Глава 10.

Динар внимательно посмотрел в духовой шкаф, не веря уставленным параметрам таймера, открыл дверцу, недоверчиво посмотрел ещё раз и, поставив сковороду на жаропрочную поверхность плиты, попытался подцепить маленькие рулеты из рыбы. Получалось не очень.

Пару раз покосившись в сторону стола, за которым сидели его мать и сестра, о чём-то оживлённо беседуя, он всё же высказал недовольство, которое копилось в нём уже некоторое время.

- Как так получилось, что в доме три женщины, три, а я сам готовлю, а? – в раздражении бросив прихватку, которая, прокрутившись в воздухе, плавно приземлилась на диван, где сидели Логан и Дамир, полностью погруженные в компьютерную игру. Если бы в это время рядом упала ядерная боеголовка, эффект был бы такой же – никакого.

- Сыночек, я не понимаю твоих претензий.

- Не понимаешь?

- Нет, - спокойно отводя глаза на дочь, которая с интересом наблюдала за старшим братом. – Кажется, ты говорил, что умение готовить – не самая важная черта в женщине, и что-то там… а, вспомнила, про равенство полов, к тому же «два медведя в одной берлоге не уживутся», так и две хозяйки…

- Отлично!

- Хих, - Малика откровенно улыбалась, борясь с собой, чтобы не встать и не помочь брату, но ограничилась простым:

- Мы предлагали пойти в ресторан.

- Кое-то слишком устал, - пристально глядя на сестру, на удивление похожую на свою мать.

Наконец, вздохнув, сделал ещё одну попытку справиться с маленькими рулетами, которая так же не увенчалась успехом, оставив после себя лишь неоднородную субстанцию.

Чертыхнувшись про себя на одну рыжеволосую особу, которая тут же подала признаки своего существования в этой небольшой квартире. Громко.

Из комнаты донёсся громкий спор, как всегда – с Маратом и как всегда – на повышенных тонах. Любой билингв (* Человек, который одинаково хорошо владеет двумя языками — родным и неродным) и самый опытный лингвист сломал бы голову, слушая этот диалог, в котором самым причудливым образом смешались два языка, полностью игнорируя правила грамматики, брызгая непереводимыми словосочетаниями и идиомами. Лида была спорщицей, отчаянно упрямой, но и Марат не уступал ей. Они спорили по любому поводу, и даже отсутствие повода вполне могло сойти за основу для жаркого спора.

- Лида, ты ошиблась, - скорей машинально, - это слово произносится…

- Я ошиблась? - в проёме двери показался рыжий каскад волос. – Это ты ошибся! Когда попросил маму с папой родить тебе братика!

- Он не просил, - Назира, спокойно, отвлекаясь, как на незначительный шум. – Он тогда не умел разговаривать.

- Класс! Знал бы, чем закончится, заговорил бы в полгода…

- Что ты делаешь? – возникшая рядом Лида, которая на ходу собрала волосы и сейчас завязывала фартук. – Отойди.

Динар покорно отошёл, смотря, каким невероятным образом рулеты остаются целыми и укладываются в ёмкость с уже приготовленной зеленью.

- У меня не получалось, - со вздохом, под смешки мамы и сестры.

- Потому что у тебя ручки растут из попки, права была моя мама, мужчины абсолютно не приспособлены готовить, легче медведя научить ездить на велосипеде...

- Вообще-то, это я тебя учил готовить, Рыжик.

- Ага, а в процессе разучился сам.

- Оно само разучилось.

- «Оно само», - хмыкнула себе под нос. – Помоги лучше.

Назира наблюдала, как мелькают в руках Лиды тарелки, упаковки с овощами и зеленью, баночки с приправами, как, не глядя, она подаёт ингредиенты Динару, он молча делает то, что нужно, и возвращает обратно, как иногда она, словно машинально, приподнимается на носочки и легко целует её сына, и он отвечает таким же невесомым поцелуем. Смотрела и словно не видела, переносясь на десятилетия назад. Задавая себе вопросы, на которые не хотела знать ответы. Возможно, выбери Лиду Марат или даже младший, Дамир, ей не было бы так больно. Но старший сын был слишком похож на отца, с возрастом всё сильнее и отчётливее. И глядя на него и Лиду, вовсе не себя  с Амиром в молодости видела эта ухоженная и производящая впечатление довольной судьбой женщина. 

Давно в отношениях её и бывшего мужа была пройдена точка невозврата, она отпустила ситуацию настолько, насколько могла. Она уже не могла с уверенностью сказать, любит ли она или любила ли тогда, скорее, эта была дань привычке, которую было не выкорчевать из души и сердца. Динар своими нечаянными проявлениями нежности задевал что-то, отчего становилось больно. На мгновенье. Но всё же.

Через пару часов, когда все поели, дружно убрали со стола, поговорили и дружно уселись делиться впечатлениями о поездке, нечаянная грусть женщины прошла, и она с удовольствием слушала рассказы о России, где сама она не была очень давно и только собиралась навестить родных, но всё время что-то не складывалось. Сейчас же она не поехала сознательно. Свадьба бывшего мужа - сомнительный повод.

Тему свадьбы обходили все, даже Логан, на которого произвела оглушающее впечатление  страна с её неисчислимыми просторами и хмурыми людьми. Он ходил по северному городу, вспоминая всё, что ему рассказывала маленькая русская, и не переставал улыбаться и восхищаться. Огромный добряк был похож на ребёнка в лавке чудес. Его в равной степени удивляли и парадные виды с раскинувшимися панорамными видами набережной, и узкие улочки Петербурга Достоевского, где он с удивлением обнаружил, что дом Раскольникова всё-таки не миф, как и дом, в котором жил сам Распутин. Проходные же дворы Васильевского острова, казалось, восхитили парня, одновременно напугав.

Каждый день был для него словно Рождество, и он находил подарок под ёлкой. Лида не скупилась на подарки, водя и удивляя своего верного рыцаря. Логан стеснялся Соню, побаивался Амира, но с огромным интересом слушал их рассказы о том, какой была «империя зла», смотрел фотографии из далёкого Советского Союза, и ему казалось удивительным, что подтянутый отец Динара, сделавший карьеру в чужой стране, родился там. И что Соня, мама Лиды, то  улыбавшаяся спокойно, то вдруг заходившаяся в каком-то девичьем смехе, совсем как Лида – тоже.

Но самое большое удивление, откровение, судьбоносная встреча случилась с ним накануне свадьбы Сони и Амира.

Они зашли в маленькую квартирку спального района города к знакомой Лиды. Логан чуть было не облизнулся, заметив пышные формы девушки и ямочки на щёчках, когда он увидел Елену. Его Елену Прекрасную.

Лена явно не ждала гостей, в прихожей валялась в творческом беспорядке обувь, на кухне была грязная посуда, но по сравнению с квартирой Логана – там царил порядок и практически стерильная чистота. Главное же украшение квартирки расхаживало в коротком платье с разрезами по бокам и глубоким декольте, собирая на ходу разбросанные вещи, бубня что-то себе под нос.

- Предупредить не могли?..  Да ещё мужика припёрли, а он хорошенький. - Лена недвусмысленно повела бровями в сторону Логана, от чего он улыбнулся, как ребёнок. – Ишь, сияет, как пятак начищенный, он по-русски-то понимает?

- Нет, - Дин.

- И что мне с ним делать?

- Как что? Накорми, приголубь и спать уложи. - Динар пошутил, а вот Лена кинула взгляд на Логана и решила, что план звучит неплохо. Благо было чем кормить.

- Что это? – Логан смотрел в удивлении на красно-бурую субстанцию.

- Борщ, - ответил Дин, косясь на Лену.

- Что такое борщ?

- Понимаааааааешь, в этом и заключена русская душа, в борще русской женщины заключена её душа, не встретишь двух хозяек, которые одинаково готовят борщ…

- Эээ…

- И отказываться нельзя! – Лида покосилась на Лену. – Это оскорбляет русских женщин, нельзя отказываться от борща русской женщины.

- Чего говорите-то?

- Говорю, что борщ ты готовишь вкусный.

- Это да, вкусный, ты ешь, милый. - Лена поправила декольте, на случай, если гость недостаточно разглядел, и прилегла своим приличным достоинством на стол, не оставляя парню простора для воображения. – Ты ешь, - она взяла ложку и поднесла ко рту Логана. – Рот открой. – Логан послушно открыл рот. – Смотри-ка, понимает…

- Как тут не понять? - Динар пытался не засмеяться в голос, глядя на заворожённые глаза своего друга, которые бегали от тарелки в декольте и обратно. Логан пару раз приподнялся, дабы оценить вид сверху, и, судя по распахнутым глазам, остался более чем доволен.

- Леееена, а ты на балалайке играть умеешь? – Дин.

- Чего?

- Ну, интересно вдруг стало.

- Аааа, отдел народных инструментов, струнные, шесть лет в музыкалке, и ансамбль народного творчества, а что?

- Да ты кладезь талантов…

- Ага, смотри, уведу тебя у Рыжика.

- Прости, но это невозможно.

- Чего это? – она не забывала кормить с ложки, заставлять прикусывать черным хлебом и поправлять своё декольте.

- Да убью тебя раньше, - молча наблюдавшая за происходившим Лида.

- Ну, вы это… друзья мои… шли бы… куда-нибудь, у нас тут этап «приголубь» начинается. - Лена облизнула губы, расстегнула пуговку, томно вздохнула в распахнутые глаза Логана. – Мы преодолеем языковой барьер.

- Уверена? Могу помочь. - Дин не мог отказать себе в шутливом подначивании, помня все смешки, которые сыпались на него, и от Лены тоже.

- Угу-угу, идите, - она махнула в сторону двери, усевшись Логану на колени. – Ну, давай, милый, рассказывай…

Логан не стал долго вдумываться в речь, которую он не понимал, зато отчётливо понимал намерения этой русской девушки, которые, в свою очередь, на удивлении совпадали с его.

Оставшиеся дни они провели, практически не отходя друг от друга, не понимая ни слова, но понимая и чувствуя сильнее, чем когда-либо в жизни. Логан понимал, что, скорее всего, он не встретит больше никогда в жизни эту девушку, но так же он понимал, что не встретит такую же. Ведь не может существовать двух его Елен Прекрасных. Он не знал, жалеть ли ему об этом или нет, предпринимать ли ему что-то или не стоит…

Они обменялись контактами и расстались так же легко, как и встретились, просто он заметил слезы в глазах своей неунывающей спутницы, просто в широкой грудной клетке парня вдруг не хватило воздуха, и впервые в жизни он молчал в течении двенадцати часов. Никто не трогал его и не спрашивал, все понимали, что добряк Логан решает для себя неразрешимую задачу…

Дамир рассказал про далёких родственников, Малика, не останавливаясь, рассказывала про походы, в которые она отправится следующим летом, обязательно. Ведь даже если папа будет жить в Канаде, там, в далёкой стране, у неё осталось достаточно друзей. Никто не стал спорить с девочкой. Марат рассказывал много противоречивого и разного. Он болезненно отнёсся к свадьбе отца, скорей смирился с ней, как с неизбежностью. Избегая общения с его новой женщиной и испытывая благодарность к ней, что она не навязывала своё общение. Сони в жизни детей Амира было ровно столько, сколько они позволяли.

Самая удивительная метаморфоза произошла у Марата в общении с русской подружкой старшего брата. Помимо бесконечный споров, которые, казалось, стояли, как звуковой шум, в ушах окружающих, Лида стала его подругой, посвящённой в сердечные и личные дела. Он, в свою очередь, мог начать ругаться с Динаром, если видел кажущуюся несправедливость в отношении брата к его девушке.

Так он отстоял право Лиды на подработку официанткой. Лида радовалась этой возможности. Дополнительный доход, прекрасная возможность неформального общения и удобный график – в первый год проживания были не таким и плохим началом. Она не собиралась всю жизнь проработать на этой должности, но, учитывая её опыт и статус – это было неплохо. Динар же считал по-другому, впрочем, виной всему была ревность, и никакие доводы, что девушка разносила пиво в скромных джинсах и толстовке с лейблом бара, а владелец пресекал возможные домогательства к персоналу,  не были для него аргументом.

Шумная компания молодёжи высыпала из дома, заново загружая чемоданы в такси, спеша на вокзал.

Динар коротко поцеловал маму, потом Лиду, задержавшись на мгновение.

- Тебе точно не нужна помощь? – маме.

- Нет, спасибо, мы обсуждали… если что, я позвоню Лиде.

- Хорошо, пока, ребята.

Все разъехались по своим делам. Два брата домой, в соседний городок, неся ответственность за младшую сестру, Динар на работу… Назира осталась в городе, где жили старший сын и его девушка.

Хлопнувшая под утро дверь лишь на мгновение вывела Лиду из сна. Перевернувшись на спину, она тут же закрыла глаза и снова уснула, проснувшись от шуршания ткани.

- Диииин…

- Он самый.

- Уже утро?

- Почти… спи, - присаживаясь на краешек кровати, чтобы продолжить раздеваться. – Я в душ.

- Ляг со мной.

- Рыжик…

- Ты на работе разгружаешь вагоны?

- Я не для этого столько лет учился и продолжаю учиться, - улыбаясь.

- Тогда ложись, я соскучилась.

График работы, учёбы, новой жизни вдвоём, не оставлял много времени на то, чтобы побыть вместе. Они ценили каждую минуту, каждую секунду, проведённую вдвоём, казалось, что это невиданная драгоценность. Перелёты в шумной компании, встречи с друзьями и родственниками, слезы, улыбки, наконец, сама свадьба родителей, забирала у них эти минуты взаимности. Принося взамен другие радости, не менее ценные и важные – Лида увидела родной город, но… она соскучилась по её Дину.

- Хорошо, - он быстро нырнул под одеяло, прижал к себе стройное тело, вдохнув тончайший запах духов, скорее – отдушку со вчерашнего дня. – Рыжик, а что это на тебе, у? – быстро включил свет над кроватью, разглядывая лежавшую девушку.

- Моя новая пижама.

- Пиж… ама? – практически прозрачную маечку и трусики только по форме можно было бы сравнить с комплектом для сна. Легчайшая паутинка кружева, полупрозрачный рисунок и никакой игры воображения – всё видно, руку протяни.

- Тебе нравится? – она смотрела уверенно, слегка прищурив зелёные глаза, точно зная, что ему нравится. Уже окончательно проснувшись от голодного взгляда, она провела рукой по своей груди, чуть сжав, скользнув рукой в трусики, зная, что сквозь ткань он отлично видит её игры, продолжила дразнить, предполагалось, что его… На деле – с губ слетел тихий стон.

- Так нравится?

- Да, возможно, слишком, - она уже была под ним, под горячим дыханием и его руками, которые точно знали, что они делают, и не получали сопротивления в ответ.

Её стон стал громче. Они смотрели друг другу в глаза, она – вопросительно, он – умоляюще, придерживая ей рот.

- Рыжик, тише.

- Шпто ттты? – сквозь руку.

- Мама спит.

Приезжая раз в несколько месяцев в медицинский центр в этом городе, она останавливалась на пару дней у Динара с Лидой. Хотела было снять номер в гостинице, тем более, при центре была вполне комфортабельная, с уютными номерами, но забирая первый раз из больничной палаты бледную мать, Динар отказался даже слушать про отдельные номера и удобства.

- У нас мало места, да, но вспомни, мы же когда-то жили в маленькой квартире… помнишь, в Москве, и все живы, здоровы… Так ты будешь под присмотром, я просто не смогу ни о чём думать зная, что ты…

Он не стал спрашивать её, что за процедуры она делает, Назира отмахнулась общими фразами, и Динар посчитал, что не станет вмешиваться. Отцу, однако, позвонил, тот, в свою очередь, успокоил сына, что не стоит волноваться, просто, по возможности, не оставлять её пару дней одну. Перекраивая свои графики, Динар и Лида не оставляли в такие дни женщину одну. Динар опасался оставлять наедине его Лиду и мать, но, грустно улыбнувшись, Назира сказала:

-  Я поняла твои приоритеты, сынок. Я не обижу эту девочку, не переживай.

Он переживал, но, зайдя в квартиру, увидел мирно готовящих женщин, немного наряжённых, даже, возможно, уставших, но спокойных. Лида в тот день уснула раньше, чем коснулась подушки. Выйдя на кухню, Динар встретил маму, она набирала и набирала стакан воды, которая лилась через край вместе с молчаливыми слезами.

- Спасибо, мама.

- Не за что… - она не нашла, что ещё ответить. Это было тяжело, но было ли легко её сыну или этой девочке? Стоило ли их судить по поступкам отца и матери…

- Мама спит.

- Её нет, - наконец, вырвавшись из захвата ладони.

- Как «нет»? – он резко отпрянул и уже сидел. – Она в клинике?

- Нет…

- Что значит «нет»? - резко перебил, громко.

- Дай сказать! – насупилась. – Ничего страшного не случилось, - вдруг поняв его испуг, - Дин, ну, правда, всё хорошо… сейчас расскажу.

- Ну?

- Она сходила в клинику, вернулась почти сразу… потом ей позвонил Филипп.

- Какой Филипп?

- Нуууууууууу… эммм… Филипп, вспомни, когда мы приезжали, ты с ним знакомился… Высокий такой, приятный.

- Я помню, - он невольно поморщился.

- Перестань! Он нормальный…

- Лида, что было дальше? - не вступая в спор о нормальности мужчины, случайная встреча с которым не скрыла того, что у него близкие отношения с Назирой.

- Он позвонил, они поговорили… Оказалось, он приехал сюда, заказал столик в ресторане и… ну, в общем… столик на всю ночь.

- Я понял.

- Классно, правда? Это так мило с его стороны.

- Не вижу ничего милого, - он резко встал. – Я всё-таки схожу в душ…

- А по-моему – это очень мило! – она начинала сердиться.

- И что же в этом милого? – пальцами показал кавычки «милого».

- Знаешь, твоя мама очень переживала, переживает до сих пор, я так думаю… а тут приехали мы, счастливые, довольные, у нас море впечатлений… приехали со свадьбы ТВОЕГО отца! А ТВОЯ мама, прожившая с ним не пять лет и не десять, сидела и слушала восхищение Малики, наши рассказы… а потом осталось со МНОЙ в одной квартире… Она переживала, это было видно! Но разве я могу ей что-то сказать или утешить? Разве может она пожаловаться Марату, а если он начнёт снова со мной ругаться, как это уже бывало? Разве может она сказать что-то тебе, боясь, что ты вычеркнешь её из нашей жизни? Она не может сказать Малине, чтобы та не рассказывала про папу, ведь ей так хочется поговорить о папочке… И Дамиру тоже ничего не скажешь, он в её глазах ребёнок. И хорошо, что у неё есть Филипп, который приехал сюда, заказал столик и номер, и сейчас она думает не о своём бывшем муже, а о более приятных вещах, потому что мы сходили с ней в магазин, где она купила красивое платье и бельё, тоже красивое…

- Рыжик, думаю информация о белье была лишней… я не хочу знать подобных вещей о своей матери.

- Прости.

- Ты права, ты права, я просто… это всё… не укладывается у меня в голове, но ты права. Действительно, хорошо, что этот мужчина приехал и отвлёк её… я привыкну, постараюсь.

- Постарайся…

- Когда придёт мама? – резко поворачиваясь.

- После обеда…

- Прекрасно. Ты знаешь, что у меня стресс? – он в несколько шагов подошёл к краю кровати, где на коленях, всё ещё в номинальной, прозрачной «пижаме», стояла Лида, распущенные волосы отливали красным в свете уличного фонаря, светильник Динар погасил, - довольно серьёзный стресс, - он начал давить ей на плечи, - Рыжик, есть только один способ снять моё напряжение…

- Уже? – её взгляд впился в «напряжение». - Действительно.

- А ты как думала? Будешь стоять передо мной в многообещающей позиции, в этой, с позволения сказать, пижаме, когда мы, наконец, вдвоём… и не будет «уже»? – она не понимала, шутит он или нет.

- Раскрой ротик, - покорно открыла, совсем немного, наблюдая, что будет дальше, как он снимает белье, быстро откидывая его ногой куда-то в угол, как убирает ей волосы, собирая их в хвост, «хочу видеть», как проводит несколько раз пальцем по розовым приоткрытым губам, как, глядя в глаза:

- Я жду.

- Серьёзный стресс? – подначивая. - Хорошо, - облизнув губы, она легко поиграла языком с «уже напряжением», приняв более удобную позу, захватила ртом примерно на треть, потом ещё и, выровняв дыхание, взяла почти целиком, уперевшись ладонями в бедра парню, чтобы не двинулся навстречу. За год она освоила технику минета почти виртуозно, но никогда не позволяла ему вести или даже двигаться – некий страх всё ещё присутствовал, Дин не возражал. Наконец, потеряв терпение от обволакивающих глубоких движений, от открывающегося вида, забирающего остатки самообладания, он аккуратным касанием остановил Лиду и совсем не деликатно дёрнул девушку на себя, к себе попкой, тем же движением снимая трусики.

- Ещё не прошёл стресс?

- Положение усугубилось, - он вошёл уверенно, одним разом, быстро продолжил, не меняя амплитуды движения, чуть меняя угол, прогибая тонкую талию перед его глазами. – Рыжик?

- Умпффф, - в одеяло.

- Рыжик, мы одни дома.

- Точно! А окно?

- Плевать на окно…

- Точно… - она показала, насколько ей плевать на открытое окно, ранний час и покой соседей.

Проваливаясь в бесконечную бездну ощущений, он кончил, все-таки успев удержать свой вес на руках, а потом упал на кровать, подтянув туда же Лиду, которая блаженно улыбалась, не забывая возмущаться на открытое окно.

- Такой сильный был стресс?

- Не-а, я тебя развёл, так говорят?

- Ааааа… а моя новая пижамка, конечно, ни при чём?

- Что?

- Это я тебя развела, глупая моя Фея-дин-дин.

- Хм… а ведь так и есть, эта прозрачная штука… - он взял её руку и приложил к своему паху, - очень впечатляет.

- Уже?

- Ты очень хорошо научилась меня  «разводить».

Она только удовлетворённо хмыкнула, нагибаясь за поцелуем.

- Сейчас давай медленно…

- Как скажешь, Рыжик.

К обеду Лида вернулась с учёбы и быстро собиралась на работу под недовольным взглядом Дина.

- Перестань так смотреть, я всё равно буду там работать.

- Лида, я не думаю, что это разумно.

- Это разумно, я живу тут всего год, большую часть времени учусь, и в моей работе нет ничего зазорного, к тому же я узнаю людей, их менталитет, особенности языка, всё это пригодится.

- Ты устаёшь.

- Перестань, тебя не усталость моя заботит, ведь так? – она смотрела в глаза так, что он не мог ей врать.

- Не усталость, меня беспокоит количество пьяных мужчин вокруг тебя.

- Ты просто ревнуешь.

- Угу…

- Зайдёшь за мной ночью?

- Конечно.

 Оставив лёгкий поцелуй и шлейф таких же духов, рыжеволосая девушка выпорхнула из небольшой квартиры и устремилась вниз по улице.

Он не стал задавать матери неудобных вопросов, спросил только, хорошо ли она провела время. Услышав утвердительный ответ и увидев отведённые глаза, он перевёл разговор на отвлечённую тему.

Понимая всю абсурдность своей реакции, он не мог спокойно смотреть на Назиру и понимать, что она сейчас не с их отцом. Отец узаконил свои отношения с женщиной, которую любит. Мать наконец-то стала жить своей жизнью, Марат больше не говорил, что она плачет ночами или употребляет алкоголь. Она похорошела, немного похудела, сменила гардероб и даже, после последнего приезда бывшего мужа, сменила некоторую мебель в доме, продала старый катер и на эти деньги купила себе немного легкомысленное авто. Они наконец-то увидели свою мать смеющейся, без угрюмой складки между бровей, без следов слез, тщательно замаскированных косметикой. Лишь иногда на лицо Назиры набегала тень, но она быстро сгоняла её, то ли не давая волю себе, то ли не показывая детям. Тем не менее, от всей этой ситуации было тошно.

Лида, казалось, легче переносила сложившиеся обстоятельства и даже, когда её отец написал, что скоро у них с новой супругой будет ребёнок, она лишь обрадовалась и потребовала сразу же сообщить, как только станет известно, девочка это или мальчик.

- Ты знаешь, что мама переезжает сюда?

- Конечно, отец говорил.

- Я очень рада, - в глазах заблестели слезы.

- Лида?

- Я скучаю, мне стыдно было тебе сказать, но я очень скучаю… по маме, папе, Серёже, даже по Толику и по Беньке… бедный мой Бенечка, - уже заплакала.

- Он был старичком…

- Я знаю, но меня не было рядом и я всё думаю и думаю, я так и проживу вдали от них всех, они состарятся, умрут без меня... как бабушка.

- Какие мысли, Рыжик, никто не собирается умирать, мы можем приезжать в твой город каждый год.

- Я всё равно скучаю…

- Ты ещё не привыкла, - он обнял её, как это бывало часто, он усаживал её на колени, укрывал их одним пледом и, включая негромкую музыку, что-то рассказывал ей  незначительное, пустое, укачивая и уговаривая. Лида быстро привыкала к новым людям, реалиям, даже к новому времени, её организм перестраивался на редкость быстро, но всё же она была девочкой, которой рано переезжать даже на соседнюю улицу, и Динар порой остро ощущал вину, что буквально выдернул девушку из привычной среды, лишив друзей и родных. И хотя она очень грамотно мотивировала свой переезд, назвав другие учебные заведения, в других странах, перечислив их достоинства и недостатки, придя к выводу, что тот, где сейчас учится Лида – один из оптимальных вариантов, иногда складывалось впечатление, что самый оптимальный вариант – это вернуть девушку домой, когда она тихо плакала ночью, чтобы Дин её не услышал.

- Ты знаешь, где они будут жить? – вдруг перекинувшись на другую мысль.

- Мммм, это тайна, ты не выдашь?

- Нет, конечно! 

- Тогда поехали.

Через пару часов они были на берегу озера, чистого, отражающего облака и небо поздней осени, на береговой зоне которого раскинулось несколько светлых домиков – как на картинке. Они прошли к одному из них, с огромными окнами смотрящими на приехавших нежданных гостей, отражающихся их в высоких стёклах.

- Смотри, - стоя на крыльце, где уютно расположились керамическая чаша для цветов и удобные садовые качели. Лида смотрела. Небо было хмурым, облака растянулись серой дымкой, почти сливаясь с гладью воды, так, что можно было поверить, что противоположного берега нет. Поодаль шуршал камыш, и небольшой причал, уходивший прямо в небо, вдруг резко обрывался над кромкой воды. Что-то в этом пейзаже и в этом воздухе было знакомым Лиде… Она чувствовала себя хорошо, стоя на холодном крыльце дома со светлыми стенами.

- Красиво… - задумчиво.

- Думаешь, твоей маме понравится? Отец купил в прошлый свой приезд… специально.

- Но тогда ещё ничего не было известно.

- Ему было…

- А если бы мама не дала согласие?

- Он бы не вернулся в эту страну.

- Он так сказал?

- Да.

- Странно у них всё… столько лет и вот… этот дом, на берегу озера.  Почему именно на берегу озера? Это дорогое место?

- Достаточно дорогое, но думаю, отец может себе это позволить… И ему было важно именно озеро. - Они помолчали какое-то время, думая каждый о своём. - Зайдёшь в дом?

- У тебя есть ключи?

- Конечно. Ключи, доверенность, у меня всё есть, в противном случае я бы не повёз тебя на чужую частную собственность.

Внутри дом ей понравился не меньше, чем снаружи. Они провели в нём достаточно времени, Лида прошла не один раз по двум этажам, заглянула в каждую спальню, долго восхищалась видом.

- Дин, а когда мы себе сможем позволить такой дом?

- Эм, думаю, лет через пять-семь.

- Ого… мы тогда уже будем женаты…

- Ты думаешь, мы поженимся?

- Дин! Я не спрашиваю тебя, поженимся мы или нет, я утверждаю, что ТОГДА УЖЕ БУДЕМ!

– Тогда, может, сейчас?

- Сейчас?

- Да, в этом году, Рыжик.

- И ты подаришь мне кольцо?

- Как скажешь, - целуя. – Хочешь – кольцо, хочешь – браслет… что ты хочешь?

- Только тебя.

- Значит, ты получишь меня, - словно она не получила её Дина, когда-то давно, белой ночью, рассказывая о достопримечательностях большого города, кутаясь в огромную толстовку её дяди, крутя на запястье бесконечные браслеты из бисера. Была ли рыжеволосая девушка ведьмой, или просто в этот день звезды решили сыграть с парнем шутку, но этой ночью он отдал своё сердце в руки юной девушки и мог только надеяться, что она не разобьёт его нечаянным движением. 

Форум

Спасибо всем, кто читает.

Нам остался только эпилог.

Поздравляю тех, кто празднует Рождество по Григорианскому календарю. 

Мира, добра, любви, понимания...