EPOV

Я не смог. Я честно пытался, но не смог. В полтретьего утра, одурманенный двумя пачками сигарет, я сдался и сел писать ей письмо на этот проклятый мейл.
Так паршиво, как в эти недели без неё, я не чувствовал себя никогда. Я читал и перечитывал незамысловатые послания Билли, представляя, как её тонкие пальчики ударяют по клавишам, рождая слова.
В каждом грёбаном фургоне мне виделся её хрупкий силуэт.
А когда я наткнулся на этот чёртов японский веник прямо перед своим номером, я увидел ЕЁ! Если эта женщина мерещилась мне в икебане, то может ли быть хуже? Я не мог объяснить почему, но беспорядочно изогнутые лепестки на голых ветках напоминали мне копну её волос — как она стояла передо мной в гостиничном номере, как лежала в моих объятиях с рассыпавшимися по плечам прядями...
Проклятье, я не приблизился ни к одной женщине за все эти недели — раздражение от аромата их духов каждый раз брало верх на дающими о себе знать потребностями.
Замечательно. Теперь я не смогу спать ни с кем кроме неё.
Спасибо, мисс Свон.
Да я и не хочу ни с кем.
А как же покойник? Ты согласен на него в качестве бесплатного приложения?
Не знаю. Я только точно знаю, что не согласен жить без неё.
Каллен, тебе знакомо выражение: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца?» Это про вас.
Плевать. Я беру ужас без конца. Это МОЙ ужас.
Обо всём этом я думал, строча и удаляя письмо за письмом. Наконец, медленно и тупо, одним указательным пальцем я выбил на клавиатуре: «Прости меня. Эдвард».
Не давая себе ни минуты на размышление, я нажал кнопку «Отправить» и, едва дотащив свою задницу до кровати, тут же заснул.
Проснувшись на следующее утро от будильника, я неровными шагами поплёлся к ноутбуку.
«У вас нет новых писем».
У меня нет новых писем. Больше меня в этот день ничего не интересовало.
И через день.
И на следующий день тоже.
Господи, и так еще пятьдесят лет, что ли?

BPOV

Дрожащими руками я закручивала кран, не переставая бормотать: «Двадцать девятое, тридцатое, тридцать первое, тридцать первое... тридцать второе...»
Какой идиот придумал вешать зеркало над раковиной?
Я скорее умру, чем соглашусь увидеть сейчас своё отражение.
С закрытыми глазами я вытерла руки и на ватных ногах поплелась назад к компьютеру.
Так. На чём мы остановились?
«Прости меня. Эдвард».
«Я беременна. Белла».
Я громко прыснула, забрызгав клавиатуру кофе. А что? Почему бы нет? Он — занятой человек, времени на предобморочные состояния, как у некоторых, у него нет. Меня вдруг разобрал смех.
Белла, какая же ты тряпка!
Вспомни, из-за чего ты переживала?
Из за невинного поцелуя. Ночью.
Из-за этой ободранной силиконовой Барби.
Из-за ФОТОГРАФИИ НА ТУМБОЧКЕ!
А как тебе такое, а?
Как ты справишься с этим?
Ты настолько погрязла в своих душевных стенаниях, что забыла об элементарном. Любая пятнадцатилетняя школьница действовала бы ответственнее.
Нет, Белла, у тебя в последнее время функционировали лишь две кнопки - «чувство вины» и «желание». Кнопка «ответственность» уже долгое время была неисправна.
Оооох...
Заявив о себе раз, тошнота теперь уютно расположилась, завладев всем моим существом на законных правах.
Как с Билли.
На следующие полгода. Через полгода тошноту сменит боль в пояснице.
Что-то в этот раз было другим!
А! Точно! У ребёнка не было отца. Ну что ж. Раз на раз не приходится.
Я всё сидела, уставившись в монитор, идиотская усмешка словно приросла к моему лицу, скулы уже сводило от напряжения. Даже мысль об умершем муже не вывела меня из этого полуистерического состояния. Во мне одновременно боролись десятки желаний: я хотела есть, спать, придушить Эдварада, в туалет, звонить Рози, звонить Эсме, придушить Эдварда, эмигрировать из страны, идти искать старое автосиденье Билли в кладовке, придушить Эдварада...
Да, ребёнок, даже и не скажу, с кем тебе повезло больше — с матерью или с отцом.
«Это гормоны», - строго напомнила я себе.
Ну спасибо. Теперь моему бешеному нраву есть научное объяснение.
И всё же... Сидя сейчас в одной пижаме с чашкой кофе перед компьютером, я чувствовала себя такой... живой.
Казалось, в эти минуты я беру реванш за все свои «безжиненные» годы.
Казалось, все забытые, глубоко упрятанные чувства и скрытые эмоции рвутся наружу.
Как у слепого, к которому вернулось зрение.
Как у глухого, научившегося слышать.
Как у заключённого, вышедшего на свободу, и с удивлением рассматривающего бесконечную даль небосклона.
Как у ребёнка, делающего первые шаги.
Ребёнок...
У меня будет ребёнок.
Бросив взгляд на часы, я почему-то не смогла различить циферблата, цифры и стрелки разлились неровной лужицей и я поняла, что опять плачу.
А плакать-то было некогда.
Время приближалось к семи. Пора было будить Билли и идти на работу.
Быстрым движением я выключила компьютер, оставив долгожданное письмо без ответа.

EPOV

Полночи просидев перед ноутбуком и поминутно обновляя страницу со своим почтовым ящиком, я проснулся не в самом лучшем расположении духа.
Нетвёрдо ступая, я спускался в кухню, в моей голове непристанно гудело: «Кофе, кофе». Взглянув на своё отражение в зеркале, я отпрянул в ужасе. Да уж. В таком виде я в офисе не появлюсь. Душ. Нет, сначала кофе. Было ещё совсем рано, поэтому я весьма удивился, увидев Билли и Эсме входящих в дом.
- Привет, Эдвард! - радостно попреветсвовал меня Билли слегка хриплым голосом.
- Привет. Ты почему не в саду?
- У меня ангина, - ещё радостнее сообщил ребёнок.
Воистину, только в детстве болячки кажутся нам подарком небес, а не карой господней.
- Ааа...- без кофе я плохо соображал и не хотел углубляться в беседу.
Билли было неважно что я хотел, он продолжал вещать:
- Эсме присматривает за мной, потому что мама тоже болеет.
Стоп. Последнее ещё раз.
- Билли, милый, пойдём на кухню, я заварю тебе чай, - моя матушка уж что-то слишком поспешно потянула мальчишку за руку.
- Погоди-ка, - остановил я её, - Билли, что там с мамой?
- Она пошла к врачу.
Вот как?
- Билли, милый...- Эсме тянула Билли за одну руку, я не отпускал другую.
- Мама, я думаю, милый Билли сначала мне всё по порядку расскажет, - чёрт с вами. Пусть будет ещё одна выволочка от отца, я должен знать что с ней, - Говори, Билли.
- А что говорить? Сказано — болеет, - отрезал он.
- Чем?
- Она...ну это.. её тошнит...и... ну...ты понимаешь? Она даже раз до туалета не успела добежать. Понимаешь?

А КАК ЖЕ.
Понимаю. Я понимаю, что здесь и сейчас умру. Вот прямо здесь.
- И... долго это у неё?
- Ну, вчера и позавчера и... перед позавчера.
Губы против моей воли зашевелились ведя какой-то идиотский подсчёт.
Кончай считать, Каллен, презерватива не было!
Лихорадочно вспоминая, как дышать, я посмотрел в сторону матери. Ей, похоже, было не лучше — побледневшие сжатые в тонкую линию губы, в глазах слёзы.
- Ты... ты знала?
- Эдвард, я только сейчас... Она пошла к врачу. Я думаю, она не уверена...
Ага? Зато я уверен.
Спокойно, Каллен, одно за другим.
Душ, кофе, Белла.
ЗАТКНИСЬ!
Я не помню, как оказался в машине. Кто сказал, что мужчины не способны совершать несколько действий одновременно?
В один момент я выруливал на автомагистраль, запихивал в рот пачку жвачки и искал номер Элис на мобильнике. Что-то подсказывало мне, что к Рози сейчас лучше не обращаться.
- Элиш, пвивеш!
- Каллен, - о, дело дрянь, если даже этот воробей называет меня по фамилии.
- Элиш, дешка, - я выплюнул жвачку, вспоминая каким голосом я говорю с женщинами, от которых мне что-то надо, - скажи мне пожалуйста, к какому врачу она пошла?
На уговоры Элис ушло десять минут. Наконец, она сдалась.
- Где ты сейчас?
- Я въезжаю в город.
- Доктор Коуп, - с явной неохотой Элис назвала мне адрес.
- Элис, ты — прелесть, - попытался подлизаться я.
- Мне тоже сказать, кто ты?
Ох, они, похожи одна другой стоят.
Дорога немного успокоила меня, и я мог нормально соображать, не вставляя после каждого слова ругательство. Если всё именно так, как я думаю, то у неё будет ребёнок. У нас будет ребёнок.
У НАС БУДЕТ РЕБЁНОК!
Я не мог дать названия чувству, переполнившему меня. Теперь я не просто хотел обладать этой женщиной, теперь она принадлежала мне по праву.
Она была моей.
Они оба.
Моё. Не отдам.
С яростью вцепившись в руль, я криво усмехнулся, приветствуя этот новый незнакомый инстинкт собственника, овладевающий мной.
Ничто на свете не было настолько МОИМ.
Ни одна тачка, ни один вшивый миллион, ничего из того, чем я владел, не было для меня таким значимым.
Ничто я не хотел всеми силами защитить.
Ничто я не боялся так потерять.
Глядя по сторонам в поисках нужной улицы, я подумал, что нужно охладить свой пыл, чтобы не испугать Беллу. Вообще, нужно точно продумать, как теперь всё устроить, чтобы она не переживала.
Думай, Каллен!
Я подъехал к нужному дому и мельком взглянул в зеркало.
Мрак!
Я безуспешно попытался пригладить непослушную шевелюру пятернёй и быстро растёр физиономию ладонями. Я принюхался к рубашке, которая была на мне со вчерашнего дня. Чёрт, я и правда очень надеюсь, что от меня не пахнет. Выйдя из машины, я заметил заветный белый фургончик, припаркованный на другой стороне улицы.
Белла!

Источник: http://robsten.ru/forum/35-161-1