You have changed
Ты изменился.
For better or worse is yet to determine
В лучшую или в худшую сторону — еще нельзя определить.
But I am sure
Но я уверен,
That you'll keep living and breathing until this world turns over
Что ты продолжить жить и дышать, пока этот мир не встанет с ног на голову.

30 Lives - Imagine Dragons

— Вот, пожалуйста. Кусок малинового пирога, один чизбургер и зеленый чай. Приятного аппетита, — сказала кокетливая официантка, ставя тарелки перед миссис Мейсен и доктором Грином. — Хей, Лиз, классно, что ты вернулась на работу, тебе очень идет эта форма, — заметила официантка, которая была давней знакомой Элизабет.

Миссис Мейсен благодарно улыбнулась ей. За последние несколько дней она слышала много подобных комплиментов от своих друзей и знакомых.

— Спасибо, Энни.

— Она права, — сказал доктор Грин, когда Энни ушла к другому столику. — Эта форма тебе действительно идет.

Элизабет, оторвавшись от бумажной волокиты в участке, решила все-таки сходить на обед и позвала доктора Грина, с которым в последнее время она не могла встретиться из-за работы, которая волной окатила ее. Не гору бумажек она ожидала увидеть, когда снова устраивалась работать в участок.

— Я знаю, мне всегда говорили, что я выгляжу очень горячо в этой форме, — пошутила она.

— Если ты таки решила вернуться к жизни, начать что-то делать, значит ли это, что тебе стало легче? — поинтересовался доктор Грин. — Таблетки, которые я тебе выписал, помогли?

Элизабет пожала плечами.

— Наверное, я не знаю, — ответила она, отпивая немного из кружки любимый зеленый чай, который всегда ее успокаивал. — Просто в один момент я подумала, что мне надо взять себя в руки. Если не ради себя, то ради Эдварда.

Это похвально, думал доктор Грин, взять себя в руки не из-за того, что ты этого хочешь, а потому что близкий человек нуждается в тебе. Интересно, Эдвард смог бы справиться со своей болезнью, если бы ему приходилось ежедневно заботиться о ком-то?

— Кстати о нем, — начал доктор Грин. — Я разговаривал с ним в четверг.

— Да, я знаю.

— Лиз, не дави на него, — предупреждающе сказал доктор Грин. — Может быть, ты не заметила, но у него депрессия. Это обычное состояние для тех, кто болен анорексией, — доктор перешел на шепот. — Я выписал ему кое-какие антидепрессанты, потому что первое, с чем должны справиться перед основным лечением – с депрессией. Но у нас ничего не получиться, если ты будешь на него давить.

— Я… я всего лишь беспокоюсь за его будущее, — тяжело вздохнула миссис Мейсен. Эти разговоры она всегда очень тяжело переносила, после них ее тело было таким уставшим, будто она целый день занималась физическим трудом. — В следующем году он будет выпускником, а он так и не определился, чем хочет заниматься по жизни.

— Пойми же, Лиз, — пытался достучаться до нее доктор Грин. — Некому будет в следующем году становиться выпускником, если ты продолжишь так на него давить. Он либо умрет от истощения, либо перережет себе вены, как это обычно бывает у больных анорексией.

Элизабет даже представлять себе такой исход не хотела. Ей было тяжело думать, что ее сын, ее единственный ребенок, умрет от болезни, а она останется одна с воспоминаниями о счастливых днях рядом с сыном и мужем.

Боже, у нее жизнь разваливается прямо на глазах. Жизнь ее и сына. Она хочет сделать как лучше, но на самом деле только вредит Эдварду.

Заметив состояние Элизабет, доктор Грин положил свою руку поверх ее, надеясь, что это хоть как-то успокоит женщину.

— Послушай, мы справимся с этим, — пообещал доктор Грин. — Клянусь, мы сделаем все возможное, чтобы его спасти.

— Ричард, — жалобно прошептала Лиз. — Как мы можем спасти его, если он сам этого не хочет? Я смотрю на него и вижу, что ему все равно. Да, он старается делать все, что мы просим, но он делает это с такой неохотой, с таким нежеланием, будто… будто он сам не верит, что болен.

— Эта депрессия, с которой мы должны справиться в первую очередь, — объяснял доктор Грин. — Я бы хотел, чтобы Эдвард сходил на прием к диетологу. Я связался с одним доктором из Портленда, она согласна принять Эдварда.

— Диетолог?

— Да. Врач, о котором я говорю, уже много лет работает с больными анорексией. Я думаю, она поможет ему больше, чем я.

— Ладно, — согласилась Элизабет. — Дашь мне ее номер.

— Еще тебе надо быть готовой к тому, что, скорее всего, ему придется лечь в стационар, — предупредил доктор. Элизабет хотелось захныкать как маленькому ребенку от этой новости. — И обязательно семейная терапия. Ты, Эдвард и Энтони.

— Эдвард не согласиться, — предупредила женщина. Да и ей самой не особо хотелось встречаться с бывшим мужем. — Он говорит про Тони только плохое, даже отцом перестал его считать.

— Тони, к слову, был очень озабочен состоянием Эдварда.

— Да, Эдвард мне уже сообщил про то, что Гвен Фостер подходила к нему в школу и сказала заглянуть к ним после уроков. Зачем ты только рассказал ему? — требовательно спросила Лиз.

— Он попросил, — просто ответил доктор. — Он… был растерян, когда я все ему рассказал. Знаешь, он не выглядел злым, Энтони действительно, я думаю, озабочен этой ситуацией. В общем, я поговорю с Эдвардом насчет семейной терапии, не беспокойся об этом.

ХХХ

В век технологий и социальных сетей перед нами открыты практически все двери. А те, которые остаются для нас недоступными, через некоторое время все равно откроются, но только в том случае, если ты возьмешь себя в руки и продолжишь открывать доступные тебе двери. Рано или поздно за одной обычной дверью окажется ключ к той самой особенной запертой двери, за которую так сильно попасть ты хочешь.

Эдварду всегда казалось странным сравнивать доступные для любого человека ресурсы с открытыми дверьми. Но он не мог не согласиться, что это было неплохая аналогия.

Люди говорили, что чтобы построить для себя светлое будущее, нужно собраться и взять себя в руки.

Мейсен усмехнулся.

Звучит довольно легко, правда? Просто сделай это, чего тебе стоит?

Эдвард понятия не имел, где найти силы на то, что просто взять и сделать.

— Ты уже определился с поступлением? — поинтересовался Эдвард у Питера, который, черт знает, зачем уселся с ним на обеденном перерыве. Серьезно, это было очень странно, ведь он до этого едва ли был его другом, если забыть пару инцидентов в прошлом, когда они действительно вели себя как друзья. — Это ведь твой последний год. Чем решил заниматься после школы?

Мюррей оторвался от домашнего задания. Черт, ему уже через полчаса надо сдать этот доклад, а Эдвард отвлекает его.

Питер пожал плечами.

— Пока еще не уверен, — ответил он. — Я рассчитываю на спортивную стипендию. Если повезет, то в следующем году буду играть в футбол где-нибудь в Калифорнии, если нет, то в Сиэтле, но в любом случае буду играть в футбол.

— Вот так просто, — пробормотал Эдвард. А чего он, собственно, хотел? Эдвард, ты думал, если спросишь у своего приятеля о планах на будущее, то тебе откроется истина? — Ты просто… будешь играть футбол еще и в колледже? Это именно то, чем тебе хотелось заниматься всю жизнь?

Питер бросил дописывать доклад, потому что понял, что назревает какой-то серьезный разговор. К черту доклад.

— Я мечтал стать физиком и получить Нобелевскую премию за какое-нибудь открытие, — неожиданно даже для самого себя признался Питер.

Мейсен удивленно посмотрел на него.

— Э-э, да? Ну, надо же.

Мюррей закатил глаза.

— Да. Мне всегда нравилась физика. Но об этой мечте пришлось забыть, потому что… ну, физика сама по себе наука довольно сложная. Интересная, но сложная. Знаешь, приходится запоминать все эти теории и формулы, да и еще надо неплохо разбираться в математике, а с ней у меня такой напряг, ты же знаешь.

Питер, видя задумчивость Эдварда, решил, что разговор окончен, поэтому вернулся к своему несчастному докладу.

Видимо, думал Мейсен, в некоторых случаях существует большая пропасть между «хочу быть кем-то» и «действительно быть им». Интересно, а эта пропасть изначально существует в некоторых из нас или мы создаем ее сами?

— А ты… — хотел что-то еще спросить Эдвард, но Питеру, кажется, надоело говорить про то, кем кто хотел когда-то стать.

— Все, хватит твоих странных вопросов на сегодня, — попросил Мюррей, убирая свои записи в рюкзак. Эх, делать домашнюю работу во время перерыва – дело бесполезное. — В субботу Марко устраивает вечеринку в своем загородном доме в Олимпии. И да, ты приглашен.

Эдвард удивленно вздернул бровь.

— Ты серьезно? Знаешь, последний раз, когда мы были на вечеринке Марко в Олимпии, это закончилось плачевно для нас двоих. Настолько плачевно, что до сих пор это дерьмо разгребаем, — напомнил ему Эдвард.

Питер закатил глаза. Иногда Эдвард склонен к излишней драматизации. Все ведь было не так плохо… почти.

— Тогда мы были на первом курсе, глупые мальчишки были. Тем более, частично это была твоя вина. Я не виноват, что ты влю…

— Ладно, я понял, — прервал его Мейсен. Они договаривались лишний раз не говорить о той вечеринке, поэтому сейчас он не хотел про это слышать. — Хей, а разве отец Марко не запретил ему приближаться к этому дому после того, как мы в тот же вечер, напомню я тебе, чуть не сожгли его?

Мюррей пожал плечами.

— Я понятия не имею, что там у Марко происходит, — ответил парень. — Знаешь, в последнее время с ним твориться много чего странного…

Мейсен закатил глаза.

— Оставь Марко в покое, — попросил Эдвард.

— Нет, ты не понимаешь. Он расстался со своим парнем, а если ты забыл, они встречались год.

Эдвард пожал плечами.

— И что? Это для тебя наверняка не секрет, но, знаешь, рано или поздно это происходит. Люди расстаются. Кейт рассталась с Гарретом, а они встречались со средней школы. Я расстался с Таней, а мы встречались с начала первого курса. И Марко расстался с тем странным парнем из Портленда. Боже, я на сто процентов уверен, что тот чувак принимал наркотики. Нет, все-таки иногда расставания приносят пользу, — чересчур возбужденно сказал Эдвард, вспоминая того жуткого парня Марко.

— Да, тот чувак наводил ужас, — не мог не согласиться с ним Питер. — Но! Я не знаю, как там дела обстоят у Кейт, — говорил парень, а сам глазами нашел Денали, которая вполне себе счастливая сидела за столиком, окруженная девочками из группы поддержки. — Однако когда ты расстался с Таней, то… ну, знаешь, если ты внимательно посмотришь в зеркало, то поймешь, что я имею в виду.

Эдвард в который раз убедился, что Питер не умеет подбирать нужные слова.

— Мы с Таней расстались уже после того, как я начал голодать, — просветил его Эдвард. — Слушай, я уверен, что с Марко все нормально. Да, он расстался со своим парнем, и в этом нет ничего странного. Быть может, он понял, насколько тот тип жуткий и бросил его.

— Или узнал, что тот принимает наркотики.

— Да, такой вариант исключать нельзя, — согласился с ним Эдвард, потому что… ну, тот парень был действительно жуткий.

— Но если забыть про то, что он расстался с парнем, то он все равно ведет себя странно, — не мог успокоиться Питер, а Эдвард закатил глаза. Какие доводы Питеру не приводи, а он все равно будет стоять на своем и найдет новые, высосанные из пальца, аргументы. — Нет, ты только послушай! Он стал опаздывать на тренировки, чего никогда раньше не делал, ты же знаешь. Еще он прогуливает некоторые уроки.

Мейсен застонал от негодования. Серьезно, Мюррей иногда может быть такой занозой в заднице.

— Оставь это, Питер, — просто попросил его Мейсен, у него не было ни сил, ни желания что-то доказывать ему.

Мюррей сощурил глаза, признавая свое поражение. Но Эдвард знал, что из-за его упрямства, рано или поздно они вернутся к этому разговору.

— Ладно, — согласился брюнет. — Ладно. Кстати, раз уж мы затронули тему вечеринок… одна небезызвестная леди звонила мне на днях.

Эдвард устало вздохнул. Как же он хотел, чтобы Питер оставил его в покое. Он, конечно, рад, что теперь он снова хорошо общается с Питером, иногда эти разговоры приносили ему удовольствие, но сейчас… Сейчас это общение было ему в тягость. И это касалось не только Питера или Кейт, но и весь социум; приходя в школу, Эдварду хотелось уйти куда-нибудь под трибуны или вообще спрятаться где-нибудь в кладовке, просидев там до конца учебного дня.

ХХХ

Эдвард, когда заметил Даяну на стоянке, удивленно посмотрел на нее. Он подошел к ней и улыбнулся, потрепав ее светлые волосы. Ее появление здесь не было сюрпризом. Иногда, если у нее заканчивались уроки раньше, она приходила к его школе, и они вместе шли в кофейню. Или, наоборот, у Эдварда не было каких-то уроков, и он шел к средней школе.

Младшая Денали фыркнула.

— И тебе привет, Эдвард, — недовольно сказала девушка, скидывая руку Мейсена.

Эдвард рассмеялся. Вот кого он действительно был не против видеть. Жаль, что девушке всего пятнадцать, и она только в следующем году переходит в старшую школу.

— Хей, рад видеть тебя, Кара Дэнверс*, — пошутил Мейсен.

— Ох, а я так надеялась, что прокатит.

— По какому поводу ты сняла очки и распустила свои прелестные волосы в учебное время?

Даяна хоть и была родной сестрой Тане, Ирине и Кейт, но всегда отличалась от них. У нее были характерные всем женщинам Денали черты лица, прекрасные светлые волосы и голубые бездонные глаза, но виденьем на мир она явно пошла в кого-то другого. В ее возрасте, хорошо помнил Эдвард, ее сестры учились краситься, ходили на вечеринки, знакомились с парнями, а Даяна… В свои «прекрасные» подростковые годы она предпочитала лицезреть эти самые вечеринке с экрана ноутбука и проживать тысячи чужих жизней, не выходя из дома.

Даяна предпочитала надевать обычные джинсы и черную футболку, а краситься она и вовсе не умела. Чаще всего младшая Денали просто делала хвостик и надевала очки в черной оправе, прежде чем выйти из дома.

Наверное, этой своей простотой она и нравилась Эдварду.

— Мне не нужен повод, чтобы перестать хоть ненадолго походить на книжного червя, — съязвила блондинка.

— Ладно-ладно, виноват, — усмехнулся Эдвард. — Идем, я хочу выпить кофе.

Так как ни у Даяны (в силу ее возраста), ни у Эдварда не было машины, они шли пешком через бейсбольное поле, где проходила в это время тренировка. Можно было услышать отсюда ругательства тренера, бег бейсболистов и звук от удара бейсбольной биты. Солнца, как всегда, видно не было, однако погода для октября была довольно таки теплая, из-за чего многие бейсболисты поснимали кепки, а кто-то даже умудрился снять футболку.

— Да, я вчера ночью успела посмотреть парочку серий, — не прекращала говорить младшая Денали. Даяне обычно есть о чем рассказать, но Эдварда это даже не напрягает, он всегда слушает девушку внимательно и с удовольствием. — Знаешь, этот сериал вполне неплохой. В следующий раз мы можем посмотреть либо его, либо досмот…

Даяна замолчала на полуслове, затаив дыхание. Сначала она даже не поняла, почему она перестала говорить, и что это был за странный свистящий звук. Только потом, когда она увидела белый бейсбольный шарик, обрамленный красными нитками, она поняла, что только что чуть не лишилась головы.

— Эй, Фалахи! — крикнул Эдвард. — Ты нормальный или как?

На них обратил внимание довольно симпатичный, по мнению Даяны, старшекурсник. Ну конечно, с упреком говорила себе Даяна, все мускулистые парни, когда они без футболки, будут казаться симпатичными.

Парень виновато усмехнулся.

— Нехрен здесь ходить, Мейсен, — почти зло, что немного удивило Эдварда, крикнул тот. А потом он перевел взгляд на Даяну, которую от испуга пробила мелкая дрожь. — Прости, крошка, — сказал он ей, подмигнув. — Надеюсь, я тебя не задел?

Денали лишь кивнула, не в силах выговорить ни слова. От шока хотелось заплакать, но она сдерживала себя.

Эдвард закатил глаза и показал тому парню средний палец. Обняв Даяну за плечи, он повел ее прочь от поля.

— Хей, ты как? Сильно испугалась? — мягким голосом поинтересовался Мейсен, замечая, что девушка до сих пор дрожит.

Даяна на секунду прикрыла глаза и приказала себе успокоиться. Ничего страшного не произошло, верно? Это был лишь несчастный случай, мяч в нее даже не попал. Все нормально.

— Я в порядке, — вздохнула блондинка и вымученно улыбнулась. — Просто… да, я немного испугалась.

— Пойдем, я куплю тебе холодный латте, а потом мы можем обматерить Фалахи за то, что он дерьмово играет в бейсбол, — пытался пошутить Мейсен.

— Фалахи… Себастьян Фалахи? Учиться с тобой на потоке? — поинтересовалась девушка, вспоминая, где же она уже видела его и откуда знает, как его зовут. В Форксе все заочно друг друга знают, но Даяна была уверена, что где-то она уже сталкивалась с этим парнем.

Мейсен удивленно посмотрел на нее.

— Да, он тоже третьекурсник, — ответил парень. — Откуда ты его знаешь?

Даяна нахмурилась, потому что так и не могла вспомнить. Кажется, ответ лежал на поверхности, но что-то мешало ей потянуться и взять его.

— Я… не знаю, — призналась девушка.

Тем временем, ребята уже дошли до единственной кофейни в городе. Эдвард не любил ходить сюда по выходным, потому что в это время здесь обычно полно народу, но в будние дни после школы сюда можно было заскочить. Конечно, кофе здесь не сравниться с тем, что делают в Портленде или Олимпии, не говоря уж о Сиэтле, но это лучше, чем вообще ничего.

Денали села за столик у окна, пока Эдвард пошел делать заказ. Она задумчиво смотрела в окно, пытаясь вспомнить, откуда же она знает Себастьяна Фалахи, пока Мейсен не вернулся к ней с двумя чашками кофе и круассанами.

Она взглянула на три круассана, что лежали на тарелке, а потом в ее голове щелкнуло.

— Он встречается с Таней, — неожиданно выпалила Даяна.

Потому что именно этот парень приходил к ним на прошлой неделе с круассанами, которые так понравились Даяне. В ту ночь мама работала в ночную смену, поэтому Даяна не спала, а Таня привела своего парня. Она плохо запомнила его лицо, потому что в ее комнате, когда он зашел к ней познакомиться и угостить круассанами, свет исходил только от экрана ноутбука.

— Оу, так вот почему он был злым, когда увидел меня, — задумчиво заключил Эдвард, не показывая, что он ревнует. Даяна все надеялась, что у Эдварда остались хоть какие-то чувства к ее сестре, но, увы и ах, эти отношения уже исчерпали себя. — Хей, ты выглядишь немного разочарованной, — заметил Мейсен, усмехаясь. — Пожалуйста, не говори мне, что тебе понравился Себастьян.

Денали закатила глаза.

— Конечно, нет, — фыркнула блондинка.

Даяна взяла один круассан и откусила кусочек. Эдвард же переложил один на отдельную тарелку и стал разрезать его на мелкие кусочки. И если у блондинки выпечка была с кремом, то у Мейсена она была без начинки.

Ты вообще нормальный? хотелось спросить Даяне, откусывая еще один кусочек. Она с Эдвардом уже столько раз ходила в эту кофейню, но парень делал такое с выпечкой впервые.

— Эм… Эдвард? — позвала его Даяна, наблюдая за тем, как он продолжает разрезать бедный круассан на мелкие кусочки. Если он продолжит в том же духе, то от выпечки ничего не останется.

— Чего? — спросил парень, закидывая в рот маленький кусочек.

— Я… ладно, забей. Ничего.

ХХХ

Элизабет была еще на работе, когда Эдвард вернулся домой. Латте, который он купил перед тем, как уйти из кофейни, уже остыл, но Мейсен продолжал пить его. Плюхнувшись на диван в гостиной, он уставился в потолок, не зная, чем себя занять. Мысли невольно вернулись к недавнему разговору с матерью. Она требовала от него нахождение ответа на непростую для Эдварда загадку.

Это должно было быть легко. Изначально оно так и было, а даже если правила игры менялись, он умел находить к ним решения. Хочется играть на рояле? Отлично, усердно занимайся этим делом, и те самые золотые двери в какой-нибудь Джулиард будут для тебя открыты. Понравилось играть в американский футбол? Прекрасно, продолжай тренироваться каждый день и будет у тебя в итоге спортивная стипендия.

И что же сейчас? А сейчас правила игры поменялись снова, только на этот раз у Эдварда нет сил подстраиваться под них.

Подумав несколько минут, Эдвард резко встал с дивана. Он совершенно забыл про остывший кофе, оставляя его на журнальном столике. Молниеносно он схватил ключи от гаража, который спокойно стоял уже нетронутым второй год на заднем дворе. Не надевая куртки, Мейсен выскочил под дождь и помчался до гаража.

Лампочка в гараже до сих пор не перегорела. Внутри было относительно чисто, даже пылинки не наблюдалось. Эдвард подозревал, что его мама убирается здесь как минимум раз в месяц.

Эдвард подошел к своему старому другу и медленно открыл крышку. У него все еще перехватывало дыхание, когда он смотрел на эти белые клавиши. Но, к сожалению, он больше ощущал то родство с дедушкой, как это было обычно, когда маленький Эдвард садился за рояль. Наверное, он просто перерос это.

Коснувшись белой клавиши, звук распространился по всему помещению. Эдвард почувствовал, будто получил обратно что-то очень ценное и дорогое ему, что когда-то было утеряно.

На крышке рояля лежала папка с нотами. В основном там были современные песни, но время от времени там проскальзывала и классика. Подумав, что все это никуда не годиться, Эдвард положил папку обратно, раздумывая над тем, работает ли еще музыкальный магазин. Было всего шесть часов вечера, если Арчи, парень который подрабатывает в этом магазине, не улизнул куда-то, то вполне может успеть.

— Боже, ну какой же я все-таки ненормальный, — прошипел себе под нос Эдвард, когда зашел в дом за курткой и кошельком.

Через двадцать минут он уже заходил в музыкальный магазин, который все еще работал. В магазине народу не было, Арчи, походу, прятался где-то в кладовке.

— Эй, Арчи! — крикнул ему Эдвард.

Тот сразу высунулся из кладовки.

Арчи, этот слишком активный паренек, широко улыбнулся ему, обнажая зубы.

— Какие люди! — воскликнул он, ероша свои светлые волосы. — Давно не видел тебя здесь, Мейсен.

— Тоже рад видеть тебя, Арчи. Как дела у твоей мамы? — любезничал Эдвард.

С Арчи он много лет пересекался в Портленде в музыкальной школе. Только Эдвард учился на рояле, а Арчи на гитаре, но иногда у них совпадали уроки сольфеджио. Арчи, который был старше Эдварда на три года, всю жизнь проработал в этом магазине, который принадлежал его семье. Он был хорошим музыкантом, Мейсен это знал точно, но почему-то после школы никуда не поступил, а остался здесь, в Форксе, продолжая торговать дисками и пластинками.

— Да у нее все классно, — махнул рукой парень. — После стольких месяцев слез и переживаний, она все-таки померилась с отцом и теперь в нашем доме царит любовь и гармония.

— Вау, завидую тебе, — усмехнулся Мейсен.

— Ага, про твоего отца я слышал, — ответил Арчи, но развивать тему не стал. — Я тебя сто лет не видел, чувак. Я смотрю, ты вытянулся и похудел.

Эдвард смутился. Честное слово, лучше бы он расспрашивал про родителей.

— Эм, да… есть немного. Слушай, я пришел к тебе за нотами. Есть какие-нибудь свежие поступления? — с нетерпением поинтересовался Эдвард. Он уже столько времени не играл, что теперь он устоять на месте спокойно не мог.

— О, ты снова играешь? — удивился Арчи. Он повел Эдварда к стеллажу с нотами современной музыки. — У нас недавно пришли ноты новых альбомов, тебе должно понравиться, — задумчиво говорил блондин, доставая несколько нот. — Я все еще помню, что ты любишь инди и альтернативный рок, это не изменилось?

Эдвард усмехнулся.

— О, ты же знаешь, что я отдаю предпочтение не только року, но и другим жанрам музыки, — говорил Эдвард, листая ноты какой-то группы. — Я тот еще меломан.

— Да, но чаще всего это были инди или альтернатива. Я до сих пор помню, как ты для экзамена выбрал одну из песен The Neighbourhood, хотя учителя настаивали на том, чтобы ты выбрал что-то из классики.

— Я сдал этот экзамен на отлично, — напомнил его Эдвард, вспоминая время, проведенное в музыкальной школе. — Ладно, что там у тебя еще есть?

— Эм… последний альбом Panic! At the Disco, тебе должно понравиться, — говорил парень, а Эдвард покорно принимал из его рук ноты. — Ну, Twenty One Pilots тебе, наверное, будет неинтересно, у тебя, кажется, есть ноты их последнего альбома.

А у Арчи, заметил Мейсен, неплохая память. Он не только помнил, какая музыка больше всего нравится Эдварду, но и какие ноты когда-то Эдвард покупал у него. Интересно, это у него со всеми клиентами так или потому, что они раньше часто общались, когда ездили вместе в Портленд?

— Есть что-нибудь из старых песен Radiohead и, наверное, я бы взял что-нибудь из Дэвида Воуи, — говорил Эдвард.

— Конечно. Еще у меня есть кое-что из нового альбома Холзи и Imagine Dragons, — продолжая копаться в нотах, рассказывал Арчи.

— Новый альбом Imagine Dragons? — переспросил Эдвард.

— Да, — кивнул Арчи.

— Посмотри, пожалуйста, из этого альбома песню Dancing In The Dark, — попросил у него Мейсен.

Вторая часть главы