Глава 18

ПЛАНЫ

2 июля, день одиннадцатый

     – Ты сказал, что мужчина должен быть умел в постели, чтобы женщина получила удовольствие. А что именно он должен уметь, чего остальные не умеют?

     Дракона ощутимо тряхнуло. Я, взвизгнув, вцепилась в огромный ноготь, вторая лапа обхватила ту, в которой я сидела, так, чтобы я случайно не вывалилась. Полёт выровнялся, вторая лапа исчезла, и я снова смогла видеть окружающий мир.

     – Аэтель, у тебя определённо талант – задавать подобные вопросы в очень подходящее время, – судя по голосу, время я выбрала как раз НЕ подходящее.

     – А что не так? – удивилась я. Прежде мои вопросы дракона так не пугали. Или это не испуг был? Но что-то же заставило его вздрогнуть так, что иди он пешком, я бы сказала – споткнулся. Интересно, а крылья тоже могут споткнуться?

     – Ох, девочка, – вздохнул Фолинор. – Помнишь, я тебе объяснил, что именно нельзя говорить мужчине, если не готова к продолжению? А ты определённо не готова.

     – О… – я даже растерялась. Да, помню, нельзя говорить мужчине, что его хочешь. Но в этот раз я просто вопрос задала. Он же сам про это умение сказал, просто не объяснил. – Значит, про это спрашивать нельзя? Но вы же говорили…

     – Ты, – снова перебил меня дракон.

     – Ладно, ты. Ты говорил, что не стыдно не знать, стыдно не стремиться узнать. И что ответишь на любые мои вопросы. А теперь, оказывается, не на любые. Я запуталась.

     Нижняя губа сама собой выпятилась, а брови нахмурились. Да, я надулась, как маленькая, чего уже даже не помню, как давно не делала. Но я на самом деле растерялась и обиделась.

     Огромная морда возникла прямо перед моим лицом, внимательно всмотрелась, нахмурилась, вздохнула.

     – Аэтель, ну, извини. Ты, действительно, можешь спрашивать меня о чём угодно. Просто… я же не думал, что ты такое прямо в полёте спрашивать будешь. Не ожидал просто, понимаешь? Давай все вопросы… скажем так, интимного характера, не на лету, ладно?

     – Ладно, – вот не могу я на него долго дуться. – Не буду. Просто хотела узнать. Я ведь раньше о таком и не задумывалась, а теперь в голову пришло – раз не все мужчины в постели умелые, значит, и жёнам их – кому повезло, а кому и нет. А вот как заранее узнать, чтобы не выйти за неумелого? Есть какие-то признаки? Знае…шь, – вовремя спохватилась, – так плохо быть неумной и незнающей.

     – Ох, боюсь, по внешним признакам такое не определишь, это узнаётся на практике, – покачал головой дракон. – Только это не совсем тот метод, который подходит девушке.

     – На практике?

     – В деле.

     – Это значит, нужно заняться с мужчиной блудом? То есть сексом? – начала рассуждать я. – А если он неумелый, всё равно ведь за него замуж выйти придётся. Тогда какой смысл?

     – Вот и я говорю – неподходящий это метод.

     – А какой подходящий?

     – Аэтель, может, всё же дома поговорим?

     – Там сейчас толпа народа. Ну, старейшина, мне ж интересно. Просто ответьте… ответь, и всё. Пожа-алуйста!

     – Ох, и зачем я вообще про это умение ляпнул, на свою голову? Ладно, хорошо, слушай. Есть способ. Умелый мужчина старается сделать приятное своей женщине, а не заботится только о своём удовольствии. И это вполне можно понять, не доводя дело до постели. То есть, не делая последний шаг, после которого нет возврата.

     – Это как? – ох, пусть скорее скажет, а то пещера совсем близко.

     – Ласки, Аэтель. Поцелуи, прикосновения. Они много могут сказать о том, каков мужчина в постели. Уффф… Вот мы и дома, – облегчённо выдохнул дракон и приземлился на выступ.

     Миг – и рядом со мной стоит мужчина. С букетиком полевых цветов в руке. Интересно, откуда он его взял? Из того волшебного кармана, куда дракону прячут одежду и золото в полёте?

     – Я всё тебе расскажу, Аэтель, – шепнул он мне на ушко. – И покажу. Но не сейчас. Ещё слишком рано, ты не готова. Но скоро.

     С этими словами он вручил мне букетик – первые в моей жизни подаренные цветы, – потёрся носом об ухо, в которое только что шептал, потом легонько поцеловал в висок и, весело насвистывая, отправился в пещеру. А я стояла и хлопала глазами, прижав к груди букетик, пока из пещеры не выглянула Луччи, удивлённая тем, что я всё ещё не зашла внутрь.

     И я потопала туда, где было светло, и слышались мужские и детские голоса и смех. А в голове крутились последние слова Фолинора. Он обещал мне не только рассказать, но и показать! Это же он про ласки и поцелуи, верно? Я же не ослышалась? Правда, непонятно, когда, но он сказал – скоро. А насколько скоро? Драконы тысячу лет живут, может, их «скоро» – это совсем не наше, человеческое «скоро»? И он меня поцелует! А ласки? Какие? Что он будет ласкать? Он ведь и сейчас меня и целует, и ласкает, правда, не так, я же не совсем уж глупая, знаю, что целуют в губы, а ласкают грудь.

     От мыслей, что старейшина будет ласкать мою грудь, она вдруг напряглась, низ живота сжался, а щёки обдало жаром. Ох, это же то самое желание. И я даже не вижу Фолинора, только думаю о нём, и всё равно желаю. Ой, как неудобно, все же догадаться могут!

     – Давай, я поставлю цветы в воду, – предложила Луччи, а когда я машинально отдала ей букетик, понимающе улыбнулась. – Знаешь, от тебя рыбой пахнет. Думаю, тебе стоит пойти и вымыть руки. И умыться.

     И, подмигнув, малышка ушла в «дом», а я рванула в ванную комнату и стала плескать ледяную воду себе на щёки. Когда они немного остыли, а дыхание успокоилось, я потянулась к мылу, а потом передумала и обнюхала руки. Ничем не пахнет! Да, я помогала чистить рыбу, но руки вымыла тогда же, хорошо вымыла. Просто Луччи всё поняла и дала мне возможность прийти в себя, а не появляться перед всеми с пылающими щеками.

     Глядя на малышку, которая едва доставала макушкой мне до бедра, я постоянно забывала, что этой девочке тысяча лет. Несмотря на то, что она очень отличалась от наших младенцев, и обычно вела себя и говорила, как взрослая, всё же проскальзывало у неё что-то такое… детское. И в других маленьких драконах – тоже. Особенно это было заметно у Керанира, который порой вёл себя совсем по-мальчишески. Что удивительно, даже зная, сколько лет остальным старейшинам, я всё равно относилась к ним как к молодым мужчинам, кроме Бекилора и Диэглейра, конечно. Не чувствовала я в них этой… древности. Знала их возраст, но это были лишь числа, я лишь на днях узнала, как они пишутся, но так до конца и не осознала, как же это много!

     С Фолинором всё было иначе. Я видела молодого красавца, но всегда понимала, насколько он… не хотелось его называть старым, но порой он казался старше даже Бекилора. Особенно в первые дни после встречи. Мудрый, опытный, знающий, казалось, всё на свете. Я благоговела перед ним, перед его опытом, знаниями, магией, которой не владел больше никто. Может, потому и стеснялась его. Прикоснуться к учителю с лаской – это казалось чем-то неправильным. Можно мечтать, видеть во сне, но решиться наяву? Не-ет, я не настолько смелая.

     Но сегодняшний Фолинор меня поразил. Сегодня он улыбался, наверное, больше, чем за все остальные дни, что я его знала. Из глаз исчезло напряжение, которое, кажется, было там всегда, даже когда он перешучивался порой с остальными драконами или с улыбкой держал на руках ребёнка. Сегодня всё было по-другому, я не узнавала старейшину, но такой он мне нравился намного больше, хотя и удивлял порой до столбняка.

     К такому Фолинору я могла бы прикоснуться. Если наберусь смелости, конечно. Но это уже не казалось неправильным.

     Я снова плеснула холодной водой в лицо и вдруг вспомнила, что именно так вчера делал старейшина после моего вопроса. Да, можно считать, что он отомщён. Может быть, он даже нарочно это сказал, чтобы и я почувствовала, каково ему было от моих вопросов и заявлений. А может, и нет, может, он и не специально, просто сказал, что думал.

     Как бы то ни было – я на него совсем не сердилась. Вот ни капельки. Даже если он нарочно.

     Ещё раз умывшись, я отправилась на кухню – народ нужно было кормить. Впрочем, ещё из ванной я почувствовала вкусные запахи, наверное, кто-то решил меня не дожидаться. Так и оказалось. Магилор стоял у плиты и обжаривал на сковороде маленькие колбаски. Леонейл чистил лук. А меня дожидался тазик уже натёртой картошки – уж не знаю, кого именно Нивена сподвигла на этот подвиг, но сама я провозилась бы с этим не меньше часа. По её совету, я добавила в картошку яйца, муку и лук, замесила и быстро нажарила оладышков. Получилось вкусно, только на такую ораву часто такое печь неудобно, разве что кто-нибудь, как сегодня, сделает самую долгую часть работы. 

     Пока я возилась с оладьями, мужчины накрыли на стол, за который мы уселись все вместе. Я не сразу поняла, как так получилось, а потом увидела, что к нашему столу приставили ещё один. Пещера была такой просторной, что это было почти незаметно. За столом разговор шёл в основном о том, что поиски яиц почти закончены – ждали лишь возвращения Аэглефа и Элрохина, – и кто чем будет заниматься завтра и в последующие дни.

     Оказалось, что дел было очень много. До начала жатвы оставалось ещё несколько недель, и это время драконы собирались посвятить наведению порядка в кладовых. До нового урожая оставалось не так много времени, и кладовые не были забиты под завязку, но всё же запасов было порядочно, а количество едоков уменьшилось раз в сто. Конечно, зерно и бобовые могут храниться годами, а вот овощи скоро начнут портиться.

     Поэтому было решено перебрать запасы. Отделить зерно и сложить отдельно – часть его можно будет использовать в течение нескольких лет, другой – подкармливать скот зимой, когда трава уже не такая обильная, как летом. А значит, не придётся тратить время и силы на заготовку сена. То же самое и с овощами – только их будут скармливать свиньям, пока не начнут портиться, остальное придётся выкинуть, чтобы не гнили в пещерах – когда-нибудь там поселятся новые драконы, зачем оставлять им грязные кладовые? Так же распределят и остальные запасы – соль и мёд, например, могут храниться едва ли не вечно, горох и фасоль – несколько лет, а капуста не долежит и до конца лета, благо новая к этому времени уже созреет.

     Потом нужно будет что-то решать с новым урожаем, но это уж потом.

     И ещё драконы решили законсервировать все пещеры, кроме тех, что вырыты в нашей горе, и ещё нескольких, что находятся ближе всего к свинарнику – именно там будут храниться запасы, предназначенные для людей и поросят. Я тут же достала свою тетрадку, боясь, что такое длинное слово не запомню. Мне объяснили, что из пещер, которые на долгое время станут необитаемыми, вынесут все продукты, остановят воду, а потом сделают так, чтобы всё остальное – одежда, мебель, посуда, книги и другие вещи, – не испортилось от долгого хранения. Когда я удивилась, как такое можно сделать, мне объяснили, что с помощью магии воздуха, его превратят в вакуум. Ещё одно непонятное слово. Мне попытались объяснить, что вакуум – это воздух, в котором ничего нет. Стало ещё непонятнее, ведь в воздухе и так ничего нет. Тогда Нивена сказала, что вакуум – это воздух, которым нельзя дышать. Хотя это тоже было непонятно, я решила больше не расспрашивать, просто записала это объяснение и всё. Раз драконы говорят, что в таком странном воздухе одежда и за сто лет не истлеет, значит, так оно и есть. Им виднее, всё же они очень древние и очень умные.

     К тому времени, как мне объяснили про вакуум, вернулись Аэглеф и Элрохин с последним найденным яйцом. Оно просто лежало на одном из бывших пастбищ, что именно тот или та, кто теперь стал яйцом, там делал – непонятно. Но главное – ещё на одну жизнь на острове станет больше. И это радовало.

     После того, как все оказались в сборе, стали распределять, кто и чем займётся. Если бы драконы могли поместиться в кладовой, всё было бы намного проще, но этого не могла даже Нивена – самый маленький дракончик, что уж говорить об остальных, которые могли поместиться лишь в огромной пещере-дворе и больше нигде. Я представила, сколько же всего придётся в руках и на плечах перетаскать из кладовых, но меня успокоили. Оказалось, и здесь поможет магия, как она помогала тысячелетиями закладывать урожай на хранение. Те, кто обладает магией воздуха, перенесут зерно и овощи из коробов, ларей и корзин в мешки, находящиеся на выступах, откуда их заберут драконы, этой магией не владеющие, и перенесут туда, куда нужно, где всё произойдёт наоборот – из мешков в лари и короба.

     Фингон заявил, что тоже будет помогать, и специально для меня перенёс по воздуху конфеты, лежащие в миске на буфете, на стол, а потом обратно. Они летели, словно бусы, надетые на невидимую нитку, или как маленькие утята за мамой-уткой. Фингон пояснил, что хотя его тело слишком слабо, и ему пока не удаётся обслуживать даже самого себя, его магия не уступает магии остальных, поскольку не зависит от роста своего носителя. Она просто есть, вот и всё.

     Эйлинод тоже хотел помочь, но никакой магии, кроме магии огня, ни крыльев и силы драконов у него пока не было. Луччи как-то рассказала мне, что среди драконов не часто рождались те, у кого была лишь магии огня, и больше никакой другой. Эйлиноду не повезло родиться именно таким. У него была возможность получить ещё какую-нибудь магию, связав жизнь с её носительницей, но так уж вышло, что Финиена, его жена, была так же обделена. Сначала такая особенность их просто по-дружески сблизила, но когда Финиена выросли, то они поняли, что любят друг друга. И оба остались лишь с магией огня, зато вместе. Мне кажется, это намного лучше, чем с кучей разных магий, но при этом с нелюбимым. Впрочем, драконы без любви не женились, и тем более – не связывали жизни.

     Зато свой единственный дар Эйлинод смог использовать с наибольшей пользой. Когда-то, до того, как состариться, он был кузнецом, очень искусным и умелым, мог выковать всё, от плуга до
крошечного замочка на шкатулку. Но пройдёт ещё немало лет до тех пор, когда он сможет вновь взять в руки молот. А быть полезным мальчик хотел уже сейчас, но всё, что мог – это поить корову и козу, маленьким ковшиком наполняя вёдра. И хотя любой из владеющих магией воды, смог бы наполнить те вёдра за пару секунд, Эйлиноду оставили эту работу.

     Поэтому было решено, что он будет вести учёт, записывая, что и где лежит, и сколько там чего. Мальчик очень обрадовался, что сможет, наконец-то, стать по настоящему полезным.

     Бекилору поручили поля и огороды, владея магией воды, он должен был поливать их, когда нужно. Я решила, что обязательно узнаю, когда он будет поливать ближайший огород, чтобы снова посмотреть на это удивительное зрелище.

     В общем, занятие нашлось всем, в пещере останусь только я с младшими девочками, моей задачей будет, как и прежде, кормить народ, а Луччи вызвалась помогать мне с малышкой, ну и советом, если понадобится.

     Фолинору не особо понравилось, что мы останемся в пещере одни, «без крыльев» – его слова, но остальные ему напомнили, что, во-первых, все они будут либо в соседних пещерах, либо в воздухе между ними, и если мне что-то понадобится – стоит лишь позвать, и любой примчится. А во-вторых, не будет же Бекилор поливать поля с утра до вечера. И силы уже не те, да и не нуждаются поля и огороды в столь частом поливе. Слетал на часок-другой, полил несколько огородов – и сиди, отдыхай, завтра другими займёшься.

     – Или может дождик пойти и сам все польёт, – предположила я. – Должен же он хоть когда-то пойти.

     За все время, что я провела на острове, дождя не было ещё ни разу, всегда стояла замечательная погода – ясное небо с белыми облачками, тихо или лёгкий ветерок, приятно освежающий, тепло, но не жарко.

     – Аэтель, дождей у нас тут не бывает, если только мы сами их не устраиваем, – покачал головой Аэглеф. – Древние позаботились.

     – А как же пастбища? Леса? Им же тоже нужен полив.

     – Мы уже несколько раз, с тех пор, как вернулись, устраивали над ними дожди, – пояснил Мэгринир. – Это не сложно: создал вечером тучку – и пускай льётся всю ночь, а к утру – снова белое облачко, не больше. Но огороды, да и поля, лучше поливать «вручную», контролируя количество воды.

     – Понятно, – я когда-нибудь перестану удивляться новым чудесам? – А то я уж было заволновалась, что у вас тут засуха начнётся.

     – Не начнётся, – улыбнулся Фолинор, сидящий рядом и старающийся прикоснуться ко мне при любой возможности. Вот и сейчас – снова поправил мне волосы, выбившиеся из косы, чтобы в лицо не лезли. – Древние одарили нас постоянной хорошей погодой, избавили от капризов природы, но добавили заботы, конечно. Впрочем, сделать дождик – это пара минут работы, ерунда, в общем-то.

     Дождик за пару минут? Да драконы озолотились бы, устраивая такие дождики в засушливые годы. Хотя у них и так золота сколько угодно, сами говорили. Интересно, а где ещё они находят применение своей магии? Растущие из земли дома, окна из воздуха, пила из воды, замороженное мясо летом… Что ещё?

     Ужин закончился, но, быстро убрав со стола, никто не стал расходиться. Наоборот, вновь уселись за опустевший стол, а Керанир принёс из кабинета Фолинора несколько больших листов, а так же тетрадь и карандаш для Эйлинода. На листах оказались странные рисунки, которые драконы называли «планы», а Нивена объяснила мне, что это пещеры нашей горы, нарисованные «изнутри». Но лишь когда Фолинор показал мне на плане нашу пещеру, обвёл пальцем гостиную с кухней, кладовую, ванную и уборную, я стала понимать, что к чему, и даже догадалась, какая часть рисунка – коровник, а какая – спальни и кабинет. Это было как с картой острова, словно с пещеры сняли крышу и посмотрели сверху, с летящего дракона.

     Зачем нужны планы пещер, я поняла, когда мужчины начали обсуждать, что и куда будут переносить, и кто какой пещерой займётся в первую очередь. Через пару минут мне стало скучно, я выскользнула из-за стола и отправилась мыть посуду. Потом искупала и уложила Лани, которой совсем не мешали негромкие разговоры за столом, а огненные шарики собрались с одной стороны комнаты так, что колыбелька оказалась в полумраке. Пока я сидела, слегка покачивая колыбель, до меня доносились обрывки фраз: «...пшеницу можно запечатать...», «...если остудить до нуля...», «...детские вещи нужно перенести...», «...капусту лучше сразу поросятам...», но не прислушивалась. Пусть сами решают, зачем мне вникать, я всё равно многое даже не понимаю?

     Заметила, что Фингон уснул щекой на столе, а Луччи с трудом держит глаза открытыми, отнесла обоих в кровати. Эйлинод отчаянно зевал, но при этом торопливо записывал в тетрадь всё, что слышал. Тяжело, наверное, иметь младенческое тело, которое не только само себя обслужить не способно, но и может подвести, усыпив, когда засыпать совсем не хочется.

     Пожав плечами – раз пока не уснул, то пускай сидит, мне не жалко, – я отправилась доить корову и козу. Выйдя из коровника, застала расходящихся, наконец, драконов. Вот и хорошо, а то у меня столько вопросов к Фолинору накопилось, а задать не получается – рядом слишком много ушей.

     Не застав в гостиной никого, кроме спящей малышки, я, процедив молоко, привычно уселась за своё место за столом, где всегда сидела во время уроков со старейшиной. Он обычно садился напротив. Интересно, о чём будет сегодняшний урок? И как бы мне набраться смелости и задать свои вопросы? Спрашивать дракона, почему-то, было легко, человека – сложнее. Может, потому, что когда я смотрела на дракона, на меня не накатывала волна желания вперемешку со смущением. Дракон был просто... друг. Большой, умный, красивый, насколько может быть красивым золотой дракон, чья чешуя переливалась в солнечных лучах. Разговаривать с ним было легко. Да, я понимала, что это одно и то же существо, умом понимала. И все равно по-разному относилась, хотя это и глупо. Но что поделать, я так чувствовала.

     Старейшина появился с пустыми руками. Ни книг, ни тетрадей, ничего. Может, просто будет мне что-нибудь рассказывать, например, про то, что случалось в старину, так иногда бывало. Я приготовилась выслушать интересный рассказ – а они всегда были интересными, – но у Фолинора были другие планы. Подойдя прямо ко мне, он протянул руку.

     – Думаю, нам лучше пересесть туда, где будет удобнее, – с улыбкой, от которой у меня в животе что-то приятно сжалось, сказал он, и я послушно протянула свою ладошку, которая просто утонула в его ладони, а потом позволила поднять себя, подвести к своему диванчику и усадить на него.

     Сев рядом, Фолинор приобнял меня за плечи, притянув к себе под бочок. Сначала я напряглась с непривычки, а потом расслабилась. Он меня и прежде за плечи обнимал, ничего особо нового, ну, разве что раньше он делал это стоя. Но сидя, прижимаясь к его боку, было ещё приятнее. Неловко, но приятно, да. И я решила не думать о том, как это непривычно, а принять как есть. Поэтому, угнездившись поудобнее, с любопытством посмотрела на Фолинора.

     – Почему-то мне кажется, что у тебя ко мне куча вопросов. Я прав?

     – Угу, – кивнула я. И замолчала. Где она – моя смелость, когда она так нужна?

     – Всё странно и непривычно, верно? – улыбнулся мужчина, словно прочитав мои мысли.

     – Да. Так сразу всё изменилось.

     – А всё благодаря твоим словам, – усмехнулся Фолинор, и, видя мои удивлённые глаза, пояснил. – Про то, что ты меня желаешь.

     – А-а... – до меня стало доходить, вспомнился наш вчерашний разговор. – Ты сказал, что теперь нам не нужно скрывать своё желание.

     – Верно. А ещё – что нам нужно получше узнать друг друга, а тебе ещё и привыкнуть ко мне.

     – Ты поэтому ко мне сегодня прикасался? Чтобы я привыкала, да?

     – И это тоже. Но вообще-то, мне этого просто хотелось. Я с самого начала мечтал о тебе, хотел стать ближе, но...

     – Но? – переспросила я, потому что Фолинор замолчал, играя с прядью моих волос, упрямо не желающей держаться в косе.

     – Но я не знал, что чувствуешь ты. И не решался хоть как-то проявить своё влечение. Светлая, чистая девочка доверчиво смотрела на меня широко открытыми, наивными глазами. К тому же, ты жила в моем доме и зависела от меня. Желая тебя, я порой чувствовал себя едва ли не извращенцем.

     – Кем?

     – Не важно. Забудь. Главное – теперь я могу не скрывать свои чувства под маской невозмутимости и сдержанности. И мы можем двигаться дальше.

     – Дальше? А как? И куда?

     – Вперёд, навстречу друг другу. Маленькими шагами. А начать можно с прикосновений.

     – С ласк?

     – Пока просто с прикосновений. Для начала хотя бы это. Вот, смотри, я касаюсь тебя, – он легонько погладил моё плечо пальцами обнимающей руки, потом склонился ко мне ещё ближе и потёрся щекой о мою макушку. – Это ведь совсем не страшно, верно?

     – Нет. Это приятно, – шёпотом призналась я.

     – Коснись и ты меня, Аэтель. Мне тоже будет приятно. Не бойся, просто попробуй.

     И я решилась.