- Алек!

Я быстро повернулся в сторону звука, наблюдая за приближением Эсме. Был вечер пятницы, едва стемнело, и я стоял в гостиной резиденции Калленов. Отец Эсме, Антонио, отправил меня разобраться с некоторыми делами, а потом попросил задержаться для разговора. Я бы предпочел находиться сейчас в другом месте (например, дома в компании бутылки скотча), но когда Босс зовет тебя, ты должен прийти.

- Мисс Каллен, - вежливо ответил я, кивая в знак приветствия. Если не считать нескольких мимолетных взглядов, когда мы встречались в обществе, я впервые столкнулся с ней со времени ее переезда в Чикаго несколько месяцев назад.

- Эсме, - поправила она неожиданно жестким голосом.

- Прошу прощения?

- Меня зовут Эсме.

Я одарил ее странным взглядом. Почему она представляется?

- Я знаю твое имя.

- Разве? – спросила она, с любопытством приподнимая брови. – А я уверена, что ты только что назвал меня «мисс Каллен», и это было не мое имя.

Я виновато улыбнулся, когда понял, о чем она говорит.

- Сила привычки.

- Хорошо, но привычка это, или нет, с друзьями так не здороваются.

Друг. В моем мире этот титул использовался лишь для входящих в круг людей. Слово звучало непривычно из ее уст. Это то, кем она была – моим другом?

Но прежде чем я смог подумать, как настоящие друзья должны приветствовать друг друга, она подошла ко мне ближе. Я поднял руку, думая, что могу пожать ей ладонь, и тут я заметил кровь.

Кровь. На моих руках была кровь. И я даже не знаю, чья.

Я быстро засунул руки в карманы, но она, казалось, и не заметила моей реакции, когда сжала меня в объятиях. Я ощутил ее тепло сквозь одежду, вдохнул ее запах, от аромата, наполнившего легкие, закружилась голова. Сердце ускорилось, и грудь будто бы сжало. И словно перекрыли доступ воздуха в горло, стало тяжело дышать. По коже побежали мурашки. Я едва не пошатнулся.

У меня аллергическая реакция?

Через секунду она оторвалась от меня, ослепительно улыбаясь. Но мне это совсем не помогло, ноги оставались слабыми. Я хотел попросить ее набрать 911, но слова застряли на полпути. Я лишился дара речи.

Немой и на грани потери сознания. Что со мной творится?

- Хорошо выглядишь, - сказала она, приглаживая отворот пиджака и поправляя галстук. Это было странным… очень личным жестом. – Ты стал больше. Крепче.

Она покраснела, сказав эти слова. Она смутилась, но я не был уверен, почему. Насколько я понимаю, это были комплименты.

- Ты тоже, - удалось выдавить мне. Она удивленно глянула на меня, как будто я ее обидел. – Хорошо выглядишь, я имею в виду. Не больше или крепче. Хотя, ты, определенно, стала больше.

Выражение ее лица не изменилось. Похоже, я говорю совсем не то.

– В хорошем смысле, - пояснил я. Что хорошего в том, чтобы сказать женщине, что она стала больше? – У тебя увеличились правильные места.

Она уставилась на меня с шоком, и тут только до меня дошло, насколько неправильно это прозвучало. И тут, подчиняясь Богом заложенному в мужских генах инстинкту, мои глаза опустились прямо на ее грудь. Определенно увеличилась.

Вне всякого сомнения, это не то, что должны делать друзья.

Я тут же одернул себя и поднял взгляд, но было поздно. Она заметила.

– Значит, тебе нравятся мои, э-э, увеличившиеся места? – удивленно спросила она.

- Да, - ответил я. Я говорил правду, но вслух это прозвучало ужасно. Она дочь Босса. Что я делаю? – Постой, нет.

Вернулось обиженное выражение лица. Это плохо. Я попытался объясниться, но она оборвала меня со смехом.

– Тебе стоит просто остановиться, - сказала она. – Твой язык доведет тебя до беды.

В моей жизни многое может довести меня до беды, но, как я думал, только не язык.

В любом случае я кивнул.

– Думаю, ты права.

- Конечно, права, - подмигнула она. – Пора бы тебе привыкнуть к этому факту.

Я засмеялся, довольный, что она не злится.

– Попытаюсь.

- Это все, что мы можем, - сказала она. – Пытаться.

Она определенно была совсем не похожа на отца. Он постоянно повторял, что не бывает попыток, только действия. Поражение – это слабость. Чтобы выжить, нужно добиться успеха. И исключений не бывает.

Он ошибался? Есть исключения?

- Итак, что ты тут делаешь? – спросила она, оглядываясь по сторонам. Я подумал, что выгляжу странно, стоя в одиночестве посреди ее гостиной.

- Дела. Я жду твоего отца, - ответил я. – А ты?

- Что я здесь делаю? – уточнила она, удивленно глядя на меня. – Я здесь живу, Алек. И ты это знаешь.

- О-о, - просто сказал я, осознав, что спрашиваю. Я был сбит с толку. Совершенно уничтожен, едва сохраняя способность мыслить. Все было в тумане.

Может, это не аллергическая реакция. Может у меня шок.

Я застыл на месте, не зная, что говорить, а она продолжала смеяться.

– Ты милый, - заметила она, слегка погладив меня по щеке. – Я рада тебя видеть.

Меня по-разному называли в жизни – холодным, расчетливым и даже сумасшедшим. Но милым? Только не так.

– Я тоже рад тебя видеть, Эсме.

Через час после звонка Эдварда мы покинули Чикаго приватным рейсом и спустя три часа приземлились в Лас-Вегасе. Ночь была теплой, на небе ни единой звезды, но тьму разгоняли яркие огни города. Шум оживлял это место, тысячи людей, несмотря на время суток, по-прежнему шатались по улицам. Лас-Вегас никогда не спит, почти все бары и казино работают круглосуточно.

- У нас здесь обширный бизнес? – спросил Бенджамин, не отрываясь от бокового окна черного «Мерседеса», который я арендовал. – Не знал, что мы проводим операции в Вегасе.

- Мафия создала Лас-Вегас, - сказал я, качая головой. Невежество младшего поколения бесило меня. – Счастливчик Лучиано, Мейер Лански, «Большой Человек» Зигель… они создали это место, вложив сюда все доходы от азартных игр на Кубе. Чикаго построил несколько казино, и место начало разрастаться. Правительство не раз пыталось вытолкать нас отсюда, но нам удавалось сохранять позиции.

- Вау, значит идея этого места – дело рук гангстеров?

Я стиснул зубы. Гангстеры. Ненавижу это слово.

– Ну, не мы точно придумали идею часовен для быстрых свадебных церемоний, но да. «Stardust», «Freemont», «Haceinda»… они наши. Палас Цезаря был построен на деньги, которые Джимми Хофф извлек из профсоюзов.

- Неплохо.

«Неплохо» совсем не то слово, которое я бы использовал, учитывая, к чему это привело – «Большой Человек» Зигель был застрелен в голову, а Джимми Хофф бесследно исчез, но я думаю, все это взаимосвязано. Сам стелешь себе постель и сам ложишься в нее.

Я припарковал машину на Уиллис Стрит, в нескольких кварталах от клуба, и Бенджамин последовал за мной в местное ночное заведение, которое мы контролировали. Внутри еще были люди, в основном, постоянные посетители, ночные гуляния которых были в самом разгаре. Охрана на входе кивнула мне, не проверяя мою личность, стоило мне войти, как один из управляющих подскочил ко мне, чтобы помочь.

– Мистер Эвансон, это… э-э… такой сюрприз увидеть вас, - бормотал он. Он нервничал. Неожиданное появление Босса в твоем заведении совсем не то, что кому-то может понравиться…, особенно, когда Боссом являюсь я. – Вы хотите чего-либо? За счет заведения, разумеется.

Я покачал головой.

– Я тут, чтобы кое с кем увидеться.

- А-а, Эдвард Каллен? Он возле бара.

Я напрягся. Эдвард и бар – это два слова, которые не должны стоять в одном предложении. Никогда.

Я направился в указанную сторону и тут же заметил одиноко сидящего на стуле племянника. Он держал маленький стакан, наполненный жидкостью цвета мочи, его взгляд был прикован к барной стойке, он пил маленькими глотками. Судя по всему, он был на взводе и нервничал. Его волосы торчали, черный костюм помялся, а зеленый галстук в ослабленном виде болтался на шее. Он явно не брился уже неделю, лицо покрывала щетина. Я посмотрел на его ноги и поморщился, заметив поношенные черные кроссовки Найк. Очевидно, он не ожидал повстречать меня, когда утром выходил из дома.

Он старался, честно старался, учитывая наличие галстука, но все равно потерпел поражение. Убогое зрелище.

- И что же ты пьешь? – спросил я, пропуская приветствие и садясь рядом с ним. Он бросил на меня взгляд.

- Ред Булл и водка, - ответил он, издавая сухой смешок, а затем вернулся к напитку. – Без водки, разумеется.

- Разве тогда это не просто Ред Булл?

- Наверное, но этот ублюдок за барной стойкой сказал, что они не продают чистый Ред Булл, что я должен заказать Ред Булл с водкой, - пояснил он, допивая напиток. – Настоящая обдираловка. Он взял с меня десять долларов за это дерьмо.

Я недоверчиво глянул на него.

– Ты заплатил?

- Да. Наверное, он тут новенький. Он сказал заплатить и я, нахер, заплатил. Не спорить же мне с ним.

- Нет, конечно, тебе проще засмущаться как девственнице, - сказал я, качая головой. Эдвард бывает таким простофилей. Люди в организации дерутся на смерть за власть, а он даже не пользуется теми крохами, которые у него есть.

Кивнув бармену, я отодвинул пустой стакан племянника.

– Что вам приготовить? – спросил мужчина, вопросительно приподнимая брови. Он был молод, около двадцати, светловолосый и голубоглазый. Похож на среднестатистического немца. Определенно не итальянец.

- Ред Булл, - сказал я.

- Повторить Вод-бомбу? Ред Булл с водкой?

- Я просил подобное? Я сказал, что хочу Ред Булл.

- Э-э, но мы в принципе не продаем…

- Ты знаешь, кто я? – задал я вопрос, обрывая его на полуслове.

Он засомневался, глядя на меня, как будто пытался узнать. Наверное, я напоминал ему кого-то, учитывая, кем я был. Аль Капоне, Готти, Коломбо, Гамбино… нас легко узнать, даже не зная по именам. – Нет.

- Тогда запомни меня, - посоветовал я. – Потому что если сейчас ты не нальешь мне Ред Булл, в следующий раз, когда ты увидишь мое лицо, оно будет последним, что ты видишь в своей жизни. - Capisce (Понял меня)?

Он застыл от ужаса, а потом кивнул, медленно отступая назад. Он схватил бутылку Ред Булла из холодильника и, открыв ее, поставил передо мной. Я сделал глоток и поморщился от омерзительного вкуса. Моча не только на вид.

– Как ты можешь это пить? – спросил я, протягивая напиток Эдварду.

Он повел плечами.

– Просто выполняет свою функцию.

- Дарит вам крылья, - встрял Бенджамин позади нас. Я почти забыл, что он приехал со мной, и, судя по реакции Эдварда, он тоже не заметил его присутствия. Он резко развернулся и с опаской осмотрел Бенджамина.

- Какого черта?

Я дернул Эдварда за плечо.

– Тебе стоит поработать над собой. Теряешь бдительность.

- Ну, уже поздно, и я устал. Я бы хотел быть дома.

- Думаешь, я не хочу? – спросил я. – Я тут не на отдыхе. И это не дружеский вызов.

- Я знаю, я…

- Именно поэтому мы в такой ситуации, кстати, - продолжил я, обрывая его бормотание. Он по-прежнему не знал, когда нужно держать рот закрытым. – Ты не видишь того, что происходит у тебя под носом. Ты или ослеп, или это банальное пренебрежение? Я могу подарить тебе очки, но вот тупость исправить тяжелее.

Эдвард застыл, а вот Бенджамин, напротив, не сдержал смешок. Я глянул на него, не находя ничего смешного в ситуации, и он тут же взял себя в руки.

- Я сделал ошибку, - сквозь зубы признал Эдвард. – Это не повторится.

- Знаю, - сказал я. Я лгал. Сильно лгал. Это повторится. Не имеет значения, что он делает, как тяжело работает, ситуации повторяются вновь и вновь. Невозможно держать все под абсолютным контролем. Нас окружают вероломные, сопротивляющиеся люди. Всегда будет тот, кто попытается свергнуть нашу власть, и иногда успех будет достигнут. Это простая правда жизни. Преступники не любят правила и не любят чужую власть. Иначе они бы не были преступниками.

Но вслух я это не сказал. Я не ждал идеального результата, но он должен к нему стремиться.

Эдвард допил остатки Ред Булла, а затем встал. Он протер руками лицо, осторожно поглядывая на Бенджамина. Они прежде не встречались, и, как обычно, Эдвард был подозрительным.

- Эдвард Каллен, Бенджамин Манчини, - я представил их друг другу обыденным тоном, поднимаясь с места.

- Рад наконец-то познакомиться, - сказал Бенджамин. Эдвард кивнул, его настроение не изменилось. Все еще настороже. Это одно из тех его качеств, которые послужат ему на пользу. Он охранял свою территорию и не терпеть не мог, когда внутрь этих границ вторгаются непрошеные гости. Я знал причины этой нетерпимости и не винил его. На его месте я бы тоже охранял свое.

- Давай, нужно с этим разобраться, - сказал я на ходу.

***

Антонио приблизился и замер, увидев, что мы с Эсме стоим рядом. Она по-прежнему касалась меня и резко опустила руку, сделав шаг в сторону, ее отец одарил нас подозрительным взглядом. Он рассматривал меня пару секунд, а затем повернулся к ней и приподнял бровь.

– Разве ты сегодня не на свидании, дорогая?

Свидание? Едва раздалось это слово, я вновь глянул на Эсме. Она выглядела мило в джинсах и свитере, но это был явно не наряд на выход. На ней были теннисные туфли. Что это за свидание?

- Да, он скоро приедет, - с улыбкой ответила она. – Наверное, мне пора заканчивать сборы.

Она вышла из комнаты, задерживаясь на миг, чтобы поцеловать отца в щеку. После ее ухода он отвел меня в кабинет и предложил выпить, но я отказался, не желая продолжать неофициальную часть визита.

Тогда он приступил к делу, говоря о людях, которых мы оба знали и с которыми имели дело, но я не мог сфокусироваться. Очевидно, моя невнимательность была заметна, потому что вскоре Антонио прочистил горло.

– Ты в порядке, Эвансон?

- Да, сэр, - ответил я. – В порядке.

- Уверен? – спросил он. – Ты, похоже, нервничаешь. Дергаешься.

Я опустил взгляд, замечая свои сцепленные руки. Я, дергаюсь? Впервые в жизни.

– Просто устал, сэр.

Он кивнул, продолжая рассматривать меня с пустым выражением лица. Он мне не поверил, но другого объяснения у меня не было. С минуту царило молчание, тишина еще больше нервировала меня. Его взгляд становился все напряженнее, словно он изучал меня. Проверял. Оценивал.

Звонок в дверь, эхом пронесшийся по дому, стал для нас сюрпризом, он на миг пошатнул мое хладнокровие, и, я уверен, Антонио это заметил. Он не шелохнулся, чтобы открыть дверь и вскоре раздался второй звонок, затем мы услышали шаги на лестнице.

- Ты что, не можешь ответить на звонок? – крикнула Эсме из холла. Ее отец молчал. Он по-прежнему смотрел на меня, я даже не уверен, что ее слышал.

Как только Эсме впустила парня внутрь, он заговорил.

– Черт, ты отлично выглядишь, - его голос был мягким, мелодичным, она хихикнула. Волоски у меня на шее встали дыбом, и я сжал руки в кулаки. Я уже его ненавидел.

Она провела его в кабинет, где были мы с Антонио, и он наконец-то отвернулся от меня, всем своим видом выражая расслабленность, когда посмотрел на дочь. Он быстро осмотрел парня, выдавливая улыбку.

– Добрый вечер.

- Это Эндрю, - сказала Эсме, кивая на своего кавалера. Он был типичным американцем, светловолосым и голубоглазым. На вид настоящий серфер, что казалось мне полным абсурдом – Чикаго далеко от океана. Что он тут делает? Он совершенно ей не подходил и вообще, похоже, ему недоставало ума. – Эндрю, это мой отец и Алек, друг семьи.

Снова это слово. Друг. В отличие от первого раза, оно показалось мне неподходящим.

- Рад познакомиться, ребята, - сказал Эндрю обычным тоном и забросил руку Эсме на плечо. Мое сердце бешено забилось от этого зрелища, удары разносились по груди. Он касался ее, как будто она был его. Почему он дотрагивается до нее?

От прилива крови кожа будто бы шевелилась, в желудке разливалось тошнотворное чувство. Перед глазами появилась красная пелена, и грудь горела, в голове раздавался громовой внутренний голос. Предупреждение. Предупреждение. Предупреждение. Мальчишка – угроза. Он должен исчезнуть.

Может, я неправ. Может это сердечный приступ.

- Я тоже рад знакомству, - сказал Антонио. – Дети, хорошего вечера.

Его безразличие поразило меня, я перевел на него взгляд, почти испугавшись. Разве он не ощущает? Не чувствует напряжение в воздухе? Не видел поднятый красный флаг? Что с ним?

- Спасибо, - сказала Эсме.

Ее глаза на миг задержались на мне, как будто она ждала чего-то, а затем она взяла парня за руку и вышла из комнаты.

Он вновь касался ее. Он должен прекратить.

- Они познакомились в школе, - сказал Антонио, когда они ушли, заметив выражение моего лица. – Его семья недавно переехала в город.

- И вы думаете, что это безопасно – доверять ее незнакомому человеку?

Он покачал головой.

– Я бы не сказал, что ничего о нем не знаю. Его отец врач, а мать учитель. Они из Огайо. У него идеальный средний академический балл, будет поступать в Принстон. Никогда не нарушал закон. Он безвреден.

Я бы его таким не назвал. На бумаге все безупречно, но моя интуиция подсказывала другое.

– Мы закончили, сэр? – спросил я, желая убраться отсюда.

- Да, - ответил он. Мы встали, и он похлопал меня по плечу. – Отдохни. Мне не нравится, когда ты не в себе.

Я быстро направился к двери, ощущая его взгляд на моей спине. Не имеет значения, что он решил, я знаю лучше. В этой ситуации есть что-то ужасающе неправильное. Эсме не должна встречаться с этим мальчишкой. В моей голове проносились десятки причин, начиная от его причастности к вражеским группировкам и заканчивая жестоким обращением с женщинами. Я представлял, что он может причинить ей боль, что она в опасности. Я представлял, что он может угрожать ей или отвезти ее в опасное место. Ярость. Гнев. Боль. Ужас. Смятение. Эмоции захлестнули меня.

Но в своем состоянии, близком к панике, я совсем не подумал о ревности…

***

- Могу я задать вам вопрос, Босс? – спросил Бенджамин, когда мы вышли на улицу.

- Ты уже, блядь, это сделал, - услышал я бормотание Эдварда. Я поборол желание расхохотаться и наградил его жестким взглядом, напоминая о манерах. Бенджамин наш друг. Если мы не будем уважать хотя бы друг друга, что еще останется?

- Давай, - ответил я.

- Наши дела в этом месте, они такие же легальные, как клуб в Чикаго? – спросил он. – Это просто, э-э, бизнес, вы сделали инвестиции?

- Нет. Прибыль есть, но небольшая, остальное поступает из других источников.

- Каких?

Я вздохнул, я слишком устал для надоедливых вопросов.

– Почему бы тебе не объяснить, Эдвард? – предложил я. Он заколебался, глядя на меня, ему не понравилась идея, но и отказаться он не мог. Возможно, мои слова прозвучали как просьба, но все, что я говорю, это приказ. Дети делают то, что говорит им ведущий.

- Мы отмываем деньги, - начал он. – Снимаем их со счетов, прежде чем их посчитают, и избегаем налогов. Некоторые машины неправильно взвешивают монеты, иногда, когда на весах только девять сотен, они говорят, что там тысяча. Одну сотню мы кладем в карман. Игровая комиссия ничем не лучше. Обналичивание чеков в большинстве случаев компьютеризировано. Мы снимаем деньги с каждой сделки. Суммы маленькие, никто не замечает, но когда таких действий миллионы, прибыль оказывается существенной.

- Обычная математика, - сказал Бенджамин, его лицо светилось. Он начал проводить вслух какие-то вычисления, что мне совершенно не понравилось, я посмотрел на Эдварда в ожидании его реакции.

Будет интересно.

- Понятия не имею, что это, нахер, означало, - заявил Эдвард, хлопая глазами. – Это был английский?

Бенджамин нахмурился.

– Разве это не твоя работа? Что ты делаешь, если не считаешь?

В глазах Эдварда зажегся огонек. Бенджамин стал для него угрозой, я улыбнулся, не сдержав себя, когда на лице Эдварда проступила злость. Я взял Бенджамина не просто так и уж точно не для смеха.

- Считать может каждая гребаная машина, - отрывисто сказал Эдвард. – Моя задача сделать так, чтобы никто не докопался до сути, пока она это делает.

Похоже, ответ застал Бенджамина врасплох, он замолчал, переводя на меня взгляд.

– Почему бы тебе не попытать счастья за игровым столом? – предложил я, останавливаясь у маленького казино. Он обрадовался, рассматривая заведение.

- Вы идете? – спросил он.

- Мне запрещено.

Он дернулся от изумления.

– Почему?

- Так сказала Игровая Комиссия Невады, - пояснил я. – Запрещено до конца жизни.

Он выглядел шокированным.

– Что вы сделали?

- Ничего, - сказал я. – Просто я связан с La Cosa Nostra и этого достаточно, чтобы твое имя занесли в маленькую черную книжечку.

Он повернулся к Эдварду.

– А ты можешь войти внутрь?

Эдвард кивнул.

– Пока да.

- Они не запрещали никому уже больше десятилетия, похоже, больше их это не волнует, - объяснил я. – Но мое имя добавили в список двадцать лет назад и изменить это невозможно. Я пытался.

- Ужас, - сказал он. Казалось, будто ему действительно не все равно.

- Ничего ужасного, - ответил я. – Я не фанат азартных игр. Предпочитаю беречь деньги, а не разбрасывать их.

- Если знаешь, что делаешь, деньги не разбрасываются, - Бенджамин пожал плечами. Секундой позже он понял, что сказал, и тут же пошел на попятную. – Я не говорю, что вы не знаете, что делаете, Босс. Просто можно рассчитывать риск, можно вовремя остановиться. Да я могу их всех там убить. В смысле, не убить, не нужно было так говорить. Я просто хорош в числах…

- Знаю, - оборвал я его. Его бормотание еще хуже, чем Эдвард. – Иди и испытай свою руку, пока мы занимаемся делом.

- Не могу, - он вновь начал колебаться. – Я даже не уверен, что взял с собой деньги.

Я достал из кармана кошелек и вытащил оттуда пачку стодолларовых купюр. Я протянул ему банкноты.

– Бери.

- Я не могу взять ваши деньги, Босс, - ответил он, поднимая руки в защищающем жесте, как будто я наставил на него оружие. В этом был смысл – мои деньги лучше не трогать, если хочешь сохранить голову на плечах.

В буквальном смысле.

- Можешь и возьмешь, - сказал я, - я вернусь через несколько часов. Буду ждать свои деньги назад с двухсотпроцентной прибылью.

- Да, сэр.

- Вот уже не думал, что вы притащите долбанного Умницу Уилла Хантинга с собой, - сказал Эдвард, когда Бенджамин ушел. – И как это он увлекается азартными играми? Ты всегда говорил, что это против правил.

- Я никогда не говорил, что это против правил, Эдвард. Я говорил тебе, азартные игры запрещены и все, - пояснил я. – У Бенджамина нет к этому пристрастия. А у тебя есть. Склонность к азартным играм – это беда, которая еще может с тобой случиться.

Ему совершенно не понравился мой ответ, но у него хватило ума промолчать.

– Мы идем в клуб или куда? Мы тратим впустую время, стоя на месте, - сказал он после минуты тишины, взъерошивая волосы. Это привело их в еще больший беспорядок, несколько прядей упало на лицо, но он не заметил.

- Ты смотрелся в зеркало этим утром? – спросил я. Он уставился на меня, как будто я заговорил на незнакомом языке.

- Я всегда смотрюсь в зеркало, - ответил он. – А что?

- Просто интересно, в курсе ли ты, как ты выглядишь, - сказал я. – По-моему, я видел бездомного в нескольких кварталах отсюда, и он выглядел опрятнее, чем ты.

- Я нормально выгляжу, - он тут же начал защищаться, поправляя галстук. Он нервничал и я могу сказать, что он подозревал, насколько отвратительно он выглядит, но старался не подать виду. Упрямство Эдварда Каллена родилось раньше него.

- Тебе стоит побриться, - заметил я, - и заодно подстричься. Ты становишься похожим на этих ужасных лепреконов, которые коллекционирует Челси.

Он смотрел на меня пустым взглядом, а потом проговорил.

– Кстати, как Челси?

Я покачал головой.

– Я не собираюсь обсуждать свою семью тут с тобой.

- Ой, да брось. Она и моя семья тоже, - сказал он. – Она мне что-то вроде младшей кузины.

- Если тебе не все равно, как она, спроси у нее сам. Эсме говорит, ты давно не звонил.

- Белла звонила вчера.

- Да, Изабелла звонила, - признал я. – Но, когда я последний раз проверял, ты не был Изабеллой.

- Наверное, ты прав, - нахмурился он. – Не помню, черт возьми, когда я в последний раз брал трубку в руки.

- Тогда позвони, - сказал я. – Челси будет рада. Она все также влюблена в тебя. И кстати, она бы добавила тебя в свою коллекцию кукол, если бы увидела сейчас.

Еще одна причина, по которой я присматривал за Эдвардом – Челси была бы раздавлена, если бы он плохо кончил. Я пообещал заботиться о ребенке. И не могу позволить ее сердцу разбиться… из-за кого бы там ни было.

Он ухмыльнулся, вновь взъерошивая волосы. На этот раз он ухватил целый клок и потянул.

– Нужно записаться на стрижку, - заключил он.

- Отлично, - сказал я, зная, что он сдержит слово. – И говоря о встречах, одну ты сейчас откладываешь, так что пошли. Нужно заняться делом. Мы теряем время, стоя на месте.

Я развернулся и пошел, слыша позади себя его недовольное бормотание.

– Я же, блядь, только что так и сказал.

***

На экране начался фильм, из маленьких колонок, разбросанных возле припаркованных машин, раздался звук. Я покачал головой, раздраженной, но постарался игнорировать шум. Среди всех мест в мире, всего того, что можно сделать, он потащил ее в кинотеатр для автомобилистов. И заставил смотреть такой тупой фильм, как «Конан-варвар».

Он ее не заслуживает. Она лучше этого.

Я припарковался чуть позади, моя машина была скрыта, но достаточно близко, чтобы я мог видеть грязный, маленький, серого цвета «Фольксваген-кролик». Я видел их обоих внутри автомобиля, видел, как они едят попкорн и запивают его содой, пока смотрят фильм. Он даже не потрудился накормить ее ужином. Она стоит большего.

Я глянул на часы. Только начало десятого, а такое чувство, будто прошли дни с начала сеанса. У нее нет комендантского часа? Сколько еще это будет продолжаться?

Я вновь посмотрел на машину и застыл, кровь похолодела в жилах от такого зрелища. Он положил руку ей на плечо, а она прислонилась к нему. В груди вспыхнула боль, сердце тяжело билось. Меня опять тошнило. Хотелось выпрыгнуть из собственной кожи.

А потом она его поцеловала. Ее рот, эти губы, которыми она произносила мое имя всего несколько часов назад, касались его. Его паскудный грязный рот был на ней. И в этот миг я растерял весь свой контроль над собой, все хладнокровие. Я открыл водительскую дверь и выпрыгнул на улицу, рука автоматически потянулась к поясу, где я держал револьвер. И плевать, сколько тут людей, я должен остановить это безумие… он больше никогда ее не коснется.

Я сделал всего несколько шагов в их направлении, собираясь уже вытащить оружие, как вдруг меня позвали по имени. Звук отвлек меня, и тут же мое сознание прояснилось, достаточно, чтобы я смог понять, что творю.

Я развернулся к источнику звука и увидел Карлайла в нескольких шагах. Он подозрительно поглядывал на меня, замечая руку у пояса. Казалось, он в точности понимает, что я хотел сделать, и тут же его взгляд метнулся к машине, где сидела его сестра.

- Тебя послал мой отец? – спросил он, в его голосе звучала паника. Я покачал головой, убирая руку подальше от револьвера.

- Нет, - признался я. – Я сам пришел.

- Оу, - сказал он, - и что ты тут делаешь?

- Я могу задать тебе тот же вопрос? – уточнил я. – Ты не слишком молод, чтобы быть тут в это время?

Мой вопрос задел его. Он прищурился, щеки покраснели.

– Я не на много младше тебя, - сказал он, - мне уже шестнадцать.

- Все равно, твой отец знает, что ты здесь? – спросил я.

- А он знает, что ты здесь, Алек?

Я уставился на него, а он приподнял брови, на его губах уже играла ухмылка. Он знал, что подловил меня. Когда хотел, он становился маленькой занозой в заднице.

– Тебе пора домой, - сказал я. – Пока я не решил рассказать твоему отцу.

Он кивнул, все еще ухмыляясь.

– И тебе, - ответил он, делая шаг назад. – И кстати, мне тоже не нравится этот парень, но я не думаю, что его убийство поможет делу. Это ее разозлит, знаешь ли. Если тебе нравится моя сестра, просто пригласи ее. Так будет проще…, я думаю.

Я смотрел, как он уходит, а потом повернулся к машине, где находилась Эсме. Она уже оторвалась от мальчишки и сидела на своем месте, сфокусировавшись на фильме. Боль в груди стала меньше, мне полегчало, оттого что он больше не дотрагивался до нее.

Я хотел этого? Встречаться с ней?