Ауттейк 2 Кьяна.

Лёгкий ветер раздувал полог палатки, невыносимая жара терзала тела и сердца воинов Дальних Земель. Орды – неорганизованные и разбросанные по пустынным землям под палящим солнцем, совершали набеги на земли Линариума и скрывались у себя. Их кони были выносливей и приспособлены к жаре, их одежды прятали тела и глаза от жара, они были неуловимы, словно духи.

- Только убив их предводителя, мы одержим победу, у них нет городов и селений, они передвигаются по выжженной земле, не чтят память предков своих и не считают погибших, - Хели в задумчивости смотрел на Царя Дальних Земель.

- Значит, мы найдём их предводителя и убьём его.

- Сколько ты не был дома, Горотеон?

- Войны длятся не одну зиму, друг мой, и никогда воины Дальних Земель не возвращались без победы. Орды грабят Линариум, они придут и к границам Дальних Земель – их предводитель будет уничтожен.

- Это займёт время…

- Это спасёт Линариум и Дальние Земли. Мы двинемся дальше вглубь и найдём стойбище их предводителя.

Солнце сменяло луну, луна меняла форму, не один раз становясь то круглой, то полумесяцем, жара ставилась невыносимей, когда под нестерпимыми палящими лучами Горотеон смотрел на воинов орд. Кони их спокойно стояли в стороне, женщины готовили, сидя вокруг печи в земле, а дети бегали тут же, без одежды и обуви. Не было разницы для них, кто муж, а кто дева. Юные же девы, вошедшие в пору, находились отдельно, между ними и молодыми воинами сидели старухи и мололи зерно.

- Мы можем напасть сейчас, воинов мало.

- Невелика заслуга – убить жён и детей, я не хочу больше невинной крови.

- Боюсь, что кровь всё же прольётся, - хмыкнул Хели, косясь на женщин и юных дев в лёгких одеждах.

- Вероятно, это так, мои воины слишком долго не видели жён, я не вправе им запрещать…

Горотеон ещё раз оглядел местность. Открытая, негде спрятать конницу, негде поставить лучников, невозможно напасть неожиданно – всё как на ладони. Стойбище располагалось на пригорке, хорошо видимое со всех сторон, но их воинам был широкий обзор, лучший, чем у противника. То, что их отряд не заметил врага, говорило о том, что воины предводителя были расслаблены и не ожидали нападения, слишком далеко вглубь пустынных земель зашли воины Царя Дальних Земель. Горотеон и воины отошли, тишина была недолгой, стрела, пронзившая одного из воинов, показала, что их заметили. Не прошло и малого времени, когда короткий бой привёл воинов Дальних Земель в центр стойбища, где лежали тела убитых, вповалку с живыми, стоял стон умирающих и женский плач. Предводитель был повержен, убит рукой самого Царя Дальних Земель.

- Остатки воинов Орд собираются присягнуть тебе, Царь Дальних Земель, - один из военачальников проходил вдоль строя неровно стоящих, раненных воинов орд, с трудом державшихся на ногах.

- Такова их традиция. Тот, кто свергает предводителя,  становится следующим предводителем.

- Казнить их?

- Лечить, война закончена, воины Дальних Земель не убивают своих собратьев.

- Они враги.

- Они храбро сражались и многие погибли, их традиции таковы, что и они, и Земли их теперь принадлежат Дальним Землям.

- Для чего эта бескрайняя степь, здесь не растёт травы и не идёт дождь… Ваше Величество.

- Я подумаю об этом позже, там дальше есть ядовитая вода, так они называют море, это не самое плохое приобретение. Мы никогда не заставим этих людей жить по законам Главной Богини, но они будут преданным народом, так гласит их закон.

- Ты мудр, Царь.

- Отправь их к лекарю, - он махнул в сторону воинов, – и отправьте тех из них, кто не ранен, во все концы пустынных земель, пусть несут весть о падении своего предводителя. Сегодня ночью состоится церемония погребения предводителя с положенными ему почестями, как воину, погибшему в бою.

- Что делать с женщинами?

- Ты спрашиваешь меня, что делать с женщинами? - Горотеон раскатисто засмеялся. – Делай то, что посчитаешь возможным, но никаких смертей и никаких браков.

Невыносимая жара терзала тела и сердца воинов Дальних Земель. Горотеон лежал на циновке, им оставалась набраться сил и дойти до Линариума, чтобы очутиться в полях, богатых сочной травой и влагой, а потом уже и добраться в Дальние Земли, сердце его тосковало по дому своему, как и любого воина его. Много дней и ночей, почти зиму, он не видел жену свою Айолу, Жемчужину, целуя которую, сердце его находило покой и вспыхивало невиданной страстью. Известия из Дальних Земель были редки и скупы, встреча нескоро. Горотеон провёл пальцами по гребню с жемчугом, что всегда был с ним, и закрыл глаза.

В последний раз он видел жену свою, когда родился сын их, тогда же он едва не потерял её, приехав позже, чем рассчитывал.

Если муж жены в Дальних Землях находится вне дома, он возвращается домой заранее, часто младенец спешит покинуть чрево матери своей, и муж должен присутствовать в это время в доме своём. Будь он простолюдином или Царём.

Всадники, во главе которых был сам Царь Дальних Земель, быстро неслись в темноте, пока не остановились, вглядываясь в силуэты двух человек в лунном свете.

Горотеон узнал и одеяние на мужчине, и самого всадника, узнавал он также и женщину с ним.

- Стойте, - он подал знак своему окружению и медленно двинулся в сторону двоих.

- Элнаил? – Горотеон легко спрыгнул со своего коня. – Что делаешь ты здесь? Впрочем… не отвечай.

- Мятеж, во дворце мятеж, мой государь, мы вывезли женщин Царской семьи. Оссагил привёл своих людей.

- Где Царица? – коротко.

- Я не ведаю того, мой государь, она подала знак, и мы вывезли Кьяну, жену брата Царицы Дальних Земель, и наречённую сестру её Ианзэ. Сама же Царица осталась в зале для Верховного Суда, с Береном.

- Кого судит она?

- Оссагила и, думаю, сына его, он был на женской половине, когда мы пришли.

- Мятеж подавлен, Элнаил?

- Насколько это возможно без Царя, подавлен. Позволишь ли ты сказать мне?

- Говори.

- Жена твоя была бледна, слишком бледна, лицо её потеряло краски… губы были словно у мёртвой, что бы ни происходило сейчас во дворце, Берен не вывезет её, он не сможет посадить её на коня. Ианзэ увезли с младенцем, но наследник… я думаю, он появится на свет этой ночью, мой Царь.

- Благодарю тебя, Элнаил. - Горотеон задержал свой взгляд на женском стане, лёгком, волосы женщины развевались и были непокрыты. – Ты знаешь, что ждёт тебя, Элнаил?

- Да, мой Царь.

- Ты знаешь, что ждёт её? – он показал рукой на женщину.

- Она не виновна, произошло насилие, ни одна женщина не справится с всадником.

- С всадником, сердце которого слабо, справится женщина, а твоё сердце слабо.

- Она не виновна, - он сделал шаг в сторону, закрывая собой Кьяну.

- Ты знаешь, что это не имеет значения?.. Это не имеет значения с женщинами Царской семьи, поэтому их так оберегают! Поэтому их доверяют только всадникам Царя Дальних Земель или Царицы его! Элнаил, смерть ждёт вас, смерть ждёт тебя и смерть ждёт её, и только от меня сейчас зависит, какой она будет. Ты сильный муж и воин, но не усугубляй страдания Кьяны упрямством своим.

- Она не виновна, произошло насилие, и я прошу суда твоего, мой Царь.

- Суда? Сейчас?

- Это не займёт много времени твоего, Горотеон, но, вероятно, спасёт жизнь женщины перед тобой.

- Ты был мне другом многие годы, Элнаил, я готов судить тебя и её. Сейчас. Хотя сердце моё неспокойно и рвётся к жене своей, которая находится в опасности.

- Благодарю тебя, мой Царь. Я буду краток. Эта женщина невиновна, произошло насилие, она красива и молода, она не могла оказывать сопротивление, я собирался убить её, чтобы смыть позор с себя. Но Кьяна не виновна, её вина лишь в красоте её, что не может оставить равнодушной тело мужа…

- Произошло насилие? – он спрашивал Кьяну на языке Линариума, зная, что так она поймёт его, не веря словам Элнаила. Они выросли вместе, он был одним из лучших друзей Горотеона, человеком, спасавшим жизнь своему Царю и другу, и главное, Элнаил никогда не брал женщин силой, даже в дальних походах, войнах и после сражений, когда остаётся много женщин в павших поселениях, тело которых можно взять – он не поступал так. Мало кто из воинов отличался подобной чертой, женщина – добыча, рабыня, призванная ублажить тело и дух воина Дальних Земель. Горотеон видел достаточно насилия, чтобы не верить не единому слову Элнаила.

- Нет, Царь Дальних Земель, - спокойно ответила Кьяна, - насилия не было.

- Ты пошла на этот шаг сознательно? Тебя не опоили, не принудили, не заставили силой ублажать тело и дух всадника перед тобой?

- Я делала это добровольно.

- Кьяна? – он вглядывался в глаза женщины перед ним, в которых не было раскаяния, но и блуда, как у лукавых наложниц, тоже не было, - ты понимаешь, ЧТО ты говоришь?

- Да, я понимаю, Царь Дальних Земель.

- Кьяна… у тебя есть муж твой…

- Муж? А есть ли муж у меня, Царь?

- Твой муж жив и в здравии.

- Что ж, я желаю ему много лет жизни, но самой мне жизнь не нужна.

- Тебе не нужна жизнь твоя, Кьяна?

- Нет, Царь. И не имеет значения, сколь ужасна будет смерть моя за поступок мой, смерть всё равно настигнет меня, принося милость и покой. Никто не спрашивает женщину, нигде, ни в твоём Царстве, не в моем, когда отдают замуж её, и меня не спрашивали… Но если бы спросили – я бы дала согласие. Хели, муж мой, молод и хорош собой, он лучше любого из хитрых и старых сановников, за которого мог отдать меня отец мой… так, я думала. Пока не увидела равнодушие в глазах мужа своего, холодное равнодушие, как сталь его меча…

- Он муж твой, Кьяна!

- Муж? Муж?! Муж, который приходит в мои покои настолько пьяным, что падает, не дойдя до ложа, и засыпает, извергая смрад по покоям. Муж, которого приводят ко мне в покои стражи, как пленника, заталкивая в двери, а я слушаю его шутки со стражниками. Я молода, Царь, но… муж мой не видит меня. Я поняла, что никогда не растоплю сердце его, оно всегда будет холодно ко мне… Тогда я стала молиться богам и духам, всем, своим и богам Хели, чтобы они послали мне ребёнка, я мечтала найти в младенце счастье своё, в материнстве. Я просто женщина, принцесса  я или нет, я просто женщина, я хотела ребёнка – так ли много я хотела? Много?

- Нет, Кьяна, все жёны хотят младенца, - воспоминание о слезах Иримы возникло в памяти Горотеона.

- Но как же боги пошлют мне ребёнка, если муж мой не знает тела моего? Если за всё это время он не познал меня, а я его? Как? Я слушала товарок и служанок, и все говорили, сколь много женщин знает мой муж, с кем он проводит ночи, с кем дни… но никогда со мной! Никогда! Как бы я успокоила сердце своё материнством, если тело моё было так же невинно, как до церемонии? До сегодняшней ночи…

- Твой муж не брал тело твоё, Кьяна?

- Нет!

- Это обязанность мужа, ты должна была выйти на совет и потребовать от него это.

- Я слышала достаточно смешков за своей спиной, Царь, чтобы терпеть и этот позор тоже. Надежда жила в сердце моём, я надеялась, что перед разлукой, перед войной, он захочет дать наследника Линариуму… По пути в Дальние Земли я поняла причину холодности мужа… Ианзэ… он стоял рядом, просто стоял, но сердце моё увидело всё. Она была его наречённой, пока его не женили силой на мне… той, что хуже кухарки в замке Линариума, которая родила уже пятерых детей от разных мужчин.  Ведь с ней он проводил ночи, а со мной – нет. Но я женщина, Царь, женщина. Я хотела ребёнка, и тогда я решила, что заберу младенца у Ианзэ. У меня не было точного плана, я не просчитывала, я даже не понимала, куда я побегу с младенцем… и я пришла в её покои, когда она разрешилась, там суетились рабыни, шумели люди, в окнах был виден огонь. Я подошла к Ианзэ, она была так слаба, я могла просто приложить подушку к  лицу её и умертвить… но она посмотрела на меня и показала  младенца, сказав, что это девочка… Они смотрели друг на друга, Ианзэ и её младенец. Кто я, чтобы решать судьбу их? Просто женщина, чья судьба – умереть бездетной, не знавшей любви мужа, в невинном теле, словно я всё ещё юна…

Потом ворвался мятежник, он был подобен безумцу… Рабыня взяла ребёнка Ианзэ и побежала, меч мятежника  прошил рабыню, и истошный крик Ианзэ сотряс дворец твой, Царь… младенец был под телом рабыни. Словно мёртвый… Мятежник кричал, словно дух злой вселился в него, что Царица мертва, что Айола мертва, и шёл на нас, подобно  хищному зверю, медленно. Но  вбежали всадники и стражи и быстро увели его. У  Ианзэ хватило сил перевернуть мёртвую рабыню в платье из шелка… Ианзэ не любит шёлк и отдала свои платья рабыням… и девочка оказалась жива. Меч прошёл рядом, забрызгав её кровью, но младенец был жив.

Элнаил посадил меня на коня и вывез из дворца… если есть закон, по которому можно помиловать его – сделай это, Царь. Если бы я была линариумской девой, если бы я могла выбрать себе мужа – это был бы он, единственный из мужчин, кто когда-либо улыбался мне. Редко. Но я собирала эти улыбки, как жена твоя Айола жемчуг… Я полюбила его, как только может женщина полюбить мужчину, и я бы никогда не была с ним, не познала тела его, никогда бы руки его не коснулись меня, даже вскользь… Я боюсь лошадей и редко бываю на улице, поэтому, только поэтому, я попросила жестом, чтобы Элнаил держал меня, как можно крепче… Но я всего лишь женщина, женщина, оказавшаяся в объятиях мужчины, которого любит… Я поцеловала его первая, он бы не посмел… я не знала, как… но всё было неважно, мятеж, Ианзэ, муж мой Хели, всё не важно, сердце моё пело, дух мой радовался, когда тело моё познало Элнаила. Теперь ты можешь казнить меня, как требует закон Дальних Земель и закон Земель, откуда я родом. Я знала, на что иду, я готова была принять смерть тогда, и я готова принять её сейчас, ты можешь выбрать любой способ казни…

- Любой? Даже если я отдам тебя на растерзание тем воинам, - он махнул в сторону стоявших в отдалении всадников.

- Сколько бы ни длились мои мучения, главное, что они закончатся смертью. Мне ни к чему жить, Царь.

Он внимательно посмотрел на Кьяну, видя её словно впервые. Синие глаза её сверкали и были глубоки, черные волосы вились по плечам, она была выше линариумской девы, бедра её были шире, а грудь пышнее, но ноги… ноги её были длинны. Нижнее платье облегало тело женщины в достаточной степени, чтобы увидеть это.

- Она начала ласкать тебя, Элнаил? – Горотеон перешёл на наречие Дальних Земель.

- Это было насилие.

- Не лги мне, Элнаил, скажи мне, как другу, что вырос с тобой и делил последние капли воды и крохи хлеба.

- Да, Горотеон. Я бы никогда не осмелился… ты знаешь это. Но то, что чувствовал, когда смотрел на Кьяну, даже думая о ней, тот комок, что сжимал сердце моё и не давал выдохнуть, то желание, которое я испытывал лишь от одного взгляда на силуэт её… я не смог не ответить на ласки её.

- Она была невинна?

- Да, до этой ночи она была невинна, она невинна, как младенец. Что-то она слышала, но ни губы её, ни тело не знали мужа…

- Ты бы взял в жёны её, Элнаил?

- Если бы я мог выбрать её, Горотеон… Всё, что я прошу – лёгкой смерти для неё.

- Ты бы взял её в жены, не будь она столь знатна, не будь тело её украшено вязью, а платья каменьями?

- Имеет ли для тебя значение, знатна ли жена твоя, когда ты в покоях её, Горотеон? Когда губы твои касаются её, когда ты увозишь её на коне, и смех её, подобно перезвонам колокольчиков, разносится далеко? Имеет ли для тебя значение, сколь много жемчуга в её волосах, когда она сама жемчужина для тебя, хоть и назвала так лошадь! Я бы взял в жёны Кьяну, будь она дочерью простолюдина и торговки… Я полюбил её, а не каменья на платье её, я проклинаю её происхождение и камни… Камни отвлекали её от доли её, от судьбы. Спроси, нужны ли ей камни, и она ответит, что ей нужно другое… Но я не вправе выбирать. Она – не вправе выбирать. Судьба наша предрешена, прошу тебя, как друга, сделай это безболезненно для неё, я не хочу, чтобы она мучилась… и убей сначала меня, пусть в глазах моих застынет она живой.

- Рана твоя будет глубока, Элнаил, но не смертельна. Если тебе хватит сил вернуться в город, ты спасёшь Кьяну. Она будет дожидаться в храме Главной Богини, там же Верховная Жрица совершит обряд, и ты запретишь жене своей выходить из дома и показывать лицо своё кому-либо. Она не покинет порог дома твоего до самой смерти своей, если же ты умрёшь первым – она навсегда останется вдовой без права снова выйти замуж, и будет доживать в доме твоём, в одиночестве.

- Ты?..

- Я нарушаю закон, снимай знаки отличия, быстро. Эти воины не знают тебя… и уж тем более они не знают её… где платье Кьяны? – Элнаил показал глазами, и Горотеон быстро спрял тончайший шёлк под свой плащ, в это же мгновение меч его пронзил Элнаила, и тот упал, подобно мёртвому.

Кьяна кричала, словно обезумев, она проклинала судьбу свою и просила смерти, любой смерти.

Царь Дальних Земель посадил плачущую женщину на своего коня и двинулся в сторону всадников, что сопровождали его.

- Эта женщина обезумела, мятежник схватил её… это всё, что я добился от него, пока не убил.

- Мятежник?

- Да, в городе мятеж, нам следует  поторопиться… 

- Похоже, эта женщина знатная.

- Вероятно.

- Царь, а…

- В Дальних Землях мятеж, а ты думаешь о женщине? Ты шутишь со смертью. К тому же, тебе разве мало рабынь и дикарок, эта женщина явно знатного рода, возможно, её семья найдёт её, и я не потерплю насилия на своих Землях, воин, не забывайся!

В храме Главной Богини оказалась открыта боковая дверь.

- Снимай платье, Кьяна, - он показал рукой нижнее платье.

- Я не…

- Кьяна, я могу сохранить тебе либо стыд, либо жизнь.

- Мне не нужна моя жизнь.

- Она тебе понадобится, когда за тобой приедет Элнаил.

- Ты убил его, Царь!

- Всадника Царя Дальних Земель невозможно убить таким ударом, Кьяна. Снимай, меня ждёт жена, на землях моих мятеж, я друг Элнаилу, но терпение моё и милость не безграничны, - он увидел, что Кьяна протягивает ему нижнее платье, оставшись нагой.

- Почему ты не сказал, что не убил Элнаила?

- А ты бы орала всю дорогу, подобно обезумевшему зверю? Кьяна, у тебя было такое лицо, что родная мать не узнала бы тебя. Сейчас сюда выйдет Верховная Жрица, не бойся её, делай всё, что она говорит.

- Как я пойму её?

- Ты поймёшь, поверь мне, ты поймёшь, -  и, повернувшись, вышел.

Когда Горотеон быстрым шагом прошёл в покои Царицы, дворец его был в огне, люди в панике бежали, воины гибли, кровь лилась по ступеням и длинным проходам, но не это волновало Царя Дальних Земель.

- Она впала в забытьё, - произнёс старик-лекарь. – Юная Царица словно забыла наше наречие, она не понимает меня… не слышит.

Он шептал ей на ухо, держал её, уговаривал, приказав дать отвар от боли, разрывающей тело юной жены его. И только, когда наследник появился на свет, и Горотеон лично убедился, что с Айолой и младенцем всё хорошо, он покинул её покои, чтобы погасить последние очаги мятежа. Кара его была ужасна, волна казней, столь ужасающих, что кровь стыла в жилах, пронеслась по Дальним Землям, убивая не только людей, но и саму мысль о повторении мятежей и восстаний… В огонь, боль и слёзы обратилась попытка Оссагила свергнуть Горотеона, Царя Дальних Земель, но всего этого не знала юная Царица, проводящая дни в покоях своих, с младенцем и мужем.

Он смотрел на спящую, бледную жену свою, и страх, наряду с виной, рождался в сердце его. Не была ли Айола слишком юна для ноши, что возложил на неё супруг… Но вскоре она встала и уверенным голосом стала интересоваться подданными своими, судьбами их и их детей. Уверенной поступью ходила она по покоям, держа на руках младенца, улыбаясь мягко, глядя в точно такие же глаза, как у неё.

В одно тихое утро, когда Дальние Земли ещё спали, Горотеон покинул покои жены своей, запретив выходить ей на ступени дворца. Сердце его разрывалось от любви к Айоле, любви, которую он не ведал раньше. Даже потеряв первую жену свою, Ириму, он не чувствовал столь острой потери, как потерю от разлуки  со своей Истинной Королевой.

У каждого своя правда. 
Вот мы и узнали правду Кьяны и её судьбу. 

Спасибо всем, кто читает, комментирует и тем, кто голосует за эту сказку. 
Форум 

Бета Ксюня555