Я легонько сдула пыль с черной коробки, которую достала из маминого шкафа. В коробке были ее туфли на высоком каблуке насыщенного фиолетового цвета с белыми лаковыми полосками - я помню, как мне всегда хотелось их примерить, но мать не разрешала брать ее вещи. Вынув туфли и поставив на пол, я надела их - они мне были великоваты, размера на два точно. Я прошлась по линолеуму, каблуки глухо застучали, мне понравился этот звук. Я посмотрела на себя в зеркало - я выросла и дело не в туфлях. У меня появилась грудь, пока не большая, но она растет, правда болезненно, но, похоже, у многих происходит именно так. Подружек, с которыми я могла бы обсудить такие вещи у меня не было, у меня был только Джейкоб. Но я не жаловалась совсем. С Джейком я могла поговорить на любую тему. В двенадцать лет у меня начались месячные, я была в тот день дома. Не то, чтобы я не знала, что делать - благодаря специальным урокам в школе и телевидению, мне кажется, об этом узнают чуть ли не с пеленок. Просто было немного страшно. Именно Джейк купил мне первые прокладки и тампоны, принес целый пакет, чтобы я выбрала то, что мне больше подойдет. Он мужественно выдерживал все мои перемены настроения в эти дни, бегал в аптеку за обезболивающим в два часа ночи. Джейкоб был мне и подружкой, и матерью.

Я положила руки на свои округлившиеся бедра. О, мои ноги - зависть всех девчонок из нашей школы. Мне все труднее казаться обыкновенной и не выделяться. Раньше было легче, главное везде быть середнячком: в учебе, в одежде, в общении. Однажды я допустила серьезную ошибку, разозлившись на эту задаваку Теда Джонсона, гордость школы, мать его, он обозвал меня тупой! Меня! Я в сто раз умнее всех вместе взятых учеников в нашей школе! Когда проводился отборочный тест на городскую олимпиаду по математике, я впервые решила написать его, не скрывая свои способности. Тогда это было подобно бомбе: мистер Берк носился как ошпаренный и пыхтел, что я привезу первое место. Пришлось включить полную дуру и выкручиваться, врать, что умудрилась списать у нескольких отличников и гнать пургу про чистое совпадение и везение. Ей Богу, на меня смотрели, как на больную. Я переписала тест три раза, сделав кучу ошибок, и, вроде бы, от меня отстали. Но мистер Берк теперь следил за каждой моей работой, как будто чувствовал, что я действительно способна на многое. Я с самых малых лет научилась жить во лжи, боясь, что меня могут забрать у матери, а теперь разлучить с Джейком. Хотя кому до меня есть дело? Таких, как я, в нашей школе полно. А если я одета, обута, накормлена, значит все-таки обо мне заботится мать, хотя все это делал Джейк. Он уже два года работает в автомастерской и в последние месяцы начал неплохо зарабатывать, несмотря на то, что должность у него «принеси-подай». Но Джейк быстро учится и, думаю, в скором времени сможет работать механиком. Иногда он работал и по ночам, так как мне удалось заставить его посещать занятия в приюте - образование необходимо всем.
Я прошлась по комнате туда и обратно, пытаясь плавно покачивать бедрами так, как делали актрисы в фильмах.

- Так бы и съел тебя, - я резко развернулась на незнакомый мне голос. Черт, мама опять не закрыла двери, и каждый урод считает, что этот дом проходной двор.

Это был Лоран Уитман. Он появился в нашем районе месяц назад, и я слышала разговоры о нем. Четыре года назад было совершенно групповое изнасилование и убийство пятнадцатилетней девочки, и говорят, что Уитман был причастен к этому, но двое пойманных подозреваемых молчали, и он остался на свободе. Лоран был из тех людей, что при первом взгляде вызывает чувство неприязни и опасности. На вид Уитману было немного за двадцать: невысокого роста, худощавый, в хорошей физической форме. Но его лицо было подобно свиному рылу: нос пятачком, маленькие круглые глазенки, как пуговицы, круглые розовые щеки, мясистый подбородок.

- А не подавишься? – спросила я, лениво улыбнувшись, с вызовом взглянув в его мутные темно-карие глаза. - Тебя не учили стучать перед тем, как входить?

Скрывать свой страх – это первое, чему научил меня Джейкоб. Лоран наступал на меня, я же отступала в глубь комнаты.

- Сомневаюсь, чтобы ты пригласила, - ответил он, и его губы растянулись в противной улыбочке, открывая вид на ряд неровных, пожелтевших зубов.

- Что здесь происходит? – на пороге стояла моя мать, в ярости смотря на нас.

Лоран развернулся ко мне спиной и ответил:
- Ничего такого, просто мило беседую с твоей очаровательной дочуркой.

- А ну, пошел вон отсюда! И чтобы я тебя здесь не видела! – мою мать трясло от злобы на этого недоноска.

- А я думал, что мне здесь будут рады, - ощерился Уитман.

- С таким, как ты, Лоран Уитман, не трахаюсь даже такая, как я, – услышав слова матери, я замерла, ожидая взрыва ярости от этого человека, готовясь к обороне. Но Уитман рассмеялся противным, мерзким смехом, от которого даже у меня заледенела кровь в жилах.

- Ты понятия не имеешь, какой я, женщина. До скорой встречи, Белла, - сказал Лоран, закрыв за собой двери.

Последующий через пару секунд удар был даже не пощечиной. Мать ударила меня кулаком наотмашь, от чего ноги, обутые в туфли на высоком каблуке, подкосились, и я приземлилась на мамину кровать, которая, к счастью, смягчила падение. Скула нещадно болела, мне показалось, что на секунду я действительно увидела звездочки перед глазами.

- Ты что творишь, дура? Ты представляешь, что он за тип? Какого хрена ты наряжаешься?

Я присела на кровать, потирая скулу, пытаясь унять боль.
- Я ничего не творю! Нечего было дверь оставлять открытой, - кричала я в ответ.

Мать оглянулась на дверь, наверное, вспоминала, закрыла она ее или нет. Но раскаяния на ее лице я не заметила.

- Ты зачем мои туфли напялила? – злость в глазах Рене вспыхнула с новой силой, она сжала руки в кулаки, сдерживаясь, чтобы не ударить снова.

Я сняла туфли и взяла их в руки.
- Я хотела всего лишь примерить, девочки в школе носят обувь на каблуках…

- И ты хочешь быть такой же малолетней шалавой, как они? – я удивленно взирала на свою мать, не понимая ее.

Мать подбежала ко мне и вырвала туфли из моих рук.
- Хватит в нашей семье одной шлюхи, ты такой не будешь, пока я жива! – мать вообще с катушек слетела.

Мне так и хотелось крикнуть, что я спокойно могла бы стать проституткой, если бы не Джейкоб, и что ее заслуги тут совсем нет. Ком обиды сдавил горло.

- Нет, мама, я не буду шлюхой, но совсем не благодаря тому, что ты жива, - я оттолкнула ее от себя, впервые применив силу против матери, но я разозлилась. Очень.

- Что это значит? Вернись, я еще не закончила! - но я проигнорировала ее выкрики и выскочила из дома, прихватив верхнюю одежду и обувь.

Черт, черт! Ступни утонули в снегу, носки моментально промокли. Я стала лихорадочно натягивать сапоги, чтобы не простудиться. Я прикоснулась к своей щеке - будет синяк, и Джейка этот факт явно не обрадует. Набрав пригоршню снега, я приложила его к щеке. Ох, как же больно!

Я оглянулась,  на улице было безлюдно, в такой мороз мало кто высовывает свой нос из дома. Зима в этом году выдалась по-настоящему морозной, и мистер Чендлер, учитель искусствоведения, говорил, что такой зимы не было уже лет пятьдесят. Снег шел безостановочно на протяжении двух дней - все вокруг было бело, и только сегодня утром снег прекратил падать. Я сощурила глаза от слепящего света белого снег, искрившегося на солнце. Надев шапку и застегнув свою новую шубу из искусственного меха, подаренную Джейкобом, я отправилась домой. Я подняла голову, ко мне навстречу шла компания ребят, вот дерьмо, это была шайка Барнса. Я сошла на проезжую часть, я знала, что они меня не тронут, ведь два года назад Джейк так отметелил Питера Барнса, что вряд ли кто из них посмеет меня тронуть, но Барнс не упускал возможности меня подколоть и с каждым годом все пошлее, а я так устала от всего этого.

- Белла, киска, какая ты неаккуратная, у тебя матка выпала, - вот тупой ублюдок, ничего остроумнее не мог придумать.

- Ну, и еби пока скачет, Барнс, дай руке отдохнуть, - ответила я, мило хлопая ресницами и услышав ржание парней.

- Она опять тебя сделала, Питер, в который раз, - смеялся Джейсон Нейд, он был неплохим парнем, что он с ними вообще делал?

Питер резко дернул меня за рукав, притянув к себе.
- Ты мне за все ответишь, сука, ты и твой краснокожий, - я с нежностью провела свой рукой по его жирной щеке.

- А не страшно, Барнс? Или в прошлый раз мало досталось? – спросила я, глубоко рассекая ногтями кожу на его щеке.

Он взвыл и схватился за щеку, скуля, как баба. Я оттолкнула его от себя и пошла в сторону фабрики, слушая его брань и усмехаясь. Слабак и трус.

Сегодня выходной, и Джейк обещал, что раньше вернется с работы, надо поторопиться и успеть замазать синяк тональным кремом, хотя с Джейкобом этот номер редко проходит. У котельной ко мне навстречу выбежали собаки, приветствуя радостным лаем. За шесть лет сдохли четыре собаки, и мы с Джейком сделали что-то наподобие кладбища для собак за главным зданием фабрики. Но к стае прибилось еще семь собак, и теперь, в общей численности, у нас была двадцать одна псина. Джейк дал каждой собаке по кличке, а то, как они слушались его - это было просто волшебством. Я распахнула дверь и включила свет, окон в котельной не было, поэтому свет горел всегда. В комнате стояли две кровати: одна моя, другая Джейкоба. Два года назад Джейк сказал, что спать мы теперь будем отдельно. Сначала было очень непривычно - я не могла без него заснуть, но со временем привыкла. Тогда я пыталась возразить, но он сказал, что мы взрослеем, и так будет правильно. В отличие от меня, Джейк девственником не был, но сюда он никого не приводил, и если задерживался, то только часа на два, не больше - Джейкоб очень редко оставлял меня одну надолго. На улице послышался радостный собачий лай и визг, так собаки приветствовали только одного человека. Черт, замазать синяк я не успела. Дверь распахнулась, на пороге стоял мой Ангел, я не помню, когда начал его так называть, но я знала одно - Джейк был послан мне с небес, чтобы охранять и оберегать. И я все чаще думала, что ангел-хранитель – это не невидимый дух, витающий возле тебя, а человек, который всегда рядом, стоит только оглянуться и приглядеться, и каждый из нас найдет своего ангела.

- Привет, Белла, - Джейк улыбался такой улыбкой, которая, я знаю, предназначалась только мне. В его глазах, цвета полуночного неба, светилось счастье и умиротворение. Так было каждый раз, когда я встречала его с работы, но у меня закрадывалось странное чувство, будто Джейк боялся придти однажды домой и не увидеть меня там.

- Привет, мой Ангел, - ответила я, Джейк насупился, притворно надувшись на меня. Он делал вид, что ему не нравится это прозвище. Для Джейка ангел ассоциировался с чем-то, как он выражался, «белым и пушистым», а он таким не был никогда.

Я подошла к Джейку и, обняв, поцеловала его в щеку, тут же поморщившись от острой боли, вызванной прикосновением своей щеки к его лицу. Я быстро опустила голову и уже хотела отойти от Джейка, но его руки, сжавшие мои плечи, не дали мне этого сделать. Джейк развернул меня к свету, внимательно рассматривая мою скулу, на которой наверняка проступил синяк. Губы Джейкоба сложились в тонкую линию, на скулах заходили желваки, глаза потемнели.

- Опять, Белла?

- Не сердись, я больше к ней не пойду…

- Я это слышал уже десятки раз, но ты все равно даешь себя бить. Почему, Белла? Ответь мне! – у меня не было ответа на этот вопрос, а если бы и был, он бы меня никогда не понял, единственное, в чем бы не понял.

Я молчала, пытаясь найти слова, чтобы успокоить его, но на ум ничего не приходило. Джейк подошел к маленькому холодильнику и достал пакет с костями, приготовленными специально для собак. И больше, ни слова мне не сказав, вышел за двери, громко ею хлопнув. С Джейкобом ссориться я не любила, но это была единственная тема, из-за которой мы ругались. Странно, что сегодня разговор так быстро закончился, обычно он битый час доказывал мне, что обижать меня никто не имеет права. Я присела на кровать, поправляя атласное розовое покрывало с рюшами, совсем, как у принцессы, которое мне купил Джейк. Смешно, какая из меня принцесса? Моя рука замерла, улыбка соскользнула с моего лица. Обычно, когда Джейк кормил собак, то разговаривал с ними, но сейчас я не слышала его голоса. Я подскочила, как ошпаренная, ужасная догадка пронзила меня. Нет, нет, только не это! Я накинула шубу и, рванув двери на себя, выбежала на улицу. Я окинула взором двор, собаки лениво лежали на перемешанном с грязью снегу, Джейка нигде не было. Я со всех ног помчалась к центральной дороге, я знала, куда отправился Джейкоб. Сильный мороз сковывал мое лицо и руки, шапку я не надела, но это было сейчас не важно, лишь бы успеть. Серые снежные тучи заслонили солнце, белоснежные снежинки закружись в диком танце, на улице стало еще холоднее. Я увидела темную фигуру Джейкоба, он был почти возле моего дома, я сделала над собой усилие, и помчалась быстрей.

- Стой! Остановись, я тебе сказала! Не смей! – мои крики утонули в отчаянном свисте начинающейся снежной бури.

Я догнала Джейка и, с разбегу влетев в его спину, обхватила талию своими озябшими руками, заставляя его остановиться.

- Не смей, слышишь. Я не позволю, - прошептала я с жаром, задыхаясь от быстрого бега.
Джейкоб вырвался из кольца моих рук и развернулся ко мне лицом.

- Я просил тебя, чтобы ты не позволяла с собой так поступать. Никому не позволяй, иначе я за себя не отвечаю, – он говорил спокойным, размеренным голосом и, наверное, только я могла услышать в нем угрозу, в данном случае - в сторону моей матери. - Отпусти меня, Белла, я только поговорю с ней.

- Нет, нет, не получится у вас разговора, пожалуйста, Джейк, не надо! – просила я, потянув Джейкоба за подол его куртки.

Он был полон решимости, я знала этот взгляд: колючий, холодный, как зимний мороз. Джейкоб хотел развернуться, но я не дала, начав бить его своими кулачками в грудь.

- Нет, Джейк, неужели ты не понимаешь, она может разлучить нас, остановись. Все это того не стоит!

Джейк перехватил мои руки и прижал меня к груди.
- Послушай меня, Белла, я скажу это в последний раз. Никто не имеет права обижать тебя! Не позволяй никому причинять себе боль! Давай сдачу всегда! Не прощай никому свою боль! Борись всегда! Обещай мне, что это было в последний раз. Обещай! – я слушала его сердитый шепот, внимая каждому слову.

Я прижалась к Джейкобу сильнее, грея свои заледеневшие ладони в его теплых руках. Редкие снежинки перешли в сильный снегопад. Я не знаю сколько мы так простояли, но я уже не чувствовала холода, как всегда согревшись в объятиях моего Ангела, может, для кого-то темного, но не для меня.
- Обещаю…

Семья Макноров переехала к нам в район три года назад — это были милые, добрые люди. У Латифы и Боба было трое детей: Трэвор, Джек и Самира. Для меня они были идеальной семьей, любящих и заботящихся друг о друге. Лишь одно омрачало их счастье: Самира была серьезно больна - у нее была лейкемия, и врачи не давали никаких гарантий на выздоровление, потому что на качественное лечение было нужно много денег. Макноры продали свой дом, чтобы отплатить лечение дочери, и теперь жили в трейлере.
Латифа очень хорошо ко мне относилась, однажды она предложила мне научиться исполнять танцы ее народа. Я обожала музыку и танцы, поэтому согласилась, не раздумывая. А увидев, как танцует Латифа, была очарована восточными танцами. И у меня действительно замечательно получалось. Наши с Латифой уроки хоть немного отвлекали ее и заставляли улыбаться. Я сделала последний сброс бедром и хлопнула в ладоши на последнем аккорде мелодии. Латифа захлопала, довольно кивая.

- Как красиво, Белла, жалко, что у нас нет костюма, - произнесла она с досадой.

Все свои костюмы Латифа также распродала для приобретения лекарств.
- Ничего, вот Самира выздоровеет, и мы с тобой вместе сошьем себе костюмы и будем танцевать все втроем дни напролет.

Я посмотрела на фотографию, лежавшую на тумбочке. Самира была красивой девочкой, очень похожей на свою мать. Длинные, прямые, черные волосы, перекинутые через плечо, счастливая улыбка, легкий румянец на высоких скулах, маленький, слегка вздернутый носик, большие миндалевидные глаза цвета фиалок, единственное унаследованное от Боба – это цвет глаз. Сейчас от прежней Самиры осталась лишь тень. Она уже два месяца не выходила из больницы. Самире было четырнадцать, как и мне, но выглядела она еще младше: маленькая, худенькая девочка, с совершенно лысой головой, измученная постоянным приемом лекарств и облучением. Латифа проследовала за моим взглядом, и ее улыбка погасла, на лице вспыхнула тревога и печаль.

- Ну, мне пора, я завтра забегу, - пообещала я.

Попрощавшись с Латифой, я пошла домой. К матери я не наведывалась уже две недели - после того случая с Джейкобом, я жду, пока мать перестанет пить, чтобы серьезно поговорить, возможно, мне все-таки удастся уговорить ее лечь в специальную клинику, где, возможно, ее вылечат. Я поежилась от сильного порыва ветра, пробирающегося даже сквозь теплую шубу. Да, погода была премерзкая. Под ногами гололед - два дня назад была оттепель, а потом опять ударил мороз и пошел снег.

Подойдя к котельной, я остановилась и оглянулась - странно собак нигде не было видно. Но они покидали иногда территорию, гоняясь всей гурьбой за кошкой или машиной на дороге, но зимой обычно сидели на месте. Я вставила ключ в замок и, провернув, открыла дверь. Неприятное чувство сковало мое тело - было такое ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Я услышала хруст снега за спиной, но слишком поздно, ветер заглушал чужие шаги. Я увидела краешком глаза мужские руки на моих плечах, они втолкнули меня в комнату. По инерции я сделала три шага и, остановившись, резко развернулась. На меня смотрел, довольно ухмыляясь, Лоран Уитман.

- Попалась птичка в клетку, - сказал он, закрывая дверь на ключ.

Мое сердце бешено заколотилось от страха, я стояла и с ужасом наблюдала, как Лоран засовывает ключ от двери в карман своей куртки.

- Я так долго ждал этого, Белла. Вы неплохо спрятались, отдаю тебе должное, кроха, мне пришлось повозиться, чтобы до тебя добраться, - Лоран говорил медленно, растягивая слова, он был в предвкушении, его глаза лихорадочно блестели. Я имела дело с явным психом. С каждым произнесенным словом Уитман приближался ко мне, попутно снимая с себя одежду.

- Что ты сделал с собаками? – мне нужно было его отвлечь, мне нужно было продержаться до прихода Джейка.

- Пытаешься меня отвлечь? Не стоит. Твой цепной пес будет занят в ближайшие пару часов, я изучил его график роботы. Нам никто не помешает.

Я до боли закусила нижнюю губу, он встал предо мною и снял с моей головы шапку. На нем остались только джинсы и рубашка. Мои руки сжимали воротник шубы, я была напугана до чертиков, до безумия. Я искала выход, мои мысли метались одна к другой. Я беспомощно смотрела, как он расстегивает мои пуговицы одну за другой. Он с силой разжал мои пальцы и снял шубу. Я украдкой бросила свой взгляд на стол, на нем, накрытый белым полотенцем, лежал хлеб и столовый нож - мне необходимо было до него добраться. Возможно, это был мой единственный шанс не быть изнасилованной. Лоран отошел от меня на два шага и приказал:
- Раздевайся, я хочу это видеть.

Лоран был так уверен в себе, он действительно рассчитывал, что я не буду сопротивляться? Сняв с себя свитер, я осталась в одной тоненькой футболке. Все внимание Лорана было обращено на мою грудь. В комнате было прохладно, обогреватель я выключила, когда уходила. По коже поползли мурашки, но не от холода, а от безумного взгляда Лорана. Медлить было нельзя, возможно, другого шанса у меня не будет. Я метнулась к столу и схватила нож. Обращаться с ним я умела, Джейк научил. Но обернуться я не успела. Сильный удар в спину заставил меня распластаться на столе. Нож выскользнул из моей руки и с приглушенным звуком упал на ковер. Лоран придавил меня к столу, я вскрикнула от боли, из глаз брызнули слезы, когда он дернул меня за волосы.

- Не нужно было этого делать, сука! – мое ухо опалило его зловонное дыхание. Я почувствовала его липкий язык на своей шее и дернулась от отвращения. - Не нравится? Ничего, привыкай, это только начало. Не двигайся, иначе я тебя прикончу раньше времени. Смотри, у меня тоже кое-что для тебя есть.

Я почувствовала холодный метал на своей пояснице и звук рвущейся ткани. Он прижал меня к себе и сдернул то, что осталось от моей футболки. Лоран провел кончиком ножа по моей щеке, провел по шее, остановился в основании груди и нажал на лезвие, я стиснула зубы и сдержала крик, рвущийся из горла. По молочно-белой коже побежала струйка крови.

- Расстегивай джинсы, быстро!

Мои пальцы дрожали, я не сдержалась и начала тихонько скулить от ужаса. Лоран мял мою грудь, оставляя красные следы на нежной плоти. Он бросил меня на мою кровать и снял с меня джинсы, на мне остались только одни трусики. Лоран просунул лезвие ножа под краешек моего белья - одно движение руки, и я осталась абсолютно голой. У меня началась паника, меня трясло, как в лихорадке. Лоран был доволен — ему определенно нравилось то, что он видел перед собой: мой страх, мой ужас его заводили. Я зажмурила глаза, казалось, на миг я хотела, чтобы он исчез, испарился, и всего этого не было. Послышался скрип кровати, и я почувствовала, как возле меня прогнулся матрас. Я открыла глаза - Лоран был полностью обнажен, мои глаза мимо воли опустились вниз. Я нервно сглотнула, даже я понимала, что его член огромен.

- Да, кроха, будет очень больно.

Больно? Я всю жизнь терпела боль. Хватит. Ножа в руках Лорана не было, а даже если и был бы, мне уже все равно. Когда я почувствовала тяжесть его тела, я как будто очнулась. Я начала сопротивляться, извиваться, царапаться и кусаться. Я не чувствовала боли от пощечин и ударов сыплющихся на мое тело.

- Уймись, сука! – еще одна пощечина.

Но вскоре мои силы иссякли, меня мутило от вонючего запаха пота насильника. Я практически перестала сопротивляться, я больше не могла. Лоран довольно сопел и хрюкал, его руки оскверняли мое тело, оставляя синяки и царапины. Он резко раздвинул мои ноги, я вскрикнула от боли и закашлялась, свой голос я не узнала. Я сама не понимала, что все то время кричала, я увидела следы зубов на моей правой груди, я даже не помнила, когда он меня укусил. Я задыхалась от тяжести его тела, в глазах начало темнеть, я понимала, что могу сейчас потерять сознание.
Я с большим трудом набрала воздуха в грудь и вскрикнула, понимая, что, возможно, это был мой последний крик:

- ДЖЕЙКОБ!

Одно мгновение - и меня уже никто не держал. Вместо ненавистной морды Лорана, я увидела потолок. Я часто заморгала, пытаясь прогнать пелену, заслонявшую глаза. Где-то рядом, на полу я слышала звуки возни, тяжелое дыхание и брань. Я приподнялась на локте, пытаясь рассмотреть, что там творится. Я увидела два борющихся тела – это были Лоран и Джейкоб. Я должна была ему помочь. Попытавшись встать на ноги, я сразу почувствовала боль в каждой клеточке своего измученного тела. Но я не успела ничего предпринять. Борьба стихла, они лежали неподвижно.

- Джейк! - прохрипела я.

Упав на четвереньки, я подползла к ним. Я видела, как зашевелился Джейк, вылезая из-под Лорана, который лежал сверху на нем. Он оттолкнул Лорана, тот упал, на пол перевернувшись на спину. В груди Лорана торчал его собственный нож, кровавое пятно расплывалось по его коже. Из его горла вырывались хриплые булькающие звуки, изо рта пошла кровавая, пузырящаяся пена. Джейкоб наверняка пробил ему легкое. Меня сковала немой шок, я видела его последний судорожный вздох и взгляд его пустых глаз, мертвых глаз.

- Белла! Белла, посмотри на меня! Белла, ты меня слышишь? Белла, он… – Джейк вздернул меня за плечи, поставив на ноги и начал трясти.

- Слышу… Прекрати! Нет, не успел, – я все никак не могла оторвать взгляд от тела Лорана. - Боже, он мертв?

Я знала ответ на свой вопрос, но все-таки задала его. Мне нужно было услышать это.

- Да, мертв, – Джейк даже не взглянул на него.

Я отвела взгляд, зная, что теперь эта картина будет преследовать меня и сниться по ночам. Вина и сожаление - эти два чувства, как липкий клей, обволакивали мое тело от кончиков пальцев из позвонка в позвонок, забираясь в самое сердце. Из-за меня Лоран мертв. Из-за меня Джейкоб стал убийцей. Нет. Не так. Мы стали убийцами.

- Белла, нет! Сотри это выражение с лица, слышишь?! – он встряхнул меня еще раз и, взяв за талию, развернул меня лицом к Лорану. – Вот, смотри! – я пыталась отвернуться, но Джейк не позволил. – Смотри, я тебе сказал! Эта мразь хотела тебя изнасиловать. Он бы мучил и терзал тебя, наслаждаясь твоими страданиями, а потом просто перерезал бы тебе горло. И я бы все равно его убил! Слышишь! Нашел и убил! Вспомни Ирину Чейз, он был там! И неизвестно, скольких он еще изнасиловал и убил. И ты подумай, сколько таких девчонок, как ты, он еще мог зарезать. Но он мертв, и никому больше не причинит боли. И о нем не всплакнет ни одна душа. Белла, он хотел посягнуть на то, что принадлежит только тебе: твое тело, твоя жизнь. Ты очень красивая девочка, ты будешь прекрасной женщиной и только тебе решать, кому дарить свое тело. То, что сегодня произошло, здесь нет твоей вины! Ты ни в чем не виновата. Запомни!

Я стояла посредине комнаты: обнаженная, растерзанная, раздавленная, я понимала, что возможно, Джейк прав. Все, что он сказал, все верно. Но я не знала, смогу ли я все это принять…Теперь для таких, как мы, дороги назад нет. Джейк широкими шагами подошел к шкафу и достал свою байковую рубашку и, одев на меня, легонько прижал к себе.

- Белла, соберись! Ты мне нужна. Убери здесь все, а я позабочусь об этом, - сказал Джейкоб, махнув головой в сторону Лорана.

- Я не могу… - Джейк говорил о кровавом пятне растекающемся по нашему ковру.

- Белла, моя девочка, я все понимаю, но мы не можем его сжечь - слишком много возни, мы все должны сделать, как можно тише. Ну, давай, нам еще нужно обработать твои раны.

Джейкоб отошел от меня и сдернул мое покрывало с кровати, завернув в него тело Лорана.

- Белла, помоги мне дотащить его до двери, чтобы не наследить еще больше! – я вздрогнула от его окрика.

Я встряхнула головой - соберись, Белла, ты нужна Джейкобу. Я не знаю, откуда взялись силы, но я заставила себя сделать один шаг, второй, и вот я опускаюсь возле трупа Лорана, поднимаю страшную ношу с одной стороны. Сильное напряжение в руках, отдающееся острой болью в моем теле.

- Все, дальше я сам! - сказал Джейк и захлопнул дверь перед моим лицом.

Набрав полведра воды, я вылила туда колпачок моющего средства, всыпала горстку порошка, еще один колпачок отбеливателя для цветных вещей, взяла тряпку - все это я делала словно на автопилоте, как робот. Я оттирала пятно сначала медленно, боясь прикоснуться, но с каждой секундой все резче и энергичней, стирая кожу на своих костяшках пальцев.

Джейкоба не было уже часа три. Я сидела на его кровати - на свою сесть я не могла. Отныне для меня это было ложе пыток. Я осмотрела каждый метр комнаты моего дома, смогу ли я, как и прежде, чувствовать себя здесь в безопасности?
Я обработала свои раны сама, не желая, чтобы сейчас ко мне кто-то прикасался, даже Джейкоб. Я не могла больше ждать, я должна посмотреть, как там он. Я вышла на улицу, не зная, куда идти. Где же все-таки собаки? Я пошла к нашему домашнему кладбищу, но Джейка там не было, свежей могилы тоже. Я пошла в сторону столовой для рабочих, которая стояла отдельно от основного здания фабрики. Я обошла столовую и от зрелища, представшего перед моими глазами, я пошатнулась. Я не могла набрать воздуха в свои легкие, как будто невидимая рука сдавила мне горло. Весь пустырь был усеян телами мертвых псов. Джейкоб сидел на снегу, держа на коленях своего любимца – Штопора. Мне не нужно было видеть лица Джейка, я знала, что по его щекам текут слезы.

Кроваво-оранжевый диск, садящегося за горизонт солнца, мягко опускал свои последние лучи на шерсть животных, окрашивая снег под ними в алый цвет. Этот день для меня был окрашен в красный цвет - цвет крови.

- Он подкинул им отравленное мясо. Не поскупился, тварь. Они даже не смогли доесть его, – слова Джейка, как шипы, кололи мое сердце - во всем была виновата лишь я.

- Кто нибудь выжил?

- Кто поменьше, сдохли сразу. Из тех, кто покрупнее, кое-кто выжил, завтра будет видно.
Джейк положил Штопора на землю и встал.

- Может мы отнесем их…

- Нет, к ветерану нельзя. Помни, у нас ничего не случилось, – перебил меня Джейкоб. – Пойдем в дом, холодает.

Его лицо было словно высечено из камня, лишь легкий блеск дорожек от слез на его щеках выдавал всю внутреннюю боль.

- Я не хотела, чтобы все было так. Не хотела, не хотела... - причитала я, закрыв лицо руками.

- Я знаю. Я тебе уже говорил, что ты ни в чем не виновата. Давай больше не будем возвращаться к этой теме, – Джейк подошел ко мне и отнял мои руки от лица. – Белла, дороже тебя у меня в этой жизни никого нет, я хочу, чтобы ты это помнила всегда. Что бы я ни делал, что бы я ни говорил - ты единственное, что у меня есть. Если бы сегодня ты погибла, не стало бы и меня.

Я молчала, в последнее время говорит только Джейк, а я слушаю. Он взял меня за руку, и мы медленно побрели к дому, каждый с грузом своей боли, такой единой и такой разной.
Сегодня ночью мы спали вместе, вернее пытались заснуть. Что Джейк сделал с Лораном, я не спрашивала, а он не рассказывал и, если быть честной, я не хотела этого знать.

- Джейкоб.

- Ммм…

- Я не хочу, чтобы мой первый раз произошел вот так, - я приняла для себя решение и надеялась, что Джейк его поддержит. – Пожалуйста.

Рука, гладящая мои волосы замерла, в комнате было абсолютно темно, лица Джейка я не видела.

- Тебе всего четырнадцать, - ответил он.

- А тебе всего пятнадцать? – спросила я.

Отсчет наших лет в нашей жизни не совпадал с действительностью. Я ждала его ответа, казалось, долгие часы, но прошла всего лишь минута...