К горлу подступила тошнота, голова закружилась. Я отдёрнула руку от рукояти оружия, порывисто сделала шаг вперёд, но, одумавшись, снова отступила назад. За моей спиной... что-то там было важно, что-то держало меня... но я уже не помнила, что именно — всё внимание было приковано к человеку, стоящему напротив. Глаза безумно скользили по его лицу, и сердце каждый раз пронзало, стоило только взгляду выцепить что-то знакомое... оставленное навсегда в прошлом. 
- Невозможно, - прошептала я. Воздуха на другие слова не осталось. 
Человек напротив попытался приблизиться, он протянул свои руки навстречу ко мне. 
- Роуз, я... 
За дверью послышались шаги — кто-то, вероятно, лекари, приближался суда. Пой взгляд заметался, чувства обострились. Вдруг передо мной снова появились эти зелёные глаза — его глаза!.. 
Решение пришло за секунду. Раздумывать над его правильностью не было времени, я сосредоточилась на своих действиях. 
Секунда. Одной рукой я сжимаю его ладонь, второй — хватаю бинт с тумбочки. Вдвоём мы бежим в дальний конец комнаты — к открытому окну. Немного медля, пропускаю его вперёд, а сама задерживаюсь на мгновение, скользя взглядом по бессознательному лицу Дерека. Как быстро всё может измениться? Но времени уже почти не осталось. Я тоже выпрыгиваю в окно, там вновь нашариваю его руку, и мы с ним бежим через заросли, всё глубже в лес, на поляну, где никто не найдёт. Быстрее, чтобы никто не увидел! В голове — ни одной мысли, лишь напряжённая пустота, грозящая разорваться, как только я остановлюсь. 
Вот и пустое пространство. Ноги перестают бежать, я отпускаю его руку и отступаю немного, пытаясь перевязать руку захваченным бинтом, чтобы наконец остановить дурацкую кровь, замираю напротив него. 
Он по-прежнему здесь, никуда не делся, появился из ниоткуда и перевернул за мгновение всю мою жизнь одним своим взглядом... 
Его глаза каре-зелёные, к зрачку приобретающие удивительный ореховый оттенок. Они имеют лисий разрез, и внутренний их уголок расположен ниже, чем внешний. Ресницы на слегка сощуренных веках короткие и выцветшие из-за солнца. Нос и щёки, если хорошо присмотреться, покрыты золотистой россыпью веснушек. У носа — две одинаковые морщинки, уходящие к губам. Они у него ещё с детства — с того времени, когда он улыбался очень часто, до того, как всё развалилось. У него пухлые губы. Всегда завидовала его губам — таким идеальным по форме, не то что мои, всё время искусанные в волнении, обветренные непогодой и обожжённые солнцем. Даже маленький вертикальный шрам, пересекающий их правую половину, ничуть их не портит. Его волосы очень густые, тёмно-русого цвета, но некоторые пряди заметно светлее остальных. У него левый пробор, и справа на лоб непослушной волной падает чёлка, которую я по привычке всегда заправляла ему за ухо. У него крепкая шея, плечи неширокие, но и не худые, через загорелую кожу проступают ключицы, которые наполовину скрыты коричневой футболкой. Мы вместе нашли её на заброшенном вещевом складе. В ней он был той ночью. В ней я его похоронила. 
Но сейчас он здесь — стоит напротив и смотрит на меня своим пронзительным доверчивым взглядом. Будто он настоящий... Но ведь это не так... правда? 
Моя рука тянется вперёд, дрожащие пальцы касаются прохладной щеки. Мы оба затаиваем дыхание. 
- Как такое возможно? - жалобно спрашиваю я непонятно кого. - Как... 
Руки продолжают тянуться к нему, гладя такое знакомое лицо, очерчивая контуры скул, губ, бровей... 
Он тоже дотрагивается до меня, гладит ладонью шею, проводит по волосам пальцами. В какой-то момент я понимаю, что уже обнимаю его, крепко обхватив руками плечи. Сердце сжимается с такой силой, что дальнейшие его удары причиняют боль, мой тело дрожит, и эта дрожь передаётся ему тоже. 
Он прижимается губами к моему виску, а затем шумно выдыхает воздух в мои волосы, согревая тёплым дыханием. 
А у меня перед глазами раз за разом проносится череда ярких картинок. Ярких, потому что беспорядочно заляпаны кровью. Я вижу его мёртвое истерзанное когтями тело, глаза, успевшие уже потерять свой яркий цвет, я помню, как постепенно земля скрывает его от меня и от ясного неба, под которым я прощаюсь с ним и со всеми остальными моими друзьями, а одиночество принимает меня в свои объятия, всё глубже въедается в кожу, становясь частью меня... 
- Они же убили тебя, - произнесённые мною слова — правда, я знаю это. Но сколько бы я отдала за то, чтобы всё оказалось ложью, бредом... но, вероятно, бредом является как раз-таки то, что происходит сейчас. - Ты умер. В ту первую ночь. Ты умер! 
Я услышала, как он тихо усмехнулся, а затем крепче прижал меня к себе. 
- Я знаю, - прошептал он мне на ухо. - Я был там. 
- Но... как же тогда это может быть возможно? 
- Ты попросила меня вернуться, - ответил Кай и, отстранившись, чтобы заглянуть мне в глаза, добавил: - И я пришёл, чтобы на этот раз у тебя была возможность. 
- Какая ещё возможность? - нахмурилась я, не понимая, что он хотел сказать. 
- Самая важная возможность, - сказал он. - Возможность попрощаться. 
*** 
Кай мало, что помнил. Оказалось, что каким-то образом он смог проникнуть в наш мир сквозь озеро памяти. Вероятно, мне удалось открыть своеобразный «портал между мирами», когда я погружалась в него, или что-то ещё, благодаря чему Кай оказался здесь. 
Почему это был именно он? 
Может быть, потому что именно о нём я думала, находясь тогда в Пещере. Моя кровь... всему виной была именно она. Я отчётливо помнила, как смывала её водой из озера, как капли её упали на мою тень и... 
Кай всё ещё был здесь. Окольными путями мы добрались до башни элементёра и заперлись там. Я потушила все огни, чтобы никому в голову не забрела идея нанести мне неожиданный визит. 
Мы сидели в темноте на разных сторонах кровати. Я молчала, заново привыкая к ощущению его присутствия рядом с собой. Органы чувств были обострены, и казалось, что вокруг щёлкают мелкие заряды электричества. А Кай тихо и спокойно говорил, как обычно, будто ничего и не случилось за эти два с половиной года, будто всё это время он был живой... 
- Я помню, что умер, - рассказывал он. - Это случилось ночью, я видел чудовищ, о существовании которых и не подозревал раньше. Они растерзали меня когтями. Дальше — будто я заснул, а очнувшись, увидел тебя у озера, без сознания. Я испугался, подумав, что тебя они тоже убили... но потом, когда ты очнулась, понял, что что-то не так. Ты повзрослела, одета была по-другому, иначе держалась — более... уверенно, может даже властно... Я пытался докричаться до тебя, но выходило с трудом, поэтому я увязался за тобой, наблюдал, слушал... и в какой-то момент до меня дошло, что я давно уже мёртв, а ты — к счастью, живёшь совсем другой жизнью. Я рад, что у тебя появились друзья, и этот парень... Дерек, кажется? Это хорошо, что ты не закрыла для других своё сердце, ты не должна была умереть вместе со мной. Я счастлив от мысли, что ты смогла выжить, и счастлив от возможности сказать тебе это, ведь я так люблю тебя... 
Говоря мне все эти слова, он и правда прощался. Кай, словно святой мученик, принял сам факт своей смерти с удивительной смиренностью, что не могло не волновать меня. Мне было неважно, как он снова попал в мир живых, или как я объясню всё остальным, или что теперь будет дальше... Значение имел только он, сидящий сейчас на моей кровати, и его родной голос, пробуждающий в воспалённой памяти яркие видения из прошлого. 
По его словам было ясно, что он готовится к тому, чтобы навсегда уйти, но я не собиралась ему это позволить, только не ему, только не сейчас... 
Мы засыпали, обнявшись. Моя голова лежала на его груди, а его руки обнимали меня, гладя ладонями спину. Он тихо и ровно дышал. Я вслушивалась в эти звуки, а потом с ужасом поняла: его сердце — не бьётся. 
Огромные усилия пришлось мне затратить на то, чтобы удержать слёзы. Сон испарился, и я пролежала до самого утра, не сомкнув глаз. А когда утром снаружи уже стали загораться первые огни, я почувствовала, что рядом уже никого нет. Кай исчез, кажется, я снова его потеряла. Но навсегда ли? 
*** 
Я валилась с ног от усталости, но всё равно заставила себя подняться с постели и добрести до столовой. Мысли будто находились в глубокой заморозке, а чувства — и вовсе исчезли. Я знала только — сегодня нужно решить множество важных проблем, которые успели накопиться за долгое время. О том, что будет, когда я вновь окажусь в одиночестве, я старалась пока не рассуждать. Также под запретом теперь были и мысли о Дереке. 
За столом Совета оказалось на удивление людно, на завтрак собрались все, за исключением разве что Флэйма. Я поставила поднос с едой на столешницу и уверенно заняла своё место рядом с Алланом и Селеной. За столом сразу воцарилась тишина, заставившая меня вжать голову в плечи. Взгляд упёрся в тарелку с фруктами, есть как-то сразу расхотелось. 
- Рады, что ты присоединилась, Роза, - подала наконец голос Фэй, неуверенно улыбнувшись. 
Селена прочистила горло, и я почувствовала небольшую вину перед ней. Кажется, вчера ей пришлось несладко. 
- Не хочешь ничего мне рассказать? - шепнула она, с настойчивостью заглядывая мне в глаза. 
- Вряд ли, - промямлила я. - Разве что, извиниться за вчерашние травмы, но это, скорее, вина Лайта, а не моя, так что... 
- Она не дала мне ей помочь, сказала, что попросит, чтобы её вылечили в госпитале, - недовольно вмешался Аллан. - Но почему у тебя до сих пор повязка? 
- Я... - я растерялась, не зная, что соврать. Сказать правду, пусть даже им, я пока не была готова. - Не думаю, что растрачивать силы саламандр на такой пустяк сейчас будет очень разумно. Мы не знаем, что ожидает нас впереди, но и так стали достаточно слабы. Рана не смертельная — затянется спустя день или два. 
- Она права, - согласилась Сандра, к моему облегчению. - Сейчас лучше контролировать, на что мы направляем свои способности, постараться накопить силы, не использовать пока гиады, например... 
Аллан усмехнулся: 
- Похоже на подготовку к войне... 
- Потому что это она и есть, - вклинилась в разговор я, заслышав интересующую меня тему. - Я думаю, пора задуматься над этим, пока ещё не поздно. На поверхности скоро наступит зима... 
Все вновь замолчали. Каждый понимал, что мои слова — чистая правда. Скоро наступит зима. И темнота накроет землю. Кто знает, что придёт вместе с ней на этот раз? 
С деревьев наверху уже успели опасть последние листья, всё чаще стали идти дожди, природа бушует под влиянием чего-то тёмного, сверхъестественного, а мы всё ждём, ждём, пока время истечёт полностью. Если не начать подготовку сейчас, то победить мы уже не сможем. 
Вздохнув, я встала из-за стола, рассеянно хватая с подноса яблоко, и по очереди обвела друзей взглядом. 
- Идёмте в зал Совета, - сказала я. - Нас ждёт очень длинный день. 
В корпусе мы просидели до самой ночи. У меня слипались глаза, а живот сводило от голода — одинокое яблоко, казалось, только ухудшило положение вещей. Но я пыталась абстрагироваться от этого, так же, как и от мыслей о Кае, что каждую минуту пытались ко мне пробиться. На повестке дня были проблемы куда серьёзнее. 
В конце-концов мы сошлись на том, что начнём приготовления с завтрашнего дня. На поверхность элементари должны были подняться, когда на землю ляжет первый снег. Я была весьма довольна принятыми решениями… если, конечно, так вообще можно говорить. Особенно меня успокаивало то, что к моменту битвы Дерек должен был успеть полностью окрепнуть. 
На Лунную площадь мы все вышли, когда свет в большинстве факелов и чаш уже погас. Я попрощалась с остальными и медленно побрела к себе. Рука под повязкой зудела, и я осторожно почёсывала её подушечками пальцев. Вдруг я почувствовала чьё-то присутствие рядом и резко обернулась в поисках опасности. Прямо перед моим носом возникла Селена. 
- С твоей внимательностью явно что-то не так, - заметила она, усмехнувшись, но несмотря на улыбку, взгляд у неё был очень усталым. 
- Плохо спала прошлой ночью, - призналась я, немного расслабившись. 
Я была рада обществу Скай даже при всём стечении обстоятельств, присутствие сестры дарило мне уверенность и защиту, я чувствовала опору рядом с собой. 
Мы молча шли по извилистым дорожкам какое-то время. Комната Селены находилась неподалёку от моей башни, поэтому нам с ней было по пути. 
- Итак, - решила, всё же, она начать разговор. – Что с тобой? 
Я растерянно приподняла брови, внутрь закралось неуютное предчувствие неприятностей. 
- Говорю же – я устала. 
- Я не об этом, - закатила она глаза. – Если хочешь напрямую – хорошо: где это ты была весь вчерашний день? 
- Селена… - выдохнула я, - со мной всё нормально… 
- Я чувствовала, что с тобой что-то не так, будто происходит что-то плохое… тёмное. 
- Может, дело не во мне? – раздражённо огрызнулась я. – Помнится мне, тьма – это по твоей части! 
-Хочешь обвинить меня в чём-то? – глаза Селены настороженно сощурились. Я знала, что перегнула палку, но усталость брала своё, и к тому же, Скай своими вопросами застала меня врасплох. В любом случае, на идти на попятную мне было уже поздно. 
- Я никого ни в чём не обвиняю, - протянула я сквозь зубы. – Лишь соотношу некоторые факты. 
- Факты! – выплюнула она, презрительно усмехнувшись. – И давно ты так зациклилась на них? 
Я пожала плечами. 
- Решила недавно начать. 
- Ну, раз так, то желаю удачи! 
Селена резко развернулась и быстро зашагала по дороге к себе, мне оставалось только виновато посмотреть её вслед. Возможно, у меня и был выбор поступить по-другому, сказать не эти резкие слова, но… что ж, время невозможно повернуть вспять. Что сделано, то сделано. Я извинюсь перед ней завтра, когда способна буду лучшее соображать, сейчас же мне необходимо было поспать хотя бы пару часов. 
В свою комнату я входила со слабой надеждой на то, что обнаружу там Кая, но пространство за распахнувшейся дверью встретило меня неуютной пустотой. 
Скинув форму, я без сил опустилась на кровать, даже не потрудившись её расправить. Голова уже кружилась, и я закрыла глаза, очень быстро проваливаясь в сон. 
*** 
Среди беспорядочных видений в царстве Морфея мне всё же иногда удавалось выцепить знакомые лица. У каждого образа была своя аура, она лежала позади словно тень, являясь одним целым со своим хозяином. Кто друг, а кто враг? Ауры одних сверкали золотом, других – были темны настолько, что погашали собою остальные цвета. 
На стороне света мелькали лица Аллана, Сандры, Айрис, Селены… у последней почему-то в волосах вместо седых прядей были золотистые. Во тьме же клубились образы Дерека и – что неожиданно – Кая. Вены на их руках и шеях были чёрными, татуировки у Флэйма на груди извивались словно струйки дыма. Зрачки в их глазах затмили собой радужку, и, испугавшись, я отвернулась, внезапно заметив чёткую грань, полосу, где соприкасались свет и тьма. И я не стояла между, не делала выбор, куда мне ступить… 
Свет был далеко, в нескольких метрах от меня… я же погрязла во тьме. Взгляд упал на мои руки. При виде таких же страшных вен, выделяющихся на белоснежной коже, крик вырвался из груди животным рычанием… 
*** 
Кошмары уже давно стали неотъемлемой частью меня и, если уж говорить начистоту, были лучшей заменой тем ужасам, что приходили ко мне каждую ночь в течение трёх последних месяцев. Теперь мне стало абсолютно понятно, что те были напрямую связаны с Дереком. Возможно, каким-то образом я чувствовала его собственную боль. Страшно было даже думать о том, что с ним делали фросты. 
Но эти сны я считала отражением своих страхов и предпочитала отметать в сторону как только возвращалась в реальность. И всё же, сон оставил после себя нехороший привкус – всё дело было в образах Дерека и Кая, ведь волнение охватывало меня при малейшей мысли о ком-то из них. Я и правда погрязла в своих тайнах будто во тьме, и с каждым днём клубок лжи всё сильнее закутывался, заключая меня в самый свой центр. 
Кай-Кай… я продолжала чувствовать рядом с собой его незримое присутствие и отказывалась не думать о способах, которыми можно было снова его вернуть, пусть даже всего на несколько часов. 
Но несмотря ни на что чувствовала я себя на удивление бодро, чего не было, наверно, с того самого дня, когда похитили Флэйма, а неутихающее беспокойство завладело моим рассудком. 
Я встала с постели и подошла к зеркалу. За окном уже горело множество огней – значит, спала я достаточно долго. Отражение в зеркале молчаливо глядело на меня своими бирюзовыми глазами. Я заметила, что повязка на руке уже вся истёрлась и кое-где пропиталась кровью. У меня ещё оставались бинты, и я решила её сменить, поэтому развязала узелок и размотала бинты. Кровь на них запеклась, и случайно я содрала корочку с раны, снова её открыв. Пара алых капель упала на пол. Поморщившись от неприятных ощущений, я поспешила наложить чистую повязку, чтобы остановить кровь. 
Вдруг вид капель крови на полу что-то всколыхнули в моей памяти. Я уставилась на них, соотнося кое-что в мозгу. Действия в палате… я подношу руку к двери, кровь стекает по запястью и падает на каменный пол… 
Двигаясь слегка заторможено, я переступила с ноги на ногу и встала так, чтобы моя тень накрыла собой кровь на полу. В тот же момент события позапрошлого вечера повторились. Моя тень будто отделилась от тела, стала расти, и спустя несколько минут передо мной материализовался юноша. 
- Кай, - выдохнула я, с трудом шевеля вмиг пересохшими губами. Внутри разгорелось отчаянное торжество – я знала, знала, что ещё его увижу! 
Он вздохнул, глядя на меня с небольшим осуждением. 
- Я же уже говорил: тебе надо отпустить меня, Роуз, - произнёс он. – Я думал, ты поняла это. 
- Нет, - замотала я головой, - никогда. Если существует возможность видеть тебя – никогда. 
Его взгляд смягчился. Он поднял руку и накрыл мою щёку своей прохладной ладонью. 
- Твоя жизнь уже другая. Она больше не терпит моего присутствия. 
- И пусть, - пробормотала я. – Значит, я откажусь от неё, от всего!.. 
- ТЫ этого не сделаешь, - улыбнулся он. – Может, и многое в тебе изменилось, любимая, но я вижу, что главное всё же осталось – ты не способна кого-либо предать. 
- Но, оставив всё как есть, я предам тебя, - возразила я. 
- Не предашь – лишь отпустишь. 
Мне захотелось заставить его замолчать. Я стремительно подалась вперёд и завладела его губами. Сладость столь долгожданного поцелуя пронзила неожиданной болью. Я знала, что воровала эти ощущения, и ярко ощущала, насколько те были порочны. Они помутняли мой рассудок. 
- Не отпущу… - повторяла я словно молитву, целуя его снова и снова. – Никогда не отпущу, ни за что… не отпущу… 
*** 
Шёл второй месяц лета. С землетрясения на Западном побережье прошло несколько недель. Катастрофы иногда ещё продолжали вспыхивать у моря или в зоне стыков литосферных плит, но нас затрагивали редко. Мы стремились попасть вглубь материка и уже пересекли канадскую границу. Говорили, что в Штатах за это время уже успели кое-как наладить инфраструктуру. 
Наш поезд следовал от Ванкувера до Калгари. Деньги никогда с нас не брал, поезда специально курсировали по этому маршруту раз в неделю, чтобы подобрать беженцев. Тогда люди ещё способны были помогать друг-другу, ведь раньше казалось, что это имеет смысл. 
Состав медленно двигался по рельсам: машинисты нарочно не набирали ход, опасаясь разрывов на пути. Утренние лучи проникали в просторный вагон сквозь широкие, без занавесок, окна. Мы сидели на потрёпанных временем сидениях, тесно прижавшись друг к дружке, и молчали. Не желая ни с кем встречаться взглядом, я глядела в окно. Слишком устала. 
Раньше среди нас не было так тихо. Более-менее взрослые не могли найти общий язык, дети не переставали плакать. Я тоже со всеми ругалась. С самого начала вышло так, что Кай, ни с кем не советуясь, определил мне место рядом с собой, никуда не отпуская из виду. Таким образом, я невольно оказалась в центре всего нашего лагеря, хоть сама и не была ещё достаточно взрослой. Но Каю было важно, чтобы я находилась рядом с ним. 
Теперь, когда отношения немного наладились и обязанности были распределены, я присматривала за малышами. Среди нас было много детей, сейчас в возрасте от шести до десяти лет их насчитывалось семнадцать. Это была самая проблемная часть нашей группы, требующая внимания и какой-никакой заботы. В работе с ними мне помогали две девушки, бывшие моими ровесницами. 
Сейчас все мы в составе двадцати человек находились в «детском» вагоне, остальные же во главе с Питером ехали в другом, шедшем сразу за нами. 
Дверь тамбура позади меня со скрипом открылась. Я обернулась, чтобы взглянуть, что происходит. В щель просунулась светло-русая макушка Кая. Отыскав меня взглядом, он улыбнулся и движением головы позвал подойти к нему. Вздохнув, я поднялась со своего места. Кай часто просил меня побыть с ним, и я ничего не имела против его компании. Он нравился мне ещё со времён школы, и, видя, каким сильным и смелым он стал, я, кажется, влюблялась в него всё сильнее, наполняясь гордостью за него. Тем более, со мной он всегда был таким мягким и внимательным… 
- Я сейчас, - бросила я Шарлотте и направилась к выходу из вагона, где за дверью меня поджидал Кай. 
- Привет. – Он улыбнулся мне, когда я вошла. 
- Привет, - сказала я. – Что-то случилось? 
Его брови приподнялись, и он улыбнулся ещё шире. 
- Нет. Просто хотел показать тебе кое-что. 
- Что же? 
Кай запустил руку в свои волосы, а затем повернулся и открыл дверь, которая вела на выход. За ней размытым пятном проносились стройные стволы сосен, сверху их кроны перед глазами превращались в изумрудную полосу, которую изредка пронизывали солнечные лучи. 
Кай подмигнул мне, а затем высунулся наружу, ловко повернулся и шагнул куда-то в пустоту. 
- Кай! – испуганно выкрикнула я, запоздало протягивая к нему руки. 
- Не волнуйся, тут лестница, - раздался его снаружи. – Иди сюда! 
Возмущённая его ребячеством, я фыркнула, но всё же выполнила его просьбу. За пределами поезда было тепло, ветер ударял в лицо, принося с собой запах земли и хвои. Лестница и правда была приварена слева от выхода; шагнуть на неё не составило труда. Я вскарабкалась на крышу, а затем ухватилась за протянутую мне навстречу руку. Кай потянул меня вверх и помог удержаться. Я села на нагретый солнцем металлический каркас и огляделась. Кругом было тёмно-зелёное море из деревьев, колыхающееся под ярко-голубой небесной лазурью. Впереди же тянулся длинный железнодорожный путь, по которому поезд должен был ехать до следующего полудня. 
Я обернулась взглянуть на Кая, ожидающего за моей спиной. Его глаза в этот момент были зелёными и задорно блестели, скрывая в своей глубине мысли хозяина, которые мне захотелось узнать в ту же секунду. 
- О чём ты думаешь? – спросила я, вызывая улыбку на его лице. Кай сощурился от яркого света. 
- Я думаю, что тебе нравится, что вокруг столько зелёного. 
- Мой любимый цвет, - согласилась я, не переставая смотреть в его глаза. – Спасибо. 
Он опустил взгляд на наши руки, лежащие рядом, а затем мягко накрыл мою ладонь своей, сжал, а затем переплёл наши пальцы. Кай осторожно наклонился ближе, его отросшая чёлка защекотала моё лицо. Подумав о том, что он хочет сделать, я на мгновение растерялась, но затем расслабилась. Это Кай. Я хочу, чтобы у нас получилось. Он ещё сильнее приблизился, я закрыла глаза. 
Тот миг, когда его губы накрыли мои, ощутился мной очень остро. Они были гладкими и сухими, со свежим рубцом, который только-только успел затянуться тонкой бледной кожей и всё ещё должен был быть чувствительным к прикосновениям. Мои губы распахнулись вслед за его, свободная рука сжала рубашку на его плече, притягивая ближе. 
Мы отстранились друг от друга, пытаясь восстановить дыхание, оба улыбались. Кай коснулся ладонью моей щеки и ещё раз ненадолго приник к моим своими губами, будто хотел убедиться, что всё – правда. 
Мы улеглись на крышу вагона и ещё долго смотрели на небо. Изредка по тому проплывали белоснежные облака, слишком тонкие, чтобы закрыть собой солнце и пустить тени. Наши плечи и ноги соприкасались, а руки были сплетены вместе. Мы слушали дыхание друг-друга и стук колёс поезда, в такт которому состав покачивался на старых рельсах. 
Я чувствовала, как внутри меня разливается странное, незнакомое до этого чувство. Оно будто вышло из прежней детской влюблённости, которую раньше я испытывала к мальчишке, что так сильно выделялся среди других. Теперь же я видела всё иначе. События, что пришлось перенести мне на своих плечах, заставили повзрослеть раньше времени, выделив то, что для меня теперь действительно было ценно и имело значение. И самой большой ценностью для меня теперь оставался Кай – мужчина в теле ребёнка, лежащий рядом со мной на крыше поезда и держащий в своей руке мою руку. И я понимала и принимала то, к чему привела нас судьба, с надеждой заглядывая в будущее – отныне и навсегда я любила его. И никогда не собиралась отпускать. 
*** 
Очертания его фигуры на фоне первых рассветных лучей казались размытыми, словно Кай был призраком. Возможно, это могло быть правдой, несмотря на то, как сильно я хотела верить в обратное. Но он был моим призраком, моей болезнью, помутнением рассудка... и если это означало, что я смогу снова и снова видеть его, я хотела себе такой диагноз. 
Если бы не мои нынешние силы, он никогда бы больше не очнулся. До сих пор оставалось неясно, было бы это худшим исходом по сравнению с тем, что выбрала для него я. 
Пространство постепенно приобретало нежный персиковый цвет, блики от воды слепили мои глаза. Кай обернулся, чтобы взглянуть на меня, в его каре-зелёных глазах затерялись отражения солнечных искр, а в морщинках у губ пряталась улыбка. Секунда, и она появилась на его лице, делая весь его облик поистине ангельским. Сердце предательски дрогнуло в моей груди, напоминая, как чудовищно больно бывает от осознания собственных чувств. 
- Как странно видеть это место таким, - произнёс он, а затем усмехнулся, скривив уголок губ. 
Я пожала плечами. Понимал он это или нет, видеть его спустя два года после смерти было для меня ещё страннее, чем разрушенный апокалипсисом город нашего детства. Возможно, он как и я сейчас не мог поверить в происходящее... вот только причины для этого у каждого из нас были разными. То, через что проходил сейчас Кай, мне пришлось пройти давным-давно, в одиночестве. 
Сейчас все города похожи на наш, - осторожно выдохнула я, а потом всё же решилась спросить: - Что последнее ты помнишь, Кай? 
Он повторил мой жест, пожимая плечами, а затем запустил ладонь в волосы, зачёсывая их назад, чтобы не мешали. Так знакомо, как же это было знакомо... достаточно для того, чтобы мне вспомнить каково это — быть рядом с ним. Жить рядом с ним. 
Я помню, что проснулся от какого-то шума, а потом — ничего. Только темноту. - В его взгляде, обращённом на меня, появилась неуверенность. - Сколько лет уже успело пройти? 
- Чуть больше двух лет, - сразу же ответила я. Мне положено было помнить все даты. 
- Ты изменилась. 
Я обеспокоенно заглянула ему в глаза, неуверенная, что он хотел этим сказать. Хотя, если подумать, что ещё ему оставалось? Прошло два года, конечно я изменилась... как и всё кругом. 
- Для тебя я всегда останусь той Розой, которую ты спас во время землетрясения, помнишь? 
- Как будто это было вчера. - Уголки его губ вновь потянулись вверх. - Как сильно ты тогда в меня вцепилась. А потом всю ночь проплакала у меня на плече. 
Мои губы дрогнули, а веки зажмурились, я с силой зажала ладонью рот, не зная, что со мной происходит. Воздух стремился вырваться из груди вместе со всхлипами. Меня будто разрывало на части. 
- Роза? 
- Всё хорошо! - попыталась я успокоить его, но вместе со словами сквозь плотину прорвались и предательские слёзы. - Всё хорошо... 
- О, Роза, - он стремительно подался вперёд и крепко обнял меня, прямо как тогда, в далёком детстве, давая спрятаться от всего мира, загораживая. Как всегда жертвуя собой. 
От этого стало ещё хуже, эмоции больше не получалось удержать, они были слишком сильны. Я вцепилась в него, оплетая руками, а сама всё смотрела на город за его спиной. И будто не было всех этих лет, они стёрлись, оставляя между нами лишь непонятную пустоту. Теперь только она давила на меня, будто стремилась что-то сказать, но я всё ещё не разбирала слов. 
- Я скучала, Кай, - прошептала я, наблюдая, как город расплывается перед глазами из-за моих слёз. - Я скучала по тебе. 
- Прости меня, - выдохнул он. - Что бы в прошлом ни случилось: прости. 
*** 
Солнце медленно плыло по небу. Иногда оно скрывалось за плотными кучевыми облаками, что с востока гнал прохладный ветер, и на землю падала тень. 
Мы лежали среди высокой травы совсем рядом, но так, чтобы не касаться друг-друга. От отсутствия физического контакта вся эта ситуация казалась мне нереальной, и я всерьёз начинала задумываться, ни сон ли это. Но никакого сна не было — к ужасу или к счастью. 
Мы лежали друг напротив друга. Я не отрывала своих глаз от его. Мы молчали. Я чувствовала, насколько холодной успела уже стать земля подо мной — зима незаметно подбиралась всё ближе. Скоро времени совсем не останется. Ни для чего. 
Но, тем не менее, я бессовестно растрачивала секунду за секундой, лишь бы только не прекращать видеть его лицо. 
Кай был здесь, он держал меня, а я, к своему стыду, даже не пыталась сопротивляться, напротив — это я была повинна в том, что всё это имеет место быть. По ту сторону моего здравомыслия остались друзья, Селена, элементари, Дерек... всё это было позабыто, всё это я должна была вспомнить потом, когда снова окажусь в одиночестве. Я знала, что тогда расплата за все, совершённые мною в эти дни ошибки, настигнет меня, и я окажусь перед ней совершенно беззащитна. Но я полностью принимала свою судьбу и соглашалась с ценой. В этот момент я готова была отдать всё ради Кая... даже то, что мне не принадлежит. 
Не знаю, о чём он думал всё это время, что мы провели вдвоём. Я могла думать лишь о том, как больно мне становится от возможности снова видеть его лицо. Мне даже не нужны были прикосновения — лишь возможность взглядом скользить по знакомым чертам, впитывая их контуры словно губка. Я дышала его присутствием и никак не могла надышаться. И знала, что сделать это никогда не смогу, но прекратить пытаться отказывалась. 
«Я люблю тебя. Я люблю тебя.» 
Как можно приказать сердцу отпустить того, кого оно заключило внутри себя? Ведь его придётся вырвать из него голыми руками. Сколько тогда крови будет пролито... ещё больше, чем прежде. И сможет ли кто-то потом заполнить ту дыру, что оставит после себя эта чудовищная «операция»? Сможет ли кто-то потом мне помочь?.. 
*** 
Следующим утром я снова проснулась в одиночестве, но знала – Кай где-то поблизости, хоть я и не могу почувствовать его или увидеть. Эта мысль одновременно дарила покой и приносила порцию отчаяния в моё неопределившееся сознание. 
А ещё я чувствовала, что упускаю что-то важное. Вчера я провела весь свой день вместе с Каем, снова ни часу не уделив Подземному городу. Меня грызла вина за своё безучастие. Аллан, Айрис и Фэй, без сомнений, не отлучались вчера из Совета. Столько вопросов ещё предстояло обсудить: продумать план битвы с фростами, например… 
Я знала, что меня нельзя было назвать опытным стратегом, но участие элементёра, хоть какая-то моя помощь в делах… это же было необходимо, это была моя обязанность. Но одновременно с этим я зареклась не оставлять Кая – последнее казалось мне невозможным. 
Я встала с постели и быстро оделась. Платья уже давно опять были позабыты, я надевала их лишь при важных случаях, когда нужно было выступить перед элементарями, или на торжества (каких теперь ещё долго не предвиделось). Так что чёрная кожа снова плотно обхватила мои руки и ноги, корсет затянул талию, а бёдра опоясал широкий ремень с рукоятями для оружия. Пока война не была объявлена мною официально, но многие элементари, вне зависимости от принадлежности к той или иной стихии, тоже уже ходили в чёрной форме стражей. Несмотря на мир и порядок, который каждый из них должен был приносить с собой на землю, все они рождались воинами, и забывать об этом не стоило. 
Элементари тренировались и оттачивали навыки ещё напористей, чем раньше. Иногда забываясь и ослабляя завесу, отделявшую моё сознание от их, я чувствовала общую решительность и ярость. Прошедшие похороны стали последней каплей – чаша переполнилась. Слишком многих мы потеряли, скорбь не могла уместиться в сердцах тех, кто ещё дышал, и она вместе с болью вела их. Это был последний наш шанс… единственный шанс – возможность прокричать на весь мир о том, что жизнь ещё здесь и не уйдёт просто так. Мы будем бороться. Мы сделаем всё, что в наших силах, даже если всё равно проиграем. 
Огни на улицах горели вызывающе-ярко, но сами улицы пустовали – большинство элементарей сейчас завтракали в столовой или уже были на тренировочной площадке. Некоторое несли караул и занимались поддержанием порядка в городе… но никто не прохлаждался, слоняясь без дела. К своему позору, такое позволяла себе только я. 
Миновав столовую, в которой сейчас было достаточно шумно, я сразу поднялась в зал Совета, решив дождаться друзей там. Я сидела в своём золотом кресле, бездумно следя за белоснежным пламенем в хрустальной чаше. Рана под свежей повязкой снова несильно зудела, но я не решалась её трогать. Что будет, когда она затянется? Без своей крови я не смогу больше видеть Кая… Селена и так уже в чём-то подозревает меня. 
Тихо скрипнула входная дверь, я нехотя повернула голову, отрывая взгляд от огня. Улыбка сама по себе появилась на моём лице, хоть и получилась скупой – уголки губ совсем немного приподнялись, собираясь морщинки. 
Он заметил меня и подошёл к огню. Выражение его лица ничего не говорило, лишь глаза как обычно насквозь пронзали яркой бирюзой. 
- Снова пропадаешь, - выдохнул он, и улыбка на моих губах сделалась виноватой. 
- Больше не буду. Дай слово. 
- Верю, - ответил он, наконец улыбнувшись в ответ. – Ты нужна нам, Роза, понимаешь… время слишком неспокойное, и хоть какая-то стабильность нам не помешает. 
- Я понимаю, Аллан, - кивнула я. – Я буду стараться, правда. 
- Я не сомневаюсь в тебе, Роуз, - произнёс он, и от этого имени я резко втянула воздух. – Что-то не так? 
«Роуз…» - голос Лайта всё ещё звучал в моей голове, перекликаясь эхом с совершенно другим. «Роуз…» Так меня называл только Кай. 
Решив воспользоваться тем, что кроме нас двоих в зале Совета пока никого не было, я позволила маске слететь со своего лица. Болезненная гримаса сразу исказила мои черты, и я судорожно вздохнула. 
- Иногда… Аллан, я… - забормотала я, не зная, как выразить чувства и насколько много всего можно взвалить на плечи Лайта. 
Обеспокоившись ещё сильнее, он присел рядом со мной на одно колено, беря мои руки в свои и более настойчиво заглядывая в глаза. 
- Расскажи мне, - попросил он. – Пожалуйста, я хочу помочь. 
- Я не могу прекратить… помнить, - призналась я с надеждой, что он поймёт. 
Услышав мои слова, Аллан с силой закусил нижнюю губу и опустил голову, закрываясь от меня волосами. Его плечи мелко затряслись, а потом и вовсе поникли. Несколько секунд он просидел молча, а затем, сильнее сжав мои руки, тихо произнёс: 
- Я тоже. 
И через наше прикосновение я смогла ощутить его страх и осознание проигрыша в многолетней борьбе. Обычно Аллану удавалось скрывать свои чувства так хорошо, что я забывала правду: оба мы потеряли тех, кого раньше любили так сильно, что ещё немного – и, казалось, прекратили бы жить. 
- Но осталось немного, - вновь подал голос Лайт. – Скоро мы сможем отомстить и, может, ещё встретимся с ними. 
- Обязательно, - торопливо ответила я, в то время как в сознании замелькали образы Кая, когда я видела его в последний раз. Сегодня ночью. Я смогла бы почувствовать боль Аллана, даже если бы в этот момент между нами не было связи, та была слишком очевидной, не скрытой, обнажённой в этой пустой комнате. Свидетелями этой боли были только я и он сам, в другом случае Аллан никогда не позволил бы себе этой слабости, как не позволила бы себе слабости и я. 
- Другие идут, - вздохнул Лайт и, отпустив мои руки, быстро перебрался в своё кресло. 
Спустя пару секунд в зал и правда зашли остальные. На последок я обменялась взглядами с Алланом, а затем обратила внимание на вошедших. 
Фэй казалась уставшей, на бледных плечах виднелась пара синяков – видимо, вчера даже она взяла в руки оружие и занималась наравне со всеми. Что ж, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Айрис держалась как и всегда – настороженно и тихо, по старалась находиться теперь ближе не к Сандре, как обычно, а… Мне было не по себе встречаться взглядом с Селеной. С того разговора, в ходе которого я обвинила её в принадлежности к фростам, мы с ней и словом не обмолвились. За свои слова я чувствовала сильную вину… но так было лучше – чем сильнее я смогу отдалить от себя Скай, тем легче мне будет скрыть от неё Кая. 
Девушки поздоровались с нами, после чего каждая заняла своё место. Пустым теперь оставалось только одно, принадлежащее Дереку. Подумав об этом, я ощутила резкий прилив непонятно каких чувств. Мне стало неуютно в собственном теле. Дерек… Дерек… 
- Как продвигаются дела? – осторожно спросила я, спеша направить мысли в своей голове в другое русло. 
- Хорошо… для начального этапа, - ответила Фэй. – Элементари начали подготовку, но заслон удаётся держать с трудом. Нам не хватает людей. Раньше им помогал Дерек, но сейчас… 
Я поморщилась. Как бы мне ни хотелось убежать от мыслей о нём, судьба сама возвращала меня на нежелательный путь. 
- Аллан, - позвала я, - Может, ты пока заменишь Флэйма? Уверена, это ненадолго – лекари говорят, что он уже совсем скоро поправится… 
- Хорошо, - согласился он. – Я понимаю, как важен заслон. Но элементарей должен кто-то тренировать. 
- Айрис? – я повернулась к ней с немым вопросом в глазах. Ты скупо кивнула и перевела взгляд с меня на Селену. Скай предпочитала хранить молчание, а я предпочитала не смотреть на неё как последняя трусиха. Я чувствовала обиду сестры и ничего не могла с этим поделать. 
- Нужно начать экономить наши силы, - пробормотала я. – Может, убрать огни с улиц, где никто не ходит? В кварцевом секторе таких много, и ещё лес… 
- Мы обсуждали это вчера, - ответила Фэй. – И готовы отдать приказ саламандрам, как только ты выразишь своё согласие. 
Я кивнула. 
- Приказывайте. Саламандры – наши самые сильные воины, в первую очередь нужно беречь их силы. Все остальные – пусть не ленятся, стараются тренироваться как можно больше. Возможно, стоит перенести тренировки на Лунную площадь – места там хватит всем. Что думаете? 
- Идея хорошая, - согласился Лайт. – Я отдам соответствующее распоряжение стражам перед тем, как займусь барьером, а Айрис проконтролирует, чтобы всё прошло без заминки. 
- До зимы меньше недели, - вдруг пробормотала Фэй, и все затихли, вдумываясь в смысл произнесённых ею слов. – Столько всего ещё предстоит сделать. Успеем ли мы? 
Айрис, сидящая рядом с Сандрой, положила руку ей на плечо и, заглянув в глаза, уверенно кивнула. 
- Успеем, - поддержал её Лайт. – Элементарей нельзя недооценивать. Все мы – воины, и по силе нас превзойти не так легко. 
Каждый из нас предпочёл умолчать о том, что однажды такое уже случалось. Ни у кого не было гарантий, не было никакой уверенности в победе. У элементарей, да и у всего мира тоже, осталось только одно – надежда. И потерять её было теперь для каждого самоубийством. 
- Но есть и ещё одна проблема,- неуверенно подала голос Фэй. – Во время битвы нам понадобятся все командиры. 
- Если ты о Дереке, - ответила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, когда я произносила его имя, - то можешь не беспокоиться. Лекари говорят, что черед пару дней он сможет подняться на ноги. 
- Я знаю, - выдохнула она. – Но… 
- Она говорит о том, что все мы… опасаемся за него, - пояснил Аллан, видя, что Сандра не знает, как сказать то, что мне необходимо было услышать. – Его самочувствие практически полностью нормализовалось и больше не подвержено риску – в этом каждый уверен. Но остался ли он прежним? 
- Ты снова хочешь начать раздувать эту тему? – раздражённо спросила я. – Не переноси вашу вражду на дела Совета, Аллан, ни к чему хорошему это не приведёт! 
- Их вражда здесь не при чём, - вступилась за него ФЭй, и я вскинула брови, с интересом взглянув на неё. 
- Тогда в чём же дело? 
Фэй обвела взглядом по очереди всех собравшихся здесь членов Совета и, вздохнув, заговорила: 
- Просто ты не помнишь всего, Роза. Дерек – единственный в Совете, кто стал элементарем совсем недавно. И единственный элементарь, который до своего превращения не был человеком. 
- Он был фростом, Роза, - напомнил Аллан. – И, зная о том, что в этой жизни и в этой ипостаси ему не повредил их яд, можно многое сказать. Что, если после стольких укусов другая сущность в нём возьмёт верх над сущностью элементаря? 
Я растерянно промолчала, будто оглушённая тем, что они говорили. Дерек… нет, он не мог оказаться монстром, одним из тех чудовищ, частью ненавистной тьмы, что отняла у меня так много!.. 
Он просто не имел права оказаться таким. Я знала – Дерек всё ещё элементарь. В ту ночь, когда Флэйм пришёл в сознание, он был самим-собой… 
Очнувшись от своих мыслей, я вдруг поняла, что неосознанно касаюсь поверхности губ кончиками пальцев – ту покалывало. 
- Я навещу его сегодня. Если с ним что-то будет не так, я это пойму. 
- Только не давай чувствам взять верх. – Я испуганно посмотрела на Аллана, которому и принадлежали эти слова. Его взгляд, обращённый на меня, был как никогда серьёзен. Он был прав… даже не представляя, наверно, что попал в самую точку. 
- Можешь быть спокоен, - в конце-концов ответила я. 
Многие вопросы Совет успел обсудить ещё на вчерашнем собрании, которое я бессовестно пропустила, и теперь мне пришлось навёрстывать упущенное. В городе был введём строгий распорядок дня. Общий подъём, завтрак, утренняя тренировка, обед, после – несколько часов личного времени, а перед ужином – ещё одна тренировка. Мы не могли позволить себе халатно распоряжаться оставшимся временем. Опять-таки по моей вине – его было слишком мало. 
Больше стражи не выставляли патрули на поверхности – нападения на них слишком участились. Теперь караул стоял только у порталов и своими силами поддерживал барьер вокруг Подземного города. Изменений было много, но все их можно было ожидать. Совет теперь должен был собираться каждое утро после завтрака, потом мы расходились, в основном: чтобы контролировать подготовку других. Аллан теперь наблюдал за состоянием барьера, Айрис – за тренировками элементарей, Фэй, как и всегда, следила за тем, чтобы город был обеспечен едой, водой, светом и воздухом. Я же вместе с Селеной должны были все силы бросить на то, чтобы попытаться связать элементарей между собой как можно теснее. 
Как только последнее предложение прозвучало в зале Совета, я тут же вспомнила, как мы со Скай однажды пробовали провернуть что-то подобное. Наши разумы практически слились воедино, так сильно, что мы смогли услышать мысли друг-друга, увидеть воспоминания, почувствовать душу. Если мы попробуем повторить это, Селена увидит Кая, она узнает. 
И я в первый раз за всё время наших переговоров взглянула на сестру. Та тоже смотрела на меня, так, будто уже давно всё прекрасно знает. В горле тут же встал ком. 
Из корпуса Совета мы снова вышли под вечер и, вместе поужинав, разошлись каждый по своим делам. Не знаю, как у других, но мне точно предстояло одна важная задача, которая, несомненно, ещё понесёт за собой множество болезненных последствий. 
*** 
Он спит. У Дерека очень крепкий сон. По крайней мере, он стал таким после того, как мы спасли его из плена. Тихое сопение достигает моих ушей, его звук смешивается со звуком моего собственного дыхания и разбавляет ночную тишину. 
Он не знает, что я здесь. Никто не знает, кроме стражей, которым приказано молчать. Я не была рядом с ним с того самого дня, как Флэйм пришёл в сознание. Осознание того, что я всё-таки не потеряла его, тогда что-то во мне надломило. Сломалась я, и сломалась стена моего отчуждения. А сквозь неё сумели пробиться запретные чувства. Из-за постоянного контроля я путала их, ошибочно называя злостью, ненавистью, страхом... но всё это было неправдой, всего лишь оборотной стороной моей любви к этому человеку. Любить Дерека было непросто... но казалось, у меня не было выбора. Будто с самой первой секунды, когда перед своими глазами я увидела его, когда услышала его голос, сердце заключило внутрь себя его образ. Втайне от меня, разумеется. Но затем, под гнётом эмоций, больше не могло скрывать свой секрет и оглушило меня всей силой правды. 
А затем — когда чувства, казалось, наконец встали на места — появился Кай. 
«Кай». 
Губы беззвучно произносят его имя как мантру. Оно всегда смывало любые преграды на своём пути, сносило всё подобно шторму. Так же оно сделало и в этот раз. На мгновение в мыслях царили тишина и пустота. А затем взгляд снова упал на Дерека. 
Он тут, передо мной, такой беззащитный, нуждающийся в заботе. Он спрашивает обо мне. Каждый день — мне доносят. Но мне страшно. Одно дело — сидеть здесь и смотреть на него спящего, другое же — встретиться с ним лицом к лицу. Казалось, что как только он меня увидит, тут же узнает обо всём, что я утаила. Да, это было невозможно... но заставить себя быть храброй у меня не получалось. 
Сейчас же самой сильной моей эмоцией была тоска. Я тосковала по Флэйму, по возможности быть с ним, по нашим вылазкам и времени, когда мы были только вдвоём. Кай не смог бы вытеснить его из моего сердца. Даже если бы я захотела... 
Дерек спал. Его неуловимо изменившееся за три месяца лицо не позволяло моим глазам оторваться от него. Я жадно впитывала в себя его образ, будто впрок. Когда я в следующий раз найду мужество, чтобы вновь нанести сюда визит? А ведь совсем скоро Флэйм поправится, и стены палаты больше не смогут удержать его. Не смогут меня спасти. 
Рука сама потянулась и нежно коснулась его щеки. Костяшки пальцев обожгло горячей кожей. Я выдохнула от того, насколько знакомым показалось мне это ощущение. 
«Я люблю тебя». 
Слова, так и не произнесённые вслух, чувствовались на языке. Они хотели вырваться, хотели прозвучать в темноте этой комнаты. И хотели быть услышанными. Возможно, всё так и было бы... но... 
«Кай...» 
Я не могу. Всё ещё не могу сделать выбор. Невозможно. 
А руки всё ещё продолжают касаться: его лица, груди, рук... Раны затянулись, и татуировки дополнились шрамами — своеобразными линиями жизни. Они холоднее, чем остальная кожа. Тени покоятся на наших руках, они - будто чёрные вены, расчерчивают кожу. Я отстраняюсь. 
- У меня кое-что есть для тебя, - шепчу я в темноте. - Я нашла это у подножия утёса, где тебя схватили фросты. Думаю, ты захочешь вернуть... - Его гиада — чёрная, будто кусочек угля — появляется на свет из кармана на поясе моих брюк. Я осторожно держу её за цепочку, чтобы та не светилась. 
Не рискуя надевать её, я кладу камень на тумбочку у кровати, чтобы, очнувшись, Дерек смог заметить. Под тенью, чередуемой с серебристым светом ночных огней, его гиада еле-уловимо сверкает тысячью маленьких огоньков, будто кто-то обсыпал её звёздной пылью. Маленький кусочек его души. 
Я сижу рядом с кроватью и смотрю на него ещё несколько минут. Это одновременно и необходимо, и мучительно. Я будто дышу им, но выдыхаю не просто воздух, а огонь. И мои лёгкие плавятся. Но только в районе сердца. 
Я не смогу от него отказаться. 
Это было ясно с самого начала, но теперь я позволила себе осознать весь ужас обстоятельств. Я люблю Дерека. А ещё — я люблю Кая. И время утекает сквозь пальцы, подводя меня к краю. Скоро оно может само сделать выбор за меня.