EPOV

Пуля, которую Гаррет пускает между глаз Кейт, эхом откликается в моем мозгу; стучит по голове, словно молот, затмевая боль в боку до такой степени, что я совершенно забываю о ней.

Неистовая дрожь пробегает по спине Беллы, сейсмическими толчками сотрясая ее тело с головы до ног. Держа ее в своих объятиях, я чувствую, как дрожь Беллы отдается в моем животе. Я усиливаю свою хватку, теснее прижимая ее лицо к своей груди, потому что здесь и сейчас сбываются ее худшие кошмары. Я потерпел неудачу, не сумев предотвратить их. Я обещал ей, что уберегу ее от опасности, однако Джеймс лежит на полу с простреленным сердцем, Кейт растянулась неподалеку с широко раскрытыми невидящими глазами и с маской ужаса, навсегда застывшей на ее лице, а с Гарретом до сих пор еще не покончено. Каким-то образом я должен вытащить отсюда Беллу, прежде чем Гаррет закончит зачистку по своему списку. Что касается меня... ну...

Это не значит, что я не хочу ради нее выжить. Иисус, я жажду исполнить все обещания, которые мы дали друг другу; оказаться на пляже, где мы будем лежать, разомлевшие и удовлетворенные, но теперь мое время измеряется постоянно вытекающей из меня кровью, и я не приемлю такой же судьбы для Беллы.

Она избежит ее. И хоть это может в прямом смысле слова убить меня, я знаю, что первая задача – заставить ее отодвинуться от меня подальше, ведь, очевидно, что на следующей пуле написано мое имя.

Сражаясь с непреодолимой необходимостью в Белле, я начинаю не просто отодвигать ее, а отталкивать, потому что она цепляется за меня, и ее сила на данный момент превосходит мою. Палец за пальцем я разжимаю ее хватку вокруг своей руки. Сначала она сопротивляется, но мгновение спустя она не только отпускает меня по собственной инициативе, но и резко отодвигается, глядя на меня темными злыми глазами.

- Ты солгал мне, - осуждающе шипит она.

Обвинения в ее глазах и голосе оглушают меня.

- Белла, - наконец удается пробормотать мне; у меня в горле все пересохло. - Я никогда не хотел, чтобы все это...

- Ты сказал мне, что когда-то был неравнодушен к Кейт, но на самом деле ты спал с ней ради имеющейся у нее информации. Теперь она мертва.

Я дважды мигаю, стук в моей голове усиливается в геометрической прогрессии, от чего я практически не слышу ее, не говоря уже о понимании слов, которые она произносит.

Я сказал ей, что был неравнодушен к Кейт?

- Я не хочу закончить так, как Кейт, - ее голос дрожит от страха и ярости.

- Белла, я... - потеря крови и снижение температуры тела, должно быть, уже отразились на моих умственных способностях. Я не знаю, что ответить, потому что понятия не имею, о чем она говорит.

- Ты обещал мне, что я буду в безопасности! - кричит она, донося до меня свою мысль. - Ты солгал! Ты лгал, чтобы заставить меня дать показания, потому что ты не мог обеспечить мне безопасность!

Ее слова подобны загнанному в мое сердце кинжалу с зубчатыми краями. Меня передергивает от боли. Ранение, которое я получил сегодня – да и не только сегодня - бледнеет в сравнении с пытками, которые рождают эти слова. Я подвел ее. Я подвел ее, и теперь она здесь, во власти у сумасшедшего.

- Белла, - шепчу я и тянусь к ней, но она отползает от меня, как испуганный маленький краб. Остановившись посреди комнаты, она роняет голову в свои ладони и разражается сотрясающими все ее тело рыданиями; они гремят громом в моих ушах, поворачивая кинжал, уже загнанный в мое сердце.

- Я не хочу умирать, - плачет она, раскачиваясь взад и вперед, пока я беспомощно наблюдаю за ней. – Не хочу!

Я застываю на месте, зная, что физическая и эмоциональная боль, которую я сейчас чувствую, ничто по сравнению с тем, чего заслуживаю за то, что она оказалась здесь. Я перевожу взгляд на Гаррета. Он внимательно смотрит на нее, сосредоточено хмуря брови.

- Иисус, Гаррет, просто отпусти ее, - прошу я грубым и хриплым голосом.

Он не обращает на меня никакого внимания, вместо этого, наклонив голову в сторону, он продолжает с любопытством наблюдать за Беллой. Медленно опустив пистолет, он спокойно подходит к Белле и останавливается прямо позади нее. Белла не прекращая плачет, и я задерживаю дыхание, когда Гаррет протягивает к ней руку и проводит пальцами по ее макушке.

- Тсс, - нежно успокаивает он. - Не плачь, Изабелла. Не плачь.

- Я не хочу умирать! - стонет Белла.

Вместо ответа он продолжает водить свободной рукой по ее волосам, поигрывая с шелковистыми прядями, в то время как Белла тихо хныкает. А я могу только сжимать кулаки; мое зрение становится красным от ярости и полученных травм.

- Я хотела когда-нибудь выйти замуж! Иметь детей! Я не хочу закончить, как Кейт! - ее отчаянные просьбы приглушаются ладонями, которыми она прикрывает свое лицо.

Я делаю резкий вдох, но мою грудь болезненно обжигает, и я едва ли способен набрать в легкие немного воздуха. Тогда Гаррет смотрит на меня и насмешливо улыбается, а затем снова обращает свой взгляд к Белле.

- Тсс… У тебя все еще может быть, Изабелла, - уверяет он ее наполненным состраданием голосом. - Ты все еще можешь выйти замуж... - он громко сглатывает, - ...иметь ...семью ...если это то, чего ты действительно хочешь.

- Так и есть! - настаивает она и опять прикрывает свое лицо ладонями. Ее голос понижается до шепота. - Но ты собираешься... – не договаривает она и плачет еще громче.

Гаррет быстро становится на колени позади Беллы и обеими руками гладит ее волосы, проводя пистолетом взад и вперед по ее голове. Дрожь сотрясает ее тело.

- Изабелла, я никогда не хотел причинить тебе боль, - объясняет он; его голос взывает к пониманию. – Все должно было произойти не так. Ты не должна была видеть меня таким.

- И ты не должен был знать, какой дурой я была, веря в его ложь! Я была такой же глупой, как Кейт...

Он хватает ее сзади за плечи и встряхивает, а она продолжает сидеть с опущенной головой.

- Никогда не смей сравнивать себя с ней! - шипит он. - Она никогда бы не смогла стать такой, как ты! Ты - сильная и смелая и... преданная.

Я подавляю стон, слыша тихий плач Беллы. На несколько мгновений пространство заполняет тишина, только мое сердце бешено колотится в груди. А потом он говорит ей слова, которые наполняют меня одновременно и страхом, и облегчением.

- Мы можем уехать, Изабелла, - тихо предлагает ей Гаррет, с тоской и нежностью поглаживая ее волосы, от чего у меня закипают все внутренности. – Мы можем уехать отсюда и оставить все это позади. Начать все сначала там... где нам не надо будет никому ничего объяснять.

Желчь подкатывает к моему горлу, сжигая его подобно лаве, но я сжимаю челюсти и заставляю себя сглотнуть. Белла не сразу отвечает, но ее плач постепенно стихает, превращаясь в медленные тихие вздохи.

- Больше никакой лжи? - наконец шепчет она, по-прежнему сидя с опущенной головой, уткнувшись лицом в ладони. Она звучит так потерянно и испуганно, что это походит на чистейшую пытку. – Никаких... объяснений?

Гаррет приближает свой рот к ее макушке, оставляя на ней один долгий поцелуй. И вот тогда я больше не могу удержать рвущийся из меня рвотный позыв. Гаррет переводит ко мне свой взгляд и внимательно наблюдает за мной, продолжая оставлять нежные легкие поцелуи на ее голове.

- Больше никакой лжи. Никаких объяснений, - шепчет он, все еще прижимаясь к ней губами.

Белла молчит, ее дыхание становится медленным и устойчивым.

- А что на счет... Тони? - бормочет она.

И снова глаза Гаррета резко возвращаются ко мне. Он переводит взгляд на голову Беллы и тяжело вздыхает. Хоть он и не отвечает, его молчание говорит само за себя.

- Я больше не хочу крови на наших руках, Гаррет, - говорит Белла в ответ на его молчание. - Ты сказал, что он все равно истечет кровью, и, несмотря на его ложь... Тони не был мне безразличен, и я знаю, что и тебе тоже. Больше никакой крови и... – вздрагивает она, - … никаких пистолетов. Пожалуйста, давай просто уйдем и оставим его. Оставим все это позади.

Я крепко зажмуриваю глаза и откидываю голову назад, ударяясь ей об стену. Темная бездна за моими веками угрожает поглотить меня. Мое дыхание напоминает короткие и тяжелые глотки воздуха, когда я прошу Бога, Иисуса и всех святых, которые только существуют, помочь мне оттянуть этот момент, дать мне сил еще на несколько минут, помочь мне найти другой выход. Пожалуйста.

Но когда я открываю глаза, то вижу, как он обхватывает ее руками, все еще прижимая губы к ее волосам. Он согласно кивает в ее нежную шею, помогая ей подняться на ноги, и не важно, насколько сильно я ранен, насколько близко подошел к смерти, - мои руки сжимаются в кулаки, и я упираюсь ими в пол. Я сдерживаю протестующий стон, изо всех сил стараясь приподняться.

Когда Гаррет поднимает Беллу, она обращает свой взгляд на меня, и ее сухие глаза молят о понимании. Они оба становятся на ноги, и Гаррет обнимает ее рукой, сжимающий пистолет. И пока я сам пытаюсь встать, он смотрит на меня и, наводя пистолет, прицеливается. В то же мгновение Белла резко отталкивает его руку и наотмашь ударяет кулаком прямо ему в лицо.

- Черт! - рычит Гаррет, когда пуля пронзает стену всего в нескольких сантиметрах от меня. На секунду его голова дергается назад от удара, но уже в следующее мгновение он бьет Беллу кулаком в лицо, от чего она отлетает к стене.

У меня возникает ощущение, будто бы он стрельнул в мой организм дозой адреналина.

Когда Гаррет поворачивается и поднимает руку, чтобы еще раз пальнуть в меня, я хватаю ее и выкручиваю как раз в тот момент, когда он нажимает на курок. Пуля снова летит мимо назначенной цели. Я пинаю его в живот, и он отлетает назад, все еще держа в руке пистолет, и когда он снова наводит его на меня, удерживая обеими руками, Белла запрыгивает сзади на него, обхватывая руками шею. Пуля со свистом пролетает рядом с моим ухом. Пока я двигаюсь в его сторону, он ревет и стряхивает с себя Беллу. Она падает на спину, и он наводит на нее пистолет.

- Гаррет! – отчаянно кричу я, и он снова поворачивается ко мне. – Тебе нужен я! Я - тот, кто все разрушил! Я - тот, кто докопался до правды! Она не имела с этим ничего общего!

- Она лгала! - рычит он. - Она - глупая гребаная лгунья! Она собиралась использовать меня так же, как Кейт!

- Нет, она не такая, как Кейт, и ты это знаешь! - настаиваю я. Он переводит пистолет то на меня, то на Беллу. - Гаррет!

Он поворачивает его ко мне.

- Она - моя, - бормочет он и нажимает на курок. Белла кричит.

Но в этот раз раздается только щелчок. У него закончились пули.

С возрожденной силой я снова настигаю его и бью прямо в лицо. А затем еще раз. Он замахивается, пытаясь ответить тем же, но я уклоняюсь и впечатываю кулак ему в грудь, заваливая его на пол. Я со всей силы пинаю его по ребрам, от чего он сворачивается в клубок, и когда я поднимаю ногу, чтобы ударить его в живот, комната снова начинает вращаться, и остатки энергии покидают меня. Я падаю на колени, хватаясь за свой бок.

- Эдвард! - кричит Белла, подбегая ко мне как раз вовремя, чтобы поддержать и не дать упасть плашмя на пол. Ее разбитое лицо расплывается перед моим взором и начинает вращаться. Я с силой зажмуриваю глаза.

- Эдвард, посмотри на меня, - твердым голосом командует Белла. - Открой глаза и посмотри на меня! - приказывает она.

Не желая разочаровывать ее, я открываю глаза и усилием воли заставляю их сфокусироваться на ее лице, все еще невероятно красивом, несмотря на полученные сегодня вечером травмы. Она ободряюще улыбается, но я вижу ужас в ее глазах. В полуметре от нас неподвижно лежит Гаррет. Я не знаю, как долго он пробудет в таком состоянии, но у меня не остается сил, чтобы проверить его.

На прекрасном лице Беллы так много травм, что я не знаю, с чего начать, поэтому ощупываю ладонями ее затылок.

- Ты в порядке? – резко спрашиваю я.

Она быстро кивает.

- Уходи, - говорю я сквозь зубы. - Убирайся отсюда, Белла.

Она пытается поднять меня, но я не могу встать. Я просто не могу.

- Уходи! – требую я изо всех оставшихся сил. - Я догоню тебя.

- Нет! – так же отчаянно шипит она. - Я не оставлю тебя! - изо всех сил она пытается поставить меня на ноги, но я слишком тяжелый для нее, поэтому падаю обратно на колени.

- Белла, - задыхаюсь я, - ты должна уйти, пока он в отключке! - потому что теперь я знаю, что он никогда не перестанет ее искать. Это не прекратится, пока он живет и дышит.

Глазами, полными огня, она встречается с моим взглядом, а затем просовывает руки мне под мышки и соединяет их в замок на моей груди.

- На ноги, Специальный Агент Каллен, - рычит она. – СЕЙЧАС ЖЕ!

Ее храбрость, моя любовь к ней, желание быть достойным ее мужества и решимости переплетаются и смешиваются вместе, выпуская электроразрядом очередную дозу адреналина прямиком в мои вены. Я отталкиваю от своего сознания головокружительную дымку и слабость в мышцах и поднимаюсь на ноги. На ее лице отображается чувство облегчения. Когда мы поднимаемся, она закидывает мою руку себе на плечо. Мы моментально застываем, услышав звуки чьих-то быстро поднимающихся вверх по ступенькам шагов. Никто понятия не имеет, что я нахожусь здесь, поэтому я отчетливо понимаю, что это не подмога. Белла смотрит на меня с отчаянием.

- На крышу, - быстро шепчу я. Она кивает, и когда мы поворачиваемся, я поднимаю рюкзак с уликами. Белла отнимает его у меня и перекидывает через свое плечо. Следуя по темному помещению, мы слышим позади нас голоса, и я благодарю Бога за адреналин, свободно текущий сейчас по моим венам, когда Белла вдруг резко останавливается и кричит.

Я оборачиваюсь и вижу, как один из мужчин, с которыми я дрался на первом этаже, срывает рюкзак с ее плеча и тянет Беллу за волосы. Я дергаю ее за руку и делаю один шаг вниз, ему на встречу, одновременно пиная его в грудь и сталкивая с лестницы. К сожалению, рюкзак падает вместе с ним. Я смотрю, как он катится вниз по ступенькам, и знаю, что не могу себе позволить пойти за ним. Не сейчас. Поэтому я тяну Беллу и веду впереди себя, подталкивая ее идти еще быстрее.

К тому моменту, как мы выходим через дверь на крышу, я уже настолько слаб, что меня откидывает назад легкое дуновение свежего ночного ветерка. Белла снова подхватывает меня, удерживая на ногах. Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но у меня получается издать всего лишь несколько прерывистых хрипов. Прижимая одну руку к своему боку, а другую закинув на плечо Беллы, я следую за ней к краю крыши. Вдалеке виден самолет, взлетающий в черное небо; мерцающие огни аэропорта направляют его к месту назначения. Когда я осматриваюсь, то вижу, что с обеих сторон мы окружены промышленными заброшенными заводами и длинными темными полосами неухоженной земли, заросшей сорняками и ведущей к ярко освещенному терминалу аэропорта Sea-Tac. Гаррет выбрал хорошее место. Нелюдимое. Никаких свидетелей. Никакой связи, по крайней мере, в радиусе нескольких миль. Город так близко, но так далеко.

Расстояние между этим зданием и следующим приблизительно такое же, какое Белла преодолела, прыгнув в ночь рейда. Это должен быть огромный прыжок, но я видел, как она это делает. Глядя на сосредоточенные морщинки на ее лбу, я с уверенностью могу сказать, что она сейчас думает именно об этом, производя в уме расчеты.

Вдруг она кивает. Огни аэропорта освещают пылающую решимость в ее глазах. Я смотрю на нее, узнавая этот взгляд, эту сумасшедшую силу, которой она обладает. Сегодня вечером Гаррет был прав в одном. Белла - самый сильный, самый храбрый и самый преданный человек, которого я когда-либо встречал, и пока далекие огни освещают ее растрепанные ветром волосы и отважный идеальный профиль, я знаю, что в этот момент всем своим видом она говорит о том, что останется со мной до моего последнего вздоха.

- Расстояние большое, - говорит она, - но мы можем сделать это, Эдвард. Мы можем это сделать, - уверенно повторяет она.

Когда она смотрит мне в глаза, мое сердце раскалывается на две части, но я громко сглатываю и заставляю себя удержать ее взгляд.

- Белла... я не смогу совершить этот прыжок. Я не в том состоянии, - на данный момент я едва могу стоять ровно.

Она внимательно смотрит на меня на протяжении, как мне кажется, вечности, прежде чем закрыть глаза, а затем резко их открыть. И в этот момент я вижу в них согласие.

- Хорошо, - выдыхает она. - Тогда мы спустимся вниз и выйдем этим путем.

Я хватаю ее за плечи, пытаясь запечатлеть в своей памяти ощущение ее тепла.

- Белла, мы не можем вернуться вниз. Я не знаю, сколько из тех парней, которых я встретил по пути сюда, все еще находится в здании, - мои глаза говорят за меня все остальное.

- Я не уйду без тебя, - вызывающе бормочет она.

Я усиливаю свою хватку.

- Белла...

Она стряхивает мои руки со своих плеч и обхватывает ладонями мое лицо.

- Нет, Эдвард! Нет! Я не уйду! - хнычет она. - Я не уйду!

Я вижу в ее глазах почти незаметный проблеск слабости и хватаюсь за него, зная, что это мой последний шанс, чтобы заставить ее уйти. Я не смогу совершить этот прыжок, и Гаррет все еще жив. Я был не в состоянии закончить свою работу несколько минут назад, но сейчас я должен закончить ее, если хочу, чтобы она начала жить так, как того заслуживает. У меня не получится сдержать все данные ей обещания, но, по крайней мере, собрав все оставшиеся силы, я сдержу одно. Я смогу обеспечить ей безопасность.

Но она не уйдет, если я скажу ей правду; если сообщу, что мы видим друг друга в последний раз. Боль в груди почти поглощает меня; затмевая любую другую ощущаемую мной боль. Это последний раз, когда я вижу ее красивое лицо; последний раз, когда я могу чувствовать тепло от ее прикосновения; последний раз, когда я в состоянии вдохнуть ее сладкий опьяняющий аромат. Я сплетаю наши пальцы и опускаю руки между нами, собирая остатки моральной и физической силы духа, чтобы сделать то, что должен. Мой последний покер-фейс (п.п.: непроницаемое выражение лица).

- Белла, послушай меня...

- Нет!

- Послушай меня! – отчаянно кричу я. Ее ноздри яростно раздуваются, грудь вздымается, но она замолкает, чтобы выслушать меня.

- Ты должна уйти, - когда она открывает рот, чтобы возразить, я неистово целую ее губы, обхватывая голову своими ладонями. Боже, я буду скучать по этим губам. Я резко отрываюсь от нее. - Если ты хочешь, чтобы я выбрался отсюда, - ты должна уйти! - ее губы подергиваются, и я точно знаю, что она не хочет ничего слышать, но в то же время сама идея, сам шанс того, что я смогу выбраться отсюда, слишком для нее заманчивы.

- Ты должна уйти и... - я теряю равновесие и снова падаю на колени. Белла смягчает мое падение, хватая меня за руки, и помогает мне опереться на выступ крыши. - Ты должна уйти и позвать на помощь, - наконец выдавливаю я. - Позвони Эммету и Джасперу. Скажи им, где я.

- Но я не могу оставить тебя здесь! - плачет она.

- Ты должна, - настаиваю я. - Только так я смогу выбраться отсюда, - я ненавижу себя за то, что заставляю ее уйти, но на данный момент у меня нет другого выхода, поэтому я передаю ей свой мобильный телефон. – В этом месте нет связи. Тебе придется добраться до аэропорта и позвонить оттуда.

Она смотрит в сторону аэропорта, а затем снова на меня. На ее лице одновременно отражаются растерянность и ужас.

- Но... но что ты будешь делать, пока меня нет?

Она сдается. Я должен использовать это, прежде чем она все поймет.

- Я спрячусь, Белла. Найду какой-нибудь небольшой темный уголок и спрячусь, пока Эммет и Джаспер не вернутся с подмогой.

Я вижу, как она борется с нерешительностью.

- Ты... спрячешься? - спрашивает она. - Ты обещаешь спрятаться?

- Да! Да, - соглашаюсь я. - Я обещаю, что спрячусь, - я поднимаю ладонь к ее лицу и нежно провожу по щеке тыльной стороной пальцев. Такая нежная. И это тоже я стараюсь запечатлеть в своей памяти, не позволяя ей увидеть, насколько много значит для меня это последнее прикосновение к ее лицу. – Что еще мне остается? – фыркаю я. – Не пытаться же одолеть Гаррета в таком состоянии?

Она смотрит на меня.

- Если я уйду, то вернусь сразу же, как только...

- Ты не можешь вернуться.

Ее лицо искажает замешательство и неповиновение.

- Что? Почему... что ты... - заикается она. - Почему?

Потому что я не хочу, чтобы ты увидела, как я умираю. Потому что, если мне не удастся убить Гаррета, я не смогу доверить Бюро твою безопасность.

Но ничего этого я не говорю. А просто снова обхватываю ладонями ее лицо. Она - такая красивая. Такая смелая. И три слова готовы сорваться с моего языка, но Белла не глупая. Только ее любовь ко мне заставляет ее принять мысль о необходимости покинуть меня. Если же я сейчас произнесу это признание вслух, она поймет, что происходит на самом деле. Поэтому я проглатываю слова, которые уже больше никогда не смогу произнести; это единственное, что остается между нами несказанным.

- Если ты вернешься, Белла, они отправят тебя в ПЗС, и на этот раз они нас разлучат.

- Но мы ведь все спланировали, - стонет она.

- Я не хочу ждать целый год, чтобы вновь увидеть тебя, Белла. А ты?

Она прищуривает глаза, всматриваясь в мои и пытаясь увидеть меня насквозь, прорваться сквозь мои стены, но на этот раз я не могу позволить этому произойти. Она медленно качает головой.

- Хорошо, - говорю я. - После того как ты покинешь это место и позвонишь Эммету и Джасперу, я хочу, чтобы ты сбежала. Беги к Джейкобу. У него для тебя кое-что есть.

- Что? - спрашивает она, сбитая с толку.

- Просто иди к нему. Он тебе кое-что отдаст, и тогда мы сможем найти друг друга.

- Но ты ранен, - скулит она.

- Со мной все будет в порядке. Пару дней в больнице, и я буду как новенький, а потом я приду и найду тебя.

- Ты найдешь меня? - спрашивает она.

- Да.

Она пронизывает меня взглядом.

- Ты обещаешь? Придти за мной через два дня?

И тогда я говорю самую большую ложь из всех, что когда-либо произносил. Я в последний раз целую ее, наслаждаясь ее губами, ее дыханием, и молча умоляю, чтобы она когда-нибудь простила меня, а затем вытаскиваю из своего заднего кармана ее браслет. У нее перехватывает дыхание, когда я застегиваю его на ее запястье.

- Как...?

- Я бы никогда не позволил ему заполучить его. Он - твой. Он всегда будет твоим, - я знаю этот взгляд. Она смотрит на меня так, словно вот-вот заплачет. Но, как всегда, ее глаза остаются сухими.

- Я приду за тобой, - говорю я ей, - а затем мы найдем тот пляж, и навсегда оставим все это позади.

Она обнимает меня, и, несмотря на боль, я в последний раз заключаю ее в свои объятия.

- Мы будем вместе навсегда, - говорит она дрожащим голосом.

- Да, малышка, - шепчу я, целуя ее шелковистые волосы. – Навсегда, - я не позволяю своему голосу дрогнуть.

Она осторожно отстраняется и смотрит на меня своими бездонными омутами.

- Я буду ждать тебя, Эдвард.

Я улыбаюсь и киваю, но моя грудь болезненно сжимается.

- А сейчас уходи, - приказываю я ей. Она встает и делает три шага назад, готовясь к прыжку. Но потом... она начинает сомневаться. Я не могу позволить ей этого.

- Белла!

Она смотрит на меня.

- Чарли оставил сообщение в твоем браслете. Он хотел, чтобы ты знала, что никогда не нужно сомневаться, готовясь совершить прыжок.

На одно довольно длинное мгновение она выглядит сбитой с толку, но затем на ее лице медленно появляется улыбка, и в следующую секунду она разбегается, и я слышу, как она приземляется на крыше соседнего здания, а затем звук ее быстрых и уверенных шагов.

Я сильно зажмуриваюсь. Моя Девушка-Кошка ушла.


῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Когда я достигаю этажа, на котором мы находились раньше, то вижу лишь тела Кейт и Джеймса. Гаррета здесь больше нет. Это меня не удивляет. С того самого момента, как он мне позвонил, я знал, что сегодня вечером один из нас должен умереть. И теперь похоже на то, что это может статься с нами обоими.

Собрав всю силу воли в кулак, я обыскиваю темный угол, куда Джеймс заставил меня пнуть пистолет, надеясь, что Гаррет не нашел его. В очередной раз за этот вечер мне везет, и я натыкаюсь на него ногой. Я поднимаю пистолет как раз в тот момент, когда слышу тяжелые шаги позади себя. Меня хватают и ударяют головой о стену, но все же мне удается загнать пулю в парня, который до этого преследовал нас с Беллой на лестнице. На этот раз он падает, и уже не поднимается.

Адреналин возвращается. В здании остались только мы с Гарретом...


῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀ - ПРОЛОГ- ῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Убрав руку от своей головы, я вижу, что она вся в ярко-красной крови; скользкой и теплой. Секунд пять я тупо смотрю на нее, а затем вытираю о свои штаны и перемещаю оружие в другую руку. Моя голова раскалывается; кажется, будто тысячи тяжелых отбойных молотков настойчиво долбят мой мозг.

Тем не менее, я заставляю себя идти. Я заторможен и еле держусь на ногах. Мое зрение размыто. На полу за собой я оставляю следы крови. Но не останавливаюсь. Если придется, я буду волочиться на животе, скользить и ползти, как проклятая змея, пока не найду его. Он не может покинуть это место живым.

Не в том случае, если она должна выжить.

И она выживет.

Моя окровавленная голова уже не особо волнует меня. И в медицинской школе, и в Куантико нас учили, что раны на голове сильно кровоточат из-за постоянного притока крови к мозгу, а еще из-за того, что кожа и подкожная клетчатка на черепе очень тонкие. Я смотрю на зияющую огнестрельную рану на левой стороне грудной клетки. Игнорируя боль, левой рукой я пытаюсь приостановить кровотечение, но терплю поражение.

Это серьезно беспокоит меня.

Я не волнуюсь за себя. Адреналин, бушующий в моем теле, практически притупил боль. Кроме того, я уже смирился с тем, что, вероятно, не доживу до вечера. Я принял этот факт, как только он сказал мне, где мы встретимся. Когда он сообщил, где держит ее, я сразу же согласился приехать один, без поддержки. В тот момент я сделал бы все, о чем бы он только ни попросил, неважно, что было очевидно, что все это - подстава. Для остальных она может быть лишь заданием, воровкой, свидетелем, которого мы поклялись защищать.

Для меня она - сама жизнь.

Неожиданно мою голову прямо между глаз раскалывает острая мучительная боль, и я откатываюсь назад. Зрение опять размыто, а в глазах двоится. На три секунды я их закрываю, поднимаю к голове пистолет и прижимаю его к переносице, пытаясь облегчить боль. Откинув голову назад, я смотрю в потолок; стальные трубы, проходящие сверху, множатся перед моими глазами: три становятся шестью, а шесть - двенадцатью.

Зрение, как у паука (п.п.: Зрение пауков, несмотря на наличие восьми глаз, весьма посредственное. Глаза паука слабо улавливают только силу и направление света).

Черт возьми, как эти существа справляются с этим дерьмом? Как поймать свою жертву, когда вы не можете сказать, какая из них реальная, а какая - всего лишь результат искаженного восприятия? Сейчас этот вопрос является очень уместным, и я понимаю, что мой разум помутнен. Я резко дергаюсь вперед, и меня тошнит прямо на ноги.

Рана на голове. Нечеткое зрение. Рвота.

Сотрясение мозга.

Я мысленно добавляю это в перечень травм, а затем игнорирую все, давая себе ровно пять секунд на то, чтобы заново сфокусироваться, потому что не могу позволить тратить больше времени. Я сильнее прижимаю ладонь к ране в боку и еле плетусь, пытаясь хоть что-нибудь расслышать сквозь громкий звон в ушах и увидеть через туманную размытость в своих глазах. Он все еще где-то здесь, скрывается за облаками дыма, газа и горячего пара. Крадется между толстых стальных труб, которые образуют что-то похожее на лабиринт. Ждет, пока я умру, чтобы пойти за ней.

Я не позволю этого. Он умрет первым, а затем я последую за ним в ад, если это необходимо.

Мое внимание привлекает глухой стук, раздающийся откуда-то снизу, и, чтобы прислушаться, я останавливаюсь на своих нетвердых ногах. Ничего. Но мои инстинкты говорят мне, что это не случайный шум, и я молюсь, чтобы они не подвели меня, несмотря на плохое состояние.

В конце концов, именно эти инстинкты завели меня так далеко; инстинкты, которые призывали защищать, отстаивать. Именно из-за них я выучился на хирурга. А когда и этого стало недостаточно, чтобы удовлетворить мою Альфа-личность, я оказался в Академии ФБР в Куантико, прямо после медицинской школы, где мирился с мазохистскими инструкторами и самодовольной сестрой-близнецом с идентичными чертами Альфа-личности, которая поступила и закончила Академию на несколько лет раньше меня.

Но мои инстинкты никогда меня подводили. Даже Джаспер, Эммет и Розали часто полагались на них.

Именно мои инстинкты привели меня к ней.

Я спускаюсь по лестнице в подвал, осторожно ступая на каждую ступеньку, а не прыгая через две, как мне того хочется. Мой пистолет наготове и поднят вверх, хотя я совершенно не уверен, что смогу попасть в цель в таком состоянии. Я иду по темным коридорам, неуверенно направляя пистолет в каждую комнату, встречающуюся на пути. Из труб валит густой пар, закручивается передо мной, и его тихий свист вселяет в меня ложное чувство спокойствия. Но стук в голове и адреналин, бушующий в моей крови, отвергают устойчивый теплый белый туман, направляют меня к моей цели; напоминают мне, что я должен убедиться, что с ней все будет в порядке, прежде чем я поддамся колыбельной, в которой звучит мое имя.

А вдруг я слышу это. Или чувствую. Я не уверен. Но инстинктивно понимаю, что он в соседней комнате; скрывается, как гребаный червь, кем он фактически и является. Мгновенно меня переполняет острое чувство ярости. Оно смешивается с адреналином, и вот я уже иду быстрее и увереннее; ладонь, прижатая к боку, превращается в кулак, а пальцы другой руки крепче сжимают оружие. С возрожденной силой я поворачиваю в дверной проем и вхожу в комнату, держа перед собой пистолет.

Молчание.

Судя по огромному количеству стеклянных сосудов, пробирок и раковин это цех смешивания компонентов. Сильный запах химикатов пронизывает воздух, заставляя мои уже и так затуманенные глаза слезиться, а барабанный стук в моей голове становится в два раза сильнее.

Где-то позади меня свистит пар, а мои глаза продолжают искать в темноте что-то подозрительное. Но везде порядок, ни одного перевернутого стула, ни одного опрокинутого флакона, лишь на одном столе беспорядочно разбросана бумага.

Я начинаю сомневаться в своих инстинктах, и это безумно бесит меня, потому что они всегда прекрасно работали. Я издаю сердитый стон и начинаю поворачиваться, проклиная мудака, подстрелившего меня, тем самым выведшего из строя мое зрение, сноровку и интуицию, и думаю о всевозможных способах, которыми я собираюсь истязать ублюдка, как только доберусь до него.

Когда в мою грудь врезается кулак, я отшатываюсь назад. Я выпрямляюсь так быстро, как только могу, и целюсь, но моя скорость и ловкость летят к чертям. У него достаточно времени, чтобы оттолкнуть мою руку, и пуля летит куда-то в сторону. Он хватает меня за руку и дважды ударяет локтем по моему запястью. Мои пальцы непроизвольно разжимаются, и пистолет с глухим стуком падает на пол. Я бью его локтем в ребра, от чего он сгибается пополам, и наношу удар по лицу, а затем по его груди. Он падает на одно колено, и я делаю рывок за пистолетом; одна моя рука по-прежнему прижата к боку в попытке остановить кровотечение из раны, полученной от нанесенного им ранее огнестрельного ранения. Но он хватает меня за ногу и тянет на себя, подальше от пистолета.

- Черт! – рычу я и поворачиваюсь, нанося ему удар прямо в челюсть. Я слышу треск костей, и он откатывается назад, кровь хлещет из его рта и носа и окрашивает его безукоризненно белую рубашку, растекаясь по ней, словно красная краска по чистому холсту. Поднявшись, я направляюсь к нему. Я слишком разъярен в этот момент и даже не пытаюсь дотянуться до пистолета. Я совершенно забыл о своей ране; обе руки сжались в кулаки, готовые бить, колотить, душить и калечить. К черту справедливое судебное разбирательство, он не заслуживает даже гребаной Сибири. Если я выберусь отсюда, Бюро может надолго запереть меня, потому что сейчас я собираюсь насмерть забить ублюдка голыми руками.

За Чарли. За Рене.

За нее.

За всех остальных.

Я собираюсь смотреть в его зловещие глаза, когда жизнь будет сочиться из его тела.

Я собираюсь насмехаться над ним и шипеть ему в лицо: «Она в безопасности. Ты не получишь ее. Ты никогда не получишь ее!»

Адреналин свободно течет в моих жилах, и я чувствую, как силы возвращаются ко мне.

Ожидание того, как я сдавлю руками его шею, заставляет меня улыбнуться и почувствовать себя целым и невредимым.

Но я ранен. Это я мог ненадолго забыть об этом, но не он.

Он бьет меня прямо в огнестрельную рану. Я вою и вижу, как птицы, звезды, планеты и гребаные галактики вертятся у меня перед глазами. Я тяжело валюсь на колени. Он пытается достать пистолет, но я, упираясь ладонями в пол, делаю выпад и сбиваю его с ног. И теперь, когда поднять пистолет снова кажется мне хорошей идеей, он бросается на меня, и мы начинаем яростно наносить друг другу удары. Но я ранен, и ему требуется всего лишь полминуты, чтобы вспомнить об этом. Его кулак впечатывается в мою рану; костяшки его пальцев покрываются моей кровью. Я хриплю в невообразимой агонии, падаю на пол, и передо мной крутится вся вселенная, когда мучительные волны боли одна за другой поглощают меня. Он снова пинает меня в открытую рану, и на этот раз я даже не могу кричать и понимаю, что уже не в состоянии подняться.

Я слышу, как он смеется надо мной. Мое зрение слишком размыто, и, корчась на полу, я не вижу ничего, кроме цветных пятен и расплывчатых форм.

- Ну-ну, доктор Мейсен, или я должен сказать: «Специальный агент Каллен», - смеется он. - Это был довольно неплохой бой, учитывая, что ты потерял херову кучу крови и уже находишься одной ногой в могиле.

- Дай мне минуту, чтобы отдышаться, и я, блядь, покажу тебе, кто тут находится одной ногой в могиле, - бормочу я.

Или по крайней мере я думаю, что бормочу. На данный момент я уже не совсем понимаю, что реально, а что нет.

Адреналин больше не затмевает мою боль, и меня постепенно уносит накатывающая агония. Мой пульс учащается. Я чувствую, что мое сердце бьется слишком быстро, даже быстрее, чем когда я занимался с ней любовью. Это не хорошо.

Он снова смеется.

- Парень, ты не знаешь, когда пора сдаваться, не так ли, Тони? Или Эдвард, или какое там, черт возьми, у тебя настоящее имя. Все кончено. Все доказательства уничтожены, ты практически мертв, - быстро говорит он деловым голосом. - И она... – фыркает он. – Ну, ее нет.

Несмотря на мучительную боль, я закрываю глаза и улыбаюсь. Ее нет. Нет, я не убил его еще, но ее нет. И она быстрая. Почти такая же быстрая, как моя сестра Розали, а это о чем-то говорит. У нее красивые, сильные спортивные ноги. Ноги, которые перескакивали множество сложных препятствий и преодолевали невероятно далекие расстояния; ноги, которые крепко обвивали мою талию, от чего у меня перехватывало дыхание. Я умираю, но моя улыбка становится все шире. С ней будет все в порядке. Теперь я должен в это верить. Она - боец, и она умная, быстрая и сильная.

Он фыркает.

- Давай, Тони, улыбайся на здоровье. Я не буду запрещать тебе улыбаться напоследок. Это меньшее, что я могу сделать, учитывая...

Он подходит ближе, но я скорее слышу это, а не вижу. И вдруг я чувствую над собой его горячее гнилостное дыхание и слышу, как он взводит курок моего собственного пистолета. Ублюдок.

- Оно хоть стоило того, Тони? - размышляет он. - Из того, что мне рассказали, тебе действительно светила многообещающая карьера в Бюро. Золотой мальчик ФБР. Их новая яркая звезда. Все, что требовалось тебе и твоей команде, это взять группу преступников, и все последующие задания ты бы смог выбирать на свое усмотрение.

Я продолжаю ухмыляться, потому что да, это того стоило.

- Но тогда ты взял и трахнул ее, - сухо продолжает он. – Тебе нужно было просто придерживаться плана, Тони, и тогда, возможно, ты бы и победил.

- Я победил, - говорю я, совершая неглубокие вдохи.

Он молчит, как мне кажется, вечность, и я все жду, как одна из моих собственных пуль прострелит мой мозг. Вместо этого он горько шипит:

- Ты не выиграл. Она использовала тебя, Тони, так же, как она использовала каждого мужчину, которого когда-либо встречала. Но в отличие от тебя я вижу, кем она является на самом деле. Она - простая глупая девчонка.

Я фыркаю, потому что она совсем не такая.

- А теперь посмотри на себя, - рычит он, и я слышу насмешку в его голосе. - Ты здесь, на пороге смерти, а она ушла. И ради чего все это?

- Ради всего, - я произношу это слово с таким рвением, каким только могу, и улыбаюсь, несмотря на душащую меня кровь.

Он фыркает.

- Ради всего, - насмешливо повторяет он. - Через несколько недель она найдет другого тупоголового придурка, который поведется на ее щенячьи глазки. И когда она будет кричать его имя посредине ночи, то даже не вспомнит тебя.

Я смеюсь. Он никогда не знал ее. Не так, как я.

Он приближается и шепчет мне на ухо.

- Не волнуйся, Тони. Когда я найду ее, то заставлю кричать оба наших имени, прежде чем пущу ей в голову пулю.

- Ты никогда не найдешь ее, - произношу я сквозь зубы. Мои глаза непроизвольно закрываются, но я изо всех сил пытаюсь как можно дольше оставаться в сознании, потому что, пока я жив, я найду способ, чтобы удержать его подальше от нее.

Он посмеивается, и я слышу, как он отходит.

- О, я найду ее, - начинает говорить он, но его голос звучит издалека, будто я слышу его из-за океана, и я знаю, что мне остается всего лишь несколько минут. Я отчаянно осматриваю все вокруг, заставляя глаза сфокусироваться и держать размытую завесу смерти приподнятой еще какое-то время; желая найти что-то… что угодно...

И вдруг я вижу это. В то время как он все дальше отходит от меня, повернувшись ко мне спиной, разглашая все свои тайны, как это делают преступники, когда они уверены, что им удастся выйти сухими из воды, осуществляя их суперплан, я нахожу в себе силы приподнять спину. Пока он глядит в окно и признается во всех преступлениях, которые совершил, начиная с восьми лет, я медленно и тихо наклоняюсь к своей левой ноге. Я стараюсь не обращать внимания на резкий болезненный спазм в животе, на лужу крови, растекшуюся рядом со мной, на струйки пота, которые катятся по лицу и смешиваются с кровью, сочащейся из моего рта, и вытаскиваю пистолет М-5 Government из кобуры, прикрепленный к моей голени. Но я не направляю оружие на него. В этот момент я не доверяю точности своего прицела и не уверен, что убью его с одного выстрела. А я не могу позволить себе промазать.

Поэтому, пока он продолжает стоять ко мне спиной, полностью уверенный в том, что у него единственного есть пистолет, и что я, вероятно, сдохну и буду кормить червей, прежде чем он закончит свою напыщенную речь, я навожу М-5 на стеклянную стену со знаком, на котором написано: УГРОЗА ДЛЯ ЖИЗНИ. НИТРОГЛИЦЕРИН. ВЗРЫВООПАСНО. Для тех, кто не умеет читать, на ней изображена интересная иллюстрация взрыва со схематичным человечком, взлетевшим в небо. Комната маленькая, а воздух наполнен формальдегидом и другими химическими веществами. Это будет небесный рай или мучительный ад. И прямо сейчас оба приемлемы.

Я криво усмехаюсь, вспоминая ее лицо; ощущение ее сливочных щек под подушечками моих пальцев.

Вспоминая тот первый раз, когда она украла мое сердце... когда я увидел ее в переполненном зале; звучит, банально, но ее темные глаза действительно поглотили меня целиком.

Вспоминая первый раз, когда наши губы встретились в темной комнате отеля; электрический разряд, который они послали в каждую клеточку моего тела.

Вспоминая первый раз, когда она попыталась надрать мне задницу в том узком дождливом переулке. Как ее мокрые волосы хлестали по моим рукам, когда она пиналась и дико размахивала кулаками.

Вспоминая первый раз, когда мы занимались любовью... ее крики, ее стоны... слова, которые мы никогда не произносили, но которые ощущались в каждом взгляде, в каждом прикосновении.

Я жалею, что ни разу не сказал ей этих трех простых слов.

Нет, он никогда не знал ее так, как я. Никто и никогда не знал ее так, как я. Я обещал ей, что она будет в безопасности.

- Ради тебя, Белла, - бормочу я, сжимаю обеими руками пистолет и взвожу курок.

- Всегда ради тебя.

Это мои последние мысли, последние слова, после которых из моих рук выбивают пистолет...



Перевод: koblyktet
Редакция: Maria77, mened
Дизайнер: Дашулич