Я был потрясен встречей со своей семьей. Сначала все это казалось мне полным абсурдом – чем это поможет мне? Разве откроет обратно двери в ад – в единственное место, где я мог бы искупить свои грехи?
Я старался держаться от людей подальше. Я знал, как влияет на них одно мое присутствие - отравляет их души, делает их мысли черными, а поступки преступными.
Для чего подвергать такому испытанию мою семью? Им и так, наверное, от меня досталось. И поэтому, находясь там, в бывшем когда-то моим, доме, я старался сдержать любые свои эмоции, чтобы не выпустить монстра наружу и не причинить никому вреда. И именно поэтому я так остро отреагировал, когда Белла предложила покопаться у Карлайла в мозгах. Ни за что!
Но я был абсолютно растерян и поражен, когда понял, насколько не был прав. Они любили меня. Они все любили меня, а я любил их. И, судя по рассказам, мы были счастливы жить вместе своей, пусть и не совсем человеческой, жизнью. Я был потрясен открытием, что у вампиров есть душа. Восемьдесят лет я прожил с уверенностью, что это не так. Но я ошибался. У всех у них были добрые, открытые и… чистые души! Они не были монстрами!
А потом ко мне вернулась вся память. Видимо, недостаточно хорошо покопались в моих мозгах, раз это оказалось настолько просто! Но разговоры пробудили мои воспоминания, и в какой-то момент вспоминать стало очень легко. Стоило упомянуть историю из моей прошлой жизни, и – бац – она уже в моей голове. Яркая, четкая, как будто я никогда ее и не забывал. Я буквально открывал новые грани себя. Как же много я забыл. Наверное, это было формой моего наказания – не позволить мне помнить ничего хорошего о себе. Наверное, так полагалось, и сейчас я шел против всех правил. С другой стороны, почему нет – меня все равно изгнали!
Но проникновенный монолог Карлайла стал последней каплей. Вина душила меня, выжигая язвы внутри, плавила до основания. Я всем им причинил боль, вечную боль! Их сущность не позволит им забыть ее никогда. Никогда не станет легче, никогда ничего не сотрется из памяти.
Когда отец рассказал, что я никогда не убивал невинных, когда начал обвинять себя в моих поступках, это уже было выше моих сил. И я сбежал.
Странное чувство охватило мне, пока я сидел на окне в ожидании Беллы.
Такое, как будто все, что произошло – правильно. Что-то внутри меня перестало быть разрозненным и мечущимся, все сложилось в аккуратные и упорядоченные ряды: вот здесь, слева – любовь, привязанность, забота; а вот здесь, справа – все мои ошибки. То, что стопка слева оказалась намного больше той, что справа, стало для меня откровением.
Белла была права, когда настояла на встрече с родными – теперь я чувствовал… покой? Безмятежность. Облегчение. Умиротворение... И я больше не чувствовал себя одиноким. Я знал, что есть люди, которые очень любят меня. Любят до сих пор и будут любить всегда, целую вечность. И мне хотелось бы любить их в ответ. Я помнил, теперь помнил, что я любил их.
А Белла… Неожиданно она заполнила все мои мысли. Что она нашла во мне такого, что умудрилась найти даже после смерти? Что увидела особенного, если моя темная натура не оттолкнула ее ни тогда, ни сейчас?
Любовь… Теперь, когда я вспомнил все, она плескалась во мне, накрывала с головой, норовя вырваться за пределы. Я захлебывался от чувств, они заполнили почти все пространство внутри меня, моя душа тянулась к ней даже сквозь расстояние, которое нас сейчас разделяло. Теперь я не смогу без нее – я прикипел к ее присутствию намертво, навсегда. Я не хотел даже думать, что будет, если она вдруг решит меня покинуть. К счастью, она не собиралась делать этого, и теперь я был безмерно благодарен ей за это. Неважно, что привело ее ко мне, и почему она так отчаянно хочет мне помочь. Неважно, что помочь мне она не в силах, ничто не в силах. Важно, что она рядом, разделила мою скорбь.
Слабое свечение в углу комнаты, свежий ветерок – и вот она сидит на кровати, тихая и неподвижная, не мешая мне подумать обо всем, что я узнал.
Ее чистые глаза цвета горного озера с любопытством и каким-то новым выражением рассматривали меня.
Я повернул голову, чтобы поймать ее глубокий задумчивый взгляд. Я потерялся в мерцающей бездне этих озер. Они вели в бесконечность – словно за ними вдали простиралось свежее безграничное поле с колышущимися колосьями или безбрежная гладь спокойного неподвижного океана, или непрерывная воздушность хрустально-белоснежных облаков… Это был ее мир – чистейший, прекрасный, наполненный свободой, миром и светом.
Почему же она не осталась там? Что делает здесь, рядом со мной и всеми этими несчастными, страдающими человеческими душами?
И вдруг я увидел ответ.
Ее душа не нашла покоя. Так же, как и моя. Она ушла из своего приюта, чтобы отправиться на поиски. И она нашла то, что искала.
В ее глазах плескалась нежность. Понимает ли она, что происходит с ней? Дала ли сама себе ответ на вопрос, почему она здесь?
Я не доверял себе слишком – в конце концов, я же демон. Мне казалось, я прав в том, что вижу. Однако проверить это можно было только практическим путем.
Медленно я встал с подоконника и двинулся навстречу к ней. Невзирая на острую боль от прикосновений к ее ледяной сущности, разрывающую, казалось, меня на кусочки, я сокращал расстояние между нами.
Ее ясные небесные глаза сияли все ярче, словно затягивали в свой омут – нежные, чистые, доверчивые. Она могла остановить меня в любой момент, но она не сделала этого.
Даже когда я, не вздрогнув, взял ее руки в свои, поднимая ее с дивана, она промолчала. Лишь смотрела, и мне казалось, я тону в бездонной глубине ее блестящих глаз.
Деликатно, как только мог, я коснулся ее души своей, прося разрешения. Чувства переполняли меня, буквально рвали на части – я хотел поделиться ими с ней, если это то, что она искала. Одному мне их было слишком много. Я сдерживал их из последних сил. Я должен был сделать это еще при жизни. Это то, что погубило ее. Сейчас у меня появился исключительный шанс исправить свою ошибку.
Я не ожидал, что она так скоро и без колебаний откроется мне – согласие и безоговорочное доверие читалось в ее глазах, ожидание чуда.
Она задохнулась, когда я обрушил на нее все, что кипело у меня внутри – разрушительный океан моей любви, бесконечную реку признательности, опустошающий огонь нежности. Я ничего не касался, я не изучал ее – я отдавал себя.
- Спасибо, - прошептал я, беспредельно благодарный за все, что она сделала для меня, за то, что она рядом, несмотря на наши отличия, невзирая на то, что упрямая судьба постоянно старается разделить нас.
А затем я сделал то, о чем мечтал уже много дней, боясь признаться в этом самому себе.
Ее губы были холодны, словно жидкий азот, обжигали и кусали, как электрический ток. Мягкие, отзывчивые – ибо она ответила мне немедленно – они двигались вместе с моими, то прижимаясь, то отпуская. Я знал, что ей так же больно, как и мне, но это не остановило нас обоих.
Я растворился в безграничном удовольствии от близости наших душ, тел, губ. Я ничего не просил взамен, но вдруг ее душа рванулась мне навстречу, переплетаясь с моей, как огромный снежный ком – чистый и сверкающий мириадами бриллиантов.
Острыми неосторожными клинками в меня вонзились чувства, которые она решила подарить мне в ответ – счастье, нежность, любовь, надежду, облегчение терзающей меня боли. Это было настолько прекрасно, ощущений было так много, что я застонал, притягивая ее к своему телу за талию одной рукой, а другую опуская на затылок, чтобы удержать. Она обвила мою шею не менее сильными объятиями. Успокоение, освобождение, легкость - все то, в чем я нуждался, но чего был лишен. Это было похоже на действие наркотика. Я наслаждался каждым мгновением, но не мог насытиться. Мне было мало, я хотел ее всю, навсегда. Ее душа робко дернулась, как испуганный котенок, но я еще не был готов отпустить ее. Она любит меня, и она моя. Пусть будет так.
И вдруг она растаяла в моих руках. Раз – и она начала оседать на пол, потеряв сознание. Я хотел подхватить ее, но она просочилась сквозь пальцы. Эфемерная, прозрачная – она медленно опустилась на пол и стала исчезать сквозь него.
- Белла! – вскричал я испуганно.
Что я сделал?! Я не хотел этого!
Я последовал за ней и успел поймать ее на следующем этаже. Став чуть реальнее, но такая же невесомая, она безвольно лежала в моих руках. Ее лицо было странно умиротворенным, как у ребенка. Счастливым. Но волосы и кожа потускнели, словно из них выпили всю силу.
Я бережно уложил ее на кровать, ужасаясь тому, что произошло, и поспешно отошел на безопасное расстояние, чтобы лишний раз не ранить ее своей близостью.
И тогда я увидел ЭТО. В ее белоснежных ангельских крыльях, как вкрапления моего яда, блестели черные перья…


Источник: http://robsten.ru/forum/20-460-3