15

И если это не ложь, -
Весь город ты позовешь,
Посмотреть, как я умираю,
А я в начале пути,
И мне ведь нужно пройти
Целых восемь шагов к Раю.

Гриша смотрел, как Оля переодевается в пижаму с мишками и улыбался.

- Чего глазеешь? – спросила она, заметив его хитрый взгляд.

- Сколько лет этим медведям?

- Очень некрасиво с твоей стороны намекать на мой возраст, - шутливо упрекнула его Валькирия.

Она забралась в кровать, уютно пристраиваясь к Гришке. Он притянул ее к себе, и его рука сразу скользнула под рубашку.

- Очень глупо одеваться каждый раз в эту фланелевую прелесть. Все равно сниму, - шептал Птицын Оле в ухо, покусывая его.

- Признайся, тебя возбуждают медведи, - подначивала его Князева, хихикая через стоны.

- Виновен.

Гриша даже не думал спорить. Его возбуждало все. И всегда. Пижамные медведи, атлас и кружева, вышивка солярных знаков на льняных сорочках. Если это было на Ольге - это возбуждало. Всегда. Он уже не помнил тех дней, когда ее не было в его жизни. И не хотел вспоминать. Лишь изредка в командировках Птицын просыпался один в постели. На него накатывала паника, когда он не находил рядом своей Валькирии. Но разум быстро успокаивал нервы, утешая скорым возвращением домой, где он наверстает упущенное. У него было куда возвращаться. У него был дом и любимая женщина. Больше, чем любовница, спутница, жена. Ольга была его другом, сбывшейся мечтой, всем его миром. Они были частью целого, одним организмом. С каждым днем Гриша желал ее сильнее, больше. Он любил ее крепче, глубже, поражаясь собственным чувствам. Но самое потрясающее, что он чувствовал то же самое в Ольге.

Рубашка с мишками была отброшена к изножью кровати. Гриша медленно, неспешно, лениво растягивал удовольствие. Он часто был несдержан, порывист, особенно после Севера. Но сегодня ему хотелось ласкать ее долго и нежно, осторожно, мучительно медленно. Поэтому он не спешил избавить Олю от штанишек, лишь поглаживал ее ноги, попку, покрывая поцелуями плечи, грудь, живот любимой.

- Бенни, малыш, - застонала девушка, как всегда в минуты близости зовя его Северным именем.

- Ммм, - протянул он, улыбаясь, зная и любя этот жалобный голос.

- Пожалуйста, я хочу…

Она толкнулась бедрами ему навстречу, желая немного больше ласк ниже пояса.

- Я тоже хочу, Хель. Ты меня с ума сводишь, - хрипло отвечал Бен, но игнорировал при этом ее попытки потереться пахом о его ладонь.

- Бен, - захныкала Оля, выгибаясь, крепко сжимая его волосы в кулаке.

- Тихо, тихо, не спеши, - уговаривал он ее. -  Не торопись, родная.

И снова Гриша целовал ее, ласкал, но не спускался ниже пояса. Изловчившись, Оля сама стряхнула низ пижамы, чем вызвала смех Птицына. Он наконец коснулся ее влажной плоти так же издевательски невесомо, едва ощутимо. Оля зарычала. Гриша снова засмеялся, ликуя.

- Так люблю тебя, - улыбался он ей в губы. - Бесподобна.

Девушка дрожала и извивалась в его объятиях. Она уже не просила, зная, что это бесполезно, просто ждала, когда сладостные мучения сменит не менее сладкий пик наслаждения. И Гришка надавил чуть сильнее, наконец, давая ей желанную разрядку.

Ольга впилась в его губы, покусывая и вскрикивая. Она делила с ним свое удовольствие, отчего оно становилось еще острее и объемнее. Постепенно поцелуи стали менее яростными, и она больше не дергала его волосы. Гриша уложил девушку на спину, нависая сверху. Он прекрасно знал, что Оля любит продолжить без передышки. Целуя ее, он спешно избавлялся от боксеров, когда на столе загудел мобильник.

Ольга тут же напряглась.

- Ждешь звонка? – спросила она раздраженно.

- Рехнулась? – тут же взъерепенился Гришка. - Время – ночь. Какие еще звонки?

- Важные, рабочие? – предположила Оля.

Птицын только глаза закатил. Перед сезоном он пахал, как конь, часто мотался по командировкам, что, конечно, не радовало Олю. Но она не жаловалась. Пока не начались звонки ночью во время секса.

Телефон замолчал, но тут же стал жужжать снова. Гриша ругнулся и схватил мобильный. Он нахмурился, включил беззвучный режим и кинул телефон обратно на тумбочку.

- Стей, перезвоню потом, - объяснил он.

Оля чуть вздернула брови.

- Перезвоню, - упрямо повторил Гриша, раздвигая коленом Олины ноги.

Она не сопротивлялась, разумеется. Хотя ночной звонок Стейны не был обычным делом. Старшая в принципе редко беспокоила Гришу. Последнее время они часто расходились во мнениях, и Наташа несколько абстрагировалась, выражая тем самым свое недовольство.

Звонки поубавили пыл Птицына, но он не желал отвлекаться. Целуя Олю, он снова старался поймать волну, настроиться. Но едва энтузиазм стал возвращаться, как зазвонил домашний телефон. Ольга и Гриша синхронно вздрогнули. Трель быстро смолкла, перекинув звонок на автоответчик. Из динамика послышался голос Наташи.

- Гриш, ты дома? Прости. Или в командировке? Я забыла. Мобильный не берешь. Я в кофейне тут недалеко. У твоего дома. Прости, что так поздно. Но мне надо… очень надо с тобой поговорить. Черт, ребята, простите. Вы, наверное… спите. Но вдруг… Ох… забудь, Гриш. Просто посижу тут, успокоюсь. Оль, извини.

Динамик прогудел длинно и пискляво, обозначая конец сообщения. Гриша с Олей смотрели друг на друга, а потом Птицын стал медленно склоняться к ее губам.

- Прикалываешься? – фыркнула Ольга, отворачиваясь.

 - Ничего подобного. Я абсолютно серьезен, - парировал он, целуя в шею, раз уж забрали губы.

- Прекращай, Гришк, - Князева аккуратно, но уверенно стала спихивать его с себя. - Ты ее голос слышал?

- А ты мой член трогала?

Ольга захихикала.

- Полагаю, там всё то же самое, что и вчера.

- Угу, а вот завтра точно может посинеть и отвалиться. Иди ко мне.

Птицын попытался поймать ее, но Оля юркнула в сторону, уклоняясь.

- Ну, Хеееель, - заныл он, как маленький.

- Перестань, малыш, - отругала его Ольга. - Наташа не стала бы беспокоить ночью. Она пять раз извинилась. Что-то серьезное случилось. Я уверена.

Гришка сел на кровати, взъерошил волосы и поморщился от неудовлетворенности. Он, конечно, знал, что Оля права. Не стала бы Стей по пустякам названивать среди ночи на мобильник и домой. И сидеть в кофейне среди ночи – точно не обычное для нее дело. Возбуждение медленно уступало место тревоге. Птицын взял телефон и отписал, что будет через пять минут. Морщась и брюзжа себе под нос ругательства, он натянул трусы, треники, толстовку.

- Нормально потрахался перед сном. Жена сама гонит к левой тетке.

Ольга засмеялась.

- Я не жена тебе, милый.

- Очень даже зря, - Птицын щелкнул подругу по носу.

- Ты так оригинально делаешь мне предложение? – уточнила Князева, совсем развеселившись.

Гриша пожал плечами.

- Сколько лет мы вместе, Оль?

- И опять эти намеки на возраст.

- Серьезно, детка! Почему бы не пожениться? – гнул свое Командир Волков.

- По кой черт, Гришань? Тебе обязательно нужен штамп в паспорте, Валькирия в кринолине и толпа бухих воинов?

Гриша задумался на секунду, и ответ пришел сам собой.

- Можно устроить свадьбу на Севере. Есть обряд. Он немного, кхм… откровенный и необычный.  Даже жутковатый. Но тебе, думаю, понравится.

- Что за обряд? - уцепилась за идею Ольга.

- Я сам толком не знаю, но Эрик и Стей в свое время собирались соединиться именно так.

- Интересно. Хочу знать больше.

Гриша расплылся в улыбке, млея от ее энтузиазма. Он опустился на колени перед кроватью, где сидела Оля. Голая, румяная, растрепанная, прекрасная. И взял руки девушки в свои.

- То есть ты будешь моей? Навеки?

 - Разве когда-то было иначе?

Гриша глухо застонал, накрывая ее губы своими.

- Всегда, - бормотал он, целуя ее. - Ты всегда моя. Но…

- Но, если ты хочешь, я не против поклясться в этом. На Сервере, а не перед теткой в ЗАГСе.

- Ловлю на слове.

- Иди уже, - Оля нехотя оттолкнула его.

- Приду – разбужу, - пообещал Гриша, шнуруя кроссовки.

- Кто бы сомневался, - закатила глаза Князева, поворачиваясь на бок и укрываясь уютным одеялом.

Птицын вышел из подъезда и с удовольствием глотнул прохладный ночной воздух московской весны. Отдавало выхлопными газами, но Гришка любил запах урбании. Он прошел быстрым шагом до кофейни и сразу увидел Наташу. Она сидела в одиночестве за столиком, водя пальцем по чашке с кофе.

- Привет, - поздоровался Гриша, садясь напротив.

Он специально не заострил внимание на приветствии, чтобы не обнимать Старшую, как обычно. Последний раз они расстались на не самой радужной ноте, и в данный момент Наташа ему не очень нравилась. Но она была его другом, его учителем, самым близким человеком после Ольги, и именно это не позволяло ему проигнорировать ее звонок.

- Привет, - улыбнулась ему Наталья. С трудом, но приличий ради.

Подошла официантка, Гриша заказал кофе.

- Прости, что вытащила из постели, - начала извиняться Стейна.

- Брось, я не спал.

- Тогда тем более, - она чуть улыбнулась. - Перед Олей неудобно.

- Все нормально, Наташ. Ольга понимает.

- Ну да.

Принесли кофе, и Гриша приложился к чашке. Он не собирался задавать наводящих вопросов, спрашивать, что случилось. В их странной жизни бывали разные времена. Иногда просто кто-то был нужен рядом, чтобы было с кем помолчать. У Гриши была Оля. А у Наташи… У нее все время кто-то был. Она не страдала от одиночества. Но некоторые вещи молодые любовники не в силах постичь и, уж тем более, принять.

- Ты счастлив? – огорошила Наташа без преамбул.

Птицын захлебнулся кофе. Он долго кашлял, фыркал, утирал слезы, а Стейна в это время издевательски хлопала в ладоши.

- Вопросики, Наташ, - выдавил он, наконец, успокоившись.

- Так счастлив? – она не была настроена на виляния и пыль в глаза.

- Пожалуй, - пожал плечами Гриша.

- Так и думала, - пробормотала Латышева. - Это потому что ты с Ольгой или вообще?

Гриша подумал немного, но ответ был на поверхности.

- Я до безобразия счастливый говнюк. У меня есть крыша над головой и работа, которая мне нравится. Есть любимое дело, где я тоже не на вторых ролях. И Ольга – да. Пожалуй, Ольга и есть мое счастье, а все остальное для удобства и потешить самолюбие.

- Она счастлива с тобой?

- Почему ты меня об этом спрашиваешь? – внезапно ощетинился Гришка.

- Потому что мне она не ответит. Или ответит, но наврет.

Спорить с этим было сложно. У Ольги сложились хорошие отношения с Наташей, но друзьями они так и не стали. Даже с Нори Князева была более открытой, чем со Старшей. Возможно, сказывалась разница в возрасте или первичная осторожность, от которой Хелл так и не избавилась за эти годы.

- Не знаю, Наташ, - у Гриши не было проблем с откровенностью, но вот эта тема всегда в нем болела. - Когда мы дома, она вроде и счастлива, а на Севере…

Он замолчал, и Наташе пришлось уточнять.

- Скучает по боям? По оружию?

- Не знаю. Но что-то в ней словно натягивается. Становится как струна. И смотрит на меня… слишком нежно. И я люблю ее в эти моменты сильнее. Это сладко и больно одновременно.

- Как конфеты, только с кровью.

Птицын поморщился.

- Ох уж этот твой медицинский юморок.

Наташа чуть усмехнулась.

- Значит, так бывает? С этим можно жить? Вы ведь живете, - снова спросила она.

Гриша только неопределенно мотнул головой.

- Даже вы, раненые дети, научились счастью.

- Даже? – Птицын заломил брови, собираясь обидеться. - Не такие уж мы и раненые, чтобы быть «даже».

- Не дуйся, Гришк, просто я знаю вашу историю.

- Просто ты не знаешь других историй.

- Я все знаю про свой клан, - вздернула нос Старшая.

- Тор разводится, - брякнул Птицын. - Знала?

- Нет, - Наташа вытаращилась на него, не веря.

- Запал на новую сотрудницу из аналитического отдела. Жена узнала, гонит метлой.

- Он ведь из темы ушел из-за семьи, говорил, детей не видит.

  - Теперь еще реже видеть будет.  А Ярл…

- А он-то что?

- Скучает по теме. Мы тут с ним пили недавно, так он даже ревел.

- Господи, - Наташу передернуло.

- А ты думала, он из любви к искусству устраивает убыточные фолк-вечеринки с бесплатной выпивкой для Волков?

- Ну – да. Я ведь там пою. Бесплатно.

Птицын в голос заржал.

- Обожаю твою несокрушимую эгоцентричность, Наташк.

- Ярл жалеет? Кто бы мог подумать, - продолжала недоумевать она. - Он выглядит таким…

- Счастливым? – подсказал Гришка. - Он счастлив, но… Но уверен, что мог достичь большего, дослужиться до Командира. А не только пятеркой командовать.

- И до Старшего бы дорос. Я бы помогла, - подтвердила Наташа.

- Это его кровь в конфете.

Наташа едва сдержала вздох, а Гриша снова отхлебнул кофе, позволяя ей переварить.

- Эрик счастлив. Даже Эрик, - пробормотала Наташа.

- Ну вот Эрик не обиделся бы на твое «даже». Тут уместно.

- Привязался, - сморщила нос Стейна.

- Но спешу тебя порадовать или расстроить: Эрик тоже не шибко в дзене.

- О, да ладно, - не поверила она. - Эрлаз получил все, что желал: Нори, дочь от нее.  Он ведь с головой ушел в декрет. Я грешным делом переживала, что Север забросит.

- Он забросил жену, Наташк, - Гришка шлепнул себе рукой по рту. - Черт.

- Договаривай, - потребовала Старшая, сдвинув брови.

- Между нами.

- Естественно.

- С меня Ольга скальп снимет.

- Я же сказала, Гриш!

- Я нечаянно узнал. Они по скайпу с Нори трепались.

- Да говори уже, Бен.

- В общем, Эрик слишком проникся декретом. У них с Нори нет секса. Вообще, уже погода, - мгновение Птицына мучили угрызения совести за выболтанный секрет, но быстро отпустило, и он хихикнул. - Как тебе такая кровь в конфете?

- Офигеть. Эрлаз? Без секса? С ума сошел что ли?

Гриша развел руками, не имея ответа на этот вопрос, а Наташа глупо захихикала. Она припомнила давние деньки, когда Эрик ушатывал активным и разнообразным сексом даже ее молодой и похотливый организм. И теперь ее так и тянуло выписать ему при встрече рецептик на виагру. Сдержаться будет непросто, но ради Бена придется.

- Полегчало что ли? – заметил смену ее настроения Гриша.

Наташа сдвинула брови, но камень с души, который так любезно подогнал ей Артур, стал заметно легче.

- Я иногда забываю, что мы ненормальные, - призналась Наташа, - начинаю думать, как здоровый человек, без заскоков.

- Бывает, - Птицын махнул рукой, - временное явление.  Я сегодня Ольке опять предложение сделал. И опять нелееепо.

- Неужели кольцо купил?

- Дурак я что ли?

- А что ли нет?

- Ну… местами.

- И она опять тебя отшила? 

- А вот и мимо.

- Шутишь!

- Нет. Уболтал на Северную церемонию. Помнишь, вы с Эриком…

- Ооо, - Наташа искренне удивилась. - Ты сам-то как на это решился?

- Выбора у меня нет. Обычную церемонию Валькирия не желает.

- Она вообще знает, что придется…

- Ничего не знает пока, но ей понравится.

- Ну-ну, - прищелкнула языком Стейна. Она не сомневалась, что элементы эксгибиционизма в церемонии придутся Ольге по душе.

В свое время только ленивый Волк не видел совокупления Хелл и Кеннета. Даже Бену «повезло» это лицезреть. Наташа не знала точно, но догадывалась, что Валькирия тоскует не только по боям, но и по темному удовольствию Артура, которым тот ее заразил. Гришка излечил Ольгу от многих недугов. Он был ее миром так же, как и она его. Но поступки, люди, события оставляют след в душе. Артур Кеннет Савицкий был из тех, кто рисует по коже до крови. До той самой крови, которая потом прилагается к конфетам. Без которой они не были бы сладкими.

- Пойдем отсюда, - Стейна бросила на стол деньги, встала и направилась к выходу.

Мысли об Артуре снова сбили ее с позитивного настроя. Бен помог ей. Даже почти успокоил, но не решил за нее. Решать предстояло самой. И это будет в любом случае тяжело. С Кеннетом легко не бывает.

Гриша молча следовал за Наташей, провожая ее до машины. Она взялась за ручку дверцы, но сразу отпустила. Обернулась к нему.

- Артур приезжал, - выпалила она. - Он… он предложил мне быть с ним.

- Что ж… - Гриша сунул руки в карманы. - Как бы в этой конфете не было больше крови, чем сладости.

Вмиг его лицо просияло, и Птицын заулыбался, как пацан.

- Слушай, Наташ, а ты соглашайся! Нам ведь нужна пара смотрителей. Я думал об Эрике и Нори, но…

- Бен, ты рехнулся? Хочешь Кена в свидетели на свадьбе?

- Он Хельке жизнь спас.

- Угу, а за два года до этого чуть дух из нее не вышиб оплеухами. И тебя пытался на тот свет отправить.

- Ты же знаешь, что это не совсем так. Отрава - дело мерзкое, но…

- Отрава еще и темное дело, дорогой. Не было гарантий, что ты не помрешь от нее. Считай, повезло.

- Я не в восторге от Артура Савицкого, но для ритуала нужна пара.

- Он спал с Хелл!

- Вот именно, - выдохнул Бен еле слышно. - Мы ведь с тобой – тоже.

Наташа вытаращилась, совершенно не понимая логики. Бен был не менее консервативен, чем Эрик в любовных вопросах. Особенно в том, что касалось его отношений с Хелл. Особенно в том, что касалось его лютой ненависти к Кеннету.

- Он видел ее голой, - пояснил Птицын. - Это факт. Паршивый, но факт. Расширять круг тех, кто мог лицезреть мою обнаженную Валькирию, я не желаю. Даже если это будет Эрик.

Наташа моргнула.

- Иногда мне кажется, что ты такой же придурок, как и Кен. Просто прикидываешься правильным.

Гриша ничего не ответил. Он терпеть не мог, если его сравнивали с Савицким. Особенно, когда это делали Хелл или Стейна. Потому что в этом было много правды.

Продолжение следует...