Глава 30. 
Восемь. 

EPOV 

Тепло ручейками удовольствия стекало вниз по моему лицу, собираясь у ключиц, где, пытая меня, играли губы и язычок Беллы. Ее пальцы блуждали по моей спине, оставляя за собой перекрестки невидимых потоков жара. Теперь ее руки спускались вниз по моим ребрам, медленно, неуверенно, словно капля воды, собирающаяся на краю чего-то очень высокого – она постепенно набухает, сопротивляется, пока не начнет сочиться, и падает, признавая поражение перед непреодолимой гравитацией. Мои каменные клетки впитывали ее. 

Мы были на кровати Беллы. Ее податливое, обернутое в одеяло тело подо мной, а часы показывали, что уже два часа ночи. Мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Возможно, образ воды возник в моей голове из-за громкого стука дождя по крыше. А может, это случилось, потому что я был промокшим до нитки, когда пришел сюда сегодня. 

Если на поверхности моего тела жар был как вода: чистый, освежающий, подбадривающий, то жар в моем горле пылал диким пламенем. Каждое мое ощущение обострялось, когда я был на столькоблизок с Беллой, включая обоняние. Нежный запах царапал меня с каждым коротким вдохом, хотя и не искушал. Это была лишь цена, которую я платил за ее присутствие, ее любовь. Легкая сделка. Я вдохнул ее. 

Приподнявшись на локтях повыше, я встретил взгляд ее больших глаз цвета плавленого шоколада. Ее пульс замедлился, прежде чем ускорить свой темп. У меня было прекрасное зрение, но ее обожающий взгляд обострил это чувство. Тепло проникало сквозь мою грудь, достигая сердца и обволакивая его. Как этот прекрасный ангел, это изящное создание, воплощение совершенства может быть создано для меня? Белла любила меня, несмотря на то какой я негодяй. Невероятно, но каким-то образом это все же было правдой. 

Перенеся мой вес на один бок, я потянулся рукой к ее щеке, начал ее ласкать. Закрыв глаза, она льнула к моему прикосновению. 
– Я люблю тебя, – пробормотал я. Мог бы говорить ей это каждую секунду ежедневно, и все равно этого было бы меньше, чем она заслуживает. 

Белла повернула голову, целуя мою ладонь, а затем посмотрела на меня. Ее молчаливый разум всегда оставался бесконечной тайной, но ее приглашающие глаза обещали мне раскрыть ее секреты. Может это займет целую вечность, но это как раз то количество времени, что у нас будет. – Скажи мне, – выдохнула она. 

– Что? 

Ее глубокие, призывающие глаза наполнились мольбой, – Скажи, что любишь во мне. 

Я почувствовал, как мои губы расплылись в улыбке. – А что в тебе можно не любить? 

Она надулась, неудовлетворенная моим поддразниванием, и я снова ласково погладил ее щеку, горевшую от смущения. – Это, – сказал я, имея в виду ее румянец. 

Я наклонил голову, опускаясь на нее, и скользнул губами вдоль ее ушка. – Твою смелость. 

Вампир прижимает ее к кровати, его острые как бритва зубы нависают над ее пульсирующим горлом, а она не чувствует ничего кроме доверия и любви. Как же я могу не восхищаться этим? 

– Твою способность любить. – вопреки рассудку, вопреки надежде, вопреки каждому препятствию на нашем пути, она любила меня. Я сомневаюсь, что когда-нибудь смог бы преодолеть страх этого всего. 

– То, какая ты очень… ну… хорошая. 

Она скептически фыркнула, и я снова поднялся на локтях, чтобы заглянуть ей в лицо. 
– Поверь мне, Белла. Я может и не могу слышать твоих мыслей, но слышал достаточно чужих, чтобы знать, какая эта редкость, быть таким же добрым и самоотверженным как ты. 

Румянец усилился, она закатила глаза. 

– Твою преданность, твой ум, а особенно твою проницательную интуицию. Мне продолжать? Знаешь, я ведь могу перечислять до рассвета. – хотя конечно, было еще много чего, но она не хотела бы услышать об этом – ее покоряющий гнев, ее неуклюжесть, ее чарующее неумение лгать. 

Что-то в напряженном выражении ее взгляда и сжатых губ заставило меня думать, что она хочет, чтобы я продолжал. Так, как будто было что-то конкретное, что она хотела услышать, но я еще не сказал об этом. Даже спустя полтора года после того, как я понял, что не способен читать ее мысли, это все еще раздражало - то, что нужно догадываться, о чем она думает. 

Я прижался губами ко впадинке у основания ее горла. – Твой запах, – пробормотал я, наслаждаясь легкой дрожью и мурашками, вызванными моим прохладным дыханием. 

Я поднял голову, потерся щекой о ее щеку. Жар ее румянца окатил меня. – Твое тепло. 

– Но… 

Я ждал, он она ничего больше не добавила, и когда я повернул голову, чтобы прочитать выражение ее лица, она попыталась отвлечь меня поцелуем. Должен признать, это был весьма эффективный способ отвлечения. Неровные словно бархат, ее мягкие губы шептали над моими, царапанье у меня в горле становилось сильнее из-за влажного жара ее дыхания. Я немного приоткрыл рот, чтобы сохранить ее запах, и она поцеловала мою нижнюю губу, ее мягкая кожа слегка потянула мою. Зашипев от удовольствия, я отстранился. Я клянусь, эта девушка жаждет смерти. 

– Твою чрезвычайную нехватку чувства самосохранения, – добавил я, улыбаясь ее блуждающему взгляду. «В конце концов, сердце моей любимой остановится до конца лета, так что желание умереть с этой точки зрения весьма хороший знак», - подумалось мне с толикой черного юмора. 

Когда она смогла сконцентрироваться на мне снова, я напомнил, – Но? 

– Забудь, – сказала она, обвивая руками мою шею и снова целуя. 

Я застонал, задаваясь вопросом, специально ли она мучает меня. В эту игру могут играть двое. Я перевернул нас, притягивая ее вместе с одеялом к моей груди и безжалостно целуя. Край челюсти. Ее шею, от подбородка до плеча. Слегка приподняв, я придвинул ее к себе так, что смог достичь мягкой, нежной кожи пониже ее плеча. Она задыхалась, без особой нужды поддерживая совой вес сжатыми в кулаки руками, расположив их с каждой стороны от моей головы. Ее пульс наполнил мой разум, заставляя меня снова почувствовать себя живим. А затем я остановился, мои губы затормозили на полпути между ее горлом и самой низкой точкой ее ключицы. – Но? 

Она быстро вдыхала и выдыхала, и для меня стало настоящим испытанием все время смотреть вверх. 

– Но что? – выдохнула она. 

– Что еще ты хочешь знать, Белла? – тихо взмолился я, используя мой самый убедительный тон.«Что еще я могу дать тебе? Ты хочешь что-то, упрямая девчонка, но не позволяешь мне дать тебе это». 

Она посмотрела вниз, встретившись со мной взглядом, ее волосы цвета красного дерева скрывали наши лица как занавес. – Я хотела узнать, что ты любишь во мне. Ты мне рассказал. – она начала покрывать мое лицо маленькими мягкими поцелуями. Моя кожа сейчас была почти теплой, после двух-то часов рядом с таким жаром. – Спасибо, – пробормотала она. – Я тоже тебя люблю. Так сильно. 

Я возвращал ей поцелуй каждый раз, когда наши губы встречались, но мои мысли были в другом месте, анализируя каждое слово, что было произнесено между нами. Я рассказал, что люблю в ее душе, в ее человеческой сущности. Здесь она возразила. Это было не то, что она хотела услышать, или, по крайней мере, это было не всё, что она хотела услышать. Но что же еще? 

О. 

Я усмехнулся, когда кусочки мозаики сошлись, она перевернулась на спину, оставив меня укрытым ее одеялом. 
– Ты ведь хотела услышать, что мне нравится в твоем теле? 

– Я сказала: забудь. – но по ее голосу чувствовалось, что я ее задел, и она отвернулась к стене. Она пряталась. Смущенная. Почему? Потому что она подумала, что я не нахожу ее физически привлекательной? 

Как она может быть такой ранимой? Я ж ясно показал, что чувствую по отношению к ней. Ради этого я был готов расстаться с последней добродетелью. А потом я вспомнил наши первые дни, когда она неправильно истолковывала каждый жест внимания, который я делал. Для меня и для любого стороннего наблюдателя, я сделал свое желание болезненно прозрачным, но Белла никогда не видела себя в правильном свете. 

Это была опасная зона - признаваться, что я люблю в ее теле, но это было невыносимо - оставить ее задетой из-за такого нелепого недопонимания. Я положил руки за голову, уставившись в потолок. Не прикасаясь к ней, я, возможно, смогу справиться с этим. Я сделал глубокий успокоительный вздох и попытался забыть, что тело, которое я так желал, находилось от меня на расстоянии меньше фута. 

– Я люблю твои глаза, Белла. Они пленили меня с того мига, как наши взгляды пересеклись в кафетерии. – я мысленно простонал над тем, как глупо и по-детски это прозвучало. Это должна была быть бальная зала или хороший ресторан, но судьба распорядилась за нас иначе. – Когда я сбежал на Аляску, всё, что я мог видеть - это твои глаза, навсегда засели в моем мозгу. 

– А что ты в них любишь? – тихо спросила она. 

– Глубину, – просто признался я. – Они – мой единственный способ узнавать, о чем ты думаешь, что чувствуешь. Сквозь них я могу видеть твою душу. Я люблю, как в них танцуют огоньки, когда ты счастлива, как они наполняются влагой, когда ты сердишься, и как они блестят, когда я целую тебя. 

Она ждала с надеждой, свернувшись калачиком как можно дальше от меня, насколько это позволяла кровать. Я рискнул выпустить одну руку, чтобы набросить на нее простыню и одеяла. Затем я вернулся к своей прежней, строгой позе. 

– Я люблю твои ноги. У тебя красивые ноги, Белла. Бледные и хорошо сложенные, но не слишком мускулистые. Так много кожи, так часто прикрыто. Очень женственно. 

– Что насчет моих коленей? – робко поинтересовалась она, с оттенком юмора в голосе. 

– Ммм, – промурчал я. – Твои колени я вынужден обожать заочно. Интересно, щекотно ли тебе там. Я никогда не смел выяснить это, потому что если бы я был достаточно смел, чтобы прикоснуться к твоим коленям, я уверен, мои руки пустились бы в путь по местам, куда джентльмену заходить непозволительно. 

Она смеялась, ее дыхание сбилось, и я улыбнулся потолку, все еще не смея взглянуть на нее. Ни тогда, когда я думаю о таких вещах. 

– Я был бы лжецом, если бы сказал, что не ценю твои… женственные изгибы. – помолвлены мы или нет, я не мог заставить себя напрямую сделать комплимент ее бюсту. 

– Что…? – она задохнулась смехом, и я почувствовал, как затряслась кровать. Я боялся, что она попросит меня уточнить, какие именно изгибы я имел в виду, но она не стала цепляться. – Что тебе в них нравится? 

Она никогда бы мне не поверила, если бы я сказал, что они только подчеркивают ее грациозную фигуру, поэтому я ограничился следующими словами, – Они тебе подходят. Не привлекают внимания, потому что я знаю, как тебе это не нравится, но в тоже время их невозможно игнорировать. 

Она перевернулась ко мне лицом, ткнув меня в ребра. 
– Как я уже говорила раньше, ты слишком хороший лгун. 

Все еще стараясь не смотреть в ее сторону, я симулировал возмущенный тон, – Вы сомневаетесь в моей искренности, мисс Свон? 

– Определенно да, мистер Каллен. 

Тон ее голоса говорил, что она шутит, но я больше не собирался сегодня рисковать. Я повернулся к ней, вглядываясь в танцующие огоньки ее глаз, в ее теплую улыбку. Я отчаянно хотел показать ей, как я преклоняюсь перед красотой ее тела. Всего только неделя, и барьеры из морали и обстоятельств уйдут. Восемь дней, и я смогу научить ее ценить ее восхитительное тело. 

Изменение в выражении ее лица заставило меня волноваться полсекунды, а затем она набросилась на меня. Она отчаянно меня целовала, а ее руки скользили вниз по моему лицу, и на ее щеках я ощущал аромат слез. Она плакала? Я мог недоумевать по этому поводу лишь отчасти, потому что в тот момент я был полностью занят поглощением того, что давала мне Белла. 

– Все равно спасибо, – пробормотала она сквозь мои поцелуи. – За ложь. 

– Я не… – но она перебила меня, пытаясь побороть мои протесты, проводя языком по моим губам. Меня пробила дрожь, и я сжал зубы, не смея открыть их, чтобы заговорить. 

Слезы меня беспокоили, так было всегда. Я перевернулся на бок, пытаясь создать себе путь к отступлению в случае необходимости. Но Белла этим не удовлетворилась. Она обняла меня руками за шею и, переворачиваясь на спину, потянула меня за собой. 

Внезапно все эти мелкие детали – побег, слезы, моя душа – утратили какое-либо значение. Потому что всё, что я мог делать, это чувствовать. Тепло поднималось вокруг меня. Мягкие руки сжимали мои руки со всей их человеческой силой. Приглашающие губы с готовностью встречали мои. Ее губы раздвинулись, и я скользнул от ее рта к ее горлу, руководствуясь только однимсоображением, которое еще могло достучаться до моего сознания сейчас – ее безопасностью. 

Я проложил нисходящую дорожку поцелуев от ее подбородка к ключицам, как всегда уделяя особое внимание тому местечку, где ее кожа была особенно мягкой, а затем снова поднялся вверх до ее плеча. Ее пульс был таким учащенным, она сама задрожала. За больше чем сотню лет я никогда не чувствовал себя более живым. 

Я приподнялся на локте, но Белла не смотрела на меня. Ее глаза были закрыты, подбородок поднят, она судорожно хватала ртом воздух. Ее щеки раскраснелись, а шея покрылась маленькими капельками пота. Она была совершенно невообразимо прекрасна. 

Вот как она будет выглядеть, когда мы займемся любовью? 

Мы должны успокоиться. Я должен успокоиться. Мне не следует думать о таких вещах. У нас все еще остается целая неделя до свадьбы. Она открыла глаза, поймала мой взгляд, и приглашение в ее глазах заставило мои мысли замолчать. 

Белла перевернулась на бок, навстречу мне. Мне следовало отклониться. Когда она ко мне потянулась, мне следовало бы поймать ее руки и сказать, что на сегодня мы закончили. Вместо этого я позволили ей прикоснуться ко мне, ее нежная рука на моей шее. В ее улыбке появилась загадка, когда я наклонился ниже, снова прижимаясь своими губами к ее. 

Я тихо простонал. Ей невозможно сопротивляться. 

Ее руки снова меня изучали, скользя вниз по моей спине, останавливаясь на пояснице. Ее пальчики рисовали петли и круги, с каждым разом опускаясь все ниже, пока не достигли края моей одежды. Я был в огне, полыхая везде. А затем она провела ногтями вверх по моей спине. 

Я вздрогнул, а она засмеялась мне в губы, – Тебе понравилось? – пробормотала она сквозь поцелуи. 

– А как ты думаешь? – тихо прорычал я. 

Белла снова засмеялась, проводя кончиками пальцев и ногтями по моей груди. Ее рука скользнула вниз по моему животу, потянувшись к поясу моих брюк. Она действительно…? 

– Белла, – задохнулся я. Довольно смущающий звук для создания, не нуждающегося в кислороде. 

В ответ ее рука скользнула вверх по моей груди, пока она продолжала целовать меня, но обратного хода нет. Я хотел ее раньше. Я висел на краю. Но это было просто ничто в сравнении с тем, что я испытывал сейчас. Она хотела меня. Она потянулась ко мне. Ее руки пересекли границу для нас, и это движение просто снесло мне крышу. Я медленно спустился с кровати, каждый дюйм вдаль от нее давался с борьбой. 

Боль в ее глазах была ожидаема. – Я прошу прощения, Эдвард. 

– Я прошу прощения, Белла. Я… – я пытался подобрать слова, пытался сказать ей, что должен ее покинуть. Я не мог этого сказать. Я дико озирался вокруг, прежде чем снова встретить ее взгляд. Всё, о чем я мог думать, всё, что мог сказать – только правду. 
– Я… я… так страстно жажду тебя. 

Все. Теперь все в ее руках. К черту последствия. 

Рот Беллы открылся, а глаза расширились. Боль смешалась с удивлением, а затем с ее собственным голодом. Это было, как в первый раз увидеть ее румянец на биологии. Я сжал зубы и напряг тело, борясь со своими низменными позывами. 

– Иди, – тихо сказала она, громко сглатывая. 

– Я буду неподалеку, – шепотом пообещал я ей. – Только снаружи. 

Ее пульс участился. – Иди, – повторила она с беспокойной торопливостью в голосе, и я понял, она тоже это почувствовала - перемену, которую она случайно внесла между нами. Подчиняясь ее приказу, я вылетел в окно. 

Спасибо за то, что прочли. :)))