Пип... Пип... Пип...
- Да встаю я уже, встаю... Хватит орать! - я едва открывала глаза. Смена вчера
закончилась поздно, поэтому домой добралась уже глубокой ночью, но будильник, с
коим я и начала утренний разговор, увы, не интересовался причинами моего
негодования.
Придя в себя, я направилась в душ, внушая, что отлично выспалась и ни в коем случае
не усну на курсах. Н-да, день обещает быть сложным.
Выбравшись из своей скромной обители, я направилась прямиком на автобусную
остановку. Курсы, которые мне необходимо было посещать, находились почти на
другом конце города. Именно поэтому я выходила почти за полтора часа до их
начала.
Я работала официантом в ресторане La Metairie. Мы подавали французскую кухню. Нескажу, что заведение было шикарным, но достаточно приятным. По сравнению с
другими заведениями мистера Стендера, La Metairie была просто "забегаловкой". Нодаже в этой "забегаловке" можно было заработать неплохие чаевые.
После того, как вышеупомянутый мистер Стендер открыл гостиничный комплекс
"Престиж", начался набор обслуживающего персонала. Майк, то есть
мистер Ньютон (менеджер в La Metairie), предложил мне пойти на курсы повышенияквалификации, чтобы в дальнейшем отхватить себе место менеджера в
"Престиже". Я не знаю, чем был обоснован его выбор, и почему именно
меня он отправил на эти пытки. Наверное, просто пожалел: ведь менеджерам платят
больше, чем официантам. Да и работа в гостинице благороднее, что ли...
Я добралась вовремя. У меня даже оставалось время на утренний кофе. Купив
бодрящий напиток в ближайшем Старбаксе, я присела на лавку около входа.
Потихоньку начали собираться мои "однокурсники" – это были люди
разных возрастов: женщины и мужчины. Большинство приехали на своих автомобилях.
Я потупила и отвела взгляд. "Ну и кудаты приперлась? Они все работали дольше твоего и опыта у них больше. Ты
посмотри, как они выглядят: все собраны, отутюжены, с макияжем... А ты?" Ачто я? На мне были джинсы, белая футболка и темно-синяя толстовка в тон кедам.
Толстовку пришлось снять. Сейчас июнь, и на улице температура поднимается в
геометрической прогрессии, но так как я покинула дом, ни свет, ни заря – было
довольно прохладно. Волосы вымыты и собраны в высокий хвост, одежда чистая, что
еще надо? Я ведь не на показ мод пришла?! "Встречаютпо одежке, забыла?" Нет, не забыла. Просто это не тот повод, где надонаряжаться, как рождественская елка! А теперь молчи! "Но..." Я сказала, заткнись!
Мою мысленную полемику прервала Миссис Мак Дауер. Женщина сорока пяти лет. Строгая,
но справедливая, со светло-рыжей копной волос туго собранных в пучок и очками,
восседавшими на горбатом носу, распорядилась заходить в "класс" и
готовиться к занятиям.
Наш "класс" был переделан из прошлой танцевальной студии. По центру в
три ряда были поставлены столы со стульями. На теоретической части занятия мы
за ними писали, а во время практики подходили к ним и пытались разыграть ту или
иную ситуацию, которая может приключиться на самом деле в ресторане или же
гостинице.
Сегодня на занятиях не было ничего особо нового и трудного. И даже засранец
Тайлер Круоли не успел потискать меня на выходе, хотя он старался. Наверно,
было интересно со стороны наблюдать как двадцатидевятилетний мужчина, который
больше похож на прыщавого подростка, растопырив свои длинные худые ручища,
пытался просочится между двумя рассерженными женщинами далеко не в легком весе,
вышедшими из фитнесс-зала напротив. И все ради того, чтобы ущипнуть меня за зад
и сказать что-то мерзкое мне на ухо, что-то, что Тайлер считает
эротичным.
Убравшись с курсов, я незамедлительно шла на остановку. Благо, что отсюда есть
прямой автобус до La Metairie. Ресторан уже был открыт, но мне не попало заопоздание. "Ученикам" можно. Я переоделась в свою робу: черные строгие
брюки и блузка с логотипом заведения.
Когда ко мне наведалась подруга, перевалило за полдень и в залах началось
оживление. Кто-то приходил на поздний обед, кто-то на ранний ужин, а кто-то
просто пропустить по стаканчику виски и пообщаться в теплой компании. Элис
прошла ко мне в подсобное помещение не потому, что она не могла позволить себе
отужинать здесь, скорее из-за того, что ей было бы одиноко. Хотя по правде,
позволив себе ужин здесь, придется несколько дней остаться без завтраков.
- Как твои занятия? - поинтересовалась пикси.
- Да все также. Правда, Круоли сегодня остался с носом! - я улыбнулась.
- Так ему и надо! Правда, боюсь, он не отступит... - Эл знала, что это еще тот
упертый болван. Как только начинались сборы и подавались заявки на повышения, я
неосмотрительно разрешила подвезти себя Тайлеру после занятий. Меня тогда ждала
Элис, а я опаздывала. В итоге мы еще три часа не могли избавиться от этого
зануды.
- Да знаю я. Может сказать, что мы с тобой лесби?
- Тогда он решит, что его долг перетянуть нас в сторону большинства – гиблое
дело.
- Ты права! Как у тебя дела? Показывала свои эскизы? - Элис работает портной,
или швеей. Не пойму в чем разница. Она рисует очень неплохие наряды, но
постоянно не решается их кому-нибудь показать. Боится, что они окажутся не
конкурентоспособными.
- Нет, не показывала. На работе и так завал, надо сделать целый ворох
разнообразных платьев – какой-то заказ.
- Белла, на твоей зоне заняли столик. Тебя ожидают, - позвала меня Джессика,
официантка.
- Прости, Эл, пора бежать!
- Ничего, у тебя ведь послезавтра выходной? Встретимся. Я позвоню, - и этот
маленький и мой самый родной человечек с задорным ежиком на голове, спрыгнув с
высокого стула, вихрем понесся к выходу.

- Добрый вечер! Рады приветствовать Вас в La Metairie! Сделали ли выуже заказ, или я могу Вам что-нибудь посоветовать? - за столиком сидели две
женщины. Одна - статная блондинка пятидесяти лет, а другая чуть моложе с
красивыми волнистыми черными волосами.
- Нет, спасибо. Нам, пожалуйста, фирменное блюдо и два бокала Шабли (Chablis),
- сказала блонди.
- Конечно, сейчас принесу аперитив, - я удалилась.
Когда я принесла основное блюдо, то стала невольной свидетельницей части их
разговора. Блондинка жаловалась подруге:
- ...нет, не хочу туда идти. Прямо таки событие – гостиницу открывает! Еще бы
бал-маскарад устроил!
- Но, Вивьен, он ведь твой родственник...
- Ага, внучатый племянник троюродной сестры моей падчерицы со стороны моего
второго мужа, а их у меня было шесть! Он такой же мой родственник, как и Обама!
Все! Довольно. Я сказала - нет!
Я постаралась смыться. Когда они ушли, а я принялась убирать столик, наткнулась
на неплохие чаевые и два пригласительных в гостиницу "Престиж".
Видимо, "родственником" Вивьен оказался небезызвестный мистер
Стендер. Не знаю, что на меня нашло, взяв приглашения, я убрала полностью стол,
скрылась в подсобке и достала телефон:
- Элис?

twilight-saga.ru/forum/15-4293-1

Пролог
Молодой мужчина, атлетического телосложения, в чертах лица которого было явно видно индейское
происхождение, стоял, держа в руках потрепанную тетрадь, исписанную
мелким почерком.
- Нет, нет, этого не может быть. Этого просто не может быть! – тело молодого человека затряслось от пронзающей всё тело
дрожи. Тетрадь выпала из рук, рассыпавшись по листочкам по полу кухни.
- Нет! – вцепившись руками в стол и просто превращая в пыль столешницу в
местах, где держался за неё руками, индеец пытался обрести контроль.
Наконец ему это удалось. Он распрямился, по-прежнему тяжело дыша.
Устремив взгляд в потолок, тяжело вздохнул, возвращая потерянное было
самообладание. Ещё раз взглянул на рассыпанные по полу листы, в пух и
прах разбившие его жизнь и просто перевернувшие всё с ног на голову. - Ненавижу. Всех вас ненавижу, - тихо процедил он и вышел из комнаты.
Спустя пару часов дверь открылась и в комнату вошла молодая женщина.
Хотя на это обращение она совсем не тянула, на вид ей было не больше
семнадцати. Каштановые вьющиеся на концах волосы мягко рассыпались по
плечам. Кожа поражала своей алебастровой бледностью. - Милый, я дома! – раздался по дому её голос, похожий на перезвон колокольчиков.
Заметив разбросанные по полу листы она нахмурилась. -Квил? Квил, ты дома? – голос звучал всё более обеспокоенно.
Быстро, насколько это позволяло её положение, девушка поднялась на
второй этаж. В комнате возле наполовину опустевшего шкафа, вмещающего
теперь только её одежду, она со стоном сползла по дверце шкафа на пол. - Что же ты делаешь? – раздался её тихий полуплач-полустон.
Почувствовав удар внутри живота девушка зажмурилась и легонько стала
гладить по животу. - Тихо, родные, тихо. Всё будет хорошо. Это мамочка вам обещает,- с трудом дотянувшись до тумбочки , она подтащила к
себе телефон и стала судорожно набирать номер. - Рене? Он уехал, Рене. Квил нас бросил Часть 1. Пробираясь сквозь сумерки Глава 1. Дежа вю (Белла)

Сквозь сон до меня доносилось чьё –то сиплое завывание и шум воды.
Охренеть можно! И в какой же ужастик я попала? С хмурым видом сев в
кровати, я оглядела открывающуюся с моего «пьедестала» панораму:
разбросанные сумки, вещи, учебники, широкое окно, за окном – дождь. Всё
ясно! Люди, смотрите в кинотеатрах широкомасштабный блокбастер «Форкс
наступает»! От страха не умрёте, это гарантирую, а вот от скуки- верняк.
Завывания за стенкой продолжились. Чарли!!! Только он в моём славном
семействе обладал привычкой петь в душе. Я бросила взгляд на будильник:
ёперный театр! Полседьмого! Откинувшись на подушку, я попыталась снова
заснуть, но не тут то было. Похоже, что мой сон, услышав пение Чарли,
рванул под сто двадцать. Я бы тоже драпанула, если б было куда. Ладно,
не посплю, так хоть уберусь. В ванную всё равно не попадёшь, пока там
такой певец солирует. Встав с кровати, я стала разбирать раскиданные по
комнате вещи.
Я приехала вчера поздно вечером, не до вещей как то было. Я усмехнулась. Вот и с жизнью моей как с вещами всё как то
кувырком. Я родилась и выросла далеко от Форкса – в Лос-Анжелесе. Так
что я девушка теплолюбивая. Чего не скажешь по моему внешнему виду: я
через чур белокожая. Солнце просто не давало на моей коже никакого
эффекта. Да я и не стремилась на нём долго находиться, мне как то
неуютно становилось что ли. Просто я люблю тепло, запах плавящегося от
жары асфальта, пальмы, ветер наполненный ароматами зелени, фруктов и
океана. А вот мои родители из Форкса.
Тут из кармана куртки выпал замысловатый медальон. Я подняла его с пола. Замок на цепочке сломался,
надо бы в ремонт отдать. Держа медальон в руках, я села на кровать.
Родители…. Рене и Чарли. Они мои родители, это верно. Только приёмные.
Рене после окончания школы уехала учиться в Лос-Анжелес. Её тянули
тепло, ну и прежде всего приключения. Там она познакомилась с моей
мамой. Её звали Лаура. Они с Рене стали лучшими подругами. Потом к ним
присоединились Чарли с другом. Чарли был влюблён в Рене и вслед за ней
переехал в ЛА. Вскоре Рене и Чарли поженились, а друг Чарли – Квил
Атеара стал моим отцом. Только незадолго до родов он бросил мою маму и
вернулся в Форкс. Никто не знает почему. Как говорит Рене, об этом даже
мама не знала. А выяснять у него не стала, гордая была. А потом она
умерла во время родов. Так мы с братом оказались в семье Чарли и Рене.
Да, у меня есть брат – близнец. У Рене в это время тоже родилась дочь,
но, тем не менее, они приняли решение взять нас к себе. Родной отец
такого желания не изъявил. Мы с самого рождения знали, что им не родные.
Нет, они нас любят. Я считаю Викторию, их дочь - своей родной сестрой, и
их самих обожаю до безумия. Здесь всё в порядке. Просто Рене посчитала,
что мы должны знать о своей настоящей матери, как она говорит «о самой
любящей матери и верной подруге на свете». В наследство от неё мне
достался этот медальон. Маму я знаю только по фотографиям, впрочем, как и
отца тоже. К сожалению, семейная лодка Рене и Чарли разбилась о быт.
Они развелись, когда нам было по пять лет. Чарли вернулся в родной дом, и
работает шефом местной полиции. И всё было хорошо, пока нам не
исполнилось четырнадцать лет и не объявился отец. Рене каждый год
отсылала ему фотографии с подробным отчётом о нашей жизни. Зачем? Но
Рене есть Рене, с её вечным жизнелюбием и всепрощением. Он стал звонить,
несколько раз приезжал. Одно Но! Общался он только с братом. Меня как
будто вообще не было. Братишка очень переживал, говорил, что со временем
всё наладится. Но чем больше тянулось их общение, тем меньше я верила в
это «наладится». Брат стал замкнутым, мы постоянно ссорились без
повода. Иногда мне казалось, что он меня ненавидит. Это было очень
больно. Ведь до этого момента мы были очень близки, понимали друг друга с
полуслова. Всегда чувствовали настроение друг друга, чёрт, да разве что
мысли не читали. Когда такие моменты ненависти проходили, я опять
слышала «всё наладится». В день нашего пятнадцатилетия папаша объявился снова. Только я с моим «везением» этот момент пропустила. Я
тогда сильно простудилась и просто металась в бреду. А когда очнулась,
выяснилось, что приезжал папуля и что самое страшное – брат уехал с ним.
Он пожелал жить в Форксе. Я пыталась дозвониться, но он не брал трубку.
Я собиралась уже ехать в Форкс, как он позвонил сам. И сообщил, чтобы я
перестала его доставать. Что ему надо пожить своей отдельной от меня
жизнью, и я должна принять это желание. То, что творилось потом, лучше
не вспоминать. Из чёрного мрака депрессии меня выдернула Вик, за что я
ей безмерно и по гроб жизни благодарна. Я усмехнулась, вспоминая
ухищрения сестры меня развеселить.
Цепочка медальона мягко проскальзывала по пальцам. Уезжая, медальон Стин увёз с собой. А потом
произошли страшные события. Мы с Викторией возвращались из школы домой,
когда в нас врезался пьяный водитель. Вик отделалась лёгким испугом, а
вот мне досталось по полной. Несколько дней я висела, как говорится
«между». А когда очнулась, увидела на спинке кровати медальон. Рене
сказала, что всё это время брат просидел со мной в больнице, но когда я
стала приходить в себя уехал. С тех пор мне и стали сниться сны -
странные, цветные. Я не придавала им значения ( ну мало ли что снится
людям), но это было до моего переезда в Форкс. Кстати о Форксе. Я
посмотрела на часы. Ух ты. Нифига себе, это ж сколько я угрохала на свой
самоанализ! Уже пятнадцать минут восьмого натикало. Так, бегом в душ.
Быстренько приняв водные процедуры, я в растерянности встала перед
шкафом. Итак, чего бы нацепить то, а? Ладно, есть у меня пара
вариантиков, но не будем в первый день шокировать общественность.
Джинсы, блузка с рукавами и кожаный пиджак. Мой взгляд вновь метнулся к
медальону на кровати. А, с этим разберёмся потом. Схватив школьную
сумку, я потопала вниз по лестнице. - Привет, Чарли! - Привет, доча! Ну как, готова к новой школе? Я замялась, тем временем насыпая хлопья и заливая их апельсиновым соком. - Ну, наверное!- наконец промямлила я с набитым хлопьями ртом. Чарли вдруг покраснел и замялся. - Белла? А Коэл знает, что ты приехала? - Кто? Чарли вздохнул. - Твой брат. Его здесь так зовут. - А-а, не-а, а зачем, пусть сюрприз будет. Помнится он любил сюрпризы. Или ты им ..? - Нет, нет, ну что ты. Мы с твоим отцом знаешь, как то, ну не в ладах что ли. Я поставила тарелку в раковину, и подошла к Чарли, обняла его и уткнулась в грудь. - Я постараюсь с этим разобраться, сама. Ладно? Чарли кивнул, неловко обняв меня в ответ. Я отпрянула от него и,
подхватив сумку, направилась к двери. Уже взяв ключи, я обернулась и
произнесла: - И пожалуйста, хоть я и зову тебя по имени, но мой отец ты. Был, есть и будешь. Никогда не забывай об этом. Чарли расплылся в улыбке. - Я люблю тебя, дочь. - И я тебя. До вечера. Сбежав по ступенькам, я остановилась перед зверем на подъездной
дорожке. Оранжевый зверёныш, Апельсинка, как я его окрестила. Моя первая
машина – пикап столетней давности. Подарок Чарли. В ЛА мы обходились с
Вик одной машиной на двоих, затем одной с Рене. Несмотря на возраст,
машина мне понравилась. Закинув вещи в салон, я села за руль. А вот теперь перейдём к самому интересному. Меня зовут Изабелла Джассамина
Мария Ларотти Свон ( фамилию отца мне никто не давал, да я и
принципиально её носить бы не стала). Конечно, полным именем я никогда
не пользовалась, я его терпеть не могу, всегда представляюсь Белла Свон.
Поэтому многие зовут меня просто Белла. Друзья – Беллзи. Только брат
использовал сокращённый вариант моего второго имени – Мина, но так меня
уже 2 года никто не звал. У моего потерянного братца имечко не меньше –
Коэл Джассимо Освальд Ларотти Свон. Имя Освальд вызывало у него нервные
почасотики, Коэл - он когда то не любил, поэтому мы использовали
оставшуюся вариацию, адаптировав её в более удобоваримое для
американского – Джастин. Я же звала его Стин. Но так было раньше.
Насколько я знаю, сейчас его зовут Коэл Атеара.
Ладно, это всё лирика. Мне семнадцать лет (братцу соответственно тоже) и в оставшиеся
полтора года до окончания школы я буду жить в Форксе. Сегодня
девятнадцатое января и я еду покорять новую школу. Почему так
получилось? Мама, то есть Рене, вышла замуж. Моя сестрёнка Вики
профессионально занимается спортивной гимнастикой. И этим летом её
зачислили в сборную страны. У Рене и раньше были шуры-муры с Филом,
тренером Вик. Но теперь они решили оформить свои отношения. Все рады, и я
за всех рада. Но мотаться вместе с ними по всему миру мне как то не
улыбается. Я по натуре домоседка в отличие от Рене и Вик. Поэтому на
семейном совете, учитывая мои пожелания, решили, что я пока это время
поживу у Чарли. К тому же Рене надеялась, что я улажу отношения с отцом.
Я, правда, надеялась на другое – разобраться в происходящем с братом. В
том, что в нашем разрыве виноват именно отец убеждать Рене я не стала, к
чему зря тратить время?
Я вела машину не заморачиваясь, куда ехать. Я точно знала дорогу. И это притом, что я никогда не была в
Форксе. Это было то непонятное, потрясающее и насмерть напугавшее меня
ещё вчера. Вы когда-нибудь сталкивались с ощущением дежа вю? Так я с
ним не просто столкнулась – я в него впечаталась всем организмом. Когда
мы ехали вчера из аэропорта домой, я поняла, что знаю весь город от и до.
Когда Чарли мне рассказывал о своём друге и напарнике Гарри, я уже
мысленно представила как он выглядит. А когда в доме увидела его фото – в
ступор впала. Моё представление совпало с действительностью на все сто.
Поэтому сейчас я не сомневалась, что еду правильно, также как и не
сомневалась в том, что увижу.
Въехав на школьную стоянку я убедилась в своей правоте. Ну, что ж, Беллоснежка (так прозвал меня
Джеймс – парень Вик), вперёд навстречу приключениям. Что там у нас по
списку? Злая мачеха (ну, в моём варианте злой папочка), гномы, и в
завершении прекрасный принц? Ну, ну,  поживём увидим! Глубоко вздохнув для
уверенности, я заглушила мотор и вышла из машины.

POV Эдвард

Гудящий утренний Чикаго. Что может быть лучше, чем лицезреть пробуждение целого мегаполиса, целого отдельного мира? А ведь Чикаго был именно таким – не только одним из самых благополучных городов мира, но и, по моему мнению, самым величественным.
Выходя на балкон своего шикарного пентхауса в центре города, я в который раз поразился панораме, открывшейся моему взору. Чувство полного удовлетворения своей жизнью заполнило всё моё существо.
Отпивая очередной глоток горячего кофе и присаживаясь за небольшой столик, стоявший на террасе, я бросил мимолётный взгляд на небольшую стопку свежей прессы, которую любезно принесла мне моя горничная, миссис Родман:миниатюрная женщина пятидесяти лет с короткими седыми волосами, доброй улыбкой и голубыми глазами.
Хотя, по сути меня мало интересовало то, что там было написано, в конце концов я же не сто долларов чтобы всем нравиться, правда?
Я лишь небрежно пролистывал один журнал за другим. Большинство из них были журналами по кулинарии, и на обложке одного из них красовалось моё фото.
На моём лице отразилась лёгкая улыбка, и я решил просмотреть журнал более внимательно. Перелистнув несколько страниц, я наткнулся на небольшую статью о себе.
Он, Эдвард Мэйсен Энтони Каллен, тридцатипятилетний неженатый мужчина и один из самых влиятельных людей в мире кулинарии. Ему принадлежит множество ресторанов по всему миру от Америки до Китая. Им восхищаются, его боготворят и ставят в пример не только начинающие повара и кулинары, но и достаточно опытные и искушённые знатоки и критики в таком искусстве, как приготовление пищи.
И он полностью заслуживает столь лестных отзывов в свой адрес. Он поднялся с низов и сделал всё, что было в его силах, чтобы люди узнали, что приготовление пищи - это действительно не обыденное занятие, которым может заниматься каждая домохозяйка, умения которой должны базироваться лишь на приготовлении однообразных блюд: супов, картофеля-пюре с рыбой или мясными котлетами и обычной шарлотки с яблоками на десерт. Нет. Приготовление еды, по его мнению, является одним из самых сложнейших процессов в мире.
«Если ты не умеешь готовить яичницу, то ты болван и недоумок! И с этим уже ничего не поделаешь! Это должен уметь делать каждый, кто не старше восьми лет! Если за это время ты не научился готовить (не важно, по каким причинам), то твоя станция конечная, то есть деградация! Если ты привык делать всё от балды, через постель какого-то смазливого кулинарного критика, то поверь: со всеми не переспишь. Один напишет хороший отзыв (и то, даже для этого тебе нужно хорошенько «потрудиться», никто не будет писать хорошее о человеке, который не удовлетворяет его потребности), а следующий беспристрастный критик или журналист в своей статье напишет, что твой ресторан- дерьмо, правда, завуалирует это более высокопарными словами, но суть останется та же, и с этим ничего не поделаешь!» - именно так он ответил корреспонденту журнала «Saveur*» когда его спросили, что, по его мнению, стоит за его головокружительным успехом.
Я всеми силами старался подавить в себе желание и не закатить глаза от усталости, как бывало всегда, когда я читал подобные хвалебные оды. Благо, хоть слова записали верно, без прикрас и розовых соплей.
Интересно, а что же в действительности стоит за моим «головокружительном успехом»? Наверное всё-таки в большей степень трудолюбие и желание достичь хоть чего-то, а не валяться на диване и бессмысленно проживать жизнь.
Жизнь научила меня быть непробиваемым, я слишком много понабрался в жизни настоящего гнилья, что больше и представить нельзя. Но в то же время моя жизнь напоминала рыбалку: перед тем как поймать что-то стоящее, нужно переловить достаточно много мелкоты или, ещё хуже, никому не нужного мусора, который был бесцеремонно выброшен другими людьми. Но, к счастью, я уже прошёл через это, и теперь в моей жизни остался лишь редкий «мусор», который изредка подкидывали мне мои конкуренты и недоброжелатели, но с ним благополучно справлялась моя домработница, а мне было не до них.
Мой жизненный принцип был таков: «Добиваться результатов не языком, а делом!» Да, я был таков, какой есть, пусть в чём-то жесткий и принципиальный, но таким сделала меня жизнь, а точнее, мои учителя, которые были так же неподкупны и не лизали никому задницы лишь для того, чтобы им дали очередную звезду «Мишлен».
- Мистер Каллен, машина ждёт вас, - раздался добрый хрипловатый голос миссис Родман, тем самым выводя меня из раздумий. – Мистер, Коллинз сказал, чтобы вы поторапливались, иначе он за себя не ручается, - добавила она после нескольких минут молчания, но на её тонких губах играла улыбка.
Джеймс как всегда неисправим!
- Да, спасибо, миссис Родман, я буду готов через пару минут! – ответил я, улыбнувшись горничной краешками губ.
Миссис Родман лишь слегка кивнула и удалилась, оставив меня в одиночестве.
Собираясь на работу, я с неким злорадством воображал, как новые жертвы очередного сезона «Адской кухни» будут называть меня за глаза «упырь», «монстр», «дебил», «больной», «сумасшедший». Но это было лишь часть меня: если я видел, что повар талантлив и придерживается моих требований по качеству и выполнению заказов посетителей или заданий, то я даже рта не раскрывал и просто хвалил его, но если я видел, что мои требования не выполняются, то уж простите: в этом был виноват лишь он сам, а я к его косорукости или косоглазию я не имел никакого отношения. Любой уважающий себя повар должен в полной мере отвечать за свои действия, и я искал именно такого!
Ну, что сказать… очередной геморрой на мою задницу уже ждал меня, чтобы встретиться со мной лицом к лицу и попасть в настоящий ад!

http://ficbook.net/readfic/786346

Небо упало… разбилось о мои ладони огромными теплыми каплями и зашелестело по асфальту.
В его губах была сигарета, и небо решило не гасить ее. Быть может, потому, что он держал ее так, чтобы его кисть прикрывала ее от летящих капель. На секунду мне показалось, что сигарета – это я. Меня он прикрывал также…
Я плохо видела его в темноте. И мои пальцы решили компенсировать это несовершенство зрения. Его скулы были гладкими, а челюсть немного колючей. Мне неудержимо захотелось исследовать ее языком, но получить его ядовитое дыхание хотелось больше. И когда он в очередной раз затянулся сигаретой, разжигая её и мой огонь сильнее, я требовательно дернула его за воротник. Наши губы не коснулись. Хотя я не могла утверждать этого точно. Когда мы резко сближались, реальность на долю секунды покидала меня. Наверное, это была плата за удовольствие быть с ним близко… Так или иначе, за всё самое ценное мы платим своей жизнью. А жизнь измеряется временем. Потерянным временем. Он выдохнул тонкую струйку дыма мне в губы, и я приняла его дыхание в себя.
- Почему это не становится легче? - его интонации были такие, словно это была моя вина перед ним. - Сколько должно пройти, чтобы можно было хотя бы дышать, не загибаясь от боли каждый раз!? Мы же люди… Человек же привыкает ко всему…
- Мы – звери… Звери – это всегда узы крови и боль…
Боль… Боль – это то, что было незыблемым атрибутом нашей близости. Ценность меряется болью, а боль - кровью… Кровь – это консистенция нашей сути. Всё по настоящему стоящее в нашей жизни сопряжено с болью и кровью – рождение, любовь, смерть.
Любовь…
- Я люблю тебя… - и каждый раз почва из-под моих ног вылетает.
Я задыхаюсь.
Но я уже привыкла.
И он привык. Перед тем, как сказать это, он подхватывает меня, не позволяя осесть от удара.
- Спасибо. Больно.
Он никогда не ласкает… Его руки просто там, где нужно.
- У тебя есть кто-то сейчас?- он всегда задает мне этот вопрос.
- Да. У тебя? – и я всегда задаю.
- Да.
Решают ли что-то наши ответы? Нет.
- Пойдем.
- Нет!
Но его руки тянут, и я иду.
- Я не стану…
- Мне не особо нужно твоё участие… Я все дам и возьму сам.
Кажется, мы уже ехали в лифте.
- Изнасилуешь? – он может… не то, чтобы я против.
Его глаза заискрились, на секунду он сжал губы, сопротивляясь улыбке, и все-таки засверкал на меня зубами, отрицательно покачав головой.
- Знаешь какой-нибудь третий, оригинальный способ?
- Уж поверь…
Его взгляд превратился в оценивающий и хозяйский, медленно заскользив по моим плечам. Он словно забыл, что я смотрю на него, говорю с ним, что это вообще Я. А может, наоборот, вспомнил?

Глава 1.
Осень в Форксе была особенно мокрым временем года.  Дождь лил, практически не прекращаясь. Солнце не показывалось из-за тяжелых серых облаков, повисших над землей так низко, что их можно было почти пощупать ладошкой и оторвать кусочек озябшими пальцами. Стена осадков создавала нулевую видимость на дороге, что сильно волновало черноволосого мужчину, стоящего на крыльце небольшого двухэтажного дома.  Мужчина с силой щурил глаза, пытаясь рассмотреть сквозь бушующую непогоду очертания знакомого автомобиля.  Но сколько бы он не напрягал зрение, объект его депрессивного состояния не спешил появляться на дороге. Негромко выругавшись, брюнет потянулся к карману своей старенькой клетчатой куртки,
вынув оттуда смятую пачку Marlboro. Поиграв пальцами одной сигаретой,  он прикурил,  спрятал стальное добро обратно, и снова напряг свое, уже далекое до совершенства, зрение. Но картинка не менялась, и мужчина, переминаясь с одной ноги на другую, произносил безмолвные молитвы, не прекращая всматриваться в дождь.
- Она в порядке, -знакомый голос потревожил его сознание, когда тучи стали уже особенно темными.
- Она уехала  вчера утром, пообещав вернуться к ужину. Нет, Рене. Она не в порядке.
- Быть может, она просто не уточнила, к какому именно ужину на этой неделе она обещает вернуться.
Брюнет хмыкнул и возвел глаза к небу, как будто прося у негопомощи. Но небо угрюмо молчало, поливая своими слезами огромные просторы вечно зеленого Олимпийского полуострова.
- Я не понимаю твоейпостоянной озабоченности, - женщина вышла из дверного проема и покрепче обняла себя руками, дрогнув от холодного воздуха. – Она далеко не впервые так поступает, и каждый раз ты находишься на грани нервного срыва.
- Возможно, потомучто она моя дочь?  - он усмехнулся и подтянул жену к себе поближе, натягивая на нее свою куртку. Она прильнула к его груди и обняла за талию, а он положил свой подбородок на ее макушку. Они стояли, обнявшись, каждый думая о своем, пока громоподобный шум приближающегося автомобиля не разрезал тихое шуршание водной стихии. Белый спортивный лексус несся в их сторону  на запредельной скорости.  Лихо завернув на подъездную дорожку, машина тихо проурчала, подобно довольной кошке, и умолкла. Спустя мгновение водительская дверь открылась и выпустила под водяной поток темноволосую девушку.  Она быстро юркнула на заднее сиденье, достала бумажный пакет, набитый продуктами, закрыла автомобиль и направилась к дому, едва ли не закатив глаза при виде родителей, ожидавших ее появления.
- Привет! А чего вы тут мерзнете? – девушка протопала мимо, открывая входную дверь. – Эй, пап мам? Ау?
Мужчина, являвшийся отцом столь безответственной особы, вздохнул, тем самым подавив громкое ругательство:
- И где тебя носило?– поинтересовался он и пропустил жену впереди себя.
- Привет, дорогая, -ласково пропела мать и зашла в дом, забирая при этом тяжелый пакет из рук
дочери. Рене знала, супругу есть что сказать их чаду, но никогда не любила  при этом присутствовать. Девушка дождалась, пока один родитель скроется в глубинах дома и развернулась ко второму.
- Пап, не начинай. Мы просто решили пойти в клуб, а ехать ночью я не захотела. Анжела пустила меня переночевать, и как только я отдохнула, направилась домой. Никакого криминала, - девушка рассеяно улыбнулась. Она знала, что ее отец  до безумия ее любит и переживает о ее благополучии. Но сколько бы она не повторяла, что довольно взрослая, самостоятельная и способная постоять за себя женщина, заботливый отец оставался глух.
- Я не начинаю,Изабелла. Просто… предупреждай об этом. Твоему старику не так легко уснуть ночью, не зная, что с тобой все нормально.
Изабелла почувствовала укол совести. Она подтянулась к нему,став на носочки, и обняла отца.
- Обещаю, папа.

  В столице осень началась рано, громко заявив о себе резким понижением температуры. Однако, несколько дней спустя, солнце все чаще появлялось на облачном небе, прогревая воздух, со временем и вовсе прогнав непрошеных гостей со своей территории. Но, жителей Вашингтона просто так  нельзя было обмануть, и со дня на день они ожидали резкого перепада настроения местной природы. Так и оказалось в одно ноябрьское утро.  Штормовой ветер гнал столпы пыли по улицам, подчиняя движение ни в чем не повинных жителей города своим порядкам.  Высокий блондин, сутулясь и прикрыв коричневым шарфом лицо, шагал против стихии, думая о том, правильно ли  Чикаго назвали «Городом ветров». Но, вовремя вспомнив, что именно ветер в прозвище Второго Города не имеет ни какого значения, улыбнулся собственной глупости.
Мужчина был недоволен отсутствием  свободных автомобилей на стоянке аэропорта Балтимор, из-за которого ему пришлось делать этот совсем ненужный круг.  Заметив искомое здание, он прибавил скорости, и уже через пятнадцать минут выехал на серебристом внедорожнике.
В двадцати минутах езды от американской столицы на южном берегу реки Потомак высится в зелени леса семиэтажное здание из бетона и мрамора. По аллеям среди вековых деревьев неспешно прогуливались  люди, отдыхали на многочисленных скамейках. Внешне все напоминало  типичный американский университетский городок. Но попасть сюда дано не всякому.
Ровер припарковался как можно ближе ко входу. Блондин вышел,поставил машину на сигнализацию, усмехнувшись какой-то веселой шутке в своей голове, и направился внутрь.
Вестибюль здания встретил  входящего изречением из Евангелия от Иоанна: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».  «Все чаще я хочу оставаться в неведении», - пронеслось в голове мужчины.
Он продолжал свой путь по наполированному  до зеркального блеска полу, обозначая каждый свой шаг глухим стуком каблуков своих туфель.  Удерживая в руках темное пальто и коричневый шарф, он вошел в лифт, направляясь на самый верхний этаж. «Тоже мне, небожители», - ухмыльнулся блондин, и только двери лифта открылись, вышел, попадая  в абсолютно другой мир, в разы отличавшийся от мира первого этажа.
Огромное количество кабинетов, откуда постоянно доносились какие-то шорохи, разговоры и даже крики; люди спешили, таща в руках самые разнообразные вещи – начиная от папок с бумагами  заканчивая снайперскими винтовками FR-F1. Мало кто обратил на него внимание, кто узнал его поспешил протянуть руку для приветствия.  А мужчина и далее продолжал свой путь, остановившись только у необходимой ему двери. Постучав и дождавшись разрешения войти, он открыл дверь и прошел внутрь кабинета. Его ожидали.
- Рад вас видеть,мистер Каллен.

Пролог.

POV Белла:

- И где же обещанные деньги? – грозно спросил нас хозяин квартиры. Четвёртый раз, между прочим.

- Эл, дальше морочить голову мы ему не можем, - шепнула я подруге. – Что будем делать?

- Ты знаешь что, – она бросила на меня многозначительный взгляд.

- Я тебе уже сказала - нет и точка.

- Что вы там шепчетесь? Ваши проблемы меня не касаются. Делайте что хотите, но чтобы к Рождеству деньги были, или выметайтесь отсюда! Это моё последнее слово, – мистер Даглас громко хлопнул дверью, и мы остались вдвоём.

- Ублюдок, – буркнула я.

- Белла, ну давай а? – подруга схватила меня за руку и усадила на диван. Сама же начала расхаживать передо мной. - Чего ты ломаешься, словно мы идём на дело в первый раз?

Элис - моя лучшая подруга. Я даже не знаю, что без неё бы делала. Мы познакомились в первую ночь моего пребывания в детском доме. Той ночью я подожгла волосы одной блондинистой девчонке, которая осмелилась назвать меня сиротой. Когда я тихо пробралась в спальню к этой заразе, Элис, которая на тот момент жила с ней, проснулась. Она приподнялась в постели и вопросительно уставилась на меня. Её волосы тогда были слишком короткие и забавно торчали ёжиком… Я испугалась, что эта тихоня сдаст меня воспитателям, но она наоборот хитро улыбнулась и предложила свою помощь. Позже нас наказали, поселив в самую дальнюю и тёмную комнату. Знали бы они тогда, что сделали - поселили двух сумасшедших девчонок вместе. И это было только начало. Начальную школу мы закончили вместе, издеваясь над бедной учительницей английского. А вот из старшей школы меня выгнали за моё якобы ужасное поведение. Элис же, как настоящая подруга, тоже бросила школу. И вот теперь мы уже пятый год с ней выживаем, как можем. Я долго работала на своей последней работе, но мне пришлось уволиться. Год назад подруга познакомилась с Майком, который и научил нас добывать лёгкие деньги воровством. Я редко ходила вместе с ними, и уже целый месяц отбивалась от очередного «похода». Чёрт, и как ей это только в голову пришло?

- Нет, я сказала. Я никуда не пойду. Ты хоть понимаешь, чем это может для нас кончиться? Мистер Каллен влиятельный человек, ты же слышала, что о нём говорят. И с каких пор мы начали грабить дома богатых людей? Там наверняка человек двести одной охраны! – я решительно не понимаю эту девушку.

- Белла, ты сейчас рассуждаешь, как подросток. Какая ещё охрана? Майк сказал, что Каллен с семьёй укатит к родственникам.

- Вот именно – с семьёй! Это неправильно, Элис. У него ведь дети. Понимаешь? Я не могу брать что-либо у детей.

- Изабелла, с каких пор ты такая стала беленькая и пушистенькая? - Эл приподняла бровь. – Ооой… Свон, кончай ломать комедию. Всё будет ОК. Так что, ты согласна?

- Нет. Я не пойду на это.

- Хорошо. У тебя есть какие-нибудь другие варианты? – Элис села рядом со мной подобрав ноги под себя. - Предупреждаю, на панель я не пойду, надоело.

- Кончай дурить. Твои танцульки в баре на панель не тянут, да и платят за них мало. Может, мы возьмём кредит?

- Кредит? И будем должны не только этому вонючему старику, но и банку? И да, когда скажи мне, ты в последний раз работала? Беллс, тебя даже официанткой не возьмут работать после того случая.

Чёрт, она права. И почему я всегда позволяю ей себя убедить?

Немного подумав, я, вздохнув, спросила:

- И какой у нас будет план?

- Что? Подожди, ты согласна? Согласна! Да? – подруга посмотрела на меня с надеждой.

- Видимо, да.

- Да! – Закричала Элис и снова соскочила с дивана, теперь уже прыгая на одном месте. – Так Белла, я уже всё продумала…

- Да ну? – саркастично спросила я.

- Да. И не перебивай меня. Значит, я пойду в дом, охраны там не какой нет. А ты просто постоишь около входа, на всякий случай. Если что, звони и сразу сбрасывай, а я почищу его кабинет, ну там сейф или ещё что-нибудь. Обещаю в детские даже не заходить. Всё просто.

- Я думаю, нам нужен более продуманный план, а то спалимся. Мы уже не в школе.

- Тебя вообще выперли из школы, Белла, так что молчи уж, - смотрите-ка, эта малявка начинает мне дерзить!

- Интересно, а сколько мне заплатит Каллен, если я поймаю воровку, которая хочет ограбить его дом? – мечтательно спросила я.

- Ты не сделаешь этого. Ну, пожалуйста, ну…

- Эли, прекрати так выпучивать глаза, меня это совершенно не трогает.

- Уууу… злючка.

- Да родная, вся в тебя.

- Значит решено! Сегодня в десять вечера едем к Каллену.

Элис подошла к холодильнику и вытащила две бутылки пива.

- Давай выпьем за удачу! – она сделала большой глоток пива и ухмыльнулась. В её глазах заиграл азартный огонёк.

- Давай, - ответила я без энтузиазма, чувствуя, что ни к чему хорошему наша затея не приведёт.

- Что у тебя, Свон? Давай говори уже и проваливай. У меня сегодня выпускной, и я хочу провести его с пользой, а не стоять тут и слушать твой лепет.

- Я.. у меня… у нас… - я сделала глубокий вдох. Соберись, Белла! - Я беременна, Эдвард.

Он поморщился, когда я назвала его по имени, а я ухмыльнулась - ведь раньше он сам просил, чтобы я так его звала - не Каллен, а именно Эдвард.

Резко выдохнув и запустив руку в свою шевелюру, он уставился на меня.

- И?

- Что «и»? – не поняла я его.

- Ты беременна. И дальше что? – Он специально выделил это чертово «и»?

Я непонимающе уставилась на него. Он ведь шутит, правда?

- Я здесь причем?

- То есть как причем? В зачатии ребенка, вообще-то, участвуют двое.

- А с чего ты взяла, что я поверю, будто это мой ребенок?

Я опять уставилась на него. Черт, как я ненавидела всю эту ситуацию. Я ненавидела то, какой он меня сделал. Я никогда раньше не бегала за ним и никогда ничего у него не просила. И даже сейчас во всей этой ситуации, если бы меня не выгнали из дома, узнав о моем «позоре», я бы в жизни не пошла к нему.

- Изабелла, ты с такой легкостью прыгнула ко мне в кровать, что я не уверен, что ты не прыгала к кому-то еще, после того как между нами все закончилось.

- Но…

- Знаешь, – перебил он меня, – в память наших отношений и охренительного секса я тебе помогу.

Что? Я не ослышалась? Он поможет, правда?

- Сколько там надо денег на аборт? Баксов триста хватит? – спросил он, доставая портмоне из кармана.

Хм, размечталась, Белла… Поможет, как же! Открой уже глаза: это Эдвард-мать его-Каллен, и он никогда и никому не помогает.

- Мне не нужны твои деньги, Эдвард, можешь оставить их на своих шлюшек, – злобно прошипела я.

Не знаю, на кого я сейчас злилась больше: на него - такого циничного, высокомерного и бездушного, или на себя - за то, что надеялась, что он поймет и поможет.

- Как хочешь, – равнодушно пожал он плечами. – Ну ладно, мне пора, давай удачи тебе, Изабелла.

Он развернулся и просто ушел. УШЕЛ. А я осталась сидеть на лавочке возле школы. Одна со всеми своими проблемами, со своей любовью и со своей болью. Одна, опять ОДНА, как и все свое время в этом ебаном Форксе.

twilight-saga.ru/forum/41-7515-1748751-16-1348830938