Глава вторая 
Эйприл

Каждую ночь я ложилась спать с мыслью, что вот уже четыре года я жду человека, а он все не возвращается, что мое сердце больше не забьется так неистово, когда вижу его. Но я так сильно ошибалась. Оно забилось. И от счастья, и боли, и злости. Почему от счастья? Он жив. От боли? Он ничего не помнит. Злость? Он забыл меня. 

Это не его вина, но как мне дальше жить? Как собрать свое сердце воедино, когда оно так сильно разбито и кровоточит? 

Я лежу на своей кровати и смотрю в потолок, на котором играют тени ветвей… Луна мягко освещает комнату, задевая те стороны, которые я раньше никогда не видела. Вот стоит кроватка Харпер, и она так тихо сопит, что приходится прислушиваться. 

Я не могла больше вот так вот лежать и смотреть в потолок, проигрывая в голове всевозможные варианты встречи с Дереком. Я видела нас вместе еще со школы, когда была для него невидимкой, а он шутил надо мной, когда просто проходил мимо меня и дарил легкую улыбочку. 

Я знала, что все будет хорошо, рано или поздно, неважно, когда именно, но будет. Я хотела верить, что этот невероятно добрый и милый парень, красивый и щедрый мужчина вернется ко мне. Когда он поступил на службу, мы оба знали, что нам будет трудно и больно. Он ушел в Афганистан, и как бы я не просила его перевестись, он отказывался. 

– Я должен быть там, людей мало и все гибнут! – он тогда так неистово прокричал мне эти слова, что мое сердце разбивалось снова и снова. 

– Именно поэтому я не хочу, чтобы ты уезжал туда! Пожалуйста, Дерек, я не могу потерять и тебя… – последние слова уже вырвались наружу с жалким всхлипом. В тот день, когда Дерека призвали на службу в Афганистан, у меня умер папа от сердечного приступа. Я долго умоляла, но мои мольбы не были услышаны, и через месяц он ушел, а через две недели я узнала, что беременна. 

В письмах не скажешь всего, а я не хотела, чтобы Дерек волновался. Ему нужно было думать не обо мне в тот момент, а именно об этом бы он и думал, что мешало бы всей команде там, на вражеской стороне. 

Первые три года все было хорошо, письма по возможности, его постоянно дислоцировали, и каждый раз я писала письма на новую базу. Когда он сообщил мне, что его на год переводят в контору по архивам, что там нужна помощь, я написала ему, что здесь его ждет Харпер и я. Но не было ответа. Я приходила к его маме, я знала, что они общаются, она знала, что Харпер дочка Дерека, и я больше, чем уверена, что Дереку она сказала это сразу. Но почему он все это время молчал? Каждый раз, когда мы переписывались, он ничего не говори и не спрашивал. И когда я приводила Харпер к миссис Хант, о Дереке она мне ни слова не говорила. 

Она не была в восторге от наших отношений, но прямо никогда не говорила, все можно было понять по ее лицу. Ее неприязнь была осязаема. Но что поделать? Факт остаётся фактом: есть я, и есть Харпер. 

Но что-то подсказывало мне, что в деле с Дереком и его письмами что-то не так. Но я никак не могла понять, что именно. Или это мое глупое сердце? 

У вас бывало такое, что ваше сердце и душа кричат вам, что нужно посмотреть со стороны, пройтись неизведанной тропой и найти все ответы на вопросы? Вот так и у меня происходило все четыре года. 

Часы показывали пять утра, дело дрянь, больше я не усну… С тяжелым вздохом я встала и вышла из комнаты. Сегодня мы с Харпер ночевали у миссис Хант, она уехала за город, и я знала, что Дерек на своей квартире в центре. С Хилари. От этой мысли меня просто передернуло. Я спустилась на кухню, чтобы заварить себе горячий чай. Он всегда бодрил меня по утрам, и тем более Дерек отучил меня от кофе, подсадив на чай. Что-то было в чаепитии особенное, всегда говорил мне он, и я ему верила. Когда мы были вместе, он часто устраивал из этого целое представление, и все заканчивалось тем, что чай был разлит, живот болел от смеха, и мы шли в кафе. 

Но все равно многие моменты, связанные с ним, даже это чай, становились важными для меня. Потому что они напрямую связаны с ним. 

В доме было тихо, только сверчки нарушали безмовие дома и улицы. Окна открыты, и затишье рассеивалось крайне быстро, но это только ободряло меня, я не хотела страдать опять, я хотела…жить. С ним. 

Поставив воду на огонь, я осмотрела кухню. Маленькое помещение было смежно с гостиной, кухонный островок посередине, раковина, посудомоечная и стиральная машины, окно над раковиной, полки и шкафы… все было светлым, идеально чистым. В гостиной висел портрет Дерека, и не один. Но нигде нет фото Харпер или моих с Дереком. Посмотрев на огонь, я выключила плиту и пошла в бывшую комнату Дерека. Она была не заперта и, открыв дверь, мои легкие решили отказать. Все осталось таким же, каким было до его отъезда. Небольшое помещение было свободным: лишь кровать, комод, шкаф и письменный стол. Портреты, билеты с футбольных матчей, словно Дерек просто отлучился, а не был четыре года вдали от отчего дома. Я села на кровать и включила лампу на комоде, стоявшем возле кровати. На комоде лежали его ключи, мелочь, билеты из кинотеатра… на наш последний сеанс… 

По щеке покатилась слеза, но я не стала ее вытирать, потому что все, что я сейчас вижу, причиняет боль, боль утраты, потому что я потеряла его. Он не помнит меня, не знает о Харпер, не думаю, что это изменится когда-либо. Но мы же и дальше будем общаться с миссис Хант, значит, он все равно рано или поздно узнает о Харпер, хоть и не будет помнить нашего прошлого… Слезы побежали быстрей, оставляя горячие и влажные дорожки на коже, я всхлипнула и открыла первый ящик. Первое, что я увидела, были презервативы. Я улыбнулась сквозь всхлип. Я так сильно покраснела той ночью, что он просто сделал так, чтобы я не видела всего, что он делает. 

– Просто чувствуй, – вот что он сказал мне тогда. И я чувствовала. Я доверяла ему, я отдала ему свою девственность, не раздумывая. Я любила его, он любил меня, у меня не было сомнений в нас. 

Помимо упаковки, с отсутствующим одним презервативом, благодаря которому я и забеременела, в ящике валялись ручки, конфетки, мятные, мои любимые, и кулон с цепочкой, который ему подарила я. Он сказал, что наденет его, когда вернется. Не хотел потерять в армии… И я поверила. Я взяла кулон и повесила себе на шею. Он принадлежит мне, хоть что-то от него будет меня согревать. 

Я закрыла ящик и опустила голову на руки, упершись локтями на колени. 

Убирая волосы с лица, я заметила под шкафом коробку. Раньше ее там не было. Я встала и опустилась на пол, доставая коробку. Она была легкой, но в ней явно что-то лежало. 

Открыв крышку, я увидела там бумаги. Много бумаг, скрепленных резинкой. Убрав резинку, я ахнула. Это были фото, письма, открытки. Мои письма и фото, все, что я посылала Дереку. Я на конвертах ставила дату, чтобы Дерек знал, что отправила я письмо в тот же день, что и получила. Поэтому мне было не сложно узнать свои письма. 

Как же она могла так поступить? Как она могла лишить меня и своего сына счастья? 

Перебирая письма дальше, я обнаружила и его письма. Тоже датированные. Я нашла письмо, которое он прислал мне в ответ на мою новость о Харпер: «Ты должна мне фото! Много фото! Фото, где ты беременна, где ты держишь ее на руках после родов, ее первый зуб, шаг, все-все, что я пропустил! А когда я приеду, мы наверстаем! Я люблю ВАС!» 

Она врала, столько лет она врала, а мы и не знали. Она писала нам письма сама. Она отсылала то, что хотела она, как удобно было ей. Слезы сдавливали грудь, я не могла дышать, боль утраты стала только сильней, и теперь я поняла, почему здесь нет ничего моего или Харпер, или нашего с Дереком… Держа стопку конвертов в руках, я посмотрела на дно коробки. Там лежало уведомление: « Беккет, это Вайет, Дерек подорвался. Он в коме. Все будет хорошо, он знает, что ты его ждешь. Верь только, ладно? Он вернется, клянусь тебе. А если нет, я убью этого гаденыша для тебя!» 

Я зарыдала уже в голос и легла на ковер. 

Моя жизнь разбилась вдребезги и теперь миссис Хант должна будет объяснить, как так получилось, что ни ее сын, ни я не могли общаться, а только думали, что общались. И что же она предпримет на это раз? 

ФОРУМ

P.S. Оставляйте, пожалуйста свои отзывы на форуме. Дорогие читатели, оставляйте свои комментарии под главой и отзывы на форуме, нам очень важно ваше мнение.