Глава 13

НОВОСЕЛЬЕ

1 июля, день десятый

     – Лучиелла, ты что-то путаешь, – покачал головой старейшина. – Они все старше меня. Будь это иначе, я сам бы лежал в той усыпальнице.

     – Сколько тебе лет? – хитро прищурившись, поинтересовалась девочка. Я молча переводила взгляд с одного на другую.

     – Тысяча тридцать восемь, ты же знаешь.

     – Знаю. А так же знаю, что никто из остальных старейшин не прожил дольше ста пятнадцати. Или ты хочешь и годы смерти им в возраст записать?

     – Ну, если рассуждать так… Пожалуй, ты права. По времени рождения все они старше меня, а по количеству прожитых лет – да, верно, старше я.

     – Парадокс, – усмехнулась девочка.

     – А? – не выдержала я.

     – Противоречие, – пояснила мне Луччи. То есть, ей показалось, что она пояснила. Я вздохнула, но не стала уточнять, меня больше заинтересовала вся эта странность с возрастами. Я уже привыкла, что всем здесь, кроме меня и новых людей, больше тысячи лет, привыкла, что те, кто был мёртв сотни лет, теперь живее всех живых, привыкла к чудесам, называемым здесь магией. Но то, что Фолинор оказался самым старшим и в то же время родился позже всех остальных старейшин, у меня в голове не укладывалось.

     – Да, кстати, Фолинор ещё и самый сильный из них всех, – не успела я как-то свыкнуться с прежним открытием, как Луччи снова меня огорошила. – Да-да, не удивляйся. Магия земли – самая могущественная и самая редкая в нашем мире. Магией огня владеем мы все, магией воды и воздуха в среднем каждый третий.

     Я начала усиленно вспоминать дроби, которые мы со старейшиной только начали изучать на примере разрезанного на куски пирога, только как-то не очень получилось, потому что Луччи продолжила:

     – А владеющие магией земли рождаются где-то раз в сто лет.

     – Ничего себе! – я с ещё большим восхищением взглянула на Фолинора, хотя уж куда больше-то? Оказалось – есть куда, поскольку Луччи меня добила словами:

     – А владеющие всеми четырьмя стихиями рождаются даже не каждое тысячелетие. За всю мою жизнь я знала лишь Фолинора, обладающего подобным даром. Кто знает, может, потому он и прожил гораздо дольше остальных? Магия четырёх стихий как-то подпитывала его? Ты ведь продолжал летать всё это время, верно?

     – Верно, – криво улыбнувшись, ответил Фолинор. Кажется, этот разговор его смутил.

     – А мы этого уже не могли, хотя гораздо моложе тебя. Нам оставались месяцы, а то и дни жизни, а ты всё ещё был бодрым, хотя, конечно, тоже старым.

     – С длинной седой бородой, – пробормотала я, вспомнив, каким мне виделся старейшина до того, как я с ним познакомилась.

     – С бородой? – удивился Фолинор. – Нет, Аэтель, бороды у меня не было. Мы – драконы, борода у нас не растёт.

     – О… – только и смогла в растерянности сказать я. А ведь действительно. Я никогда не видела, чтобы кто-то из мужчин брился, но щёки у них всегда были гладкими. И по утрам у Фолинора щетины не было, а ведь я вставала первой и видела, как он идёт умываться. Да и из усыпальницы драконы вышли безбородыми, хотя сидели там две недели, и вряд ли в тех условиях им пришло в голову бриться самим, да ещё и брить Бекилора, который был совсем слаб, и едва ли мог делать это самостоятельно. Даже если бы им было чем бриться там, в усыпальнице.

     Но я за последнее время столкнулась с таким количеством странностей, что на это просто внимания не обратила. То есть, я заметила, что ни у кого из драконов нет ни бороды, ни даже усов, но подумала, что это у них так принято, так же, как и непривычные для меня стрижки. Но то, что борода у них не растёт вообще, мне даже и в голову не приходило.

     А вообще-то, с тех пор, как привыкла к странно гладким лицам местных обитателей, я поняла, что так мне нравится гораздо больше. Будь у Фолинора борода, закрывающая пол-лица, я бы не увидела маленькую ямочку на его сильном подбородке. И то, что на его щеках тоже появляются ямочки, когда он улыбается. И то, какие красивые у него губы. Вдруг захотелось провести по ним пальцем, чтобы понять, такие ли они мягкие, какими кажутся.

     От этой мысли снова накатила странная слабость, а по телу побежали мурашки. И именно в этот момент по моей руке потекла тёплая жидкость, заставив очнуться от мечтаний о губах старейшины и вернуться на землю.

     – Нужник, – пробормотала я, тяжело сглотнув.

     – Что? – переспросил Фолинор.

     – Ты забыл сделать нужник, – уже полностью взяв себя в руки, ответила я, глядя, как по рукаву расплывается пятно. – Я про него тоже забыла, но Лани мне напомнила.

     – Отнести вас домой?

     – Не стоит, здесь столько всего интересного. Сегодня тепло, думаю, Лани и без штанишек не замёрзнет, – вспомнив, как мы шли с Нивеной через холодный чулан, ответила я.

     Сняв с малышки штанишки – рубашечка осталась сухой, – я передала её Фолинору, а сама застирала их под струёй, льющийся из каменной чаши, там же замыла свой рукав, не раздеваясь. До чего всё же удобно старейшина придумал, люди, которые будут здесь жить, обязательно оценят.

     За это время Фолинор сделал нужник точно так же, как до этого – дом. Сидящая на свободной от «колдовства» руке Лани ему совершенно не мешала. Мне стало любопытно, что он придумает вместо двери, не оставит же нараспашку, а завесить её пока нечем. Но всё оказалось намного проще – в двух шагах перед входом в нужник из земли выросла стена, так, что зайти можно было сбоку, а вот увидеть, что происходит внутри, было нельзя.

     А рядом с домом, уже без всякой подсказки, Фолинор соорудил погреб. Без двери.

     – Я поставил воздушный заслон и там, и там, – пояснил он. – Но если захотят, то пусть ставят двери, так же, как и в доме.

     – Да, – кивнула я. – Может, если им объяснить, то и не захотят? Воровать здесь некому, зверей, которые могут утащить продукты или просто по глупости устроить погром – тоже нет.

     Я улыбнулась, вспомнив, как братишки однажды притащили в дом козлёнка, пока я во дворе бельё развешивала и не видела. Меня и не было-то полчаса всего, не дольше, но что творилось в доме, когда я вернулась!.. Конечно, почти всё мы убрали и оттёрли, в таких делах очень помогает мокрое полотенце, которым проказники получают по заднице от разгневанной старшей сестры, но вот за разбитый горшок с молоком влетело уже мне – недоглядела за мелкими, значит, виновата.

     Пока мы выбирали место под свинарник, я поделилась с остальными этой историей, повеселив их и посмеявшись сама, хотя тогда мне было совсем не смешно. Выбрав местечко вниз по течению, достаточно далеко, чтобы запах не долетал до дома, но достаточно близко, чтобы можно было добраться минут за пять быстрым шагом, приступили к строительству. Строил, конечно, старейшина, а мы с Луччи помогали советами. Обе никогда не видели ничего подобного, у нас дома две свиньи жили в маленьком закуте, в одном сарае с коровами и овцами, поэтому приходилось придумывать на ходу.

     Пол дружно решили оставить земляным и застелить его оставшимся с прошлого года сеном, а к зиме застелить досками, как и в доме. Без дверей в свинарнике было не обойтись, но сейчас времени на них не было, так что Луччи предложила просто сделать везде высокие порожки, которые человек перешагнёт, а маленький поросёнок – вряд ли. Решили так и сделать, на пару дней сойдёт, за это время Кутберт и Эльрод справятся с работой.

     А я посоветовала сделать к свинарнику пристройку с печкой, а в ней – чулан под зерно и овощи, и провести туда воду, чтобы можно было варить поросятам еду там же, не таскать же из дома. Фолинор согласился и сделал заодно небольшой сарай под дрова. Возможно, когда-нибудь, людям всё же доверят огненные шарики, особенно зимой, когда нужно будет как-то свинарник обогревать, а пока пусть обходятся тем, чем привыкли. Про будущий обогрев мы решили подумать потом, ведь пристроить печи или что-то ещё, что придумаем, старейшина сможет в любой момент, а сейчас у нас задумки закончились.

     В целом получилось неплохо. Снаружи было похоже на недавно построенный для людей дом – каменные стены, крыша, на которой осталась земля с травой, только окна меньше и выше. При входе – помещение для готовки, с печью, чуланом и ручейком воды, которая по желобку текла в такую же каменную чашу, что была возле дома, только поменьше. Дальше сам свинарник – проход вдоль одной из стен, с другой стороны – три просторных закута, отгороженных каменной стеной, высотой мне до груди, в каждую был проход с порогом мне до колена. Фолинор сказал, что когда сделают двери, то пороги эти он уберёт. Внутри – каменные же корытца под болтушку, но самое интересное – это то, что вдоль  противоположной стены, по неглубокому желобку, тёк всё тот же ручеёк, который начинался в помещении для готовки. Он был слишком мелким, чтобы поросята в нём утонули, самое большее – намочили бы копытца. Они, конечно, могли из него пить, хотя жидкости в болтушке им и так бы хватало. Ручеёк нужен был совсем для другого – уносить поросячий навоз в реку. Я снова восхитилась выдумкой старейшины. Не нужно было нагружать навоз в поганые вёдра и тащить в зловонную кучу где-нибудь неподалёку, достаточно было сгрести его лопатой в ручей – и всё. Свиньи обычно гадят в одном месте стойла, это я хорошо знала, я того навоза за ними немало выгребла, да на огород перетаскала, так что, с подобным ручейком уборка становилась совсем лёгкой.

     – Навозом лучше землю удобрять – урожай богаче, – просветила я Фолинора.

     – У нас и так земля родит замечательно, – скривился мужчина. – А для огородов есть коровий и овечий навоз. Этот пусть уплывает в океан. Конечно, если люди заведут себе огород и захотят его удобрить, то могут брать всё, что им здесь приглянется. Это их носы, им и решать, мне не жалко.

     В этот момент вдалеке показалось несколько крылатых фигур, которые быстро превратились в драконов, нагруженных разной поклажей. Я узнала лишь Аэглефа – он единственный был красным, и его невозможно было ни с кем перепутать даже издалека, как и Фолинора, а ещё опознала Керанира – он был заметно меньше остальных. Приземлившись первым и опустив возле дома знакомую мне сетку, набитую мешками, он тут же обернулся, подбежал к нам и взял на руки Луччи.

     – Ого, как вы тут всё здорово сделали! – оглядываясь вокруг, восхитился он. – А мы вам всякое нужное принесли, думаю, всё предусмотрели. Если нет – слетать недолго. А вот вам, барышня, давно пора спать.

     – Керри, здесь столько интересного происходит, – девочка зевнула и опустила головку ему на плечо.

     А ведь действительно, время дневного сна давно прошло, Лани всю постройку свинарника просопела у меня на руках, но Лучиелла казалась вполне бодрой, и я как-то позабыла, что тело у неё ещё совсем младенческое.

     – Тебе обязательно нужно спать днём, – увещевал её в это время мальчик. – Не забывай, твоё тело пока не такое, как прежде.

     – Забудешь об этом, – вздохнула девочка. – Но сейчас у меня хотя бы все зубы на месте, пусть и молочные пока, это радует. – И она снова широко зевнула.

     – Мы с Бекилором присмотрим за малышами дома, – это уже Керанир сказал мне. – Здесь мы только под ногами путаться будем, пользы от нас мало. Давай мне Лани, а сама оставайся, мне кажется, женщинам будет проще освоиться, если ты будешь рядом.

     Понимая, что он прав, я осторожно переложила спящую девочку на огромную, но уже давно не страшную ладонь, а потом, проводив глазами дракончика, бережно несущего двух малышек, повернулась к трём остальным драконам, разбиравшим вещи возле дома. Точнее – к дракону и двум мужчинам, Мэгриниру и Элрохину, которые как раз заносили в дом кровать. Красный дракон в это время подхватил одну из принесённых сеток с мешками и, дойдя до свинарника, начал выкладывать мешки возле входа.

     – А где остальные? – спросила я, в то время как Фолинор стал заносить мешки внутрь. Решив помочь, я тоже попыталась поднять один из мешков, но он оказался неподъёмным. А Фолинор так легко поднимает эти мешки! Какой же он сильный!

     – Нет-нет, здесь зерно и картошка для поросят, – остановил меня Аэглеф. – Сейчас другую сетку принесу, там сено, его можешь таскать, если так хочется, но вообще-то, мы и сами справимся, ты нужна скорее для психологической поддержки. А остальные сейчас на берегу, разгружают корабли и думают, как переправить сюда людей. Идти пешком слишком далеко, а лететь… Эта женщина слишком уж нас боится. Как бы сердечный приступ не заработала, если её насильно понести. Так что… Даже и не знаю, как они там выкрутятся.

     – А что такое «пси-логическая поддержка»?

     – Ох, снова я забылся, извини. Если по-простому, то их успокоить нужно будет, объяснить, что и как, помочь. И с тобой, как с женщиной и как с человеком, им будет проще. Тебе они скорее поверят.

     – Наверное. Вот только захочет ли со мной разговаривать Аннис? Да и мне с ней как-то тоже не особо…

     – Да, Аннис – это нечто. Но там ещё двое, и они вроде бы ничего, нормальные. Только старшая слишком уж пугливая, – вздохнул дракон и отправился за следующей сеткой.

     За работой время пролетело быстро. Хорошо, что мужчины догадались вместе с продуктами для людей и поросят прихватить хлеб и головку сыра – ими мы и пообедали. Надеюсь, среди привезённых из города продуктов сыр будет, потому что делать его я не умела. Его привозили из города, и в нашей семье его ели очень редко. Тот мешок, что был в дарах для дракона, привёз староста, и забрал бы обратно, выбери Керанир что-то другое. Но в этот раз он многих расстроил, тех, кому по жребию выпало свою скотину или продукты в дары отдать. Только хозяину лошади повезло, а собака вообще приблудная была.

     Мы уже почти всё разгрузили и разложили – мне, как женщине, доверили расставлять в буфете посуду и в целом обустраивать дом, – когда увидели ещё четырёх драконов. У этих поклажи было меньше, издалека почти и не видно было, что у них там в лапах зажато. Один опустился вдалеке, возле пасеки, а трое – рядом с нами. Первым спустился Эльрод, на ладонях которого сидели Аннис и Саннива, следом – Леонейл с двумя коровами, и Нивена. У неё в каждой лапе было по большой корзине, и, судя по раздающемуся оттуда визгу, поросятам не очень понравилось летать. Коровы тоже недовольно мычали, но было непонятно, от испуга или от того, что их пора было доить. Возле дома сразу стало очень шумно и многолюдно.

     – Кажется, придётся строить и коровник тоже, – вздохнул Фолинор.

     – А я пойду, возьму ведро – бедняжек нужно подоить. Только зачем сразу две? Разве одной бы не хватило?

     – Вообще-то коров три, просто третью не взяли, лап не хватило, – пожала плечами Нивена. – И часть поросят тоже на берегу осталась. Они ещё слишком малы, чтобы питаться только зерном и овощами, им нужно делать молочную болтушку, коровы скорее для них. Хорошо, что Эльрод сообразил показать Базилде купленных поросят, иначе бедняжки передохли бы от голода. Зачем он взял таких крох, ума не приложу.

     – Место в трюме экономил, – пояснил подошедший к нам Эльрод. – А в итоге пришлось ещё и трёх дойных коров покупать. У нас же только телята, мы ж их на мясо брали, да на развод в перспективе, а не на молоко. Я подумал – куда Аэтель ещё одну корову, ей и той хватает, плюс коза.

     – Вторая бы не помешала, – пожала я плечами. – С одной коровы много масла с творогом не получается, а едоков у нас всё больше.

     – Да, об этом я не подумал. Ладно, поросята подрастут – одну корову заберёшь. Или две, как хочешь. Ну, вы тут осматривайтесь, а я полетел за остальными поросятами. Кто со мной? Там ещё корабли разгружать, овец и коров на пастбища относить, работы непочатый край. О, сетки! Отлично! А то в лапах много ли унесёшь.

     – Керанир подсказал. Он именно так принёс дары в день летнего солнцестояния, – пояснил Аэглеф, снова став драконом и собирая лежащие возле свинарника сетки.

     – Сообразительный мальчонка, – одобрительно кивнул Эльрод.

     – Этот мальчонка старше тебя, – усмехнулся Фолинор. – Просто выглядит ребёнком, а прожил-то дольше.

     – Да? А ведь и правда, – согласился уже дракон. – Ладно, девочки, обустраивайтесь, я буду заглядывать.

     Это он уже Аннис и Санниве, которые стояли молча, глядя на происходящее вокруг. Ещё через минуту мы остались вшестером – девушки, Фолинор, Леонейл, Нивена и я. Остальные улетели, захватив с собой сетки. С пасеки взлетел ещё один дракон, оставив возле старых ульев человеческую фигурку и несколько ящиков, наверное, новые ульи. И тут я сообразила, что кое-кого не хватает.

     – А где же ваша мама? – обратилась я к девушкам.

     – Она пешком идёт, – тут же ответила младшая. – Мама слишком боится драконов, и летать тоже боится. Батя пытался её заставить, даже… – тут она снизила голос до шёпота, – ударить хотел, а дракон… Тот, который старше других, но не тот, который старик…

     – Диэглейр, – догадалась я. Его я тоже здесь не видела. На пасеке, похоже, был Магилор, потому что дракон был коричневый, а Диэглейр – зелёный.

     – Наверное. Так он не позволил. Схватил батю за руку и сказал, что на этом острове закон – женщин бить нельзя. И коли батя маму ещё раз ударит, то он сломает ему руку. Потому что мужчин тут бить можно. Батя напугался. Потому что этот Ди-гэ… эээ…

     – Диэглейр, – да, я сама это имя дольше всего запоминала, язык сломаешь с непривычки.

     – Ага, он. В общем, батя ж вырваться попытался, а он его прям за руку и поднял. И пока говорил, батя так и висел, до земли не доставал. Представляешь, одной рукой на весу держал!

     – Да, они сильные, – я оглянулась на мужчин, которые, взяв по корзине, вместе с Нивеной шли к свинарнику. А корзины были далеко не маленькие, и явно не лёгкие. – И добрые.

     – Ага. И красивые! – в голосе Саннивы слышалось восхищение. – А какие у них крылья! А чешуя как на солнце переливается!

     – А ещё клыки, когти и шипы, – ехидно подхватила её сестра. – Не понимаю, как ты можешь восхищаться этими мерзкими ящерицами-переростками. Они же отвратительны.

     – Ты только при них это не говори, тебе ещё здесь жить, – нахмурилась я. – Не стоит оскорблять тех, кто дал вам приют.

     – Приют? Да мы же здесь рабыни!

     – Ты на дом свой новый посмотри, «рабыня», – я первой зашла внутрь, подхватила пару вёдер, одно протянула Санниве. – Пойдём, подоим коров, а то поросят покормить нужно. А эта… «рабыня» пусть осмотрится. Как её тут угнетать будут, в темнице держать, в кандалы заковывать. А ты, – уже стоя на пороге, я обернулась к Аннис, – в погреб загляни. Оцени, как впроголодь жить будете.

     И, сердито фыркнув, решительно зашагала к коровам, уже нашедшим воду и теперь пьющим из каменной чаши, заменявшей колодец. Меня просто распирало от негодования. Неблагодарная! Да все тут полдня трудились, чтобы людей получше обустроить, я же видела, какую им отдали мебель, какую посуду, простыни, полотенца всякие, даже половики заморские. А продуктов сколько навезли. И коровы ж не только для поросят молоко давать будут. А колодец! А ручей в свинарнике, чтобы чистить его легче было! А… а… да всё! Всё для них, а она! Да как она посмела моих драконов мерзкими ящерицами обозвать? Сама она ящерица! Ушастая ящерица, вот. Так и буду её называть, мысленно, конечно.

     – Не обижайся на Аннис, – Саннива догнала меня возле коров, я топталась, дожидаясь, пока животные напьются. – Просто, понимаешь… У неё ж жених был, свадьбу на осень назначили. А когда всё это случилось, он её бросил. Сказал, что десять лет её ждать не сможет, и неизвестно, что там с ней за эти годы произойдёт, а ему что, жизнь себе ломать зря? Нас же не сразу увезли на ярмарку, мы ещё несколько дней дома были, так он даже не дождался, пока уедем – стал с другой гулять.

     – Ну, и зачем ей такой? – удивилась я. – Пусть радуется, что от гада этого избавилась. Он же её не любил.

     – Так она его любила, – пожала плечами девочка. – Или думала, что любит. Он красивый, а оно… Ну… не очень. Зато приданное у неё хорошее… было.

     – Думаю, вам всем нелегко пришлось, так свою жизнь изменить. Но ты-то никого не оскорбляешь.

     – А зачем? – девочка пожала плечами. – Они мне, правда, нравятся. Такие… как в сказке.

     – Согласна, – кивнула я. Коровы, наконец, напились и покорно позволили нам устроиться рядом и начать дойку. – Знаешь, мне кажется, тебе здесь понравится. Мне, например, очень нравится. Хотя я тоже сюда попала не по своей воле.

     – А как? – у девочки глаза загорелись любопытством. – Расскажешь?

     – Обязательно. – Нет смысла скрывать, всё равно же узнают. – Только сначала ты расскажи – как вы умудрились столько задолжать, что оказались вчетвером в долговом рабстве аж на целых десять лет? Это же… я даже не представляю, сколько деньжищь-то!

     – Ага, – вздохнула девочка. – Только кто ж знал, что жеребец помещика соседского столько стоит? Оказалось – племенной, да какой-то там чем-пьён, я не знаю, что это такое, но вроде как победитель, что ли. В общем, дорогущий. К нему кобыл на случку аж с других городов привозили. А из-за бати он сдох. А батя во всём маму винит. А на самом деле это вообще случайность. Только помещику тому, поди, докажи. Ему деньги вынь да положь за жеребца-то сдохлого. Вот наш-то нас всех и продал, кроме младших.

     – Это как? – я совсем запуталась. – Ты понятнее объясни. С начала самого.

     – Ладно, слушай, – и под мерное шуршание струй молока о стенки вёдер, девочка начала рассказывать.