В Палермо Белла прилетела в тот же день. Ничем не примечательный город, каких сотни по всем Штатам и каких она видела не меньше десятка. После шумного, живого Чикаго, ей показалось, что она попала в сонное царство. Время, будто застыло над ним, не в силах пошевелиться и хоть немного поторопить, засыпающих на ходу людей. Здесь медленно двигались, медленно говорили, никуда не спешили, и даже дышали, вопреки разумным объяснениям, через раз.

Ей нравилась эта категоричная городская флегматичность, которая не признавала модной суеты. Нравились узкие улицы, уютные дома, скромные вывески магазинов, пыльные стекла пустых кафе. В этом был свой неповторимый шарм, будто город отполировали лоском спокойствия и умиротворения. Очень в духе семьи Каллен, вдали от шумных автострад, забот, хлопот и людей.

Она сняла номер в отеле, самый лучший номер, из которого открывался милый вид на Богом забытое шоссе и заброшенную заправочную станцию. Это был единственно доступный вариант, где она могла остановиться, других отелей в городе просто не существовало.

Сидя в душной комнате с узкой кроватью, старым, чуть живым креслом и поцарапанным зеркалом, она невозмутимо смотрела, как от каждого ее движения, поднимается облако пыли. Ждала. Давно ей не приходилось оказываться в подобной обстановке, давно ей не приходилось ждать, давно она не была совершенно одна. За ее спиной не было никого, кто бы смог в нужную минуту вмешаться и чем-то помочь, это был самый выгодный момент, чтобы избавиться от нее. Но отступать было поздно, осознанно согласившись на данную поездку, Белла словно подписалась под своей слабостью. Поддалась, смирилась с условиями.

Минуты разбивались одна за другой, как хрупкие хрустальные безделушки, заполняя спертый воздух своими острыми осколками. Ничего не происходило. Она слышала шум машин за окном, ленивый разговор уборщицы и портье, мяуканье кошки в подвале, тиканье старых часов в холле, но ничего, ровным счетом ничего не менялось.

Она поднялась и, закрыв за собой дверь, спустилась вниз. Мужчина за стойкой кивнул ей, коротким жестом пригласив подойти. Изогнув бровь, Белла приблизилась к нему и вопросительно посмотрела.

- Мисс, вам звонили, - сообщил он.

Она облокотилась на гладкую поверхность стойки, протянув:

- И что?

- Только спросили, приехали ли вы, - он сделал шаг назад, неосознанно увеличивая между ними расстояние, и опустил глаза.

- Приехала? – холодно уточнила она, не отводя взгляда.

- Да, конечно, - кивнул он. – Могу я чем-нибудь еще вам помочь?

- Здесь есть место, где можно провести время?

- Угол Индиана стрит и Норуэй-авеню, хороший бар, вечером там собираются…

- Спасибо, - оборвала она, застегивая на ходу куртку, и быстро вышла на улицу.

Дежавю – вот, что она испытала, когда заходила в это место. Чувство, которое неприятно кольнуло в груди, словно отбросив ее на несколько десятков лет назад. Все это время, она специально избегала и маленькие городки, и захолустные бары, чтобы не напоминать самой себе о той жизни, когда она была человеком. Подвести черту под своим прошлым и принять твердое решение никогда к нему не возвращаться, казалось для нее проще, чем забыть его навсегда.

В баре было душно. Воздух словно превратился в вязкую субстанцию, наполнился приторными, резкими запахами и музыкой. Пропитался ими насквозь, налился, набрал вес и плотность. Она села за дальний столик, заказала Маргариту, прикурила сигарету. Ничего из этого ей больше не доставляло удовольствия, но служило незаменимыми атрибутами, декорациями для того, чтобы не выделяться среди других посетителей бара.

Белла смотрела на мужчин и женщин, которые приходили, уходили, общались между собой. У каждого были свои жесты, свои привычки, свой тон голоса, теперь она не испытывала к ним ничего, кроме жажды. Ее спектр эмоций сузился до слишком обыкновенного и понятного чувства. Легко объяснимого, и столь же легко подавляемого.

Она откинулась на спинку дивана, выпустив в потолок тонкую струйку дыма, прикрыла глаза и попыталась расслабиться.

- Ты вампир? – вдруг прозвучал голос совсем рядом с ней. Белла открыла глаза и тут же увидела перед собой девушку, с интересом смотрящую на нее. На ней были одеты голубые, узкие джинсы и черная, хлопковая майка. Ее густые, медно-рыжие волосы были заплетены в свободную косу, однако несколько прядей выбилось из прически, подчеркивая высокие скулы и бледный цвет кожи. В темно-карих глазах светилось любопытство, а на губах сияла самодовольная улыбка. Белла осторожно втянула носом ее запах, в первую секунду так напомнивший человеческий, затем прислушалась к мерному биению сердца, и только через мгновение, поняла, кто перед ней. Ребенок вампира и человека.

Она презрительно фыркнула и отвернулась.

- Да. А тебя родители разве не учили, что нельзя разговаривать с незнакомыми вампирами?
Не обращая внимания на ее тон, девушка вольготно расположилась рядом и закинула ногу на ногу.

- Ты куришь, - заметила она, то ли спрашивая, то ли уточняя.

Что-то в улыбке девушки показалось смутно знакомым, как будто она уже где-то ее встречала. Мысль, которая на первый взгляд казалась абсурдной, вдруг плотно укрепилась в голове.
Белла кивнула, не поворачиваясь.

- А еще могу и выпить, - с этими словами, она взяла свою Маргариту и в несколько глотков осушила до дна. – И мне ничего от этого не будет.

- Но вампиры…

Белла перевела на нее вопросительный взгляд, удивленно приподняв бровь, словно готова была услышать какую-то тайну, о которой до сих пор ей было не известно.

- Что?

- Не пьют и не едят, - она заметно смутилась, но фразу закончила твердо и уверенно.

- А еще не спят и не дышат, - холодно подтвердила Белла и, с чрезмерной осторожностью поставив бокал на место, покрутила тонкую ножку между большим и указательным пальцем.

В тот момент, когда между фразами повисла неловкая короткая пауза, Белла, наконец, поняла, кто перед ней. Она растерялась всего на секунду, но тут же взяла себя в руки. Больше всего ей хотелось немедленно уйти отсюда. Встать и уйти. Чтобы не слышать и не видеть свою собственную дочь. И она даже предприняла попытку, но в последнее мгновение остановилась. Их взгляды встретились. Теплый взгляд карих, любопытных глаз и холодный и безразличный алых. Белла замерла, устало заметив про себя:

«Мои глаза, такого же цвета. Это странно, глядя в них, я вижу себя. Ты – часть меня. Та часть, о которой я никогда не задумывалась, которую я никогда не воспринимала».

- Я и моя семья живем здесь, - сообщила она. - Но я никогда раньше не видела других вампиров.

«Я никогда не держала тебя на руках, не слышала, как ты плачешь, не чувствовала, как ты растешь во мне, как шевелишься внутри, не разделяла радости ожидания твоего рождения я никогда не ощущала нас с тобой единым целым».

- Я бы не стремилась восполнить этот пробел, - отозвалась Белла. Ее рука растеряно скользнула по волосам, к шее, затем к вороту тонкой футболки. Она посмотрела вглубь зала, будто увидела там нечто интересное и не могла оторваться. – Значит, семья, говоришь? А ты, выходит, человеческий детеныш?

В ее словах смешалась умеренная доля насмешки, презрения и безразличия, в столь равных пропорциях, что за ними почти не угадывались холодные нотки явственного интереса. Белла равнодушно разглядывала посетителей бара, практически не обращая внимания на сидевшую рядом девушку. Ее взгляд скользил с одного лица на другое или останавливался на декоративных деталях интерьера, но ничем, даже самым незначительным жестом, она не показывала, что этот разговор ее хоть чем-то трогает.

«Тебя не было, и вдруг ты появилась. Точнее, появился факт твоего существования. И только сейчас я увидела, какая ты есть на самом деле. Теперь я знаю, какая ты. Какое у тебя лицо, какие волосы, какой запах, как ты говоришь, как смотришь, как ведешь себя. Ты стала реальным человеком».

- Моя мать была человеком, - вздернув подбородок, ответила девушка, и ее ладони непроизвольно сжались в кулаки. – Она умерла.

- Сочувствую, - небрежно бросила Белла, прикрыв глаза, от чего мир на мгновение погрузился во мрак, но тут же их открыла, и все встало на свои места.

«Чем-то неуловимо похожая на него. Улыбкой – такой же чуть насмешливой, снисходительной, с едва заметным оттенком пренебрежения. Взглядом, не смотря на молодость, уверенным и твердым. Манерой поведения. В тебе нет почти ничего от меня, и все-таки…»

- Не стоит, я никогда ее не видела, - она задумалась, словно проверяя на вкус только что произнесенные слова, но тут же снова улыбнулась. – Ты убиваешь людей?

От последней фразы Белла вздрогнула и резко к ней повернулась. Вопрос, заданный чуть ли не с детской непосредственностью, с наивным любопытством, украшенный милой, открытой улыбкой, но при этом с совершенно неулыбчивым взглядом. Взгляд оставался серьезным и строгим.

«Все это время я только один раз реально задумалась о твоей судьбе. Я держалась от тебя, как можно дальше, чтобы в один прекрасный момент не увидеть в тебе отражение себя. Но это все равно произошло. Я вижу себя в тебе. Я чувствую тебя.

Тебя даже не спасло то, что мы никогда не виделись и, что я не произнесла тебе ни слова. Я не была для тебя примером подражания, я ни разу не притронулась к твоей жизни. Но все равно, ты – часть меня».

- Всегда это делала.

- Даже, когда была человеком? – еще шире улыбнулась она, словно не веря в абсурдность данного предположения.

- Всегда, - вновь настойчиво повторила Белла. – Тебе не пора домой?

Девушка рассмеялась – звонко и задорно, но ее смех был пронизан, острыми, как горные вершины, едкими интонациями.

- Дома еще не знают, что я вернулась, - беззаботно отмахнулась она. – Они думают, что я в Швейцарии со своим то ли братом, то ли дядей. Так сложно установить все эти семейные взаимоотношения друг с другом. По сути, мы все чужие и все одного возраста. Ты меня понимаешь?

- Нет, - отрезала она. – У меня нет никого, кого бы я могла назвать дядей или братом, и я ничуть об этом не жалею. Не смотри на меня так, - добавила она, заметив ее взгляд полный почти искреннего сочувствия. – Я же сказала, что ни о чем не жалею.

- Ты живешь одна? – очередной вопрос застал ее, когда Белла уже собиралась встать и уйти, но снова не смогла. Осталась. Голос Эмбер был словно невидимая нить, которая связывала ее с той, другой жизнью. От той, что она отказалась, и к которой, волею случая, она имела возможность сейчас прикоснуться. Неощутимо. Ненавязчиво.

- Смотря, что ты понимаешь под этим словом.

- Когда нет друзей, близких, никого, кто был бы рядом в трудную минуту.

- Я живу одна, - уверенно ответила она, примеряя, как одежду, на свою жизнь каждое ее слово.

- Мой отец говорит, что это самое главное.

Из ее легких вырвалось тихое шипение, так будто девушка резко втянула сквозь зубы воздух.

- Передай своему отцу, - раздельно выговорила она и встала. – Что у памяти, как и у преступления, нет срока давности.

- Постой, – недовольно протянула девушка, проследив за ней удивленным взглядом. – Вы знакомы?

- Выбери ответ себе по душе. Мне пора.

- Ты – убийца, – вдруг дерзко сказала девушка и тоже поднялась, снисходительно на нее посмотрев. – Моя семья не убивает людей. Пока ты здесь, не доставляй им неприятностей и держись от нас подальше.

Белла усмехнулась. Одними губами. Бросила на столик несколько купюр, одернула куртку, поправила волосы, и задумчиво склонила голову.

- Не тебе, красавица, мне советы давать. Я то, чем я занимаюсь.

- И чем ты занимаешься?

- Убиваю.

Эмбер проследила, как статная фигура ее новой знакомой исчезла за входными дверьми. И только тогда девушка поняла, что даже не спросила ее имени. Несмотря на внешнюю самоуверенность, разговор ей дался нелегко. Было в этом вампире нечто такое, что заставляло то и дело прикусывать язык. То ли холодный, острый взгляд, то ли уверенная манера держаться. В ней чувствовалась порода. Благосклонная снисходительность, высокомерная надменность, однако от Эмбер не укрылось, что в какой-то момент та занервничала.

От встречи остался неприятный осадок. Соленый привкус чего-то упущенного, возможно, важного. Невзирая на то, что от ее собеседницы буквально разило неприкрытой опасностью, она не испугалась. Удивилась, заинтересовалась, разозлилась, но все эти чувства были далеки от страха. Она прекрасно знала, что чужие вампиры представляют для нее реальную угрозу, однако не в этом случае.

С детства она была окружена, любящей семьей. Никто никогда не смотрел на нее со столь явственным безразличием. Свой первый год, проведенный вдали от родных, она помнила смутно, и даже не пыталась восстановить в памяти те события. Не было желания. Не хотела представлять свою жизнь другой, чем-то отличающейся от той, которая у нее сейчас была.

Эмбер откинулась на спинку дивана и расслабленно прикрыла глаза, сама не подозревая о том, что точно скопировала жест своей новой знакомой. Устало помассировала пальцами виски, закинула ногу на ногу. С минуты на минуту, непременно должен был объявиться отец. Если не лично, то по телефону. О ее вызывающем побеге наверное, уже всем известно, теперь предстоит выслушивать нотации от Розали и Эсми, нравоучительные замечания о ее безрассудном поведении от Карлайла, и самое главное, вытерпеть холодное недовольство отца. Он никогда ее ни в чем не упрекал, не повышал голоса, но, пожалуй, перед ним единственным, она могла в полной мере ощутить свою вину. От его чуть резких интонаций, от взгляда, наполненного досадой, и от его коротких, казалось бы, безобидных фраз.

Сколько бы ей не было лет, каждый раз отчитываясь перед ним за свои проступки, она стыдливо опускала глаза, обиженно закусывая нижнюю губу, и не могла произнести ни слова в свое оправдание. Неизменно. По одному и тому же сценарию. Иногда ей казалось, что он от нее чего-то ждет, словно подтверждения своих невысказанных предположений, и в такие моменты больше всего она боялась его разочаровать.

Однажды, несколько лет назад, вместо того, чтобы пойти в школу, она отправилась со своими друзьями в лес на пикник. Из-за постоянной смены места жительства, она научилась хорошо ладить с людьми. В каждой новом учебном заведении, Эмбер легко находила новых знакомых, с которыми и коротала свой досуг. Тогда тоже подобралась веселая компания, и они поехали загород. Недалеко, так чтобы успеть вернуться к тому времени, как закончатся занятия. Все складывалось, как нельзя лучше, погода стояла солнечная так, что в школу из семьи пошла только она, и никто бы никогда не уличил ее во лжи, если бы… Если бы не сломалась машина, и они не застряли посреди лесной дороги. Когда стало понятно, что им не добраться домой засветло, ее охватило недоброе предчувствие. Она могла бы дойти пешком, ей бы хватило и сил и выносливости, но, не желая вызывать ненужные подозрения, осталась вместе со всеми.
Когда все же Эмбер попала домой, минуя объятия Розали, девушка оказалась под внимательным взглядом отца.

- Хорошо провела время? – спокойно поинтересовался он.

- Извини, - процедила она, спрятав руки в карманы джинсов.

- Где твой телефон? – будто не услышав, продолжил он.

- Остался в шкафчике в школе. Мы все их оставили.

- Эмбер, - его губ коснулась легкая улыбка, от которой у нее все внутри похолодело. – Давай не будем ставить и тебя и других в неудобное положение. В следующий раз я тебя найду, где бы ты ни была. И тогда это станет не самым приятным моментом в твоей жизни. Ты поняла?

- Да, - она послушно кивнула.

- А теперь, уходи, - он раздраженно указал в сторону двери и отвернулся, не добавив больше ни слова.

С остальными членами семьи, девушка позволяла себе гораздо больше вольностей, иногда не сдерживаясь в выражениях. Но только не с отцом.

Встретив незнакомку в баре, Эмбер почувствовала в ней ту же стальную твердость в характере. Ее сложно было представить истерично кричащую, или бурно проявляющую свои эмоции, но один ее взгляд говорил о многом. В ней было спокойствие, выдержанное годами, невозмутимость, отточенная опытом, но если бы она оказалась на месте ее отца, Эмбер была уверенна, что услышала бы в этой ситуации те же самые слова.

Источник: http://robsten.ru/forum/20-984-13#576924