Бля, было так тепло. Я обнимал тепло. Тепло обнимало меня. Явное тепло. Я сделал неторопливый глубокий вдох. Такой приятный запах. Знакомый. Я придвинулся ближе к источнику тепла и уткнулся носом во что-то мягкое и шелковистое. Тепло пахло офигеть как хорошо. Как печенья. И цветы. И тепло тихонечко сопело...

Я чуть не задохнулся и попятился назад от источника тепла так быстро, как только мог, пока не упал и не ударился головой об пол с очень громким глухим звуком. Я открыл один глаз, прищуриваясь от неприятно яркого света, и уставился в потолок. Тепло. Я поднялся на колени и столкнулся лицом к лицу с Беллой, чьи глаза были широко распахнуты. Ее волосы торчали во все стороны, и на ней была ее толстовка. В моей кровати. Твою мать.

"Твою мать", - прохрипел я. Мои мозги все еще не работали. На моей кровати сидела Белла, ее губы сложились в удивленное "о", и она выглядела в точности как маленький ребенок, которого только что поймали на том, что она раньше времени хотела открыть свои рождественские подарки. Какого черта она делает в моей кровати?

"Какого черта ты делаешь в моей кровати?" - снова прохрипел я. Проклятый мозг - все еще в состоянии "пропал без вести".

Ее лицо сделалось ярко-красным, и глаза вдруг наполнились слезами. Она старалась сморгнуть их, а я все еще не двигался с места. В гребаном смущении и совершенно не понимая, каким образом Белла оказалась в моей кровати. Без предупреждения Белла вскочила и стала пробираться к балконной двери. Бля, что она делает?

"Бля, что ты делаешь?" - прохрипел я, желая разнести мой мозг ко всем чертям. Но она уже была за дверью. Я провел пальцами по волосам, пытаясь понять, что за фигня тут произошла. Но мое тело остолбенело. Гребаный несокрушимый столбняк. По какой-то причине я был немного мокрый. Я кое-как оторвал свое остолбеневшее промокшее тело от пола и вошел в ванную. Решив, что крайне горячий душ сейчас будет очень даже кстати.

Я избавился от своей помятой влажной одежды и ступил под струи горячего душа. Тепло. Правильное решение. Ну, и что это было? Я начал копаться в своих мыслях, пытаясь вспомнить любое важное событие. Я помнил индейку у Брэндон. Она была офигительно вкусная. Но я так устал. Слишком устал. Поэтому я пошел домой. После этого я пытался пару часов порисовать, но это было уже слишком для меня, поэтому я завел свой будильник...

Бутылка шампуня, которую я держал в тот момент, с гулким звоном встретилась с дном душевой кабины. Я выключил воду, вышел из душа и направился к двери ванной. Я приоткрыл ее так, чтобы можно было увидеть мой будильник. Одиннадцать двадцать две... Я медленно закрыл дверь, а потом снова дернул ее на себя, чтобы удостовериться. Да. Я проспал пятнадцать часов.

Нет. Я проспал пятнадцать часов с Беллой. Бля, что же произошло? Но я чувствовал себя... хорошо. Выспавшимся. Бодрым. Без единого намека на усталость. Я вернулся к своему зеркалу. Круги у меня под глазами были все еще темными, но не такими, как обычно. Ха.

"Ха". Очевидно, долгий сон повредил мой мозг. Кто знает? Я улыбнулся самому себе в зеркале. Но тут же от моей улыбки не осталось и следа. Я прикоснулся к Белле. О чем, черт возьми, я думал? Но она выглядела вполне нормальной. К тому же, я не совсем ясно припоминаю, но, кажется, тепло обнимало меня в ответ. Но как такое вообще возможно? Я снова провел рукой по волосам и начал одеваться. Я чувствовал себя офигенно свежо и бодро, и это было удивительное чувство. Это было чувство, которое я так давно не испытывал, и я даже не был уверен, что все это происходило со мной на самом деле. Но я был благодарен возможности использовать все свои мыслительные способности на полную катушку, потому что они мне как раз понадобятся.

Из-за праздников идти в школу сегодня было не нужно. Поэтому я провел свой день, усиленно размышляя, и пришел к некоторым выводам. Во-первых, что-то прошлой ночью было иначе, и это что-то сделало возможным мой сон. Во-вторых, Белла позволила мне прикоснуться к ней, и у нее не случилось никакой Странной Истерики. В-третьих, я понятия не имел, как все это можно было объяснить. И, в-четвертых, единственного человека, который мог это сделать, я расстроил этим утром.

Так что единственное, что я мог сделать, - это надеяться, что моя девочка все равно придет сегодня ночью.

Я спустился в кухню, чтобы утащить что-нибудь из остатков с ужина, которые парни вчера принесли домой. В тот момент, когда я разогревал аппетитную индейку, на кухню с широкой улыбкой на лице вошел Карлайл.

"Эдвард!", - воскликнул он, хлопая меня по спине. - "Похоже, ты сегодня чувствуешь себя получше", - улыбнулся он, присоединяясь ко мне. Я ухмыльнулся ему и безразлично повел плечами. "Совершенно верно, черт возьми, я чувствую себя лучше", - самодовольно подумал я. Я спал. Целых пятнадцать часов.

Даже учитывая все оставшиеся без ответа вопросы, вырисовывавшиеся в моей голове, я был в офигенно хорошем настроении. Поэтому я запрыгнул на столешницу и разговаривал с Папочкой К., пока мы оба нахваливали выдающиеся кулинарные таланты Беллы, хмыкая и постанывая от удовольствия. Я был в таком хорошем настроении, что даже не окрысился на Эммета, когда он вошел на кухню и присоединился к нам. Я чувствовал себя так, как будто жил чьей-то чужой жизнью. Я мог сконцентрироваться на любой мелочи. Это было божественно.

Так прошел весь день. Только я и мое гребаное отличное настроение. Но когда часы показали десять, я снова почувствовал усталость. Конечно же, у меня было девять лет, чтобы смириться с этим. И это была та усталость, с которой я легко мог справиться. Но при этом я знал, что существовала возможность, лишавшая меня необходимости делать это.

Поэтому когда время близилось к двенадцати, я расхаживал по своей комнате, с тревогой ожидая Беллы. Я осознавал, что, когда придет время, мне придется использовать свое секретное оружие. Скорее всего, я вел себя как полный придурок. Устав шагать взад и вперед, я решил подождать ее на балконе. Это была необычно ясная ночь, полная луна освещала задний двор и беседку. С моего балкона был виден дом Брэндон. Все окна, кроме одного, были темными. Окна на кухне.

Я ждал снаружи на холоде до половины первого. Она так и не появилась. Я подумал, что мог бы подождать до завтра, и рискнуть поговорить с ней в школе на биологии или еще как-то. Но для меня это было слишком поздно. Будь я проклят, если собираюсь ждать, пока она придет. Для Беллы это был всего лишь один год против моих девяти. Мне нужно было увидеть ее сейчас же. Поэтому я вернулся в комнату и схватил свою кожаную куртку. Мне надо было быть максимально незаметным... это было чертовски рискованное мероприятие.

Я спустился вниз по решетке эффектнее, чем когда-либо, и подкрался к дому Брэндон. Я шел на полусогнутых ногах, пока не добрался до окна кухни. Медленно я поднял свою голову и заглянул в него. Белла сидела за столом в центре комнаты и, похоже, делала домашнее задание или что-то вроде этого. Я поднял руку к стеклу и легонько постучал по нему двумя пальцами. Белла вскочила со стула, поднося руку ко рту, и развернулась лицом ко мне. Она выглядела такой испуганной. В этот момент я понял свою ошибку. Гениально, бля. Я выпрямился и поднял руки в воздух. Как только она поняла, что это был всего лишь я, она опустила свою руку на грудь и перевела дыхание. Дерьмо вместо мозгов.

На минуту она вышла из кухни и вернулась со своей толстовкой, набрасывая ее по пути к задней двери. Она тоже выглядела лучше. Она не была в таком хорошем настроении, как я весь сегодняшний день, но ее глаза выглядели намного, черт возьми, лучше.

"Привет", - робко прошептала она, глядя вниз на свои ботинки. Когда она подняла глаза, я указал на беседку и кивнул головой в ту сторону, приглашая ее пойти за мной. Она пошла. Мы молча пересекли двор и уселись на наши места на противоположных концах скамейки. Как будто это был наш уговор или еще какое-то дерьмо в подобном духе. Нейтральная территория. Когда я не смог больше выносить тишину, я понял, что пришло время для моего секретного оружия. Для того, что я никогда не делал. Ни разу.

"Прости меня", - сказали мы одновременно. Я раздраженно вздохнул и перекинул свою ногу через скамью, разворачиваясь к ней лицом. Она смотрела вниз на свои руки. И на ней был этот гребаный капюшон. Мне так хотелось стащить его вниз.

"За что, черт побери, ты извиняешься?" - вспылил я. Мое извинение больше не имело того смысла, который я изначально в него вкладывал.

"Я просто... это было непростительно с моей стороны, вот так ложиться в твою кровать. Это было неуместно, и я сожалею об этом", - тихо ответила она, нервно теребя свои пальцы.

Я снова сделал глубокий вдох. Это будет тяжелее, чем я думал. "Я не сержусь, Белла", - мягко сказал я, пытаясь не показывать раздражения, которое я испытывал в тот момент.

"Честно говоря, я пытался извиниться за то, что вел себя как придурок этим утром", - мрачно усмехнулся я. "Ты должна чувствовать себя избранной. Я редко так делаю. Хотя...", - я сделал паузу, обдумывая, как лучше спросить, не расстроив ее еще больше, - "Хотя получить объяснение было бы неплохо", - сказал я, больше спрашивая, чем утверждая.

Тогда она развернулась в мою стою сторону и подтянула колени к груди, обнимая их так, как делала временами. "Мне очень стыдно", - закусила губу она. Она даже покраснела немного. Мне захотелось рассмеяться, но я знал, что это было бы контрпродуктивно, поэтому я просто терпеливо ждал.

Порывисто вздохнув, она начала перечислять все события предыдущего вечера. Как она волновалась за меня и поэтому пришла раньше. Как услышала будильник. Как вошла в мою комнату, с ужасом думая, что я мертв. Когда она добралась до того момента, когда увидела, что я спал, ее лицо стало серьезным и сосредоточенным. Она сказала мне, что я спал, и она не могла разбудить меня. Мне стало немного стыдно за то, что моей девочке пришлось увидеть меня таким, но вряд ли я сожалел об этом теперь. Потом она рассказала мне, как забралась на кровать, чтобы разбудить меня. И как она обнаружила, что может прикоснуться ко мне. Я не понял, о чем она говорит, когда она описала мне прикосновение, но я решил, что объяснение может подождать.

Она продолжила объяснять, как все ее действия успокаивали меня, и поэтому она прилегла рядом, чтобы было удобнее, и стала напевать мне колыбельную, которую обычно мне пела моя мама. Белла была права. Бля, и правда было стыдно. Мне. Особенно, когда она сказала, что я обнял ее.

"И я", - подытожила она, - "просто заснула. Я этого не хотела, честно. Я только хотела остаться до тех пор, пока ты не проснешься. Но я так устала..." - добавила она, жалобно глядя на меня.

"А ты?" - спросил я, тряхнув головой, - "Я имею в виду, ты заснула? Без кошмаров?". Она кивнула, закусив губу. Тогда я развернулся лицом к реке, пытаясь переварить всю эту новую информацию.

Не надо было быть гребаным гением, чтобы понять это. Белла была моим ключиком ко сну. И каким-то образом я был ее ключом. Это точно была какая-то псевдо-Фрейдистская фигня. И я уверен, что куча психиатров выстроились бы в очередь, только бы получить шанс выяснить все причины, по которым это работало. Но мне было насрать на них. Честно говоря, я больше волновался о более серьезных вещах. Например, о том, как мне, черт возьми, спросить Беллу, могла ли бы она сделать это еще раз.

Я снова развернулся на скамейке, проводя руками по лицу, и с ужасом думая, что я собираюсь сейчас сделать что-то абсолютно неправильное. "Белла" - выдохнул я, выставляя вперед свою руку, - "Я хочу кое-что спросить, но я не хочу тебя доводить до истерики", - осторожно сказал я. Я решил, что лучше сделать вроде как оговорку: "Внимание: Эдвард Каллен просто мастер облажаться в любом дерьме. Продолжайте на свой страх и риск".

Она нерешительно кивнула, продолжая обнимать свои колени, сидя лицом ко мне. У меня так и чесались руки снять этот гребаный капюшон с ее головы. Это дерьмо меня почему-то дико раздражало. Я тряхнул головой, пытаясь не сбиться с мысли.

"Насколько... неприятно... тебе будет, если я попрошу сделать это еще раз?", - очень медленно спросил я, все это время не разрывая с ней зрительный контакт. Я затаил дыхание, надеясь на лучшее, но ожидая худшего. Она была озадачена и молчала в течении нескольких секунд. Мое гребаное лицо начало синеть.

Наконец каменная маска исчезла с ее лица, и она закусила губу. "Я... не буду против... попробовать", - прошептала она.

Я резко выдохнул и улыбнулся ей, с облегчением осознавая, что она не сбежала от моего предложения. Но мне необходимо было удостовериться, что, независимо от природы этого явления, позволяющего мне прикасаться к Белле, оно никуда не исчезло. Я неуверенно протянул свою руку к ней ладонью вверх, безмолвно предлагая ей взяться за нее... если она может. Она с сомнением посмотрела на нее, все еще кусая губы. Неохотно она убрала одну руку со своих коленей и протянула к моей. Немного трясущимся указательным пальцем она ткнула в мою ладонь. Это и правда было похоже на небольшую искру. Я нахмурил брови, глядя на свою руку, но ничего не сказал об этом, и продолжал держать руку над скамьей ровно посередине между нами.

Очевидно, Белла была довольна своим экспериментом, потому что она снова осторожно потянулась рукой ко мне, и медленно скользнула своей маленькой мягкой ладошкой в мою, завершая все это действие легкой улыбкой, игравшей на ее губах, и загоревшимся от волнения взглядом. Я улыбнулся ей в ответ и поднялся со скамейки, потянув ее за собой. Мы шли по двору к моему дому, держась за руки. Моя девочка была в порядке. Она выглядела абсолютно спокойной. Никаких Случайных Истерик.

Перед тем, как я подпустил ее к решетке, я остановил ее и, разорвав наши руки, свирепым взглядом уставился на этот гребаный капюшон. Я осторожно, но уверенно, поднял руку и, ухватившись за него, стянул вниз, освобождая ее длинные каштановые волосы. Она вопросительно подняла бровь на мои действия, но я лишь одобрительно кивнул ей в ответ и стал смотреть, как она поднимается наверх. Я подождал до тех пор, пока она благополучно добралась до балкона, а потом и сам проделал весь этот путь наверх.

Как только мы оказались в тепле моей спальни, я начал немного нервничать. Я чувствовал себя чертовски неловко, пытаясь найти простой способ затащить Беллу в свою кровать, не испугав и не оскорбив ее. Но будь я проклят - моя девочка взяла и просто забралась на кровать. В толстовке, в обуви. Вот и все. Она повернулась ко мне, когда поняла, что я не последовал за ней, и немного покраснела. Конечно, для нее это было более привычно. Она вспомнила, как сделала это в первый раз. Я снял свою куртку и ботинки, не желая испачкать свою кровать, но не стал просить ее делать что-либо подобное, из-за чего она могла бы почувствовать себя неловко. Она посмотрела на меня извиняющимся взглядом и начала расшнуровывать свои ботинки.

Я поставил будильник на пять тридцать. У нас было только пять часов сна, но это все равно было намного больше того, к чему я привык. Я глубоко вздохнул, выключил свет и забрался на кровать к Белле, которая лежала на своей стороне лицом ко мне. Похоже, что все дело было в гребаном физическом контакте, поэтому я осторожно пододвинулся к ней на спине, пытаясь не беспокоить ее. И когда я был уже достаточно близко к ней, она подняла свою маленькую ручку и нежно начала поглаживать мои волосы. Бля, как же это было хорошо.

Я расслабился и развернулся к ней всем телом, не очень уверенный в том, что нужно делать дальше. Как если бы Белла могла читать мои мысли, она взяла дело в свои руки и придвинулась еще ближе ко мне, пока ее крошечное теплое тело не оказалось полностью прижатым к моему. Меня окутали аромат и тепло ее тела, когда она склонила голову к моей груди, а ее волосы щекотали мой подбородок.

Она стала напевать эту песню. Так многого времени прошло с тех пор, как я слышал ее в последний раз. Я чуть не расплакался как какой-то гребаный ребенок. Но вместо этого я просто обнял свою девочку и сильнее прижал к себе, зарываясь носом в ее волосы и вдыхая ее аромат. Спустя пару секунд я уже спал.