7

Сыну Дьявола тоже уж ничем не поможешь,
Очарован и сломлен, удивляюсь я сам!
Ход иной невозможен - вынут меч мой из ножен:
Я без споров и слов отдаю его вам…

- Ты в порядке? – спросил Артур, не в силах больше выносить затянувшееся молчание и замершую позу Нори.
- Нет, - тихо ответила она, поведя плечами.
Девушка очень медленно повернула голову в его сторону и смотрела. Долго смотрела. Почти не моргая.
- Знаю, для тебя это все так… дико. Наверное…
- Типа того, - икнула Нори, не сводя с него глаз.
- Хорош, Нор. Скажи уже что-нибудь, а то я начинаю нервничать под этим твоим удручающим взглядом.
Артуру и правда становилось не по себе. Он ожидал от Нори бурной реакции, разноса, новых обвинений в идиотизме и порочности, но ее тихий ступор его обескураживал.
- Я всегда думала, что в сексе втроем главное, чтобы была приглашенная звезда, - проговорила Нори таким голосом, словно они обсуждали специфику времен в английском языке.
- В каком смысле?
- Третий должен быть незнакомцем, разве нет?
- Что? Нет! Почему? – аж растерялся Савицкий.
- В тройничке всегда есть пара плюс один человек, который в идеале должен быть незнакомцем.
- Ты говоришь так, словно для этого есть какие-то правила, и мы их все к чертям порушили.
- А разве правил нет? Разве вы их не порушили? Стейна чуть не убила Анну, потом тебя и даже себя пыталась. Согласись, Артур, - это явно свидетельствует о том, что вы все сделали не так. Кто был твоей парой? Кажется, Анна. А Стей была звездой. Только вот хотела ли она ей быть?
- Если бы не хотела, то ничего бы не было, - парировал Артур.
- Возможно, - согласилась Нори. - Но, кажется, где-то в середине действа ей захотелось стать твоей парой. Или в конце, когда ты орал, что любишь ее, кончая в рот жене.
- Блядь, - только и ругнулся Савицкий, стекая по стенке на пол.
Он уронил голову на колени, зарыл пальцы в волосах, чувствуя себя сбитым с толку, совершенно разбитым.
- Ты права, Нор! Какого черта ты права? Девчонка, которая толком и не трахалась ни с кем, учит меня правилам группового секса. Пиздец, я дожил. Господи!
- Большое видится на расстоянии, Кини, - печально улыбнулась Нори, садясь с ним рядом.
Она потрепала мужчину по волосам, обняла. Артур склонил голову ей на плечо, чувствуя облегчение и новый виток нервотрепки одновременно.
- Ты часто этим занимался, да? С Анной, - спросила Нори.
- Да.
- И кто был третьим?
- Ее подружка, Мила. Или Инг. А иногда все вместе: третий и четвертый. Это всегда работало, - откровенничал Артур.
- Ты был влюблен в Милу?
- Нет, конечно. Нет! Она в меня вроде была. Немного.
- Это неудивительно, - Нори хихикнула. - А Инг?
- А что он?
- К нему ты тоже не испытывал чувств?
- Цветочек, ты головой поехала? Какие чувства я могу испытывать к мужику? Разве что товарищеские.
- В том и дело, сладкий.
- В том, что я не гей?
- В том, что ты развлекался, просто трахался с этими норвежскими извращенцами. А со Стейной у тебя даже тет-а-тет никогда не было просто.

-%-

Ведь я - носитель всех пороков зараз -
Любой дурак все это с детства усвоил!

Артур медленно застегивал рубашку, глядя в окно на ночной город.
- Малыш, может, останешься на ночь? – проворковала Анна с кровати, призывно дернув бровями. - Вся ночь впереди.
- И мне нужно всю ночь спать, красавица, потому что завтра важная встреча, - парировал мужчина, стараясь смягчить отказ ласковой улыбкой.
- Какой ты иногда зануда, Кини, - надула губы девушка.
- Он не зануда, а деловой человек, - вступился за приятеля Инг, запуская руку под простыню, чтобы прикоснуться к горячему телу Анны. - Хорошо, что мы с тобой не обременены такими глупостями.
Артур усмехнулся, а Анна фыркнула.
- Разве нам плохо вдвоем, Ани? – спросил Инг, активно лаская ее, явно настраиваясь на продолжение бурной ночи после ухода Кеннета.
- Втроем интереснее, - расплывчато ответила Анна.
Инг тут же отнял руку и резко сел.
- Я в душ, - только и рявкнул он, встал и исчез в ванной комнате.
Артур закатил глаза. Его начала нервировать идиотская ревность Инга. Он умудрялся портить почти каждую встречу, устраивая нелепые разборки. То ему казалось, что Анна целует Кена чаще, то, что она стонет с ним громче. На какое-то время проблема испарилась благодаря приобщению к их сексуальным играм Милы, подружки Анны. Она была весьма неравнодушна к Артуру и по началу практически оккупировала его в постели. Но Анна, конечно, не собиралась отказываться от своего русского друга, и скоро Кен почти полностью завладел их вниманием. Ингу только и оставалось, что уныло дрочить, глядя, как Артура обслуживают сразу две девчонки. Разумеется, он выразил недовольство, заявив, что втроем им было лучше. Милу отправили в отставку. Формально. Инг не знал, что время от времени подруги заглядывали в гости к Артуру.
- Ревнивец, - хохотнул Артур, накидывая на шею галстук перед зеркалом.
- Достал, - скривила личико Анна, вставая с кровати, чтобы проводить друга.
- Отсоси ему в душе – сразу успокоится, - посоветовал Кен, не в силах прекратить посмеиваться.
- Поучи меня еще.
Он поднял руки сдаваясь.
- Даже не думал. Ты в этом профи.
- Вот именно. Это, скорее, ему придется поработать ртом, чтобы я позволила остаться.
- Ты страшная женщина, Анна Бьерн.
- Ничего подобного. Я красотка, - она самодовольно провела ладонью по изгибам своего молодого красивого тела.
Артур кивнул, не собираясь спорить.
- Мила скучает по тебе.
- О, это плохо.
- Мы заскочим к тебе завтра?
- Без проблем, а сейчас иди и успокой своего Отелло.
Анна засмеялась, но внезапно замолчала, чуть нахмурилась.
- Артур.
- Ммм?
- Как думаешь, если мы поженимся, Инг успокоится?
Мужчина вытаращил глаза, захваченный врасплох вопросом.
- С чего бы ему успокаиваться?
- Я буду принадлежать тебе по закону, а ему для удовольствия. Может, тогда он поймет, что я не его собственность?
Артур глубоко вздохнул.
- Анна, Инг тебя любит… кажется. Он ничего не хочет понимать и не захочет при любом раскладе. Даже таком радикальном, как свадьба со мной.
- Ты не думал об этом?
- О чем?
- Отец спит и видит, чтобы мы поженились. Я - твоя девушка… официально. Ты работаешь на мою семью. Твой отец создал протекцию нашей фирме во Франции. Это было бы выгодно для всех.
- И для тебя? – поинтересовался Артур, стараясь не показать излишней заинтересованности ее словами.
- Для меня особенно. Где я еще найду такого мужа? Ты знаешь все обо мне. Ты принимаешь меня такой. Вряд ли это будет вечный союз. Когда мы друг другу наскучим и все вопросы бизнеса будут улажены, можно спокойно развестись. И я, кажется, тебе нравлюсь.
Савицкий долго смотрел на красивую обнаженную девушку, удивляясь, как много и одновременно мало смысла в ее предложении.
- Ты мне очень нравишься, красавица, - он поцеловал ее в лоб. - Проведай Инга. Он там утопился или дрочит? Даже не знаю, что отвратительней.
Анна захихикала и чмокнула Артура в губы, для чего ей пришлось подпрыгнуть.
Он уже взялся за ручку двери, когда услышал в спину:
- Подумай, прежде чем отказываться.
- Подумаю, - пообещал Савицкий и вышел в коридор.

- % -

Взяв с собою только верность и честь,
Я уйду своею волей в изгнание.

Кен сидел под деревом. Он знал, что она придет, но ожидание раздражало. Терпение никогда не входило в список его достоинств. К слову, список этот был весьма короток. Но после суда он легко мог добавить к нему сочувствие, раскаяние, сдержанность.
Кеннет от души сочувствовал Ольге, которая так глупо разменяла свою жизнь. Москву она предпочла Питеру. Ястребов Волкам. А его самого, Кеннета, отвергла ради мудака Бена.  Останься она с ним, в его городе, в его клане, Кен дал бы ей все и даже больше. Но Оля Князева выбрала Гришу Птицына. Артур не ожидал этого. Как и не ожидал он той липкой боли, которая перемешалась с завистью и злостью.
Кеннет не ожидал, что ему будет настолько стыдно перед Эриком. Дядька никогда еще не разговаривал с ним так. В его словах и голосе легко читалось огромное разочарование. Кен мог оправдаться, но не хотел. Хоть сам он и знал, что не виновен, но это не облегчало тяжелого осуждения, которым щедро одарил его родной дядя.
Но как бы то ни было, Кен не жалел. Небольшое, но все же утешение – сдержанность, сила. Он молча и покорно принимал обвинения на суде, не оправдываясь, не прося смягчения приговора. Кеннет не возражал против того, что ему отмерили в наказание Старшие. И он был абсолютно уверен – так будет лучше. Для всех. И для него в первую очередь.
Очередная сигарета между пальцами. Щелчок зажигалки. Глубокая затяжка. Взгляд на часы. И наконец легкий шорох травы за спиной.
- Ты опоздала, - проговорил Кен, едва Стейна вышла из-за деревьев. - Что так задержало? Совет? Эрик? Бен?
Стей саркастически усмехнулась.
- Ничего меня не задерживало, дорогой. Я просто не хотела приходить.
- Врешь, - вернул ей Кеннет лукавый взгляд. - Не хотела - не пришла бы.
Он смотрел на Старшую снизу-вверх, задрав голову, внезапно понимая, что не ошибся. Кен был рад ее видеть. И странное чувство, которое всегда возникало в присутствии Стейны, теперь не пугало его, не беспокоило, не заставляло нервничать. Скорее грело.
- Посиди со мной, - попросил он, двигаясь, освобождая место на плаще.
Она думала недолго. Кен мог поспорить, что небольшая заминка была исключительно в его честь – немного позлить, подразнить.  Не чувствовал он нерешительности, категорически не чувствовал.
Стей плавно опустилась на колени рядом с ним, расправляя подол платья. Кеннет улыбнулся ей. В его планы сегодня не входили игры.  Не было больше сил притворяться, плести интриги, делать вид, врать.
- Я рад, что ты пришла. Спасибо.
Стейна снова улыбнулась ему. Ее губы разомкнулись, но изо рта не вылетело ни слова. Она словно поймала их на полпути, передумав в последний момент. Насмешливые зеленые глаза Старшей вдруг стали такими серьёзными и пронзительными. Она будто смотрела ему в душу, бессовестно сканируя каждый потаенный, запретный уголок. Кен сглотнул и отвел глаза. Но Стей не позволила ему спрятаться. Она прикоснулась к его щеке и ласково погладила, чуть приподнимая голову, чтобы их взгляды опять встретились. И на этот раз Кен нашел в себе силы пройти рентген, не отвернулся.
- Ты в порядке? - спросила Стейна аккуратно.
- Уже – да.
Он поймал ее ладонь, прижал тонкие длинные пальцы к губам.
- Почему ты молчал на суде?
- Там было достаточно тех, кто желал высказаться.
- Даже Эрику не сказал. Почему, Кини?
- Не хочу. Может, позже.
Они снова замолчали. Кен поглаживал ее руку, крутя перстни и кольца, переплетая ее пальцы со своими.
- За что ты себя наказываешь, мальчик? Неужели это необходимо?
- Мальчик? – хихикнул Кен. - Брось этот тон, Старшая. Или ты так со всеми своими любовниками-молокососами общаешься?
- Я с любовниками не общаюсь, милый.  Я с ними трахаюсь.  Какой смысл смешивать котлеты с мухами?
- Пожалуй, никакого.
Кен продолжал посмеиваться, любуясь ею. Он хотел помнить ее лицо, помнить этот момент. Пронзительная стужа Северного весеннего вечера, холодный закат, шум деревьев над головой. И Стейна. Гордая Старшая Волков. Его враг. Его любовница.
- Распусти волосы, - потребовал он, мгновенно посерьезнев.
Стей, словно покорная рабыня, подняла руки к голове. Она потянула гребень, который удерживал косы, вытащила толстые костяные шпильки. Кен не отличился терпением и на этот раз. Он сам запустил пальцы в ее волосы, расплетая их, освобождая водопад жидкого шелка.
Стей тихо застонала, когда он мягко надавил там, где волосы фиксировал гребень.
- Ты прекрасна, - прошептал Кеннет прямо ей в губы, прежде чем коснуться их своими.
Стейна подалась ему навстречу, но поцелуй был мимолетным, почти невесомым. Кен отстранился, и она с трудом проглотила стон разочарования.
- Хочу любоваться тобой, моя леди.
Уже через пару секунд Стейна перестала жалеть о несбывшемся страстном поцелуе, потому что взгляд Кена был в тысячи раз интенсивнее и горячее, чем любые ласки. Он чуть улыбался, держал ее за руки, стоя на коленях. И смотрел, смотрел, смотрел.  
Впервые за много лет Стейне стало страшно. Слишком много было в его глазах, прикосновениях. Она мотнула головой и подалась назад, освобождая свои руки от его прохладных пальцев.
- Иди в лагерь, Кеннет. Простись с друзьями.
- Там нет моих друзей, Стей.
- Их нет и здесь.
- Здесь нечто большее. Я хочу сейчас быть с тем, кто верит мне, кто знает меня, кто меня понимает. Кто меня хочет.
Стейна покачала головой, посмеиваясь:
- Облезешь, Кен. Сегодня я трахаться с тобой не имею желания.
- Сегодня?
- Сегодня.
- Звучит, как обещание. Обнадеживаешь, Старшая.
Она поднялась, полагая, что лучше уйти, прежде чем ей станет мучительно, иррационально больно находиться рядом.  
- Мне жаль, Артур. Ястребы будут другими без тебя.
- Зато я буду тем же. Даже без Ястребов.
- Не сомневаюсь в этом.
Стейна качнулась на пятках, собираясь уйти, но Кеннет схватил ее за руку. Он притянул Старшую к себе, и их губы, наконец, встретились в том страстном, правильном поцелуе.
- Мне так дорог злой огонь безумных глаз;
 Срок придет - и мы все своё получим... – пропел Кен, отрываясь от нее.
- Только помните - я счастлив встретить Вас,
 Враг мой, Бешеный - друг мой неразлучный... – закончила Стейна, путая ноты и отчаянно фальшивя от переполняющих ее эмоций.
Кеннет тихо засмеялся:
- Не думал, что ты когда-нибудь споешь Питерскую песню.
- Я не пою Питерских песен, мальчик мой. Это наша песня.
Она развернулась и ушла, оставляя Кеннета наедине с потерями, ошибками и чем-то новым, что он в данный момент обретал взамен.

-%-

- Чужак, твоя кровь струится,
И ты бледнее тумана.
Чужак, твоя кровь струится,
Не мне закрыть эти раны.

Костер уютно потрескивал, грея дозорного и освещая тусклую ночь Севера теплыми красками. Бен сидел, вытянув ноги, бормоча под нос старый добрый фолк Стейны и Ко. Ольга застряла в командировке. Командир понятия не имел, успеет ли его девушка хотя бы на заключительную битву с варягами. Он впервые за долгое время приехал на Север без Хелл, и это внезапно оказалось нелегким испытанием. Как бы сильно ни желал Бенедикт в прошлом держать Валькирию подальше от боев, сейчас ему жутко не хватало рядом своей сумасбродной подруги. Даже став теперь лишь зрителем, она всегда была где-то рядом. Бен чувствовал ее поддержку, незримое присутствие. Но в этот раз Хелл не было, и он еще сильнее проникся неприятной тоской, даже какой-то обыденностью всего происходящего на Севере. Ему было скучно.
А еще не спалось. Обычно активные дни тренировок выматывали Бена, и он валился спать, едва объявляли отбой. Но не в этот раз. Без Хелл даже сон его покинул.
Потому Бенедикт и отправился к дозору, где, отпустив караульных, коротал ночь у костра. Кроме отсутствия Ольги его начала беспокоить и запропавшая куда-то Стейна. Он почти не видел ее вчера, в первый день. И сегодня Старшая попалась ему на глаза лишь ранним утром. Бен никогда не лез в ее дела, доверяя своему бывшему куратору и Предводителю Волков всецело. Но все же вторые сутки вне лагеря – веская причина для тревоги. Командир успокаивал себя тем, что Стей, скорее всего, давно спит в шатре, просто они не пересеклись вечером.
И едва Бен успокоил себя этой мыслью, то углядел со стороны леса женский силуэт. Разумеется, он узнал ее. Стейну невозможно было с кем-то спутать. Светлое платье, стройный силуэт. Она шла прямо на костер, но чем ближе подходила, тем сильнее сжималось сердце Бена. Сначала он заметил сгорбленную спину, которой раньше никогда не видел у Стей. Потом походку – она шла запинаясь, еле-еле. А когда Старшая оказалась в нескольких метрах, Бенедикт вскочил как ошпаренный. Он увидел и рваный рукав платья, и пятна крови на ткани и коже. И даже в тусклом свете от костра нельзя было не заметить, что она бледна, как смерть, и в целом больше похожа на призрак.
- Наташ, господи! Что случилось? Что с тобой? Кто это сделал? Где ты была? – завалил ее Бен вопросами, приобнимая и помогая добраться до бревна у костра.
Ее плечи мелко вздрагивали под его рукой, а из горла Старшей вылетали крошечный всхлипы. Словно она рыдала несколько часов подряд и никак не могла остановиться. Ее лицо было перепачкано кровью, а на шее уже засохла небольшая ранка.
Так и не дождавшись ни слова, Бен поспешил укутать Старшую своим плащом, схватил полотенце, намочил и принялся аккуратно стирать грязь, кровь и засохшие слезы с ее лица. Она не сопротивлялась, что перепугало Бенедикта еще сильнее, чем ее вид.  Закончив с лицом, он поднес бутылку, уговорив Стейну вымыть руки. Дождавшись кивка, он помог ей с водой и даже уговорил умыться.
А потом они сидели рядом. Гриша крепко обнимал Наталью, чувствуя, как она дрожит. Он стискивал кулаки и зубы, чтобы не сорваться на крик. Жуткие мысли всплывали в его голове, но каждую он отважно гнал. Лишь когда Старшая перестала трястись в его руках, ее дыхание выровнялось, и она положила голову на плечо Бену, зазвучал чужой хриплый голос:
- Почему так больно, Гриш?
- Я не знаю.
- Говорят, сердце можно разбить, но у меня все тело вдребезги. И болит.
- И нужно напоминать себе, что необходимо дышать, хотя это тоже больно?
- Да.
- И хочется перегнать всю боль в руку, чтобы отрубить ее и не мучится? Но это невозможно, потому что боль везде. Словно ты сама - одна большая глубокая рана?
- Да.
- И страшно закрыть глаза, потому что все равно придется просыпаться?
- Да.
- Это любовь, Наташ.
- Вот же блядство.
Гришка сдержанно рассмеялся. Наташа никак не среагировала на его веселье, лишь тихо спросила через несколько минут молчания:
- Как ты жил без нее?
- Плохо.
- Долго?
- Пять лет… словно вечность.
- Ты любил ее, когда уходил?
- Я всегда ее любил.
- Где взять силы, Гриш? Как с этим жить?
- У меня всегда был Север. Бой - мое спасение. И ты.
- Я не смогу.
- Сможешь. Просто попробуй захотеть. У тебя есть музыка и Волки. Ты нужна нам, родная.
- Ох, милый.
Наташа крепко прижалась к Грише, от души глотая легкое обезболивающее его сочувствия, подбадривания и похвалы. Она все еще не чувствовала ничего, кроме боли, но где-то вдалеке снова замаячил смысл и суть. Она вспомнила свое имя, своих подопечных, свой путь. На фоне пережитого ужаса теперь это казалось мелким и незначительным, но все же Стейна начала возвращаться из ада. Не без труда.
Они уютно молчали, греясь у костра, больше не разговаривая. Бен лишь тихо спросил:
- Кеннет?
На что Стейна кратко кивнула.
Их сменил дозорный из Ястребов, который был достаточно умен, чтобы не отвесить замечаний о чересчур нежных объятиях Предводителя и Командира Волков. Бен проводил Стейну до шатра, а потом отправился в свою палатку. Несмотря на тяжелый день и поздний час, он долго думал о Стейне и Кеннете. Никогда еще он не видел Старшую в таком состоянии. Как бы ни старался, Бен не мог себе врать. Он знал, что чувствовала Наташа. Он знал, что она не сможет справиться с этими чувствами. Даже ограничив общение с Кеном, с Артуром, она всегда будет возвращаться к нему. И чем дольше будет длиться их разлука, тем глобальнее будет взрыв при встрече. Но сейчас Бенедикт точно не собирался предупреждать ее об этом. Изгнание Кеннета - еще два года. За это время Стей должна оклематься от того, что тот сотворил с ней. А потом… будет видно.