Фанфики
Главная » Статьи » Фанфики по Сумеречной саге "Вампиры"

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Глава 19 Цена его жизни - Эдвард (Часть 2)
Часть 2

Не спеша, три машины завернули за поворот, словно черные коршуны, несущие смерть. Резкий визг тормозов, и джип, едущий позади, обогнал ягуар, чтобы встать впереди него, закрыв собой. Хлопнули дверцы со стороны, скрытой от меня, и я был удивлен, что в меня не начали немедленно стрелять. Наступила тишина, нарушаемая только ровным урчанием трех моторов.

Я ждал, не двигаясь с места.

Прошло, наверное, минуты три, после чего одновременно открылись обе двери ягуара – передняя и задняя. Я видел Беллу… но мог смотреть только на Чефалу. Впервые мы встретились так близко, что я мог разглядеть его глаза… и всю ненависть, кипящую в них.

Казалось, он еле сдерживает себя. И что он не привык держать свои чувства в узде. Его взгляд был красноречивее любых слов: он хотел бы убить меня прямо сейчас, любым доступным способом. Меня лишь удивило, почему он не сделал этого сразу. Я ждал приказа, после чего его охранники бросились бы вперед. Либо ожидал, что в руке ублюдка появится пистолет, направленный на меня. Ах да, он предпочитает не марать свои собственные руки «порядочного» человека, нанимая головорезов. Хотя что-то мне подсказывало, что в данный момент он нарушил бы это свое правило с превеликим удовольствием, насладившись моей смертью лично. Его правая рука легла на крышу машины, словно он опирается на нее, но сжалась в кулак так, что заиграли жилы. Я мог ощутить всю силу его испепеляющей ненависти, она словно плясала между нами, превратившись в живое существо. Наши чувства были полностью взаимны. Я был бы не против стереть даже его имя из истории человечества. Такие, как он, не достойны того, чтобы жить.

Медленно и спокойно его дочь обогнула ягуар и направилась ко мне. Я даже не шевельнулся, не мог ощутить радость от того, что добился своего, и мы с Беллой поговорим, потому что не мог отвести от ублюдка глаза первым. Если бы силой взгляда можно было убить, то мы оба были бы уже мертвы пару минут. Любимые шаги все ближе, а я все не могу почувствовать ничего, кроме ненависти, гнева - таких сильных, что остальные чувства меркли перед этим, превратившись в ничто.

- Эдвард.

Но не звук моего имени заставил меня повернуться, а тон, которым оно было произнесено. Холодный. Пустой. Чужой.

- Белла… - выдохнул я, меняя свое настроение на полностью противоположное, едва попал в плен любимых глаз. Так близко. Мне хотелось улыбнуться и обнять любимую, прошептать на ухо ободряющие слова, отчаянно прижать к себе. Но я сдержался… потому что это было неуместно сейчас, здесь, под пристальным вниманием ее отца и его охраны.

Я всматривался в любимые черты, ища в лице Беллы малейшие признаки страха, боли, перенесенных страданий. Ничего. Ее лицо оставалось спокойным и отстраненным, как и голос. Она смотрела на меня так, будто ждала объяснений тому, зачем я здесь.

- Прости… - пробормотал я тихо, чтобы разрушить затянувшуюся мучающую паузу, чтобы с чего-то начать, - я не нашел другого способа с тобой поговорить… Мне не удалось пробраться к тебе на этот раз… Как ты?

Она не выглядела сломленной или подавленной, так же как и запуганной, но это могло быть обманчивым впечатлением.

Я видел, как она глубоко вздохнула, набирая в легкие воздух для ответа, и с оттенком легкого пренебрежения, как будто от всего устала, произнесла:
- Ты должен немедленно уехать, Эдвард. Тебе нельзя ко мне приближаться, - ни капли сострадания в ее лице, ни малейших признаков волнения от встречи. – Ты не можешь находиться тут, тебя могут арестовать.

Значит, она знает о суде. Мое сердце внезапно отвратительно заныло, все шло совсем не по тому сценарию, как я ожидал. Я думал, она обрадуется, что я жив, но не было заметно, чтобы ее это вообще беспокоило. Или она не знает о моей беде? Я был уверен, что она испугается за меня, увидев тут, посреди дороги, рассердится на мой безрассудный поступок, но складывалось ощущение, будто ей это безразлично, что ее всего лишь раздражает, что я мешаю ей проехать к дому, отнимаю ее время. Я надеялся, что она даже не информирована о грозящей мне тюрьме, но все выглядело так, будто она знает, и ее это нисколько не волнует.

Мне хотелось зажмуриться и встряхнуть головой, чтобы избавиться от наваждения. Я не хотел верить собственным глазам. Ведь она стояла спиной к отцу, так что же мешало ей сбросить эту маску равнодушия со своего лица и показать настоящие чувства? Только один маленький взгляд, полный прежней любви и заботы… хоть небольшой намек… чтобы я понял, что мне делать дальше.

- Да, я знаю, - тихо объяснил я, отрицая очевидное, списывая то, что вижу, на вынужденные обстоятельства. Вероятно, иначе она просто не может сейчас себя вести. Что-то заставляет ее быть такой… чужой. – Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, - я понизил голос, хотя нас и без этого не могли бы расслышать из-за гула машин. – Прости, что меня долго не было, я… так сложились… обстоятельства… - я не договорил, странное внутреннее убеждение остановило меня. Казалось, может ли быть хуже, чем уже есть? Я ведь собирался вынудить ее бороться против отца, предъявив доказательства его покушения на мою жизнь. Так почему же сейчас мне внезапно захотелось во что бы то ни стало умолчать об этом, скрыть правду? Возможно, мне просто не нравилось выглядеть слабым, показывать свою беспомощность… Я должен был дать Белле почувствовать, что все еще достаточно силен, чтобы спасать ее. Что все еще верю в наше будущее, что я не сомневаюсь в том, что снова вытащу ее из плена. А может, шестое чувство остановило меня, предупреждая о чем-то более серьезном, что видели глаза, но разум отказывался воспринимать. Не может быть, чтобы отец сломал ее так сильно, что она утратила желание бороться дальше. Мне это только кажется. Я ведь столько сделал, чтобы она стала сильной и уверенной в себе. Я был убежден – теперь она сможет противостоять! Так почему в ее глазах ни капли жизни? Неужели пары недель было достаточно, чтобы разрушить все мои старания? Нет. Не может быть этого. Сейчас мы поговорим, и я уеду, уверенный, что Белла ждет меня в своей комнате, ждет, когда я найду способ, так или иначе, вытащить ее опять. Ведь об этом мы договаривались раньше? Об условленных местах? О преданности и любви? Она сама успокаивала меня, что нет ничего страшного, если ее поймают снова! Обещала ждать! Обещала верить! Бороться!

Что-то, отвратительно похожее на панику, тугими кольцами сдавило мою грудь. Я должен был сказать что-то в свое оправдание. Что-то, способное содрать налет усталости и отчужденности с любимого лица.
- Белла, ты должна продолжать верить, - горячо зашептал я, чувствуя, как напряжение в моем теле нарастает по мере того, как я все еще не вижу в лице любимой ответных чувств. – Я обязательно найду способ вытащить тебя. Просто немного потерпи…
- Ничего не нужно, - перебила она меня холодно. – Я больше не собираюсь убегать.
- Нет! – вырвалось у меня, но Белла подняла руку, призывая не спорить и выслушать ее. Снова набрав в легкие воздуха, хотя в этом было больше усталости, нежели попытки успокоиться, Белла ровно произнесла:
- Все кончено, Эдвард. Ты должен уехать сейчас же и никогда не возвращаться. Ты должен смириться…
- Нет, нет! – почти закричал я, хмурясь и подаваясь вперед, желая, чтобы она замолчала и перестала говорить эти ужасные вещи. Смириться? Она шутит!

Я протянул руку, чтобы коснуться плеча любимой, как будто это помогло бы мне удостовериться, что это все еще она, а не демон передо мной. Но Белла легко отшатнулась назад, ее лицо стало сердитым, и я вынужден был опустить руку.

- Это он тебя заставил? – прорычал я с ненавистью, с трудом удержав себя от желания взглянуть в сторону ублюдка. – Он подслушивает сейчас? Ты не можешь говорить?
- Нет, Эдвард, это Я так решила, - с нажимом сказала Белла, даже не дрогнув при виде моей вспышки гнева. – Сама.
- Ты не должна сдаваться. Ты же обещала бороться! – прорычал я снова, теперь направляя всю силу своих чувств на попытку убедить любимую. – Еще есть шанс! Я найду способ, клянусь. И мы снова сбежим. Белла… пожалуйста, не сдавайся... Не сегодня, так в другой день я приду за тобой, я смогу обойти охрану… и мы уедем, снова, обещаю…
- Но я не хочу, - произнесла Белла так, будто ее стало раздражать мое упрямство, и не было ни ноты фальши в ее тоне. Она выглядела, словно действительно так считает. Но я не мог поверить в это.
- Он обработал тебя, да? – с болью выдохнул я, глядя в любимые глаза пристально, ища хоть капельку сомнения. – Я опоздал? Слишком много времени прошло? – я ненавидел ее отца все сильнее, за то, что он снова сделал с дочерью, за то, что он имеет власть держать ее вдали от меня. Чувство поражения завладело всеми моими эмоциями. Страх, что я приехал слишком поздно и ничего не смогу исправить на этот раз, поселился в груди, заняв место рядом с паникой и болью. Не может быть. Она шутит. Я просто должен найти способ поговорить с ней без свидетелей. Зря я затеял все это на глазах у ее отца. Конечно, она просто не может иначе себя тут вести.

Утомленный вздох, и раздражение в лице любимой стало очевиднее. Как будто ей действительно надоело разговаривать со мной, доказывать мне что-то. Как будто она правда хочет, чтобы я ушел…
- Пожалуйста, Эдвард, - она на секунду прикрыла глаза, собираясь с духом. Было похоже, что она собирается сказать мне правду… но вот ту ли, которую я хочу услышать? Вздохнув и открыв глаза, Белла недовольно, раздосадовано произнесла: - Ты ничего не добьешься. Я больше не хочу скрываться. Я устала от этого! – голос ровный и спокойный, и твердел с каждой секундой, глаза кричали мне о том, что она не лжет. – Помнишь, в Милуоки, я говорила, что больше не хочу убегать? Я предлагала тебе оставить меня, но ты меня не слушал! Помнишь?

Она смотрела в ожидании, и я подавленно сглотнул. Я помнил. Но я не верил в то, что она это всерьез. До сих пор.

На одну минуту повисла тишина, в течение которой мы смотрели друг на друга. Правда медленно и разрушительно проникала в мой мозг, пожирая любые чувства, оставляя пустоту, черную зияющую пропасть внутри. Я не видел радости в глазах любимой. Сочувствия, страха, боли, отчаяния… не было ничего. Равнодушие. Усталость. Смирение. Это то, что я читал.

- Я тебе не верю, - прошептал я, чувствуя холодный пот на своих висках, руках, спине, по всему телу. Ища в лице женщины, которая есть смысл моего существования, хотя бы намек на прежнюю любовь… и не находя ничего. Спокойное, отчужденное лицо, глаза, в которых вместо прежних чувств поселилась только бесконечная, пугающая пустота. Не может быть.
- Тебе придется поверить, - ровно добавила она, и боль в моей груди стала настолько невыносимой, что почти согнула меня пополам.
- А как же мы? Как же наша любовь? – выдохнул я в надежде пробудить в ней хоть что-нибудь. Увидеть в ее глазах чувства, к которым так привык. – Ты отказываешься бороться? Отказываешься от нас?
- Больше нет нас, - я не мог поверить, что она говорит это настолько равнодушно, тогда как я едва не задыхаюсь от боли, которую причиняют жестокие слова. – И не было. Мы попытались. Ничего не вышло. Нужно уметь признавать ошибки, Эдвард. Я устала жить в бегах. Я должна закончить колледж, чтобы иметь престижную работу. Вечные скитания – это не та жизнь, о которой я мечтала. Я хотела сказать тебе это давно…
- Не верю, - выдохнул я, скрежеща зубами. – Ты не можешь так считать. Ты лжешь. Ты любишь меня, - я сделал шаг вперед, игнорируя ее попытку снова отшатнуться от меня. Я поднял руку, желая коснуться ее лица – зная, что мои прикосновения всегда имеют над ней определенную власть. Это сорвет с нее маску, заставит признать, что она лжет. Я хотел услышать правду, а не это дерьмо, которого не может быть. Я хотел получить гарантии, что все это жестокая шутка, и что все еще может быть хорошо.

Ее лицо скривилось в крайнем раздражении, почти что отвращении, и она зашипела на меня, отступая назад. Почти ненависть читалась в ее лице, когда она требовательно смотрела на мою протянутую руку…
- Да когда же ты поймешь, что мир не вертится вокруг твоих желаний, - прошипела она, не скрывая досады и злости, и было чудовищно больно смотреть на это, как будто мне в сердце всадили нож и поворачивают, медленно кромсая его на части. – Я не хочу больше убегать. Я устала. Оставь меня в покое. Уезжай. Забудь меня. Начни новую жизнь.
- Ты лжешь.
- Нет! – отрезала она, сверкнув глазами, и я ощутил, что что-то внутри меня ломается, рушится прямо сейчас.
- Пожалуйста, не делай этого, - прошептал я, игнорируя ее слова, снова делая шаг вперед в попытке дотянуться до любимого лица. – Мы сможем это преодолеть. Я вытащу тебя, клянусь. Я люблю тебя, - последнее я произнес с такой мукой, что едва узнал свой голос.

Сможет ли боль от разбитого сердца пролиться слезами из моих глаз? Или мне хватит сил преодолеть эту чудовищную боль? Снова бороться, несмотря ни на что? Я ведь никогда раньше не сдавался. Но последние дни сильно изменили мое мнение о себе. Я больше не верил в свою удачу. Я больше не мог доверять самому себе. Я был растерян, обманут, разочарован и уничтожен много раз в течение последних двух недель! Мое сердце дрогнуло, допуская мысль, что Белла может говорить правду. Впервые я не знал, прав я или нет.

Но я все еще протягивал к ней руку в бессловесной просьбе открыться, довериться мне, снова, как было всегда. На секунду мне почудилось, что я увидел на ее лице нерешительность, намек на прежние чувства. Ее губы чуть дрогнули, а в глазах мелькнуло мучение. Казалось, она готова сдаться, уступить моим мольбам, когда моя рука оказалась уже совсем близко – я даже чувствовал кончиками пальцев жар ее кожи, ее дыхания. Но внезапно ее глаза расширились, наполняясь ужасом. Белла смотрела чуть ниже моего подбородка так, как будто увидела настоящее приведение. Она смертельно побледнела.

- Что это? - ахнула она, прикрывая ладошкой рот. Я не успел удивиться перемене ее настроения, потому что в ту же секунду понял, что ее испугало. Мой шрам.

Ее страх словно прошел сквозь меня, ударив в грудь. Я сделал шаг назад, резко поправляя воротник.
- Ничего, - буркнул я, раздраженный, что она заметила мою проблему. Что еще могло пойти наперекосяк? Я догадался, почему так отчаянно скрываю это от нее. Что еще могло убедить Беллу держаться от меня подальше, как не одержимое стремление защитить? Я думал, она знает, что меня пытались убить, но я ошибся. И в тот же миг я понял – лучше бы она не знала. Ее лицо исказилось, и на одно мгновение я увидел прежнюю Беллу – испуганную, ранимую и тревожащуюся обо мне. Но она быстро взяла себя в руки, ее лицо снова стало маской.
- Неважно, - произнесла она так, будто это действительно не имеет уже никакого значения, и ее голос стал даже холоднее, чем раньше, жаля в самое сердце снова и снова. – Не трать время, Эдвард, свое и мое. Я не хочу больше сбегать с тобой. Просто прими это. - Белла говорила, но не так, как если бы ей трудно это сказать. Скорее так, с усталым вздохом, объясняют упрямому ребенку, что праздника и подарков больше не будет. Терпеливо. Равнодушно. Непреклонно.
- Я тебе не верю, - будучи этим упрямым ребенком, не желая признавать ее неправильную, ядовитую ложь, в отчаянии зашептал я. – Давай, я приеду за тобой в колледж, завтра? Я смогу пробраться внутрь, ты можешь отлучиться в туалет… - ведь есть же у нее минутка на себя! Охранники не могут ходить с ней вместе в дамскую комнату.
- Нет.
- Пожалуйста, Белла.
- Нет, даже не пытайся. Я не поеду с тобой больше, - она устало вздохнула, проводя рукой по волосам, как будто ей до крайности надоело спорить со мной. – Уходи, - жестко и грубо бросила она, и было видно, что она не на шутку разозлена. – Не заставляй меня вызывать полицию.

Я вздрогнул от этого слова. Кажется, я думал, что она не знает об обвинении меня в похищении. Не помнит, что подписала год назад. Но сейчас я усомнился в этом. Моя уверенность дала трещину, когда Белла так легко смогла угрожать мне полицейской расправой. Понимает ли она, о чем вообще говорит?!
- Так ты знаешь о полиции? – прошептал я пораженно, не веря в положительный ответ.
- Да, - прозвучало словно пощечина. Не может быть.
- Что, посадишь меня в тюрьму? – сквозь зубы процедил я, чувствуя злость… и обиду на нее.
- Да, если это заставит тебя держаться от меня подальше, - отрезала она, и все для меня встало на свои места. Ощущение предательства, которое я успешно смог подавить тогда, в больнице, видя подпись любимой на обвинительном акте, снова ядовитой змеей расползлось по всему телу. Мне показалось, что земля под моими ногами закачалась, и стало трудно дышать. Я больше не мог смотреть в любимые черты и верить, что все наладится. Я вообще не мог смотреть на нее. Мой взгляд опустился, заметался по ее фигуре, в последнем рывке отчаяния я искал хоть что-то, за что можно зацепиться, чтобы исправить положение. Чтобы все сказанные слова оказались ложью. Поздно. Мое сердце уже разбилось, упав с огромной высоты. Я едва мог видеть перед собой. В глазах потемнело.
- Все кончено, - сказала Белла, выждав паузу, в течение которой казалось, она дает мне время немного прийти в себя и смириться с неизбежным. Ее голос был колок, как осколки льда.
- Ты должен уехать, - говорит она, и я почти не слышу слов, в отчаянии пытаясь увидеть помутневшим взором хоть маленький намек на то, что она лжет. – Тебе нельзя здесь находиться. Поезжай домой, Эдвард. Прямо сейчас.

Мои чувства кричат мне, что этого не может быть, в то время как холодный разум подтверждает: это конец. Что бы я ни сказал сейчас, это ничего не изменит. Какова бы ни была причина такого решения Беллы, мои слова не сыграют никакой роли, ничего не изменить. Она сдалась. Она больше не будет бороться за нашу любовь. И все же, игнорируя голос разума, я, с отчаянием висящего над пропастью человека, цеплялся… за все, лишь бы не упасть, выжить любой ценой. Не дать разрушить себя.
- Я не сдамся, - прорычал я, не поднимая глаз, самому себе. Убеждая в этом скорее себя, а уже не ее. Нельзя поддаться отчаянию. Нельзя допустить поражение. Она лжет. – Я все равно найду способ. Я силой увезу тебя, раз ты добровольно не хочешь.
- Ты можешь попытаться, - безразлично пожала плечами Белла, - но сделаешь этим хуже только себе. Тебя арестуют, а я все равно вернусь домой.
- Пожалуйста, Белла, - я поднял на нее глаза, чувствуя боль такую запредельную, что почти не видел ее лица.
- Прощай, - просто сказала она, делая крошечный шаг назад, чтобы освободить дорогу моему мотоциклу.
- Разве ты не любишь меня больше? – я хотел услышать это прямо из ее уст. – Скажи мне это. Я должен знать, - я не верил, что она способна произнести это вслух. Никогда.
- Нет, - убийственно ровно ответила она, разрушая последнюю мою надежду.
- Не верю… - я чувствовал, что задыхаюсь, боль сжала мое горло в тиски. Я был удивлен, что не рыдаю, как девчонка. Бессилие, беспомощность поглотили меня.
- Я не люблю тебя, - повторила она равнодушно. – Прощай.
- Белла… - мой голос был жалок, когда я опустил глаза, качая головой, сожалея о том, как глупо она разрушает нашу мечту. Но слова застряли в горле, когда мой взгляд зацепился за ее левую руку, где я ожидал увидеть символ нашей любви. Кольцо с голубым топазом и россыпью бриллиантов, которое она надела в качестве обещания любить меня всегда. Пока смерть не разлучит нас. Я хотел напомнить ей об этом. Но кольца не было.

Я поперхнулся, когда убедился в этом очевидном доказательстве предательства.
«В церкви, в которой вы венчались, могут подтвердить ваши слова?» - спрашивал Уинсли, медленно убивая мою жизнь, мои мечты.
«Вы оба хотя бы дождались совершеннолетия?»
«У вас было разрешение родителей?»
«Мелисса хоть что-то может подтвердить?»
«Мелисса Смит была задержана и отправлена домой 8 декабря 2024 года. На допросе она не призналась, что замужем, а также утверждала, что побег совершила одна».
«Раз вы вступали в брак несовершеннолетними и без разрешения родителей, и никаких доказательств, что вы женаты, нет, не советую тебе вообще упоминать об этом».

Все эти воспоминания эхом пронеслись в моей голове. То, на что я больше всего надеялся, оказалось напрасным. Она сняла кольцо. Нет никаких нас. Не было свадьбы и клятв в вечной любви – то был всего лишь фарс с ее стороны. Так просто она предала нашу любовь! Так просто разрушила все, что мы построили, за что мы боролись, на что надеялись и уповали. Она никогда на самом деле не верила в наше будущее. «Мы попытались. Ничего не вышло. Нужно уметь признавать ошибки, Эдвард. Вечные скитания – это не та жизнь, о которой я мечтала. Я хотела сказать тебе это давно…» - эти ее слова внезапно врезались в мое сознание, но теперь я поверил в них. Она не лжет. Я бы увидел это в ее жестах, верно? Я всегда хорошо разбирался в людях. И Белла не лжет.

Правда отравила мое сознание, вырываясь рычанием из горла. Это было больше похоже на всхлип, но мне было все равно, что теперь обо мне подумают.
- Не хочешь меня знать? – разозлился я, почти ненавидя ее сейчас. Ее глаза вспыхнули на короткий миг, но тут же погасли.
- Нет, - ответила она.

Я повернулся и посмотрел на ее отца, не в силах удержаться. Вся моя ненависть была направлена на него. Он – главный виновник моей трагедии. Он добился своего – сломал собственную дочь, обрекая ее прожить жизнь пустую, лишенную возможностей и счастья. Он выиграл, и знал это, когда испепелял меня взглядом в ответ. Я ненавидел его до такой степени, что готов был броситься на него прямо сейчас. Я хотел этого. Какая разница теперь, жить мне или умереть. Больше нет семьи, больше нет любви. Так может, я успею добраться до него прежде, чем меня остановит кто-то другой? Избавить мир от ублюдка раз и навсегда. Освободить любимую от его тирании. Даже ценой своей жизни.

- Эдвард, - сказала Белла внезапно совсем другим тоном, с прежними, такими теплыми нотками, что это выдернуло меня из моей кровавой фантазии, которую я уже успел нарисовать. Мне пришлось отвернуться, чтобы взглянуть на любимую, и я увидел прежнюю Беллу перед собой. Тревога и страх на ее лице заставили меня опомниться… на секунду.
- Можешь мне кое-что пообещать? – произнесла она с таким обжигающим чувством, что я пообещал бы что угодно.
- Конечно, - опрометчиво согласился я.
- Не делай глупостей! – сурово пригрозила она, и ее глаза вновь обратились в лед.

Она заботится обо мне? Или о своем отце? Я больше не мог разобраться в мотивах ее поведения. Весь мой мир перевернулся с ног на голову. Если она не любит меня, значит, она выбрала его. Я не могу и не хочу причинить ей боль, даже если она и предала меня.
- Хорошо, - процедил я, уступая ее мольбе. Она всегда защищала своего отца. Глупец я был, когда надеялся, что это изменится когда-нибудь. Каким бы уродом он ни был, как ни поступал бы с ней, каким бы пыткам не подвергал, она никогда не пойдет против него. Она все еще любит его.

Наполовину разозленный, наполовину сгорающий в огне нашего разрыва, я подался вперед в последней отчаянной надежде изменить все.
- Пожалуйста, - умолял я горячим шепотом, - прямо сейчас, поехали со мной. Никто не догонит байк. Прошу тебя, просто сядь сзади… доверься мне…
- Нет… - она покачала головой, делая шаг назад, и я зарычал от бессилия. Слезы душили меня. Безысходность, боль, пустота, чернота – все навалилось одним махом, сминая мою волю, уничтожая изнутри. Погребая заживо. Мир закачался перед глазами, темнея и превращаясь в пустоту. Словно я один, и вокруг никого. Словно земля сейчас разверзнется и поглотит меня. Наверное, это было бы не так больно, как отказ, прозвучавший из любимых уст. «Нет» - такое простое, кошмарное, убивающее слово.

В порыве безумия и испепеляющей ярости я сорвал кольцо со своего пальца и бросил к ее ногам. Если оно ничего не значит для нее, то зачем оно и мне тоже? Наш брак – ничто, пустое место. Все клятвы были ложью. Любовь была игрой. Она бросила меня, предала наши мечты. Я не нужен ей.

Не глядя больше на нее, я отвернулся и запрыгнул на байк. Рев мотора зазвучал словно песня у погребального костра, возвещая о конце. Конец надежде, будущему, смыслу моей жизни.

Я поехал медленно, глядя прямо ублюдку в глаза. Он отнял у меня все. Все, что мне дорого. Он уничтожил мою жизнь. Война еще не закончена, мысленно поклялся я ему и самому себе, когда его полыхающие ненавистью глаза встретились с моими. Не закончена, читал я ответ в его провожающем меня горящем яростью взгляде.

Я проехал от него так близко, как только мог. Ни один из нас до последнего не отвел глаза. Мне пришлось отвернуться первым, потому что я должен был смотреть на дорогу, и чувство поражения снова охватило меня, пробирая до самых костей. Я уехал… ни с чем. Увозя с собой свою боль. Оставив осколки своего сердца растоптанными у её ног. Отвергнутый, преданный, разрушенный, униженный. Вынужденный оставить любимую в руках чудовища.

Она приняла неправильное решение. Предпочла снова сдаться, вместо возможности жить и быть счастливой, хоть и прячась всю свою жизнь. Я не мог винить ее за это. Что я мог предложить ей? Теперь, обвиненный в преступлении, я не мог рассчитывать на то, что она согласится и дальше мириться с неудобствами, вызванными необходимостью всегда бежать. Очевидно, что я не могу защитить ее. Я не смог сделать этого в первый раз, хотя клялся уберечь. Я не смог сделать этого и сейчас. Белла права - ее отец никогда не отступится, ни перед чем не остановится, он найдет ее везде, рано или поздно она снова окажется у него, и меня опять не будет рядом, чтобы предотвратить это. Что-то обязательно пойдет не так. Мог ли я просить ее жить, балансируя на краешке пропасти, все эти пять лет? Даже могущественная союзница в лице Элис на этот раз не помогла. Так мог ли я винить сломленную, хрупкую, измученную девушку за то, что она не захотела вновь обречь себя на такое существование? Она устала. И я понимал это. Но как тяжело было это принять. Боль разъедала мою грудную клетку, словно что-то рвалось внутри с каждым метром, увозящим меня все дальше. Ветер заставлял глаза слезиться, превращая путь в мутный и темный коридор… в никуда.

Я не поверил, что она разлюбила меня. Но ее любовь оказалась недостаточно сильной, чтобы выжить в неравной борьбе с собственным страхом. Я искал в воспоминаниях хоть одну фальшивую ноту нашего разговора, чтобы подарить себе причину вернуться. Развернуть мотоцикл и забрать ее силой, если это поможет хоть что-то изменить. Докажет, что она лжет. Спасет нашу любовь.

Но не было сомнений, и я должен был признать, что проиграл.

«Я устала».
«Я не хочу больше сбегать с тобой, Эдвард. Просто прими это».
«Я не люблю тебя больше».
«Уходи».
«Прощай».
«Что, посадишь меня в тюрьму?» - раздались в моих ушах мои же слова. «Да, если это заставит тебя держаться от меня подальше».

Уверенность в каждом слове, в каждом жесте. Она сделала выбор. Разбила мое сердце, не дрогнув. Я научил ее быть сильной, должен был признать. Но только она использовала это против меня!

Огромное спасибо В@фельк@ за такое потрясающее, пробирающее до костей стихотворение к главе!

Хочешь знать, как умирает от предательства любовь?
Словно иглами, пронзает сердце болью вновь и вновь,
Словно заживо сгораешь на невидимом костре,
И в агонии мечтаешь, что проснешься на заре,
Что всё сон, и боль исчезнет, стоит лишь открыть глаза,
И утонут в черной бездне все жестокие слова.
Но огонь не угасает, боль сгибает пополам,
А твой взор, как лед сверкает - серебром да по крылам.
Равнодушно убивая веру в завтрашний рассвет,
В сердце вновь иглу вонзает твой безжалостный ответ.
Словно до смерти устала объяснять, что я не сплю,
Ты вздохнула и сказала: ''Уходи... Я не люблю...''


Источник: http://robsten.ru/forum/20-772-1#467917
Категория: Фанфики по Сумеречной саге "Вампиры" | Добавил: lena-r (28.11.2011) | Автор: Валлери
Просмотров: 711 | Комментарии: 3 | Рейтинг: 5.0/2
Всего комментариев: 3
0
3   [Материал]
  Они здесь поменялись местами, в Новолунии так Эдвард уходил и прощался с ней, когда решил дать возможность зажить Белле по-человечески.  cray 12 4

2   [Материал]
  Вот так... Значит, все было напрасно!

1   [Материал]
  Какая эмоциональная глава!

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]