ГЛАВА 32

От лица Эдварда

Она казалась мне чем-то нереальным, волшебным. Я даже не подозревал, что женское тело может быть настолько прекрасным. Её совершенство затмевало рассудок, мысли путались, руки дрожали, сердце бешено колотилось. Я никогда не видел такого нижнего белья. Да это и бельём-то сложно было назвать - крошечные, полупрозрачные кусочки ткани, практически ничего не скрывающие. Она стояла передо мной и что-то говорила, а я никак не мог сконцентрироваться на её словах, только жадно поедал глазами каждый совершенный изгиб. Я изо всех сил прижимал руки к телу, борясь с соблазном. Видит бог, как же я хотел к ней прикоснуться, почувствовать ладонями холодный бархат её кожи. Моё лицо горело огнём, даже волосы на затылке шевелились. Разыгравшееся воображение рисовало умопомрачительные картинки, полные греховного разврата, и мне никак не удавалось избавиться от этого наваждения.

Я еле устоял на ногах, едва она скрылась за дверью. Дрожащей рукой я вытер пот со лба и сделал слабый вдох. Никакие молитвы мне не помогут избежать страшной кары - гореть в аду. Святые угодники, я посмел возжелать свою Госпожу! Но она быстро вернула меня с небес на землю, предельно ясно объяснив, что последует за каждым моим промахом. Я понял, что мне доступно лишь дышать и то, по возможности не громко. Но смогу ли я пережить ещё хотя бы одну порку? Я чувствовал, что, несмотря на превосходное лечение, я всё ещё был очень слаб. Вряд ли я смогу долго доставлять удовольствие моей Госпоже своими криками. Но даже страх, ледяными клещами сжимающий моё бешено колотящееся сердце не унял моего возбуждения. Стоило ей хоть на шаг приблизиться ко мне, я тупел и терялся, но хуже всего было то, что мой предательский организм реагировал соответственно моим чувствам и желаниям. Я был ужасно смущён и неловко переминался на месте, что только ещё больше забавляло её. Не помогало ничего, ни глубокие вдохи, ни попытки думать о чём-то постороннем, всё было бесполезно, я был твёрд как камень. Её руки, блуждающие по моему животу, пальчики, играющие с пуговицей моих джинсов, резинкой боксёров, всё это едва не подвело меня к позорной разрядке, когда неожиданно я был спасён появлением её родственников.

Моё сердце замерло, колени задрожали от страха, когда я в панике наблюдал за тем, как она уходит, оставляя меня наедине с её братьями, которые собирались меня помыть.

Господин Джаспер аккуратно помог мне раздеться, и я уже собрался встать под душ, когда за моей спиной раздалось приглушённое рычание.

- П-простите, я чем-то прогневал вас? - дрожащим голосом спросил я, оборачиваясь и лихорадочно перебирая в памяти, что же такого мог натворить.

- Прекрати, Эммет, ты пугаешь его! - зашипел Господин Джаспер, и я с ужасом заметил, как быстро потемнели его глаза, когда он смотрел на меня.

Обезумев от страха, я нервно осматривал своё тело в поисках порезов, которые могли так взбудоражить этих вампиров, но ничего не обнаружил. Может, я забыл поклониться, может, дотронулся случайно, но их явно что-то разозлило.

- Господа желают меня наказать? - еле выдавил я, опуская голову. Страх от ожидаемой расправы был так силён, что я почувствовал стремительно подступающую тошноту, которая была признаком того, что я вот-вот потеряю сознание.

- Кто, мать твою, сотворил с тобой такое, парень? - ошеломлённо спросил Господин Эммет, и я увидел, как сжались его огромный кулаки.

Дыхания вдруг стало не хватать, голова закружилась, и я почувствовал, как меня усаживают куда-то.

- Давай же, Эдвард, дыши! Ну же, парень, дыши! - словно издалека доносился до меня чей-то обеспокоенный голос, пока я послушно делал вдохи, один, другой, третий. - Эммет, успокойся, перестань рычать, он же напуган до смерти!

- Просто скажи мне, Эд, это она с тобой сделала? И что означает эта грёбаная цифра, почему одиннадцать?

- Пожалуйста, пожалуйста, не говорите ей об этом! Она очень рассердится, она не любит то, что напоминает о Вольтерре! - я скулил и вырывался, мечтая заползти в какой-нибудь уголок, чтобы меня не трогали.

- Да ты весь - сплошное напоминание о Вольтерре! - выпустив меня, Господин Джаспер отошёл в сторону, запустив пальцы в волосы.

- Пожалуйста, не говорите моей Госпоже об этой татуировке. Она выпорет меня! - как я мог забыть об этом, теперь они точно ей расскажут и мне несдобровать.

- Посмотри на меня, парень! - Господин Эммет внезапно оказался рядом, присев передо мной на корточки и взяв меня за плечи. - Я могу закончить это прямо сейчас, это будет просто страшный сон. Позволь мне освободить тебя, Эдвард! Я обещаю, что тебе никогда больше не будет больно, всё останется в прошлом, твои шрамы исчезнут и тебе больше не придётся плакать! Ты навсегда забудешь то, что пришлось пережить. Больно будет не долго, позволь мне обратить тебя!

Слёзы отчаяния брызнули из моих глаз, когда я понял, что меня снова обманули. А мне так хотелось верить им, ведь они обещали помощь и защиту.

- Умоляю, Господин, не поступайте со мной так! - плакал я. - Накажите меня, но только не лишайте крови! Я буду не нужен ей, не забирайте у меня её!

- Господи, парень, ведь она убьёт тебя, неужели ты не понимаешь!

- Если такова будет её воля! Я её раб, и она вольна делать со мной всё, что угодно! - еле проговаривая слова, я забился под раковину и тихо всхлипывал от бессилия. - Я не должен забывать то, что со мной было! Память - это всё, что у меня осталось.

- Мне тяжело это говорить, Эдвард... Белла всё-таки моя сестра... но я думаю, она потеряла себя безвозвратно. Она больше не человек, она зверь, она же наслаждается твоими страданиями, неужели ты не видишь?

- Как раз моя боль и помогает ей стать человеком! - не знаю почему, но в этот момент я был уверен в своих словах как никогда. - Я много терпел, потерплю ещё чуть-чуть. Так надо, я знаю, я верю в неё! Лучше страшная смерть, чем вечность без неё...

Мой разум будто отключился тогда, я даже не помню, как меня помыли, одели. Пришёл в себя я только в комнате, когда Господин Джаспер застёгивал на мне толстовку.

- Не обижайся на Эммета, Эд, и не бойся его. Он действительно хотел помочь, думал, что так будет лучше для тебя. Он никогда не сделает чего-то против твоей воли, и никто из нас не сделает. Мы уважаем твои решения, даже если не согласны с ними! - желтоглазый вампир как будто извинялся за своего брата.

- Та татуировка, Господин... - чуть слышно пробормотал я, - это мой порядковый номер в отсеке. Её набивают за месяц до того, как приводят первого партнёра. Если моя Госпожа узнает о ней... она больше никогда... ну, вы ведь понимаете меня?

- Я понимаю, Эд... но рано или поздно она всё равно узнает, - уверенно сказал он.

- Рано или поздно она узнает обо всём... - выдохнул я, пошатнувшись от слабости, и заметил, как Господин бросил на меня удивлённый взгляд, вопросительно вскинув брови, но ничего не спросил.

Я до смерти перепугался, когда меня снова куда-то повели. Я даже не помню, шёл я сам или меня тащили. Казалось, что воздух стал раскалённым, и грудь обжигало от каждого вздоха, немного кружилась голова, и я плохо соображал, что происходит. А потом я увидел её, она ждала меня внизу, но её взгляд... он был другим. Она смотрела на меня с нежностью, сочувствием и пониманием, но почему-то это испугало меня ещё больше. Я не привык, чтобы на меня так смотрели, тем более она. Я даже не сразу обратил внимание, как их много, вампиров. Ноги отказывались подчиняться, и Госпожа помогла мне добраться до стола, который сразу же окружили со всех сторон. Восхитительный запах еды вызывал спазмы в желудке, рот наполнился слюной, а голова закружилась ещё больше. Я слышал гул голосов, но плохо понимал смысл. Единственное, чего я хотел - это спрятаться. Еле переборов страх, в постоянном ожидании удара, я отщипнул крохотный кусочек необыкновенно вкусной булочки. Может, для кого-то в этом не было ничего страшного, но для меня... В последний раз, когда я протянул руку к предложенному хлебу, мне сломали пальцы. И сейчас я снова ошибся. Почувствовав на голове чью-то руку, я инстинктивно отшатнулся, свалившись со стула на пол. Я будто вновь очутился в подвале, ощущая затхлую влажность и почувствовав такой знакомый запах крови. Сильный удар по боку привёл меня в чувство, и я увидел над собой разгневанной лицо Госпожи. Всё, что от меня требовалось, это смотреть в глаза и отвечать на вопросы, но такой жалкий идиот, как я, оказался не способен даже на это. Мне столько лет приказывали смотреть в пол, били по лицу за нечаянно брошенный любопытный взгляд, что я так и не смог справиться с собой.

Разве я мог сомневаться в моей Госпоже, не верить ей, если она и на этот раз меня не наказала, великодушно простив мне очередной промах. Господин Эммет ошибался, когда говорил, что она зверь. Зверь не пощадил бы меня, не давал бы мне раз за разом ещё один шанс. Селия рассказывала, что у каждого человека есть ангел-хранитель, и мой стоял за моей спиной, пока я ел. Вилка плохо держалась в моих больных пальцах и я, отложив её в сторону, начал есть рукой, набивая рот всем подряд, кидая настороженные взгляды по сторонам. Я чувствовал её нежные прикосновения к своей спине и почти не боялся, зная, что она защитит меня, не даст в обиду. Я даже не подозревал, как жестоко она обманет меня спустя какое-то время. Так быстро её нежные и ласковые руки, аккуратно и заботливо втирающие гель в моё изуродованное тело, сначала робко и стеснительно, дрожа от волнения и жажды, а потом уже страстно и несдержанно, заставляющие меня задыхаться от желания, сменили совсем другие руки. Она обещала не делать мне больно, и я ей поверил, но зачем же тогда она сотворила это с моей бедной ногой, едва не переломив её пополам? Её рассердило то, что я закричал от боли, наверное, это кажется позорным и недостойным для того, кто почти не знаком с физическими страданиями. Рыдания душили меня и я начал проваливаться в темноту.

Страшнее всего было то, что мы не понимали друг друга. Я плохо понимал иной раз, что же Госпожа от меня хочет. Она задавала вопросы, а я не знал, что ответить, как ответить. Я так боялся ошибиться и разгневать её, но неосознанно совершал один промах за другим. Я был готов к худшему, когда совершил в отношении её самый тяжкий грех. Она просто не могла простить мне такое, ни при каких обстоятельствах. Да я и не рассчитывал больше на её милость. Я намеренно к ней прикоснулся, нет, не случайно, я безумно хотел этого. Настолько сильно, что не смог сдержать свои грязные руки, даже не подумав при этом, что намеренно оскверняю её. Я был потрясён до глубины души, когда понял, что ей это понравилось, то, как я водил пальцами по её тонкой и нежной ручке, на которой теперь благодаря мне появился небольшой шрамик. Она укусила себя, стараясь сдержаться и не причинить боль мне, хотя я как никогда заслуживал этого. Я - мерзкий раб, недостойный своей Госпожи, вынудивший её сделать себе больно, опозоривший её. И я снова не понял её. Я был уверен, что за такой тяжкий грех она запорет меня на смерть, но её яростный гнев был вызван отнюдь не моим грехом, а как раз моей готовностью понести наказание. То, что случилось потом, наверное, с моей стороны это не было страхом, это было чем-то иным, каким-то давлением, убивающим мою душу. Меня словно затягивало куда-то, я не хотел уходить, но бороться не мог, я был слабее этого. Последнее, что я помню, это ремень, мелькающий перед моим лицом и сверкнувшие алым глаза. Такие же глаза, безжалостные, испепеляющие, я видел в течение последних лет и я знал, что если вижу их, значит пришёл тот, кого я боялся больше всех на свете, тот, кто жестоко избивал меня, держа на грани, не давая умереть, только для того, чтобы вернуться снова.

Я словно очутился в каком-то странном месте, где кроме меня никого не было. Иногда появлялся Господин Карлайл и протягивал мне руку, предлагая пойти с ним. Потом он начал приходить чаще и всегда звал с собой, наверное, он хотел забрать меня из этого места. Появлялись и другие, но моей Госпожи никогда с ними не было. Я чувствовал её, знал, что она поблизости, моё сердце и душа тянулись к ней, звали её, но разум не принимал. Страх сковывал меня, когда я чувствовал её присутствие, конечности отказывались двигаться, и я снова куда-то проваливался. А потом она перестала приближаться, но я всегда знал, что она не далеко, она пока ещё не бросила меня, ждёт и, значит, мне нужно возвращаться.