Казалось, моему счастью нет придела. Я любила и была любима, но в глубине души оставалось тёмное пятнышко.
Роберт был чудесным, но я всегда чувствовала, что у него есть тайны. Порой он вел себя весьма странно.
Мы часто ходили в рестораны, но он всегда выбирал заведения, где почти не было посетителей и которые были расположены подальше от центра.
Если же мы были в центре города, то он предпочитал оставаться в машине, спрятавшись за тёмными очками и газетой. Мы ходили гулять. Но он предпочитал березовую рощицу -набережной. А дикий пляж - уличному кафе.
У меня часто складывалось впечатление, что он прячется от кого-то и из за этого мне было порой неуютно.

На работе всё шло своим чередом. Мой стол по-прежнему ломился от банальных историй о кровососах.
Иногда, сидя вечерами с Робертом, я пересказывала ему особо смешные или глупые куски из прочитанного за день. Порой он хохотал вместе со мной, а иногда смотрел на меня внимательными глазами и буквально через силу выдавливал улыбку. В такие моменты он казался... взволнованым. Так, словно я приоткрывала какой-то тайный занавес. Словно мои слова, сказанные в шутку, имели какой-то двойной смысл. А Роберт, не в силах скрыть своего удивления и порой даже будто испуга, тщетно пытался отвлечь меня, чтобы я ни в коем случае не заостряла на этом внимание.
Я старалась убедить себя, что всё это глупости, но сомнения оставались в глубине души. Роберт был для меня загадкой во всех смыслах.

В один из выходных мы собрались снова на пикник, но в доме не оказалось даже паршивенькой бутылочки вина. А мне хотелось отметить сегодняшний день. Сегодня был ровно месяц с тех пор, как мы действительно начали встречаться. Для нас с Робертом это были разные даты. Для него - день нашего знакомства. А для меня тот день, когда я заставила снять его солнечные очки. Он их теперь при мне носил только когда действительно было необходимо из-за яркого солнца, а не как щит, за которым можно спрятаться .И это не могло не радовать, я обожала его глаза.
Я попросила его заехать в супермаркет перед тем, как мы отправимся на пикник.
В таких вот случаях он обычно вручал мне свой бумажник и оставался в машине с газетой перед лицом, поэтому и сегодня я не удивилась, когда он мне молча сунул бумажник и, чмокнув в губы, сказал, что подождёт в машине.
Выскочив на горячий асфальт, я быстрым шагом направилась к дверям супермаркета. Я достаточно долго выбирала вино. Роберт предпочитал сухое, красное, а мне больше нравилось сладкое, белое. Я не знала, что выбрать. Хотелось найти какой-нибудь компромисс и в конце концов я выбрала шампанское. Спокойно размышляя о том, как мы сейчас поедем в березовую рощицу на наше место, я вышла на парковку.

Пакет с шампанским выпал из рук. Брызги и осколки ударили, обжигая по ногам.

В том месте, где стоял чёрный БМВ, толпился народ. Вспышки фотоапаратов и громкие истеричные визги. Мои первые мысли были о том, что произошла авария. Что-то ужасное. Например, грузовик переехал БМВ. На негнущихся ногах я двинулась в сторону толпы. Теперь я уже могла различить среди истерических визгов отдельные слова, выкрикиваемые в толпе.
- Роберт! Ааааа! Роберт! - визжал кто-то на высоких нотах.
- Роберт! Посмотри сюда! Роберт! Ты надолго здесь? По делам или отпуск?
- Роберт! Аааа! Это сам Роберт Пэттинсон!

На уровне подсознания я уже всё поняла. Но сознание отказывалось воспринимать очевидное. Я, как сомнамбула, шла к толпе. Пробиралась через нее. Я хотела всё увидеть своими глазами.
И вот я увидела его. Он стоял в самом центре и его всё дальше и дальше оттесняли от спасительной машины. Тёмные очки снова прятали глаза. Он смущенно улыбался и раздавал автографы истеричным фанаткам, позволял себя фотографировать и упорно игнорировал все вопросы.
Вот он в очередной раз поднял лицо от тетрадки какой-то пухлой девчушки, которой он давал автограф. Наши взгляды встретились. Я стояла перед ним и видела отражение своего лица в его очках. Моё лицо было пустым. Как у человека только что пережившего крушение поезда без единой царапинки. Увидев мои глаза, он вздрогнул, будто от удара. Протянул ко мне руки с мольбой на лице, но толпа оттеснила меня назад, и я, не сопротивляясь, повернулась и пошла в противоположную сторону.
Я узнала тайну Роберта. Но счастья мне это не принесло.

Всё это время я была права. Он скрывался. Но не от жены или закона, как я думала в начале, а от прессы и фанатов. Роберт был знаменитым, а я даже не знала, кем он собственно был. Как кричала та девчонка? САМ Роберт Пэттинсон. Я уже слышала где-то это имя, но никаких ассоциаций оно не вызывало. А мне он и вовсе представился Робертом Каленом. Ха! Вот же он наверное потешался надо мной. Как же! Нашёл простушку, которая не в курсе о светской жизни и классно провёл время, вдали от всех этих истерик. Ну а теперь спокойно можно вернутся в свои круги.
Боже. Как же было больно. В ушах звенело и грохотало. Перед глазами растекались тёмные круги. Я медленно брела по парковке в сторону выезда. Главное добраться до трамвайной остановки - внушала я себе. И только тут до меня дошло, что у меня в сумочке, висящей на плече, остался бумажник Роберта. Но возвращаться я не собиралась. Ему известны мои координаты, заберёт сам.
Среди всех этих криков и шума, я не сразу расслышала, что кричат, оказывается, ещё и моё имя. Этот голос я сразу узнала.
- Керстин, Керстин... подожди... ну подожди же!
Раздались возмущенные вопли и ругательства. Толпа визжала и возмущалась. Я услышала быстрые шаги за спиной. Роберт схватил меня за руку и заставил развернутся к нему лицом.
- Куда ты?
- Домой. - мой голос звучал глухо и безразлично. Он внимательно смотрел в моё лицо, будто выискивая в нём что-то. Видимо не нашел. Втянув в себя воздух сквозь зубы, он сказал тоном не терпящим возражений.
- Я отвезу тебя.
В ответ я лишь пожала плечами. Мне было всё-равно. Осколки моего сердца и души валялись там на асфальте вместе с осколками бутылки шампанского. Один месяц. Я грустно улыбнулась сама себе. Моё счастье длилось ровно один месяц.

Роберт грубо протискивался через толпу к своей машине и тащил меня за собой, держа крепко за руку. Я полностью отрешилась от происходящего. Визги и крики перешли для меня на уровень гула. В ушах неприятно, но ничего не поделаешь, придётся потерпеть. Он открыл дверцу машины и усадил меня. Нервно рассталкивая журналистов и фанатов в стороны, он обошёл машину и сел за руль. Заблокировав все двери, Роберт нажал на газ, заставив мотор хищно взреветь, но пока не трогаясь с места, предупреждая толпу и требуя отойти с дороги.

Мы всё-таки вырвались с парковки, ослепляемые вспышками фотоаппаратов и преследуемые особо ярыми поклонницами. Выбравшись из толпы, он надавил на газ, и мы помчались по автостраде. Роберт петлял по улицам города, увозя меня всё дальше и дальше. В конце концов он остановился на маленькой и почти пустой парковке. Я не сразу поняла, что это парковка ресторанчика, где мы ужинали в первый день нашего знакомства.
Молча я смотрела в пространство, затем медленно, словно в трансе, достала из сумочки его бумажник и вернула ему. Роберт так же молча кивнул, принимая его, и закинул в бардачок. Он держал руль, как утопающий спасательный круг.
- Керстин... - прошептал он в тишине. - Керстин... я... - Роберт порывисто вздохнул, сорвал с глаз очки и зарылся пятернёй в волосах.
Определённо нервный жест - безучастно отметила я про себя.
Он искал глазами мой взгляд.
- Я не хотел, чтобы ты узнала вот так. - прошептал он. - Я собирался рассказать тебе, сегодня, на нашей полянке. Верь мне, Керстин.
Я не была уверена, что это имело значение.
- Отвези меня домой - глухо сказала я, не глядя на него.
Его руки снова сжались на руле автомобиля, и он упрямо мотнул головой.
- Ты должна меня выслушать. Ты должна мне поверить.
- Роберт как-тебя-там, я ничего тебе не должна, - зло прошипела я. - Ты обманывал меня всё это время. Ты мне лгал. Ничего я тебе не должна. А теперь отвези меня домой и исчезни из моей жизни. Потешился и хватит. Можешь возвращаться обратно к себе подобным.
Злые слёзы покатились по щекам. Я специально распаляла в себе злость и раненую гордость. Лучше злится, иначе я сломаюсь прямо здесь и сейчас, а этого мне не пережить. Дома. В одиночестве и тишине я позволю себе оплакать осколки своего счастья. Но не сейчас. Не при нём.
Но, судя по всему, в его планы не входило отступать так легко. Он обхватил мои плечи и развернул меня к себе.
- Ну как? Как я должен был сказать тебе это? Тогда на парковке, я понял, что ты не знала, кто я такой. Я удивился и обрадовался, и потом как-то всё завертелось...
Он выпустил меня и снова взъерошил нервным жестом свои волосы.
- Как ты себе это представляешь? При нашем первом знакомстве: "Привет, я Роберт. И ах да. Я знаменитый актёр в бегах от собственных фанатов!" - в его голосе прорезались злые нотки. - Я не знал, как тебе сказать! Поверь мне, если бы я знал, если бы я только знал... всё было бы совсем по-другому.
Он с грустной улыбкой покачал головой.
- Актёр значит... - пробормотала я. – хороший, наверное, актёр. Я тебе верила.
- Не надо, Керстин. Не делай этого. - тихо проговорил он, глядя на меня - Я никогда не играл перед тобой. Мои чувства к тебе не наиграны. Я действительно люблю тебя.
- Хватит! - резко оборвала я, понимая, что не выдержу, если он будет так говорить. - С меня довольно. Отвези меня домой или я сейчас же покидаю эту машину и иду пешком.
Роберт тяжело вздохнул.
- Не надо. Я отвезу тебя. - прошептал он и завёл машину.
Мы ехали молча и вскоре чёрный БМВ остановился перед моим подъездом.
Я так же молча вышла, не попрощавшись.
- Керстин... - позвал он меня. И я машинально остановилась, обернулась посмотреть в последний раз на столь дорогое и любимое лицо. Непослушный локон снова упал на лоб, и Роберт нервным движением руки смахнул его. Я старалась запомнить каждую черточку его лица.
- Пожалуйста. Подумай хорошенько. Ты знаешь. Ты должна знать, что я не обманывал тебя, говоря о своих чувствах. Я приеду завтра.
- Не надо. - я повернулась и молча пошла к дому, зная, что он смотрит мне вслед. Только зайдя в квартиру и закрыв за собой двери, я сломалась.
Моё тело тихо сползло по стенке на пол, грудь разрывали рыдания. Я оплакивала свою любовь. Боже, как же больно. Не знаю сколько времени я сидела в коридоре на полу, обхватив колени руками и раскачиваясь из стороны в сторону, пытаясь заглушить рыдания. Но когда я нашла в себе силы встать с пола, слёз уже не было. Глаза жгло сухим огнём. В квартире было почти темно.
Сумерки - прошептала я. Роберт всегда как-то странно относился к этому времени суток. О боже. Боль вспыхнула с новой силой от одного воспоминания о нём. Я села на диван и, не шевелясь, просидела до рассвета.