2

Коль сбежать ты не смог -
Пусть поможет нам Бог
Удержаться на грани припадка.

- Если ты не желал Бену смерти, какой смысл был его травить? – спросила Нори, не очень рассчитывая на ответ.
Артур и не спешил с ней делиться. Девушка уже собиралась сменить тему, когда он заговорил.
- Если бы Наташка не изобрела антидот, он провалялся бы овощем до осени. Яд выходил бы, но медленно. Я бы стал Командиром. Один.
- И Хелл никуда бы от тебя не делась, - догадалась Нори.
- Таков был план, - признался Артур. - Но сейчас я уже не уверен.
- Она бы все равно ушла.
- Ты меня, типа, утешаешь сейчас? Брось, Нор. Мне пофигу.
- Ну, конечно, тебе пофигу.  Наверное, именно по этому самому фигу ты и прикрыл ее во время боя. Жизнь спас.
- Ой, не надо громких слов. Инг ее чуть не затоптал. Я просто…
- Просто пришел в наш лагерь узнать, жива ли она, рискуя быть изгнанным навсегда? – уточнила Нори, заломив бровь.
- Все-то ты знаешь, малявка.
- Не все. Но тебя-то уж знаю неплохо, долбоеб.
- Блять, Нори! – зарычал на нее Артур, прихватывая девушку за шею.
Она задрала голову, смело встречая его яростно возбужденный взгляд.
- Прекрати материться.
- Тебя это заводит?
- Да.
Нори сглотнула, не сдержав при этом тихого стона. Она сдвинула ноги, чувствуя яркий отклик возбуждения, от которого ее снова бросило в жар. Артур продолжал держать ее, давя пальцами на сонную артерию. Желваки ходили по его скулам, выдавая напряжение.
Девушка видела, что он едва сдерживается, чтобы не набросится на нее. И, конечно, умнее и правильнее было бы послушаться. Но когда Нори была благоразумна?
- Ты охуительно сексуальный, когда бесишься, - подбросила она дровишек в топку его безумия.
- Нооор, - он почти рычал на нее, стискивая пальцы сильнее.
Она ничего уже не могла ответить, лишь запрокинула голову, отдавая ему власть и силу. Покорная поза и прикрытые глаза вмиг отрезвили Артура. Он ослабил хватку и наклонился к ней так близко, что дыхание опалило лицо Нори.
- Ты хоть понимаешь, что еще немного, и я начну убивать тебя? – спросил он, снова чуть сдавливая ее шею.
- Мне не привыкать, - прошептала Нори еле слышно. - Предпочитаешь задушить, чтобы не трахнуть?
- Даже не знаю, - хмыкнул Савицкий, - все такое вкусное.
Он, наконец, нашел силы отпустить ее и отойти от окна. Артур плюхнулся в кресло, пытаясь перевести дух. Не очень удачно. Нори подошла к нему сзади, присела на подлокотник, запустила руку в мягкие волосы. Слишком мягкие для мужчины. Совсем как у Эрика.
- То, как ты борешься с собственными желаниями, просто потрясающе, - пропела она беспечно.
- Ты мстишь мне что ли, или просто издеваешься?
- Даже не знаю, - хихикнула Нори, - все такое вкусное.
Артур хмыкнул.
- Что за маленькая бессовестная сука.
- Не матерись, малыш. Меня ведь это тоже заводит.
- Прекрати меня трогать.
- Да брось, - Нори оставила в покое его волосы, чуть надавила на плечи, массируя. - Так тоже не надо?
- А черт. Нет. Продолжай.
Он застонал от удовольствия, к которому опять стало примешиваться едва затухшее возбуждение. Но на таком уровне Артур мог его контролировать.
- Артур, - позвала Нори, когда почувствовала, что он расслабился.
- Ммм, - отозвался Савицкий.
-  Хелл ведь знает, что ты не хотел убивать Бенедикта.
- Откуда?
- Без понятия. Просто знает.
- Ну… ладно.
- Она простила тебя. Уже давно.
Артур выдохнул. Слова вертелись на языке, но он не позволил себе забросать Нори вопросами. Ему было безумно интересно и важно знать, что к нему чувствовала Хелл, Оля. Когда-то он отдал бы очень много, чтобы она его любила. Потом почти все, чтобы просто была рядом. Но сейчас было вполне достаточно и того, что сказала Нори. Прощения – вполне достаточно.
- Что ж… хорошо, - только и ответил Савицкий.
Он очень хотел в это верить. Ему было очень важно прощение Ольги. И не столько за Бена, сколько за ту свою выходку во время ее первого боя.

- % -

 Наши души сцепились голодным зверьём,
А телам было этого мало…

Кеннет чувствовал, как уходит возбуждение, и пульс в паху утихает. Кровь отлила от члена, направившись вверх. Мозги включились, и он начал осознавать, что наделал. Понадобилось немало смелости, чтобы банально открыть глаза и взглянуть на Хелл. Она больше не плакала, не пыталась вырваться, не говорила, просто смотрела на него. И этот взгляд был пустым и очень красноречивым одновременно.
- Оль, - позвал Кеннет.
- Хелл, - поправила она его.
- Без разницы.
- Есть разница.
Кен сжал зубы, чтобы не сказать лишнего. Он и так наговорил больше, чем достаточно. А дел наделал за гранью добра и зла.
Хелл облизала губы, задерживаясь языком на кровоточащей ранке.
- Детка, - прошептал Кеннет, беря ее лицо в ладони.
Он не собирался извиняться за то, что ударил ее, не собирался сожалеть о грубом быстром сексе на сухую, у всех на виду, но немая боль, которая окутывала фигурку Хелл, словно аура, отравляла воздух, которым он дышал.
Кен склонился к ее лицу, лаково прикасаясь губами к щеке девушки, даря быстрые поцелуи. Он лизнул ее ранку, легонько коснулся губами рта девушки. Его пальцы утонули в волосах, растрепывая косу, спустились ниже на шею, поглаживая. Кеннет обнимал ее так нежно, зацеловывал так трепетно, шепча:
- Прекрати бороться со мной. Хватит сопротивляться, красавица. Просто будь моей. Ты ведь любишь это. Тебе нравится принадлежать мне.
Кен все еще был внутри, и Хелл чувствовала, как он снова твердеет. Ее тело отзывалось на ласки томным возбуждением, а шепот Кеннета погружал в вязкий транс. Однако слова, что он говорил, отравляли блаженство безволия. Мятежный дух Хелл, хоть и был подавлен, но не сломлен. Она могла позволить утащить ее с поля, могла стерпеть пощечины, могла найти силы принять его яростный протест в виде траха посреди леса на потеху друзьям и врагам. Хелл знала, что задолжала Кену очень много. Она была готова расплатиться. С лихвой. Но отказаться от своей сути, от самой себя ради него, - это было слишком.
- Нет, - выдохнула девушка, отворачиваясь от поцелуев, упираясь ему в грудь ладонями.
Ей было невыносимо терпеть звенящую нежность его раскаяния. Хелл была готова бороться или отступить. Она понимала Кена в его желании показать, кто сильнее, кто главный, кто решает, но не собиралась делать вид, что их отношения останутся прежними.
- Нет! – крикнула Хелл, двинув ему в плечо кулаком со всей силы.
Кеннет покачнулся, но не отступил. Его снова стала поглощать ярость, а глаза заливала темная пелена. Он опять был на грани безумия и не собирался так просто отказываться от девушки, которую любил. Кен поймал запястья Хелл, пригвоздив их к стволу дерева.  Он видел, как ее глаза распахнулись от ужаса, понимания. Хельга знала, что не сможет помешать ему. У нее не хватило бы сил. И если до этого она по собственной воле позволила ему разрядку, то теперь в ней кипела потребность сопротивляться. Кен видел, как медленно раскрываются ее губы, а по горлу поднимается звук, грозящий вырваться криком о помощи.
- Отпусти ее, Кеннет, - позвучал за его спиной властный, холодный голос Стейны.
Хелл подавилась криком, а Кен замер.
- Отпусти, - повторила Старшая, добавив в интонацию угрозу.
Кеннет разжал пальцы.
- Дай ей уйти.
Он сделал шаг назад.
Хелл повернула голову, встречаясь со Стейной глазами. Она чуть кивнула прежде, чем подтянуть и застегнуть брюки, а потом побежала вглубь леса, прочь от поля боя и лагерей.
Кеннет проводил девушку взглядом, с трудом сдерживаясь, чтобы не догнать ее. Но Стейна стояла за его спиной, и это было отличным сдерживающим фактором.
- Заправься, - бросила она, - Эрик идет.
Кен не побрезговал советом, быстро засунул хозяйство в штаны и cделал это очень вовремя, потому что Эрик уже был в нейтральной зоне. Старший схватил племянника за волосы, пригвоздив лицом к стволу дерева.
- Полегче, дядька, - прохрипел Кен, понимая, что сейчас лучше не сопротивляться.
- Ты, блядь, в своем уме, парень? – заорал на него Эрик. - Что за гребаное дерьмо в тебя вселилось? Ты хоть понимаешь, что натворил?
Кеннет сглотнул. За всю свою жизнь он никогда не слышал, чтобы Эрик орал и матерился одновременно. И это означало, что он влип. Дядька частенько крыл его по матери, когда Кен устраивал дебоши и попадал в ментовку, но никогда не повышал голоса. Лишь однажды Артур слышал, как Эрик орет. Это было в день, когда он заявил отцу, что останется в Питере, и дядя был на его стороне в том споре. А сейчас Эрик явно находился по другую сторону баррикад, и, зная рыцарский кодекс чести Предводителя Ястребов, Кеннет готовился к худшему.
Он открыл было рот, но не нашел ни слова в оправдание, а правду озвучивать уж очень не хотелось.
- А что в тебя вселилось, Эрлаз? – снова вмешалась Стейна. - Чего примчался?
- Чего примчался? - обернулся к ней Эрик, не отпуская безвольного Кена. - Чего я, блядь, действительно примчался? Это же в порядке вещей, что Командир сваливает с поля, прихватив за косу своего воина, которого тут же насилует, не отходя от кассы. У Волков это нормально, Стей? Давно ли?
- Никто никого не насиловал, Эрик. Успокойся, - продолжала Старшая уверенно и ровно.
- Нет? Значит, всем воинам одновременно показалось? Не пудри мне мозги, Стей.
- Понятия не имею, что там углядели твои воины. Может, если бы смотрели на мечи, то не прошляпили бы штаб. Кен не насиловал Хельгу. Она не сопротивлялась.
Эрик недоверчиво посмотрел на нее.
- Это мой сектор, Эрик. Я здесь наблюдатель. Я все видела. Так что не психуй. Откровенно говоря, я сама не в восторге, что твой Командир устроил тут публичное совокупление, но убивать его за это я бы не стала. А вот выпороть бы стоило.
Кеннет не сдержался и хмыкнул, пробормотав в ствол:
- Какие у тебя затейливый эротические фантазии, Старшая.  
Эрик отпустил его, но все еще не мог до конца поверить.
- Зачем ты его выгораживаешь, Наташ?
- Мне незачем его выгораживать, Эрлаз. Я просто говорю, как было, - проговорила она, разводя руками.
- Ладно, разберемся позже. В любом случае, Кен… У меня слов нет. И где вообще Хелл?
- Ушла, - буркнул Кеннет.
- Как вернется – оба ко мне. Пообщаемся, - буркнул Эрик, развернулся на пятках и пошел в сторону лагеря.

- % -

Улыбки, как листья, растут на моих губах,
Но все ж от убийства меня отделяет шаг.

Стейна смотрела на безмятежно спящих Кена и его юную жену. Анна перекинула через него руку, обнимая, улыбаясь во сне. Плед  сполз с ее плеча, обнажая бледную, почти прозрачную кожу юной девы. Она была так красива, так молода. Прекрасное дитя суровой северной страны, которую занесло фатумом на не менее суровый Север России. Она пришла вслед за мужем и принесла с собой темную страсть раскрепощения, соблазн вседозволенности и жгучую ненависть. Все это кипело в груди Стейны, ища выхода.
Старшая понимала, что ей нужно срочно уходить. Она знала, что необходимо бежать как можно дальше. Чтобы не видеть их, не вспоминать, не чувствовать. Но ее ноги словно вросли в пол, а глаза неотрывно смотрели на красивые обнаженные тела.
Кеннет.
Ее Кен.
Ее Артур.
Ее безумие.
 Ее страсть.
Ее любовь.
Теперь она знала, что он любит ее. Она верила ему. Она была уверена, что он не врал в порыве страсти. Ведь так горели его глаза. Так крепко сжимали в объятиях руки. Так отчаянно срывался от признаний его голос.
Стейна верила ему. Кен умел врать, виртуозно и жестоко плести интриги, но его всегда выдавало тело, желания, порывы. Он никогда не отказывал себе в удовольствии эмоций на грани, всегда ходил по лезвию ножа, балансируя и восхищая. И Стейна любила его пламя. Она каждый раз сгорала дотла в его огне, тоже не имея ни сил, ни желания противиться этому сладкому жгучему влечению.
Известно, что огонь нельзя укротить, подчинить, спрятать, запереть, чтобы наслаждаться. Он жжет все и всех, что встречает на пути, не разбирая, не выбирая. Им нельзя завладеть. Можно лишь потушить.
Стейна сжала губы, чтобы не закричать, не зарыдать от безысходности. Она знала, что не сможет его простить, но и винить не могла. Он был женат на этой девочке, он имел право.
Где угодно, но не здесь.
«Зачем ты привел ее сюда, Кен? Почему именно сюда? Я не хочу делить тебя с ней тут», - мысленно говорила с ним Стейна. Она знала, что не скажет этого вслух.
 Никогда.
Он не должен знать, что ей больно. Ему не следует даже догадываться, что это все имело бо̀льший смысл. Но как бы то ни было, только разрываясь между Анной и Стейной, Кеннет понял, что любит. И это было слишком для Наташи. Это было слишком даже для самого Артура. Слишком для них обоих. И, казалось, только для Анны – нормально.  Она бесспорно была лишней в этом уравнении. Стейна не хотела ничего равнять, не хотела решать. Ее вполне устраивала неопределенность без определенного Х.
 Были две переменные.
Он и она.
Они нашли свое равенство, свои знаменатели, пока не появился злополучный Х.
Стейна чувствовала, как закипает в жилах кровь, и пульс стучит в ушах. Она не хотела ничего решать. Ей никогда не нравилась математика. Но сейчас у нее не было выбора. Анна не оставила ей выбора. Кен не оставил ей выбора. Его любовь не оставила выбора. Ее любовь… она давно уже не позволяла выбирать, а только заставляла.
Скользнув рукой вдоль длинной юбки, Стейна задрала подол, чтобы достать короткий клинок, который носила у бедра.
 На всякий случай.
Всегда.
Старая привычка.
Она крепко сжала рукоять, чувствуя, как помимо воли ее лицо искажает оскал жуткой улыбки.  Сделав два шага вперед, Стей нависла над Анной, снова скользя взглядом по ее соблазнительным изгибам. Она пыталась найти в себе силы остановиться, нажать на тормоз. Но не могла. Сейчас, как никогда, она понимала Эрика, который убивал Рига у нее на глазах. И даже мысли о воинской чести и собственной подлости не могли потушить пламя, что разожгли в ее груди Кен и его очаровательная жена.
Набрав в грудь воздуха, Стейна занесла клинок.
- Наташа, - услышала она хриплый ото сна голос.
Стей замерла. Знала, что нельзя, но все же взглянула на него.
В глазах цвета ртути впервые плескался страх.

- % -

Возьмет в уплату пустяк: лишь вырвет сердце твое.

- Эрик Савицкий, я вызываю тебя, - прогремел над полем голос Рига.
Все, кто был в зоне слышимости, так и замерли. Словно невидимый зритель нажал на паузу, чтобы громко и матерно выразить свой восторг поворотом сюжета.
«Наташа, откажись от него. Прекрати это, иначе придется мне», - тут же вспомнила Стейна угрозу Предводителя Волков. Она не восприняла всерьез его слова, но теперь понимала, что зря.
- Я принимаю твой вызов, Риг-Предводитель, - спокойно ответил Эрик.
- Пятерки, встаньте в круг, - скомандовал Риг.
 - Братья, вы свидетели честного боя, - продолжал церемониальную речь Командир Ястребов.
- Мы свидетели честного боя, - эхом отозвались за спиной Эрика воины его пятерки, вставая полукругом.
- Братья и сестра моя, вы свидетели честного боя, - в свою очередь произнес Риг.
- Мы сви…
- Хрена с два, Риг! – отмерла наконец Стейна. - Я в этом не участвую.
- Ты выступишь свидетелем, девочка, или я просто заменю тебя, - прошипел, не глядя на нее Предводитель.
Стейна сжала зубы, решая, решаясь. Она знала, что лучше было бы не видеть их поединка, но не нашла сил отстраниться, закрыться. Это была ее вина. Она была причиной. И ей следовало принять эту правду. Подняв голову, она кивнула воинам, и они вместе проговорили:
- Мы свидетели честного боя.
Стейна вонзила меч в землю, утерла пот со лба и опустила руки. Она стояла за спиной Рига, напротив Эрика. Он снял шлем, отбросил его в сторону, помотал головой, чтобы дать волю волосам.  Их глаза встретились, и Стейна задрожала. Ее заворожила темная сила пламенного взгляда любимого.
- Эрлаз, - беззвучно произнесла она пересохшими от волнения губами.
Он лишь криво ухмыльнулся.
Стейна смутно помнила бой. Эрик и Риг были почти равны в мастерстве. Но у Волка было больше опыта, а у Ястреба сил. Они бились молча, звеня сталью о сталь, изредка шипя и матерясь. Пока Эрик не провел удачную атаку, сбив Рига с ног.
Предводитель Волков мгновенно поднялся, не заметив, что его рука кровоточит.
- Может, достаточно, Риг? Признай поражение, - проговорил Эрик, делая шаг назад.
- Признаю, если ты оставишь ее в покое.
- Этого не будет.
Едва Эрик закончил фразу, Риг пошел в атаку. Он словно обезумел, наступая и наступая. На землю капала кровь, но казалось, это нисколько не мешает Предводителю Волков. Стейна вздрагивала от каждого лязга мечей. Руки братьев крепко сжали ее пальцы, словно ждали, что она бросится разнимать противников.
- Она моя, Савицкий, - кричал Риг.
Эрик молчал, лишь отбивал атаки.
- Не получишь ее, пока я жив, чертов питерский мажор.
И снова в ответ лишь лязг металла о металл.
Откажись от него. Оставь ее в покое.  Моя. Не получишь ее, пока я жив.
Стейна вся затряслась, понимая, что не только противостояние столиц – причина гнева Рига. Она всегда считала его братом, старшим братом, учителем, наставником. Между ними была такая теплая, почти родственная связь. Никогда ей в голову не приходило, что Риг испытывает нечто иное.
Закрыв глаза, Стей пыталась осознать, что сделала не так, когда дала ему повод? Она рылась в памяти, но не находила ничего похожего на флирт как со своей стороны, так и с его. Он всегда был другом. Больше, чем другом. Возможно, в его мыслях это больше выглядело совсем по-другому.
- Никогда, Ястреб, слышишь меня? Не позволю! Пока жив.
Стейна открыла глаза.
Эрик развернулся, выбил ногой оружие, ударил Рига корпусом. Волк упал на колени и не успел подняться. Командир Ястребов приложил лезвие к его шее, держа за волосы одной рукой, упираясь коленом в спину, чтобы не было возможности подняться.
- Никогда, - прохрипел Риг. - Пока я жив.
- Тогда придется тебя убить, - прошелестел из уст Эрика жуткий шепот, от которого даже у воинов пошел мороз по коже.
- Нееееет! – закричала Стейна. -  Не делай этого, Эрлаз!!!
Но лезвие уже рисовало кровью по шее Предводителя Волков.
Эрик поднял голову, ловя взгляд Стейны. В его глазах не было ничего человеческого. Лишь тьма.
Он слышал, как она кричит, зовет его, но продолжал убивать того, кто стоял на пути Темного Короля. И лишь, когда он разжал пальцы, и бездыханное тело Рига упало на траву, тьма отступила.  
Но проклятие Волка осталось с ними и после смерти.