Все дикие лошади: Глава 8
«Тогда и не надо».
Ее слова эхом разлетались в моей голове, снова и снова, и я закрыл глаза от этого звука. Машина подъехала к крыльцу бара, и она вздрогнула. Открыв глаза, увидел ее извиняющийся взгляд.
- Это мое такси.
Я кивнул и сделал шаг назад от нее, опуская руку. Спрятал ладонь обратно в карман, снова устанавливая расстояние между нами. Ее глаза метнулись от такси ко мне, похоже, она пыталась принять решение.
- Ты… хочешь, поедем вместе? - спросила она, с надеждой во взгляде.
- Да, - прочистил я горло, почесывая подбородок пальцами. - Мне нужно забрать свою куртку. Подождешь меня?
Ее губы приподнялись в уголке:
- Да. Конечно, подожду.
Я вернулся в бар, звуки музыки и тепло ударили меня в лицо. Глаза привыкли к темноте, и я нашел свою одежду на спинке стула. Сунул руки в рукава куртки и надел шляпу. Когда направился к выходу, голос Эрика остановил меня.
- Хэй, босс, ты куда?
Повернувшись к нему и к остальным парням, я поднял руки и попятился назад:
- Мой вечер закончен.
- Отыграешься в следующий раз.
- Договорились. Ребята, удачного вечера.
Я развернулся, а они продолжили свою игру в пул. Такси ждало снаружи, свет от его маячка бросал блики на снежинки в темноте. Я сел с другой стороны, и Белла указала адрес своей квартиры.
Такси погрузилось в темноту, и только красный огонек счетчика и вспышки, проносящихся мимо фонарей, освещали салон машины. Почти электрическая энергия ощущалась от женщины рядом со мной - и это заставляло меня желать стольких вещей.
Желать обернуть свои руки вокруг нее.
Желать взять ее холодные руки в свои ладони.
Желать сделать что-то иное, чем сидеть в немой тишине на заднем сиденье машины.
Я мог видеть, как тяжело вздымается моя грудь с каждым вздохом; и сердце начало стучать у меня в ушах, пока смотрел на ее руку на сиденье между нами. Когда я подвинул свою ладонь, она убрала свою. Ее пальцы накрыли ее глаза, она отвернулась от меня, уставившись в окно.
Белла всхлипнула, и мои кишки скрутило.
Она плакала.
Только звук рации таксиста разрывал тишину в салоне, когда водитель свернул к жилому комплексу Беллы.
- Седьмой корпус, мэм?
Белла прочистила горло:
- Да, пожалуйста.
Она повернулась ко мне, ее лицо было чистым, но какие-то тени пролегли по чертам ее лица. Она открыла сумочку и достала деньги, но я помотал головой.
- Даже не думай. Я не возьму твои деньги, – поднял свои руки, и она прикусила губу, сдерживаясь от спора со мной. Такси остановилось перед ее подъездом.
Мы заморгали, когда водитель включил свет в салоне. Мои глаза нашли ее глаза – они были красные, как и ее шмыгающий нос.
Она быстро отвела взгляд, когда проговорила:
- Ладно. Хм. Тогда, спасибо, что подвез меня, я полагаю.
Прежде чем я смог ответить, она вышла из машины и быстро закрыла за собой дверь.
Я сидел там мгновение, глядя как она поднимается по ступенькам. Ком подкатил к горлу, и дрожь пробежала по спине.
- Можешь подождать минуту, друг? Я хочу убедиться, что она добралась до квартиры.
- Конечно, парень.
Я открыл дверцу машины и чуть не выпал из салона - дорога была скользкой от свежего снега. Выпрямившись, бросился вверх по ступеням, где только что исчезла ее спина.
Я шел по ее следам, догнав ее за углом, когда она открывала дверь.
- Белла, Белла, подожди!
Она вздрогнула, когда я подошел к ней. Взглянула на меня, и что-то в ее взгляде, словно ножом пырнуло меня. Я понял это, как только прикоснулся к ней.
Задержал дыхание, убрав локон с ее лица за ухо, мои пальцы погладили ее скулу. Ее кожа вспыхнула, щеки стали розовыми, и я не был уверен, мороз ли тому причина или я.
Вздохнул, неожиданно задумавшись, все ли в порядке. Я уже очень давно не был так близко к женщине - как сейчас.
Мои пальцы ласкали ее щеку, и я поднял ее лицо. У нее была прекрасная мягкая кожа, с веснушками.
Я наклонил свою голову, приближаясь к ней, и ее ресницы порхнули к щекам, когда она закрыла глаза. Ее нижняя губа манила меня, и я провел по ней своими губами. Тихий стон вырвался из ее горла, когда наши губы встретились.
Я дал ей больше, прижимаясь крепче к ее губам. Она выронила ключи из своей руки, и они со звоном упали на коврик возле двери. Ее ладонь легла на мою грудь, наши губы соприкасались, а мои пальцы ласкали ее лицо.
Нежно я закончил поцелуй, и ее глаза открылись. Моя ладонь погладила ее лицо снова, и я клянусь, она прижалась к ней щекой.
- Спокойной ночи, Белла.
- Спокойной ночи.
Я был ошеломлен, мой разум пошатнулся от того, что только что произошло. Неохотно оторвался от нее и пошел обратно по коридору. Я все еще мог чувствовать ее вкус на своих губах, когда вернулся в машину.
Яркий свет субботнего солнца струился блестящими лучами сквозь шторы в мою спальню. Я перевернулась в постели и потянулась, Тень вскочила на кровать, чтобы поприветствовать меня.
- Хм, доброе утро, Ти,- вздохнула я, вытягивая руки над головой. Тень ступила на мой живот и села, ее золотые глаза изучали меня своим пристальным кошачьим убийственным взглядом. Мои щеки начали болеть, и я поняла, что это потому, что я улыбаюсь как идиотка.
Это была та же улыбка, которая появилась на моем лице, когда я услышала, как отъезжает от дома такси. Счастливо ввалилась в свою квартиру, чуть не сбив лампу и напугав Тень, заставляя ее спрятаться под столом.
И это была та же самая улыбка, которая оставалась на моем лице, когда я одевала свою пижаму и когда ложилась спать.
Это так здорово - улыбаться. Я снова вздохнула.
Он поцеловал меня. Он действительно меня поцеловал. И ощущения от этого поцелуя словно волна прокатились по всему моему телу: от кончиков пальцев выше по ногам, бедрам, груди, заканчивая покалыванием у корней волос. Его борода немного щекотала мое лицо, а его шероховатая натруженная ладонь на моей щеке до сих пор пускала мурашки по моей спине.
Прекрасно. Это было прекрасно, и я хотела бы сделать это снова.
Сев, подняла Тень к себе. Она обычно не любила таких перемещений, но, кажется, сейчас не возражала, когда я прижала ее ближе, наоборот, громко замурлыкала, словно наслаждаясь моим хорошим настроением.
Я старалась не выдумывать себе Бог весть что. Это был всего лишь поцелуй - в конце концов. Это не было обещанием, но это было намного лучше, чем полное неприятие. Что-то подсказывало мне, что я должна быть аккуратной с Эдвардом. Этот его раненый взгляд не давал мне покоя, но и не отталкивал меня, как некоторых людей. Мне хотелось протянуть руку и вытащить его из этого состояния.
Это словно наблюдать, как чей-то грузовик застрял в грязи. Человек пытается надавить на газ, завязая в ней еще больше, когда все что нужно сделать – это вылезти из кабины. А иногда просто необходим хороший толчок, чтобы сдвинуть его с места.
Я хотела дать Эдварду такой толчок.
«Но как это сделать? Очевидно, это должна быть его инициатива. Давить на него, делать первый шаг самой – с ним это не пройдет. Стоит ли мне ждать, пока он сам сделает первый шаг?»
Эта мысль крутилась в моей голове снова и снова в течение дня, пока не пришло время ехать на ужин. Я заполнила кормом небольшую миску Тени и с шоколадным тортом в руках спустилась вниз по лестнице к своему грузовику. Большая часть снега, который выпал вчера вечером, растаяла, оставив дороги мокрыми, а землю влажной.
Я подъехала к дому родителей, все еще думая об Эдварде, все еще думая о его губах на моих губах, и вошла в дом. Мама и папа не нарушали моего молчания весь ужин, и все как и я ели в тишине.
- Изабелла Мария, где твои мысли?
Я подняла глаза, а вилка с пюре остановилась прямо перед моим ртом. Они оба смотрели на меня, темные брови моего отца сошлись на переносице с беспокойством, а мамины губы с одной стороны приподнялись в вопросе.
Может быть, я была не так осторожна, как думала.
- Да ничего, Ма. Я просто далеко в другом мире, - поднесла вилку ко рту, и мой отец продолжил свой ужин. Мама одарила меня долгим взглядом, который подтвердил, что меня ждет «между мамой и дочкой» разговор, когда мы будем мыть посуду.
Конечно же, после ужина, когда мой отец побрел в гостиную смотреть баскетбол, я понесла тарелки к раковине. Мама странно взглянула на меня, протянула полотенце и включила воду.
- Хорошо, девочка моя. Рассказывай.
Я попыталась увильнуть:
- Что?
Она бросила на меня другой взгляд.
Я пыталась притвориться, что не понимаю:
- Я не знаю, о чем ты говоришь.
Она протянула мне тарелку, чтобы я вытерла ее.
- Малышка, ты же знаешь, что тебе меня не обмануть. Рассказывай. Я вижу, ты потерялась в своих мыслях о ком-то.
Выдыхая, я положила вытертую тарелку на сушилку, и она протянула мне другую.
- Только между нами: у меня был хороший поцелуй на ночь прошлым вечером.
Ее взгляд поднялся от тарелки, которую она мыла, ко мне:
- Что?
- Тссс. Тише! Мне точно не нужно участие шерифа в этом деле, хорошо? - я взглянула в сторону гостиной - открытая планировка дома давала мне хороший обзор - и я видела затылок отца, чье внимание было приковано к ревущему телевизору.
Она улыбнулась мне:
- Я буду помалкивать. Итак... кто? Кто-то, кого мы знаем?
Я положила следующую тарелку и начала вытирать другую:
- Ну, это был Эдвард Каллен.
Мама опешила снова:
- Подожди. Эдвард Каллен, который владеет ранчо на 101 трассе? Вдовец Эдвард Каллен?
Я кивнула. Ее брови взметнулись вверх, когда она обдумывала то, что я не могла расшифровать. Так что я продолжила:
- Это просто... Я не знаю. Похоже, он действительно хороший парень, я уверена. Он просто... он не похож на других парней.
- Детка, ты послушай меня. Я не собираюсь советовать тебе с кем встречаться, но будь осторожна с этим человеком.
- Почему? - я поставила чашку на столешницу и потянулась за стаканом.
- Между нами: мужчины странные существа. Они не любят перемен и еще хуже справляются с потерями. Эдвард Каллен ничем не отличается. Раньше он был активным членом этого округа, его лошади были известны по всем соседним штатам. Это было три года назад. А сейчас он очень усердно работает на своем ранчо, но держит дистанцию с остальными людьми.
Я опустила стакан и повернулась к ней:
- Откуда ты все это знаешь?
Она посмотрела на меня:
- Как все узнают обо всем в маленьком городке, сладкая?
Я фыркнула:
- Ясно. Он не позволит мне сделать первый шаг, но я боюсь, что он собирается убежать от меня, как испуганная белка в свое дупло.
- Ты должна действовать очень аккуратно, детка. Он долго не может справиться с потерей Марии. Они были вместе со средней школы.
- То, что произошло с Марией. Я имею в виду, я знаю, что это была авария, но что произошло на самом деле? - я высушила столовые приборы, которые она вручила мне, и положила их в ящик.
- Это была настоящая беда. Темной зимней ночью, прямо перед Рождеством. Ты знаешь, какими могут быть эти дороги здесь. Ее сбил пьяный водитель, ехавший слишком быстро. Ее и их сына.
Я резко подняла голову:
- У них был сын?
Мама кивнула.
- Печальный день. Он был еще маленьким мальчиком, просто дитя. Красивый, как его папа, но у него были удивительные глаза его матери.
Это дало мне намного больше почвы для размышлений. Я не знала, что у него был сын, я только знала, что его жена скончалась.
Как ужасно это для него. Это клише, но я даже представить не могу, каково пережить такое в реальной жизни, мое сердце действительно болело за него. Я знала, что его мать и отец умерли много лет назад. И он не смог получить никакой поддержки, когда потерял свою собственную семью...
Теперь не удивительно, что он так себя вел. Я стала лучше понимать его сейчас, но напомнила себе одну вещь: я не могу его жалеть. Я просто не могу так поступать с ним – так, как поступают со мной все эти люди.
Может быть, именно поэтому он был таким, каким был. Люди в этом городе, они, кажется, считают, что имеют право делать выводы относительно того, верно или неверно поведение какого-либо человека, особо не интересуясь его собственным мнением.
Это то, что иногда просто выводит меня из себя. Я глубоко вдохнула и выдохнула, чувствуя свою решимость стать... кем-то для Эдварда Каллена.
Его вкус все еще был свеж в моей памяти, а его запах задержался на моем пальто...
В ту ночь, когда я ехала домой, винтики крутились в моей голове, но я все еще не могла придумать, как сделать Эдварда ближе ко мне.
- Ты сегодня уже в пятый раз перепроверяешь все вокруг, молодой. Хочешь поделиться тем, что так ужалило тебя за задницу?
Сцепив свою челюсть, я поправил шляпу. Знал, что делал, знал, что вел себя неспокойно. Я также знал, что лошади могут ощутить это. Незабудка смотрела на меня из своего стойла, как будто все знала.
- Нет, не думаю, что хочу поделиться, - ответил я, когда повернулся к веревке, которую начал сматывать.
Эл сделал шаг ко мне.
- Ребята сказали, что ты выходил с ними вчера вечером.
Я кивнул:
- Да. Ну и что?
- Сказали, что ты уехал рано. - Было что-то в его голосе, и я напрягся, ожидая вопроса, который он не решался задать.
- Просто говори уже, старик.
Он облизнул зубы, щелкая языком:
- Когда ты окажешься в моем возрасте, то поймешь, что у тебя нет времени тратить его впустую. Человек оглядывается на свою жизнь и жалеет о том, что так много времени прошло зря. Человек, который упустил много времени, о многом будет жалеть.
Повисло молчание, пока я не закончил сматывать канат.
- И? Что это должно означать?
Он щелкнул языком снова.
- Ничего. Просто ворчание старика. Не обращай на меня внимания, молодой. Я лучше пойду, пока мой ужин не остыл. Я вижу, что Кармен уже вышла во двор.
Хруст сапог по земле и гравию наполнил воздух, и вслед за ним последовал мягкий ропот голоса Кармен. Ему ответил растягивающий слова голос Эла, и оба они исчезли вместе с заходом солнца со двора. Я остался среди тишины, нарушаемой только шорохом лошадей, жующих зерно, и их фырканьем, извещающем об окончании очередного трудового дня.
Буран повернул голову над дверцей своего стойла, и я подошел к нему, его белый чуб упал на его большие выразительные глаза. Я остановился, чтобы погладить его нос, прежде чем отправиться в дом. Воздух стал холодным, и я быстро закрыл дверь за собой, когда шагнул в темноту дома.
Вздохнул, и мой вздох, словно эхо, отскочил от стен вокруг меня. Гул холодильника сломал тяжелую тишину, когда я вошел в кухню и нашел блюдо, которое Кармен оставила для меня. Оно было покрыто пленкой, и я, сняв ее, сунул тарелку в микроволновую печь. Налил себе стакан молока, выкинув пустую упаковку.
Наконец, я сел и съел свой ужин в молчании, позволяя событиям прошлой ночи захватить все мои мысли. Избегал этого весь день, закрыл глаза, когда моя вилка упала на керамическую тарелку с громким лязгом.
Ее запах.
Ее вкус.
То, как ее волосы струились между моими пальцами.
Ее глаза, и то, как они поглощали меня, то, как они надеялись на меня.
Затравленный взгляд в них, как будто она ждала, что я что-то сделаю с ней. И как я хотел, чтобы это взгляд исчез.
Даже не знаю, что было хуже всего. Не знаю, было ли дело в ней, в этом или во мне. Мне казалось, что весь мир наблюдал за нами, затаив дыхание, и ждал, что они осудят меня.
Как будто я предавал Марию, даже прикасаясь к кому-то еще.
Потому что именно так я чувствовал себя прошлой ночью.
Сначала…
Но целовать Беллу было по-другому. И мой разум пытал меня этими воспоминаниями на протяжении большей части ночи, когда я вернулся домой. Воткнул кинжал так глубоко, когда сравнил их в своих мыслях.
Губы Марии, ее голос, ее запах. То, как она говорила определенные фразы, с мягкой интонацией испанского языка, на котором она говорила, когда была со своей семьей, акцентируя свои слова.
Но худшим было то, что в своих мыслях я видел лицо Беллы больше, чем лицо Марии. Я был с Марией на протяжении почти пятнадцати лет, прежде чем ее забрали у меня. Видел, как она выросла из девушки в женщину, а она видела, как из долговязого подростка я превратился в мужчину.
Мне казалось, что эти воспоминания о том, как мы смеялись вместе - они становились похожи на мамино старое одеяло, которое я хранил наверху сложенным в сундуке. Я знал, что оно там, помнил узоры на его лоскутках, помнил, как чувствовался его хлопок под моими пальцами, помнил его запах.
Но он оставалось в этом сундуке, ожидая следующего раза, когда я решу вытащить и проверить его.
Станет ли Мария такой же, как то старое одеяло? Останется ли она лишь спрятанной в моей памяти?
Моим первым побуждением было отрицать это, отрицать саму мысль об этом. Но она надвигалась на меня со скоростью несущегося навстречу поезда, и я должен был признать, что, может быть, это было правильно.
Я должен был попробовать двигаться дальше. Я устал от того, как тих стал этот дом. Чертовски устал.
Подняв вилку, закончил свой ужин. Вымыл тарелку и поставил ее сушиться. Закусив щеку, проверил время и заметил, что только половина восьмого вечера. Я повернулся к ящику у телефона и порылся в нем, отыскивая блокнот. Убедившись, что нашел то, что нужно, перевернул страницу, где я знал, оставил запись.
Найдя ее, я рассеянно потянулся к телефону и набрал номер.
Она ответила после третьего гудка.
- Алло?
- Привет, Белла?
- Это я, а кто это?
- Это Эдвард. Эдвард Каллен.
- Ох. О! Привет.
Я улыбнулся, представив ее удивленное лицо.
- То предложение о кофе все еще в силе?
- Хм, да! Да, конечно, в силе. Когда?
- Ты чем-нибудь занята прямо сейчас?
- Прямо сейчас? - пропищала она.
- Черт, прости. Ты, наверное, занята, я…
- НЕТ! Я не занята. Я имею в виду, ну, я занята, но не слишком занята.
- Не хочешь приехать на ранчо? У меня здесь есть кофе.
- Хм, да хорошо. Я смогу быть там через полчаса.
Я кивнул, хотя она не могла меня видеть.
- Да, конечно. Тогда увидимся.
- Увидимся, - и она повесила трубку.
Если бы меня увидели сейчас, по-дурацки улыбающегося, совершенно одного в кухне, то подумали бы, что я сумасшедший.
Может быть, они были бы правы.
__________
Перевод: rs-online
Редакция: Илария
Источник: http://robsten.ru/forum/49-1606-12
0
