стояла за его спиной.

Смотрела, как я обнимаю лучшего друга с вымученной улыбкой.

Я медленно разжал объятия. Я не мог говорить, потому что не планировал никакой прощальной речи или чего-то такого.

Тогда я решил, что мне не нужна никакая речь.

Мне нужна только она.

Мне еще раз необходимо почувствовать её в своих объятиях.

Сказать ей…

Что?

- Привет, - сказала Белла, когда я притянул её к себе и обнял. После того, как я нехотя отпустил её, она засунула руки в карманы джинсов. Я улыбнулся ей.

Все еще удивлялся, что эта девушка не знала, как сильно влияла на меня.

- Ты это сделала? – спросил я, кивая на собравшихся.

Она улыбнулась.

- Я просто подумала, что в этот раз, уезжая, ты должен знать, что нам не все равно.

Мгновение спустя она добавила:

- Прости, что ушла утром, мне нужно было время…

- Что? - начал я, вскинув бровь. – Весь мир крутится вокруг меня, да?

Она помотала головой, стараясь скрыть смех.

- Не думал, что увижу тебя снова, - сказал я, заправляя ей за ухо прядь волос.

Затем она достала руку из кармана и взяла мою руку, не давая её убрать от лица. Мой большой палец скользнул по её губе.

Мгновение-другое она удерживала меня, её глаза были закрыты, а когда она открыла их, я пропал.

Полностью.

Она издала ужасный носовой звук и закатила глаза.

Я нахмурился.

- Что?

- Так и знала, что ты секси в этой экипировке.

Если бы я не был эмоциональным в тот момент, то я бы рассмеялся над словом, которое она использовала.

- Форма, Белла, это форма, не экипировка.

Прощание было не таким уж плохим, подумал я.

Она поджала губы, точно что-то решила.

Она оглянулась на людей, которые продолжали разговаривать. Я заметил, что она обменялась взглядом с Эмметом, который выглядел так, словно предупреждал её о чем-то.

Возможно, сказать настоящие слова.

Опять же, именно из-за этого я не хотел, чтобы меня провожали.

Я вздохнул, готовясь к тому, что она скажет.

- Эдвард, - выдохнула она и посмотрела на меня взглядом Пироженки… её мягкие губы приоткрылись, и я знал. Знал, что происходит в её голове, потому что тоже самое происходило и в моей.

Но отступать было некуда.

- Не… - тихо просила она. – Пожалуйста, просто…

- Белла.

- Останься.

Мольба во взгляде.

Безмолвный удар в сердце.

Проклятье.

Так оно и было.

Одно дело, когда она произносила эти слова, пока спала, и совсем другое теперь…

Теперь я не мог притворяться, что не слышал этих слов или запрятать их в своем сердце, зная, что она хотела меня.

Хотела, чтобы я остался, этого могло бы быть для меня достаточно.

Могло бы.

- Ты же знаешь, что я не могу, - сказал я ей, стараясь не задевать за больное.

- Почему? У тебя есть свободный выбор, Эдвард, тебе не нужно возвращаться…

- Белла…

- Тебе не… Джаспер поймет… он…

Это убивало меня.

Её голос.

- Белла, - сказал я чуть строже. Точно так же, как говорил со своими парнями, когда они не слушали.

Эти глаза.

Мое сердце.

Как же больно.

- Я подписал контракт, - выдохнул я, это было хуже всего. Её глаза.

Непонимание.

Вопрос, который она вот-вот собиралась задать.

- Ты…

- Я подписал его, когда Джаспер был здесь.

- Что? Почему?

Я ответил ей честно:

- Я не знаю.

Но такого ответа ей было недостаточно.

- Наверное я… - я помотал головой, - подумал, что поступаю правильно… Я обещал ему… обещал своим парням…

Я думал, что ты вернешься в Чикаго к жениху.

Но последнюю часть ей совсем не обязательно было слышать.

Она опустила глаза. Эммет подошел к нам, заметив, что все пошло не так, как она планировала.

Я догадался, что, должно быть, они обсудили этот план.

Затем она снова посмотрела на меня, с надеждой.

- Я могла бы поехать с тобой.

Это будет самый тяжелый день в моей жизни.

Самое худшее прощание из всех.

Я был зол.

На себя.

На отца.

На Феликса.

На Аро.

На Беллу… Эммета… на всех и вся за то, что все так обернулось.

- Белла, ты не можешь так поступить.

- Я могу…

- И что? Будешь зависать с армейскими женами? – спросил я её, чувствуя, как возрастает не только её злость, но и моя.

Злость за нее.

За себя.

Не знаю.

- Ты возненавидишь их.

- Но это же не навсегда, - не соглашалась она. На каждую её просьбу у меня был ответ, почему она не должна так поступать. Самая главная заключалась в том, что она не хотела этого делать со своей жизнью.

Она готова застрять на базе, пока я буду в командировках по службе?

Не будет знать, вернусь ли я домой.

Я слишком часто видел, как из-за этого разрушались семьи.

И видел слишком много женщин, которые так и не дождались своих мужей обратно.

Я не мог ей сказать об этом.

Она была слишком упряма.

- Я на нахожусь там большую часть времени, Белла… и когда я там… я не в порядке.

Это было правдой. Возвращаясь на базу после выполненных миссий я не был собой… и я не хотел, чтобы она видела меня таким.

Наконец, она сдалась.

Я не мог сказать, кого в тот момент пожалел больше Эммет.

Её или меня, а может, и себя… именно ему предстояло иметь дело с последствиями этого разговора.

Я не мог его винить.

- Значит, ты больше не хочешь меня? – спросила она. Этими словами она еще глубже вогнала мне нож в сердце.

- Ты знаешь, что хочу.

Губы дрожали.

С этим я справиться не мог.

- Я не хочу, чтобы ты уходил.

- Я знаю, - ответил я, снова прикасаясь к её щеке.

Я бы мог сесть там и сказать, что не хочу идти.

Что готов отдать всё, что угодно, лишь бы остаться.

Но это только ухудшило бы ситуацию.

Я видел в её глазах отчаяние, когда наши взгляды встретились, и она сказала:

- Я только тебя нашла.

Точно.

Знаете, иногда вы думаете, что говорите или делаете что-то, что как вам кажется, заставит человека чувствовать себя лучше?

Но так ли это?

И только ли это больно?

Вот что произошло дальше.

Я такое ляпнул.

- Ты найдешь себе другого, - сказал я ей. Хотел приободрить.

Что со мной было не так?

Когда эти слова слетели с моих губ, мне захотелось повернуть время вспять. Зашить себе рот, но было уже поздно.

Её лицо… теперь на нем не отражалась боль. Она отстранилась от меня.

Так, словно никогда не знала меня вовсе.

Её глаза сузились.

Поведение изменилось.

Она вырвала свою руку.

- Я не…

- Дай мне свой телефон.

- Что?

- Дай. Мне. Свой. Телефон.

Не знаю, что отразилось на моем лице в тот момент. Глядя на Эммета, я вытащил свой телефон из сумки, как она и просила.

Зачем ей?

И тут до меня дошло.

- Ну же, Пироженка… - я хотел замять свою оплошность, но было уже поздно.

Она удалила свой номер из моих контактов и почистила историю звонков.

- Не называй меня так, я не твоя Пироженка, - сказала она и вернула мне телефон.

- Я просто пытался… - я разочарованно выдохнул.

Внезапно все пошло не по плану… совсем… я ненавидел прощания.

Она удалила себя из моего телефона и поспешила удалиться.

- Ну вот, - сказала она, - сделаю вид, что тебя никогда не существовало, и найду себе… кого-то другого.

- Белла.

Она развернулась на пятках и ушла, оставляя меня на остановке с Эмметом, который хоть немного меня жалел. Он похлопал меня по плечу и сказал:

- Она справится.

Я смотрел ей вслед, но она так и не обернулась.

Даже если она справится с этим, это не имело значения.

Может, так было лучше.

По крайней мере, для нее. Она была зла… это поможет ей двигаться дальше.

- Вот почему я ненавижу прощания. Терпеть не могу.

Время было моим врагом.

Люди ушли, автобус ждал, мне нельзя было опоздать на рейс. Я в последний раз посмотрел, не вернется ли она, затем пожал руку Эммету.

- Спасибо, мужик, - сказал я ему. – Позаботься о ней, ладно?

Он кивнул и улыбнулся.

- Ты же знаешь, что позабочусь.

- И убедись, что она приняла то предложение о работе.

Он с удивлением посмотрел на меня, но ничего не сказал, хотя было видно, что хотел.

- Что?

- Я лишь… знаешь… Я скажу ей, - ответил он. А потом я ушел.

В автобусе было ужасно.

В самолете еще хуже.

Стюардессы то и дело задавали мне вопросы. Я не обращал на них внимания.

Люди пытались завести со мной разговор, замечая мою… экипировку. Я не слышал ни слова, что они говорили.

Все, что я мог делать, это смотреть в окно и задаваться вопросом, как я мог так испортить последние драгоценные минуты с Пироженкой.

Было бы лучше, если бы их совсем не было.

Обхватив голову, я наклонился вперед и закрыл глаза, кто-то спросил, не заболеваю ли я.

Возможно, так оно и было.

Но я не ответил. Я вспоминал лицо Беллы.

Нашу первую встречу.

«Ты собираешься взорвать станцию?»

«Не смешно».

«Немного смешно».

Её первый приезд в виноградник… она так стеснялась, когда доставала выпечку.

«Я принесла тебе пирог».

Её интуицию.

«Я знаю, кто ты, Эдвард.

Дегустацию вин.

День, следующий за дегустацией вин.

Винный подвал.

Давление винограда в чане.

Наш первый раз вместе.

Наш последний раз вместе.

Должно быть в какой-то момент я провалился в сон. Я очнулся, кода самолет попал в зону турбулентности, но спросонья мне показалось, что это я падаю с обрыва после того, как Белла разозлилась на сказанное мною.

- Черт! – вырвалось у меня. Я ругнулся громче, чем ожидал, и одна стюардесса подошла ко мне, чтобы убедиться, что все в порядке.

Конечно я сказал ей:

- Я в порядке.

Мы приземлились.

Наконец-то.

Я поймал такси, чтобы добраться до Форт-Беннинга. По дороге на базу я несколько раз вытаскивал телефон, чтобы позвонить Белле, но всякий раз вспоминал, что у меня больше нет её номера. Я задумался, удастся ли мне заполучить её номер у Элис, чтобы я мог позвонить и извиниться за свою глупость.

Вскоре я прибыл базу.

Казалось, что меня не было всего пару дней, но в то же время казалось, что прошла целая вечность.

База ничуть не изменилась.

Мужчины теснились, тренировались.

Приближалось время ужина, но я заметил, что в административном здании в окне моего командира горел свет.

Я бросил вещи на кровать в своей казарме и первым делом отправился туда, пока никто не заметил, что я вернулся.

На мгновение мне показалось, что там, на базе, была Белла, когда повар прошел через двор с пирогом в руках, но потом я понял, что это глупо.

Конечно, её там не было.

Зарегистрировавшись, я прошел в кабинет Джаспера.

Он сидел за компьютером и что-то печатал.

Наверное, электронное письмо.

Я встал перед его столом, глядя прямо перед собой.

А затем отдал честь.

- Все улажено, сержант? – спросил он, не поднимая на меня взгляд.

Это было в стиле офицеров.

- Еще нет, сэр, сначала проверка.

Стой прямо и не своди глаз со стены.

Здесь нет места мыслям о ней.

- Хорошо, разберите вещи, а затем подготовьтесь: нас перебросят через три дня.

Когда он произнес это, мой взгляд дернулся, на долю секунды я посмотрел на него. Он закончил печатать.

- Три дня?

- Да, - ответил он, а затем посмотрел на меня, - у вас какая-то проблема с тремя днями, сержант?

Смотри прямо перед собой.

Ты вернулся к работе.

Это не Напа.

- Нет, сэр.

- И вы знаете правила: не рассказывать близким, куда мы отправляемся.

Он встал и протянул мне папку, где содержалась вся информация о месте нашего назначения.

- Некому рассказывать, сэр.

Он задумался.

Я не мог видеть его лица, но казалось в тот момент, он изучал меня, принимал решение. Я не был уверен, пока он не сказал:

- Вольно.

Я немного расслабился, переступил с ноги на ногу и скрестил руки за спиной.

- Что ты имеешь в виду?

Я проглотил ком в горле прежде чем ответить.

- Она удалила себя из моего телефона.

И из своей жизни.

- Вот как.

Снова задумался.

Мы вернулись к общению «командир-подчиненный». Он обошел стол.

- Тем лучше, верно?

Не смотреть.

Не смотреть.

Я кивнул.

- Да, сэр.

- Можете идти, сержант. Буду ждать вас на брифинге, подробности в папке.

- Да, сэр.

Еще одно салютование, и я тихо вышел из кабинета, но по ту сторону двери я остановился, прислонился к стене, не глядя ни на что.

Мне было плохо.

Я чувствовал себя одиноким, озлобленным и разочарованным, и очень-очень слабым.

- Не сомневайся в себе, Эдвард, - снова сказал мне Карлайл. Мне пришлось помотать головой, чтобы отогнать от себя это видение. Затем я отправился в казарму, где мне предстояло заняться докладом.

Это была стандартная работа.

Я делал её тысячи раз.

Просмотреть миссию, кратко рассказать о военных, уйти.

Но я не мог сосредоточиться.

Не мог думать ни о чем, кроме Беллы и теплых руках, поцелуях и тех чертовых виноградниках в Напе, штат Калифорния.

Еще кое-что снова и снова крутилось у меня в голове.

Кое-что, что будет очень долго преследовать меня.

Я почувствовал, как появилась знакомая боль в груди, когда я услышал два слова.

Три дня.