Глава 6
POV Белла

- Компьютерный класс? – Энтони улыбнулся, заходя вслед за мной в одну из аудиторий моего колледжа, где студенты могли бесплатно выйти в интернет и найти необходимую информацию. Здесь, в Мексике, далеко не все могли позволить себе иметь дома достаточно мощную машину, и в таких классах редко бывало безлюдно.

- Садись, - ухмыльнулась я, показывая на свободный стул перед монитором, одном в цепочке многих. Я тут же подвинула себе еще один стул и открыла браузер, с замиранием сердца поглядывая на Энтони, настроение которого остаток дня оставалось приподнятым, как и мое. Быть хирургом – это не то же самое, что вором.

День прошел хорошо. Я очень редко брала отгулы, но сегодня не жалела ни о чем: мы с Энтони бродили по городу, держась за руки, рассматривали достопримечательности, посидели в маленьком дешевом кафе и с огромным удовольствием заглянули в крошечный местный океанариум.

Потом мы вместе посетили мои вечерние лекции, где Энтони не раз продемонстрировал знание предметов, подтверждая свою профессию, а теперь пришли сюда, в электронную библиотеку, встречу с которой с нетерпением ждали весь день.

Я набрала в поисковике слова «доктор» и «деньги», а немного подумав, добавила имя «Эдвард» и улыбнулась Энтони.

- Эдвард? – Его идеальные брови сошлись к переносице, лицо напряглось.

- Ты сегодня два раза отреагировал на это имя, как будто тебя позвали, - пояснила я, и он не возражал.

Мы вместе следили за загрузкой ленты новостей, а потом прильнули к экрану, читая названия. Сразу стало очевидно, что мы на верном пути.

«Доктор, лечащий Эдварда Сноудена, рассказал…»

«Шестилетний Эдвард Петерсон нуждается в срочном лечении. Доктора говорят, что…»

«Эдвард Каллен, сын известного пластического хирурга и…»

«Эдвард Каллен – расследование странного преступления…»

«Эдвард Каллен до сих пор не найден…»

«Эдвард Каллен отдыхает на Багамских островах. Фото и видео…»

Энтони тяжело задышал рядом со мной, когда я открыла одну из статей и заголовок появился целиком. Неопровержимым доказательством того, что мы нашли искомое, была фотография Энтони собственной персоной. Ошибиться было невозможно.
 

«Эдвард Каллен,
сын известного пластического хирурга Карлайла Каллена,
исчез из страны с внушительной суммой денег.

Эдвард Каллен, многообещающий нейрохирург и совладелец медицинской клиники «Каллен Корпорейшен», сын известного пластического хирурга Карлайла Каллена, совершил необъяснимый и дикий поступок, ограбив собственного отца и сбежав с его солидными сбережениями в неизвестном направлении.

Молодая безутешная вдова Эсми Каллен оповестила полицию штата Калифорния о произошедшем инциденте ранним утром 21 сентября. По ее словам, она обнаружила мужа мертвым в постели. Сейф был открыт, все деньги исчезли. Прибывшие на место правоохранители не нашли следов взлома, из чего был сделан вывод, что грабителем является один из членов семьи. Спустя короткий промежуток времени стало очевидно, что отсутствует сын главы корпорации – тридцатипятилетний Эдвард Каллен, совладелец клиники «Каллен Медикал», основанной убитым, и главный наследник всего имущества.

Стоит упомянуть, что Карлайл Каллен уже несколько месяцев находился в тяжелом состоянии: год назад у него был диагностирован неоперабельный рак поджелудочной железы. Свое внушительное состояние он поделил между двумя детьми и женой, а сыну доставалась еще и клиника «Каллен Медикал» в полное владение. Все трое были бы обеспечены до конца своих дней, так что причины, по которым сын пожелал украсть довольно скромную по сравнению с предполагаемым наследством сумму наличных денег, хранящуюся в домашнем сейфе, пока не выяснены. Полиция ведет расследование».

Если до этого Энтони дышал с трудом, то теперь перестал дышать вообще.
 

Полиция предполагает, что между сыном и отцом мог произойти какой-то личный конфликт – возможно, Карлайл Каллен хотел изменить свое завещание, лишив Эдварда обещанного наследства. Это бы объяснило странный поступок успешного молодого нейрохирурга. Однако никаких доказательств подобного решения члены семьи предоставить не смогли. Вдова заявила, что отношения между отцом и сыном не всегда были гладкими, но его дочь – Элис Каллен – опровергла эти слова, яростно защищая брата и уверяя, что он никогда бы так не поступил, и что между отцом и сыном всегда было взаимопонимание.

Однако ее словам веры мало, так как она давно не жила с семьей – Элис Каллен имеет свой собственный дом и уже несколько лет наблюдала за отношениями отца и брата со стороны, появляясь достаточно редко, и могла пропустить возникновение напряжения, в отличие от супруги убитого.

Ситуация усугубилась тем, что в крови Карлайла Каллена была обнаружена в несколько раз превышенная концентрация медицинского препарата, который он ежедневно получал для улучшения состояния. По словам медиков, именно это вызвало его смерть, а вовсе не развитие смертельной болезни.

Исчезновение Эдварда Каллена вместе с деньгами вынудило выдвинуть ему, пусть и пока заочно, обвинение в убийстве. Предполагаемый преступник объявлен в розыск по всем штатам, однако эксперты сходятся на том, что он, скорее всего, покинул страну.

Стул с грохотом отъехал, заставив меня не просто вздрогнуть, а подскочить на месте. Шокированная и дезориентированная, я наблюдала, как Энтони широкими шагами уходит прочь. Остановившись у окна, он сжал переносицу пальцами и напряженно застыл, а я, не в силах побороть сочувствие к нему и одновременно ужас, продолжила читать.
 

Сестра отрицает вероятность такого поведения брата, безутешная вдова была не столь категоричной в своих суждениях, но тоже выразила большое сомнение. Как бы там ни было, Эдвард Каллен исчез, а с ним – и ответы. Полиция по сей день не может найти никаких его следов.

Имея связи и знакомства во врачебной среде, Эдвард мог обратиться к знакомым докторам и изменить внешность, при нынешнем уровне пластической хирургии это не так уж и сложно. Это бы объяснило его внезапное исчезновение. По уверению неназванного источника, его видели на одном из островов Карибского бассейна в окружении красоток, но на поверку известие оказалось ложным слухом. Полиция продолжает искать.

Пока не найден виновник или хотя бы его тело, счета Карлайла Каллена остаются замороженными на неопределенный срок. Завещание вступит в силу только по истечении стандартного времени поисков. В любом случае, вдова и дочь рано или поздно станут баснословно богаты, а какую выгоду получил сын печально почившего престарелого врача, станет известно лишь в том случае, если его смогут разыскать…

Сан-Франциско-Пост, 28 октября, 2017».

Я прочитала еще несколько публикаций, но все они не привнесли ничего нового. Информация сводилась к одному: главной версией полиции оставалось предположение, что Эдвард Каллен убил отца и сбежал со всеми найденными в сейфе деньгами на своей машине, и больше ни его, ни машину никто нигде не видел. Понятно – почему. Ниточка вела прямо сюда, в Сан-Хосе. Кто были эти люди, искалечившие и почти убившие его? Нанятые кем-то из семьи отморозки, поймавшие его на половине пути и решившие своими силами, без вмешательства полиции закрыть «семейный» вопрос? Или, может, это были его подельники, с которыми он договорился, но не поделился, припрятав краденое?

Тысячи вопросов кружились в голове, а Энтони – точнее, Эдвард – так и стоял возле окна со сведенными плечами и закрытым рукой лицом. Мне было жаль его, что он узнал о себе такое, но я находилась в ужасе, что это могло быть правдой. Я переживала за то, что он вор, но каково мне будет смотреть в его глаза теперь, когда я знаю, что он подозреваемый убийца, и не случайного человека, а собственного родителя? Это в корне меняло все дело…

Одна деталь мешала страху взять верх над сомнениями: головорезы говорили о женщине, которая велела «сделать все так, чтобы это выглядело естественно». Кем она была, еще одна обманутая подельница? Или обиженная любовница? А может, это кто-то из родственников, кому одной трети наследства показалось мало? Но тогда терялся мотив преступления: кому из них могла быть выгодна немедленная смерть Эдварда Каллена и исчезновение даже его тела, если это отсрочит получение наследства на целых полгода? Бессмыслица какая-то.

Запутавшись, я призналась самой себе, что из меня не получится детектив, и, закрыв все вкладки и освободив место, направилась к Эдварду. Его спина показалась каменной, когда я осторожно приложила к ней руку, привлекая внимание. Мужчина с трудом освободил от хватки пальцев свое лицо: его глаза были красными от боли и гнева.

- Пойдем домой, - устало предложила я, ни слова больше не говоря – я знала, ему не хочется обсуждать то, что мы прочитали.

Он кивнул и больше не смотрел на меня, глядя только под ноги или вперед. Когда он обнял меня за плечи одной рукой, она сильно дрожала.
 

***

Ни слова. Эдвард не произнес ни слова с тех пор, как мы приехали домой. Я сделала вид, что в моем уединенном хрупком королевстве ничего не изменилось: выбросила из головы прочитанное и занялась готовкой ужина, впервые за несколько недель сама. Эдвард сидел на кровати перед включенным телевизором, но смотрел сквозь него. Его лицо было мрачным и непроницаемым, а кулаки периодически белели, разжимаясь лишь для того, чтобы взъерошить волосы или поменять напряженное положение тела.

Откровенно говоря, такого Энтони я боялась. Не так, как вначале, когда впервые увидела его и не знала, чего ожидать. Нет, этот новый Энтони-Эдвард вызывал во мне какой-то новый вид страха: я словно предчувствовала приближение беды, и была уверена, что перемены мне не понравятся.

На мое приглашение к столу Эдвард мотнул головой, и мне пришлось ужинать одной. Впрочем, я его понимала: мне тоже кусок не лез в горло.

Однако когда пришло время лечь спать, я решительно направилась к мужской фигуре, угадывающейся на постели в почти кромешной темноте. Не знала, примет ли он меня – казалось, Эдвард никого не готов сегодня видеть. Его отчаяние было осязаемым, оно отравляло все вокруг, как смертельный яд.

Но я ошиблась. Стоило мне неловко протиснуться под одеяло и робко, с величайшей осторожностью коснуться еле видимой на подушке щеки, как я оказалась в плену теплых рук, прижатой к мужскому телу.

- Ты пришла! – удивленно выдохнул он.

- Я целый вечер не знала, с какой стороны к тебе подступиться, - пробормотала я. – Ты же мрачен, как грозовая туча!

- Я был уверен, что теперь тебе противен…

- Я пока не решила, как ко всему этому относиться, но я люблю тебя – слишком поздно, чтобы это могло измениться. Ты все еще тот, кто заботился обо мне каждый день последние несколько недель…

Эдвард с тяжелым всхлипом зарылся в мою шею и замер, полностью прижав меня к себе. Только иногда, с большими перерывами судорожно вздыхал, пополняя запасы воздуха.

Выпростав руку из-под одеяла, я мягко погладила его по волосам, как маленького испуганного ребенка. Как бы я ни относилась к его поступку, я была просто женщиной, и я любила этого мужчину, несмотря ни на что. Боль, которую причинила полученная шокирующая информация, была нашей общей – мне, как и Эдварду, требовалось время, чтобы даже просто осознать масштаб случившейся катастрофы. Я не была готова.

- О чем ты думаешь? – пробормотала я, желая разбить угнетающее затянувшееся молчание.

- О тебе, - удивил он меня ответом. – О себе… Взвешиваю «за» и «против»…

Моя неотчетливая тревога превратилась в бетонную стену, врезавшуюся в грудь и разбившую сердце на миллион остро ранящих осколков.

- Ты собираешься бросить меня, - мой хрупкий мир, лишь день назад ставший идеальным, стремительно потерял яркие краски.

Эдвард вздохнул, прижавшись ко мне еще теснее. Голос звучал сдавленно, вибрируя на моей коже:

- Ты же понимаешь, что другого выхода нет? Я совершил ужасное преступление и обязан понести наказание. Я не смогу прятаться здесь вечно, зная, что натворил. Не представляю, какая немыслимая нужда заставила меня поднять руку на родного отца, к тому же, смертельно больного – это не укладывается в голове, – но совесть не позволит просто забыть об этом. Я должен сдаться полиции.

Я знала, что он прав. Но моя маленькая часть кричала во весь голос внутри бьющегося о ребра сердца, чтобы он остался. После стольких лет одиночества и страха я не могла потерять того, кто привнес в мою темную и пустую жизнь свет.

- Единственная причина, по которой я не сделал этого еще днем, это ты, - продолжал он, и я обняла его за шею со всем возможным отчаянием. – Меня страшит мысль, что ты останешься тут одна, и пока меня не будет, с тобой что-то случится. Я не хочу оказаться в мире, в котором больше не будет тебя, Белла. Может, я кажусь тебе чересчур мелодраматичным, но я действительно чувствую, что не переживу этого. Я так сильно люблю тебя.

Я испытывала то же самое. Украдкой всхлипнув, зажмурилась и стерла образовавшуюся слезу.

- Если бы я помнил, куда дел эти чертовы деньги, я бы отдал их тебе, чтобы ты могла переехать в нормальную городскую квартиру и больше ни в чем никогда не нуждаться. Ты смогла б оплатить операцию Джасперу, и он позаботился бы о тебе. Тогда бы ты была в безопасности, а я – хотя бы отчасти спокоен за тебя. Но я не помню. В моей голове – пустота. Ничего, связанного с сейфом и побегом. Лица на фотографиях – Карлайла и Эсми, и Элис – кажутся знакомыми, но не более. Я даже не смогу рассказать полиции правду, потому что попросту не знаю ее!

- Тогда не рассказывай, - умоляла я, ненавидя себя за то, как трусливо звучу. Малодушие внутри меня боролось с законопослушностью: я знала, что Эдвард должен поступить по совести, и готовность сделать это поднимала его в моих глазах, но как же сильно я не хотела его отпускать!

- Я перестану уважать себя, если проявлю эту слабость. Да и ты тоже не хочешь этого в глубине души…

Черная тоска накатила сбивающей с ног волной, и я, зажмурившись, горько и безудержно разрыдалась.

- Я не смогу без тебя, - всхлипывала я, хватаясь за шею Эдварда, желая слиться с ним в единое целое в прямом смысле слова – тогда он никогда, никогда физически не уйдет.

- Ты сможешь, - удерживая мое лицо напряженными пальцами, мужчина губами осушал потоки моих неудержимых слез. – Ты целых два года выживала в этом богом забытом месте, училась и одновременно работала, и все это совершенно одна. Ты очень сильная, Белла, и справишься снова.

- Нет, нет, я больше не хочу быть сильной, - плакала я, отказываясь возвращаться в ужасные до-эдвардовские времена и снова влачить унылое одинокое существование, перебиваясь крошкой хлеба в бессмысленной надежде на лучшее. – Я хочу быть с тобой!

- Я знаю, малышка, знаю. Я тоже хочу этого. Мои мечты до сегодняшнего дня простирались так далеко… что я поправлюсь, найду работу и мы будем счастливы. Но все изменилось. Прости меня, Белла, - горестные слова фонили оттенком прощания. – Прости, что оказался тебя не достоин.

Я судорожно привлекла мужчину к себе, в слепом отчаянии отрицая болезненную правду. Был бы Эдвард настолько плохим, разве поступил бы так честно и согласился сдаться полиции?

- Прости, - умолял он, покрывая мое лицо горячими поцелуями. Мои рыдания были громкими и захлебывающимися. Потом горькими и заунывными, как вой осиротевшей волчицы, лишившейся стаи. Потом тихими и безнадежными, пропитанными ломающей болью.

Благородное стремление Эдварда сдаться не вязалось с обликом убийцы и вора так же, как образ ангела с демоном. Эдвард не был плохим, моя интуиция не могла так сильно ошибаться. Люди говорили мне, что я проницательна. Как же вышло, что человек, которого я полюбила, преступник?

- Вдруг ты не виноват? – цеплялась я за призрачную догадку, подкрепленную не фактами, а лишь смутными ощущениями. – Я имею в виду: тебя избивали, выстрелили в голову. Разве это не говорит о том, что ты жертва?

- Ты же сама рассказала, что они требовали вернуть им деньги.

Да, в моих доводах явно сидела червоточина, и поэтому любая попытка оправдать Эдварда была обречена на провал.

- А что если тебя просто шантажировали этими деньгами? – я была потрясена изворотливостью своего ума: страх потерять Эдварда подкидывал самые безумные идеи для его убеждения. – Может, воры влезли в дом, а когда ты отказался отдать деньги, убили твоего отца и выставили все так, словно это сделал ты? А увезли, чтобы пытать и заставить отдать сбережения?

Эдвард молчал. Мои слова подбросили ему сомнений, и он их обдумывал. Потом вздохнул. Мягко погладил меня по голове. В почти полной темноте я еле-еле видела его лицо: оно оставалось грустным.

- Этого мы не узнаем, пока не будет проведено расследование. Но ты же сама понимаешь, как притянуто это звучит? Зачем ворам везти меня в другую страну, чтобы я отдал деньги, хранящиеся в доме? Не проще было пытать меня прямо там? Зачем убивать до того, как я рассказал? В таком раскладе ситуация лишена всякого смысла: ты думаешь, я стал бы расставаться с жизнью ради каких-то денег, не важно, насколько больших? Думаешь, я наблюдал бы, как убивают отца, и не отдал бы за его спасение любую сумму, какую бы они ни назвали?

Эдвард был прав, и у меня не нашлось больше идей для возражения. Но эта правота казалась сейчас зазубренным лезвием, проворачивающимся медленно в моем сердце, настолько я не хотела её признавать. Я не хотела верить в открытую логику его рассуждений, вопреки обычным своим привычкам, а готова была принять смутный голос интуиции, лишь бы не расставаться.

- Я не могу просто сидеть здесь и делать вид, будто ничего не произошло, Белла. Я должен вернуться и встретиться с правдой лицом к лицу, какая бы она ни была. И если ты вдруг окажешься права, - он мягко поцеловал меня в лоб, укладывая на свое теплое и уже мокрое от моих слез плечо, - то я вернусь за тобой и вытащу тебя из этой дыры, обещаю!

Я снова всхлипнула, не сдержав обиды на судьбу. Мои глаза уже не были влажными, но их жгло с такой силой, будто там образовалась серная кислота.

- Пожалуйста, побудь со мной еще чуть-чуть, не уходи так скоро, - пальцы судорожно смяли футболку на мужской груди. – Дай мне пару недель…

- Это слишком долго, малышка, - уговаривал он меня быть благоразумной.

- Ну, хотя бы несколько дней... – умоляла я; боль поглощала меня, грозя свести с ума. Слезы опять душили, обручем сжимаясь вокруг горла. – Прошу тебя… Если ты уйдешь завтра, мое сердце будет разбито. Пожалуйста… Мы ведь только вчера открылись друг другу, расстаться назавтра – это слишком жестоко…

- Хорошо, - уступил он, и из моей груди вырвался вздох облегчения. Объятия стали крепче, а губы скользили вдоль щеки. – Не плачь.

Я закрыла глаза, наслаждаясь минутами нежности – теперь их осталось так мало. Я дышала с трудом, напряженно сражаясь с накатывающей тараном болью, и мои руки непроизвольно гладили Эдварда по плечам, спине, груди и лицу.

- Или сюда, - привлек он меня к своим губам, как и я, не желая терять ни мгновения из выделенного нам злой судьбой жалкого времени. Его поцелуй был пронизан отчаянием и любовью. Охотно ответив, я растворилась в его опытных и ласковых руках.
 

***

Новый день был хуже предыдущих двух лет: никогда раньше я не жила с такой чудовищной болью в сердце. Прежде не раз испытав страх, одиночество и горечь утраты, я и представить не могла, что на свете существует худшая боль – она поглощала меня до такой степени, что я почти не могла делать рутинную работу. Хотелось умереть, только не страдать так, как сейчас. Нельзя, невозможно привыкнуть к мысли о разлуке – это уничтожало меня.

Весь день из головы не выходила единственная мысль – идея, навеянная не то интуицией, не то любовным дурманом. Она казалось безумной, но когда человек тонет, он цепляется за любой, способный вытащить его предмет, а если он в серьезной беде, то обращается за помощью к тем, кто способен оказать эту помощь.

Элис. Это имя кружилось в моем сознании, что бы я ни делала. Преданная сестра, яро отстаивающая честное имя брата. Она убеждала полицию, что Эдвард не мог так отвратительно поступить, что это совершенно не в его характере – и я была склонна с ней согласиться, хотя знала его совсем недолго. Могла ли она стать спасательным кругом для тонущего Эдварда? Имеются ли у нее ресурсы и – главное – желание спасти его? У меня не было другого выхода, кроме как довериться собственной интуиции. И не было времени, чтобы выдумывать что-то еще. В противном случае Эдвард просто сдастся полиции и позволит обвинить его в чем угодно, тем более доказать обратного из-за потери памяти не сможет.

Глубоким вечером, после окончания рабочего дня и лекций в колледже, я была готова сделать этот – верный или не верный, покажет время – шаг: в моей руке блестела бумажка с телефонным номером СПА-салона, принадлежавшего Элис Каллен. Сделав несколько глубоких вздохов, дрожащими пальцами я бросила в уличный таксофон несколько монет и набрала заветные цифры. С замиранием сердца слушала длинные нервирующие гудки.

- Элис Каллен слушает, - голос оказался высоким, но приятным. Я поразилась, как мне несказанно повезло нарваться именно на нее. Я думала, мне придется долго продираться к владелице через несговорчивых сотрудниц.

- Элис? – уточнила я, не веря ушам.

- Да. Кто это?

Я набрала полную грудь воздуха, чтобы моя голова не так сильно кружилась. Вокруг на улице не было никого – только ветер гонял по асфальту сухой мексиканский песок, да на перекрестке то и дело проезжали урчащие машины. И все же я оглянулась, удостоверившись, что никто не подслушает то, что я говорю.

- Элис, - мой голос от переживаний надломился, - ты ведь веришь, что твой брат невиновен, да?

- Конечно, он невиновен! – практически прорычала она, мгновенно выходя из себя. Высокое сопрано стало совсем не по-женски жестким и требовательным: - КТО ВЫ?!

- Элис, нужна твоя помощь, - решилась я, отдавая судьбу Эдварда более надежным, чем полиция, рукам. – Твой брат жив!

От авторов: Дорогие читатели, простите за задержку выкладки главы. Но лето заканчивается, и вот мы снова с вами. Тайны истории постепенно раскрываются, но пока, увы, не в пользу героев, хотя они и надеялись. Мы с Машей очень ждем ваших новых идей, касающихся сюжета и героев, здесь, под статьей, и на Форуме.