Часть 2.

Новый год Мила встретила с дочкой, которая визжала от радости, получив от Деда Мороза живого декоративного кролика, всю ночь следила, чтобы кролик хорошо поел и попил, и просила разрешить ему гулять без клетки. Мира разрешила, она настолько редко видела Лизу, что следы жизнедеятельности кролика уходили на второй план. Лиза радовалась и обнимала маму, обещая вести себя хорошо-хорошо и всегда-всегда делать домашнее задание.

Через пару дней Базилик открыл свои двери покупателям, и Мила была на рабочем месте, включая одной рукой компьютер, а другой наливая всё никак не желающий заканчиваться кофе.

 Кутаясь в пуховик, натянув шапку почти до глаз и прикрывая руками в варежках подбородок, Мила бежала в сторону станции метро, когда увидела знакомый седан и выходящую из неё женщину в дорогой шубе.

- Садись, - Руслан открыл дверь машины и смотрел на замёрзшую Милу Владимировну, - не будь ребёнком, садись, замёрзла вся.

- Спасибо, - Мила устраивалась в удобном сиденье и грела руки в потоке горячего воздуха.

- Где машина?

- Она не заводится на морозе, аккумулятор, наверное, но я не уверена, так сосед сказал… Хорошие духи, - она повела носом, пассажирка, только что вышедшая из автомобиля, оставила шлейф цветочно-пряного аромата.

- Да, хорошие… мы разводимся, - Миле показалось, что Руслан говорит лобовому стеклу, но на всякий случай кивнула. – Подали на развод месяц назад, скоро уже…

- Плохо, - Мила вздохнула и покосилась на розового зайца на заднем сиденье авто.

- Плохо.

- А почему? Почему разводитесь? Можешь не отвечать, конечно.

- Другой у неё. Банально.

- Ах… как самому, так все герои, а женщине нельзя, женщине нельзя простить, может это просто… интрижка.

- Почему «нельзя простить», можно, конечно. Можно, двое детей у нас, понимаешь? – он так и смотрел в лобовое стекло. – Простишь, куда денешься. И сам я не ангел… да не прощается она, не хочет. И сама не хочет прощать, и ей прощения моего не нужно…

- Хм, - Мила вздохнула и смотрела на медленно проплывающих людей, кутающихся от мороза в шубы и тёплые пуховики, дети шли с замотанными шарфами носами, и только молодые парни шли без шапок, отважно отмораживая себе уши и носы.

- Прости, не нужно было тебе говорить. Метро. – Машина плавно остановилась. – Я довёз бы домой, но нужно возвращаться на работу, пару вопросов уладить.

- Ничего, бывает, и спасибо, Руслан. За то, что с тортами помог и сейчас подвез, спасибо.

- А за поцелуй? – Руслан посмотрел на румяные с мороза щёки и пряди волос из-под шапки, - за поцелуй спасибо не полагается?

- Спасибо и за поцелуй… - Глаза  Милы смотрели насторожено, что удивляло Руслана, складывалось впечатление, что когда девушка не бежит или хотя бы перебирает ногами, она смотрит на людей с огромной долей подозрительности, ожидая в любой момент подвоха, предпочитая быть готовой ко всему. Руслан ещё раз внимательно посмотрел на Милу. Ей было около тридцати лет, определённо меньше, если бы Руслан не знал о дочке, он бы дал Миле Владимировне двадцать пять, не больше. Мягкий овал лица, прямой носик и чувственные губы без следов инъекций. На губах поблёскивал блеск, и Руслан вспомнил, как было хорошо целовать Милу Владимировну в её кабинете, давая ей повиснуть на себе, придерживая и прижимая к себе девушку.

- Я хочу поцеловать тебя, можно?

- Нет, - Мила выглядела ещё более настороженно, - нет, не надо решать за мой счёт свои личные проблемы. - Мила открыла дверь и, ёжась, побежала к вестибюлю метро.

Придя в ночной клуб с парой приятелей, Руслан был уже порядком навеселе и был намерен догнаться. Со сцены лилась динамичная живая музыка, басы били по мозгам и отдавали в животе, гитара переливалась звуками, здоровенный солист, в коже и татуировках,  зажигал зал.

- Смотри, - Андрюха махнул рукой в стороны сцены, - во лупит, ты посмотри на неё!

За ударной установкой сидела девушка и лихо рубила карданный ритм, никак не меньше  200 на метрономе, с качественными сбивками, иногда покачивая головой, взмахивая палочками, или смотрела в зал с задорной улыбкой. Когда песня закончилась, солист что-то проговорил в микрофон, и сидевшие впереди, явно знакомые исполнителей, одобрительно захлопали. Здоровяк махнул рукой в сторону девушки за ударными, та помахала рукой, кому-то отправила воздушный поцелуй и, выбравшись из-за установки, спрыгнула со сцены в зал, уступив место патлатому парню.

Руслан не выпускал из вида девушку в простом тёмном платье в мелкий то ли горох, то ли цветочек, длина платья едва доходила до середины бедра, открывая вид на стройные ноги, несколько пуговиц сверху были расстёгнуты. Девушка покачивалась в танце, иногда откидывая волосы с лица, выгибалась, простой покрой и мягкая ткань оставляли мало простора для фантазии. Пожалуй, раздражала Руслана только обувь девушки, сапожки с какими-то немыслимыми заклёпками, шипами и на высокой платформе, и, немного – тёмные браслеты из кожи, что вились вокруг запястья и поднимались выше локтя. На такой изящной руке должен красоваться браслет тонкой работы, подумалось Руслану, но поднятая вверх рука девушки всё поставила на свои места, вряд ли обладательница подобной татуировки пришла бы в восторг от ювелирных изысков.

- Вау, - промурлыкала Мила, глядя на Руслана осоловевшими глазами. Он  же пытался сопоставить в уме дважды два и поверить, что его лесная нимфа, лихо отбивающая за ударной установкой, выгибающаяся и соблазнительно покачивающая бёдрами, грациозно прохаживающаяся от барной стойки к своему столу девушка – Мила Владимировна, та самая, что в панике наматывает круги по маленькому кабинету и смотрит настороженными глазами.  

- Да уж, вау, – Руслан прижал Милу и подстроился под её ритм, успев руками оценить все прелести извивающегося тела, под тонкой мягкой тканью ощущались только резинка колготок и  кружево  трусиков, никаким пуш-аппом или хотя бы номинальным бюстгальтером Мила себя утруждать не стала. Она тёрлась в танце об мужчину и гладила его по плечам.

- Хорошо играешь.

- Так, балуюсь, раньше играла…

- Всё равно хорошо.

- Спасибо, я польщена.

- Что ты тут делаешь?

- Мужика хочу снять, – прошептала Мила на ухо, поглаживая по шее, её губы, словно сами с собой, легко касались губ Руслана. Как будто её действиям нужно было словесное подтверждение.

- Ну, вот он я, снимай.

- А ты хороший мужик?

- Не жаловались…

- Тогда наливай и поехали.

Мила выпила под осуждающие взгляды здоровяка на сцене, потом выпила ещё и ещё, потом она целовалась и буквально втиралась в мужчину рядом с ней, потом икала в такси и запивала икоту шампанским под озадаченным взглядом Руслана. Потом воспоминания её стали пропадать, вспыхивая яркими всполохами, вот она стонет и двигается так, что кажется, у неё отнимутся ноги, вот она сверху, снизу, сбоку, сидя, лёжа, стоя…

- Чёрт, чёрт, чёрт, - Мила с трудом разлепила глаза и посмотрела по сторонам. Комната была ей незнакома, но сама девушка была жива и почти дееспособна, что внушало оптимизм. Поискав глазами свою одежду, она, в итоге, остановилась на мужской рубашке, предварительно оценив аромат парфюма, и двинулась в сторону ванной комнаты. Планировка квартиры была типовая, как и обстановка. Какая-то мебель из Икеи, какая-то – из подвального магазинчика мебели.

- О, проснулась уже, на ногах, я смотрю, держишься. - Мила смотрела на Руслана и изо всех сил старалась не вспомнить, что вчера было. Нет, она понимала, что было… об этом вполне красноречиво говорил её обнажённый вид, её присутствие в его постели и некоторый дискомфорт в районе промежности. – Привет, говорю.

- Привет, я… - она неопределённо махнула в сторону, давая понять, что собирается в ванную комнату, - ты не возражаешь?

- Нет, конечно.

Немного придя в себя под душем, оглядев взглядом пространство вокруг, она не нашла более-менее подходящего шампуня и воспользовалась мужским, который, по совместительству, был ещё и гелем для душа. С ароматом парфюма, как на рубашке.

- Ты не знаешь, где моя одежда? – Миле не хотелось ходить по чужой квартире в поисках своего платья и трусов.

- Знаю, на стуле в комнате, только там колготки порваны… Я старался аккуратно, не получилось.

- Хреново… а у жены твоей есть колготки? – внезапная мысль пришла в голову в тот же момент, когда слетела с языка.

- Похоже, что тут живёт женщина?

- Ну…

- Я же сказал, мы разводимся.

- Все так говорят.

- Да, говорят, но тут нет ни моей жены, ни её колготок, иди есть, - он подтолкнул девушку в сторону кухни, и она смотрела с подозрением на стопку оладий и дымящиеся кружки с кофе.

- Надень, -  Руслан накинул на плечи девушки махровый халат, - здесь довольно прохладно, я хотел утеплить, но потом решил, что не стоит… съёмное жильё.

- Халат. - Она недовольно повела плечами.

- Мил, поздно брезговать, мой член побывал во всех твоих интимных местах.

- Во всех? – она подозрительно посмотрела на мужчину рядом.

- Решительно во всех.

- Чёрт, чёрт, чёрт.

- Примерно так ты и говорила, но интонация была другой: «Ох, ах, даааааа, да, да, чёрт, чёрт, чёрт».

- Значит, мне понравилось, жаль, что не помню.

- Можно напомнить, - он усадил девушку на стул и пододвинул оладьи. – Прости, больше я ничего не умею готовить, но ты вроде не сидишь на диете.

- Отлично. - Она прятала глаза и продумывала план стремительного отступления. Лиза отправилась к бабушке на несколько дней и ночей, и Мила решила оторваться по полной, завалившись к приятелям, ловя драйв от выступления, напряжения в руках и ногах за установкой, потом алкоголя и танцев. План у неё был простой – снять мужика на ночь, она хотела секса. Оладьи, кофе и халат не входили в её планы, то, что происходило сейчас, не входило в планы девушки, забота о тепле её ног или вопросы, достаточно ли сахара – озадачивали и где-то пугали девушку. Она не хотела ничего похожего на отношения, а то, что происходило прямо сейчас – было очень похоже и не могло закончится  хорошим,  и этим пугало.

Они поели в тишине. Руслан вышел, сказав, что сейчас вернётся, вернулся почти сразу, протягивая упаковку колготок.

- Двойка, у тебя же двойка?

- Спасибо.

- Всегда пожалуйста, - он подмигнул и улыбнулся. Мила все-таки разглядела мужчину рядом с ней. Короткая стрижка, светлые волосы, немного резковатые черты лица сглаживали ямочки на щеках и улыбка, блуждающая от губ к глазам, ему было определённо больше тридцати, но на сколько – трудно было сказать.

 - Останься ещё немного, тебе же никуда сегодня не надо, дочка у бабушки, - он легко провёл рукой по вчерашнему платью. – Красивое платье, ты похожа на лесную нимфу, останься… посидим, поговорим.

- Полежим, ага. Откуда ты знаешь, что мне никуда не надо? Может, надо, муж меня ждёт.

- Мил, не ждёт тебя никакой муж.

- Ждёт, - упрямо.

- Да нет у тебя мужа, если бы был, хоть настоящий, хоть бывший, ты бы не была такой… хм, голодной. Я вчера реально испугался, что ты съешь его, - он опустил глаза на трикотажные тёплые штаны. – Нет такого мужика, который отказался бы от того, что я увидел. Нет у тебя мужа, никого нет, и давно.

- Даааа, как ты!.. Мне домой нужно, - она тут же стала надевать колготки, путаясь и дёргая за тонкую ткань. – Как ты… какое тебе дело, есть или нет, радуйся, что у тебя есть.

- И у меня никого нет.

- Да ладно, а жену свою, скажешь, не трахаешь?

- Слушай, давай мы не будем на личные темы говорить, а? Трахаю я свою жену или нет, тебя не касается и касаться не будет, так что давай без душещипательных сцен ревности.

- Да пошёл ты, - она открыла дверь и, на ходу застёгивая пуховик, стала ждать лифт.

- Что это? – она смотрела на протянутые купюры.

- На такси, ты хоть знаешь, где находишься? Отсюда не выберешься, бери, бери, - и засунул деньги в карман куртки.

- Я верну.

- Дело твоё.

С секунду посмотрев на закрытую дверь, она зашла в лифт и, поймав такси, поехала домой, где ещё раз помылась и попыталась вспомнить, предохранялись ли они прошлой ночью…

Поднимаясь на лифте на административный этаж, Мила Владимировна одёрнула форменную жилетку, которая была ей великовата, поправила руками волосы и пошла по длинному коридору, читая надписи.

«Главный инженер».

Робко постучав, она заглянула в светлое помещение, в котором стояло несколько столов с большими мониторами, стеллажи с папками и оргтехника.

- Мне нужен главный инженер.

Девушка из-за одного из столов внимательно посмотрела на форменную одежду Милы и молча махнула в сторону небольшой двери, что вела из их кабинета в соседний.

Постучав ещё один раз, открыв дверь, Мила Владимировна в нерешительности замерла.

Руслан стоял у большого письменного стола, нагнувшись к сидящей на стуле женщине, той самой, что она не один раз видела, его рука была у неё на плече, а лица почти соприкасались. Он показывал какие-то бумаги, но положение тел было не рабочим… интимным.

- Простите, - Мила Владимировна пробурчала под нос и замерла, думая, делать ли ей шаг вперед или уйти.

- Что? – в раздражении смотря на дверь. – Проходите, что у вас?

- У меня? У меня… - Мила прикидывала в уме, как отдать купюры, сложенные в её кармане, главному инженеру так, чтобы не вызвать кривотолки. Надо было догадаться и положить их в конверт, поздняя мысль осенила Милу.

Женщина, сидевшая на стуле, встала и проплыла мимо Милы, не прошла, а именно проплыла, медленно и с большим достоинством, она посмотрела сверху вниз, буквально, с высоких каблуков, на девушку в форменной жилетке и, улыбнувшись мужу, вышла.

- Вот, спасибо, - Мила положила деньги на стол и, повернувшись, пошла из кабинета.

- Не нужно было, - что именно ей было не нужно – заходить в кабинет и портить интимную идиллию Руслана, возвращать деньги или ехать с ним в пьяном угаре к нему домой, Мила не стала уточнять. Очевидно – ничего из этого не нужно было делать.

Ещё через несколько дней Мила Владимировна была удивлена, увидеть на парковке Руслана, время было позднее, она заработалась и сейчас шла с Лизой, неся в одной руке её портфель и пакет с продуктами, а в другой держала тёплую ладошку дочки.

- Что ты тут делаешь? – с удивлением смотря на выходящего из своего седана мужчину.

- Тебя жду, хотел поговорить… один на один, - он глянул на девочку в накинутой курточке и тёплых штанишках, из-под куртки выглядывал форменный пиджачок с эмблемой гимназии.

- О чём? – Мила приноравливалась к шагам Лизы, и Руслан делал то же самое.

- Мам, я пойду в машину, - Лиза посмотрела на мужчину и добавила. – Рабочий день уже закончен, вообще-то.

- Я совсем на немного отвлеку твою маму, можно? – попросил разрешения мужчина, смотря, как Лиза забирается на заднее сиденье авто Милы и начинает копаться в своём портфеле.

- О чём ты хотел поговорить? – Мила Владимировна по обыкновению переступала с ноги на ногу, и, видимо для того, чтобы она не начала ходить кругами вокруг высокого мужчины, он взял её за локоть.

- Мне кажется, мы не с того начали.

- Мы уже кончили.

- Это да, и не один раз, - он подмигнул во вспыхнувшие щёки Милы Владимировны. – Жаль, ты не помнишь. Я не про это, Мила, мы не с того начали, - дёрнул на себя, когда девушка в раздражении отошла. – Вообще не с того, давай сходим куда-нибудь вечером или на выходных, нормально пообщаемся.

- О чём?

- Ну, два взрослых и неглупых человека найдут общие темы для разговора.

- Я не могу, прости, - Мила переминалась с ноги на ногу, - и ты вроде как женат.

- Мил, я же сказал, мы разводимся, не живём вместе.

- Ну да… я не могу, правда, не могу.

- Да почему? Ты вроде довольна была… ночью… и утром нормально всё было, до того, как… почему нет, обиделась? Не надо.

- Не в этом дело, - она покосилась на машину. - Лиза, все вечера я с Лизой, уроки там… Её няня сюда приводит после школы и кружков, так что я не могу, прости.

- Совсем не можешь?

- Совсем, - она вздохнула.

- Давай втроём сходим, в зоопарк, например, или дельфинарий, потом в кафе.

- Не надо Руслан, я не хочу вмешивать в свою личную жизнь дочку.

- Так у тебя не будет никакой личной жизни.

- Её и нет, ты правильно заметил, - она вздохнула, - спасибо за предложение, мне приятно, но нет.

Руслан несколько раз заходил в Базилик и видел в зеле Милу Владимировну, она, по обыкновению, быстро проходила между стеллажей с товарами или разговаривала с кем-то из персонала. Волосы её чаще были убраны в хвост, макияж не яркий, одежда под форменной жилеткой не вызывающей, скорее даже «не по возрасту», полное отсутствие аксессуаров, украшений, бижутерии. Мила смотрела сквозь Руслана, дежурно кивнув в его сторону, как мимолётному знакомому. Именно так он себя и ощущал, а вероятно, таким и был в её глазах.

Несколько походов в ночной клуб не принесли результата, на сцене стоял здоровенный солист, а за ударной установкой - патлатый парень.

Как-то сама собой закончилась зима, история с лесной нимфой, лихо отбивающей ритм на ударной установке, забывалась так же, сама собой.

Предложение приятеля сходить в тот же ночной клуб не встретило энтузиазма у Руслана, но, посмотрев на календарь и предстоящие длинные выходные, он махнул рукой и поехал отдохнуть.

За ударной установкой сидел патлатый, после нескольких бокалов ритм зажигал, отправлял в драйв, и глаза стали перемещаться по залу в поисках хорошенького личика или попки, причём отдавал предпочтение Руслан всё же попке.

Идя по длинному коридору в уборную, уже изрядно навеселе, Руслан уставился на парочку, которая, казалось, собирается заняться сексом прямо в этом коридоре. Музыка, доносившаяся из зала и изредка прохаживающийся народ не слишком смущали парня и девушку в платье с этническим рисунком, в сапогах, на взгляд Руслана, абсолютно несочетающихся с лёгким покроем этого платья, и абсолютно убийственным рядом кожаных браслетов на руках.

- Чёрт, чёрт, чёрт, - услышал знакомое.

«Сняла мужика», – подумал и пошёл по своим делам. Мысль о подснятом мужике варилась в голове Руслана добрых минут пять, чтобы трансформироваться во вполне конкретное неприятие этого факта и оттаскивания за толстовку малолетки, который на полном серьёзе уже доставал свой причиндал из штанов и собирался пристроить его по назначению. Черные колготки с нарочито огромными дырами уже были приспущены по бёдрам девушки.

- Какого хрена? – малолетка, промаргиваясь, смотрел на Руслана. – Чё те надо?

- Иди на хуй отсюда!

- Чееего? – пьяный мозг парня, по всей видимости, соображал с трудом, отлившая же кровь из головного мозга к более южным областям организма, не способствовала догадливости.

- Ты чего творишь-то? А? Чего ты делаешь? Зачем? – он смотрел в пьяное лицо Милы, с ярким макияжем, которая глупо улыбалась, пока не влепила звонкую пощёчину Руслану.

- Иди-ка ты сам! – и начала икать.

- Тёлка твоя, что ли? – осенило парня, который так и не догадался спрятать собственный, уже опавший, член в штаны. – Так следи лучше за своей шлюшкой, - это были последние слова парня до кулака ровно между пьяных глаз несостоявшегося героя-любовника.

На начавшуюся драку сбежались сотрудники и посетители, здоровяк со сцены не без труда скрутил Руслана и затолкал в какое-то помещение, оказавшееся гримёркой, где в беспорядке валялись вещи, какие-то записи, недоеденная еда на одноразовой посуде, кружки с недопитым кофе и бокалы с алкоголем. Туда же ввели Милу, которая тут же, словно ей мало, схватила первый попавшийся бокал и стала потягивать.

- Что происходит? - Руслан был в бешенстве и не очень трезв, к тому же.

- Остынь, мужик, посидишь тут и вали домой, подобру-поздорову.

- Ещё раз, - он обратился к Миле Владимировне, словно рядом не было здоровяка и патлатого. – Что ты творишь? Зачем?

- Чего она сделала? – сказал здоровяк, на нём была кожаная жилетка, такие же штаны, лысый череп с татуировкой и пивной живот.

- Мужика сняла, - равнодушно проговорила Мила, - ик.

- И чё? – патлатый, в такой же жилетке, но в низко сидящих джинсах, выставляющих напоказ лобковые волосы, посмотрел на Руслана. – Кому от этого плохо? Всем только хорошо, - патлатый затянулся.

- Ей, блядь, плохо!

- Не, - патлатый запустил колечки из дыма, - ей хорошо, ей хорошо.

- А ты кто такой? – вмешался здоровяк, с интересом глядя на Руслана, чьи часы и обувь никак не вписывались в облик завсегдатая этого клуба.

- А ты кто?

- Брат… мужа её брат. - Здоровяк покосился в сторону Милы.

- Какого мужа?

- Безвременно почившего, блядь, - добавил патлатый.

- Иди ты на хуй, Кость, - подала голос Мила, - а лучше дай выпить… Вот чего ты вмешался? – к Руслану. - Мне-то ясно, что надо – секса, а тебе чего? Или повторить хочешь? Так иди, жену свою… господи, как болит голова, ик, Кость, ты там сдох у холодильника? Догонюсь и схожу… может, там ещё мальчик…

- Это, по-твоему, нормально, брат безвременно почившего мужа? – Руслан сверлил глазами здоровяка. – Нормально? Она же жизнь свою просирает, здоровье, она, блядь, на что похожа? – он смерил глазами пьяную девушку, сидящую на соседнем диване, но даже в этой нелепой одежде и ярком макияже она смотрелась привлекательно. Руслан мысленно надел на неё «приличное» платье и ещё раз ужаснулся «вырви-глаз» этническим рисункам, рваным колготкам, браслетам и сапогам. – У неё ребёнок, между прочим, брат почившего мужа, а она подставляется под любого урода, слова же «презерватив», похоже, вообще не знает!

- Знаю, - Мила обиделась и отхлебнула из горла, передав патлатому бутылку. – Вы закончили выступать? Тогда выпей со мной.

- Да какое «знаю»! Кому ты рассказываешь! Ты бы и не вспомнила про них, если бы не я, тебе вообще что ли похрену, с кем и где?

- Разборчивый, блядь, нашёлся. - Мила встала и, громко хлопнув дверью, вышла. Патлатый пошёл  следом «просто на всякий случай».

- Ты скажи толком, кто ты такой? – здоровяк внимательно смотрел на Руслана.

- Никто, знакомый.

- А печёшься не как знакомый… не дёргай её, не надо. С ней всё будет в порядке.

- Ты называешь ЭТО в порядке?

- ЭТО – в порядке, - здоровяк устало провёл по лицу и налил себе стакан воды. – Будешь? Может, выпить?

- Спасибо, настроения нет.

- Я приглядываю за ней уже очень давно, она хороший ребёнок…

- Чего? Какой она ребёнок?

- Слушай, ты с ней спал, походу, тебе она не ребёнок, а мне – ребёнок. Я её лет с пятнадцати знаю, да, где-то так. Прибегала к нам после музыкальной школы, мелкая, востроглазая, всё восхищалась ударной установкой. Брат мой её и посадил за неё… бегает и бегает девчонка, нам не жалко, девочке интересно. И каково было узнать, что брат мой, младший, оприходовал эту девочку, совратил, фактически… Беременность, скандал, либо суд, либо загс, выбрал загс, конечно. Ребёнок так и не появился, казалось бы, тут и сказочки конец, но нет… у неё же любовь, ей же спасать надо этого урода, спасала, много лет, пока он не окочурился от передоза. Но она – хороший ребёнок, и школу закончила, и институт, работает, дочка у неё, племяшка моя, умница. Всё на себе тащит… а то, что срывается так вот… ну, хуёво, конечно, но поверь, ЭТО уже в порядке. Ест, пьёт, на контакт идёт, играет иногда, правда, бля, сбивается постоянно, - засмеялся, - но мы молчим. Надо же ей хоть как-то снимать напряжение, вот, уходит в штопор несколько раз в год. Утром уже дома, и снова тишь да гладь. Так что ты не лезь к ней, она мужика к себе на пушечный выстрел не подпустит. - Руслан вспомнил настороженный взгляд. – А то, что… ну и ладно, хоть и воротит от души.

- Тебя воротит?

- А что тебя так удивляет? Жертва стереотипов? Я, между прочим, отец четверых детей, женат уже больше двадцати лет и, в отличие от некоторых, - выразительно посмотрел, - чужих баб не снимаю, женой довольствуюсь, и рад этому.

Выйдя в зал, Руслан глазами тут же выцепел Милу, которая сидела за столиком с патлатым Костиком и продолжала методично накачиваться, облокотившись ему на плечо и закрыв глаза.

- Может, домой её? – спросил парня, глядя на закрытые глаза Милы.

- Отвезёшь? – с надеждой вернул Костя, - меня ждут…

- Отвезу, куда я денусь, пойдём, - он обнял Милу, приподняв за талию. – Поедем, красотка, кататься, давно я тебя не катал.

- Ты меня снимаешь, что ли? – поинтересовалась изрядно пьяненькая Мила Владимировна.

- А это уже как пойдёт.

В такси Мила уснула, продиктовав свой адрес – микрорайон на окраине города. К удивлению Руслана, в городе в ночное время были пробки.

- Восьмое марта, - посетовал таксист, - корпоративы, - красноречиво покосился на Милу Владимировну, мирно спящую на плече Руслана. К счастью мужчины, экзотический наряд Милы был спрятан под длинным пуховиком.

- Зайдёшь на кофе? – Мила Владимировна выглядела, к удивлению Руслана, смущённой.

- Тебе бы чайку сейчас и баиньки, - он открыл дверь и поставил девушки на ноги, смотря, как она, слегка покачиваясь, двинулась в сторону подъезда, пока не споткнулась, упав. – Нда… похоже, что зайду. - Руслан отпустил таксиста и зашёл в лифт с девушкой, придерживая её одной рукой.

В небольшой прихожей был шкаф для верхней одежды, обувница, зеркало, и аккуратно стояли тапочки – розовые с помпонами. Побольше и детского размера. Он снял с девушки пуховик, сапоги, немного посомневался, но потом разулся сам и прошёл на небольшую кухню, где на холодильнике были прилеплены магнитами от «Растишки» список дел, счета и детские рисунки.

- Я, наверное, в душ, - пробурчала Мила.

- Давай, я пока чайник поставлю.

- Хозяйничай, - и ушла.

Руслан заглянул в кухонные шкафчики с рядами банок для круп и макарон, наборами специй и стратегическим запасом кофе, чая, сахара и шоколадных шариков на завтрак. В холодильнике, куда из интереса заглянул Руслан, стояли чистенькие кастрюльки с обедом, банки домашних заготовок. Сыр, колбаса и зелень были упакованы в контейнеры.

- Спасибо. - Мила, уже без макияжа, в простой футболке и джинсах, с влажными волосами, убранными в хвост, была больше знакома Руслану.  Присела на стул, взяла протянутую кружку с чаем и, потупив глаза, смотрела в стол.

- Не за что… - Руслан не знал, что сказать, - дочкины? – он кивнул в сторону детских рисунков.

- Да. Я спросить хотела, откуда ты знаешь Лизу и Ольгу?

- Дочку твою? Не знаю я их… совпадение просто. Приятель мой встречается с некой Ольгой, у неё дочка Маша, ну меня и познакомили с её подругой, у которой дочка Лиза. Имена распространённые. Совпадение. У меня дочку тоже Лиза зовут, - зачем-то добавил.

Так, болтая о детях, школьных программах и дополнительных занятиях детей, они перекусили, и Мила машинально мыла посуду. Руслан смотрел на спину Милы, на подсушенные волосы, которые начинали виться, на свободную футболку, и испытывал желание обнять женщину, на которую смотрел. Что-то в такой, домашней, не дёрганой Миле Владимировне притягивало Руслана.

Обняв, аккуратно притянул к себе, спиной к груди.

- Не надо, - Мила напряглась, - не надо.

- Почему?

- Слушай, вот не нужно этого… Саня же поведал тебя печальную историю моей жизни, - иронично и немного зло. – Вот не нужно жалеть и всякое такое, у меня всё нормально.

- Почему жалеть-то? – Он забрался рукой под край футболки.

- А, что, не жалеешь, скажешь?

Руслан отошёл и сел на стул, смотря на повернувшуюся к нему Милу Владимировну. Она облокотилась на стол и в раздражении подёргивала ногой в розовом тапке с помпоном.

- Знаешь, я, честно говоря, не вижу особых поводов тебя жалеть. Ты молодая, красивая, здоровая женщина, работаешь, не дура, дома у тебя уютно, дочка в гимназии учится, в престижной, между прочим, чего тебя жалеть-то? Что с мужем у тебя не ладилось, или любовь какая-то неземная была?.. Так у всех это было. И любовь, и не ладилось. Я лично не встречал людей, у которых всё гладко в жизни.

- Да ладно, не встречал… на себя посмотри.

- Что «на себя»? Я, что принц Кембриджский? Да и у него, наверняка, есть о чём подумать на досуге.

- Перестань ты, ради бога, у тебя машина, как эта квартира стоит, а то и больше… жена вон…

- Ага, поэтому я, такой распиздатый парень, шляюсь по ночным клубам и сижу на чужой кухне. Во-первых, нет у меня жены, развелись мы, во-вторых, что «машина»? Была семья, квартира, машина… поделили, мне досталась машина, хреновый делёж, скажу я тебе. Жилье у меня съёмное и так себе, сама видела, но вроде больше и не нужно… Я обычный мужик, такой обычный, что воротит от себя порой.

- Обычный…

- Ну, а какой ещё, Мил? Я пожрать люблю, люблю, когда дети прыгают сверху, а ты спишь до обеда… тачки, в бане с друзьями откиснуть, думаешь, я книжки какие-нибудь приличные читал в последние лет пять? Я кто такой Мураками не знаю… вроде японец какой-то, иногда, попадётся что-нибудь на глаза – почитаю, а так – лента новостей и сетевые игры,  иногда даже работу свою люблю, но не часто,  женщин красивых люблю, вот как ты…

- Я? Ну, ты прохвост, - Мила улыбнулась.

- Женская красота – понятие относительное, дело вкуса. Мне всегда нравились такие, как ты.

- Какие «такие»?

- Миниатюрные, изящные… которые «до старости щенок». Если ещё и стрижечка короткая… уммм...

- Педофил что ли, или латентный педик?

- Да брось, в каком месте ты на мальчика похожа? Женщина, просто изящная. Посмотри на свои ручки… а ножки… Мил, такую просто обнимать – отдельный кайф, даже если она пьяная и чёрте в каком виде.

- Да уж, поэтому твоя жена всегда в правильном виде и ниже тебя всего на полголовы.

- Это да… любовь не выбирает. Всегда западал на таких, как ты, а влюбился в другую… у неё ноги вообще-то толстоваты, как по мне, да и руки далеки от изящества, и грудь… у неё большая грудь, а я люблю маленькую. Так я, блядь, чуть в штаны не кончил, когда впервые увидел её сиськи… любовь – она такая…

- Ну, ты причёсывать, - Мила смеялась, - любовь? Ты обкурился, что ли?

- Вот только не говори, что в любовь не веришь.

- Да хуйня это чистой воды, сказки для детского сада! Любовь… что ж ты, такой влюблённый, с женой-то развёлся?

- Потому что обычный мужик, где-то туповат, где-то мелочный. Я ж думал – работаю, она молчит, значит, всё хорошо. Как она может уставать, дома же сидит, радоваться должна. Герой… ну и погуливал иногда.

- Она знала?

- Не, точно не знала, но подозревала, а когда глаза открыл, нахер ей не нужен оказался… Вот и вся любовь. Обычная. И никакого принца Кембриджского.

- Да… вечер откровений удался… только я это, сексом с тобой не собираюсь заниматься, то ли пиздишь ты непроникновенно, то ли день не твой.

- Во, и сексом я тоже не любитель.

- Чего?!

- Да, блядь, марафоны эти, за акт двадцать три позиции сменить, ноги выше, ниже, хер пойми как ещё. Не, я не против разнообразия. Но берега видеть надо… Сейчас чего только не выдумывают, такое впечатление, что просто любить женщину уже позор… Надо вдвоём, втроём, связанную и мордой в какое-нибудь дерьмо… тьфу, где только набираются этого малолетки.

- И много было у тебя малолеток?

- Бывали… Я люблю смотреть на женщину, видеть, как глаза у неё от удовольствия закрываются, от того, что ты с ней делаешь. И именно ты, - он подошёл вплотную. – Мне нравится ласкать женщину, мне от стонов крышу сносит, - ещё ближе, нагнулся, - когда от ожидания поцелуя уже голова кружится, когда она знает, что ты для неё всё сделаешь…

Мила мелко задрожала, выставила руки перед собой и оттолкнула стоявшего слишком близко мужчину.

- Ну, ты и Андерсен, Ганс Христиан.

- Я пойду, спасибо за гостеприимство, - он резко оттолкнулся от столешницы, на которую облокотился, прижав к себе девушку.

Отчего-то той ночью Мила Владимировна плакала.

Вот такие герои - не герои.

В свое оправдание могу сказать, что "как честный человек я предупреждал" 
Возможно ли увидеть в Руслане "витязя" и нуждается ли Людмина во спасении вообще и Русланом в частности - решать читателям. Которым я благодарна, всем без исключения, комментирующим и молчаливым. 

Кинуть что-нибудь тяжелое в автора можно под главой или на форуме.

Пожалуйста, если не трудно, поблагодарите мою  бету Оксану.