Глава 5.

К концу рабочего дня Сергей заглянул к переводчикам, забрать пару технических переводов и обсудить пару рабочих моментов со старшей. К его удивлению, там был праздник, что называется, «без повода», коллективу было не остановиться после возлияний на свежем воздухе. Сергей увидел там и Ксюшу, которая сидела, подложив ногу под себя, и была… пьяной. Он даже замер от неожиданности, но спокойно прошёл в кабинет к старшей, поговорил, не забыв указать на творящееся в её отделе, пригрозив едва ли не увольнением ей и всему коллективу переводчиков.

 Выйдя, он уже не увидел Ксюшу на стуле, зато заметил её, идущую вдоль стены, смотрящую на экран телефона. Всхлипывая.

- Оу… пьяная истерика? - он придержал девушку. – Пойдём-ка, - повёл в сторону кабинета, - не вырывайся, что люди подумают, - шептал в ухо. Проведя через приёмную, попросив секретаря принести стакан воды, он усадил Ксюшу на стул рядом со своим столом.

- Ну, так в чём дело?

- Ни в чём.

- Это понятно, но ты смотришь в телефон и ревёшь, у тебя умер хомяк?

- Нееееет.

- Попугайчик?

- Неееет.

- Ксюша, мне не интересно гадать, давай сюда телефон, - он вырвал телефон у девушки, а попытку отнять пресёк, усадив к себе на колени, крепко удерживая одной рукой. – Обожаю эти духи, это же труссарди?

- Даааа…

- Вот, уже «да», - сам в это время прочитал последнее пришедшее сообщение под неодобрительное всхлипывание Ксюши.

- И кто этот Костик?

- Муж… бывший муж.

- И каким же образом ты умудрилась задолжать ему такую огромную сумму денег? Ксюша, это довольно существенная сумма, прости, но я не вижу на тебе ни одежды по таким деньгам, ни машины, да и квартирка твоя в обычной пошарпанной  девятиэтажке и, насколько я помню, бабушкина.

- Ничего я ему не должна!

- Отлично, это угроза жизни и здоровью, иди в полицию.

- Никуда я не пойду.

- Будешь пить на работе? Это решение всех проблем? Шутки шутками, Ксюша, но я хочу знать, насколько серьёзно этот парень пишет? Он психопат? Чего от него можно ожидать.

- Нет, не знаю, не психопат.

- Давай-ка детали. И без выпендриваний, пожалуйста.

- Не психопат. Мы взяли квартиру в ипотеку, выплати что-то, потом развелись, и я уехала. А он перестал платить… я уехала, мне эта квартира не нужна, он там живёт, не я… А теперь этот долг он хочет на меня повесить…

- А собственность у вас, конечно, совместная, как и долги.

- Я оставила ему всё!

- Ксюша, у тебя красный диплом экономического вуза, а ты такую ересь несёшь… хорошо, что конкретно он предлагает?

- Чтобы я продала квартиру бабушки и отдала свою половину долга.

- А он будет там жить?

- Да… я же там не живу.

- Ты понимаешь, насколько это абсурдно звучит?

- Я-то понимаю.

- Но ничего не предприняла, чтобы предотвратить эту ситуацию. Очень по-женски.

- Не хотела его видеть.

- Хорошо… с квартирой я понял, с этим я разберусь…

- Вы?

- Ты. Судя по тому, что ты так и не удосужилась решить эту проблему, то я… И ты мне окажешь максимум содействия, а сейчас мы узнаем, из-за чего же ты плакала, Аксинья Владимировна… Ого… - глядя на экран телефона, - вот уж не думал, что такие черти спрятаны в твоём тихом омуте.

- Какие черти?

- Ну, знаешь, при всём моём опыте, заподозрить тебя в групповом сексе…

- Что? – взвизгнула и выхватила телефон, едва не упав. Сергей сильнее прижал к себе. – Не занимаюсь я… фффффуууууууу.

- Не так уж и фуу, но тебе не стоит, пожалуй… тогда что это за сообщения? И что это за лексикончик? «Титьки». Где нашла таких хабалок?

- Это не я… это Костик.

- Лесёк – это Костик? Как скучно я живу…

- Лесёк – это любовница Костика, ну… была любовницей, раньше, а теперь жена, вроде как.

- И что даёт ей право писать тебе эту гадость?

- Не знаю.

- Телефон смени.

- Я меняла… они узнают и пишут, и пишут, и пишут, - Ксюша заплакала, - надоели, оба! Что ты делаешь?

- Ставлю в чёрный список, пока.

- У меня не получилось, - она ещё раз всхлипнула.

- Не получилось у неё…

Он внимательно посмотрел на Аксинью, её покусанные губы и  покрасневший нос.

- Эта Лесёк чувствует неуверенность, а Костик твой и вовсе дерьмище после снежней зимы…

- Да знаю я, - отмахиваясь.

- Почему плачешь?

- Так Костик прав, у меня действительно маленькая грудь…

- Уууууууууу… а когда она у тебя была пятого размера?

- Никогда.

- То есть, когда он встречался с тобой, женился на тебе, жил с тобой, он не видел, какая у тебя грудь, а потом – оппачки – маленькая. Так не бывает, Ксюша. Он бьёт туда, где тебе больно. У каждого свои особенности… у каждого. У кого-то грудь маленькая, у кого-то большая, а у кого-то разная. Ноги бывают короткие, попа большая, глаза косые, у меня вон член толстый.

- Что? – Ксюша засмеялась, и Серёжа увидел, что она пьяней, чем он думал. И когда только успела накачаться? – Обычно большим членом гордятся.

- Я сказал «толстый», а не «большой». И гордятся идиоты. Не так это и прекрасно, как кажется. Вот, скажем… минет делать неудобно. Нет, возможно, но неудобно… или анальный секс, я люблю анальный секс, так ведь не каждая согласится. Мороки побольше, чем с маленькой грудью.

- А ты прям сравнивал.

- Справедливости ради, грудь у меня больше твоей, - он напряг грудную мышцу под рубашкой. – Но, думаю, будь она меньше, проблем бы тоже не было.

Ксюша смеялась, Сергей улыбался, глядя на это, пока не поцеловал девушку, а она сразу ответила на поцелуй. Ему стоило больших трудов, огромных, почти нечеловеческих усилий оторваться от Аксиньи, когда она царапала его затылок и раскрывала ротик, прося этим самым ещё поцелуев и ещё.

Он поставил Ксюшу на ноги, подул на лицо, в глупой попытке остудить, но сам продержался только до стены, где и прижал девушку, поднимая одну её ногу своим коленом. Он сразу скользнул под кружево трусиков и почувствовал влагу, много влаги. Ксюша отчаянно тёрлась о руку, кружево бюстгальтера слетело на талию и Сергей, целовал  одну её грудь, потом другую, не забывая ласкать её между ножек, давя и попуская, ощущая, как скользят пальцы, утопая в её желании.

- Ах ты, пьянчужка, - шептал, - глупый, глупый Фенек, - накрывая рот поцелуем, чтобы снова шептать. – Плохо тебе одной, девочка, плохо… хочется тебе мужчину рядом, Фенек.

И Фенек соглашалась, что ей плохо, что хочется…

- Ты хороший, такой хороший…

В какой-то момент Ксюша застонала, и Сергей закрыл ей рот поцелуем, доведя девушку до конца, его руки подрагивали, он не знал, что останавливало его от того, чтобы уложить её на диван и взять то, что она предлагала.

Они прошли полутёмными офисными коридорами, казалось, Ксюша немного протрезвела, но когда подъехали к дому, Ксюша сама поцеловала Сергея, и он решил, что она так же пьяна.

- Пойдём ко мне, - попросила она.

- Я пойду, когда ты будешь трезвой, в следующий раз.

- Но я не позову в следующий раз, - обиженно смотрела.

- Ты позовёшь, Фенек, обязательно позовёшь, и я сразу приду. А пока тобой движет алкоголь и обида на Костика, а ты, сейчас, мне нужна вся, от макушки до кончиков пальцев, к тому же я не желаю видеть твой виноватый и сожалеющий взгляд утром.  Иди домой, не испытывай моё терпение, клянусь, король Артур из меня получается никудышный… Иди…

- Но? – в глазах стояли слёзы.

- Иди, Фенек.

Он подождал, пока в окнах зажжётся свет, и только потом поехал домой, проклиная себя за идиотизм, но зная, что Ксюша позовёт его. И в следующий раз он придёт.

Вот только где набраться терпения…

Он увидел Ксюшу к вечеру следующего дня, зайдя в бухгалтерию. К удивлению Сергея, девушка сидела одна, обхватив голову тонкими пальцами.

- Голова болит? – усмехнулся.

- Ох, - Ксюша буквально подпрыгнула на месте и пошла красными пятнами, смотря на своё руководство. - Нет… - пропищала.

- Ты уж больше таааак не напивайся… хотя, мне понравилось, - он улыбался, смотря, как мигрируют красные пятна от лица к шее и обратно, подошёл ближе, почти вплотную, пресекая попытку Ксюши отстраниться.

Надо было закрыть дверь, но тогда, Сергей знал это наверняка, Ксюша ускользнёт. Он прижал к себе тоненький стан, в очередной раз, удивляясь изяществу линий, и провёл носом по шее, громко вдыхая, чувствуя  уже ставший привычным  аромат парфюма и ромашки.

- Ты, когда-нибудь пробовала кокаин?

- Нет, - Ксюша дёрнулась.

- Он даёт «эффект Бога», когда тебе кажется, что ты на вершине мира… с тобой я ощущаю то же самое, - он ещё раз вдохнул, наслаждаясь запахом и реакцией своего и её тела. – Ох, с каким бы удовольствием я сейчас остался с тобой наедине, Фенек…

- Что-то вчера не остался, - она проговорила почти про себя, скорей пробурчала, но Сергей отлично услышал и с удовольствием уловил нотки обиды в её словах.

- А вот не надо напоминать мужчине о его промахах, не надо… - он лизнул шею Ксюши и быстро вышел, встречаясь с той стороны двери с Маргаритой.

- Хм, - Марго недовольно покосилась на Сергея  и прошла мимо.

Минут через двадцать она бесцеремонно сидела в кабинете Серёжи и потягивала кофе, любезно принесённый секретарём.

- Что ты делаешь? Зачем тебе Ксюша?

- Я ничего не делаю.

- Делаешь, Серёжа, и называется это «хуйня». У тебя же есть какая-то… как там её, Алина?

- Ася. И всё-то ты знаешь.

- Только слепой не знает! Ладно, Ася эта, с Асей всё понятно, она твой формат, ничего другого от тебя и ждать не приходится, но  Ксюшу не трогай, а?

- Почему ты так печёшься о Ксюше, а? Она несовершеннолетняя? Ей тридцать два года, мне, слава богу, не пятнадцать, как-нибудь сами разберёмся.

- Я о тебе пекусь! Вот именно, что ей тридцать два… ты не понимаешь, да? Не видишь? Она уже смотрит на тебя влюблёнными глазами, или ты думаешь, переспите вы, и всё обойдётся?

- А что может не обойтись-то, Марго? Я ж её невинности лишать не собираюсь, - Сергей не был любителем обсуждать нюансы своей личной жизни, но хорошо знал Марго, и знал – она, что называется, «не слезет» и, рано или поздно, заставит выслушать её доводы, вне зависимости от того, интересуют они Сергея или нет.

- Серёжа, мне тоже было тридцать, я тоже была без мужика… Вцепится в тебя, рад не будешь… Одно дело – Ася эта или Олеська. Ты для них - папик, кошелёк на ножках… в перспективе ты не интересен для молоденькой девочки, а туууут…

- Ай, да не говори ты ерунду, «не интересен».

- Открой глаза. Не интересен, конечно. Ты ж в два раза старше этих вертихвосток, им подарочек подарил, в Египет свозил – они и рады. Больше ничего не надо. А Ксюше тридцатник, ей муж нужен, ребёнок, семья…

- Марго, - он в поражении поднял руки, - что-то не помню, чтобы Надежде был нужен этот комплексный обед, а ей тоже был тридцатник.

- Сравнил! Ты её устраивал, не более... понимала она прекрасно, что ты семью не оставишь, иллюзий не питала, она всегда была здравомыслящей женщиной. Но таких мало, Серёжа, очень мало. Ксюша – не такая. Поэтому оставь её в покое, есть у тебя Ася – с ней и развлекайся, не ищи проблем. Ксюша тебе их гарантирует, помяни моё слово. Тебе проблем мало?

Сергею хватало проблем. Больших и маленьких, на работе, в семье, с детьми. На днях он должен был забрать Марину из санатория, она была готова остаться ещё, но Сергея не покидало ощущение, что он словно избавляется от Маришки, пристраивает её, как проблемного щенка, «в хорошие руки», да и скучал он по ней. В последнее время он остро ощущал одиночество, особенно ночами, когда засыпал и просыпался в пустующей спальне. Спящая рядом Марина всегда внушала ему чувство спокойствия, какого-то благополучия, уверенности, если не в завтрашнем дне, то в себе… как бы иррационально это ни было, он попросту нуждался в своей жене и хотел, чтобы она была дома, с ним.

Первое утро с Мариной было тягучим, Сергей проснулся первым, его голая грудь была прижата к спине Марины, он зажмурился от нахлынувших воспоминаний. О том, какой была его жена, и какой уже, видимо, никогда не станет. Он вдохнул аромат вчерашнего  геля для тела и ещё чего-то, что принадлежало только этой женщине. Руки сами, помимо воли хозяина, пробрались под ночную сорочку и легко, чтобы не разбудить, прошлись по мягкому животу, ложбинке между грудей, не задевая при этом вожделенную мягкость. Он прижал Марину сильнее к себе, наслаждаясь её беззащитной близостью. Раньше он бы продолжил ласкать любимое тело… но сейчас просто ждал, когда она проснётся, тихо осыпая поцелуями шею и плечи, держа своё возбуждение, которое от отчаяния было неимоверно сильным, при себе. Марина замерла. Проснулась. Он ослабил объятия, давая ей перевернуться к нему лицом.

- Серёжа…

- Ууууу, - поцеловал в нос, - доброе утро.

- Серёжа, не время, давай потом, в следующий раз.

- Конечно, в следующий, Марин, - зная, что не будет «потом» и «следующего раза». – Я просто соскучился, давай пообнимаемся?

- Давай, - Маринины руки проскользнули под руками мужа и замерли на спине. Просто замерли, немного напряжённые, словно ожидающие подвоха.

Через время Сергей выбрался из объятий со словами:

– Пойду, приготовлю завтрак, чем тебя порадовать?

Вернувшиеся дети с тёщей, загорелые и довольные, шумно рассказывали об отдыхе. Юля бесконечно повторяла историю, как они видели дельфинов, и одного из них она почти погладила… и это не одно и то же, что в дельфинарии. Афалины были в море, «самом настоящем» и «недрессированные».

Жизнь возвращалась в привычное русло, дети готовились к школе морально, взрослые материально. Юля крутилась в новой форме перед зеркалом и была полна радужных ожиданий и светлый надежд, которые не разделял Илья. Он, как и всякий старшеклассник, не горел желанием идти в школу, с одноклассниками и друзьями он уже встретился, и первое сентября потеряло какой-либо смысл. К тому же костюм, выполняющий роль школьной формы, нервировал парня, как и обязательный галстук.

- Зачем эта форма нужна?

- Ты такой красивый, - сказала Марина, - правда? – она посмотрела на мужа в поисках поддержки.

- Конечно. К тому же, форма организует.

- Да что она может организовать? - возмущался парень.

- В уставе школы, чёрным по белому, прописана форма одежды, парень. Соответствие уставу и организует эта самая форма, в конце концов, есть правила – им надо следовать.

- Можно подумать, ты всегда им следуешь, - фыркнул.

- На работе – всегда.

- А мне нравится моя форма, - ещё раз покружилась перед родителями Юля, - и юбка, и сарафан, и жилетка… всё нравится!

- Видишь, - Сергей поднял на руки дочку, по которой соскучился за лето. - Илья, бери пример с сестры, ей всё нравится.

- Ещё бы, - Илья, конечно, смирится и с формой, и с первым сентября, и, как любой школьник страны, отправится в школу и подарит классному руководителю цветы, но не возмутиться он не мог.
Как и не мог не возмутиться тем, что вынужден доучиваться в музыкальной школе.

- Я не буду музыкантом, - доказывал он отцу, - это просто потеря времени.

- Ты закончишь эту школу, - Сергей не терпел возражений.

- Зачем?!

- Твоя мама этого хочет.

- Да ей-то зачем?

- Илья, для неё это важно, а значит, ты отучишься этот последний год, выступишь на отчётном концерте, получишь свидетельство и отдашь его матери, поблагодарив от всего сердца.

- Да это блажь какая-то.

- Неважно, блажь или нет, ты просто сделаешь это. Я тоже закончил эту школу, и не могу сказать, что мне пригодилось сольфеджио в жизни, но это было важно для моей матери, и я это сделал. Вот уж не знаю, почему для матерей важно музыкальное образование их сыновей, - Сергей ухмыльнулся, - это семейное, крепись, - подмигнул.

Илья промолчал, Сергей видел, что, несмотря на буйство подросткового возраста, парень закончит эту школу, выступит на отчётном концерте и даже наденет галстук-бабочку, если это обрадует его маму.
Сергей отлично помнил своё чувство потери, когда в его неполные семнадцать не стало его матери, и эту потерю никто и ничто уже не могло восполнить. Пожалуй, своя семья, но словно огромного пласта не хватало в жизни мужчины. И он не хотел, чтобы  Илью впоследствии мучили угрызения совести по незначительным пустякам, как было это с ним в юности… поэтому и убеждал закончить эту, в общем-то, ненужную школу.

Ни с того, ни с сего, Сергей вдруг заехал к своему отцу. Бодрый пенсионер, высокий, всё ещё статный, с белыми волосами, он рано поседел, сидел во дворе дома и травил байки с соседями. Он отказался переезжать к Сергею, отказался он и переезжать в большую квартиру лучшей планировки. Его устраивала двушка, в которой он прожил большую часть своей жизни и самолично делал ремонт, тоже большую часть. И сейчас он что-то постоянно переделывал, переклеивал и модернизировал в «своих хоромах».

- О, Серёга, - Павел Александрович поднялся навстречу сыну, - что случилось?

- Обязательно что-то должно случиться?

- Да нет, это я так, пойдём, - он махнул в сторону подъезда с перекошенной дверью.

Сергей прошёлся по квартире своего детства и уселся на маленькой кухне, отпивая чай с травами.

- Сам вырастил, - Павел Александрович махнул в сторону льняных мешочков, в которых, по всей видимости, были сухие травы, - вот эту Марине возьмёшь, - он положил перед Сергеем мешочек, - Илья заходил, но я решил, что лучше тебе отдать.

- Не надо, - Сергей хотел было отмахнуться.

- Серёг, я не старый маразматик, понимаю, что это не панацея, но вреда не будет, а может и польза какая…

- Спасибо. Как заваривать-то?

Павел Александрович записал на листике и, аккуратно сложив, проследил, чтобы сын убрал в портмоне.

- Спросить всё хотел, да как-то всё… ты почему тогда с Валентиной не сошёлся?

- Эх, нашёл что вспомнить, - Павел Александрович внимательно посмотрел на сына. – Ты же помнишь, она медсестрой была в больнице, где Людмила болела… у нас-то через полгода закрутилось, а до этого только поглядывали друг на друга, да и до того ли мне было. Сколько мать твоя пролежала, лучше б я тогда... – он замолчал. - Ах, - спохватившись, -  а Валентина, она женщина хорошая была, совестливая. Стыдно ей от людей было, всё время казалось, что осуждают её, тебя боялась, да и мне казалось, что ты разозлишься, вот и не сложилось.

- А потом?

- Потом? Что потом? Женщина же не станет ждать всю жизнь, подвернулся ей другой мужичина, хороший, работящий, она с ним жизнь и устроила, а я вот доживаю.

- И что, больше?..

- Привык я один, хорошо мне. Сам себе хозяин… но вот, что я тебе скажу. Держи свою Марину, сколько сил будет – столько и держи, борись за неё, сверх сил борись. Ты ей нужен, сильно нужен, она за тебя держится, как у неё получается, так и хватается за жизнь. Потом ничего не изменишь, ничего не вернёшь и ничему не веришь…

- Так чего приходил-то? - напоследок спросил отец.

- Да так.

- Ты в следующей раз Юлю возьми, а лучше всей семьёй, с Мариной. Илья заскакивает, а девчонок, считай, с весны не видел.

- Хорошо, на следующих выходных придём.

- Точно? Я тогда приготовлю чего-нибудь…

- Точно, - Сергей улыбнулся. Ещё одна из причуд отца, он игнорировал рестораны и кафе, предпочитая кормить дорогих гостей сам. Готовить со времён болезни и смерти жены он толком не научился, но родные всегда нахваливали старания мужчины.

Форум. 

Бета 

Глава немного пасторальная, как мне кажется, несмотря на начало. 

Могу сказать, что "бада бум" уже близко и благородный король Артур из Серёжи действительно никудышный... 

Спасибо всем читателям.