Есть одно замечательное произведение, которое начинается и заканчивается этой сонатой. Позволю себе сделать то же. L. van Beethoven – Son. N 2, op. 2. Largo Appassionato

Вступление.

Говорят, что люди любят либо счастливо, либо трагично.  Говорят, что первая любовь - это нечто невообразимое, то, что остается раз и навсегда с нами, как невыносимое бремя, или что-то в этом роде. Я же вам скажу, что любовь  - это не то, что волнует нас сегодня, в наше время. Знаете, любовь в моем представлении, это такая ветхая старушка, шатающаяся от слабости и старости. В ее жизни были самые разнообразные сюжеты. Она избита, как и само понятие, которое обрисовали во всех возможных и невозможных ракурсах: на фоне перестрелок, борьбы, спокойствия, дружбы, семьи, насилия и прочее, прочее, прочее...

Хотите начистоту? Я считаю, что мы, или современное воплощение нас, являемся фригидным поколением, во плоти. О чем я говорю? Давайте порассуждаем. Однажды создалась вселенная, потом планеты, что-то старое, что-то новое, жизнь, эволюция, и наконец мы, идущие за нею попятам. Людей волнует вопрос, что было раньше - яйцо или курица? Я скажу, что мне вообще наплевать на куриные яйца, хотя ответ бы я узнать хотела, безусловно. Но есть у меня вопрос поинтереснее. Что было раньше - дружба или любовь? Начиная строить теории, не споткнитесь об преграды из опровержений существования подобных чувств, их создали материалисты. Нет, не спорю, материалисты хорошие ребята, когда тебе нужно с кем-то выдавить из головы мысли и поболтать о том, как бараны эволюционировали в людей - и наоборот. Но все же, кто ответит на этот вопрос правильно? И есть ли вообще правильный ответ?

Ушла от темы, а? Я умею это делать, да. К чему  я говорю о фригидности и создании любви, ха. Однажды кто-то очень умный придумал слово - любовь. С тех пор мы его избили, перефразировали, описали, прочувствовали всеми дружными поколениями, и теперь, когда мы видим фильмы о любви, читаем книги о любви, смотрим самые интимные отображения этого чувства, вбивая в поисковую строку неприличные слова. И где же интрига? Нигде. Мы прочувствовали все, что хотели прочувствовать  в том количестве, которое требовалось еще в младенчестве. Ну, это только мое мнение, но все же, ха. Сейчас ребенок заходит на запрещенный сайт, видит вещи, которые становятся чем-то обычным для него спустя определенный период времени, и пух - летит во все стороны, падая на землю.

- Девяносто седьмой, прошу, заходите.

Господа присяжные, видите ваши лица?

Они смотрят с таким удивлением, будто вы никогда раньше не слышали о чужом горе. Ну, можно согласиться с тем, что теперь это действительно что-то, что зависит от вас и должно заботить. Вам предложили судить, вы этим и занимаетесь. Ваши дети - поколение без чувств, они сидят в ваших домах и смотрят в одну точку, которая мигает и выдает им радость порционно. Вы пришли сюда чтобы делать выбор из-за чьей-то ошибки. Вперед, господа! Вперед.

Господа. Присяжные.

- - - - -

- Милостивый Боже, спасибо тебе за то, что ты послал нам эту пищу, благодарим Тебя за еще один прожитый день, за этот дом, что ты нам дал, хвала тебе, Господи.

- Аминь.

- Аминь.

- Ага, - проворчала я, накладывая себе в тарелку лоснящуюся от жира, огромную свиную ногу. Недовольные взгляды сотрясали мои руки, но я их игнорировала, как сейчас, так и всю жизнь.

Моя мать что-то пробурчала, догадками бросаться не буду, но сомневаюсь, что это что-то из ряда комплиментов. Привет, последние двадцать пять лет я не реагирую на эти молитвы, с чего бы я вдруг начала? Ходят слухи, что если начинаешь верить в Бога, у тебя вырастают крылья. Ха, шучу, я о таких даже не слышала, но лучше ведь не рисковать, так?

Мое блистательное чувство юмора должно было дать понять, какой я талантливый человек. Нет? Что же, я сама расскажу. Итак, здравствуйте, я думаю, каждый желающий может хорошенько развлечься просто зайдя в первый попавшийся книжный магазин. С 1999 года некая Дана К. ( к вашему сведению - это я ) выпускает свои сборники рассказов о счастливой любви, посыпая их приторно-сладкими конфетными обертками. Слащаво и мило, вот как они любят. Вот чего ждет это преимущественное большинство, и я пишу, чтобы они это продолжали хотеть. Стабильно, ну, или практически так, я выпускаю книгу раз в год.

О чем я пишу? О жизни, какой не бывает. Ну знаете, все это "он полюбил ее, она полюбила его, они встретились, слизывали друг с друга взбитые сливки, разбрасывались деньгами и жили долго и счастливо". Это называется любовный роман, если мы будем официально об этом говорить. но простым, человеческим языком я могу сказать, что пишу в жанре примитивизма. Ну, своего рода.

Зачем я пишу? Однажды жила-была некая девушка, пишущая стихи и мечтающая стать журналистом (не уверена на счет журналистики, но знаменитой  я стать точно хотела). Затем пришел выбор. Раскинув передо мной две большие лапы он спросил - деньги или искусство? Деньги, сказала я. И писала я, должна сказать, достаточно неплохо, оценивать адекватно я могу себе позволить только с недавнего времени, когда я действительно достигла своей цели не смотреть на себя в зеркало с приподнятым подбородком. Хорошая самооценка - это хорошо, это адекватно и необходимо. Думать о себе слишком хорошо? Нет, кто это вообще придумал. В общем и целом, я начала делать дела. Я забросила свои рукописи ( были и такие ), ушла с головой в чтение книг на тему рекламы и психологии, их взаимосвязи и прочего, прочего. И знаете, к чему я пришла? Шаркая двадцатидвухлетними ногами, я оказалась на пороге издательства "Элдерс М.", принесла им свою первую сопливую историю, по глупости тогда распечатав все четыре сотни с лишним страниц на бумаге, и получила добро. Да, вот так вот просто. Люди с хорошими историями могут бить кулаками по столу, потому что это действительно достойно гневных оваций или нервных усмешек.

Так или иначе, вот она я. Более четырехсот тысяч тиражей моих книг, и ни одной удачной, на мой взгляд.

- Как дела на работе, Белла?

Ха, а вот теперь интересный факт - псевдоним я себе выбирала, когда была пьяной настолько, насколько позволял мне мой организм в те годы. И был он не совсем случайным, хотя об этом я расскажу в другой раз. Меня зовут Изабелла, хотя в кругу друзей я коротышка Иза, а для моей семьи я только Белла. Несмотря на мою "славу и знаменитость", сидение дома за гонорары у меня не выходит уже пару лет, из-за этого я провожу фактически четыре месяца в году навещая мою мать в Аризоне. Это даже не тоска по дому, нет, просто достаточно трудно сосредоточиться в городе, где все дома, что ты видишь не помещаются в твой взгляд. Вот поэтому, я сваливаю из Нью-Йорка с особой охотой и колеблющимся постоянством.

- Все как всегда. Таня написала мне целый список того, что  хотела бы исправить в моей речи. Подумываю над тем, чтобы сообразить ей в ответ рисунок чего-то грозного или похожего на задницу.

Фил звонко рассмеялся, прихрюкивая и весело пережевывая хрустящий огурец. Мамина новая игрушка, или БЕЙСБОЛ, КАК Я ЛЮБЛЮ БЕЙСБОЛ человек. Моя мама живет в городе с населением более двухсот тысяч человек, но, по всей видимости, ей он представляется в своем роде некой страной чудес. Такой уж она человек. Ей суждено верить в Бога, фей, Санта-Клауса и скидки в супермаркетах. С третьего раза, ей все же удалось удачно выйти замуж на Фила, которого знали в узких кругах как "лучшего баскетболиста истории США, чтоб я провалился". Он был достаточно обеспечен для того, чтобы купить им новенький дом и построить в нем свой маленький рай, именно так бы я и написала в своих книгах.

Мой отец был первым мужем Рене, и хотя это было "безрассудно и наивно", у них появилась запланированная парочка проблем - я и мой брат, Стефан. После развода, он остался с отцом, которому тыкал документы в лицо и обвинял во всех грехах, а я свесила ножки на плечах матери, повиснув на ее шее прочно и надолго - до своего совершеннолетия. Стефан старше меня на четыре года, но он так и остался подростком, который пережил слишком много для своего возраста в определенный момент. Сейчас он работает вместе с моим отцом в маленьком городке штата Вашингтон, являясь помощником шерифа и его прямым наследником. Ха, коп во втором поколении.

Что же до меня, я переехала в Нью-Йорк в день своего двадцатилетия, глотая вместе с холодным декабрьским воздухом надежду на великое будущее. Спустя несколько месяцев работы официанткой, со мной случилось писательское чудо, о котором я говорила ранее, и стала образцом успеха в кругу знакомых моей матери, отца и всех, кто как либо замешан в моих кровных узах.

Видимо, я такой человек, что сидеть дома и считать капающие на мой счет от продаж центы не могу физически, поэтому я вызвалась присутствовать в офисе издательства в качестве ведущей колонки "Направление письма" в ежемесячном журнале обзора литературы. Это вообще детский лепет, если спросите меня. Мы то и дело перечисляем  книги, за рекламу которых беремся, и начинаем перечисление достоинств, закрывая глаза на недостатки. Рецензии - не рецензии, описания - не описания. У меня есть начальство, у меня есть работа, я претендую на частичную занятость, но главное, что заставляет меня хотеть приходить в эту большую стеклянную махину - люди. Я вижу каждый день, как к нам в офис приходят начинающие авторы, которые хотят издать свою книгу, стать знаменитыми, разбогатеть и так далее. В общем, вижу свое отражение. Глядя на них, я продолжаю писать. Иногда списываю с них образы, иногда просто рассматриваю как экспонатов культуры письма. Люди, во всех их проявлениях - это базы, за которыми я имею возможность дорисовать фон.

- Это достаточно грубо, не стоит так делать, Белла. Не нужно думать в таком негативном направлении. Ты уже собрала вещи? Думаю, что сегодня не летная погода. Хорошо, что ты осталась на ужин, дорогая.

Я закатила глаза, подавив смешок. Погода? Здесь? Как она вообще может как-либо меняться, это же Аризона. Сегодня в одиннадцать у меня полет домой. Домом я давно не считаю родительский дом или свои родные места. Если подумать, дома у меня вообще нет. Однако, предпочтительней обмануть себя, чем не обмануть, грустные мины никому не нравятся.

- Я собрала вещи, да. Хм, слушай, - я протянула руку под стол, чтобы Бастер ( лохматый монстр ) смог утащить с моей ладони кость. - Как на счет того, чтобы я взяла такси? Вам не обязательно сейчас провожать меня, к тому же, у Фила завтра важная игра, или тренировка, в общем, что-то из этого.

- Ах, Белла! Такая рассеянная... - недовольно проворчала мама.

- Да не, все нормально, - улыбнулся Фил, сверкая зубами.

- В общем...

- С чего бы это нам тебя не проводить? Не говори глупостей, нам все равно нечем заняться, верно милый?

Фил неохотно кивнул, и с тоской взглянул на телевизор, который затягивал его своим черным экраном все больше и больше с каждым годом. Спортсмены тоже люди.

Спустя пару часов мы уже прощались в огромной белой коробке, являющейся аэропортом. Прощанием это редко ограничивалось, скорее больше походило на пожелания на всю жизнь вперед. Однако, когда я оставалась одна, мне сразу же не хватало этого. Сделаем вывод: камень не есть камень, хотя камень так и думает.

И вот она я. Я, и мой маленький чемоданчик, набитый вещами, которые меня связывают с этим миром.

И вот она начинается. Моя новая история.