Нас ждало предместье Лондона. Почему Элис выбрала первым пунктом нашего проживания именно городок Блэкхит, для меня оставалось загадкой. Не так уж далеко от центра. Не лучше ли было спрятаться в глуши? Но Эдвард, словно одержимый, повторял, что мы должны слушаться Элис и точка.

Мы прилетели поздно ночью, поэтому заночевали в мотеле. До сих пор у нас не было возможности нормально обо всем поговорить. В самолете мы могли только обнимать друг друга и смотреть в глаза, и целоваться – скорее отчаянно, чем влюбленно. Словно Эдвард тоже боялся меня потерять, а теперь обрел заново, он не выпускал меня из рук весь перелет, гладя по лицу, щекам, целуя лоб и губы, вздыхая. Я думала, он будет винить меня во всем, но он выглядел так, будто винил себя, а не меня. Мне было стыдно, и больно, но его объятия и поцелуи утешали мою печаль. Может, у нас еще будут дети… Теперь я хотела этого. Теперь, когда я все потеряла, я осознала, насколько сильно я хотела подарить ему малыша. Теперь я была готова, я бы больше не испугалась… Как жаль, что я поняла это лишь тогда, когда стало поздно…

Мы практически не разговаривали, пока не попали в наш номер. Возможно, мы были чересчур напряжены, чтобы что-то обсуждать, или оба желали для начала остаться без свидетелей, или просто нам нечего было сказать, мы понимали друг друга без слов.

- Что это? – поразилась я, когда Эдвард сбросил куртку и откинулся на спину на кровати, закрыв глаза. Его правое запястье было распухшим, с синими отметинами. Я вздрогнула и распахнула рот.
- Ах, это… - неопределенно ответил он, проследив за моим испуганным взглядом, и нахмурился. Он сел и стал поворачивать руку туда-сюда, разглядывая синяки в ярком свете лампы. Боже мой, это были следы чьих-то пальцев! Чего я не знаю? Я вдруг подумала, а не подрался ли он с кем-нибудь, проникая за мной в дом? Нет, не может быть, папа знал бы об этом… Он бы сказал мне в больнице…
- Кто это тебя? – пролепетала я, осторожно касаясь распухшего места, боясь причинить боль, но на лице Эдварда было любопытство, а не мука.
- Хм… - пробормотал он, а затем посмотрел на меня, прищурившись. – Откуда ты знаешь Элис?

О… Мне сразу же захотелось рассказать о том случае с библиотекой, что я немедленно и сделала. Он слушал внимательно, не перебивая, и, самое странное, как будто даже не удивился моему рассказу. Он удивился только тогда, когда я говорила о Джаспере, не сумев скрыть дрожи в голосе при упоминании о нем.
- Почему ты так его боишься? – казалось, Эдвард не понимает моего состояния. Я и сама себя не очень понимала, но при одном взгляде на него меня сковывал страх.
- Он внушает мне ужас, - призналась я честно. – Неужели ты не заметил, насколько он… пугающий? Он так смотрит… и эти жуткие черные глаза, словно сам дьявол передо мной. А это его… предложение. Бррр… - я передернула плечами. – Ты ничего подобного не почувствовал? Он не пугал тебя?

Эдвард нахмурил брови, задумчиво разглядывая меня несколько секунд. Затем тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и пробормотал себе под нос что-то вроде «нет, не может быть, он не стал бы делать это намеренно», но я не очень разобрала.

- Скажи-ка мне лучше, откуда ты знаешь Элис? – прошептала я, опомнившись, что я рассказала все свои секреты, не узнав ни одного ответа для себя.
- О, - важно ответил он, и у него было лицо шпиона, раскрывшего как минимум военную тайну. – Думаю, она спасла и меня… пару раз.
- Спасла… - я ахнула, расширив глаза.

Она следила и за ним тоже. Она одержимая. Ненормальная. Зачем бы ей делать это?
- Она странная… - я высказалась более уважительно, в то время как на самом деле испытывала ужас. Элис, постоянно следующая по моим пятам, постоянно стоящая за спиной Эдварда. Зачем?!
- Странная? – он изумленно поднял брови так, будто это слово недостаточно передавало силу ситуации, а затем вытянул передо мной распухшую руку, словно доказательство. – Не то слово!
- О, Боже… ты хочешь сказать, что это сделала она? – я прикрыла рот руками, чувствуя, что по спине побежали липкие мурашки.
- Она случайно, - примирительно, защищающим тоном проговорил Эдвард. – Я чересчур сопротивлялся.
- Когда…?
- Когда не хотел уходить. Она утащила меня в перевязочную. Помнишь?

Я тогда была почти без сознания. Я не видела этого. Поэтому покачала головой.

- У нее впечатляющая сила, - Эдвард тоже покачал головой и задумчиво поджал губы, разглядывая синяки. – Как думаешь, откуда?
- Ох, она занимается борьбой?

Эдвард посмотрел на меня так, словно я наивный ребенок, не видящий очевидного. Чуть наклонившись, он тихо пробормотал:
- Если ты не заметила, то я тоже не слабак. Уверен, я могу справиться с девушкой, едва достигающей моей груди.
- Но ты не смог, - резюмировала я, гадая, какой вид борьбы способен сделать из крохотной девушки терминатора.
- Не смог, - подтвердил он с явным неудовольствием, наморщившись.
- И что ты хочешь этим сказать? – я затаила дыхание.
- Что она очень сильная, - быстро ответил Эдвард, опуская глаза, по-видимому, не собираясь делиться со мной тайной.
- Расскажи мне! – прошептала я, чувствуя жгучее любопытство, но в то же время и мурашки страха, бегущие по позвоночнику вниз. Живот болезненно сжался в предчувствии чего-то необычного.

Эдвард посмотрел на меня с сомнением.
- Не думаю, что мне стоит рассказывать. Ты и так напугана.

Боже, теперь я испугалась еще сильнее.
- Если не расскажешь, я умру от неизвестности, - сглотнула я. – Это еще хуже. Я напридумываю черт те чего! Я и так напугана, так что валяй. Я хочу знать.
- Ну, хорошо, - Эдвард перешел на шепот, усаживая меня на кресло напротив себя. – Откуда она знает наши имена? Откуда знала, что нужна ее помощь? Мм?

Я непонимающе смотрела на него. Словно в его словах был какой-то скрытый смысл, которого не видела я.
- Она следила за нами? – я предположила то, что и раньше пришло мне в голову. – Я думаю, так.

Эдвард насмешливо фыркнул.
- О, да. Она следила, я уверен, - и постучал по своей голове. – Здесь.
- Что это значит? – меня овеяло неприятным холодком.

Он закатил глаза, прежде чем продолжить:
- Она знала заранее, что мы будем в больнице. Она принесла паспорта, одежду, парики. Она собирается присылать нам смс, заранее предупреждая об опасности, говоря, что нам делать, чтобы нас не поймали. Что это?
- И что же это? – прошептала я в потрясении.

Он снова закатил глаза и сделал театральный жест рукой, стуча себе пальцем по лбу.
- Не будь слепой! Она знает будущее.
- Не может быть… - вырвалось у меня. Это не укладывалось в голове. А как же моя теория про агента ФБР? Я была почти уверена, что права, но со слов Эдварда все выглядело так логично! – Хочешь сказать, она какой-нибудь экстрасенс?

Он рассмеялся, как будто я сморозила глупость.
- Типа того.
- Что значит «типа того»? Это что, еще не все? – прошептала я, не понимая его сарказма.
- Ты ищешь научное объяснение, - усмехнулся он.
- А ты какое?
- Нельзя найти объяснение необъяснимому с помощью обычных вещей, - улыбнулся он с видом знатока. – Но мне интересно услышать твою теорию, - он смотрел на меня, и в его глазах плясало веселье. Он забавлялся тем, что я не знаю того, что знает он.
- Ну, хорошо, - пробормотала я, приготовившись загибать пальцы. – Элис… очень сильная, так? – он кивнул, и я загнула палец. – И она может предсказывать будущее. Я думаю, силу можно накачать, это не зависит от роста и комплекции. Насчет будущего. Почему тогда она не спасла меня от того, что случилось?

Улыбка сползла с его лица, глаза стали несчастными. Я поспешила продолжить разговор, чтобы он не зациклился на чувстве вины.
- Думаю, если она служит ФБР, то ей многое открыто. Она может прослеживать наше передвижение с… с помощью спутника, например. По телефону, который она дала, - я загнула еще пару пальцев. – Моего отца она тоже может контролировать таким же образом.

Эдвард выглядел смущенным и сомневающимся, моя теория выглядела вполне убедительно. Но потом он помотал головой, сжимая губы.
- Ты бы видела, с какой скоростью может двигаться доктор Каллен… - пробормотал он, закрывая глаза и потирая переносицу.
- Я не видела.
- Я тоже, - он говорил загадками. – Он просто исчез. А затем появился рядом со мной.
- Так не бывает, - покачала я головой.
- Считаешь, я сумасшедший? – усмехнулся Эдвард, поднимая одну бровь.
- Нет. Но, может ты… отвлекся и не заметил. Был расстроен…

Эдвард закатил глаза, снова откидываясь на спину и глядя в потолок.
- Зря ты не согласилась бороться, - пробормотал он разочарованно и очень тихо. - Они могли помочь. Я знаю это. Не спрашивай, почему я так уверен, просто знаю и все. Интуиция редко меня подводит. Они могут помочь. Они обладают возможностями, какие тебе и не снились.
- Ты не знаешь моего отца и его возможности, - грустно, с содроганием ответила я. - Ты не представляешь, каких конкурентов он смог одолеть, не гнушаясь нарушением закона – и всегда выходил сухим из воды. Доктор Каллен – хороший человек. Неужели ты считаешь, что стоит его впутывать? Их всех? Не спорю, они похоже богатые, и даже возможно все служат ФБР. Хотя ты и не веришь в это, но нужно иметь не только деньги, чтобы победить моего отца! Они не крутятся в высших кругах, и не знают многого. Они обычные люди. Немного странные, но люди.

Он покачал головой.
- Они не люди, - сказал он отчетливо и жестко.
- Что? – я думаю, он шутит.
- Именно то, что я сказал, – мрачно отозвался он.

Я снова почувствовала необъяснимый страх, хотя и не верила, что Эдвард это всерьез.
- Кто же они? – прошептала я потрясенно, в голову ничего не лезло, кроме сюжетов дешевого фантастического кино про инопланетян.
- Не знаю, - задумчиво пробормотал он, - но обязательно узнаю…
- Мы могли бы спросить у них, - я удивленно подняла брови. – Почему ты не позволил мне задать вопросы? – я вспомнила, как он мешал мне, прерывая мои попытки узнать правду.
- Я не зверь, - грустно улыбнулся Эдвард. – Ты же видела, как они напрягаются. Могу сказать точно – они были очень напуганы тем, что мы можем что-то узнать. Они так много сделали для нас, я хотел отплатить им… хотя бы этим. Доверием за доверие. Они заслужили… понимание. Если они не хотят, чтобы мы выяснили, кто они, мы должны уважать их право на это.
- Но ты все равно будешь пытаться узнать, кто они? – заметила я, указывая на противоречие в его словах.
- Конечно, - Эдвард улыбнулся шире. – Я очень любопытен.

Я хотела сказать что-то еще, но он поспешно добавил, оправдываясь:
- Это не значит, что я буду делиться с ними своими догадками. Я сохраню их секрет, даже от них самих, - Эдвард вдруг резко поднялся, его лицо предельно посерьезнело. Он внимательно разглядывал меня, а затем напряженно спросил: - Надеюсь, ты тоже?
- Что? – я смутилась, но затем постаралась ответить с той же серьезностью. – Конечно. Я умею хранить секреты, не волнуйся.
- Хорошо, - он расслабился, его взгляд потускнел и стал очень усталым, печальным. Он выглядел таким сломленным сейчас, что мне захотелось прижать его к груди. Меня остановило только то, что в его состоянии была виновата именно я.

Как только я вспомнила о причине, мое настроение сразу ухнуло вниз. Я постаралась скрыть это, опуская глаза и делая вид, что просто устала, но Эдвард все равно заметил мое резкое напряжение. Его рука медленно поднялась, чтобы погладить кожу моей щеки.
- Как ты себя чувствуешь? – прошептал он очень обеспокоено.
- Нормально, - солгала я, не поднимая глаз.
- Ты принимала таблетки? – он попытался приподнять мой подбородок, чтобы я посмотрела на него, но я заупрямилась.
- Конечно, - снова солгала я. Как я могла забыть о таблетках? Они, наверное, важны? – Пойду, умоюсь после дороги, заодно приму еще, - теперь я подняла глаза, чтобы увидеть его реакцию. Эдвард выглядел таким усталым… - А ты что будешь делать?
- Если тебе не нужна моя помощь, я хотел бы поспать, - прошептал он, немного скривившись, все еще не отнимая руки от моего лица, нежно лаская его.

Я мысленно посчитала и чуть не ахнула, осознав, что он не спал почти двое суток. Всю прошлую ночь он добирался в Ганновер, чтобы спасти меня, затем больница, снова перелет… и сейчас снова стояла глубокая ночь… Мои собственные проблемы тут же отошли на второй план. Я почувствовала острую необходимость позаботиться об Эдварде, так же, как и он обо мне заботился постоянно, забывая о себе. Я подскочила на ноги, помогая разобрать кровать.
- Боже мой, прости меня, - бормотала я себе под нос. – Ты пойдешь в ванную? Может, принести тебе что-нибудь поесть? Заказать в номер, или я могла бы сбегать в МакДоналдс, я видела его недалеко от…

Эдвард прервал мою болтовню и суету, подойдя сзади и крепко обняв, отчего на глаза у меня немедленно навернулись слезы, я едва сдержала их, не желая причинять ему еще больше боли.
- Ничего не надо, - прошептал он мне в шею. – Просто… приходи спать побыстрее, - и с этими словами он забрался в постель, уже на полпути закрывая глаза. Он буквально рухнул на подушку, и я несколько секунд пораженно смотрела на него, прежде чем опомнилась и укрыла его одеялом. Он даже не пошевелился. Наверное, мгновенно уснул.

На цыпочках я отправилась в ванную комнату, чтобы умыться – я не привыкла ложиться спать прямо с дороги, в том, в чем одета. К тому же, я должна была принять эти чертовы таблетки, которые прописал мне доктор Каллен. А я ведь до сих пор даже не вспомнила о них.

Три баночки и одна коробочка легли мне в руку, и горло тут же сдавило, как при удушье. Я заставила себя прочитать этикетки. Противозачаточные – это важно. Доктор сказал, мне нельзя снова забеременеть в ближайшие полгода, это опасно. Обезболивающее не казалось мне необходимым – я чувствовала только тянущую боль внизу живота, но она не была нестерпимой. И снова мое горло сдавило, а глаза наполнились слезами, как только я подумала об этом. Возможно, если я приму обезболивающее, и живот перестанет напоминать мне о том, что произошло… мне станет легче? Я сглотнула, быстро вытирая слезы, не давая себе развить эту мысль, и попыталась снова начать дышать. Успокоительное я убрала обратно в сумку, мне и так казалось, что таблеток слишком много. Антидепрессант и вовсе был лишним, посчитала я, и убрала его тоже.

Я прошла в ванную на внезапно слабеющих ногах. Не знаю, почему, но я вдруг почувствовала себя абсолютно одинокой. Этому не было разумного объяснения, ведь любимый спал всего в нескольких метрах от меня, и скоро я окажусь в его теплых объятиях, но… сейчас мне казалось, что я одна во вселенной, и нет никого и ничего, способного утешить меня. Секунду я пыталась понять, почему так, пока не осознала, что чувствую себя… пустой оболочкой, а не человеком. Моя внезапно задрожавшая рука легла на живот… такой плоский и… ничего не значащий теперь… Некого оберегать… Поздно беспокоиться о том, буду ли я плохой матерью… Не с кем разговаривать, прислушиваясь к необычной реакции внутри меня… Моя рука на животе сжалась в кулак, захватывая ткань, второй рукой я оперлась о раковину. Баночки выскользнули и покатились на пол – я даже не посмотрела в их сторону. Медленно я подняла глаза к зеркалу, вздрогнув, когда увидела незнакомку с рыжими волосами. Я судорожно вздохнула, чувствуя головокружение и боль в груди, и только тогда поняла, что слишком долго не дышу. Ком в горле был огромным и отвратительно колючим…

На меня из зеркала смотрели глаза, наполненные слезами, болью и… ненавистью. Глаза убийцы собственного ребенка. Неважно, что сказал доктор о наркотике, я помнила каждую свою мысль в тот момент. Именно Я подписала все те документы. Именно Я согласилась с условиями. Именно Я убийца. Трусость была причиной, вовсе не наркотик. Я могла бы сопротивляться… но я не стала.

Я плохо видела себя в зеркале из-за полившихся слез. Часто моргая, я подняла руку и сорвала с головы парик, а затем и тугую резинку. Каштановые волосы рассыпались по плечам. Вот она я. Убийца во всей красе. И я ненавидела свое изображение в зеркале, каждую черточку этого лица. Я никогда не смогу полюбить его снова. Считать себя чем-то. Я чудовище.

Я почувствовала подкатывающую тошноту как раз вовремя, чтобы быстро включить воду. Не хватало еще, чтобы Эдвард услышал! В ту же секунду меня вырвало, а затем снова, едва я подняла на себя глаза. Какой-то странный звук зарождался в глубине моей груди, в глазах потемнело, а ненависть к себе росла с каждой секундой. Чудовище. Это было все, о чем я могла думать, и я уже не видела своего отражения, и снова не могла дышать, совсем. Я поняла, что звук в моей груди вырвался наружу, он был похож на вой, не на рыдание, и слышала я его будто со стороны. Было так больно… Меня снова затошнило… Я перестала осознавать реальность…

Очень невнятно я чувствовала боль повсюду, но эмоциональная была гораздо сильнее физической. Она разрывала меня на кусочки, мешала дышать, мешала думать. Мне казалось, я кричу, но это был немой крик, я не слышала себя. Знаю, я потеряла сознание от того, что не могла вдохнуть ни капли воздуха, и я злилась, что веду себя, словно психованная. Я говорила себе успокоиться, чтобы Эдвард не застал меня в таком ужасном состоянии, но это не помогало.

Затем я проснулась. Голова была тяжелой, как после похмелья. Все кружилось перед глазами, и по-прежнему было трудно дышать, хотя стало значительно легче, чем накануне. Каждая мышца моего тела была напряжена и болела. Я обнаружила себя в кровати, в плотных объятиях Эдварда. Я была удобно обложена подушками со всех сторон и прижата к нему, тогда как сам он спал полусидя, запрокинув голову. Я находилась в его руках в таком положении, будто он, как ребенка, укачивал меня всю ночь. Мне стало стыдно, когда я поняла, что он, очевидно, застал меня в ванной рыдающей или без сознания. Я подняла руку, чтобы коснуться его лица, и почувствовала режущую боль. С изумлением я смотрела на бинт, охватывающий мою руку до локтя. Дыхание снова перехватило, сердце сжалось.

- Белла? – голос Эдварда звучал тихо и с огромной тревогой.
- Что случилось? – прошептала я, чувствуя холодный пот везде.
- Ты порезалась… - теперь его голос стал сдавленным, с плохо скрываемой болью. – Когда разбила зеркало…
- Я разбила зеркало? – я хотела вспомнить это, но не смогла. Но я почувствовала облегчение, что не пыталась покончить с собой, потому что это была первая мысль, которая пришла мне в голову при виде забинтованной руки. Я бы не хотела сделать Эдварду еще больнее. Представляю, что с ним было бы, обнаружь он меня режущей вены… Я бы никогда не поступила так с ним!
- Да, - прошептал Эдвард, больше он ничего не добавил. Я слышала, что он затаил дыхание, говоря все это. Я чувствовала его напряжение, и ненавидела себя за то, что причиняю ему боль. Я уже и так сделала столько всего ужасного, почему он и дальше должен страдать по моей вине? Он заслуживает лучшего. Поэтому я сглотнула слезы, усилием воли беря негативные чувства под контроль. Он не должен видеть, как мне плохо. Я защищу его.
- Прости… - пробормотала я, не поднимая глаз, когда смогла снова начать дышать. – Мне так жаль…
- Это ты прости, я не должен был оставлять тебя одну…

Я промолчала, просто закрыла глаза и обняла любимого за шею. Я хотела бы утешить его, но не знала, как. Я не заслуживала того, чтобы утешать его. Но я пыталась, тихонько поглаживая по волосам. Сначала Эдвард напрягся еще сильнее, но затем расслабился, тяжело вздыхая и обнимая меня крепче. Мы ни слова не говорили. Мне не хотелось обсуждать то, что произошло в ванной. Этого больше не повторится, сказала я себе жестко. Я не позволю себе больше вот так потерять контроль. Если мне суждено быть рядом с Эдвардом, я сделаю все возможное, чтобы облегчить ему жизнь. Даже если в глубине души он никогда не простит меня за мой поступок (хотя он никогда и не скажет об этом), я все равно буду стараться залечить ту рану, которую я ему нанесла.

- Не вини себя, - прошептал вдруг Эдвард, не поднимая головы, его слова заставили меня вздрогнуть и вновь напрячься. Ком снова подступил к горлу, перекрывая дыхание так сильно, что хлынули слезы. Не было воли, чтобы удержать их. Я только постаралась не всхлипывать, надеясь, что он не заметит, и я успею стереть их с лица. – Это не ты. Это все ОН, - последнее слово он произнес грубо, сквозь зубы, я слышала ненависть в его голосе. Но не могла почувствовать то же самое к своему отцу, только к самой себе.
- Неправда, - тоже сквозь зубы процедила я, чувствуя, как мой живот скрутило от пустоты, поселившейся в нем. – Это моя вина. Только моя.
- Белла… - Эдвард забормотал, запуская пальцы в мои волосы, его голос был предельно напряженным, глухим, почти не слышным. – Не говори так, пожалуйста… Это не ты, это наркотик…
- Я помню про наркотик, - отрезала я сквозь сжатые от ненависти зубы, отстраняясь и выбираясь из объятий, которых не заслужила. Я быстро встала, не зная, куда деть глаза и руки, нервно осматривая комнату в поисках занятия, любого. Я схватила джинсы. – Я помню всё. Всё!

Я села, дергая джинсы, которые никак не хотели одеваться, словно мои руки стали неумелыми крючьями. Это раздражало меня, и я закусила губу, почувствовав вкус крови, что разозлило меня еще сильнее. Я завыла, дергая ткань.

Руки Эдварда попытались обвиться вокруг меня, он что-то шептал, пытаясь успокоить, но я не слышала ни слова. Внезапно мне захотелось спрятаться подальше. Я быстро отбросила джинсы в сторону и вскочила, не позволив Эдварду обнять меня.
- Мне нужно в ванную! – резко крикнула я, словно истеричка.
- Подожди! – Эдвард настиг меня, преграждая путь. Я прятала глаза, но все же видела, что его лицо искажено страхом за меня… и болью, которую я ему причиняю. Он положил руки мне на плечи, и на этот раз я не отстранилась, боясь сделать все еще хуже, чем есть. Он не должен страдать.

Я глубоко вздохнула пару раз, придя в себя, и почти спокойно произнесла, сыграла свою роль:
- Правда, Эдвард, все в порядке. Мне просто нужно в туалет, - просто скрыться от него, а там уж я дам себе волю, где он меня не видит.

Я даже смогла заставить себя посмотреть ему в глаза, убрав со своего лица все признаки эмоций. Я знала, как это делать, у меня был большой опыт обмана, когда я вынуждена была играть роль послушной дочери постоянно, что бы ни чувствовала внутри. Страшно, что я использую это теперь для Эдварда. Но это ради его же блага.

Он некоторое время изучающе смотрел на меня, потом тяжело вздохнул, одной рукой проведя по моей щеке. Было больно, что я смогла обмануть его, но я не позволила себе расстроиться еще и из-за этого.
- Хорошо, - прошептал он спокойнее, - просто дай мне минутку. Я уберу стекла, чтобы ты не наступила на них.
- О… - я захлопала глазами, с ужасом представив себе ванную сейчас. Должно быть, она вся усыпана осколками зеркала, покрытыми моей кровью? Я побежденно и растерянно кивнула: - Ладно.

Эдвард сразу же умчался в ванную, и я слышала звяканье, когда осколки падали в мусорное ведро, затем звук льющейся воды. Мой живот снова неприятно скрутило, тошнота была почти непереносимой.

Я бросилась к сумке и быстро вытащила оставшиеся баночки с лекарствами, прописанными доктором Калленом. Я недооценила масштабы своей эмоциональной боли. Я смогла бы ее вынести, более того, я бы не стала принимать таблетки, чтобы мне было побольнее, я заслужила наказание. Но я не хотела, чтобы Эдвард видел меня такой, как вчера и сегодня, снова.

Я проглотила по две штуки, жуя их сухими, так как у меня не было желания искать воду. И быстро убрала коробочки обратно.

Мы добрались до Блэкхита лишь к вечеру, но я чувствовала себя гораздо лучше. По крайней мере, мне перестало хотеться постоянно плакать, внутри меня поселилась стойкая апатия ко всему, безразличие и почти спокойствие. Словно у меня не осталось сил ни на что: ни на ненависть к себе, ни на боль, ни даже на любовь.

Эдвард снял дом за городом, небольшой особняк, окруженный забором, чтобы вокруг нас не было соседей. Я пыталась спорить, ведь он собирался когда-нибудь возвращать долг Элис, и я не хотела, чтобы он чересчур много тратил. Как он потом отдаст деньги, если будет работать на простой работе? Но Эдвард и слушать не хотел, и сил у меня не было, чтобы убедить его, так что я махнула рукой.