Категория: Переводные фанфики по Сумеречной саге

Название: Встреча в Темноте

Жанр: Романтика/Юмор

Пейринг: Белла/Эдвард

Рейтинг: 18+

Саммари: Любовь не слепа - ей просто что-то в глаз попало.

***
- Хлеб, зубная паста, арахисовое масло.
- Хлеб, зубная паста, арахисовое масло.
Вроде бы всего три пункта, но я с трудом могу вспомнить свой собственный номер телефона, и список покупок не исключение. Кто в здравом уме мог подумать, что будет хорошей идея делать покупку продуктов в одиннадцать часов вечера в субботу? Я. Вот кто. Потому что я идиотка, которая согласилась отработать две смены на работе.
-Хлеб, зубная паста, арахисовое масло.
К счастью, дождя нет. Но жутко холодно, и ветер, кажется, смог найти лазейку к моему телу, минуя куртку и толстый свитер под ней. Поежившись, когда очередной порыв ледяного ветра прокатывается по тротуару, я прибавляю шаг, мои усталые ноги шаркают по влажной мостовой. Хотя тело изнурено, прогуливаться даже на холодном воздухе приятно. Ноги благодарны обуви без каблука, и я радуюсь отсутствию преследования со стороны официантов и нетерпеливых клиентов и возможности убрать отштукатуренную рабочую улыбку, или оскал, выслушивая очередные бесконечные тирады от мудака шеф-повара.
- Хлеб, зубная паста, арахисовое масло... алкоголь.
Накинув капюшон кожаной куртки на голову, я тащусь вперед. Жужжащая неоновая вывеска мини-маркета маячит впереди, и я всего в нескольких ярдах от магазина и бутылки дешевого красного вина, когда кто-то тяжелый врезается сзади, посылая меня вперед, заставляя споткнуться.
Это занимает всего секунду, но когда я пытаюсь удержаться, чувствую, что кто-то пытается сдернуть мою сумку с плеча.
- Эй!
Он сильный, но на долю секунды я сильнее.
- Какого хрена?! Это моя сумка!
Очевидно, моя реакция ненормальная, но это был длинный день, я устала, проголодалась, и мои ноги болят – имею право перегнуть немного палку.
- Ты кусок дерьма! - я с визгом бросаюсь на него. Мое колено врезается в его шары с приятным хрустом, и все еще держась за мою сумку, он сползает на мокрый бетон с глухим стуком.
- Ты пытаешься украсть мою гребаную сумку? – кричу я, хватая его руками, и несколько раз ударяю. - Ты мудак. Найди чертову работу!
Я собираюсь хорошенько врезать ему, когда пара сильных рук тянет меня слегка назад.
- Ладно, Рэмбо. Я думаю, ты убила его.
Запыхавшаяся и злая, я оборачиваюсь к парню, который сунул нос в мои дела.
- Он пытался напасть на меня!
Я размахиваюсь еще раз, на этот раз ногой, но мистер Хороший-парень тянет меня за собой вправо, прежде чем удар попадает в намеченную цель.
- Я знаю, я видел. Но ты выбила все дерьмо из него, так что, думаю, теперь ты в безопасности.
Посмотрев вниз, я немного ошеломлена, увидев, как мой злоумышленник кряхтит от боли, хватаясь за свои скоро-будут-синие яйца.
- Ты в порядке? - спрашивает парень, держа меня за плечи и наклоняя голову, чтобы встретиться с моим взглядом.
Рукой в перчатке я убираю волосы со своего лица и киваю.
- Я в порядке.
Он отпускает мои руки, и как только кровь отливает от моего лица в ноги, колени начинают дрожать. Видимо, я не в порядке.
Сильные руки удерживают меня, когда мир начинает вращаться, все мое тело дрожит.
- Пойдем туда, где ты сможешь успокоиться, ладно?
Мистер Хороший-парень, который также, по-видимому, Чувак-с-реально-красивыми-зелеными-глазами, оглядывается, куда идти.
- Пошли, - зовет он, держа крепко, пока мои дрожащие колени подталкивают меня вперед.
Обычно я не из тех девушек, которые следуют за незнакомыми мужчинами в бары, но у меня вдруг возникает ощущение, что мое сердце хочет вырваться из глотки и убежать, а по затылку стекает тонкая струйка пота. Я немного беспокоюсь, что, если не сяду, попросту упаду.
В баре темно, пахнет прокисшим пивом и сыростью ковролина, но тепло и сухо, и там нет урода-наркомана, который пытается украсть мой кошелек. По крайней мере, я думаю, что мистер Хороший-парень не украдет мою сумку. Но, несмотря на это, я прижимаю ее к своей груди, тайно наблюдая за ним краем глаза.
Он усаживает меня на ближайший стул, рукой мягко придерживая за поясницу. Я чувствую его теплое прикосновение через толстый слой одежды, под которым мои мышцы напряжены, как будто готовы вырваться из кожи в любой момент.
Мистер Хороший-парень-с-красивыми-глазами ставит передо мной стакан.
- Вот, выпей это.
Я осторожно нюхаю содержимое.
- Что это?
Он улыбается.
- Это просто Кока-кола. Никакого рогипнола (п.п. - рогипнол - запрещенное снотворное без цвета, запаха и вкуса; часто подсыпается маньяками ради секса с жертвой "в отключке"), клянусь.
Подняв стакан с барной стойки, я тихо проклинаю тот факт, что мои руки трясутся так сильно, что половина напитка выплескивается мне на пальцы.
- Можно мне трубочку, пожалуйста?
Я хмуро гляжу на стекло, а потом на него.
- Я могу сделать это.
Он закатывает глаза, и его брови почти соединяются, когда он вытирает Колу салфеткой.
- Уверен, что ты можешь. Но если ты воспользуешься трубочкой, часть напитка на самом деле попадет тебе в рот.
Бармен приносит мне соломинку, я кидаю ее в стакан и тремя большими глотками выпиваю все, что осталось.
- Чувствуешь себя лучше?
Я киваю, когда сахар из колы разливается в крови, успокаивая адреналин и трепетание в животе.
- Спасибо.
Он улыбается, пожимая плечами.
- Все нормально. Если кому и стоит благодарить меня, так это парню, чьи яйца ты, наверное, раздавила. Я спас ему жизнь.
Я неуверенно смеюсь, расстегиваю куртку.
- Я вроде как слетела с катушек, да?
Он кивает, стягивая черную вязаную шапку с головы, и проводит рукой по волосам.
- Совсем немного.
В тусклом освещении бара я вижу оттенки красновато-коричневого цвета в его волосах, которые торчат во все стороны, выглядя так, будто нуждаются в хорошей стрижке. Медный беспорядок на голове закрывает вершину уха и закручивается на затылке, создавая бессистемный бардак, который так ему подходит и одновременно заставляет меня хотеть прикоснуться к нему.
- Хорошо, - я протягиваю ему руку. - Спасибо, что спас меня от тюрьмы.
Он пожимает мне руку, и я приятно удивлена его теплу, тем более, что мои пальцы заморожены и немного липкие.
- Белла.
- Эдвард.
Я занята поиском остатков напитка в стакане, в то время как Эдвард садится на стул рядом со мной, пристально наблюдая, как я пью. Он, безусловно, самый смехотворно красивый парень, который когда-либо спасал меня от избиения бродяги до смерти.
- Знаешь, я чувствую себя хорошо. Тебе на самом деле не обязательно оставаться.
Он пожимает плечами, сигнализируя бармену.
- Все нормально. Я в любом случае шел мимо домой.
Свежий стакан содовой возникает передо мной, и Эдвард хватает соломинку из моего пустого стакана и кидает в новый, подталкивая его ко мне и призывая выпить.
- Еще один.
Благодарная, я наклоняюсь вперед на стуле и делаю глоток.
Взгляд его зеленых глаз путешествует между губами и остальной частью моего лица.
- У тебя довольно крепкий хук справа.
- Занятия по боксу в спортзале.
Он кивает в понимании, вертя брошенный фантик от трубочки между пальцами.
- Итак, ты часто спасаешь женщин в беде?
Эдварда кривит нос и смущенно улыбается.
- Ну, как я уже сказал, я спасал не тебя, а твоего грабителя.
- О, верно. Тогда, ты часто ходишь, спасая беззащитных гопников?
- Похитителей детей и извращенцев тоже, - добавляет он, заставляя меня улыбнуться. - Это своего рода моя работа.
- Ну, тогда, я думаю, ему повезло, что ты оказался рядом.
Трубочка в моем стакане создает шум, когда я попадаю в лед.
- Если серьезно. Спасибо.
Слабый розовый оттенок окрашивает его щеки, но он отворачивается так быстро, что мне кажется, я могла себе это вообразить. Через мгновение он поворачивается, его поразительные зеленые глаза сияют.
- В любом случае, у меня не было запланировано хоть что-то интересное на сегодняшний вечер.
Боже Мой. Он действительно невероятно привлекательный - даже укутанный в толстое пальто и шарф и спрятанный под копной непослушных бронзовых волос. Но, несмотря на то, что я бы хотела сидеть в баре с очень милым, симпатичным парнем, прилив адреналина схлынул, и волна истощения накрывает меня, оставляя едва ли в состоянии держать глаза открытыми. Сделав глубокий вдох, я прижимаю руки к груди, чувствуя неустойчивый ритм сердцебиения. Когда я снова открываю их, блестящие зеленые глаза Эдварда наблюдают за мной, отмечая мое бледное лицо и трясущиеся руки. Я даже не уверена, что мое неровное сердцебиение - это до сих пор результат встречи с грабителем.
- Я должна идти, - бормочу я, удивляясь тому, насколько сильно хотела бы остаться.
Эдвард отводит взгляд и кивает.
- Да, хорошо, - медленно застегивая молнию своей куртки, я смотрю, как он снова надевает шапку и обматывает шарф вокруг шеи. Нежно коснувшись моего локтя, он помогает мне встать с места, и в тишине мы идем к входной двери.
Выйдя на улицу, мы оба дрожим, кутаясь в наши куртки, когда холодный воздух обволакивает нас, и я снова накидываю капюшон, заправляя волосы, чтобы они не развевались на ветру.
- Итак, ты идешь домой? - спрашивает Эдвард, глубже засовывая руки в карманы.
- Моя квартира всего в четырех кварталах отсюда.
Его брови снова сходятся вместе.
- С тобой все будет хорошо?
Переминаясь с ноги на ногу, пытаюсь разогнать кровь, чтобы не замерзнуть, и не могу сдержать улыбку от его заботы.
- Думаю, что буду в порядке.
Он снова немного морщит нос, и мы мгновение стоим в тишине.
Автомобиль проносится мимо, его покрышки свистят на мокрой дороге.
Вдалеке воет сирена.
Жизнь кипит вокруг нас, как будто нашего маленького пузыря не существует.
- Я бы чувствовал себя лучше, зная, что ты добралась домой, - говорит он, пожимая плечами и натягивая свою шапку на уши.
Теперь я знаю, что мое сердце мчится по совершенно другой причине.
- Ты предлагаешь прогуляться?
Его ответная улыбка – это все, что нужно для подтверждения моего вопроса, и я неловко переступаю с ноги на ногу, прежде чем кивнуть.
- Конечно.
Он ухмыляется в ответ, и мы поворачиваем в сторону моего дома, наши плечи слегка соприкасаются, когда мы начинаем идти.
- Надеюсь, я не отвлекаю тебя от увлекательного субботнего вечера.
- Вовсе нет, - отвечает он. - В любом случае, кто-то должен убедиться, что опасные преступники не шастают по улице.
Я фыркаю.
- Я думаю, он давно уже убежал куда-то залечивать свои яйца.
Он нежно касается моего плеча.
- Я имел в виду тебя.
Я смеюсь намного громче и чувствую, как дрожь в моих руках и голосе медленно стихает. Хотя с Эдвардом и его чертовой улыбкой я не совсем уверена, что трепыхания в моем животе прекратятся в ближайшее время.
Мы останавливаемся на пешеходном переходе.
- Итак, почему субботним вечером ты ходишь здесь, вместо того, чтобы находиться в постели?
- Я только что закончил две смены на работе, – вдруг его голос звучит устало, и он тихо вздыхает. - Я не был дома со вчерашнего утра.
Я морщусь, мгновенно почувствовав себя плохо.
- Дерьмо.
- Нет! Серьезно, все нормально…
- Нет, я чувствую себя ужасно, Эдвард! Моя квартира находится прямо впереди. Ты должен пойти домой и поспать. Я даже не знаю, как ты держишься прямо сейчас.
Мгновение он смотрит мне в глаза, но быстро опускает взгляд.
- Наверное, я переутомился или вроде того. Удивительно, но я проснулся.
Я изо всех сил стараюсь сердиться на него, но его милая улыбка просто топит хмурое выражение на моем лице. Я не могу обижаться на него за то, что он не дома в постели, когда на самом деле предпочла бы, чтобы он проводил меня домой.
Мы болтаем обо всяких пустяках - о погоде, соседях, о нашем явном отсутствии социальной жизни - пока не подходим к моему дому.
- Мы пришли.
Эдвард смотрит вверх, разглядывая дом.
- Круто.
Когда он стоит здесь, за пределами моей квартиры, я вдруг начинаю нервничать, не зная, почему.
- Ты недалеко? Я имею в виду, твое жилье близко?
Он смотрит мне в глаза, и его рот распахивается совсем немного, достаточно для того, чтобы я захотела провести подушечкой пальца по его нижней губе, просто чтобы увидеть, действительно ли она такая мягкая, как кажется. Красивые руки и красивый рот.
- Нет, не совсем. Я живу примерно в восьми кварталах отсюда, - он указывает туда, откуда мы только что пришли.
- О Боже, Эдвард!
Он хихикает.
- Все хорошо. Я просто поймаю такси.
Мысль о том, что он прошел со мной весь этот путь - четыре квартала в противоположном направлении - согревает меня немного, пока я не вспоминаю, с чего все началось.
- Я ужасно себя чувствую. Я полностью испортила тебе вечер и забыла купить арахисовое масло, единственное, что должна была сделать.
- Арахисовое масло?
- Я шла в магазин, чтобы купить ужин.
- Арахисовое масло на ужин?
Я пожимаю плечами, роясь в своем новом оружии, чтобы достать ключи.
- Я устала, и мне лень.
Эдвард откашливается, когда мои ключи звенят в руке.
- Итак, - он делает паузу, облизывая нижнюю губу. - Я хотел бы получить твой номер, - продолжает он, нервничая. - Ты знаешь, на случай, если понадобится свидетельствовать для полиции. Или типа того.
Я могу чувствовать биение сердца в горле, будто оно собирается прыгнуть мне в рот. Улыбаясь, я снова лезу в свою сумку за мобильником.
- Оооо, нет...
Экран не треснул - он разбит вдребезги и совершенно темный, даже когда я держу кнопку включения. Плюс задняя крышка полностью оторвана, раскрывая его внутренности.
- Я даже не знал, что так можно сделать, - удивляется Эдвард, беря то, что осталось от моего телефона и поворачивая его в руках.
Мгновенно отвлекаясь от испорченного телефона, я зависаю на его длинных пальцах - они просто такие красивые. У мужчины красивые руки.
- Да, я тоже.
Я хмурюсь, когда он возвращает мне телефон, и засовываю его обратно в сумку, морщась, когда слышу, как еще больше трескается экран.
- Я могу дать тебе мой домашний номер телефона?
Вытащив свой телефон из кармана куртки, Эдвард протягивает его мне, и я ввожу номер, закусив губу, чтобы подавить глупое хихиканье, которое хочет выскочить и испортить момент.
- Так я позвоню тебе позже?
Я киваю, и Эдвард улыбается. Мое тело отвечает вспышкой тепла, поднимающегося вверх по позвоночнику.
Луч света омывает нас, когда такси останавливается у обочины перед протянутой рукой Эдварда.
- И я не хочу быть свидетелем в полиции, - говорит он, подходя к двери машины. - Я хочу позвонить тебе, чтобы поговорить. И, возможно, снова увидеть тебя.
- Да, я догадалась об этом.
- Ладно, я просто хотел убедиться.
- Хорошо, - было ужасно холодно, и мое тело кричало о необходимости лечь, но по какой-то причине я просто не могла быть той, кто отвернется первым.
В конце концов, водитель такси кричит Эдварду, чтобы тот сел в машину, и мы расстаемся.

***

- Toi ... Ey Toi ... putain de merde ... ey l'idiot, apporte-moi le couteau? (фр. Ты… эй ты… ублюдок ... Эй, идиот, принесешь мне нож?) - дрожащий су-шеф (п.п.: заместитель шеф-повара) бежит через кухню с последним из длинной очереди поручений шеф-повара Рейно. Опустив голову, я крадусь мимо окна кухни к черному входу, оставаясь вне поля зрения Джеймса. Я знаю минимум французского языка, и благодаря всемирно известному шеф-повару Джеймсу Рейно и его грязному рту, в основном слова проклятия. Сегодня весь его репертуар прошел тренировку.
Сейчас вечер воскресенья, всего три часа до ужина, и я готова потерять сознание. Мои новые туфли жмут, стринги впились в задницу, и уже целая неделя прошла с тех пор, как я дала свой номер одному симпатичному медно-волосому парню и до сих пор ничего о нем не слышала. Моя жизнь - полный отстой.
Двери ресторана распахиваются, и появляется Джессика, выглядя робко - как будто я та, кого она должна бояться.
- Извини, Белла, но там, на входе, проблемы.
Вздохнув, я надеваю свою обувь и растираю красное пятно на пятке, где, я уверена, скоро появится волдырь.
- Что случилось?
Она крутит пальцы перед собой, пока говорит.
- Ну, там мужчина со своей женой, они пришли по бронированию, но в книге записей ничего нет. Я не уверена, что это ему подходит, и думаю, что он немного расстроен.
Я встаю и поправляю свою черную юбку-карандаш.
- Ты уверена, что он пришел в правильный день?
Она кивает, и я следую за ней по освещенному коридору обратно в ресторан.
- Я проверила следующее воскресенье и дальше, но ничего нет. Он говорит, что разговаривал с Джейн.
Le Couchon Faim - не просто лучший французский ресторан в городе, он также один из лучших в стране. Мы можем похвастаться шеф-поваром, удостоенным звания Мишлен, и одним из лучших сомелье страны. Если мы действительно перепутали бронирование этого парня, мне придется исправлять ситуацию. Какая радость.
Спокойно я шагаю по ресторану за Джессикой к стойке регистрации. Я перехватываю официанта, проходящего мимо.
- Пара за третьим столиком ждет воду, и у семьи за девятым возникли проблемы с меню. Он кивает и исчезает, чтобы обслужить клиентов.
- Он стоит возле стойки, - шепчет Джессика, отходя в сторону.
Когда я приближаюсь к стойке регистрации, мои шаги на миг запинаются, прежде чем я могу совладать с собой. Человек, который встречает меня, почти неузнаваем. Укутанный и немного неопрятный мужчина с прошлой недели ушел. Сегодня, в бледно-голубой рубашке и брюках, он совершенно разрушителен.
И со своей женой.
- Привет, Эдвард.
Он поворачивает голову на звук моего голоса, и мой желудок переворачивается при виде него.
- Белла, - отвечает он с улыбкой, которая выворачивает меня наизнанку.
Женщина рядом с ним потрясающая - немного старше него, пожалуй, но, тем не менее, великолепна. Она ниже ростом даже на каблуках, и ее прекрасно уложенные карамельного цвета волосы мягкими волнами спадают на одно плечо, подчеркивая нежность декольте.
Я не могу остановиться и пялюсь на нее несколько секунд. Неудивительно, что он так и не перезвонил.
- Слышала, что есть проблемы с бронированием, - говорю я тихо, отводя их в сторону.
Своими длинными пальцами он чешет затылок и неловко ерзает.
- Ну, вроде того. Но мы всегда можем вернуться в другой раз...
- Глупости, - говорит женщина рядом с ним, положив руку ему на плечо и проворачивая нож в моих кишках. - Эдвард сделал заказ больше месяца назад женщине по имени Джейн, и, к сожалению… - она проверяет имя на моем бейджике, и я никогда не чувствовала себя более неполноценной… - Изабелла, официантка сообщила нам, что бронирования не существует. Мы никого не обвиняем…
- Нет, конечно, - вмешиваюсь я, примеряя самую успокаивающую улыбку. - Позвольте мне посмотреть, возможно, я смогу найти для вас кое-что. Почему бы вам не присесть, я вернусь через минуту.
Я даже не задерживаюсь, чтобы поговорить с Эдвардом. Вместо этого я шагаю, почти вслепую, через ресторан, чтобы найти им столик. Глупая маленькая часть меня совершенно раздавлена, что Эдвард тот парень, который просит номер телефона у девушки, когда он женат. Но, может, я слишком мнительна. Может, он просто хотел дружить? Или, может, он серийный убийца. Может, это он инсценировал инцидент с кражей сумки только чтобы подобраться ко мне, чтобы он мог проникнуть - ладно, сейчас я схожу с ума.
- Эмма, ты можешь очистить двенадцатый столик у окна и сервировать его на двоих, пожалуйста.
Руки сжимаются в кулаки, когда я наблюдаю, как она и другой официант украшают стол новой белоснежной скатертью, блестящим серебром и кристально чистыми хрустальными фужерами. Стол спрятан в укромном уголке с прекрасным видом на реку, где они могут наблюдать закат над водой, и, черт возьми, у них, наверное, юбилей или что-то в этом роде. Ну что за ничтожество.
Сделав глубокий вдох, я снова натягиваю рабочую улыбку и иду туда, где стоит Эдвард. С засунутыми в карманы руками он стоит в зале ожидания ресторана, выглядя, как на фотосессии.
- У нас готов для вас столик, если вы пройдете со мной.
Когда мы идем, он ускоряет шаг, чтобы поравняться со мной, оставив жену на несколько шагов позади. Я не могу даже смотреть на него без желания ударом головы стереть эту улыбку с его лица.
- Я понятия не имел, что ты здесь работаешь, - говорит он, и мой пульс учащается от его близости. Он слишком хорошо пахнет. Ублюдок.
Я медленно поворачиваюсь к нему, останавливаясь перед его столиком, мой голос низкий. - Очевидно.
Он слегка прищуривает глаза на мой ответ и хмурит брови. Их официант, Бен, выдвигает стул для женщины, и она деликатно садится, улыбаясь Эдварду, когда он садится напротив нее. Боль в животе разрастается, когда он улыбается ей в ответ, и я просто не могу больше.
- Оставляю вас в надежных руках Бена. Наслаждайтесь вашей едой.
И с этим я оставляю Эдварда и его жену наслаждаться романтическим ужином, а сама прячусь за стойкой регистрации, пока он не уйдет.
Ресторан постепенно заполняется, и к счастью мой мозг в основном занят работой и только немного попыткой не думать об Эдварде и его жене, которые, вероятно, хихикают и кормят друг друга. И хотя я не думала, что вечер может быть хуже, кто-то решил доказать, что я неправа.
- Простите, сэр, - говорю я, пытаясь успокоить двухметровую громадину передо мной. – Согласно правилам ресторана, обувь должна быть закрытой, а одежда - строгой.
Мужчина поднимает обутую в сандалии ногу, закатив глаза.
- Ты знаешь, кто я?
Меня это волнует?
- Если хотите, я могу забронировать для вас столик на другой вечер, чтобы вы могли поужинать. Но, к сожалению, дресс-код окончательный.
С некоторым отборным матом - на английском - он и его друзья уходят, устраивая сцену, и по большей части становятся просто занозой в моей заднице. Когда я возвращаюсь обратно к столу, ярость, бурлящая под моей кожей, достигает точки кипения, и горячая краска заливает шею.
- Что я могу сделать для тебя, Эдвард?
Его лицо самое серьезное, что я когда-либо видела, зеленые глаза пристально следят за мной, пока я занимаю свое место за столом, и я счастлива, что между нами преграда, чтобы я не могла воткнуть карандаш ему в шею.
- Что-то не так? Я что-то сказал или...
Стирать что-то из книги бронирования слишком тяжело, и я качаю головой.
- Я в порядке. Ты должен вернуться к своей жене, Эдвард.
- Моей жене? - его глаза расширяются, и он улыбается. - Ты имеешь в виду мою маму?
Мои щеки мгновенно опаляет, и я смотрю вверх.
- Это твоя мама? – пищу я.
Он кивает.
- Это ее день рождения.
- Боже, - я закрываю глаза, желая, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком, когда смесь облегчения и стыда накрывает меня. - Я такая дура.
- Ты вовсе не дура.
- Так и есть. Джессика сказала мне... и я просто предположила. Мне так жаль, Эдвард. Ты, наверное, думаешь, что я такая идиотка.
Он трет ладонью щеку, покрытую красивой щетиной.
- Я просто рад, что ты не обиделась на меня. Я думал, что остался без шансов на первое свидание.
- Нет. Боже, нет. На самом деле, я даю тебе зеленый свет. Ты можешь просто уйти и не разговаривать... подожди... первое свидание?
- Ну, да. Может быть, завтра вечером? Если ты не работаешь.
Я улыбаюсь широко и счастливо.
- Я не работаю.
- Прости, Белла, - я поворачиваюсь к Джессике, пытаясь скрыть улыбку до ушей. Когда ее глаза быстро мелькают между Эдвардом и мной, я знаю, что это не сработает. – Тебя к телефону.
Я киваю в знак благодарности, и она исчезает, оглядываясь на меня через плечо.
- Я могу забрать тебя в восемь?
- Да. Ты знаешь, где я живу.
Он кивает и улыбается, возвращаясь к своему столу. В этот раз я даже не пытаюсь сосредоточиться на чем-то, кроме него, украдкой подглядывая за ним через переполненный ресторан.
Через час или около того он со своей мамой проходят мимо ресепшена, выглядя счастливыми и сытыми, и улыбка, которой он одаривает меня перед уходом, ослепляет и навсегда отпечатывается у меня под веками. В ту ночь я мечтаю о длинных пальцах и трехдневной щетине на моей коже.
***

Утро следующего дня холодное, но полное солнечного света и ясного голубого неба. Мое неустойчивое дыхание белым зимним облаком парит перед лицом, а утренний воздух питает горящие легкие, пока я бегу вдоль берега реки. Даже в морозное утро мне жарко, а мои щеки и нос розовые. Daft Punk взрывается в наушниках, вторя моему сердцебиению и быстрому темпу. Я не бегала больше недели, и сегодня утром это кажется тяжелее, чем обычно. Остановившись у кромки воды, я наблюдаю, как гребцы переплывают реку, пока поднимаю ногу на скамейку, чтобы ослабить судороги в голени. Сделав глубокий вдох, я тяну руки над головой, чувствуя, как растягиваются мышцы спины и больного бедра. Неожиданное легкое прикосновение к моему плечу заставляет меня подпрыгнуть так высоко, что я почти теряю равновесие.
Позади меня в спортивных штанах и футболке стоит Эдвард.
Я вытаскиваю наушники и хватаюсь за грудь, мое сердце бешено колотится в грудной клетке.
Он улыбается.
- Мы должны прекратить встречаться вот так.
- Ты должен прекратить подкрадываться ко мне, - я ударяю его своими наушниками, понимая слишком поздно, что, вероятно, я - потный розовый беспорядок.
Проводя рукой по лбу и волосам, я впитываю его растрепанный, но все равно до смешного привлекательный внешний вид.
- Ты рано.
Он пожимает плечами, отключая наушники от своего iPhone.
- Не мог спать.
- Облом, - все еще тяжело дыша, я прислоняюсь к каменной кладке на границе с рекой, и он делает то же самое, своей рукой прижимаясь к моей.
- Да, сегодня большое свидание.
Его глаза яркие в лучах утреннего солнца, и наклонившись немного в сторону, я с улыбкой подталкиваю его.
- Ты бегаешь здесь?
- Эм, - он замолкает, глядя на землю, как будто там ответы на все вопросы. - Я был рядом?
Я недоверчиво фыркаю.
- Ты преследуешь меня, Эдвард Каллен?
Он гримасничает, средним пальцем потирая кожу над бровью.
- Преследование - это такое грубое слово. Я просто бежал в непосредственной близости от твоей квартиры в надежде, что мог бы... да, я слежу за тобой.
- Ну, поскольку ты проделал весь этот путь сюда, хочешь выпить кофе или чего-нибудь еще?
Он кивает, поглаживая свой живот.
- Я определенно могу что-то съесть.
Направляясь в кондитерскую в квартале отсюда, мы ведем непринужденный разговор. Холодный утренний воздух охлаждает перегретую кожу, оставляя наши щеки розовыми, и моя кожа покрывается мурашками.
- Так ты женщина, которая решает, кто получит столик в том месте? - спрашивает он, пока мы идем, его наушники качаются на пальцах.
- Нет. Я девушка, в которую швыряют салфетку, когда стейк недостаточно прожарен.
- Угу. Так что, ты можешь говорить по-французски?
- Немного, - признаюсь я, зная, что будет дальше.
- Ты можешь мне что-нибудь сказать?
Мы подходим к кафе, и я вытаскиваю из спортивного бюстгальтера двадцатидолларовую банкноту, которую планировала потратить на обед.
- Неа. Это слишком неудобно. Мое произношение ужасно.
- Пожалуйста? Не похоже, что я слышал что-то лучше.
Я издаю стон, проверяя аппетитную выпечку в витрине.
- Обещай, что не будешь дразнить меня?
Заказав два латте, Эдвард наклоняет голову, ухмыляясь.
- Разве я тебя дразню?
- Да.
Мы оба смеемся, занимая свои места, и, к счастью, тема забывается, когда перед нами возникают два маленьких глянцевых фруктовых пирога.
Большую часть утра мы с Эдвардом проводим в уютной маленькой кондитерской на реке, пьем кофе и едим богатую маслом выпечку, полностью разрушая эффект от каких-либо упражнений, которые мы, возможно, сделали ранее.
Эдварду двадцать семь лет, он парамедик и живет со своим старшим братом и его женой, пока не найдет где-нибудь более подходящее жилье. Конечно, найти двухкомнатную квартиру в городе, которая не будет стоить вам руки и ноги и фактически пригодную для жизни - непростая задача. Я знаю - я потратила более шести месяцев на поиски, прежде чем нашла свою.
В то время как его работа может быть многочасовой и утомительной, огонь в глазах, с которым он рассказывает об этом, говорит о том, что он любит ее. Он любит свою семью, особенно племянниц-близняшек, предпочитает собак кошкам, и, когда он улыбается, то улыбается всем лицом, сверкая набором почти идеальных зубов. Я говорю «почти идеальных», потому что один зуб обломан и выглядит меньше, чем другие. Это просто крошечное несовершенство на идеально пропорциональном красивом лице.
Прямо перед обеденным перерывом мы, наконец, выходим на улицу, не по сезону яркое солнце проглядывает сквозь утренние облака и согревает нас в этот ясный день. На свету волосы Эдварда переливаются красным золотом, случайная прядь, подхватываемая ветром, падает ему на лоб, и я хочу протянуть руку и загладить ее обратно, чтобы посмотреть, как она снова упадет.
Я влюбляюсь в него всеми возможными способами и ничего не могу сделать, чтобы остановить это.
Он облизывает губы.
- Итак, у тебя есть планы на остаток дня?
- Неа. Может быть, уборка квартиры.
- Да, - он оттягивает свою футболку. - Мне нужно заняться стиркой.
- Но я увижу тебя сегодня вечером, да?
- Конечно.
- Спасибо за прекрасный завтрак.
Он снова прячет глаза за темными очками и улыбается мне, освещенный зимним солнцем, он стоит так близко ко мне, что я понимаю, насколько он высокий на самом деле.
- Мне это было в удовольствие.
То, как его губы произносят это слово, посылает ударную волну желания сквозь меня. Мой рот пересыхает, и я даже не помню, как правильно глотать.
- Хорошо, - бормочу я, наблюдая, как его язык прокатывается по нижней губе, прежде чем он улыбается.
- Хорошо.
Мы оба улыбаемся, понимая, что один из нас в какой-то момент должен уйти.
Я дергаю себя за волосы, собранные в конский хвост, чтобы вытащить из распутных мыслей.
- Увидимся вечером.
Он кивает, и я поворачиваюсь, воюя с каждой клеточкой в моем теле, когда ухожу от него. Непонятная реакция скручивает мои внутренности, это отличается от всего, что мне доводилось испытывать. Мой желудок неприятно сжимается, но мне нравится. Есть что-то в этом захватывающее и новое, и незнакомое, и дерьмо... я должна была поцеловать его.
- Белла, подожди!
Я едва дохожу до угла.
Холодный воздух окрашивает кончик его носа в розовый, а губы потрясающе розовые на его озябшей от холодного воздуха коже. Сделав глубокий вдох, он подходит чуть ближе, его руки находят мои, переплетая наши пальцы, и он осторожно тянет меня ближе.
- Я обещал себе, что не уйду от тебя в третий раз без поцелуя. Однажды я уже был достаточно глуп.
Он наклоняется вперед и, О Боже, О Боже, О Боже, в момент, когда его губы прикасаются к моим, весь мир как будто исчезает.
Шум улицы вокруг нас затихает, и все, что я слышу, пробую и чувствую – это он. Его теплые руки согревают мою холодную кожу, его рот дарит тепло моим губам. Я прижимаю руки к его груди и чувствую биение сердца через тонкий материал футболки, а когда его губы слегка раскрываются, я не могу не попробовать, я высовываю язык, чтобы коснуться его.
Меня никогда так раньше не целовали - это был всепоглощающий, воспламеняющий поцелуй, который я чувствовала от макушки до пят. Вспышка интенсивности взрывается между нами фейерверком, и он прижимает меня ближе, поглощая, и я цепляюсь за кожу на его шее, материал его футболки, все, что я могу найти, чтобы притянуть его ближе.
Я не знаю, как долго мы целуемся - минуты, дни, вечность – все равно недостаточно долго.
- Блядь, - стонет он, горячее дыхание омывает мои зацелованные губы. - Почему я в спортивных штанах?
Глаза закрыты, и я снова ищу мягкие губы и головокружительные поцелуи.
- Что?
Он нежно целует меня, прижимаясь бедрами вплотную к моему животу. Задохнувшись, я разрываю поцелуй и смотрю вниз, мое дыхание застревает в горле, когда я вижу природу его проблемы, прижатую к нижней части живота.
- О.
- Да.
Я не могу отвести глаз от него, и чем дольше я смотрю, тем больше у меня чешутся руки, чтобы залезть за пояс его штанов.
Его руки крепко прижимают меня к себе, и когда я смотрю вверх, то вижу, что он краснеет, розовые пятна покрывают его щеки вплоть до кончиков ушей.
- Дай мне минутку.
Сглотнув, я закусываю нижнюю губу между зубами, его хватка удерживает меня, пока я борюсь с собой, чтобы не шлифоваться своими бедрами об него.
- Ты знаешь, мы могли бы... я знаю, что у нас технически не было первого свидания и все... – шепчу я, поглаживая его руки. - Но... моя квартира как раз там... и... - О, Боже, я такая идиотка.
- Ты просишь меня пойти к тебе?
С трудом сглатывая, я, наконец, поднимаю взгляд от моих ног.
- Да?

***

В тот момент, когда двери лифта закрываются, Эдвард толкает меня к стене, холодный металл поручня прижимается к моей пояснице.
Теплыми сильными руками он скользит вниз по моей спине на задницу, облаченную в тренировочные брюки, в то время как мой рот дегустирует кожу его челюсти, шеи, подбородка, мягкой мочки уха. На вкус он соленый - чистый, теплый и мужественный. Его дыхание опаляет мою щеку, когда я пальцами тяну за волосы, приближая его губы к моим, чтобы я снова могла насладиться вкусом его рта. Его поцелуи жесткие и настойчивые, и мягкие и игривые одновременно - все, что я когда-либо желала в любом поцелуе.
Лифт останавливается, и мы вываливаемся в коридор бардаком из рук и губ и заплетающихся ног.
Я даже не понимаю, как мы добираемся до моей квартиры, но когда это происходит, мы оба задыхаемся от смеха и поцелуев. После слишком долгого ковыряния в замке мы практически вваливаемся внутрь, и с моей прижатой к двери спиной и его бедрами между моих ног я благодарю Бога, что надела эластичные черные брюки, потому что могу чувствовать все. Мои руки скользят под край его футболки, его узкие бедра подрагивают под кончиками пальцев. Его кожа такая теплая и мягкая, а горячее дыхание разливается по моей шее; я провожу пальцами по упругой коже его живота, царапая ногтями маленькую дорожку мягких волос, заканчивающую в его спортивных штанах.
- Спальня? - спрашивает он между поцелуями, его губы оставляют влажную дорожку по моей ключице к набухшей груди.
Я указываю налево, и его руки крепко сжимают мою задницу, когда он поднимает меня и направляется в сторону спальни, на ходу скидывая обувь.
- Подожди, подожди, подожди! – кричу я, открываю рот и пытаюсь насытить легкие кислородом, когда огонь, бурлящий под моей кожей, воспламеняется от дыхания Эдварда, его губ и рук и его самого.
В краткий миг ясности я вспоминаю, в каком состоянии оставила спальню - нижнее белье на полу, носки, книги, постель не застелена.
- Я не могу делать это стоя, - хрипит Эдвард.
- Диван, - я указываю направо. - Диван.
Быстро развернувшись вправо, Эдвард приближает нас к дивану, где он осторожно укладывает меня, стягивает кроссовки с моих ног и с ухмылкой швыряет их через плечо.
Я стягиваю футболку и легинсы, оставаясь в одном лишь нижнем белье и черном спортивном бюстгальтере. Мне даже не хочется жалеть, что на мне не надето что-то более сексуальное. Эдвард стягивает свою футболку через голову, а я пытаюсь стащить ногами его спортивные штаны, и мы оба смеемся над моей ловкостью.
Его вес твердый и теплый надо мной, его кожа прилегает к моей во всех нужных местах. Одурманенная его запахом, я лежу под ним на моем простом потертом диване, ослепленная и пульсирующая под его прикосновениями.
Я не знаю, откуда это берется, но, когда его губы задевают чувствительную кожу на моем бедре, глупый рот теряет связь с мозгом, и я выпаливаю:
- Oh mon dieu!(фр. Боже мой!)
Бронзоволосая голова отрывается от моей груди, и его горящие глаза впиваются в мои, припухшие от поцелуев губы распахиваются, пока он, не отрываясь, смотрит на меня.
- Что это, черт возьми?
Я сглатываю, внутренности дрожат, кожа горит.
- Я не знаю. Это просто вылетело.
Его взгляд мечется между моими губами и глазами.
- Скажи это снова.
- Oh mon dieu! – шепчу я, и он тяжело сглатывает, усиливая хватку на моих бедрах. - Tu me rends folle. (фр.- Ты сводишь меня с ума)
- Черт возьми. Меня не волнует, если ты только что сказала мне, что весь день ловила рыбу - это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышал.
Он целует меня так сильно, что я чувствую его зубы, но я все еще хочу большего, больше его губ, больше тела.
Открытым ртом он оставляет горячий влажный след вниз по моей шее и ключицам, останавливаясь возле кромки моего спортивного лифчика, где его пальцы ловко проскальзывают под материал.
- Можно?
Я киваю.
- Пожалуйста.
Он пробирается под лифчик и накрывает рукой изнывающую грудь. Сосок моментально твердеет под его теплой ладонью. Сместив ткань вверх со своего пути, его рот присоединяется к пальцам, и я теряю связь с реальностью, ощущая лишь тепло его тела рядом со мной.
Он резко выдыхает, когда я поднимаю свои бедра, чувствуя, как он прижимается в том месте, которое заставляет вспышки света появляться перед моими глазами. В ответ он выгибает бедра мне навстречу, и я скольжу рукой между нами, ощущая его горячую напряженную плоть под тонким хлопком боксеров. Я провожу рукой по всей длине его ствола, костяшками пальцев задевая влажное пятно на моем нижнем белье, и рефлекторно дергаюсь, заставляя нас стонать.
Эдвард перемещается, слегка откатываясь в сторону, и заменяет мою руку своей, стягивая боксеры вниз достаточно, чтобы освободиться. Он чертовски идеальный и набухший, и я хочу его так сильно, что могу закричать. Я нахожу его взгляд, и он нежно меня целует, его рука впивается в мое бедро, когда моя рука скользит между нами, его стальная плоть, обтянутая гладкой горячей кожей, подрагивает в моей руке.
- Блядь... блядь, Белла.
Его рука оставляет пылающий след на моей коже от бедра до нижнего белья, его длинные красивые пальцы скользят под пояс, где его встречает готовая гладкая кожа. Его волшебные пальцы выводят мягкие маленькие круги по центру моей женственности - слишком мягкие, слишком медленные, слишком приятные. Я стараюсь соответствовать его темпу, чтобы он был медленным, но у моих бедер другие планы, и как только он скользит средним пальцем между моих ног, я врезаюсь в него, мой кулак плотно обхватывает его.
Искры летят из глаз, и мое тело дрожит, пока он подводит меня ближе и ближе к моему освобождению. Моя голова прижата к его груди, рука обернута вокруг члена, он сгибает пальцы и надавливает, и я вдруг чувствую невесомость, эйфорию и разлетаюсь на миллионы кусочков.
Его брови нахмурены, а зеленые глаза следят за моей рукой, и меньше чем через минуту он следует за мной, его мышцы напряжены, а глаза закрыты, когда он кончает.
Ноги переплетены, влажные тела прижаты друг к другу, мы с Эдвардом на мгновение замираем, восстанавливая дыхание. Мое тело до сих пор поет, пока нервные окончания гудят от восторга.
Потянувшись, Эдвард достает свою футболку, используя ее, чтобы очистить себя и мою руку, прежде чем снова отбрасывает ее в сторону и притягивает меня ближе к себе.
Он глубоко дышит, зарывшись лицом в изгиб моей шеи, мягко целуя, а затем нежно улыбается - это последнее, что я вижу, перед тем как дрейфую в сон на волне довольных вздохов и запаха теплой кожи.
Я не знаю, как долго я сплю, но, когда просыпаюсь, Эдварда рядом нет, и я укрыта одеялом. Садясь, я оглядываюсь и вижу, что Эдвард стоит в одних лишь боксерах со стаканом воды в руке.
- Эй, - тихо говорю я.
Он поворачивается и улыбается.
- Хорошая квартира, - говорит он, оглядывая беспорядок в комнате, его глаза сканируют мои вещи, словно он видит то, чего не вижу я.
Кажется, это становится нормой, что в его присутствии мое сердце замирает и снова ускоряется, бьется в груди, как крылышки Колибри. Расслабленная и сонная, я наблюдаю, как Эдвард продолжает озираться, пробегается пальцами по краю фоторамки, маленькой статуэтке слона, украшенной драгоценными камнями, и небольшой вазочке, полной разных побрякушек, ключей и разномастных сережек.
Он ныряет под одеяло, прижимаясь ко мне холодными босыми ногами, и притягивает меня ближе.
- Который час? – спрашиваю я, наслаждаясь ощущением его мягких растрепанных волос на моей коже.
- Почти пять.
Я делаю глоток воды.
- У тебя был забронирован столик для нашего свидания?
Покачав головой, он улыбается.
- Ничего, что я не мог бы отменить.
Поставив стакан на столик, я тяну одеяло вверх и накрываю нас с головой.
- Ты хочешь остаться со мной сегодня вечером?
Он приподнимает бровь.
- Что ж, мне нужно выстирать футболку, прежде чем я смогу надеть ее.

***

Эдвард так и не вернулся в дом брата.
Он заезжал на квартиру, чтобы забрать чистую одежду, после того, как я выстирала его футболку. Но он сразу же вернулся, и то, что предполагалось, как одна ночь, растянулось на несколько дней, затем недель, в итоге превратилось в зубную щетку рядом с моей и его собственную подушку.
Мы легко и комфортно вошли в привычную колею, и прежде чем я осознала, уже не было просто Беллы, были "мы", "они", Эдвард и Белла, две половинки целого.
За каких-то восемь дней и три неожиданных и неловких встречи Эдвард Каллен перевернул мою жизнь с ног на голову и вывернул наизнанку самыми лучшими из возможных способов. Он - причина моей улыбки, тепла в моей постели, запаха на моей подушке по утрам и горячего тела, прижатого к моему по ночам. Он тот мужчина, с которым я просыпаюсь и засыпаю, смеюсь, болею и спорю. Он по-прежнему превращает мои внутренности в желе и заставляет сердце вырываться из груди, как никто другой никогда не делал и никогда не сделает снова. Он делает меня лучшей версией себя.
Любовь заставляет меня желать быть большим, всем, чем угодно, всем, что ему когда-нибудь понадобится.
Без него я сильная, но с ним я сильнее.

Дорогие читатели! Напоминаем, что все комментарии, оставленный под статьей или на форуме, при голосовании принесут истории по одному дополнительному голосу за каждый, а развернутые комментарии приплюсует еще по одному голосу. И сами читатели, написавшие большее количество развернутых комментариев, получат призы!

Друзья, помните, что при подсчете голосов учитываться будет только один ваш комментарий, а повторные или сделанные позже с началом голосования будут удалены!