Странное время года.

 Марина сбежала со ступенек университета, поправляя на ходу шарф, пытаясь закутаться в него в надежде, что будет теплее.

          - Марин, - услышала за спиной.

Недовольно повернулась – у девушки не было никакого желания поддерживать беседу с одногруппниками, не потому, что она спешила или считала себя умней, или наоборот – недостойной. Ей просто хотелось тишины после изнурительно-длинного дня.

 Поболтав немного, улыбаясь на приевшиеся шутки, она всё же нашла благовидный предлог и поспешила в сторону метро.

Быстро надев белые наушники, она подключила музыку – свою любимую, попав в свой мир. Музыка в ушах, возможно, сказывалась на слухе и потенциально грозила опасностью по собственной невнимательности попасть под колеса автомобиля – всё это Марина знала. Но эти звуки меняли мир вокруг, возводя стеклянные стены, отгораживая обладательницу современной модели смартфона от внешнего мира.

 Их было много – девушек и юношей, спешащих по своим делам, в обыкновенной одежде, ёжась от пронзительной сырости и ветра, ушедших в свой виртуальный мир, в свою реальность, которая скрывалась за наушниками в ушах.

 Марина мало чем отличалась или выделялась из толпы своих ровесниц – одетая в обыкновенное темно-серое пальто, застёгнутое на все пуговицы, с широким шарфом вокруг шеи и на голове, который причудливо свисал и колыхался от ветра или движения. Единственным ярким пятном были белые провода наушников, уходящие в карман. Наушники, прикрывающие от дурных мыслей, нечаянных обид и невнимания.

Было легко быстрым шагом передвигаться сквозь спешную толпу таких же спешащих, закрытых людей.

Глаза девушки остановились на странном цвете, так отчаянно не гармонирующим с окружающей средой. Цвете неба. Синем. Ярком. Весеннем. Насыщенным, словно щедрый художник пролил на гладь горизонта широкого проспекта ультрамарин. 

На деревьях ещё кое-где были яркие осенние листья, слегка покорёжившиеся от первого снегопада, что был вчера, но выстоявшие, напоминающие прохожим о яркой, разноцветной, тёплой осени.

А на газоне, под слоем лишь кое-где не растаявшего снега, была ярко-зелёная трава, словно летом.

 «Странное время года», - подумала Марина, останавливаясь, наклоняя голову. Ей было жаль, что она не умеет рисовать, да и сфотографировать так, чтобы передать всю странность этой картины, она тоже не смогла бы. Как не смогла бы передать запах талого, как ранней весной, снега, или прелых осенних  листьев.

Замерев на минуту, она уже не захотела никуда спешить. У неё не было неотложных дел. Поправив шарф, Марина подумала, что никогда не гуляла в этой районе города. В районе, куда, по какой-то причине, не дошёл прогресс гулких бетонных зданий, где были невысокие дома и маленькие дворики, где, проходя мимо, можно было наткнуться на газон с цветами, посаженными пенсионеркой, а теперь утеплёнными на зиму. Улочки были настолько тесные, что водители, проезжая мимо друг друга, старательно жались к обочине, боясь задеть зеркало встречной машины.

Вслушиваясь в музыку из белых наушников, Марина свернула в проулок, улыбаясь только ей одной слышной песне.

По тем же улицам быстрым шагом шёл молодой человек. Он поднял ворот темно-серой куртки в надежде немного согреться, но стылый воздух пробирался за воротник и хозяйничал там. Он не отличался от спешащих рядом людей, пытаясь идти как можно быстрее, он выглядел обыкновенно. Никаких особых примет или яркой, запоминающейся внешности. Обычный парень, держащий в руках папку с документами, такую – темно-серую. Единственным ярким пятном в образе юноши были ярко-белые наушники, убегающие своими проводами в карман куртки к современной модели смартфона.

 Музыка, слышимая только ему, немного согревала, а скорей – отвлекала от хмурого пейзажа и промозглости. А так же закрывала от внешнего мира, раздражителей, которых и без того хватало в жизни молодого парня, волей судьбы оказавшегося в этом чужом для него городе.

 Поехав вместо своего напарника в дальнюю командировку, сейчас, закончив все дела, он спешил скорее попасть в тёплый номер, где не только белые наушники создадут преграду между ним и миром, но и стены гостиницы. 

 Марина всё ещё думала о странности времени года и об абсолютно невероятном цвете неба, вспомнив вдруг, что она давно не видела небо… казалась бы, что проще?

Но, как любой спешащий человек, она смотрела на рекламные щиты парфюмерных магазинов, на облупившуюся краску на фасадах домов, на лужи под ногами, в которых отражалось небо, но было оно там стального серого цвета.

Нет, она не удивлялась, не впадала в долгие раздумья, просто было приятно в промозглый день, в странное время года, спрятавшись за белыми наушниками, думать о небе.

 Они столкнулись. Всё, что увидела Марина – это серая куртка, куда она уткнулась лицом, всё, что почувствовал парень – как автоматически придерживает кого-то, и что мир вдруг наполнился звуками, не свойственными ему. Он услышал шелест шин проезжающей машины, говор старушки, которая кормила голубей, и самих голубей, которые ворковали на разные голоса и шелестели крыльями, перескакивая с места на места, перебегая за крошками хлеба и пшена, которые рассыпала щедрая бабушка.

          - Простите, - услышал откуда-то снизу, наконец, сообразив, что всё ещё придерживает кого-то за плечи.

          - Простите и вы, - он улыбнулся девушке с зелёными глазами и волосами, выбившимися из-под шарфа объёмной вязки.

          - Ничего, я была невнимательна, - она с интересом посмотрела на парня, который так и не отпустил её. У него были карие глаза и светло-русые, коротко стриженые волосы. В его внешности было что-то едва уловимое восточное.

 Их взгляды пересеклись, потом опустились вниз, на серый асфальт, где валялась папка с документами, которую уронил парень, когда придерживал девушку, и две пары белых проводов перепутались, словно плетение макраме, хвостики которого уходили в серые карманы.

Аккуратно, чтобы не запутать ещё больше белое плетение, молодые люди присели и стали распутывать вязь из белых проводов.

         - Сегодня весеннее небо, - зачем-то сказала Марина.

          - Правда? – парень посмотрел на линию горизонта в конце узенькой улички, - вчера был снег и до сих пор лежит, я видел… там, - он неопределённо махнул в сторону.

          - Можно? – спросил парень, поднося маленький наушник, идущий из девичьего кармана, к своему уху. Практически интимный жест. Плей-лист, за которым спряталась от мира девушка с зелёными глазами.

          - Можно? – ответила девушка, поднося к своему уху наушник на белом проводе, берущем своё начало в серой куртке парня.

 Жест интимней поцелуя, когда двое смотрели друг на друга в удивлении, недоумении, прокрутив синхронно наушник, словно ища подвох.

 Из маленьких микрофонов, призванных прятать внутренний мир от внешнего, лилась одна и та же мелодия. Странная, не современная, разнящаяся с модным покроем джинсов на парне и современной маркой обуви девушки. Они ничем не отличались от таких же юношей и девушек, куда-то спешащих, одетых модно, но не ярко, повседневно.

 Они прятались от мира в своём виртуальном пространстве, ставя защиту от внешнего с помощью маленьких белых наушников, точно так же, как это делают сотни таких же юношей и девушек.

 Они смотрели друг на друга, слушая Фрэнка Синатру «Ай лав ю бэби»,

не переставая улыбаться странному совпадению, на странной старой улочке, посредине странного времени года.

 Взявшись за руки, эти двое, по привычке спеша и прячась за наушниками, но у каждого был динамик из соседнего серого кармана, нырнули в многолюдье метрополитена, делясь своей историей, своими тайнами и даже страхами с помощью музыки из соседнего кармана.

  Музыка рассказала, какие книги они прочитали или посмотрели фильмы, память современного смартфона отражала, как в зеркале, последние впечатления молодых людей, и часто эти впечатления совпадали, тогда парень улыбался, глядя в зелёные глаза, и забывал, что совсем недавно он хотел спрятаться в номере, погрузившись в виртуальный мир, сдабриваемый хорошей музыкой из динамика смартфона.

 Ближе к ночи, сидя в кафе, познакомившись, переговорив, кажется, на все темы, но понимая, что таких осталось ещё много и, наверное, не хватит жизни, чтобы обсудить их все, потому что они цеплялись друг за друга, вытекали, запутывались, как белые проводки на темно-сером фоне, как взгляды или шёпот.

          - Пойдём ко мне.

         - На чай?

         - На чай…

 Обыкновенная квартира на окраине города с видом на большой газон, на котором обещают на следующий год поставить детскую площадку, была обставлена просто. Родители Марины были обыкновенными людьми, после взятия кредита на квартиру для своей дочери-студентки, им уже не хватило средств на изысканный интерьер, в котором девушка и не нуждалась. Её устраивала мебель из «Икеа» в купе с бабушкиным круглым старым столом, где, как помнила Марина, любила собираться вся её семья, и никто не возводил стены между миром внешним и внутренним. Когда музыка из динамиков была одна на всех, но говорила о внутреннем мире большой семьи, словно он у них один. Возможно, они и жили – одним миром.

Его глаза пробежались по кофточке Марины, без пальто, в обыкновенной светло-зелёной гамме, что подчёркивала и заставляла искриться её глаза. Она казалось более юной, почти школьницей. Чтобы развеять свои сомнения, он прикоснулся губами к её губам второй раз за день, на этот раз – слушая не музыку, а тишину ночи в обыкновенной квартире.

           - Я хочу сказать… так, наверное, всегда говорят… хочу чтобы ты знал, я обычно так не поступаю… - проговорила Марина.

          - Я знаю, знаю.

Откуда он знал? Знал ли? Знал. Ему шепнул белый наушник, раскрывший тайны девушки с зелёными глазами.

Утром она долго смотрела в окно. Небо, по-прежнему, было ярко-синим, весенним и высоким, а под снегом была видна сочно-зелёная трава – летняя.

Подошедший парень обнял, прижав спину в трикотажной майке к себе, и прошептал:

           - Странное время года.

           Долго ли продлится ИХ странное время года? Возможно – пару дней, а возможно – всю жизнь.

           Им предстоит так много и нескончаемо мало для их странного времени года.

 Они научатся пересчитывать часы и подстраивать своё время под другого. Она одолеет сложные программы для общения, а он научится терпению, объясняя ей тонкости дорогого смартфона. Им предстоят нечастые встречи и частые расставания, ведь встреч всегда мало, а расставаний -  много. Пока однажды они не уедут, неважно куда, важно будет одно – их странное время продлится всю жизнь, а в минуты ссор и обид, когда возникнет желание закрыться от внешнего мира – они будут слушать Фрэнка Синатру, и он будет им напоминать о странном весеннем небе и летней траве под снегом.

 И эта причудливая странность научит их многому, когда большая семья будет собираться за большим круглым столом, и у них будет один мир на всех, как и музыка.

Вот и все. Конец.

Думаю у наших героев все отлично, оставим их...

Спасибо, что уделили время. :-)