Я был дезориентирован в момент, когда, наконец, проснулся, но не испытывал волнения о том, где я находился.

Свет в комнате был тусклым, и часы на тумбочке показывали, что сейчас двадцать минут девятого. Мне было тепло и уютно, и запах вокруг меня был такой же восхитительный. Я не был способен описать этот аромат, но совершенно точно мог назвать его. Румпи. Всё пахло, как она. Я закрыл глаза и глубоко вдохнул, потом снова их открыл и сосредоточился на том, что было вокруг меня.

Белла сидела на полу рядом с настольной лампой, окружённая кучей книг и бумаг. Она перемещалась назад, а потом вперёд, от текста большого учебника к компьютеру, неистово делая заметки и возвращаясь к рабочей тетради. При этом она касалась ртом колпачка ручки и грызла его конец. Когда я пошевелился в постели, она посмотрела на меня.

- Хай, - прошептала она.

- Хай, - хрипло ответил я, прочистил своё горло и попытался снова. – Привет.

Она улыбнулась, но улыбка не коснулось её глаз.

- Как ты себя чувствуешь?

Умирающим… пустым… безжизненным… ожившим… ослабшим… согретым… неуверенным…

Я не знал, поэтому просто пожал плечами.

- Голодный?

Я снова пожал плечами.

- Уже поздно, - тихо произнесла Белла. – Хочешь позвонить папе и сказать ему, где ты сейчас находишься?

Я покачал головой.

- Наверное, он беспокоится.

- Нет, - сказал я. Я не думаю, что отец когда-либо беспокоился обо мне так, как она подразумевала это. Он был бы зол, если бы я пропустил свою тренировку или если бы я не явился на игру, но была суббота, и сейчас я не пропускал ничего. Я не думаю, что он был слишком озабочен моим реальным режимом тренировок в данный момент. Из-за этого мне стало интересно, что подумает её отец о том, что я сейчас здесь, в её кровати.

Дерьмо.

- Твой папа сейчас дома? – спросил я, когда мои глаза округлились от внезапной паники при одной мысли о том, где я был – в доме Шерифа полиции, в постели его дочери.

И у него был пистолет.

- Нет, - Белла прикусила губу, чтобы сдержать улыбку. – Он на рыбалке и не вернётся до завтра.

- О, - я снова расслабился, уткнувшись лицом в бледную серо-белую наволочку. Я вздохнул ещё раз, позволяя запаху на мгновение преодолеть все мои другие чувства.

- Разве ты не хочешь домой? – вдруг спросила Белла.

Я решительно покачал головой.

- Но ты должен.

- Нет.

- Почему нет?

Её карие глаза смотрели на меня, и я захотел ответить. Я вдруг захотел рассказать ей всё, но знал, что не мог. Как объяснить, что в этот день – из всех других – идти домой было самой последней вещью, которую я собирался сделать? Как объяснить кому-то, насколько мой собственный отец ненавидит меня? Насколько предпочтительнее было бы для него, если бы я умер в тот день вместо неё?

Я бы тоже предпочёл такой исход.

- Я не собираюсь домой, - сказал я. – Конечно, я могу уйти, но я не хочу… уезжать.

- Не нужно, - её голос был всё ещё мягким и тёплым, и это напомнило о моём сне, который был странным. Столько же, сколько я не забывал обо всём остальном, я редко вспоминал свои сны. – Но я думаю, что твой папа хотел бы знать, где ты находишься. Он должно быть беспокоится.

- Поверь мне, - ответил я, облизывая губы и чувствуя, какими пересохшими они были. У меня не было воды или чего-то ещё, чтобы попить сегодня. – Он не волнуется и не ищет меня.

Казалось, она задумалась на некоторое время.

- Ты хочешь остаться здесь? - спросила она.

Моё сердце забилось немного быстрее.

- Я могу? – мой голос был едва громче шёпота.

Она кивнула и отложила свою ручку на стол, потом снова посмотрела на меня, сморщив лоб. Она собрала свои ноги и грациозно встала, не используя руки для баланса, сделала два шага в мою сторону и села на край кровати. Её пальцы переместились и пробежались по моим волосам. А я сомкнул глаза, погрузившись в ощущения.

- Ты расскажешь мне о ней? – тихо спросила Белла, когда её рука проследовала вдоль моего уха.

Я пристально посмотрел ей в глаза, пытаясь найти там что-нибудь, хотя я не знал, что это могло быть. Никто никогда не спрашивал меня о моей маме, вероятно потому, что каждый в городе итак её знал. Я никогда не говорил с кем-либо о ней раньше, и понял, что на самом деле хочу рассказать Белле.

- Она играла на фортепиано, - сказал я, пряча голову обратно в подушку. – Она писала пьесы, мюзиклы и даже музыку к ним. Ни одна из них не была реально популярна или что-то ещё, но многие её композиции играли различные музыкальные группы. Всем всегда нравилось то, что она писала.

- Я бы хотела увидеть часть из них, - произнесла Белла. Я оглянулся на неё.

- Правда?

- Да, - она попыталась сдержать улыбку.

Мой разум кружил в водовороте и пытался прийти к соглашению с ... ну… со всем. Мне было реально сложно смотреть на неё. Я пытался не думать слишком много о том, что сейчас находился в её спальне, лежал в её кровати с её рукой, прикасающейся ко мне, и её отец точно не вернётся до утра.

- Ей на самом деле нравились пьесы?

- Да?

- Именно поэтому ты цитируешь Шекспира?

Я кивнул.

- Она любила Шекспира, - тихо сказал я. – Она читала мне его всё время. Когда я был маленький, мы репетировали некоторые акты с другими детьми по соседству.

- Звучит весело.

- Так и было, - я заметил, что слегка улыбнулся, когда вспомнил ребёнка с улицы ниже… Я не мог вспомнить его имя… но он был такой смешной, когда пел партию Гамлета, как будто он проходил прослушивание для эпизода в старом сериале «Остров Гиллигана».

Я снова закрыл глаза, пока её рука ерошила мои волосы, убирая за ухо выбивающиеся пряди снова и снова. Её пальцы были тёплыми, и я мог чувствовать, где именно они прикасались, даже если она изменяла свой маршрут.

Когда мои глаза открылись, я обнаружил, что она смотрит на меня снизу вверх. Я не мог понять выражение её лица, и задумался, сожалела ли она о своём решении позволить мне быть здесь с ней.

- Я действительно могу остаться? – я хотел прояснить это, а также уйти, если она захочет. Я не хотел, чтобы она захотела. Я не хотел уходить.

- Ты можешь остаться, - сказала она, кивнув. – Но при одном условии.

- При каком? – спросил я, как будто я бы не согласился абсолютно на всё, что она попросит. Но это известие не удержало меня от того, чтобы немного поволноваться о том, чего же она хотела.

- Ты должен что-нибудь поесть, - сказала она с совершенно серьёзным выражением лица.

Я слегка улыбнулся и кивнул.

- Я приготовила лазанью, - сообщила она, и я заметил, как её щёки порозовели, и она немного прикусила губу. – Тебе нравится лазанья?

Я фыркнул и засмеялся, пытаясь сдержаться, но это совсем не работало.

- Да, - согласился я, - Нравится.

- Чесночный хлеб?

- Определённо, - как будто одобряя эту идею, мой живот заурчал в знак признательности.

Чем бы она не накормила меня, это, несомненно, было предпочтительнее того, что Ричард второй у Шекспира был должен есть изгнанья горький хлеб. Так или иначе, казалось, Белла точно знала: это было то, что я был в состоянии съесть.

И теперь, было ли это способом, чтобы она заговорила со мной снова?

============================

Чёрт.

Белла умела готовить.

Может быть, я просто в течение долгого времени не ел ничего по-настоящему домашнего, но она сделала лучшую вещь, что я мог когда-либо помнить из еды. Когда она говорила про чесночный хлеб, я предположил, что это будет полуфабрикат из морозильной камеры, но у неё был итальянский хлеб из пекарни и настоящие кусочки чеснока в масле.

Это было необыкновенно.

Хотя мой мозг, казалось, не был особо заинтересован в пище, мой желудок наслаждался вкусом и ощущением тёплых макарон с помидорами. Я наполнил свой живот тремя порциями с добавкой в виде хлеба с чесноком.

- Когда ты ел в последний раз? – спросила Белла с улыбкой, когда я сгрёб остатки моей третьей порции.

- После игры, - ответил я.

- Игра была сегодня?

- Нет, - признался я. – Прошлым вечером.

- Ты не ел весь день?

Я покачал головой.

- Неудивительно, что ты такой голодный, - улыбнулась она.

- Я думаю, что просто всё очень вкусно, - поблагодарил я.

- Спасибо, - сказала она. – Я упакую часть из этого, и ты сможешь взять еду домой.

- Правда?

- Да.

На мгновение я задумался об этом и о возникновении разного рода вопросов, если я оставлю остатки лазаньи в нашем холодильнике. Отец, казалось, не видел никаких проблем с принуждением Беллы делать мои домашние задания, но у меня было чувство, что кулинарное дополнение для него стало бы некоего рода пределом.

- Наверное, это не лучшая идея, правда, - произнёс я.

- Это довольно быстрая перемена мнения, - заметила Белла.

- Ну... – сказал я. Мои мысли мчались в поисках того, чтобы придумать что-то правдоподобное. – Если мой отец увидит это, он захочет узнать, откуда взялась еда. Твой папа работает на него, и в конечном итоге всё может закончиться упоминанием об этом. Ты знаешь…

- Да, вероятно, ты прав, - согласилась она, убирая остатки ужина и собирая посуду. Я схватил со стола наши тарелки и отнёс их в раковину. Кажется, у неё не было посудомоечной машины, поэтому я помог всё просушить, когда она их помыла. Моя голова снова начала окутываться туманом – образ мамы за приготовлением пищи и мытьём посуды, пока я сидел за столом, уплетая тёплые печенья из духовки или просто читая комиксы из газет.

Когда тарелки были убраны, Белла поинтересовалась, хотел ли я посмотреть телевизор или что-то ещё. Мы сидели на диване в гостиной, но я едва ли мог держать глаза открытыми, пока она переключала каналы в поисках того, что можно посмотреть. Лёгкий сон после обеда в действительности, казалось, заставил меня чувствовать себя более уставшим, чем я был бы, если бы не спал вообще. И хотя сейчас было всего десять тридцать вечера субботы, и я уже проспал как минимум в течение четырёх часов, я буквально вырубался.

- Ты должен лечь в постель, - сказала Белла, выключила телевизор и повела меня обратно вверх по лестнице. Она распахнула высокий тонкий шкаф в холле и достала оттуда зелёную зубную щётку, всё ещё находящуюся в упаковке. Кроме того, она вручила мне маленький походный тюбик зубной пасты и фиолетовую мочалку. – Тебе нужно что-то ещё?

- Думаю, что нет, - ответил я, моргнув несколько раз, потому что в моей голове снова начал всплывать этот день. На автомате я прошёл в ванную, умылся и почистил зубы. Взглянув в зеркало, я попытался понять, кто именно был там. Не получив никаких ответов от своего отражения, я попробовал немного расправить волосы, потерпел неудачу, отступил и вернулся в комнату Беллы.

Она переоделась в спортивные штаны и футболку и что-то печатала, затем взглянула на меня, немного прикусив губу, пару раз нажала мышкой и выключила компьютер. Я стоял в дверном проёме, неуверенный, что должен сделать. Белла посмотрела… взволнованно. Я задумался, не сделал ли снова что-то, чтобы огорчить её, но не мог понять что именно.

- Что-то случилось? - в конце концов, спросил я.

Белла выдавила улыбку.

- Нет, не совсем, просто чувствую себя немного виноватой.

- Виноватой? - спросил я, понятия не имея, что могло вызвать в ней чувство вины.

- Да, ну… - она сделала глубокий вдох и выдохнула через рот, встала и указала мне жестом лечь в постель. Я повиновался, и она присела рядом со мной.

- Ты скажешь мне? – тихо спросил я, когда опустился на её подушку. Она сделала ещё один вдох и начала теребить свои пальцы прежде, чем заговорила.

- Сегодня весь день я чувствую себя виноватой, - сказала она. – Вчера вечером я разговаривала со своей мамой, и она рассказывала мне обо всём, что происходит дома, и я злилась, что нахожусь здесь, а не там, вместе с ней. Я действительно скучаю по ней.

Она повернула голову ко мне.

- Но потом я нашла тебя, - продолжала она тихо. – И я осознала, что мои переживания были такими мелочными, по сравнению с твоими. По крайней мере, я могу позвонить ей… или отправить электронное письмо.

Она кивнула на компьютер, и я подумал, что это то, чем она могла заниматься каждый вечер, когда я видел её у окна. Я почувствовал, как её пальцы пробежались сквозь мои волосы ещё раз, после чего она встала.

- Я буду на диване внизу, - сказала Белла и направилась к двери. – Дай мне знать, если тебе что-то понадобится.

- Белла! – позвал я, мой живот и грудь напряглись. – Ты останешься со мной?

Её глаза немного сузились. Я знал, как звучал мой вопрос со стороны, но я не это имел в виду. Я просто… не хотел быть один. Это было странно, потому что я всегда оставался в этот день один и никогда не задумывался об этом раньше. Но сейчас… я просто хотел, чтобы Белла была здесь.

- Клянусь, я не буду пытаться что-нибудь сделать, - сказал я ей. – Совсем ничего, я обещаю.

- Ты хочешь, чтобы я легла с тобой?

Эти слова были охренительно смешными, и я задался вопросом, почему, чёрт возьми, я подумал, что она согласится на это. Я кивнул, так или иначе полагая, что хуже уже не будет, потому что если она откажет, то всё равно будет спать на диване. В любом случае она так и собиралась сделать.

Исключится худшее, потому что ей придётся сказать нет.

Я закрыл свои глаза, в действительности не желая зрительно запоминать её слова с речью, которая остановит мою жизнь, даже если бы я запомнил услышанное навсегда. Следующее, что я осознал, она снова присела на край кровати, но на этот раз потянула одеяло и укрыла свои ноги.

Я быстро отстранился назад, чтобы освободить для неё место, глазами наблюдая за каждым её движением, пока она укладывалась рядом со мной и опускала свою голову на подушку. Я видел, как она ложилась, рукой собирая волосы и откидывая вниз по спине, чтобы убрать их. Я смотрел, как она тщательно разгладила поверхность одеяла, пока мы оба не стали полностью укрытыми, и как она взглянула вниз, подальше от моего лица, когда окончательно улеглась.

Прежде я никогда не был в постели с девушкой. Раздевалки, задние сиденья школьных автобусов, тыльная сторона трибун, пассажирские места в салоне автомобиля – да, но не в кровати. Это казалось на самом деле странным, но не в плохом смысле вообще. Что было особенно удивительным, на мой взгляд – меня совсем не огорчало это, хотя оглядываясь назад, вероятно, это было частично из-за даты. Мой ход мыслей был не совсем нормальным, обращающим внимания на то, что это не просто маленькое сексуальное мгновение. Было тепло, уютно и безопасно.

Прикинув расстояние между нами, я протянул руку и нашёл её талию. Я увидел, как глаза Беллы немного расширились, когда обернул свои пальцы вокруг её спины и притянул её чуть ближе к себе. Выражение её лица оставалось настороженным.

- Всё хорошо? – спросил я, снова чувствуя, как всё моё тело напряглось в ожидании отказа.

- Хорошо, - сказала Белла и положила свою руку на мою рядом с плечом. Это было почти также, как тогда, когда мы танцевали на банкете.

С моей головой на подушке и теплом тела Беллы рядом со мной я закрыл глаза. Видения в моём сознании снова возобновились – черника, перчатки, полицейская патрульная машина, страх, боль, - но когда я вздрогнул от воспоминаний, рука Беллы был рядом, скользя по моей коже и волосам. Она заправила выбившиеся пряди за ухо, и когда весь день того двадцать третьего сентября в моей голове полностью завершился, я открыл глаза.

Её взгляд был направлен на меня, и она подарила мне маленькую грустную улыбку. Мои пальцы сжались на её коже, прижимая ближе, пока моё сознание запоминало всё, что я мог видеть. Когда я снова закрыл глаза, день повторялся, заканчиваясь видением тёмно-коричневых ирисов и ощущением тепла и безопасности.

Шекспир сказал: «Рукав засучит и покажет шрамы». Каким-то образом, хотя я полностью был одетым и завернутым в одеяло, я ещё никогда не чувствовал себя более голым.

И теперь, как я должен был прикрыться снова?

============================

Я проснулся от самого спокойного сна, который когда-либо помнил.

Окутанный её запахом, я медленно открыл глаза, почувствовав, как мой рот расползается в улыбке. Мой нос был погружён в её волосы, так как Белла лежала на спине у меня на груди. Моя рука была всё ещё обёрнута вокруг её тела, а рука Беллы на моей ладони с её пальцами, захватывающими тыльную сторону моей кисти. Я сомкнул глаза и вдохнул через нос, затем выпустил воздух через рот.

Слегка наклонив голову, я открыл глаза и попытался взглянуть на её спящее лицо. Угол был на самом деле не совсем удачным, так что вместо этого я посмотрел вниз на её тело. Мои пальцы дёрнулись, когда подол её футболки немного сдвинулся, и я постарался не обращать слишком много внимания на то, как её грудь медленно поднималась и опускалась в унисон дыханию.

Уходи, утренний стояк ...

Через окно проникал свет, и я понял, что было довольно позднее утро, по крайней мере, по моим стандартам. Сначала мной завладела волна паники, но я оттолкнул её назад. В первую очередь, сейчас не было ничего такого, что я мог сделать с этим. С другой стороны…

Ну ...

Что бы, возможно, не произошло из-за моей пропущенной утренней пробежки, это стоило того, чтобы остаться здесь ещё немного.

Я закрыл глаза и откинулся на подушку, довольствуясь возможностью просто слушать её дыхание и наслаждаться запоминанием ощущения её тела вдоль меня. Я аккуратно перемещал пальцы, чтобы чувствовать электрическое покалывание, когда моя кожа касалась её. Волосы Беллы щекотали мой нос, но я не двигался.

Столько, сколько я мог хотеть этого, чтобы знать, что это не будет продолжаться вечно.

Время шло слишком быстро, пока я был полностью поглощён ощущением, видением и запахом её вокруг меня. В конце концов, Белла шелохнулась, ещё больше щекоча мой нос, переместилась и вытянула свою шею на подушке. С моего места я мог видеть, как её глаза с трепетом распахнулись, и почувствовал, как её рука сжала мою кисть, когда она повернулась ко мне лицом.

Даже с её заспанными глазами и зевком на губах, она была прекрасна. Её волосы были рассыпаны везде, напоминая некое сумасшедшее дикое животное, словно эта красота подверглась атаке студентов-первокурсников, и она по-прежнему являлась самым великолепным зрелищем, которое я когда-либо видел.

Я просто пристально смотрел на неё, впитывая всё это, пока не осознал, что делаю.

- Хай, - сказал я смущенно, быстро отвёл взгляд от её глаз, но не смог удержаться от того, чтобы посмотреть на неё снова.

- Хай, - ответила она, слегка улыбаясь. - Как дела?

Хороший вопрос.

Я пожал плечами.

- Лучше, - предположил я, чувствуя себя немного напряжённым, потому что хотел быть способным дать ей более достойный ответ, чем этот. Она сделала так много для меня вчера, и я даже не ...

Чёрт.

- Гм ... ты не ... Я имею в виду ... дерьмо ... – я повернул голову и уткнулся лбом в подушку, сделал пару глубоких вдохов и посмотрел в её глаза. – Ты действительно много сделала для меня вчера.

Она ослепила меня улыбкой Моны Лизы.

- Ты не должна была этого делать, - продолжил я, отвернув голову в сторону и на секунду закрыв глаза перед тем, как посмотреть на неё снова. – Спасибо.

- Не за что, - тихо сказала она.

Моя рука потянулась вперёд поверх её футболки, продвигаясь до середины спины, и я впервые за всю ночь осознал, что она не носила лифчик. Ведь девушки обычно его снимают перед сном? Вероятно так. Иначе, кажется, это было бы некомфортно.

Я старался не думать о том, как её тело прижимается ко мне, и как я был абсолютно уверен, что её соски сейчас располагались напротив моей груди. Если бы я думал об этом... ну... Я просто не хочу искушать судьбу. Не сейчас.

Это всё ещё нереально, предполагаю, что Шериф Свон будет дома сегодня.

- Вероятно, я должен уйти, - сказал я, ненавидя слова, которые вылетели из моего рта. – Я действительно не думаю, что хочу столкнуться с твоим папой прямо сейчас.

Я наблюдал, как бледные щёки Беллы становились алыми.

- Нет, скорее всего, нет, - успокоила она. – Полагаю, что он не собирался возвращаться до полудня.

Я оглянулся на часы на тумбочке, которые указывали, что было только 8:15. Я задумался, если у отца было достаточное похмелье, то он, возможно, по-прежнему был в постели. Я сделал глубокий вдох. Если бы я смог вернуться домой прежде, чем он проснётся, то имел бы возможность незаметно попасть внутрь, чтобы он не узнал.

- Я всё равно должны идти, - тихо сказал я.

- Ты хочешь сначала позавтракать?

Боже, да.

- Я должен просто уйти.

Она слегка кивнула.

Я не двигался.

Мои пальцы снова порхали над её кожей, и я почувствовал биение своего сердца, когда заглянул в её глаза. Моё лицо размещалось в дюйме от её, и мой взгляд был направлен на её губы. Рука Беллы упиралась в мою грудь, и я мог ощущать слабое увеличение давления кончиков её пальцев. Мой язык выскочил и наполнил рот влагой.

Было так много раз, когда я смотрел на девушку и хотел почувствовать свой член у неё во рту, в её киске – мне было абсолютно без разницы. Я целовал её, потому что это было средством достижения цели – цели, что бы оказаться в ней. Я мог бы достигнуть того же самого с ней, будучи более обходительным, но в итоге главная цель была бы всё та же.

Но это ... это было по-другому.

Я просто хотел поцеловать её.

Быть ближе к ней.

Продолжать касаться её.

Оставаться с ней здесь.

Никогда не уходить.

Если бы кто-то сказал мне, что я мог бы остановить время и остаться здесь, где я был, ощущая именно то, что я чувствовал сейчас, просто, чтобы никогда не уходить, я бы даже не колеблясь согласился.

- Мне придётся уйти, - сказал я, и хотя было сильное искушение сдаться и остаться там, где я был, поднять её на руки за предложение завтрака и наплевать на все возможные последствия. Я знал, что должен был отправиться домой, пока моё здравомыслие оставалось неповреждённым. Я медленно поднял свою руку с её талии и выбрался из-под одеяла.

В пьесе Шекспира «Как вам это нравится» Розалинда сказала: «А кто же не согласится иметь много хорошего»? Так или иначе, хоть я и был уверен в том, что является хорошим для меня, я сомневался, будет ли это в интересах Беллы.

И теперь я должен был попытаться снова сконцентрироваться.

============================

Моя рубашка ощущалась свежей и хрустящей после того, как мокрой была просушена горячим воздухом в сушильном шкафу. Я даже не побеспокоился о том, чтобы застегнуть её на все грёбаные пуговицы. Я затянул на шее галстук, который был по-прежнему связан в ослабленную петлю, просто для того, чтобы мне не пришлось нести его. Я съёжился, пока босиком шёл по гравию к машине, держа в руке свою всё ещё мокрую обувь.

По крайней мере, мои брюки были сухими.

Я бросил, по всей видимости, испорченный пиджак на заднее сидение автомобиля вместе с моими носками и ботинками и направился в сторону водительских дверей. Небольшой джип издал звуковой сигнал, и я поднял голову, увидев Тайлера Кроули, проезжающего мимо, который махал и широко улыбался мне. Я небрежно помахал в ответ, сел в машину и направился домой.

У меня действительно не было возможности думать об этом.

Моё внимание было сосредоточено на том, чтобы добраться до дома и попытаться проскользнуть в свою комнату, не будучи замеченным. Я припарковал машину и подошёл к двери, оглядываясь вокруг. Его Мерседес стоял в гараже, и сейчас было около девяти утра. Шансы, что отец ещё спит, были невелики, но всё-таки это было возможно. Сделав медленный глубокий вдох, я открыл дверь так бесшумно, как только мог и заглянул внутрь.

Тихо.

Пока всё шло хорошо.

Я выглянул из-за угла в гостиную, но не увидел его. На кухне тоже никого не было. Я проследовал на цыпочках по коридору и вверх по лестнице к двери моей спальни.

- Где ты, блядь, шлялся?

Чёрт.

Я замер.

Я был близок ... так близко к моей двери. Он был уже пьяный, но был ли он настолько пьян, чтобы я мог быстро забежать в свою комнату и запереть дверь?

Нет, это не сработает.

Он находился слишком близко, мне никогда не удастся заблокироваться.

Даже если бы я попытался, он мог бы выбить дверь, и затем у меня даже не останется единственного барьера между нами.

Дерьмо.

- Я задал тебе проклятый вопрос, сучёнок!

На секунду я закрыл глаза, а потом повернулся к нему лицом.

Его волосы были взъерошенными и торчали в одну сторону. Его обычно ясные голубые глаза сейчас были налиты кровью и сужены, а его руки были сжаты в кулаки. Его лицо было искажено и перекошено, и он тяжело дышал через рот.

Нехорошо.

Чертовски нехорошо.

Делая шаг назад, плечом я почувствовал край двери.

Пока в моей голове звучали слова из «Гамлета» - В его лице скорее скорбь, чем гнев изображался – я уже знал, что отец был сердит на меня не из-за того, что я поздно вернулся домой, его горе из-за того, что я сделал, было гораздо больше, чем он мог вынести. Так или иначе, нападение на меня, чтобы причинить боль, было единственной вещью, которая позволяла ему терпеть это.

Сейчас, чтобы смириться и принять это.

============================