Глава 12. Скоро: Часть 1
 
Прекрасным девам, в печали и радости поддерживающим автора
и преданно ждавшим эту главу долгие месяцы, посвящается.
 По своему обыкновению, паркуя автомобиль, мерзавец не щадил шины. И мою голову, которая с опасной периодичностью для здоровья билась о лобовое стекло, тоже. Нет, а потом он еще жалуется, что я сумасшедшая! Да у меня наверняка черепно-мозговая травма третей степени. Если у таких травм бывают степени. Эти мужчины...
 Он не вынул ключ зажигания, просто вышел и захлопнул дверцу. И я подумала, что это не конечная наша остановка. Оглядевшись по сторонам, я в этом убедилась, мы остановились в каком-то захламленном переулке... Повернув голову назад, я увидела, что позади нас остановились два серебристых внедорожника. Наличие охраны заставляло меня нервничать, потому что Мейсен не казался паникером и перестраховщиком, скорее наоборот.
 Три раздраженных стука о стекло пассажирского окна заставили меня так резко повернуть голову, что я едва не сломала себе шею. Мало ему моей черепно-мозговой травмы... Он не нагнулся, чтобы я увидела его лицо, вместо этого мне довелось лицезреть его пояс и, если постараться, пах. О да, я была очень старательной девочкой.
 
Опустив стекло, я ожидала воли мерзавца. Ну и? Что теперь? Он молчал. Мейсен, похоже, забыл, что из нас двоих мысли читать умеет только один, и это, блядь, не я. Я высунула голову в окно и уставилась на него. Он посмотрел на меня искоса и бесцеремонно толкнул мою голову обратно в салон автомобиля. Задохнувшись от возмущения, я попыталась вновь высунуться, чтобы сказать пару ласковых, но он опустил ладонь на нижнюю часть рамы окна, таким образом, перекрывая выход для моей головы. Мерзавец. Раздраженно откинувшись на спинку кресла, я принялась вдохновенно его материть, стараясь, чтобы образы в моей голове были как можно ярче. Очевидно, это возымело успех – ладонь мерзавца трансформировалась в неприличную комбинацию, демонстрирующую захватывающе длинный средний палец.
 
Вновь приблизив голову к окну, я попыталась осторожно выглянуть наружу: у Мейсена была идеальная осанка, и он смотрел куда-то в сторону серебристых внедорожников. Что он там видел, понятия не имею, для этого нужно было бы высунуться сильнее, а мне не хотелось, чтобы мою голову снова по-хамски запихали внутрь. Поэтому я вернулась к разглядыванию его фигуры... да, он был высоким, худощавым и статным, таким, будто проглотил шест. Наверное, он был бы неплохим танцором, я имею в виду балет. Конечно, следующее, что я представила, был Эдвард в трико... ну, вы должны были видеть, в чем выступают мужчины-балерины. Эти лосины отчаянно облегают каждую мышцу их сильных ног... да и не только ног. Мерзавец снова показал мне фак.
 
- Эдвард, что мы... - Жесткий воротничок рубашки не был застегнут, я видела его кадык.
- Сиди на месте.
- А я что, по-твоему, дела...
- И молчи. - С нажимом добавил он. Очаровательно.
Кивнув кому-то невидимому, он наконец распахнул мою дверцу и позволил мне выйти. Я не успела опомниться, как он схватил меня за локоть и потащил в сторону, мы прошли всего несколько метров, прежде чем он потянул на себя тяжелую металлическую дверь и подтолкнул меня внутрь. Там было темно и играла музыка. О, так это все-таки клуб. Мерзавец почему-то решил воспользоваться черным ходом. Мы прошли по темному коридору и попали в более освещенный зал.
 
Я не бывала в этом клубе раньше... наверное, потому что не ходила ни в какие итальянские клубы. Зуб даю, этот был итальянским. Из колонок негромко доносилась какая-то до боли знакомая мелодия, яркие разномастные прожекторы мигали, наполняя помещение скачущими бликами. Темные полы и стены, низкие кожаные диванчики, металлические стойки для девочек из гоу-гоу, между ними пульт диджея... и все бы ничего... но зал был совершенно пуст. Ни единой души.
 
Эдвард обошел меня и зашел за барную стойку, сев на высокий стул, он потянулся к витрине с сигаретами, взял пачку тяжелого Парламента и прикурил. Раскуривая сигарету, он избавлялся от пиджака. Кинув его на стойку, он опустил глаза вниз, немного скривив губы, и достал из-под стола металлическую круглую пепельницу. Все это время я стояла напротив него, посреди пустого танцпола. Неужели, предполагается, что я должна танцевать? Это слишком даже для мерзавца.
 
Подойдя к стойке, я забралась на высокий барный стул и уставилась на Мейсена, подперев рукой подбородок. Он приподнял брови.
- И что мы тут делаем?
- Ты хотела в клуб, разве нет?
- Эдвард. - Я даже не знала, что сказать. - Тут же никого нет!
- Это важно? Сколько должно быть человек? Я позвоню, и они тут будут. - Он затянулся и полез в карман за телефоном.
- Да ты слегка ебанулся. Эдвард.
- Ты рвалась в клуб, а теперь, когда я сделал все, как ты хотела, ты недовольна. Да тебе не угодишь! - Передразнивая мою реплику у лифта, он развел руками.
Ничего не ответив, я потянулась к пачке сигарет и закурила. Это, блядь, просто... пиздец.
- Ну, налей нам хоть, что ли...
- Мне больше не следует пить. Вечером нужна трезвая голова, если ты понимаешь, о чем я. - Он собирался читать чьи-то мысли. Сегодняшний вечер – просто интрига дня. Знаю, звучит дебильно. - Но ты можешь выпить... немного.
- То есть, ты хочешь сказать, что мы приехали в клуб, в котором нет ни единой души, и даже напиться не можем? Что тут тогда вообще делать? - Я даже не злилась на него. На больных не обижаются.
- Я просто хотел, чтобы ты повеселилась. - Он пожал плечами и затушил сигарету.
- Ну... я просто умираю от веселья. - Мерзавец криво усмехнулся... а затем опустил голову на руки, лежащие на столе, и засмеялся. Его плечи, скрытые белой, немного помятой рубашкой, подрагивали. - Да. Давненько я так не веселилась. - Я выпустила струю дыма вверх, а он засмеялся еще громче. - О, тебе тоже весело, да? Чудесно.
Оторвав голову от своих рук, он снова потянулся за сигаретами.
- Ты слишком часто куришь, Эдвард. Особенно для того, кто не курит.
- Если бы я мог выпить, я бы не курил.
- Тебя убьет цирроз печени или рак легких.
- Меня убьешь ты. - Он был совершенно серьезен, и на одну крошечную секунду я похолодела.
- Ты обещал мне, что именно ты меня убьешь, если влюбишься или если с Эмметом будут проблемы, помнишь? Так как же ты собираешься выполнить обещание, если по твоим словам это я убью тебя? - Он улыбнулся.
- Я что-нибудь придумаю, amore mio.
 
Я решила заткнуться на некоторое время, очевидно, что этот разговор не приведет ни к чему хорошему. Возможно, я подсознательно защищалась от чего-то нежелательного. От «чего-то». Если быть уж совсем откровенной, я противилась только одному – мне не хотелось расставаться с мерзавцем. Во-первых, потому что такой вот экземпляр встречается в жизни крайне редко, мне хотелось изучить его внимательнее, ну, чтобы потом было о чем рассказать внукам на старости лет. Или, возможно, я могла бы написать диссертацию «Мерзавцы. Повадки, особенности рациона, размножение вне воли», таким образом, я могла бы стать доктором наук в области… мерзавцев. Знаю-знаю. Но это все же лучше, чем быть официанткой. Во-вторых, я не собиралась отдавать его какой-либо другой женщине. Нет, уже нет. Но ему знать об этом, безусловно, необязательно. В-третьих, вы не поверите, но мерзавец не такой уж и мерзавец. Правда. Он женился на мне, прежде чем трахать. Причем, если первое получилось у него неважно, то со вторым проблем явно отродясь не имелось. Он носит мне еду из китайского ресторана, сомневаюсь, что он проделывал нечто подобное для других любовниц. Он даже посмотрел со мной «Сумерки». Я думаю, последний аргумент в состоянии приподнять его достаточно высоко в рейтинге идеальных парней.
 
- Если ты не планируешь развлечь меня приватным танцем, нам лучше ухать. Есть несколько вещей, которые мы должны успеть сделать до вечера. – Конечно, он уже все решил за меня. Он уже надевал свой пиджак. И я покорно соскочила с высокого барного стула.
Когда мы выходили, мерзавец держал меня за руку, одновременно пряча за своей спиной. На самом ли деле он был готов защищать меня так откровенно? Я бы не удивилась, если в перестрелке он принялся бы защищаться мною на манер живого щита. Он был гораздо более значительным и важным, чем я. Эдвард практически уложил меня на пассажирское сидение, постоянно оглядываясь по сторонам. Все это действовало на меня нервирующее. Я глубоко верила в то, что мерзавец может быть нежным разве что с тем, кто был при смерти. Мне же быть при смерти категорически не хотелось.
 
Нахмурив брови и покусывая внутреннюю сторону щеки, Мейсен вел автомобиль сосредоточенно. Не превышал скорость, не игнорировал правила дорожного движения. Всё это меня пугало. Звучит абсурдно, но меня действительно пугала его прилежность на дороге. Когда плохой мальчик претворяется хорошим – не ждите ничего приятного. Мне хотелось спросить, что происходит. Но я старалась быть достойной женой мафиози: Эдвард часто говорил, что я слишком болтлива. Сегодня он был не в духе, посему я не собиралась давать ему лишний повод, чтобы меня застрелить.
 
- Что? – Он заприметил мое повышенное внимание к своей персоне. Хотя когда оно было пониженным?
- Ничего.
- Ты слишком пристально смотришь на меня. – Мерзавец смотрел прямо перед собой, на дорогу.
- Это что, запрещено?
- Скажем так, тебе лучше не смотреть подобным образом ни на кого другого.
- Ревнуешь?
- Amore, ты слишком тщеславна. В моем мире подобные взгляды обязательно что-то значат.
- Хочешь сказать, у меня могут быть проблемы не только из-за моего языка, но и глаз тоже?
- Хочу сказать, что у меня могут быть из-за этого проблемы.
- Почему?
- Потому что все твои проблемы – это мои проблемы, детка.
Разве не прелесть? Его откровения всегда были такими значимыми и вместе с тем колкими.
 
Автомобиль резко дернуло, я уже знала, сие означает, что мы прибыли. Оглядевшись по сторонам, я отметила, что это место кажется мне смутно знакомым. Два угловатых подростка пили пиво в алюминиевых банках, сидя на порожке какого-то заброшенного магазина. Расклеенные повсюду рекламные афиши выглядели блеклыми. В том месте, где заканчивался асфальт, мягко стелилась дорожная пыль. Люди мерзавца повыскакивали из своих внедорожников, перешли дорогу, постоянно озираясь, покрутились немного на месте, а затем самый огромный из них кивнул Эдварду.
- Оставайся на месте. – Уже выйдя из салона, сказал он мне и хлопнул дверью.
Мерзавец обошел корпус автомобиля, открыл мою дверцу, взял за руку и помог выйти.
- Иди впереди. – Он подтолкнул меня в спину.
- Куда хоть идти?
- К тем дверям. Видишь, где стоят мои люди?
- Окей.
Я двигалась медленно, прислушиваясь к его шагам позади себя. Я только лишь успела перейти дорогу и ступить на утрамбованную пыльную сухую землю, когда раздался неожиданный свист. Плечи неосознанно дернулись. Возможно, мне следовало бежать, но я стояла как вкопанная и ничего не могла с этим поделать. Я больше не слышала позади себя шагов мерзавца, и это напугало меня еще сильнее. Настолько, что я не могла заставить себя обернуться. Однако его люди не выглядели обеспокоенными. С другой стороны, они всегда выглядели так, словно были отмороженными. Медленно обернувшись, я выдохнула с облегчением. Мерзавец стоял на ногах. Кроме того, он целился в тех полупьяных подростков. Угол, под которым его рука держала внушительный ствол с глушителем, был идеален. Я не сомневалась в том, что он выстрелит. Эдвард выглядел так, что сомневаться не приходилось. И только сейчас до меня дошло, что, должно быть, это кто-то из них свистнул. По логике этот свист был предназначен мне. Господи, дорогие мамаши, пожалуйста, воспитывайте своих мальчиков. Иначе за вас это сделает Эдвард Мейсен. Неожиданно Эдвард опустил пистолет. Но продолжал держать парней на мушке своим взглядом. Те, неловко толкаясь, поспешили скрыться. Правильное решение. Хвалю.
 
Он приблизился ко мне почти вплотную. Его плечи все еще были напряжены.
- Я хотел их застрелить.
- Это было заметно, Эдвард.
- Я передумал в последний момент, я едва успел отменить то действие, которое мой мозг задал моему указательному пальцу. Потому что я подумал, что их смерть огорчит тебя намного больше, чем тот пошлый свист. – Быть может, для него еще не все потеряно? Как думаете?
- Ну… это самая милая вещь, которую для меня когда-либо делали.
Мерзавец ухмыльнулся и движением подбородка приказал двигаться дальше. Когда мы дошли до тех дверей, где нас ожидала охрана, я узнала это место. Днем оно выглядело совсем не так, как ночью.
- В прошлый раз ты сказал, что больше не станешь разрисовывать свое тело.
- Мы здесь не для того, чтобы разрисовывать мое тело.
- Это тату салон. Сюда ходят, чтобы делать татуировки. Для чего мы, по-твоему, приш… НЕТ! Эдвард. Нет. Я серьезно. Даже не думай. – Я трясла головой, как китайский болванчик.
- Почему нет? – Он был совершенно спокоен. Возможно, он еще не понял, что я не собираюсь повиноваться на этот раз. Интересно, хоть одна девушка когда-нибудь рушила планы Эдварда Мейсена?
- Хотя бы потому, что это больно.
- Разве я не стою немного боли?
- Этого недостаточно. – Конечно, я лгала.
- Сегодня четверг. Годовщина нашего знакомства. Можешь считать это моим подарком тебе. Дурной тон отказываться от подарков, ты знаешь?
- Эдвард. Дурной тон – дарить нежеланные подарки.
- Бьюсь об заклад, ты не приготовила для меня никакого подарка. Желанного или нежеланного. А ведь это привилегия женщин – помнить обо всех мало-мальски значимых датах. – Я промолчала, и он продолжил. – Ты такая неблагодарная. Мы сегодня все делаем так, как этого хочешь ты. Мы сходили в клуб, в который ты так хотела попасть, однако, оказавшись в нем, ты просто-напросто сидела на стуле. Ты могла посидеть на стуле и дома. Знаешь, каких усилий мне стоило организовать это, сохраняя тебя в полной безопасности? И вот теперь я хотел преподнести тебе свой подарок, а ты опять недовольна. У тебя нет подарка для меня. Но у тебя есть шанс сделать мне приятно, приняв мой. Однако ты отказываешься от этого шанса. Ты такая неблагодарная…
- Ладно. Остановись. – Я возвела очи к Господу. – Этот мужчина просто невыносим. Господи, о чем ты только думал, выпуская этого монстра на свет?!
- Возможно, он думал о том, что тебе понадобится человек, который будет вытаскивать твою задницу из неприятностей.
- Ты источник всех моих неприятностей, Эдвард.
- Звучит, как признание в любви.
- Amore, ты слишком тщеславен. – Я саркастично пропела ему в лицо его же фразу. Он лишь ухмыльнулся, поворачивая меня за локоть лицом к двери. Охранники открыли ее для нас.
 
Внутри все было как прежде, совершенно темно. Узкий коридор не располагал окнами или какими-либо другими источниками света. Я слышала тревожную музыку, оказавшись у поворота, Эдвард распахнул дверь и пропустил меня вперед. Майк сидел в кресле, уложив ноги в другое кресло, и глядел в потолок.
 
- Эдвард, ты сказал, что придешь утром. Я сижу тут весь день без клиентов, а ты явился в… - Майк глянул на круглые настенные часы, - два часа по полудни.
- Я возмещу ущерб. Сколько клиентов у тебя обычно бывает в этом промежутке?
- Дело не в клиентах. – Мастер устремил оскорбленный синий взгляд на моего мужа. – Мне нравится моя работа. Мне не нравится сидеть без дела.
- Я возмещу и этот ущерб. Еще проблемы?
Покорно вздохнув, Майк покачал головой и перевел взгляд на меня. Вообще-то, я прекрасно знала, о чем он сейчас думал. Сама не раз с этим сталкивалась, но с вами поделиться познаниями не могу, ибо текст абсолютно непечатный.
- И как только ты с ним живешь? Должно быть, ад тебе уже не страшен. Он ведь невыносим. Еще не подумываешь о разводе? – Теперь они оба глядели на меня. Майкл насмешливо, а мерзавец с вежливой угрозой, и для пущего эффекта приподняв одну бровь.
- Нет. В нашем случае развод невозможен. – Я так выразительно улыбнулась мерзавцу, что вежливость вмиг исчезла из его взгляда, осталась только угроза. Но, как говорится, слово – не воробей… Ладно, отхвачу за это дома. У него, небось, уже целый перечень моих грехов накопился. Быть мне битой, не иначе.
- Да брось, ну давай же, колись. Временами ты ведь хочешь послать его в задницу?
- Майкл. Ты меня нервируешь. Отъебись от моей жены. – Эдвард обошел меня, подходя ближе к татуировщику. Теперь вместо синих глаз я видела спину строгого черного пиджака. Сидящего так изумительно складно, что, казалось, его пошили прямо на этом мужчине. Кстати, не исключено.
- Тебя все нервируют, Эдвард. – Спина мерзавца напряглась, затем он медленно обернулся ко мне.
- Может быть, ты ошибаешься. – Это был такой тонкий комплимент, я не поняла? Типа, не раздражать Эдварда Мейсена – признак исключительности, за который я должна благодарить Бога на коленях? Эдвард в лице поменялся. Взгляд ледяной, скулы свело… опять я в беде.
- Скажи, дорогая жена, что в данную минуту заставило тебя подумать о минете? – Я опешила. О каком, блядь, минете? Я не думала о нем. Или думала? Неважно. Прежде всего, надо спасать свою задницу. Я не видела лица Майка, но, зуб даю, выглядел он в это мгновение презабавно. Странно, что Эдвард говорит о своих способностях в обществе посторонних, хотя, конечно, сомнительно, что Майк догадается, а если и догадается, то сам себе не поверит, но все же… Раньше такой раскрепощенности за мерзавцем я не замечала. – Изабелла?! – Клянусь, он был уже готов вытащить свой ствол. Я имею в виду не тот ствол, о котором обычно заходит речь, если в контексте упоминается слово «минет». Я говорю о том стволе, который стреляет. Патронами.
Сообразив на лице лик святой невинности, я честно попыталась исправить ситуацию:
- Ты очень сексуальный, я думаю о всяких непристойностях каждый раз, когда ты рядом. – Кажется, еще мама учила меня, что тщеславие – ахиллесова пята любого мужчины. Застали с любовником? Кричи, что есть мочи: «Ты в миллиард раз лучше меня трахаешь! Он импотент, в подметки тебе не годится. Ты мой герой!». Вовремя не приготовили ужин? «Я думала о тебе весь день. Ты так меня будоражишь, что все из рук валится, любимый!». Спалили его любимую рубашку? «Дорогой, я просто представила, как ты берешь меня на этой гладильной доске. Боже, даже воображаемый ты лишаешь меня рассудка!». Ну, и так далее, думаю, суть вы уловили. Ага, такая была у меня мама…
- Я очень сексуальный?
- Бесспорно. – Я смотрела на него «что?!-как-ты-мог-в-этом-усомниться» взглядом.
- И почему тогда ты стояла на коленях перед бородатым мужчиной в белом костюме? – Теперь мне все стало ясно. Он поймал меня за размышлениями о Боге, которого я собиралась благодарить на коленях. Но сейчас уже, конечно, идти на попятную не получится… не поверит. Во мне все еще теплилась робкая надежда на спасение.
- Ролевые игры? – Пришлось смущенно пожать плечами. Господи, какое богохульство.
Эдвард приоткрыл рот. Быть может, чтобы проветрить свой процессор, который не справлялся с нагрузкой. Однако он быстро взял себя в руки и, кажется, все-таки потянулся за пистолетом… Ситуацию спас Майк.
- Ребят, я, конечно, все понимаю. Ты ущерб возместишь. С нее вообще взятки гладки. Но я, правда, не хочу смотреть, что будет дальше. Вы опоздали лет, эдак, на десять. Будучи озабоченным подростком, я бы не отказался взглянуть.
 
Последний раз по-мейсеновски взглянув на меня, мерзавец убрался с дороги, пропуская меня вперед. И я послушно подошла к креслу, а затем села. Ибо лимит моей живучести, пожалуй, исчерпан. Майк странно на меня посмотрел, и тогда я подумала, а чего, собственно, я уселась? Может, Мейсен на заднице моей решил фамильный герб набить? Тогда надобно встать и нагнуться…
- Под кольцом, как у меня, тем же шрифтом бей моё имя. Не слишком мелко. – В такие моменты меня поражает собственная интуиция. Это, конечно, не герб и не на заднице… Но смысл ведь похожий? Даже не знаю, что по этому поводу подумать. Мне-то новый муж или даже старый любовник явно не светят, так что, какая разница? Я пожала плечами и протянула руку ладонью вверх. Майк уже настраивал приборы.
- Полное имя?
- Думаю, «Эдварда» будет достаточно.
- Понял. – Он продезинфицировал мою ладонь и включил машинку. Меня передернуло от звука.
- Детка, это займет три минуты. Не больше. – Я видела только его лукавые синие глаза, нос и рот скрывала голубая маска, какую обычно в фильмах надевают хирурги.
- Меня зовут Белла. – Понятия не имею, зачем это сказала.
Он опустил глаза и больше на меня не смотрел. И я почувствовала себя неловко. Обидела человека, который, по всей видимости, не замышлял ничего плохого, просто хотел поддержать, успокоить. Никогда бы не подумала, что соглашусь с мерзавцем, но, черт возьми, он был прав – я неблагодарная. Однако обернувшись к этому правому мерзавцу, чувство вины мгновенно покинуло мою пропащую душу. Потому что уголок его губ был приподнят. Хищная, наглая ухмылка. Хоть маслом рисуй.
 Через три минуты все было закончено. То ли я так сильно увлеклась мужниной ухмылочкой, то ли это действительно было не так больно, как мне казалось раньше, так или иначе дискомфорта я не ощутила. Мою руку обработали гелем и собирались наложить повязку, но Эдвард вмешался.
- В этом нет нужды. Мы не боимся инфекций. – Аккуратно взяв мою кисть, он проинспектировал работу и, похоже, остался доволен. Я тоже взглянула. Изящная надпись, красивое имя… и что-то еще. Но вот этому третьему я никак не могла подобрать определение. Это было что-то, что щекотало мой живот изнутри. – Проверь свой счет.
- Да толку его проверять. Ты никогда меня не обманывал. – Майк швырнул одноразовые перчатки в корзину. – Буду ждать снова.
- Мы больше не придем.
- Где-то я уже это слышал… - Мерзавец ничего не ответил. Мы ушли, не оборачиваясь.
Длинный темный коридор сделал свое дело – высунув нос на улицу, я зажмурила глаза от избытка света, всеми фибрами души ощущая себя упырицей, выманенной из склепа. Или где они там обитают. Я обернулась, всматриваясь в лицо Мейсена сквозь узкие щелочки, он глянул на меня совершенно свободно, едва ли заметив разницу между тьмой и светом. Представить себе не могу, что может заставить его зажмуриться. Хотя… похоже, могу. Мой взгляд прояснился, а губы расплылись в блаженной улыбке.
- Озабоченная. – Таков был мой приговор. Спорить с ним было бы глупо, никакой адвокат не поможет, слишком много компромата собралось. Потому я отвернулась, стараясь сделать это как можно более оскорблено, и пошла вперед. Мейсен зашагал следом. Охрана, разделившись, двигалась по бокам от нас.
Быть может, меня хватил солнечный удар или еще какая напасть… я остановилась как вкопанная, прислушиваясь к тихому голосу в своей голове, боковым зрением отмечая, что Мейсен тоже замер, предварительно качнув головой охранникам. Те двинулись дальше, останавливаясь у своих внедорожников.