* * *

Семейный ужин в доме Калленов назначен на шесть вечера. В честь нашего отъезда, в честь окончания зимних каникул и для того, чтобы близкие люди снова собрались вместе.
В семье, у которой имеется немецкое прошлое, время соблюдается с завидной точностью. Поэтому Эдвард забирает нас с детьми ровно в пять. Гийом видит, как «Порше» останавливается на подъездной дорожке, и торопливо натягивает на себя куртку.
- Папа приехал!
Мы с Фабианом пьем чай на кухне, коротая время ожидания за мирным разговором. Весь сегодняшний день у Фаби ровное, миролюбивое настроение – он кажется мне чуть спокойнее, чем прежде. То ли дело в том, что на ужин приглашена Сибель, то ли ему стало немного легче с началом терапии. Пусть и призрачная, но вера, что все будет лучше. Перспектива пожить с папой, опять же. Путешествия, стажировка, новая школа... я переживаю за Гийома, я не знаю, как скажутся на нем столь глобальные перемены. Но вот Фабиану, кажется, пойдут лишь на пользу. Ему жизненно необходимо сменить обстановку.
- Он без нас не уедет, Паркер, - уголками губ, но улыбается Тревор, забирая со стола наши чашки. – Может, даже зайдет.
- Он машет нам выходить, Треви! – возбужденно выкрикивает Гийом, зашнуровывая ботинки. – Ну давайте же быстрее! Белла!
- Иду-иду, Парки.
Тревор не глядя набрасывает на плечи свое пальто, кладет мобильный в карман. Придерживает мне дверь, когда Парки вырывается наружу, распахнув ее до скрипа петель. На улице сыплет снег и свирепствует атлантический ветер, но кого уже этим удивишь в штате Мэн. Фабиан без шапки, Гийом в одном капюшоне – мои северные жители. Эдвард, помнится, тоже ни разу в шапке замечен не был.
- Главное – не забыть ключи, - поежившись от ветра, бормочу Фабиану, когда закрывает дверь.
- У папы наверняка есть еще одни.
Эдвард выходит из автомобиля, как только Гиойм спускается с лестницы. Ловит его, довольного и уже раскрасневшегося от мороза. Ерошит волосы и спускает вниз меховой воротник куртки. Гийом щурится от мелких снежинок.
- Привет, мой свет.
- Привет, папочка!
Гийом знает, что вскоре им предстоит пусть ненадолго, но расстаться. Он отгоняет от себя эти мысли как может, он искренне старается не выпустить их на свободу. Гийом очень привязан к отцу. В силу возраста, своих психологических вопросов, сдержанности Террен... я не знаю. Но я вижу, каждый божий день вижу, как рядом с папой он расцветает – и как сразу же чахнет, будто ему подрезают крылья, стоит им оказаться вдалеке друг от друга. Было ли так всегда?..
- С приездом, пап, - машет отцу Фабиан.
Эдвард улыбается старшему сыну, по-свойски притянув его к себе. Фабиан не вырывается, он хочет этих объятий, даже если и не всегда готов о них попросить. Эдвард это видит. Даже я уже вижу периодически. Мы делаем вид, будто это наша инициатива... и Фабиан доволен.
- Guten Abend, любимый.
Фабиан закатывает глаза, чуть смущаясь. Но потом улыбается, ответно обняв папу за талию. Выдыхает в его пальто.
- Надо ехать, а то опоздаем.
- Опаздывать нам не стоит, это точно. Где там моя Белла?
Он выглядывает меня из-за макушки Фабиана и капюшона Гийома, продолжая обнимать обоих сыновей. Но всегда, когда Эдвард видит меня, всегда, стоит нам лишь ненадолго расстаться, он улыбается так искренне и счастливо... будто весь день только этого момента и ждал. Сокол мной любуется.
- Всегда в досягаемости, мистер Каллен, - хмыкаю его восторженному взгляду, тоже несколько смутившись. Подступаю на шаг ближе и Каллены принимают меня в круг своих объятий. Фабиан подвигается влево, Гийом усмехается, а Эдвард целует мои волосы. Они все теплые, все такие живые, такие воодушевленные, любящие друг друга... и все мои. Боже, это правда моя семья.
- Хорошо, когда все дома, - мечтательно произносит Эдвард, всех на поочереди потрепав по волосам. – Ну что, meine Familie, едем к бабушке?
Гийом победно восклицает «JA!», нехотя, но отпуская папу. Забирается на свой бустер, открыв заднюю дверь. Фабиан садится с ним рядом. Отправляет смс Сибель, что мы выезжаем, по дороге заберем и ее. Мне остается место рядом с водительским сиденьем.
В машине тепло – даже очень, если учитывать морозоустойчивость Эдварда и его мальчишек. Приятно пахнет цитрусами, ненавязчиво, почти нежно. Играет негромкая музыка каких-то радиостанций. Эдвард не включает классику в Мэне и это уже почти норма для меня. Здесь все как-то сумбурнее, насыщеннее, чем в Берлине. По крайней мере, в эти каникулы.
- Мой личный штурман, - довольно мурлычет Фалке, перехватив мою руку в своей и легко поцеловав тыльную сторону ладони. Синие глаза его красиво мерцают.
- Всегда с тобой.
- Всегда со мной, - удовлетворенно выдыхает он. «Порше» неспешно выезжает с подъездной дорожки.
Дети о чем-то негромко переговариваются на заднем сидении. Фабиан распускает ворот своего пальто, Гийом роется в карманах в поисках мобильного.
Эдвард изредка поглядывает на них в зеркало заднего вида. Мою ладонь, так и не отпуская, кладет на свое колено – наш берлинский жест. Легонько гладит пальцы.
- У вас был хороший день?
- Чудесный. Очень будничный.
- Тебе что же, нравятся будни, Schwalbe?
- Всегда нравились. Именно в будние дни ты чаще всего был моим. А теперь вот дети... это замечательно, Эдвард.
Он тепло улыбается моему признанию, отчего все его лицо становится светлее.
- Как я рад такое слышать.
- А твой день? Как там бумажник?
- В целости и сохранности, - хмыкает, кивнув на свое пальто. – Габриэль ждет нас с Фабом завтра в начале третьего. Все обсудим.
Я тревожно поглядываю на юношу в зеркало заднего вида, но он делает вид, что не слышит. Рисует пальцами на экране мобильного Гийома. Они и похожи, и непохожи одновременно. Фабиан и правда старший брат – даже более чем старший для крошки-Паркера. И все равно они оба будут друг другу опорой. Просто пока черед за Фаби.
- Я надеюсь, все будет в порядке...
- Само собой, - мирно отвечает Эдвард. Как по мне, излишне уверенно. Но не лучшее это время, чтобы обсуждать такие вопросы.
- А что потом? Офисная жизнь?
- У «Порше» нет представительства в Мэне. Зато есть целых два дилерских центра. Я был в обоих сегодня.
- Колоссальное отличие от новомодного европейского Берлина?
Эдвард смеется моей ремарке.
- Лидеры продаж: кроссоверы. Это самая явная черта американского рынка. И никаких вычурных цветов кузова – традиционный Портленд им не рад.
Впереди уже виднеются высотные дома даунтауна. Черное полотно трассы все чаще сменяют ярко освещенные участки у заправок и круглосуточных кафе. Уходит налево развилка к заведению Джоуи – оно, как мне помнится, работает до десяти вечера.
- Напиши Сибель, сынок, что мы будем у библиотеки через пятнадцать минут. Пусть подождет внутри, погода зверская.
Фабиан кажется удивленным таким тоном отца, не говоря уже о заботе в его словах. Сдавленно кивает, наскоро набирая Сибель текст очередного сообщения. Гиойм играет с ремнем своего бустера.
- Почему Сибель так поздно в библиотеке, Фаби? – зовет брата.
- Какое поздно, Гийом? Еще нет и шести.
- Уже темно, чтобы учиться...
- Бывает, учиться приходится ночь напролет, - фыркает он. Аккуратно перехватывает взгляд отца, но быстро отводит свой. Поправляет браслеты на запястье.
Сибель стала больше времени проводить вне дома, по словам Фабиана. Почему-то мне кажется, что Эдварда это радует. Он рассказывал, в каком месте и состоянии этот дом находится. То, что Каллен стал мягче к девочке, не станет отрицать никто. Фабиан очень это ценит.
На центральных улицах многолюдно. После тишины нашего коттеджного поселка здесь царит самый настоящий гул. Пробки, яркие огни светофоров, вереница машин и ослепительно-белые фонари вдоль развязок. Широкополосные дороги, желтая разметка, зеленые знаки-направления. Это Америка... неужели я дома? Куда более знакомым сейчас кажется наш Берлин. А если еще и мальчики будут рядом... мне хочется, чтобы с переездом все удалось и эти две недели прошли быстро.
Эдвард сворачивает в сторону центра, ловко успев на два мигающих зеленых светофора. Съезжает на огромный круг, оставляя темную трассу в пригород за спиной. «Порше» встраивается в очередь, спускающуюся к главной улице. Центральная библиотека как раз на ней.
Напротив главного входа, в зоне, где разрешена лишь посадка и высадка пассажиров, Эдвард тормозит в точно заявленное время. Сибель уже спешит к нам из-за раздвижных дверей, на ходу застегивая свою куртку. Ее темные волосы развивает ветер, руки не слушаются, а замок не поддается. Фабиан открывает Сибель дверь и она практически ныряет на заднее сидение, не заставляя Эдварда ждать дольше. Часто дышит.
- С-спасибо, мистер Каллен... здравствуйте.
- Добрый вечер, Сибель, - спокойно отвечает Эдвард. Неспешно выезжает из ограниченной зоны.
Фабиан обнимает девушку, чуть подрагивающую от мороза улицы. Целует ее висок и, хоть Сибель и смущается, улыбается в его плечо. Вижу, как крепко пожимает ладонь Фабиана в своей. Привыкает к темноте и теплу салона.
- Здравствуйте, Изабелла, - чуть срывающимся голосом здоровается и со мной. Улыбается Парки. – Привет, Гийом.
- Привет, Сибель! Ну и снег сегодня, правда?
- Schneefall (снегопад), - старательно выговорив немецкое слово, скромно соглашается девочка. Фаб ухмыляется, прижав ее к себе ближе – такой спокойный и довольный, просто загляденье. Гийом расцветает.
- Es schneit hier so stark! (такой сильный снег идет) – радостно выдает, поймав одобрительный взгляд папы. – Правда, vati? Правильно?
- Genaut, Spatzen.
Частный поселок Эсми и Карлайла располагается на противоположном от нас краю города. Не все пробки удается объехать, на полчаса мы останавливаемся у небольшого съезда на очередную развязку. Но в машине царит такое теплое, ясное умиротворение, что никого это особенно не тревожит. Да и спокойствию Falke в пробках можно позавидовать.
У семейного особняка Калленов уже припаркованы две машины. «Tesla» Рэя подпирает черный «Cayenne» Калеба. Машины Эсми и Карлайла стоят в гараже. Для нашего авто остается небольшое пространство, расщишенное от снега, в непосредственной близости к дороге.
Рождественские украшения Карлайл еще не снимал, олени и снеговики на месте, как и венки на окнах, как и огни вдоль крыши и перил крыльца. Для Гийома это особая радость. Он покидает автомобиль первым, спешит навстречу дедушке, что уже ждет его на веранде. Они с Карлайлом очень похожи – этой светлой кожей, цветом волос и линией скул. Ее же унаследовал от отца сам Эдвард.
Фабиан помогает выйти Сибель, унимая ее тревогу какой-то тихой фразой. Сибель храбрится ради него, но видно, что ей еще не по себе. Не смущаю ее больше прежнего.
Эдвард протягивает мне руку, недовольно покачав головой, когда сама открываю себе дверь.
- Мне что же, больше не позволено за тобой ухаживать, Schönheit?
- У тебя еще будет такая возможность, - приникаю к нему, поежившись от ледяного ветра. Falke гладит мои волосы.
- Пойдем-ка внутрь, пока совсем тебя не заморозили.
- Это лучшее предложение вечера.
Эдвард мелодично смеется, демонстративно не сдаваясь холодной погоде. Увлекает нас с крыльцу, где приветственно приоткрыта дверь. В прихожей разуваются Сибель и Фабиан. Гийом обнимает Эсми, что-то щебеча ей на немецком. Бабушка рада его энтузиазму.
- А вот и папа с Беллой, - весело объявляет Гийом, обернувшись в нашу сторону. – они у нас всегда последние.
- Мы – замыкающие, - улыбается Эдвард, подмигнув сыну. – Привет, мама. Папа.
- Эдди, - Эсми обнимает его, дождавшись, пока Парки отстранится от ее талии. Целует сына в щеку, погладив по плечам. Поворачивается в мою сторону. – Белла! Мы давно не виделись, моя красавица. Как у вас дела?
Меня греет такое обращение Эсми, даже если она и просто старается быть дружелюбной. Немногие люди искренне старались быть гостеприимными со мной.
- Все хорошо, Эсми, спасибо. Как вы?
- Лучше всех! Правда, Liebe? – подает голос Карлайл, коснувшись спины миссис Каллен. Дожидается своей очереди со мной поздороваться. – Добро пожаловать, Белла. Эдвард!
- Привет-привет, пап.
Гийом, Фабиан и Сибель просачиваются к ванной, чтобы помочь руки. Путь им перекрывает Калеб. Заговорщицки улыбнувшись всем троим, щекоткой атакует Гийомку. Тот заходится веселым смехом.
- Дядя Калеб!
- Попался, mein kleiner Spatz!
Мужчина без труда забирает Гийома на руки, подняв над головой и поцеловав в обе щеки. Гийом щурится.
- Привет, дядя Калеб.
- И тебе, Фаби. Сибель. Здорово, что ты снова составишь нам компанию. Этому дому нужны новые лица.
- Спасибо вам, мистер Каллен.
- Ну уж нет, Сибель! Никаких «мистер Каллен», оставь это для моего старшего братца, - басисто хохочет Калеб, кивнув на Сокола. – Я еще не так стар. Калеб. Договорились? Иначе я за себя не отвечаю.
Сибель предусмотрительно отступает поближе к Фабиану, но улыбается мужчине вполне беззаботно. Ей нравится, что Калеб к ней расположен. Он чудо, я уже не раз говорила.
- Хорошо, Калеб. Спасибо.
- Так-то лучше!
Калеб отпускает Гийома, обращая все внимание на нас. Карлайл с Эсми предусмотрительно отходят в сторону. И хоть Эдвард стоит ближе к брату, первой он сгребает в объятья меня. Хватка у Калеба что надо. Пахнет он свежестью, мятой, свободой. И бесконечно ему идет этот бордовый джемпер с едва заметной золотой эмблемой «Polo».
- Изабелла! Ну наконец-то!
- Я тоже рада тебя видеть, Калеб.
- Цветешь и пахнешь, я посмотрю? Эд тебя не обижает?
- Ну что ты.
- Если что, только скажи, - с напускной угрозой глянув на брата, велит мне младший Каллен. Ухмыляется. – Ну какая же ты легкая, Белла! Как моя Лиззи.
- Какая-никакая разница все же есть, - смеется Эдвард, урывая и себе внимание брата. Похлопывает Калеба по плечу. – Будь аккуратен с моей девочкой.
- Калеб Каллен еще никого не ронял, - гордо заверяет тот, осторожно опустив меня обратно на землю. – Веришь, Изз?
- Ну конечно, Калеб. Тебе точно верю.
Калеб расцветает от моих слов, совсем по-мальчишечьи ухмыльнувшись. Он большой ребенок, младший брат моего Сокола. Хотя для своей семьи сделает все и даже больше, если понадобится – мужское начало в нем очевидно. Два в одном. Кажется, Калеб все больше напоминает мне Эммета.
Рэй ждет в гостиной. Поднимается навстречу, добродушно улыбнувшись.
- Привет немецким саморитянам.
- Вскоре немецким в истинном значении этого слова, - вздыхает Эдвард. – Hallo, bruder.
- Hallo, großer Bruder. Изза.
- Einen schönen Abend, Рэй.
Рэй выглядит не слишком довольным этим праздником жизни, но терпимо. Даже выдавливает улыбку в ответ на мое немецкое приветствие-недоразумение. Чуть позже Эдвард захочет поговорить с братом наедине, но пока они лишь обмениваются объятьями. Фабиан и Сибель поднимаются на второй этаж. Алл, сын Рэя, играет с Гийомом и Аннелиз у рождественской ели. Элис не приедет. Ни Тани, ни Розали нигде не видно.
- Роз?..
- У них с Георгом частная вечеринка сегодня, - вздыхает Калеб, качнув головой на мой вопрос. – Розали передает тебе привет, Изза.
- И ей тоже... спасибо.
Он кивает, не вдаваясь в подробности отсутствия жены. Я не настаиваю.
Ужин проходит спокойно. Ни один из прошлых праздников здесь мне не было настолько уютно. Быть может, нет Розали и Тани, нет царящего между нами напряжения, нет недосказанностей с Кэтт и немых страданий Фабиана больше. И он, и Гийом кажутся мне вполне удовлетворенными жизнью. Беседа непринужденная, льется сама собой. Мы все расслабляемся. Эсми создает эту атмосферу большого дома, где тебе рады, самим фактом своего присутствия. И чистотой, и приятным запахом, и изысканным вкусом обстановки, и удивительным ужином, само собой. Благодаря маме Сокола я знакомлюсь с датской кухней во всей красе. На закуску она подает сморреброды, сэндвичи из ржаного хлеба со сливочным маслом, яйцами и сыром. Основное блюдо – жареная утка с молодым картофелем и зеленью. На десерт – датские пончики, æbleskiver, с малиновым джемом и сахарной пудрой. Они – абсолютные фавориты Гийома. Эсми ласково гладит его волосы, когда ей об этом сообщает.
- Ты же мой sød tand, skat.
После ужина мужчины забирают детей играть в снежки на заднем дворе. Это полноценное командное соревнование, совсем семейное, и даже Фаб с Сибель намерены участвовать. Они в команде с Калебом и Аннелиз, тогда как остальная часть клана Каллен выступает на стороне Карлайла. Я вызываюсь помочь Эсми на кухне.
- Ты тоже можешь влиться в снежную феерию, Белла, я справлюсь.
- Я лучше побуду с вами, Эсми. В тепле.
Она мило улыбается моему уточнению, погладив по руке. У Сокола очень нежная, добрая мама. Я почти чувствую ее ауру, мудрое спокойствие, душевную теплоту. Эсми освещает все вокруг себя неподдельной любовью к близким. Она самая настоящая мама – в полном смысле этого слова. Та, которую каждый из нас хотел бы иметь.
- Эдвард сказал мне, что дети будут жить с ним какое-то время? – аккуратно уточняет миссис Каллен, когда мы вместе убираем со стола.
- Он считает, так будет лучше для них.
- Извини мою прямоту, Белла. А ты?
- Он их папа, это его решение. Лично я только рада.
Эсми осторожно мне кивает.
- В первую нашу встречу мне показалось, что Эдвард торопит ваши отношения. Теперь они и вовсе идут семимильными шагами.
- Мальчики чудесные. Мы с ними неплохо... ладим. Я была бы рада, если бы согласились побыть с нами.
- C вами, значит.
Эсми ставит тарелки на кухонную тумбу, вытерев руки полотенцем. Просительно касается моей ладони.
- Я ни на секунду не сомневаюсь в тебе, Изабелла, уж поверь. Но только хочу спросить: ты уверена, что к этому готова?
- Да...
- Отношения всегда сложнее, когда в них включены дети. И особенно опасны, если дети – мои внуки – могут пострадать. Я была бы благодарна, если бы ты отнеслась к этому со всей серьезностью.
- Так и есть, Эсми.
Она смотрит на меня испытующе, внимательно – едва ли не с минуту. Потом медленно отпускает мои руки. Также мило улыбается.
- Хорошо. Тогда – хорошо. Я думаю, им пойдем на пользу смена обстановки.
- И я... – протягиваю, убрав ладони за спину. Почему-то на долю секунды рядом с миссис Каллен мне становится неуютно. На самом деле, в меня она не верит. Карлайл в этом плане не одинок.
Мы больше не поднимает эту тему. Никаких животрепещущих тем не затрагиваем в принципе. Накрываем стол для чая с десертами. И, когда все готово, Эсми зовет Калленов обратно к столу. Эдвард придерживает меня в прихожей, давая всем пройти в столовую.
- Что такое, Sonne? – тихонько, но вопросительно зовет, убрав с лица спавшую прядку.
Я храбро качаю головой.
- Все в порядке.
- Не того обманываешь. Ну же, Изз. Я знаю этот взгляд.
Сказать ему?.. Черт. Не знаю. В который раз я принимаю желаемое за действительное и это порядком разочаровывает. Это самые родные для Сокола люди. Ну почему же я не могу им понравиться... по-настоящему, без наносного, без этой выверенной вежливости? Что не так?..
- Liebe, - завидев влагу в моих глазах, настойчивее зовет Эдвард. Тон его мягче, но взгляд жестче. Гладит мою талию обеими руками, согревая, успокаивая своим присутствием. Ну конечно.
- Твоя мама не уверена, что мальчикам будет безопасно жить... со мной.
Эдвард изумленно моргает.
- Она тебе так сказала?
- Завуалированно... давай не сейчас, Эдвард, пожалуйста. Нас хватятся.
Он вздыхает, не дав мне вырваться, замять эту тему. Ждет, терпеливо ждет, в духе Эдварда, пока посмотрю ему в глаза. Ласково касается моей скулы указательным пальцем.
- Кто бы и что не говорил, запомни: я уверен, что им будет хорошо с нами. Никого лучше для них я не мог и пожелать.
- Твои слова дорогого стоят...
- Вот и запомни их, - он невесело улыбается краешком губ, нежно поцеловав мою щеку. – Мы это еще обсудим. Сейчас не бери в голову.
- Сядешь рядом со мной?..
Мой аккуратный вопрос будит в нем еще больше нежности. Эдвард – само ее воплощение сейчас.
- Конечно, солнышко.
Остаток вечера проходит без происшествий. Мы уезжаем последними. И Эсми, и Карлайл как ни в чем не бывало, более чем дружелюбно, обнимают меня на прощанье. И меня, и Сибель. Девочке сегодня тоже несколько неуютно.
Обстановку разряжает Калеб, напоследок как следует сжав нас всех в объятьях.
- Надо бы нам навестить вас в Берлине, Эд. Дети просят да и долго это, полгода... снова полгода тебя не видеть.
- Мы решим вопрос. Я тоже буду скучать.
- Скучай так, чтобы вернуться, - наставляет Рэй, похлопав брата по плечу. – Береги себя, Белла. До встречи.
- До встречи, Рэй. Калеб.
- Я буду скучать, Белл!
Смеется, когда обнимаю его отдельно, кратко, но еще раз. Калеб вполне мог бы быть мне старшим братом. О таком я когда-то отчаянно мечтала.
На обратной дороге Гийомка дремлет на своем кресле. Сибель кладет голову Фабиану на плечо, а он медленно, утешающе гладит ее руки. За окном правит тьма и мороз. Фабиан с напряженным, суровым выражением лица наблюдает за снегопадом. Эдвард тоже задумчиво гладит мою руку на своем колене, придерживая руль правой, свободной ладонью. Музыка уже не играет.
- Твоя мама дома, Сибель?
Девочка удивлена, что обращаются к ней. Моргает, чуть нахмурившись.
- Она дежурит, мистер Каллен... она всегда дежурит по пятницам.
Эдвард сжимает губы, размяв шею. Оглядывается в зеркало заднего вида.
- Тогда тебе следует переночевать у нас.
Фабиан вздергивает голову. Его пальцы останавливаются на ладони Сибель.
- В каком смысле?..
- Нет нужды оставаться в вашем доме в такую ночь, еще и совсем одной. Ты ночуешь у нас, Сибель.
Я разделяю изумление Фабиана. Смотрю на Эдварда с нескрываемым вопросом, но он никак свое решение не поясняет. Мой взгляд игнорирует. И съезжает, минуя нужный поворот, в сторону нашего поселка – ни к дому Сибель.
- Мистер Каллен, вы не обязаны...
- Все в порядке. Это даже хорошо – быстрее приедем. Ты не против, Фаб?
Мальчик сглатывает, поспешно кивая.
- Конечно нет, vati... спасибо.
- Так всем будет лучше.
Эдвард паркуется в гараже, предоставив детям возможность войти в дом первыми. Фабиан и Сибель поспешно желают нам спокойной ночи, и, пока папа не передумывал, скрываются на втором этаже. Эдвард не дает мне возможности ничего спросить. Забирает из бустера Гийома, уговаривая его, совсем сонного, что уже скоро тот окажется в кроватке.
- Я уложу его, Изз.
- Конечно. Я буду в спальне.
И правда. Лучше бы мне переместиться в нашу комнату. И принять душ. Мне очень нужен горячий душ. Немедленно.

* * *

Эдвард приникает плечом к косяку двери. Сложив руки на груди, в этом своем бесподобном синем джемпере, что так ему идет, тихонько за мной наблюдает. И хотя на часах уже за полночь и выглядит Эдвард несколько уставшим, улыбка у него очень нежная, живая. Он мной любуется.
- Самообразование, - посмеиваюсь, закрыв автомобильный журнал.
В наш век высоких технологий и бесконечного медиа-контента, Эдвард все равно стабильно пролистывает несколько печатных изданий в месяц. И в Берлине, и здесь они всегда лежат у него в спальне. Мне стало любопытно.
- Нам пора вводить новую должность в «Porsche AG»?
- Если бы я понимала хотя бы половину вашей терминологии, мистер Каллен, - похлопываю рукой по увесистому журналу, - я больше люблю рассматривать картинки.
Эдвард очаровательно улыбается моему признанию. Так просто, так по-домашнему. Он явно не ожидает столь наивной откровенности. Но ведь это правда.
- Вот как, малыш.
Я сажусь на постели, где впервые за долгое время сама жду Каллена. Предусмотрительно выбираю сорочку с длинным рукавом – довольно простую, хлопковую, ненавязчивого бежевого цвета. Это не то, чем соблазняют Соколов, но и планов таких у нас на сегодня нет. Я просто хочу его рядышком, на нашей общей подушке. И чувствовать всем телом. И спать спокойно, до самого утра. Завтра – суббота. Последний наш полноценный день в Портленде. Немного грустно.
- Дети спят?
- Гийом точно, - вздыхает мужчина. Вид его становится чуть более встревоженным, когда оглядывается на коридор. - Фабиан и Сибель, должно быть, тоже. У них тихо.
- Хорошо.
Эдвард отстраняется от двери, легко потянувшись. Привлекательно оголяется небольшая полоска кожи на его талии. Этот джемпер с высоким горлом будто бы слегка Эдварду мал, но так задумано. Подчеркивает правильную фигуру, мускулы рук, мощные мышцы спины – на загляденье. Одним словом, ненавязчиво, но показывает все лучшее, все самое привлекательное, исконно мускулинное в Falke. Вряд ли он выбрал этот образ для быстрого рандеву с Габриэлем. Для рабочей встречи? Не совсем на него похоже.
- Что, Schönheit? – прищуривается, не упустив мой взгляд.
- Ты потрясающе выглядишь.
- Мне льстит, если ты так считаешь.
- Весь вечер сегодня гадаю, откуда этот джемпер и почему я его раньше не видела. Иди ко мне.
- Мне бы сперва в душ, Sonne. Но я быстро.
- Пойдешь в свой душ. Иди ко мне, пока это на тебе надето, Эдвард. Пожалуйста.
Мужчина смеется моему шутливо-приказному тону, чуть прищурившись. Но не спорит. Подходит к постели, присаживаясь у ее изножья. Смеется снова, когда я так неприкрыто и скоро откидываю одеяло, перемещаясь к нему поближе. Вид у Эдварда предвкушающий.
- Я теперь буду знать, какие вещи покупать в первую очередь.
Бережно и неспешно, одними кончиками пальцев, касаюсь незаметных узоров на его груди. Это кашемир, но словно бы и еще что-то – теплое, едва ли не бархатное, бесподобное на ощупь. Веду линию вдоль высокого ворота, легко коснувшись линии челюсти. Опускаюсь к плечам, к узким швам у рукавов. И по спине, очертив мышцы. Эдвард прикрывает глаза, несколько откинув голову. Вижу его шею, обнаженную и столь прекрасную. И эти губы, без которых уже не могу жить. Длинные темные ресницы, белая кожа, четкая линия скул. Само совершенство. Мое совершенство – в чистом виде. Вокруг нас витает горьковатый аромат красных апельсинов. В морозные дни, как сегодня, парфюм Эдварда пахнет именно так.
Я спускаюсь к его талии. Не касаюсь пальцами ничего ниже пояса, не провоцирую его, как бы мне не хотелось. Но вот под джемпер проникаю. Глажу его горячую кожу у талии, на животе – и, легко коснувшись, вдоль дорожки темных волос. Эдвард открывает глаза.
- Белла...
- Ш-ш. Ты хотел в душ. Так давай же снимем твою одежду.
Синий взгляд Эдварда мерцает каким-то пьяным, горьким блеском. Он эмоционально хмурится, едва не закусив губу, когда глажу его ребра. И вздрегиваю джемпер выше, точно вдоль них.
- Подними руки, пожалуйста.
Слушается. Мне нравится, когда он так откровенно меня слушается. Это чувство – понимать, что могу несколькими движениями подчинить себе столь сильного Каллена – дорогого стоит. В лучшем смысле слова «подчинения», конечно. Эдвард знает, я никогда не причиню ему вреда. Я уповаю, что знает.
Неровно выдыхает, когда я стягиваю с него одежду. Освобождаю сперва руки, пробежавшись пальцами по бицепсам, а затем и шею. Он дышит чаще, мой Falke, когда забираю его джемпер себе. Подношу к лицу, неспешно, глубоко вдыхаю знакомый запах. Синева взгляда Эдварда чернеет, выгорая до тла.
- Ну, Изза.
Он забирает у меня свой многострадальный джемпер правой рукой, а левой притягивает к себе. По-собственнически резко обвивает за талию, не дает и шанса отстраниться. Целует. Глубоко, быстро, жадно, будто у нас совсем мало времени – или у него самого просто нет сил ждать. Стонет, негромко, но хрипло, когда я ему отвечаю. Крепче держит меня уже обеими руками. Касается моей спины, талии, шеи. Путается пальцами в волосах. Задыхается.
- Какой у тебя..отточенный... стиль, - сорванно шепчу, самостоятельно стараясь прижаться к нему ближе, крепче – хотя уже и некуда. – Мне так нравится...
Эдвард наполовину обнажен и его пылающая кожа, ее запах, отдушка дезозодаранта и одеколона – все сводит меня с ума. В самом прямом смысле слова. И его собственный аромат. Живого, теплого, желанного мной тела. Боже...
- Одежда?.. Мне казалось, без нее... лучше, - сглатывает, на секунду отстранившись. Целует уже не только мои губы, уже и щеки, и виски, и скулы. Дает немного отдышаться. А затем опускается к шее. Чувствую его губы там, где пульсирует сонная артерия. Внизу живота тугим комком сворачивается синее пламя. Жжет, заставляя пах каменеть. Я хочу его. Я. Его. Хочу.
- С тобой – точно.
Не знаю, как мы остановимся. Я уже много раз задавала себе этот вопрос, но не хочу искать на него ответа. Вот так чувствуя Эдварда, вот так любуясь им и ощущая эту сумасшедшую энергетику, невероятную любовь, что дарит мне... не нужны мне эти ответы. Только он.
Эдвард касается своим лбом моего, хмуро прикрыв глаза. Но почти сразу открывает их. Не отпускает моего взгляда. Приятное давление его пальцев ощущаю внизу спины.
- Ты была в душе, Белла?
- Да... непредусмотрительно.
- Но я еще не был.
- Да... – выгибаюсь, когда очерчивает каждый мой позвонок большим пальцем. Без труда пробирается под ткань сорочки, еще не снимая ее, но получая над моим телом полную власть. Неужели когда-то оно ему не принадлежало?..
- Придется тебе пойти снова. Со мной.
Эдвард не спрашивает, он констатирует. Я счастливо, облегченно улыбаюсь. И почти сразу же эмоционально хмурюсь, когда потирает пальцами каемку моих трусиков. Это уже просто невозможно.
Неслышно бормочу ему, чтобы поторопился.
- М-м, Schönheit?
- Быстрее, - выдыхаю громче. Обнимаю его крепче, когда встает с этой низкой неудобной постели. Забирает меня на руки, не заставляя ни просить, ни требовать. И сам закрывает за нами дверь ванной комнаты на замок.
Это быстрый секс. Под обжигающими струями душа, в тесном пространстве нашей ванной, на пороге глубокой зимней ночи... он жесткий, в чем-то спонтанный, в чем-то вынужденный. Если такое слово для наших занятий любовью вообще применимо. Но Эдвард и правда вынуждает меня... этим джемпером. Запахом апельсинов. Собой. Никакой силы воли не хватит... да и не нужно. Я очень рада, что не нужно. В конце концов, он хочет, чтобы я стала его женой – самое время вводить моду на регулярные Liebe machen (занятия любовью).
Второй раз ложусь в постель уже вместе с Эдвардом. Мы оба валимся на простыни, обессиленные и счастливые, с еще влажными после душа волосами. Смеемся. Мне больше не холодно в нашей спальне, даже жарко. Эдвард шутит, что все это – его рук дело. Не совсем рук, уточняю я. Falke щекочет меня, притянув к себе, негромко, но довольно усмехаясь. Мне нравится видеть его таким. И иметь к этому непосредственное отношение, конечно же.
- Ты помнишь, где купил его? – указываю на джемпер, позабытый у изножья постели. Он, как непосредственный виновник нашего спонтанного секса, теперь всегда будет вызывать у меня определенные ассоциации.
- Кажется, в KDW, - закинув руку за голову, Эдвард удобно устраивается на нашей большой подушке. – Мне надо будет проверить. Хороший джемпер.
- Проверь обязательно!
Кладу голову ему на плечо и Эдвард довольно улыбается, расслабляясь. Медленно гладит мои пряди свободной рукой. Легко целует у виска.
- Ты – мое чудо, Белл.
- А ты – мое блаженство.
Эдвард горделиво вздергивает голову, проникнувшись столь лестным званием. Но ведь оно более чем правдиво.
Я удобнее устраиваюсь с ним рядом. Обнимаю за шею, легонько потягивая короткие пряди влажных волос. Эдвард еще только не мурлычет.
- Ты выглядишь счастливым.
Он мелодично смеется, мягко посмотрев мне в глаза. Там почти идиллия.
- Потому что я счастлив, моя красота. И пожелать больше нечего.
Мне нравится, как реагирует на мои прикосновения сейчас – еще больше расслабляется, млеет. Это приятно. Быть рядом, чувствовать его, слышать это ровное, глубокое дыхание, видеть мирный взгляд... и знать, что все в порядке. Уже. И будет.
- Счастливые люди часто добрее других, - медленно поясняю ему, погладив у шеи. Мужчина тихо выдыхает. – Ты был очень добр к Сибель этим вечером.
Эдвард чуть ведет плечом, явно не ожидая услышать это имя. Немного хмурятся его брови.
- Одна ночь мне ничего не стоит. Пусть побудут вместе.
- Одна ночь порой стоит ни одного дня, Эдвард.
Я глажу его челюсть, большим пальцем коснувшись губ. Эдвард подозрительно посматривает на меня из-под ресниц.
- Ты к чему это?
- Ты заботишься о ней. И ты за нее переживаешь.
Теперь он выдыхает устало. Упрямство Эдварда порой не приструнить даже хорошим сексом.
- Пока от нее зависит благополучие моего сына. Ну да бог с Сибель, Изз. О вас я переживаю больше.
- Я рада, что ты не вернул ее туда сегодня. Просто, чтобы ты знал.
Он прикрывает глаза – утомленно, совсем не сладостно уже. Ощутимо потирает пальцами пряди моих волос. Сам себя заземляет.
- Допустим. Спасибо, - говорит кратко, отрывисто, в надежде, что не поднимем больше эту тему. – Что ты там читала, пока я не пришел? Много полезных подробностей?
- Много цифр, - смеюсь в его плечо, разравнивая тонкую материю футболки. Она светло-серая, мягкая и чуть больше нужного. Очень уютная. – И картинки, я же говорю тебе. Люблю картинки.
- Новый модельный ряд презентуют в апреле. Я позабочусь, чтобы картинки были у тебя одной из первых.
- Danke, herr Cullen!
Он оттаивает, отпускает тему Сибель. Снова кажется мне абсолютно удовлетворенным жизнью – и в прямом, и в пересном смысле слова, чего уж таить. Надо нам практиковать такие поздние спонтанные встречи. Да и в душе вдвоем веселее.
Falke поворачивается на бок, устроив руку за головой. Смотрит на меня внимательнее, чем хотелось бы.
- У меня тоже есть вопрос, Schatz.
- Да?..
- Что за разговор вышел у вас с Эсми? С чего вдруг?
Это неприятная часть вечера. Более-менее очевидная, наверное, ожидаемая... но задевающая меня. Не знаю, что отвечать Эдварду. Это ведь его мама.
- Чтобы я была осторожнее... чтобы мы с тобой не навредили мальчикам такими спонтанными решениями.
- Чтобы ты была осторожнее?
- Она вас очень любит. Просто еще раз хотела меня предупредить.
Эдвард придвигается ближе, гладит мое плечо поверх тонкого рукава ночнушки. Пальцы у него теплые.
- Знаешь, Белла, это ее право – быть неуверенной. Но я в тебе уверен на все сто процентов. Ни с кем и никогда мне не было так спокойно за детей. Это мое слово, запомни, будь добра.
- Я надеюсь, ты честно...
- Более чем. Никого не слушай. Позволь людям заблуждаться.
Я с долей грусти касаюсь его руки рядом со своей. Эдвард тут же раскрывает для меня пальцы.
- У тебя так легко выходит...
- Не нужно и без того нелегкое усложнять, - философски замечает Эдвард, отгоняя мои сомнения. – Все. Я так сказал: как отец. Все у нас будет отлично.
- Да...
Эдвард прищуривается, присмотревшись к моему лицу. Подстраивается под взгляд, не отпускает его. Легко-легко, наблюдая за реакцией, гладит у ребер. Щекочет.
- Хочу увидеть твою улыбку, Liebe. Ну же, пожалуйста.
- Ты видел ее в душе...
- Нам стоит вернуться в душ?
- Эдвард, - улыбаюсь на его имени, ничего не могу с собой поделать. Он влюбленно улыбается в ответ. Обнимает меня, притянув к себе, бережно обнимает.
- Так-то лучше. Мое самое любимое зрелище перед сном.
- Так уж и самое, Эдвард.
- Одно из самых, - соглашается, блеснув взглядом, и подтянув выше наше покрывало. – Gute Nacht, мое солнце.
Пристраиваюсь у его шеи, на нашей общей подушке. Успокоенно выдыхаю, когда накрывает ладонью мою спину. Falke всегда, усыпляя меня, медленно ее гладит. Мне очень приятно – так чувствую его любовь. А с этим ощущением я и правда на многое способна.
- Доброй ночи, Эдвард.

Продолжение

Источник: http://robsten.ru/forum/29-3233-1