Глава 4. Черта

Я была в своей комнате, когда зазвонил телефон, так что Чарли пришлось снять трубку. Его голос звучал напряженно, и я тут же догадалась, кто звонил.

Это был Дэйв, конечно же.

— Белла! — прокричал Чарли, ожидая, пока я спущусь вниз. Я обнаружила отца в коридоре, держащего телефонную трубку как можно дальше от себя, словно та считалась опасной. Папа предпочел бросить Дэйва в неловком молчании. Я покачала головой.

— Это тебя.

— Спасибо. Это Дэйв? — спросила я.

 Я знала ответ, но мне нужно было время, чтобы подготовиться к разговору.

Чарли кивнул.

— Да, это твой муж. Бывший, я надеюсь… — пробурчал он, возвращаясь в гостиную.

Отношения Чарли с Дэвидом были… сложными. Не то, чтобы Дэйв был плохим человеком, вовсе нет. Сказать по правде, он совсем не заслуживал такого отношения.

Причина заключалась в том, что ни Рене, ни Чарли не одобрили наш брак. Мне не удалось убедить родителей в своей любви к Дэйву. Более того, они считали скорый брак ошибкой, о которой я вскоре начну жалеть. История напоминала их прошлое, точнее, его худшую часть. Расставание и развод. Наш брак с самого начала считался плохой идеей, и отношения родителей с Дэйвом так и не сложились.

— Привет, — произнесла я, когда Чарли пропал из вида.

— Привет, — ответил Дэйв. Его голос был уставшим и звучал приглушенно. Он сделал глубокий вдох, подбирая слова. — Ты… ты в порядке?

Ситуация была довольно щекотливой. Мы оба не знали, о чем говорить, однако все же стоило с чего-то начать разговор. Нужно притвориться нормальными, обменяться любезностями и постараться плавно перейти к главной теме беседы.

— У меня все хорошо. Чарли не сильно тебя замучил?

— О, вовсе нет, — Дэйв рассмеялся. Его смех совсем не был веселым. — Он предоставил мне полный карт-бланш. Дал время подготовиться прежде, чем услышать твой голос.

Я начала краснеть. Разговор приобрел другой оттенок, гораздо хуже, чем я могла себе представить. Мои руки похолодели.

— Что насчет документов? Они уже готовы, верно?

Со стороны мой голос звучал уверенно, почти жестко. Я удивилась этому. Говорить на тему развода было неловко, даже если он подходил к своему завершению. Я нервничала, и именно поэтому говорила так резко. Я нуждалась в помощи, однако не было никого, кто бы мог помочь мне.

— Да, — протянул Дэйв, ошеломленный моей резкостью. К счастью, он научился прощать мои промахи. — Все готово. Бумаги уже у меня. Ты можешь приехать и подписать их. Когда тебе удобно?

— Я могу приехать завтра, — предложила я, немного подумав. — Такой вариант тебя устроит?

— Конечно. Я буду тебя ждать.

Воскресенье было идеальным вариантом. Будни я проводила в магазине Ньютонов. В теории я могла выпросить выходной, но эта идея звучала плохо. Мне не хотелось нарушать свой порядок жизни, установленный давным-давно, и мне было неуютно даже от мысли о том, что придется его нарушить.

Я любила жить в рамках созданных мною правил. Наверное.

Расстояние между Форксом и Сиэтлом составляет около ста сорока миль. Дорога в одну сторону занимает три с половиной часа. Четыре, если погода не ладится или на дорогах пробки. Я планировала выехать из дома в девять утра и прибыть в Сиэтл четырьмя часами позже. Подписание бумаг не должно занять много времени, и я могла вернуться домой поздним вечером.

Мне предстояло провести целый день в машине, в полном одиночестве. Для кого-то, должно быть, это утомительно, но только не для меня. Мне всегда есть, о чем подумать.

— Будь осторожней, Беллз, — сказал отец, провожая меня до машины. — И будь внимательнее на дороге.

Утро было довольно прохладным, но погода обещала улучшиться. Я осторожно выехала на дорогу. Путешествие началось.

Я не была в Сиэтле уже давно. Время от времени я езжу в Порт-Энджелес или Олимпию, посещая крупные магазины. Этого мне достаточно. Дэйв родом из Сиэтла, так что теперь этот город ассоциируется у меня с ним. Сейчас я стараюсь избегать его. Не хочется признавать, что я стыжусь своего неудачного брака. Мне достаточно моих проблем с Рене. В отличие от папы, она по-настоящему обиделась, когда я вышла замуж против ее воли. В Рене запоздало проснулся материнский инстинкт, но было уже слишком поздно. Несмотря на уговоры мамы, я сделала все по-своему, повторив ее ошибку. Это отдалило нас, и теперь моим лучшим другом был только Чарли. Он не такой, как Рене, и простит мне все, я в этом уверена. А мама… она научилась копить обиды.

Рене также обиделась на мой выбор отпуска несколько лет назад. Проработав у Ньютонов какое-то время, я накопила на небольшое путешествие. Отложенными деньгами были сущие гроши, однако я все же могла позволить себе короткий отпуск. Родители восприняли новость с небывалым энтузиазмом. Мама решила, что я проведу свободное время в Джексонвилле. Папа тоже не возражал. Должно быть, он наделся, что поездка как-то взбодрит меня.

Мое решение поразило всех. Я заявила, что Джексонвилл не поеду и навещу Рене на Рождество. Вместо этого я собиралась прокатиться автостопом, посещая небольшие города на севере страны. Я не планировала задерживаться в них надолго. Пробыть день в одном месте — и двигаться дальше.

Рене была в ярости.

— Ты не можешь этого сделать! — возмущалась она, названивая снова и снова. Моя голова болела от постоянных телефонных звонков. Рене не собиралась сдаваться.

 — Это же глупо, дорогая! Зачем тратить свое свободное время на то, чтобы колесить по местам, которые и городами назвать трудно?

— Я хочу посмотреть страну, — я всегда была плохой лгуньей, но старалась, как могла. — В каждом регионе есть что-то интересное. Национальные парки, леса…

— И сырость. Ты ведь так и останешься там, в этом холоде! Почему бы не провести свой отпуск на настоящем солнце?

Я не хотела говорить настоящую причину такого выбора. Мне бы все равно никто не поверил.

Я собиралась отыскать Калленов, хотя бы что-нибудь, связанное с ними. Знаю, сейчас это звучит глупо, но тогда… это был мой последний шанс. Мои воспоминания об Эдварде, Элис и их родных начали постепенно угасать. Это меня тревожило. Мне не хотелось забывать их, и я продолжала сражаться. У меня не осталось ничего, что напоминало бы о Калленах. Что, если их и не было? Но это не могло быть общей галлюцинацией. Однажды я решила, что могла бы отыскать их. Просто попробовать. Возможно, мне хотелось что-то доказать себе. Идея поначалу казалась абсурдной, но она невольно оживила меня. Она стала моей целью, и я решила осуществить свой план, каким бы безумным он ни был.

Я все продумала. Каллены должны селиться на территории с климатом, где почти не бывает солнца. Городок должен быть маленьким, тихим, чьи жители проще и не столь подозрительны. Рядом должен быть лес, обеспечивающий Калленов необходимым количеством пищи. А еще там должна быть больница, где смог бы работать Карлайл. Несмотря на некоторые поправки, эта часть легенды должна оставаться неизменной.

Кроме того, Каллены не могли поселиться слишком близко к Форксу. Им не нужны встречи с людьми из своего прошлого. К тому же, Эдвард обещал покинуть меня навсегда. У него это получилось. Не удивлюсь, если сейчас он на другом конце галактики.

Я изучила климатическую карту страны и наметила с десяток небольших городов, подходящих под мои требования. Я добиралась до места, селилась в местном мотеле, а затем отправлялась в больницу. Было невозможно расспрашивать о Карлайле напрямую. Где-то внутри я по-прежнему волновалась о Калленах. Что, если мои вопросы навлекут на них беду? Приходилось проявлять осторожность. Когда я ничего не находила, то возвращалась в мотель, отдыхала, а затем ехала в следующий намеченный город, начиная путешествие заново.

Мой отпуск пролетел впустую. Я ничего не нашла в этих городах. Возможно, что-то прошло не так. В конце концов, я всего лишь человек. Усталая и вымотанная, я возвращалась домой. Ехать до Форкса без передышки было слишком трудно, и мне пришлось сделать последнюю остановку в Сиэтле.

В тот день я встретила Дэйва. Через полгода мы поженились. Теперь пришло время возвращаться назад, чтобы закончить нашу историю.

Как я и ожидала, на улице вскоре распогодилось. В машине стало душно, и мне пришлось выключить печку. Сиэтл встретил меня теплым ветром. Небо было затянуто тучами, однако я сомневалась, что пойдет дождь. По крайне мере, не сейчас.

Около часа дня я остановилась возле аккуратного дома на краю города. В семье Дэйва все были плотниками, и это здание было не просто родовым гнездом. Он был сделан своими руками. Предки Дэвида вложили в него свои души, запечатлев себя в вечности.

Стоя на крыльце, я сделала глубокий вдох и позвонила. Дверь открылась почти моментально, и я увидела Дэвида. Он выглядел так, словно стоял на пороге, готовясь к моему приходу.

— Привет. Заходи, — выпалил он, позволяя пройти внутрь.

Я оказалась в коридоре и осмотрелась. Ничего не изменилось с того момента, когда я в последний раз была здесь. Длинный узкий коридор без подставок для зонтов или полок. Когда Дэйв узнал о моей неуклюжести, то тотчас избавился от них. На стенах множество фотографий, в основном старых. Наше свадебное фото отсутствовало. Я не слишком фотогенична и попросила Дэйва убрать его. Он согласился.

— Как добралась? Погода очень нестабильна сегодня.

Мы направлялись в столовую. Мебель, естественно, изготовлена вручную.

— Нормально. Утром было прохладно, но сейчас потеплело.

Мы остановились. Я бросила взгляд на стол и разглядела стопку бумаг.

Тут Дэвид вспомнил, что я все еще куталась в свою куртку.

— О, прости. Давай я помогу…

Он суетился. От этого мне стало легче. Мы оба чувствовали себя не в своей тарелке. Дэвид исчез в коридоре, чтобы повесить куртку. Я аккуратно выдвинула один из стульев и заняла свое место. Сделав глубокий вдох, притянула к себе документы.

Дэвид вернулся. Он немного помялся, не зная, какое место выбрать. Наконец, Дэйв просто подошел вплотную, чтобы помочь.

От него пахло деревом и легким ароматом корицы. Он любит чай с корицей. Я это помнила, хотя это — уже часть прошлого.

— Нужно подписать здесь… и здесь… — показывал Дэйв.

Затем он сел по левую сторону от меня, достаточно далеко, чтобы обеспечить мне приватность. Бегло изучив текст, я посмотрела на Дэвида.

В нем не было ничего особенного. Темно-русые волосы и черты лица, лишенные яркости. Карие глаза, внимательные и осторожные. На Дэвиде была рубашка, купленная еще до женитьбы. Он был аккуратен и прост, и это понравилось мне в день нашей встречи. В отличие от других, Дэйв не выставлял себя напоказ. Он не ослеплял людей своей внешностью. Эта ненавязчивость чем-то напоминала мне Чарли.

Мое сердце упрямо сжалось. Жаль, что я не смогла оценить его красоту по достоинству. Я вздохнула, опустила глаза и вернулась к тексту. Мгновение — и подпись была готова.

Я вновь посмотрела на Дэйва. Он делал вид, будто разглядывал столешницу. Присмотревшись, я заметила, что он все еще носил обручальное кольцо. Дэйв прокручивал его, погрузившись в свои мысли.

Наконец мы встретились взглядами. В них читалась такая тоска, что я невольно поежилась и опустила плечи. Эмоции Дэвида сломили меня. Я словно получила удар, невидимый, но довольно сильный.

Тем не менее, в глазах Дэйва не было злости. Только боль, причина которой — лишь я сама. Я покраснела. В отличие от меня, Дэйв испытывал ко мне чувства, для него наш брак не был ребячеством, каким его считали Рене и Чарли. Выходец из простой семьи, он жаждал обычной жизни, которую я не могла ему дать. Только сейчас он, должно быть, понял, как сильно я обманывала его. Мы смотрели на одну и ту же картину, но видели разные вещи.

Я разбила Дэйву сердце. Он заслуживал кого-то получше меня.

Запихнув свою часть бумаг в сумку, я заторопилась к выходу. Взгляд Дэйва по-прежнему тревожил меня, заставляя чувствовать себя некомфортно. У меня задрожали руки — моя запоздалая реакция на стресс. От меня тяжело дождаться слез. Не теперь, когда я стала взрослой.

Дэвид наблюдал за мной, пока я одевалась. Он сохранял дистанцию. Должно быть, мое общество стало ему неприятно. Что ж, это было легко исправить.

— Я желаю тебе удачи, — сказала я вместо прощания.

Дэвид продолжал смотреть в мои глаза, пытаясь что-то отыскать в них. Затем он сдался и коротко кивнул в ответ. Все закончилось.

Я с облечением вернулась в машину. Было бы здорово как можно скорее покинуть город. Я свернула на главную магистраль и прибавила скорость, думая о Дэвиде и этой неловкой последней встрече. Теперь я жалела о том, что все так вышло. Нужно было быть мягче, постараться сгладить острые углы. А теперь все стало только хуже.

Полный разрыв, вдруг вспомнилось мне.

Бумаги о разводе напомнили мне кое о чем еще. О другом документе, спрятанном в одной из старых книг. Мои поиски Калленов не увенчались успехом, но кое-что я все-таки обнаружила. Вспомнив рассказы Эдварда о своем человеческом прошлом, я сделала запрос в архив Чикаго об Эдварде Мейсене. По правде сказать, я не очень верила в удачу, но мне повезло.

Тысяча девятьсот восемнадцатый был трудным годом. Люди умирали каждый день. Персоналу госпиталей было некогда заполнять свидетельства о смерти, но врачи оставляли заметки в больничных журналах. Согласно документу, который я получила, девятого сентября тысяча девятьсот восемнадцатого в Чикаго умерло восемьдесят два человека. Эдвард Энтони Мейсон, семнадцати лет, был среди них. В качестве причины смерти указан испанский грипп. Информация выведена каллиграфическим почерком. Уверена, запись сделал именно Карлайл. Это — единственное доказательство того, что Эдвард существовал в реальности.

Теперь я видела всю иронию судьбы. Не столь важно, как ты проживешь свою жизнь. Сведения о тебе превратятся в сухие факты, гниющие в старом архиве. Нам уготовано не так уж много места в этой вселенной. Мы — лишь слова в огромной книге жизни.

Интересно, что будет указано рядом с моим именем?

Я продолжала ехать вперед, рассеянно глядя на дорогу. Темнело. Приближаясь к дому, я начала мерзнуть. На улице пахло морозом. Пришлось снова включить печку, чтобы отогреть руки.

Затем произошло нечто странное. Должно быть, на этом участке дороги ранее прошел дождь. Теперь он превратился в лед, покрывший асфальт тонкой коркой. Одну из надвигавшихся машин начало заносить в бок. Водитель не справился с управлением, и машина оказалась на моей половине дороги.

Свет фар ослепил меня. Я этого не ожидала. Я всегда считалась источником всех проблем, но это оказалось неправдой. Я оставалась осторожной, как и обещала Чарли.

Это нечестно! Кажется, я резко дернула руль, пытаясь избежать столкновения. Было ли мне страшно? Я этого не помню. Последнее, что помню — лицо водителя машины, его испуганные глаза и скрип шин, скользящих по тонкому льду.

Я испытала странное чувство облегчения. История повторялась сначала. Судьба, наконец, настигла меня. Когда-то Эдвард спас меня, предотвратив автомобильную аварию, а теперь мне предстояло погибнуть в следующей.

Я видела черту, что завершала мою жизнь.

Память на этом заканчивалась. Это выглядело так, словно я смотрела кино, но пленка оборвалась, и теперь я сидела одна, разглядывая пустой экран. Перед глазами — туман, заволакивавший все вокруг. Я не знала, что со мной произошло, и не слышала ни дыхания, ни биения своего сердца. Я умерла? Возможно, и так.

Каждая мысль давалась с трудом. Интересно, как выглядит смерть? Я напрягла все чувства, пытаясь это выяснить. Мне было интересно найти ответ.

На время я углубилась в размышления. Затем я решила: смерть — это холод. Я чувствовала только холод, ничего больше. А еще смерть — это тишина. Рассказы о ярком тоннеле оказались полной чушью. Света больше не будет. Холод — единственное, о чем я могла думать.

В какой-то момент что-то изменилось. Я расслышала какой-то звук, но он был слишком тусклым, чтобы разобрать его. Все вокруг меня было по-прежнему спрятано за плотной дымкой, однако холод больше не пугал меня. Теперь мне казалось, что он почти исчез и остался лишь в чьем-то прикосновении. Да, кто-то, должно быть, держал меня за руку, пытаясь привлечь мое внимание. Я снова напрягла слух. На этот раз я услышала свое дыхание и чей-то голос, приятный и уже знакомый мне прежде. Но чей же?

Голова казалась свинцовой, налитой тяжестью. Я тонула, но старалась выплыть на поверхность.

Я точно слышала чей-то голос. Кто-то звал меня по имени, но я слышала все, словно сквозь толщу воды. Пришлось снова напрячь память. Что мог означать этот звук? Звон? Цветы? Нет, не так. Я подумала о том, что прозвучавший голос был глубоким, мелодичным и успокаивающим. Как голос одного из старых актеров. Как перезвон колокольчиков, как звук чего-то волшебного, что я уже позабыла.

Все встало на свои места, когда Карлайл, все еще невидимый для меня, вновь сжал мою руку, обжигая своим холодом.

— Все в порядке, Белла, — слова звучали, как музыка. — Не волнуйся. Все будет хорошо.