Глава 2.

Спустя неделю Татьяна «выкатила» на службе за отпуск и судорожно собирала чемодан на юг. Предложение Шувалова было ненормальным с любой стороны, но, в тоже время, очень заманчивым. Ложкиной всегда чего-то не хватало для полноценного отдыха. Иногда компании, иногда денег. Пару раз она летала по путёвке в Турцию и один раз в Египет, но такой отдых не слишком впечатлил девушку. Постепенно она привыкла проводить отпуск в городе, отсыпаясь и смотря до одури фильмы и сериалы, пропущенные за год, в перерывах запоями читая, потягивая некрепкие сорта алкоголя.

Но целый месяц на побережье, с минимальным расходами – это было слишком заманчиво, чтобы отказываться. Так что, она совершила пару глобальных походов в торговые центры и обновила свой летний гардероб, благо сезон скидок уже начался, посетила косметолога, решив пару интимных проблем, и, наконец, была готова отправиться на встречу с летом, солнцем и полезными свойствами морской воды.

Они всё заранее обговорили, в том числе и то, что собаку, неизвестной мелкой породы, Ложкина возьмёт с собой, потому что, как назло, у Альки началась течка, малозаметная, но из-за этого её не брали на передержку, да и платить лишние деньги Ложкина не имела желания. Так что к вечеру, к концу недели, после разговора с Шуваловым, Ложкина села в плацкартный вагон скорого поезда Санкт-Петербург-Москва, и, строго сказав Альке, чтобы та вела себя достойно, вытащила её из переноски и посадила с собой, на всякий случай, пристегнув поводком.

Добрались они рано утром, без особый приключений, и Ложкина вышла на перрон вокзала столицы нашей необъятной Родины. Вздохнув, она перечитала сообщения от Шувалова и направилась в здание вокзала, куда и указывала стрелочка в сообщении Лёни, который опаздывал сам, зато прислал уже пятнадцать сообщений и даже отыскал фотографию здания вокзала, где кружочком указал, где именно должна его дожидаться Ложкина. Татьяна усмехнулась подобной щепетильности, но даже как-то немного прониклась заботой.

Алька послушно сидела на руках Ложкиной, которая, в свою очередь, сидела на чемодане и смотрела на электронное табло, постукивая пяткой всё в тех же спортивных босоножках, начиная потихоньку, но очень уверенно, злиться. Пока её взгляд не упал на пару ярко-бирюзовых мокасин с отделкой цвета горчицы. Ложкина разглядывала мокасины какое-то время, понимая, что ноги эти мужские, но вот обувь… обувь была до смешного женской, впрочем, «в наш век»…

- Здравствуй, Ложкина, - раздалось откуда-то сверху, и Татьяна поняла, что эта бирюзовая пара принадлежит Шувалову. Собственно, кто бы сомневался.

- Привет-привет, - она встала, проигнорировав протянутую ей руку и дружеские объятия. Дёрнув чемодан за ручку, подхватив Альку, Ложкина посмотрела с готовностью номер один в глазах на Шувалова, который в удивлении смотрел на девушку и явно что-то хотел сказать.

- Пойдём? – Ложкина развернулась к выходу и бодро зашагала.

- Ложкина, - спокойным и каким-то размеренным голосом произнёс Шувалов, - может, мы поменяемся? – он показал глазами на букет из мелких жёлтых хризантем и на чемодан Татьяны.

- Это мне? – она уставилась на букет. – Зачем?

- А кому ещё? – Шувалов выглядел весьма удивлённо. - Держи! – он вручил ей букет, забрал чемодан и, сложив ручку, поднял его. – Теперь пошли. Собачку держи на руках, чтобы не убежала…

- Это Алька, кстати.

- Очень приятно, Леопольд, - он серьёзно посмотрел на лисью мордочку и подмигнул.

Ложкина не слишком разбиралась в автомобилях, но тот, в который её усадил Шувалов, марки Ауди, точно был не из дешёвых, а какого-нибудь представительского класса.

- Ничего себе! – она обвела глазами светлый салон, провела пальцем по торпеде и боковому стеклу. - Она же целое состояние стоит!

- Не такое и состояние, - улыбнулся Шувалов.

- Да ладно…

- Я тебе говорю.

- Ну, если ты… слушай, глупо как-то покупать такую машину, если снимаешь квартиру, не?

- Во-первых, не глупо, во-вторых, я снимаю не просто квартиру, а квартиру в удобном для меня районе, с закрытой дворовой территорией и парковочным местом в подземной паркинге, а такая квартира стоит дороже этой машины, даже новой. Это Москва. И в третьих, я не уверен, что буду жить здесь всегда, так что вкладываться в недвижимость не имеет никакого смысла.

- И где, ты думаешь, будешь жить?

- Не знаю, всё меняется. Да и машина мне нужней.

- Ну да, ты же сам Леопольд Аксольдович Шувалов, как ты без такооооой машины.

- Твоя правда, Ложкина – никак.

Оставшись одна в съёмной квартире, Ложкина осмотрелась, потом, воспользовавшись оставленными ключами, немного погуляла с Алькой и, наконец, оставив собачку дома, немного опасаясь, что животинка что-нибудь испортит в «накрахмаленных» интерьерах Шувалова, она провела остаток дня в Зоопарке. Выбор был странным, но Ложкиной понравилась идея. Она быларождена в городе музеев, так что на неё не производили впечатления экскурсии по историческим местам, толкаться в торговых центрах и магазинах ей не хотелось, а вот Зоопарк показался отличной перспективой.

И только к вечеру, почти к ночи, когда Татьяна даже немного растерялась от того, что ночь – тёмная, она вернулась к Шувалову и, усталая, уселась на огромный кожаный диван рядом со стеклянным журнальным столиком.

Поначалу ей даже нравился вид Леопольда, готовящего ужин, она нашла в этом свою прелесть. Она признавала, что Лёнька был отлично сложен, к тому же, занятия фитнессом не прошли даром для его фигуры, и сейчас, в майке и фартуке, он смотрелся даже… аппетитно. Но вскоре методичные движения стали нервировать. Он брал филе грудки курицы и аккуратно резал вдоль волокон, потом разрезал поперёк, таким образом, нарезая на небольшие кубики мясо. Кубики были до ужаса одного размера. Потом он делил помидоры черри на четыре дольки и резал лук-порей кольцами, до скрипа в зубах одинаковыми кольцами. Минут через сорок Ложкину передёрнуло.

- Что ты готовишь?

- Если просто, то куриные котлеты.

- А нельзя было через мясорубку, быстрее же.

- Можно, но так получается сочнее, и сохраняются полезные вещества.

- Какие могут быть вещества, да ещё полезные, в том, что продают в наших магазинах?

- Я покупаю продукты в специализированном магазине, там только проверенные производители…

- Шувалов, ты ведёшься на эту хрень?! Ты же умный человек, как ты мог попасться наподобную маркетинговую поебень?

- Ложкина, перестань выражаться, иногда хочется вымыть твой рот с мылом.

- Прости, Ваше Высокоаксольдовство!

- Ничего, Ложкина, мы, Леопольд Первый, тебя прощаем.

- А зачем ты сахар-то добавил?

- Немного сахара раскрывает вкус овощей.

- А соль не раскрывает?

- Раскрывает, но позже… сейчас аромат раскроется с помощью щепоточки сахара, а потом я добавлю вот этой соли, кстати, из Израиля, изготовленной по высочайшим экологическим стандартам.

- Божечки, - Ложкина закатила глаза, - я сейчас повешусь! Высочайшие стандарты, мясо кубиками, овощи раскрывают вкус, тебя от себя не тошнит, Шувалов? 

- Нет, - спокойно ответил Лёня, - ты, кстати, можешь отвлечься от созерцания моей персоны, хоть это и сложно, и посмотри телевизор или компьютер…

- Уговорил, тем более, ничего серотонинергического( п.б. лекарство от тошноты)я не захватила.

- Ох, Ложкина, Ложкина, - Шувалов сделал вид, что тяжело вздохнул и обратил свой взор на панель газовой плиты.

Но всё же, Татьяна признавала, что пахло аппетитно, и она то и дело выглядывала из-за монитора, следя за действиями Шувалова и облизываясь. Бесцельно заглянув в интернет, Ложкина закрыла окно браузера, и её взгляд упал на  папку с надписью «Ню». Недолго думая,она открыла её… готовая увидеть что угодно, учитывая специализацию Шувалова, но то, что она увидела… черно-белые и цветные снимки «Почти Ню» потому что считать бельём просвечивающуюся мокрую ткань нижнего белья на мужском достоинстве Леопольда никак было нельзя. В общем-то, сей предмет не только не оставлял интриги, он даже как-то подчёркивал содержимое… которое… которое… не на всех фотографиях, конечно, но было… в эрегированном состоянии. Ложкина молча смотрела, тяжело сглотнув и даже не заметив, как сзади подошёл сам Шувалов и с интересом смотрел на саму «виновницу торжества».

- Что это? – наконец, не выдержав, произнесла Ложкина.

- Фотографии, - спокойно ответил Шувалов.

- Аааа… даааа… ты обалдел?

- Во-первых - это тебя не касается, во-вторых – я не давал разрешения ходить по моему рабочему столу, как у себя дома, в-третьих – в чём причина твоего возмущения, Ложкина?

- Я не возмущена, Шувалов, я удивлена степенью твоего нарциссизма! С ума сойти! Ты настолько любишь себя, что даже устроил себе фотосессию почти голым, да что там – почти, тут же… ты понимаешь, что мне теперь жить со знаниями, как выглядит твой первичный половой признак! – Ложкина нагнула голову и прокрутила колёсико мышки, увеличивая изображение.

Шувалов тоже нагнул голову и, внимательно посмотрев на фотографию, отметил.

- Неплохо выглядит, надо заметить.

- Ты такой самовлюблённый павлин… - Ложкина повернулась к Лёне, который присел на корточки и внимательно смотрел на девушку, - я в шоке, это как-то…

- Танюша, от чего ты в шоке?

- От всего я в шоке, от машины твоей, сахара, который раскрывает вкус, фотосессий…

- Давай по порядку, хорошо? Машину я купил по случаю и действительно недорого, для этой модели, естественно, я мужчина и люблю сильные движки и хорошие тачки, что в этом удивительного? Да, я люблю готовить, меня это расслабляет в первую очередь, а во вторую я хочу знать, что я ем, в этом тоже нет ничего удивительного. Мы – это то, что мы едим, в том числе, ты это понимаешь? И я уделяю внимание своей внешности, но где я работаю, Тань? По-твоему, будет нормально, если на приёме будет плюгавый толстый мужик? А фотографии эти…  Алёна фотограф, ей нужна была модель для подобной сессии – вот она и тренировалась на мне.

- В таком виде?!

- Ложкина, она, по-твоему, такой вид у меня не видела? Вот то, что ты влезла без позволения, это тебе не делает чести, а не мне. А теперь пошли есть, завтра рано вставать.

Спала Ложкина плохо, ворочалась с боку на бок, и только под утро, когда пришло время вставать, она, наконец, крепко уснула.

К удивлению Татьяны, Лёня предложил поехать на машине и обещал доехать меньше чем за сутки. Она никогда не ездила на такие расстояния подобным образом, но спорить не стала, хотя и опасалась дороги. Как оказалось – зря. Пробок на выезде из города не было, благополучно проскочив МКАД, они влились в поток машин на автостраде, играла приятная музыка, Алька, после обнюхивания салона, устроилась на заднем сидении, которое предварительно укрыли одноразовой пелёнкой, подальше от греха. Она была собакой воспитанной, но и столь далёкое путешествие ей, как и её хозяйке, было в новинку.

Область сменялась областью. Иногда они останавливались по природной нужде, иногда – просто отдохнуть, почти за целый день они даже ни разу не поругались и разработали детали плана, что именно говорить родителям Лёни. Ложкина ощущала себя едва ли не школьницей, впервые планирующей прогулять школу – настолько план был глупый и обречённый на провал, но заманчивый. Снятие же ответственности со своих плеч Татьяна посчитала за отдельный бонус.

Как-то, сам собой, разговор перешёл на работу, да и не мог не перейти.

- Объясни мне, Ложкина, почему ты до сих пор там работаешь? Ты теряешь время, ты уже его потеряла. Но ты же там гробишь здоровье, а что в ответ? Ни личной жизни, ни денег.

- Куда идти, Лёнь? Где лучше-то? В стационаре, что ли? Не смеши.

- Я давал тебе телефончик, почему не пошла? Тебя бы взяли без разговоров.

- Я врач, Лёнечка.

- Да вроде не уборщицей приглашали.

- Слушай, я не хочу быть обслуживающим персоналом, понятно?

- Ерунду говоришь, Ложкина.

- Ага… да ты посмотри на себя, кем ты стал?

- Кем я стал? Переучился, не один год жизни потратил, теперь живу и радуюсь.

- И чем же таким занимаешься, что радуешься? – ехидно.

- Пластическая хирургия. Лабиопластика.

- И кому она нужна? Зачем? Что это за глупости, вообще?

- Ты меня удивляешь. Что значит, «кому нужна»? Есть женщины, которые нуждаются в подобном вмешательстве, и я им помогаю, улучшаю их качество жизни.

- Да, блядь, с жиру бесятся твои клиентки, - на «клиентки» ударение, - качество жизни, говоришь? Мы в крайнюю смену выезжали дважды на боли, женщина, тридцать лет, онкология, её качество жизни кто улучшит?!

- И что, по твоему, все, кому повезло настолько, что у них нет онкологии, не могут хотеть как-то помочь себе?!

- Ты такой… такой… ты был лучшим! Как ты мог уйти? И куда?!

- Я считаю, что я на своём месте, и помогаю женщинам по мере их надобности.

- По мере надобности твоего кошелька.

- И это тоже.

- И вообще, что это за глупости?..Лабиопластика, кто вообще придумал, что это нужно…

- Не глупости, тебе прекрасно известно о возрастных изменениях,  об индивидуальных особенностях, проблемах, которые теперь довольно быстро и практически безболезненно решаются.

- Вот именно, индивидуальных! Ты лишаешь женщин индивидуальности!

- Ложкина, ты споришь, чтобы спорить.

- Нет, я хочу узнать твою позицию, как ты считаешь, неужели такие операции нужны?

- Мою? Да, нужны.

- Почему «да»?

- А почему «нет»? И давай, ты не станешь рассуждать о том, с чем не знакома, у тебя же нет таких проблем, о чём мы вообще разговариваем?

- Нуууууууу, конечно, у меня нет таких проблем!

- Нет!

- Стоп! – взвизгнула. – Откуда ты знаешь, что у меня нет таких проблем?

- Я не знаю, я предполагаю, иначе ты бы не верещала и не доказывала…

- Ты сказал «нет», и сказал уверенно.

- Ложкина, тебе показалось.

- Шувалов, мне не показалось.

- Показалось.

- Говори сейчас же…

- Нет, нет, давай о чём-нибудь другом… это просто спор, слово за слово…

- Хуем по столу! Говори… - лицо Ложкиной не выражало ничего хорошего.

Шувалов покосился, вздохнул.

- Ты меня убьёшь…

- Уже не сомневаюсь в этом.

- Имей ввиду, Ложкина, мы на оживлённой трассе, наша скорость сто двадцать километров в час…

- Ну?

- Я видел.

- Лёнь, - Ложкина широко улыбнулась, - я столько не пью, если бы я с тобой переспала, я бы запомнила.

- На фотографиях видел…

- Каких это фотографиях?

- Кхм… ты там с Ильёй… …

- Что? – она побледнела, потом ещё сильней побледнела. – Он показал? Тебе?

- Он выложил в сеть… на сайт ****.ru, и да, показал мне, вроде похвастался, - Лёня покосился на Ложкину и продолжил, - в общем, я попросил его удалить их.

- Да что ты… а тебе не кажется, что это не твоё дело было?

- Не моё, ты права. Что двое делают – это только их касается, но ты не знала о подобной слабости Ильи, а так не делается, Тань. О таких вещах партнёра предупреждают заранее и договариваются тоже – заранее. О таких вещах вообще не треплются, фотографии своих невест под нос коллегам не… так не поступают… В общем, мы поговорили, по-мужски, и он фотографии удалил. Не знаю, сколько их разошлось, главное, что удалил. Потому что так – не поступают. Только вот… удалил он их вместе с тобой из своей жизни.

- Да кто бы говорил, - вскипела Татьяна, - не поступают? Тоже мне, Мистер-каждый-год-новая-Алёна.

- И много ты знаешь про моих Алён? Зато про тебя узнала бы половина дрочащих малолеток.

- Ты! – Она вскрикнула, всхлипнула и вдруг заплакала, резко и неожиданно даже для себя самой.

Лёня не без труда перестроился в правый ряд, потом на обочину, а потом и остановился.

- Тань, не надо.

- Пошёл ты.

- Перестань.

- Нет. Почему ты раньше не сказал?!

- Вот, сказал,  посмотри, сколько лет прошло, а ты сидишь и ревёшь, а из-за чего? Из-за дурацких фотографий, которым минуло сто лет в обед? Или из-за этого горе-порно-режиссёра? Ну-ка, глянь на меня, Ложкина, и скажи, что тебе стыдно. Скажи, скажи…

Он немного помолчал, и Ложкина молчала.

- Потому что тебе нечего стыдиться. Ты была молодая, влюблённая, открытая экспериментам, мы все чудим по молодости – это часть жизни, тебе не может быть стыдно за собственный опыт, это твой опыт, и он важен для тебя. К тому же ты такая красоточка на тех фото, - он повёл бровями, - это я тебе, как узкий специалист говорю, - заставляя улыбнуться, - так что давай-ка, забудем об этом инциденте, благо прошло уже порядком времени.

К ночи они всё-таки остановились в придорожном мотеле, потому что у Татьяны, казалось, затекли все возможные конечности, спина и даже кончик носа – так ей казалось, и, переночевав, после обеда, преодолев приличную пробку, были на побережье.

Ложкина выглядывала из окна и предвкушала прекрасный отдых, она уже забыла вчерашний инцидент и даже радовалась, что теперь-то она знает причину, по которой тогда её бросил «жених»  - она перестала быть удобным объектом для его немного извращённых фантазий и затей. Стыдно ей не было ни секунды, скорей сыграл роль эффект внезапности подобного откровения. Но в целом – что, собственно, нового мог увидеть хирург по лабиоплатике на тех фотографиях. Так что, почёсывая Альку за ухом, Татьяна, довольная, рассматривала дома на узкой улочке, которая заканчивалась тропинкой куда-то вниз и видом на бирюзовое море. Наконец-то! И если для того, чтобы насладиться этой роскошью, ей нужно будет притвориться девушкой Шувалова – это небольшая плата.

Ворота автоматически открылись, и Ауди въехала во двор, остановившись.

Татьяна вышла и с интересом огляделась вокруг. Трёхэтажный дом, розового цвета, с литыми чугунными балконами, был похож на домик для мультипликационной принцессы, плющ с одной стороны дома и виноградник, чьи ветви цеплялись за навес и свисали зелёными незрелыми гроздями с другой, дополняли этот эффект.

Рядом, за резной оградой, такого же литья, как и балконы и ворота, стоял ещё один дом в таком же стиле, с большим бассейном посредине двора, лежаками, шезлонгами, большими зонтами для тени и столами.

- Это и есть гостевой дом? – поинтересовалась Татьяна, присматриваясь к своему будущему жилью на целый месяц.

- Да, - Лёня обнял девушку, - а это дом, где я вырос, ну… тогда он ещё не был розового цвета, конечно, и этих изысков в стиле барокко не было.

- Понятно, - она почувствовала, как кто-то или что-то ударяет её в ноги, и повисла на Лёне, цепляясь за его рубашку, смотря краем глаза на огромного чёрного пса неизвестной породы.

- Барон! – послышалось женское. - Барон, на место! – женщина в светлом платье, шляпе и широких очках подозвала собаку. – Прошу прощения, Барон на самом деле безобидный, он хотел поприветствовать гостей.

- О, - поспешила успокоить Ложкина женщину, - я абсолютно не испугалась, от меня пахнет течной сукой, так что кобель никогда не причинит мне зла.

- Судя по тому, какие у вас познания о кобелях, вы Татьяна, девушка моего сына Леопольда, не так ли? – вернула улыбкуженщина, пока Ложкина рассчитывала траекторию своего падения под землю.

-Паааап, - раздалось откуда-то слева, и Ложкина стала медленно наблюдать, как высокий подросток, до странного похожий на Шувалова, проходил в калитку между дворами и двигался прямиком на них.

- Мам, это Таня, моя девушка, в машине её собака, от которой и пахнет тем самым. Татьяна – это моя мама Анна-Эльза, а это мой сын – Яков, но все зовут его Ян.

- Сын???

Спасибо всем, кто читает. 

Форум