Часть 2.

«Бывает, проснёшься как птица, и хочется петь и творить, но к завтраку это проходит» у меня прошло раньше завтрака, ещё раньше, чем я услышала: «Ай лав ю бейби», и даже раньше, чем проснулась.

Открыв глаза, я внимательно смотрела на уже убранный стол, на примятую подушку рядом с собой и на шапки красных роз в большой вазе – всё, что осталось от празднования дня всех влюблённых. Несмотря на то, что праздник задумывался как понарошку, «без обид и претензий», у меня были обиды и претензии, целый вагон претензий, с которыми меня оставили один на один. Выбравшись из-под одеяла, сняв, наконец, платье, в котором я так и спала, я изучающее смотрела на кусок картона в виде сердца и текст на нем.

«Милая Стася, это был чудесный праздник.

Когда захочешь повторить не понарошку – я к твоим услугам.

Кирилл.

P.S. Не бойся жить, не бойся принимать решения, даже если в конце всё, что тебе останется – это плюшевая попка с руками»

К открытке прилагалась визитка с ФИО моего понарошечного возлюбленного, его место работы, должность – что-то мудрёное и, кажется, связанное с компьютерами и телефоны. Контакты, в которых не было никакого смысла, ведь, как я всегда и говорила, четырнадцатое февраля – день разочарований и плюшевых задниц.

Отбросив открытку, отпивая горячий кофе, я смотрела в монитор, повторяя, как мантру: «Нам нужна любовная линия».

Итак: «Лётчик… высокий… Взгляд пронзительный… Смотрит внимательно…протягивает руку… давай потанцуем…ты действительно не умеешь танцевать… держит, стоя на одной ноге, когда вторая снимает туфли…»

Отлично, только кто будет управлять угнанным самолётом, пока эти двое танцуют под Стинга и целуются под Элтона Джона? В раздражении я упала на широкий диван, который так и не заправила, и уткнулась носом в подушку. Почувствовав знакомый запах лёгкого парфюма, я лежала, вдыхая его, пока не накрыла себе лицо этой подушкой, потому что мне надо было вытереть чем-то слезы. Подушка с его запахам показалось мне отличным вариантом. В моей голове бесконечно крутились воспоминания и картины вчерашнего дня, и как бы я ни старалась не думать, я просто не могла этого не делать.

Обречённо вздохнув, поняв, что от этого наваждения я не избавлюсь просто так, и что виной всему моё неудовлетворённое состояние, я вышла на улицу.

Спокойствие посёлка, хруст снега под ногами, сверкание снежинок – всё это должно было если не успокоить, то хотя бы отвлечь от мыслей.

«Не убирай волосы, так красиво».

«Странно, что ты недовольна обоями в своей спальне, но не стала  выбирать сама».

«Ты знаешь, что от тебя пахнет лесными ягодами? Помимо духов?»

«У тебя красивый профиль…»

«Очень маленькая рука, такая нежная, как бархат».

«Я могу долго целовать тебя, ты готова?»

Так и проводят день всех влюблённых? А секс не входит в разнарядку? Или он не любит лесные ягоды… или не такой уж у меня и красивый профиль? Ведь грудь он не видел, хоть и имел возможность…

Моей голове требовалось отвлечение, зайдя в магазин, перекинувшись дежурными фразами с продавцом, я взяла пару дисков с фильмами, один из которых оказался ужастиком, а другой –  мелодрамой, но оба я просмотрела, обнимая подушку, на которой провёл ночь мой нечаянный понарошечный возлюбленный. Заедала я своё разочарование сыром, мороженным и красной рыбой с оливками – да, странный набор, но мне не хотелось готовить, а рот необходимо было чем-то занять, ведь стоило отвлечься хоть на минуту, как снова – горячее дыхание, привкус шампанского на его губах, язык по моим губам…

Уже стемнело, ни единой строчки не было написано, ни единой мысли о любовной линии лётчика и медсестры не пришло мне в голову, зато она была полна картинок моего секса и даже любви с Кириллом. Там, в своих мыслях, я занялась с ним любовью в первый же вечер, а потом мы не выходили из дома ещё пару месяцев, и он всё любил  и любил меня, а потом я его, а потом мы поженились, и у нас была огромная кровать в номере для новобрачных с видом на океан, и мы занимались сексом на этой кровати, потом в океане, потом на пляже и даже в самолёте – в туалете и под общим пледом.

Но не это беспокоило меня, а… то, что это невозможно. Глупость подобных мыслей, ведь наш договор, звучал ясно и определённо: «Понарошку, без обид и претензий». Но у меня были обиды и претензии, целый вагон претензий.

Почитав ещё раз открытку, я набрала знакомый номер.

- Занят?

- Вообще да, но скоро освобожусь.

- Ты знаешь, где остановился Кирилл? – я уже знала, что Кир живёт не здесь, значит, он должен был где-то остановиться.

- Да… но ты туда не доберёшься.

- Почему это?

- Это бывшая спортивная база, помнишь? Там сейчас домики на сдачу… там ходит рейсовый автобус два раза в день и мимо посёлка, сразу на курорт.

- Чёрт! – видимо мой голос прозвучал отчаянно. Я и была в отчаянии, у меня был план, и он срывался ещё до того, как начал осуществляться.

- Всё так плохо? – не очень-то мне понравилось сочувствие в голосе Лёни, но придав голосу плаксивость, я сказала:

- Даааааа, - и даже всхлипнула.

Любая девушка умеет манипулировать мужчинами, я – не исключение.

Через час, когда я уже надевала шапку на ещё влажные волосы, мысленно проводя ревизию своего внешнего вида – джинсы, не слишком узкие, но обтягивающие попу, свободный свитер крупной вязки, сквозь которое просвечивается атлас бюстгальтера… Минимум косметики и мягкая, увлажнённая кожа – именно это обещало новое молочко для тела. Не нарочито, но продумано.

Как написано в записке: «Не бойся жить, Стася». Я решила, что не буду бояться, не стану. Я приеду к нему и… и не знаю, но я приеду. В этом состоял мой гениальный план.

Возможно, в нём имелись прорехи и довольно серьёзные, такие как:

Он меня не ждал, вернее – он написал, когда я буду готова не понарошку, но это всего лишь игра слов, мне ли не знать, что это такое.

Я не знала, женат ли он или, возможно, у него есть подруга или любовница, или даже любовник, хотя вариант любовника всё же был весьма сомнительным.

Мне было неизвестно даже то, дома ли он, ведь сегодня день всех влюблённых, и он может праздновать с кем-то, может, понарошку, а может, и по-настоящему.

И, конечно, я не могла даже предположить его реакцию на моё появление.

Но, вне всякого сомнения – это был самый лучший и продуманный план в моей жизни.

Почти гениальный, я готова была крикнуть: «Эврика», когда забиралась на боковое сиденье авто Лёни, скосив глаза на букет на заднем сиденье.

- Четырнадцатое февраля, - он пожал плечами.

Сколько я помню Лёню – он всегда был с Мариной, они не разбегались, не выясняли отношения, они просто росли вместе, потом начали встречаться, потом поженились – обычная история, но сейчас мне хотелось такой же истории, не для своей книги, а для себя… Впервые жизни, это было странно. Так же странно на меня смотрел Лёня, но, как настоящий мужчина, воздержался от комментариев. Уверена, завтра меня забросают вопросами, но сейчас я крутила в руках телефон и смотрела на дорогу, которая сначала завела в лес, потом два раза куда-то свернула и, наконец, мы заехали на небольшую улицу, где стояли домики в виде альпийский шале, что было удивительно для нашей страны, но не удивительно для горнолыжного курорта. Аккуратные домики на одинаковом  и довольно большом расстоянии друг от друга, прятались от окружающих за деревьями под снежными шапками. Фонари, освещающие улицу, придавали пейзажу какую-то таинственность, а звенящая тишина немного пугала.

- Тут дорого, платят те, кто ценит уединение… поэтому мало людей, в Новый год бывает много, на каникулах, а сейчас… может, пара домиков занята. Вот тут останавливается Кир, - он остановился, и я, прикусив губу, смотрела на свет в окнах на фоне светлых стен и дерева, собиралась мыслями и продумывала детали своего гениального плана.

- Эм, Стася, а он знает, что ты приедешь?

- Да, конечно, - я почти не врала, в конце концов, у меня есть записка: «Когда захочешь». Я захотела сегодня.

- Просто странно… почему он сам не привёз…

- Выпил! – выпалила я.

- Хм, - всё, что ответил Лёня, пока я, опасаясь дальнейших расспросов, выпрыгнула из машины и сказала, чтобы он ехал и ни о чем не беспокоился.

Не было похоже, что Лёня не обеспокоен, тем не менее, проследив, когда огни машины скроются из виду, я прошла по тропинке к дому, смотря в окно.

Мой план рушился, он рушился прямо на моих глазах, и я, подходя ближе и ближе к окну, пробравшись по застывшему сугробу,  смотрела на руины моего плана - происходящее в доме.

В довольно большом помещении, отделанном деревом, на диване сидел Кир, вытянув ноги в светлых джинсах, а напротив, облокотившись на высокий подлокотник, сидела девушка.

Довольно молодая и привлекательная. Даже в обыкновенной серой толстовке, сквозь которую не просвечивает бельё, в таких же трикотажных штанах, с хвостом на голове – она была привлекательна. Они то и дело нагибались к столу, подцепляли палочками суши, отправляли их в рот, а потом улыбались и даже смеялись. Она бросила в него маленькой подушкой, он ответил ей тем же, потом она встала и вышла из комнаты, вернувшись с двумя кружками и уже без толстовки, в белой футболке.

Девушка была выше меня и моложе… по всему было видно, что моему понарошечному возлюбленному комфортно в её компании, как и ей с ним. Словно они знакомы три тысячи лет, словно они просто дружили в детстве, потом встречались, а потом поженились, словно они были Лёня и Марина, с той лишь разницей, что Кирилл явно был старше своей собеседницы. Теперь они передавали друг другу планшет, что-то разглядывая там, и я, почувствовав себя вуайеристом, стала пятиться назад, к тропинке, проклиная недоработки в своём плане. Меня мог бы утешить тот факт, что даже Наполеон просчитался или Александр Македонский, но не утешал.

Потому что я провалилась в сугроб, набрав полные угги снега, промочив ноги до колен, и теперь они застывали на холоде, пока я сидела на крыльце, подложив себе под попу плюшевую задницу с руками, которую я для чего-то купила в лавочке на выезде из посёлка.

Что ж, у меня был идеальный план, даже два плана:

Отвлечься от дня всех влюблённых – и в итоге я впервые в жизни отметила его, да не просто, а с мужчиной, привлекательней и желанней  которого не встречала. С мужчиной, который каким-то чудом научил меня танцевать, долго целоваться и не бояться рискнуть.

 И приехать к этому мужчине самой.

В итоге, всё что мне осталось – это плюшевая задница с руками, застывшие ноги, начинающий хлюпать нос и полная растерянность, ведь я довольно смутно представляла, где находится эта база, посреди которой я сижу, и у меня даже не было телефона, чтобы кинуть SOS во Вселенную, потому что я забыла его в машине.

Я могла постучать в дом и попытаться при этом не выглядеть полной идиоткой, или отправиться домой пешкой. И тот, и тот варианты были проигрышными для меня. В попытках вспомнить, с какой стороны мы приехали, или придумать благовидный предлог, чтобы зайти в дом, я сидела уже довольно продолжительное время, давя в себе слезы.

В конце концов, я всегда могу взломать соседний домик и провести ночь в отделении милиции, это лучше, чем заблудиться среди зимы или испортить Кириллу отношения с этой симпатичной девушкой.

Передо мной появился свет и три тени, моя маленькая и две повыше, сквозь слезы я не сразу сообразила, что кто-то открыл дверь и уже поднимал меня на ноги.

- Стася?

- У тебя есть соль? – выпалила я первый пришедший в голову предлог. Ведь это сельская местность, и тут все только и делают, что ходят друг к другу за солью…

- Есть… - девушка смотрела растерянно.

- Какая соль, Стася, ну-ка, иди сюда, - меня просто занесли и поставили на яркий свет большой комнаты, - да ты синяя вся.

- Я пойду, - я уже пришла в себя и решила срочно ретироваться. – Просто мимо шла, знаешь, гуляла, такие пейзажи, - я увидела округлившиеся глаза девушки и продолжила, - это тааааак вдохновляющее, искрящийся пушистый снег на ветках деревьев, - не было похоже, что мне верят, поэтому я продолжила, - вот как... белая берёза под моим окном принакрылась снегом, точно серебром!

- Может, у неё жар, - женские руки участливо дотронулись до моего лба, - Есенина читает…

- У меня нет жара, я просто вспомнила, что у меня нет соли, любуясь на иней, который очень похож на кораллы, вы видели кораллы из соли? Я вспомнила, что у меня нет соли, так вот, у вас есть соль? Если нет, ничего страшного, я по пути куплю.

Я тянула на себя куртку, старательно избегая взгляда Кирилла, вполне довольная собой, по-моему, очень правдоподобно получилось.

- Ты посмотри на неё… - я почувствовала, что Кир приподнял меня, от чего угги практически упали с ног, помогла им его девушка.

- У неё тут снег.

- Класс, - голос Кира до этого момента был мягким, словно обволакивающим, он говорил, слегка растягивая гласные, тут же стал резким, и я поняла, что ничего классного нет, даже отдалённо классного.

- Мне надо домой, у меня кот голодный, - привела я свой последний и самый главный аргумент. Небольшую деталь, что кот остался на попечении моей сестры, я решила умолчать.

- Пожалуйста, помолчи, а? – меня уже усадили на диван и беспардонно снимали джинсы, остановившись лишь на мгновение, заметив под плотной тканью чулки с ажурной резинкой в цвет белья. Красивое белье – это всегда половина успеха женщины, так всегда говорит моя сестра, и у меня нет причин ей не верить, не было до сегодняшнего дня.

- Очуметь, - чулки слетели раньше, чем я успела пожалеть об этом, в любом случае – мне бы хотелось выглядеть привлекательно. А укутанная в тёплый огромный плед, с чашкой дымящегося горячего какао и, наверняка, красным носом, я не могла так выглядеть. Но какао был слишком вкусным, а моим ногам наконец-то тепло, так что я даже испытывала благодарность, прокручивая в голове свою версию про берёзу, серебро и соль.

- Ты почему не позвонила? – услышала я слишком близко к своему уху.

- Ам…пффф… - всё, что смогла я ответить, потому что меня почему-то целовали за ухом, слегка прикусывая мочку.

- Почему сразу не зашла? – он продолжал меня целовать, не жарко, не слишком интимно, но прямо на глазах своей девушки. На её глазах? У них тут что, свободная любовь?

- Я не занимаюсь групповым сексом, - решила расставить я точки над«И».

- Да ты что? - в голосе слышался смех.

- Нет, не занимаюсь.

- Это хорошо, потому что я тоже не любитель.

Я уже окончательно отогрелась и ещё больше запуталась, пока переводила глаза с Кирилла, который, улыбаясь, смотрел на меня, на девушку, которая сидела на невысоком столике и с энтузиазмом поедала суши.

- Я Аня, здрасте, - она улыбнулась, - его сестра, но могу быть братом, белой берёзой, святым Валентином, как вам будет удобно.

- Стааааася.

- Слышь, Валентин, может, пойдёшь к себе?

- Пойду, - она отвечала брату, но смотрела на меня. – Только холл общий… мне прикажешь через вас утром прыгать? Может, и вы к себе? Чтобы по-честному.

Я уже была на руках у Кирилла, закутанная в плед, пытающаяся понять, что происходит и дадут ли мне сегодня соль. Соль отчего-то меня интересовала больше всего.

- Кир, я сейчас что-нибудь принесу, в чём ей спать, а то её пижама, - она покрутила мой чулок, - слегка промокла.

- Угу, спасибо.

Не было похоже, что меня спрашивают или хотя бы условно интересуются мнением. Меня просто несли, а я, уткнувшись носом в ключицу Кира, млела от запаха, куда более концентрированного, чем остался на моей подушке.

Эта ситуация: я на руках понарошечного возлюбленного, альпийское шале в наших реалиях, Аня, поедающая суши, иней на ветках – всё это выглядело комично и как-то по-водевильному, словно я попала в одну из тех мелодрам о любви, которые снимают по глупым книжкам.

Он усадил меня в центр большой кровати, снял плед, свитер, пробежался глазами по груди, которая, я уверена в этом, выглядела потрясающе в бюстгальтере из атласа лавандового цвета, и стал надевать на меня тёплую трикотажную кофту, которую молча занесла сестра и, так же молча оставив её на краешке кровати, вышла.

- Жалко прятать такую красоту, но тебе нужно согреться.

Он укрыл меня одеялом, и улёгся рядом, под тем же одеялом. Меня начали нервировать его джинсы, потому что я закинула свою ногу ему на бедра.

- Сними свои джинсы, - прошептала я, его близость и полумрак комнаты очень быстро вернул состояние, в котором я находилась целый день.

- Позже, Стася, - он улыбнулся, ещё раз подоткнул одеяло, забрался рукой мне под кофту и спросил:  - Так что ты тут делаешь?

- Ты написал, когда я буду готова не понарошку.

- И ты готова?

- Да, я готова… - у меня не было ни малейшего сомнения в том, что я готова. Я была в спальне Кира, в красивом белье, и нас разделяли только атлас лавандового цвета и мягкий деним.

Он  что, снова собирался отказываться?

- На самом деле я тебя спрашиваю, как тебе пришла в голову идея приехать сюда, а потом замёрзнуть  на крыльце?

- Но ты написал…

- Я написал, а ещё я оставил тебе четыре номера телефона, четыре, достаточно было позвонить по любому из них, а не…

- Ты сказал: «Не бойся жить, не бойся рисковать», я рискнула, у меня был план, - да, возможно, это был не самый гениальный план и даже не самый лучший, но он определённо был.

- И в чем состоял твой план?

- Приехать сюда.

- И?

- И? – я впала в ступор, после «и» я не думала, я просто хотела приехать и увидеть снова Кирилла, ещё раз потанцевать с ним, чувствуя, как он ведёт, а я не хочу сопротивляться. Я хотела ещё раз почувствовать запах его парфюма и его самого, хотела поцеловать его, и если мне повезёт, то он будет целовать меня в ответ долго, настолько долго, как только у меня получится. Я хотела сказать ему, что скучала по нему весь день, думала, и в мыслях не один раз отдалась ему, в таких невообразимых позициях, которые никогда не пробовала и даже некоторые не видела, а только слышала о них. Мне хотелось сказать ему, что он самый удивительный мужчина, которого я только встречала, и, скорее всего, встречу, и что мне действительно понравилось отмечать день всех влюблённых. Ведь праздник делают не плюшевые сердца и букеты, а люди, которые смотрят друг на друга сквозь мерцание свечей, а потом танцуют под Элтона Джона, буквально утопая друг в друге. И это очень хорошо, что есть такой праздник, когда можно не бояться выглядеть чрезмерно сентиментальным  или романтичным, а просто принять всё, даже самые нелепые атрибуты праздника, ведь главное – это человек рядом. Ещё мне хотелось сделать подарок Киру – красное плюшевое сердце, которое сейчас осталось на крыльце и, наверное, уже замёрзло, и конечно, я очень сильно хотела заняться с ним любовью. И всё это – не понарошку…

Прервав поток своих мыслей, я посмотрела на приподнятую бровь.

- Я сказала это вслух, да?

- Понарошку ты моя, - после продолжительного молчания.

Мне резко стало жарко от его взгляда, я пробежалась глазами по его лицу, остановилась на губах, щетине, на футболке, которую тут же захотела снять, но сняла свою кофту, смотря вопросительно на него, пока он не снял свою.

- Я буду целовать тебя долго, - он притянул меня к себе, - от тебя пахнет абрикосом, помимо духов.

Его губы изучали мои, ласкали, прикусывали и отпускали, язык проходился по губам и между, встречаясь с моим, я снова пробовала на вкус его губы, и в этот раз они мне нравились даже больше, чем в прошлый.

Надавив ему на плечи, принудив его лечь на спину, я лежала на нём, целуя, прикусывая и царапаясь о щетину, которая наверняка оставляла раздражение на моей шее, когда он проводил по ней губами. Мои поцелуи опускались ниже и ниже, он просто придерживал меня, словно давал полное право над своим телом, которым я тут воспользовалась, расстегнув пуговицы на джинсах, потянув их вниз по ногам, взяв в руку и очередной раз буквально взвизгнув от внушительной эрекции. Меня приводили в восторг и внушительные размеры, и небольшой островок влаги на трикотаже.

Посмотрев на его полуприкрытые веки, я испугалась, что сейчас, именно сейчас, он снова меня остановит, поэтому быстрым движением приспустила трикотаж и, облизнув головку члена, вобрала в себя максимально возможную для себя длину – почти всю. Лаская языком, придавливая, кружа вокруг, глубоко в себе, придерживая рукой и отпуская, слыша его громкое дыхание, я была уверена, что в этот раз я не услышу «нет».

Не существует такого мужчины, который сказал бы «нет» после подобных кульбитов языком. Постепенно основная цель моего манёвра испарилась из моей головы, осталось только два дыхания, его руки, которые то тянули меня за волосы, то гладили по плечам. Остались его движения бёдер и мои, которые словно сошли с ума, как и я сама, когда тёрлась грудью о мужское тело, и единственной моей более-менее осознанной мыслью было – это ненависть к атласу, который находился между нами. Между моими сосками и его горячей кожей… Словно угадав мой вздох неудовлетворения, Кирилл расстегнул замочек раздражающей вещицы и в этот момент резко поднял меня наверх, перекатив под себя, со словами:

- Черт, да, теперь моя очередь, - и он замедлился, словно на киноплёнке, снимая по моим плечам атлас, привстав на колени между моих ног, он откровенно разглядывал меня, цепляя пальцами тонкую резинку трусиков, чтобы снять их.

- Ты краснеешь? – Я покраснела?

- Очень красивая, красивей, чем я думал, - рука прошлась по шее, остановившись между грудей, словно выбирая, - очень, как я мог… - потом его губы целовали легко и остро поочерёдно, слизывая следы лёгких укусов и сильных поцелуев. Его губы были одновременно везде и нигде, потому что в эти моменты я парила, я была на седьмом, нет на тридцать седьмом небе от счастья. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно, но я только стонала и просила ещё. Остановилась только на миг, ощутив горячее дыхание у себя между ног. Не будучи большой любительницей подобного, я не хотела отвлекаться на раздражающие меня ласки, но на своё подобие сопротивления всё, что услышала:

- Не любишь? Хм… придётся реабилитировать в твоих глазах мужской род.

И он реабилитировал, несомненно, и даже подряд два раза, что было удивительно, но не более удивительно, чем мелькнувший в руках пакетик, и мой вскрик от ощущения наполненности и, что удивительно – ощущения цельности самой себя. Он придерживал меня, подкладывал подушку, потом убирал её, менял несколько раз позы, не отрывался от моих губ, синхронизируя движения языка и члена во мне. Одновременно подстраивая под мой ритм, навязывая при этом свой, пока я не стала задыхаться то ли от нехватки кислорода, то ли от переизбытка эмоций, а, возможно, от того, что сорвала голос, пока его движения не приобрели агрессивный характер, и, с силой схватив меня за бедра, он не кончил, ровно с моим оргазмом, не знаю, которым по счёту.

Я лежала и смотрела в белый потолок, пытаясь отдышаться, чувствуя, что по мне всё ещё скатывается пот, перемешенный с его потом.

- Это было… это было…

- Хорошо? – подсказала я.

- Нет. - Нет?! – Это было невероятно.

- Да, - я с радостью согласилась, устраиваясь на его груди, пока он накрывал меня одеялом.

- Мне нужно встать, - пошевелясь.

- Зачем? – мне не хотелось отпускать этого мужчину, пока он ещё пах мной и нашим сексом.

- Нужно кое-что выбросить, - он многозначительно посмотрел вниз, я тоже, презерватив, - я скоро.

- Не мойся. - Я сказала это вслух?

- Ни за что, - он понюхал своё плечо, - кажется, я пахну абрикосом помимо духов, - и, понюхав пальцы правой руки, нагло глядя мне в глаза, облизнул их.

Мы не спали той ночью. Несколько раз выходили в холл, чтобы доесть суши, потом я сделала салат из свежих овощей, и его мы тоже съели, потом мы пили шампанское и заедали помидорами, потому что клубники не было. Несколько раз мы занимались сексом, и он не был менее крышесносным.

Между сексом и едой мы говорили о его работе, о моей, о фильмах, книгах, актёрах, сериалах, о домашних животных и растениях, о странах и передачах по ТВ. Мы обсудили новости мирового фондового рынка и преимущества марки «Самсунг» перед «яблоком» и наоборот. Мне казалось, что я могу провести вот так всю жизнь, разговаривая, готовя салат и целуясь. Пару раз мы танцевали под Элтона Джона и бесконечно долго целовались, мои губы припухли, и на щеках наверняка было раздражение, у меня почти наверняка потекла тушь для ресниц, но я была счастлива, как никогда и ни с кем в своей жизни, до самого утра, пока меня не разбудил тихий шёпоте Кира.

- Вставай, просыпайся, засоня.

- Не хочу…не буду, иди сюда, - я протянула руки, схватившись за шею, и он позволил притянуть себя.

- Стася, ты знаешь, у меня поезд через три часа…

- Я знаю, - я знала, но отказывалась об этом думать, не могла думать, но думала, и на глазах наворачивались слёзы.

- Не плачь.

- Мы больше не увидимся.

- Почему это?

- Ты живёшь за тысячу километров от меня…а я от тебя.

- И что?

- Кааааааак? – тут меня прорвало, и я, наконец, заплакала сильно, душа свои слезы в футболку Кира.

- Тысяча… что такое тысяча, Стася, когда люди находят друг друга? Есть поезда, самолёты, автомобили, интернет, телефоны… это мелочи, понимаешь. Мы могли не встретиться вовсе, и эта ночь могла не состояться…

- Да уж, - я припомнила ему его отказ, не отказав себе в сарказме.

- Ты действительно не занимаешься сексом без любви?

- Занимаюсь, но с любовью лучше… разве нет? – он смотрел внимательно на меня.

- Тогда почему… почему ты не стал в первый вечер?

- А ты бы пришла потом, Стася?

- Да!

- Не-а, ты бы записала меня в приключение… разовое.

- Но я и сейчас могла не прийти! - Могла ли?

- Тогда бы я к тебе приехал.

- Правда? – мне только что сделали подарок на Новый год и день рождения сразу.

- Абсолютнейшая правда, я бы нашёл тебя, Стася, и не отпустил, и сейчас не отпущу. Расстояние… оно понарошку, а вот то, что я нашёл тебя – это навсегда.

Я не стала спорить, а просто поцеловала его, забыв, что ещё не чистила зубы, смутившись, встретив его взгляд, я улыбнулась в ответ.

- А где Аня? – я вспомнила о его сестре, хотя совсем не думала о ней в течение ночи, не отказывая себе в проявлении эмоций.

- Она уехала на курорт, была зла от недосыпа и хорошо, что в следующий раз ты её не скоро встретишь, - смеясь над ситуацией.

На крыльце, в белом пакете, под слоем снега, лежало красное плюшевое сердце с руками.

Я протянула его Кириллу, понимая, что цвет моего лица сейчас такой же, как эта игрушка.

- Ты даришь мне плюшевую задницу с руками?

- Ага, - это был действительно очень глупый подарок.

- А ты понимаешь, что это значит?

- Эм…- что я форменная идиотка?

- Что ты должна мне как минимум ещё пятьдесят таких задниц?

- Как?

- Каждый год по заднице, Стася, - он подмигнул и повёл меня к такси, которое через двадцать минут довезло меня до моего дома, где я осталась на дороге, глупо улыбаясь и смотря вслед автомобилю.

Часть три.

«Бывает, проснёшься, как птица, и хочется петь и творить, но к завтраку это проходит» у меня не прошло после завтрака, после обеда и ужина, которые я провела в одиночестве, вернее– с наглым рыжим котом, который всё ещё с подозрением осматривался в новом доме и привыкал к новой спальне, в которой я поклеила обои на свой вкус, и это были не цветочки.

Я ходила вокруг компьютера, гипнотизируя монитор, словно от этого зависит, пришлёт ли Гавр мне сегодня ответ, наконец, бросив это занятие я отправилась в ванную комнату, которая, уверена, может привести к панической атаке почти любого мужчину, почти. Пройдясь как следует по ногам скрабом для ног и молочком для шелковистости кожи, задержавшись на животе, поглаживая мягкими движениями, я нанесла молочко с запахом алоэ и ромашки.В красивом белье, ведь красивое белье и духи – половина успеха женщины, я услышала поворот ключа и увидела на пороге квартиры мужчину, про  такого не говорят милый или привлекательный, про такого говорят кратко и ёмко: «Красивый мужик», я ещё добавляю: «Мой».

- Как прошёл твой день? – мой мужчина выкладывал продукты из пакета, ставя на стол баночку со скрабом, - малиновым, моим любимым… – И вот ещё, как ты и просила, - я одобряюще кивнула, прижимаясь к Киру.

- Есть будешь?

- Да, конечно, невозможно долгий день, но зато с завтрашнего дня я свободен, - он поцеловал мой безымянный палец с совсем новеньким колечком, - ты всё собрала?

- Да, - меня уже несло от близости собственного мужа, но тому были объяснения, ведь я не видела его целый долгий день, и в моем теле бушевали гормоны. От несанкционированного секса вместо ужина Кира спас сигнал электронной почты.

- Он доволен, - крикнула я. - Говорит, что круче, чем с лётчиком и медсестрой, особенно тот момент в поезде!

- Стася, не говори, что ты описала наш…

- Ты меня вдохновляешь.

- О, отлично, надеюсь, после этих выходных ты напишешь трилогию.

Я планировала написать трилогию.

Трилогию нашего знакомства накануне дня всех влюблённых, наших встреч, приездов и звонков, пока почти через год мы не поженились накануне Нового года, и завтра, двенадцатого февраля, мы едем на горнолыжный курорт, где в день всех влюблённый я подарю Кириллу плюшевое сердце, к руке которого будет приклеена белая пластинка с двумя полосками… Мы долго этого ждали, и этот день – самый подходящий для таких подарков. Ведь праздники создают не атрибуты, а люди, которые именно в этот день имеют возможность остановиться и сказать: «Эй, я люблю тебя».

Вот и всё. 
Спасибо всем, кто прочитал. 
С наступающим праздником и пусть этот немного странный день никогда вас не разочаровывает. 

По традиции таз для томатов и чепчиков на форуме))))