Глава двенадцатая
Эйприл

Мама закрылась в своей комнате, и не выходила оттуда, и не разговаривала со мной. Я понимала ее чувства, если бы со мной так поступили, и мне бы свет белый милым не казался. 

Почему всегда так больно, особенно если чувства к человеку живы, а он так искусно их убивает, вырывает твое сердце из груди и топчет его прямо на твоих глазах. Именно это и произошло с моей мамой. Ее сердце втоптали в грязь. Раздавили и уничтожили. Хоть и на развод мама подала, узнать такую правду, даже спустя время, все равно больно. 

Я покормила Харпер и отвела в сад. Сегодня на работе не ожидалось никаких серьезных операций, поэтому можно было немножко опоздать. Мы с Крисом каждое утро встречались в кафе и пили кофе, а потом вместе шли на работу. Мы не встречались, но он позволял себе поцеловать меня украдкой в лифте, в коридоре, или если мы готовились к операции, он мог подойти и приобнять меня. Каждой утро он встречал меня за столиком с кофе и моим любимым шоколадным маффином. 

Сегодня утром он был так же весел и чертовски красив. Наши отношения были нежными, но и отношениями это назвать нельзя. Он не знает о моей дочери, мне не известно о нем ничего. Именно это меня и сдерживает. 

К тому же сейчас сложно открываться человеку, когда вся жизнь висит на волоске и весьма сложно что-либо начинать. Моя дочь не знает, что ее папа жив, а он… он не помнит меня. Я жду, когда все разрешится, чтобы идти дальше и не останавливаться. Я хочу быть с Крисом, но я хочу, чтобы все было честно. Мне не нужно еще больше драмы. Особенно, если я там участвую. 

И вот сейчас я сижу с человеком, с которым мне легко и комфортно, с которым хочется проводить дни и ночи напролет. Я должна сказать ему о дочери и будь что будет. Я не прошу от него ответной искренности, но я уже готова перейти на новый уровень, если вы понимаете какой. Поэтому… 

Я посмотрела на Криса, на его красивый профиль, когда он повернулся ко мне лицом, я заглянула ему в глаза… Мы знакомы недавно, четыре недели. Четыре недели, как Дерек уехал к себе домой, не позвонил и ничего мне не сказал. Четыре недели с тех пор, как моя мама ходила к Барбаре Хант и извинялась за то, чего не знала. Хоть миссис Хант и простила маму, но все равно маме было больно. 

Все четыре недели я молчала и не говорила Оливии, что перестала верить. Но продолжала ждать…чего-то. Но не сегодня. 

– Крис, как ты относишься к детям? 

Он посмотрел на меня внимательно и ухмыльнулся: 

– Глупый вопрос, учитывая, что я детский кардиолог. 

Я покраснела: 

– Да, точно, прости. Но все же… 

– Я люблю детей, а что? 

Я стала заламывать пальцы на руках, я нервничала, безумно, но сказать я должна: 

– У меня есть дочь. Ей три с половиной года. 

Крис смотрел на меня молча, и я не знала, что творится в его голове. Потом он взял меня за руку и поцеловал костяшки пальцев: 

– Ты меня с ней познакомишь? 

ФОРУМ