Глава 2.

Рой Флеминг оказался пунктуальным. Ровно в десять утра он уже был в просторном холле гостиницы, куда минутой позже пришла Надежда. Одетая в платье из тонкого трикотажа, которое не скрывало её формы, а, наоборот, подчёркивало все, казалось бы, излишества на теле женщины, обувь на высоком каблуке, придававшая походке плавность и грацию немного ленивой кошки, и небольшая сумочка наперевес. Цепочка сумочки проходила по линии декольте, заостряя на нём внимание. Небрежный, но продуманный шаг.

- Надья, - Рой улыбнулся, и Надежда попыталась отогнать от себя мысленные образы из сериала, который вчера смотрела.

Она приехала в этот город хорошо провести время, ей выпала удача, она познакомилась с приятным мужчиной и, даже если встреча их бесперспективна в плане дальнейших отношений, ничто не может ей помешать получить удовольствие от общения с этим мужчиной.

- Здравствуй.

Они немного поговорили и, вызвав такси, отправились по месту назначению.

- Ты кажешься немного удивлённой, почему?

- Да, я удивлена, не скрою. Рой Флеминг со мной в такси, - она засмеялась, и мужчина улыбнулся в ответ на искренний приглушённый смех.

- В этом нет ничего удивительного, но  я рад, что это радует тебя. Радует?

- Да, - после паузы. Надежду радовали и душные пробки мегаполиса, и приятный голос Роя, и его карие глаза, и то, как он улыбался – широко, расспрашивая о стране или самой Надежде, называя её Нааадья.

Не хотелось глухих стен музеев и  галерей. Последние дни лета были тёплыми, солнечными, с лёгким, словно обволакивающим ветром и невероятно высоким небом с линиями перистых облаков.
Они решили поехать в Усадьбу, полузаброшенную, с полудиким парком, не обустроенным ближе к окончанию литой чугунной изгороди. Было немноголюдно, и Надя с удовольствием вкушала и этот на редкость солнечный день, и общение с собеседником. Рой с нескрываемым интересом рассказывал о своей работе, она не часто видела такую заинтересованность в своём виде деятельности, впрочем, не так и часто Надежде приходилось общаться с творческими людьми.

Гладь газона убегала вниз, к искусственному пруду, где родители с малышами с энтузиазмом кормили уток, а корявые стволы деревьев простилались над водой, словно любуясь своим отражением в гладе воды.

- Это удивительная картина! – воскликнул Рой. - Удивительно!

Надежда смотрела на пруд вдали, на огромный раскидистый дуб и на мужчину на ровной зелени – высокого, поднявшего руки вверх, который с каким-то мальчишеским задором крутился на одном месте, то ли смотря на небо, то ли на свои руки.

- Надья, иди сюда, - Надежда подошла, улыбнувшись, снова почувствовав это – желание прижаться к этому мужчине, - кружись, - он поднял её руки вверх, - не бойся!

И она стала кружиться вокруг себя, глупо, смотря в небо, щурясь от яркого света, потому что сняла солнцезащитные очки, смотря на синее – небо, край зелёного – газон, тройной, объёмный, густо-зелёный – дуб.

Рой небрежно бросил на траву куртку и усадил Надежду, у которой немного кружилась голова, облокотив её голову себе на плечо. Они сидели так какое-то время, возможно, слишком долгое, молчаливое, не гнетущее. Надя слышала его сердце, которое билось гулко и, казалось, не всегда ровно, как и её тоже. Небольшого участка соприкосновения кожи с кожей было достаточно, чтобы стало очевидно то, что было ясно ещё вчера – Надежда испытывала острое желание рядом с этим мужчиной, притяжение. Она ловила себя на неровном дыхании и смотрела вдаль, не давая воли своему слишком услужливому воображению. Рой убрал светлую прядь с её лица, задержавшись подушечками пальцев на щеке, ненадолго, но Наде хватило, чтобы она почувствовала потерю тепла мягкой кожей и подалась вперёд, за ощущением этого тепла, вдруг смутившись этого.

Надежда с удовольствием бы поддалась своему желанию, тем более, оно было взаимным, это ощущалось явственно. Во взглядах, прикосновениях, дыхании. Но наблюдая себя словно со стороны, она не могла избавиться от ощущения какой-то абсурдности ситуации, в которую она попала.

Тёплый летний день. Синий с перьевым белым. Объёмный зелёный. Она и Он.

Он – известный, как оказалось, актёр.

- Это немного похоже на кино, - Надя.

- Что?

- Происходящее. Ты, я, дуб…

- Возможно, я когда-нибудь сниму такое кино, - его рука словно машинально гладила по плечу женщины, опускаясь до локтя, там, задевая пальцами тонкую кожу на сгибе, останавливалась, и тут же поднималась обратно, к шее.

- Снимешь, сам?

- Да, у меня есть несколько фильмов.

- Каких.

- Их не было в российском прокате, у них в принципе был ограниченный прокат, мне просто было интересно это сделать.

- Что тебе больше нравится, сниматься или снимать?

- Трудно сказать, всё зависит от обстоятельств, нюансов, от деталей проекта.

- Тебе нравится сниматься в сериале?

- Да, это изнуряющее, но мне определённо нравится.

- А мне определённо нравится смотреть этот сериал, - Надя улыбнулась.

- Сколько серий ты посмотрела?

- Пять.

- Пять? – заглядывая в лицо женщины, которая отвела глаза.

Накануне, когда она дала согласие на встречу, она посмотрела ещё две серии, и там, в пятой, главный герой наконец-то добивается близости с героиней. Всё происходящее на экране буквально заворожило Надежду. Её непорочность и его напор, её страх, смешанный с чувственностью, и его страстность. То, как он целовал, спина, ноги, ягодицы… всё это заворожило Надежду.

- Да, пятая серия… очень чувственная.

- Её долго снимали… было много дублей.

- Ты, наверное, устал от подобных разговоров, - она отвела глаза.

- Нет, людям интересен процесс съёмок, женщинам, - помолчал, - пятая серия, и они спрашивают. Я отвечу на любой твой вопрос, ты не представитель прессы, так что…

Надежда подумала, что её не слишком интересует процесс съёмок подобных сцен, хотя результат, вне сомнений, превосходил любые ожидания.

Это был долгий, насыщенный впечатлениями день. Они гуляли по старому парку, посетили усадьбу, где две школьницы, кажется,  узнали Роя и какое-то время заворожённо провожали его глазами. Прохаживались по старым мощёным улочкам, Рой покупал сувениры у торговцев и, смеясь, фотографировался в солдатской ушанке.

К вечеру они зашли в ресторан, и в полумраке освещения Наде казалось, что она больше не в силах сдерживать своё желание и притяжение к этому мужчине. Какой бы абсурдной ни была ситуация – Надежда находилась внутри неё.

В такси, когда Надя продиктовала адрес своей гостиницы, когда стал мелькать хоровод огней большого города, когда её голова удобно устроилась на плече Роя, а уставшие ноги были перекинуты через его ноги, и руки мужчины легко поглаживали тонкую кожу запястья или за мочкой уха, она уже не могла сдерживать своего прерывающегося дыхания.

Хватило лишь небольшого прикосновения, когда пальцы Нади пропустили сквозь себя густые и оказавшиеся на редкость мягкими волосы, чтобы Рой сделал это – поцеловал Надежду. И вселенная в её личном пространстве взорвалась на миллиард частиц.

Надя боялась, что ещё немного, и она перестанет контролировать себя, начнёт вести себя, как изголодавшаяся по ласкам нимфоманка. Даже не сразу поняла, что такси уже стоит какое-то время, и водитель терпеливо ждёт, когда клиенты перестанут целоваться.

- Пригласи меня, Надья. Позови.

- Ты хочешь? – Надежда не отдавала отчёта своим словам, было более чем явственно видно, что мужчина хочет.

- Невероятно. Позови, Нааадья. - «Наааадья» звучало убедительней любой речи.

Она хотела этого мужчину. Она хотела эти губы. Эти руки. И слышать это «Наааадья».

- Пойдём, - легко потянула.

Преодолев преграды из просторного холла, администратора гостиницы, лифта и длинного коридора, они зашли в номер. Такой, каким его оставила с утра Надежда. Двуспальная кровать по центру, ряд светильников вдоль панели ПВХ на стене, украшенной искусственной зеленью, тумба под ТВ, большое зеркало – напротив кровати.

- Тут всё просто, - прошептала Надежда.

- Здесь есть всё, что мне необходимо, - его глаза прошлись по женщине в тонком трикотаже, задержав взгляд на линии декольте, а потом – на узеньком ремешке, который подчёркивал её талию и широкие бедра.

- Я в душ, - Надя махнула рукой в сторону и, быстро взяв упаковки своего, она не любила «казённые», шампуня и геля, пошла в сторону ванной комнаты.

Душевая кабина была большой, струи били прямо в кафельный пол и стеклянные стены,  и смывались вместе с ароматной пеной.

Она поняла, что не одна в помещении, медленно повернулась и смотрела на то, как оглядывает её Рой, рассматривает, смакует. Она поймала его взгляд на груди и легко провела по ареоле и соску. Она не была уверена в своей неотразимости, отнюдь, но так же за годы вне брака научилась не стесняться своих форм, вероятно, сейчас не модных, и никогда не скрывала их. Если мужчина оказывался с ней наедине – значит, его определённо устраивали и объем, и содержание. Так что она позволяла воде смывать остатки пены и разглядывала, в свою очередь, Роя. Он был уже босиком и без рубашки. Сейчас Надя могла воочию убедиться, что он действительно снимался без дублёра. Рельеф рук, пресса и косой мышцы живота притягивал взгляд.

- Мне говорили, что русские женщины красивы, но я не полагал, что настолько, - быстро расправляясь с джинсами, снимая их вместе с бельём, вставая под те же струи воды.

От соприкосновения тел Надежда вскрикнула, смешав свой крик с немного хриплым «Нааадья».

Надежда попыталась взять в руку гель и пройтись пеной по телу Роя, но всё закончилось тем, что она опустилась на колени и, мотнув головой на возражения, взяла в рот член… предварительно пройдя по нему и яичкам рукой не один раз. Вкус геля для душа смешивался с водой, но это было неважно, когда почти в забытьи Надежда поняла, что её несколько раз обмакнули махровым полотенцем и вынесли на большую кровать.

Она быстро вывернулась и не позволила мужчине войти в себя сверху. Сверху была она – и любовалась. Её острое наслаждение было перемешено с каким-то, почти эстетическим, удовольствием от того, что видела она перед собой: глаза, следящие за реакцией Надежды, ставшие из карих почти чёрными, мужские руки у себя на груди, а потом на бёдрах или животе, силу в теле, которое покорно принимало темп Надежды, давая ей получить удовольствие, насладиться, вкусить, насмотреться. Пока не качнул бёдрами навстречу раз, другой, третий, ускоряя ритм и силу толчков, словно амплитуду колебаний, перенося Надежду в эпицентр этого землетрясения.

Утром Надежда с трудом открыла глаза под звон будильника, поведя немного ногами. Прошедшая ночь была едва ли не самой лучшей и самой шальной за всю её жизнь. Казалось, Рой не просто восхищался своей новой нечаянной  знакомой, казалось, он боготворил её или даже влюбился на те часы, что они провели вместе. Он гладил, стонал, прикусывал, он бесконечно говорил, насколько она восхитительна, но  громче всех комплиментов звучало сдавленное «Надья», когда он входил в неё, медленно или быстро, глубоко или поверхностно, сверху или снизу… Он говорил это «Надья», и Надежда сцеловывала с его губ этот звук, как самый изысканный деликатес.

Сейчас она сидела на кровати, накинув на плечи смятую простыню, и смотрела, как удивительнейший мужчина уходит из её жизни навсегда. Есть время труду, есть время сказке… её сказка закончилась.

- Я найду тебя, Надья.

- Не надо, не говори так.

- Почему? Я найду тебя, Надья.

- Хорошо, - она изобразила подобие улыбки, - удачно добраться домой, - поправляя волосы.

- И тебе, - он вышел за дверь, но не успела она закрыться, как открылась снова, и Рой стоял на пороге и внимательно смотрел на женщину перед ним. Одним движением он расстегнул кнопки на рубашке, одним движением подошёл к постели и одним движением прижал обнажённую Надю к себе. Это было не три, а одно движение, стремительное и плавное, как у его героя.

- Я найду тебя, - он целовал её долго, несмотря на то, что дважды звонил телефон – диспетчер такси, - найду.

- Хорошо, – Надя просто улыбалась, вдруг поверя, что найдёт.

Потом она ещё сидела какое-то время в ожидании, что сейчас откроется дверь, войдёт Рой, но этого не произошло. Трель телефона заставил поёжиться, Надя юркнула под одеяла и ответила на звонок сестры.

- Я переспала с ним!

- С Рексом Фростом? – после продолжительной паузы.

- Каким Рексом? - словно он не значил так много в её жизни ещё пару месяцев назад. – С Роем Флемингом…

- Ой, - сестра помолчала, - с тем самым Роем Флемингом? Тем, самым-самым?

- Я знаю только одного… верней, я не знала, кто он, понимаешь? Как в кино или книжке. Я сижу, и тут он идёт со стаканчиками кофе, у него телефон играет мелодию… такую, знаешь, - Надежда с воодушевлением и под смех сестры напела мелодию, ни у кого в этой семье не было слуха, но это не помешала сёстрам понять друг друга. – И я ему говорю, давайте, стаканчик подержу…

И Надя рассказывала и рассказывала, пока краем глаза она не столько смотрела сериал, сколько любовалась главным героем, её Роем Флемингом, пока на чём-то не задержался её взгляд. На знакомом. Жесте. Взгляде. Повороте головы.

- Я найду тебя, найду, - сказал хрипло, с долей отчаяния и острой влюблённости главный герой, а потом одним движением, плавным, но сильным, прижал к себе героиню.

Форум 

Поздравляю всех девочек, девушек, всех прекрасных женщин "населяющих" этот сайт с праздником весны. С нашим днём, нас, барышни.