Я наблюдаю, как небрежно он достаёт еду из рюкзака. Втайне меня это веселит. Ведь это ресторанная еда, и если бы сотрудники знали, как с ней будут обращаться... Он размещает её на столе и поворачивается ко мне.

- Полагаю, учитывая твоё состояние, есть ты не хочешь.

- Может быть, позже, - откликаюсь я из кровати. - Но ты ешь.

- Да нет. Я тоже пока не хочу. Пойду лучше в душ. Можно?

Я смеюсь, как какая-то дурочка, которой вроде не хотела казаться. Это неконтролируемое чувство. Я смеюсь, даже когда Каллен нахмуренно смотрит на стену рядом со мной, прежде чем подойти и схватить за ногу. Не сильно, а просто обхватывая лодыжку пальцами. Они так ощущаются... Ощущаются, как будто он осторожничает. Из-за месячных что ли? Я прикусываю губу, чтобы прекратить смеяться.

- Ты знаешь, где тут ванная. За эти дни она никуда не переехала.

- Тогда я пошёл. Я ненадолго.

Каллен скрывается за дверью ванной комнаты. Я так и сижу на кровати, бесцельно блуждая в телефоне и слыша шумный звук воды. Эдвард не закрыл дверь до конца. Он что-то напевает там, в душе. Я не различаю, что именно. И будет слегка маниакально подойти и подслушивать. Или даже очень маниакально. Поскорее бы он вышел уже. А то вдруг я не выдержу. Но мне везёт. Он появляется относительно скоро. Да, только в полотенце. Я уже поняла, что он не любитель закутываться после душа. Хотя в трейлере у него есть халат. Обычный серый халат. Висит в ванной на крючке. Но даже когда мы ночевали там, Эдвард вещь не надевал. Он ложится у меня в ногах и складывает руки на животе, и пялится. Реально пялится, а не просто смотрит. Теперь я могу понять разницу. Всё это не очень мило, учитывая, что мы ничем не можем заняться. Точнее, чем-то да можем, наверное, но опыта у меня ноль.

- Что ты делаешь в телефоне? Моих фоток пока не ожидается. Я ведь тут.

- О, я вижу. Спасибо.

- Пожалуйста.

- Это не буквальная благодарность, Каллен.

- Я понимаю, пчёлка, - он переводит взгляд на потолок. - Но думаю, у меня найдётся кое-что для тебя, что достойно буквальной благодарности.

Что? У Каллена есть как бы подарок для меня? О, может, и есть, но, может, не стоит реагировать так, будто это что-то, что дорого стоит. Да и вряд ли у него была уйма времени ходить где-нибудь вне площадки и отеля. Что вообще дарят, когда вроде встречаются около десяти дней? Открытку? Да, наверняка это открытка. Или сувенир из Нью-Йорка по типу магнитика. Такое можно и попросить купить. Без необходимости искать самому.

- И что это?

- Сейчас.

Эдвард встаёт и, порывшись на этот раз в своей сумке, не в рюкзаке, достаёт оттуда что-то, что помещается в руке и невидимо взгляду. Ну что ж, это действительно что-то мелкое, но, видимо, не открытка, иначе бы она сразу стала мятой и неопрятной. Хотя если она уже такая, небрежно путешествующая среди одежды, то уже можно не беспокоиться насчёт внешнего вида. О Господи. А если это открытка, и она выглядит ужасно, как мне реагировать? Я сомневаюсь, что смогу изобразить радость. Мысли в голове сменяют одна другую с бешеной скоростью. И тут он подходит и кладёт объект рядом с моей левой рукой. Какой-то флакончик. Я раздумываю несколько секунд, прежде чем взять. Ну конечно. Если не до прогулок, то можно привезти то, что есть под рукой. Шампунь из отеля. А где, интересно, гель для душа и кондиционер? Обычно их тоже дают. В четырёхзвёздочных отелях точно должно так быть.

- Кое-чего не хватает.

- Да, я использовал остальное. Гель не особо пенился, так что требовалось больше, и кондиционер оставлял желать лучшего.

- Какая незадача. Надо оставить отрицательный отзыв.

- В остальном сервис там на высоте, так что я прощаю это, и к тому же они сориентировали меня, где найти одну конкретную футболку.

- Купил себе футболку?

- Не совсем себе.

Эдвард вытаскивает из сумки ещё и белую майку. Я разворачиваю и сомневаюсь, что надену её вне дома. Она почти неприличная. Нет, не майка, а надпись чёрным по белому. Сохраняй спокойствие и отвали. То есть смысл фактически в том, что кто-то, кто меня увидит, должен заранее отвалить.

- Это аналог запретительного судебного приказа?

- Ого, какие слова ты знаешь.

- Когда отец коп, это вроде и не странно.

- Что-что? - спрашивает Эдвард, типа напрягшись или просто напрягшись, без всякого «типа». - Что-то мне подсказывает, что это не шутка шутки ради.

- Так и есть. Никаких шуток.

- Так… Он коп в патруле или коп в том смысле, что детектив?

- А что в твоём понимании лучше?

- Не знаю. Ты меня чертовски смутила. Ты первая моя девушка, у которой папа полицейский. Наверное, лучше, чтобы меня никто не арестовывал. То есть чтобы он нормально отнёсся ко всему этому, - Каллен показывает на меня и на себя. - Хотя тебе уже есть восемнадцать, ты достигла возраста, когда можно, так что вроде у него не должно быть оснований. Если только он не выдумает что-то намеренно.

Я отбрасываю майку в сторону и передвигаюсь ближе, вроде бы желая лишь этого, но, видимо, это не совсем так, потому что я не препятствую, когда руки Каллена притягивают меня на колени. Он обнимает ещё немного влажными руками, забираясь ладонями под одежду со стороны спины.

- Он детектив, но это не распространяется на семью и личную жизнь домочадцев.

- Это что же получается, ты не единственный ребёнок в семье?

- Нет, единственный.

- Тогда что, у твоей мамы есть личная жизнь, отдельная от отца? Они разведены?

- Нет! Что это ты придумал? - почти кричу я. Самым большим моим страхом всегда было то, что они расстанутся, и мне придётся жить на два дома, вечно делать какой-то выбор между родными людьми и бояться обидеть одного или обоих. У некоторых одноклассников родители разводились в разные годы, и это было хреново. Я уже закончила школу, так что это вроде как должно перестать меня беспокоить в той степени, что прежде, но ничего подобного. Иногда я всё ещё думаю об этом. Что вот я далеко, и мне могут не рассказывать всего. Теперь, когда я строю свою жизнь.

- Ничего я не придумывал. Ты сама выразилась так. Личная жизнь домочадцев. Во множественном числе. Извини, что расстроил, Белла. Я не хотел, - он прислоняется лбом к моему. Прислоняется так плотно, что задевает свои носом мой, и мне становится жарко из-за горячего дыхания, распространяющегося по коже лица, и близости тела. - Я, правда, не хотел.

- Я тоже не хотела кричать.

- Да ты и не кричала. Вот когда мы расставались с Жизель, она... Зря я это начал.

Фактически Каллен говорит последнюю часть фразы немногим раньше, но я отодвигаюсь и встаю с кровати. Я плохо себе представляю, что осталась бы сидеть так, как сидела, когда он в одном полотенце, да ещё и поднял тему прежних отношений. Их не стереть, конечно, и закончились они лишь недавно, но если у него там что-то живо, то лучше бы, наверное, знать, а не засовывать голову в песок. Если что, будет непросто или даже хреново, но при необходимости вернёмся исключительно к рабочим отношениям. Я сажусь за стол.

- Но ты уже начал, так что...

- И хочу закончить на этом. Это не к месту.

- А завтра или в какой-то другой день будет больше к месту?

- Нет, не думаю, - Эдвард проводит рукой по мокрым волосам и потом вытирает руку о полотенце суетливым движением. Я бы не сказала, что есть смысл так нервничать из-за меня. Всё-таки вряд ли у него прям бешеная тяга или привязанность, и он не сможет, если что, без меня ни дня. Смог же, пока был в отъезде. Не понимаю я этого надрыва.

- Тогда, быть может, мы...

- Поговорим о том, что я не робот, которого можно запрограммировать что-то там отключить и перестать думать о человеке или заботиться о нём? Да, я согласен поговорить об этом. Давай сразу проясним, что со мной не получится запретить мне общение с кем-либо. Если я захочу, то буду общаться с человеком, нравится это кому-то или нет. В данном случае тебе.

- Ты общаешься с ней?

- Пару раз за эти дни общался, да. Сообщениями.

Ну конечно. Что тут удивительного. Бывшие иногда остаются друзьями. Не сталкивалась с этим лично, потому что не испытываю потребности в общении с Джейком, но у других людей всё может быть совершенно иначе. И бывает чаще, чем кажется. Теперь я знаю. Мужчина, с которым у меня есть определённые отношения, контактирует с бывшей, о чём-то ей да рассказывает или спрашивает у неё про её жизнь, но чётко даёт мне понять, что это лишь его дела. И так и есть. Потому что я и не собиралась просить его вычеркнуть кого-то насовсем. Но как тогда? Быть с ним и понимать, что вот сейчас или чуть позже он может позвонить ей, или она позвонит ему, и молчать в сторонке? Всё было проще, когда я являлась лишь партнёршей. Я бы не думала о себе, как о девушке, что вроде наделяет новыми правами, и о том, что есть ещё бывшая, у которой они тоже недавно были и, может, ещё частично сохраняются. Я бы просто сидела тут наедине с собственными мыслями, а он бы делал, что хочет, и в личном плане на мне бы это никак не отражалось.

- Пару раз это два сообщения?

- Нет, Белла, - он смотрит в мои глаза, не отводя взгляд. - Это на протяжении двух дней, но не весь день. Мне просто было нужно... Я лишь хотел узнать, получилось ли у неё с одной вещью.

- И ты узнал?

- Она пока сама не знает. Потребуется время.

- Тогда подождём.

- Слушай, если ты злишься, то это нормально. Чувствовать злость нормально.

- Я не злюсь. Я просто не знаю, как со всем этим быть, но если тебе нужно и важно поддерживать эту... связь, то ладно.

Эдвард молча встаёт, подходя к сумке и находя в ней пижамные штаны. Его размышления, если таковые вообще были, не длятся сильно долго, когда он стягивает полотенце и остаётся полностью голым на несколько мгновений, прежде чем натянуть штаны. Я не отворачиваюсь, несмотря на свои эмоции, при которых вроде хочется злиться, а не любоваться телом, но это Он, а я всё равно скорее сконфужена, нежели зла, потому и смотрю. Логично, правда? Он разогревает еду в микроволновке и раскладывает по тарелкам. Всё ещё в молчании, не спрашивая, хочу ли я есть. Я уже хочу, после таблетки стало получше, поэтому просто встаю, чтобы взять себе вилку. Не моя очередь что-то говорить. Я сказала всё, что казалось самым необходимым. Он совершает глубокий вдох по прошествии определённого времени.

- Да, наверное, у меня ещё есть связь с Жизель, но между мной и тобою другая связь. Сейчас ты моя девушка, а я твой мужчина. И должен сказать, если мы вместе, то я не буду спать где-то на полу независимо от того, ссора у нас сейчас или нет.

- Ты говоришь, как Ричард.

- Нет, я говорю, как мужчина, которому как-то раз сказали, что надо спать вместе с девушкой, даже если ты с ней поругался, и если начала всё она, тоже. И, может быть, к той фразе из сценария про диван я малость также причастен.

- О, - я слишком громко опускаю вилку на край тарелки и сама словно подпрыгиваю от звука, но главным образом пытаюсь понять, насколько услышанное является правдой. Эдвард ещё не смеётся и даже не улыбается самую малость, значит... - С каких пор ты ещё и сценарист?

- Я поучаствовал лишь малость. Моего имени не будет в соответствующей графе в титрах. Мне далеко до сценариста. Меня могли бы и послать вместе с моими правками, идущими из головы, или напомнить, кто я есть официально, но что-то да взяли. Не всё. Слушай, я не американец, но у вас скоро День независимости. Есть что-то, чем ты хочешь заняться, или место, куда пойти?

Я живу в Лос-Анджелесе уже больше года. Мы приехали, когда мне было около девятнадцати. По прошлому году я достаточно знаю о том, где проводят праздник местные жители, о самых разных вариантах от парка и пляжа до фестивалей и ценовых расценках на посещение. Мы отмечали в парке, слушая различных музыкантов и наслаждаясь вкусной едой, пока уже по темноте не переместились в порт ради праздника фейерверков на воде. Я буду счастлива повторить программу или остаться на салют в парке, с Калленом рядом это особенно запомнится, но сомнительно, что быть среди простых смертных ему будет хоть сколько-то комфортно. Любой может узнать и поднять шум, что тут звезда.

- Скорее всего, я пойду с подругами.

Он говорит чётко и ровно, но его губы слегка подёргиваются, а правая рука, освободившись от вилки, сжимается в кулак поверх столешницы. Это так Эдвард злится? Я ещё не особо знаю, как он выглядит в подобные моменты. Его герои с экрана сейчас не в счёт.

- Почему?

- Подозреваю, мы по-разному проводим некоторые дни вроде праздников. Для меня это общественное место, и там присутствуют тысячи других людей. Тысячи чужих людей. И вряд ли ты...

- Я не могу.

- Что вполне понятно, учитывая всё. Наверное, есть какая-нибудь вечеринка, чтобы ты мог пойти. Вечеринка для вашего круга.

- Да, такая есть, - он слабо кивает, соглашаясь, - но я уже отклонил приглашение. Сказал, что не пойду.

- А передумать Эдварду Каллену нельзя?

Если уж нельзя, зачем всё это? Зачем быть Эдвардом Калленом и не пользоваться определёнными привилегиями?

- Передумать Эдварду Каллену можно. Ему можно всё.

- Так уж и всё?

- Ну не всё, - ухмыляясь, он встаёт, чтобы обойти стол и приблизиться к моему стулу с другой стороны, - но наконец поцеловать свою девушку, надеюсь, можно.

- Думаю, она не против.

Я сама поднимаюсь навстречу, и Каллен притягивает меня вплотную к своему телу. Его руки вмиг оказываются под майкой, тёплые, сильные и жаждущие, а мои скользят от обнажённой груди вверх к шее. Я не могу думать, я просто хочу. Очень хочу. Щетина колется, царапает кожу, но я всё равно хочу, чтобы он продолжал и не останавливался. Он подталкивает меня в кровати и размещается между моих ног. Без давления, просто так. Приподнимая голову, там самым отрываясь от губ. Щетина колет и ладонь, когда я провожу по щеке в желании вернуть его обратно.

- Не слишком ли? Может, сначала побриться?

- Зачем?

- Чтобы не было больно. Я обычно не хожу так. Вот.

Ну да, вне экрана он вроде всегда чисто выбритый, с идеально гладким лицом, но я как-то не задумывалась о том, почему он настолько щепетилен в реальной жизни. На экране он представал с щетиной раза два или три, а в остальном... Это из-за его девушек, или они ни при чём, и это личный выбор?

- Меня не смущает, если теперь всё будет вот так.

- Вряд ли. Ричард как-то ещё не был замечен в таком безобразии, - хоть в том и нет нужды, напоминает Эдвард, - Френсис увидит и сразу выдаст бритву. Лучше убрать всё самому и не позориться.

- Нет тут ничего позорного. Наоборот. Для меня наоборот. Твоя щетина... Она сексуальна, - ну вот, я это сказала и ещё жива. - Как и ты сам.

- Считаешь меня сексуальным?

- А кто не считает?

- По логике те, кто без понятия о моём существовании, и у кого другие вкусы. Невозможно нравиться всем.

- А ты хочешь нравиться всем? - спрашиваю я, слегка ёрзая под Калленом. Не так и просто вести разговоры о философских материях, будучи в столь двусмысленном положении. Он явно раздумывает над ответом, потому что ещё молчит, а взгляд направлен немного мимо меня. В сторону моего правого плеча. - Хочешь, да?

- Хотелось бы, но я понимаю, что никогда не выйдет.

Мы целуемся снова, Эдвард проводит языком по моей нижней губе, прежде чем наши языки шумно соприкасаются. Рецепторами ощущается вкус соуса от спагетти, и я дотрагиваюсь и сжимаю член через ткань, совсем не думая, ведомая лишь импульсом, пока голову не прошибает мысль, что, наверное, я это зря. Как там говорят в фильмах, а может, и в жизни? Возбудила, не дала, а значит, продинамила. Я не смогу дать сейчас, а как-то иначе...

- Я случайно.

- Да, знаю. Всё нормально, Белла, - он отодвигается и просто ложится рядом. - Было бы приятно заняться сексом, но секс для меня не первостепенен. Чтобы ты знала, мне не каждый день хочется. А вот тебе… Ты моложе, и, вероятно, ты хочешь чаще. Мы можем поговорить об этом.

- Как бы не о чем говорить, - я ощущаю прикосновение широкой тёплой руки под майкой. Каллен опускает ладонь без дальнейших действий. Она только граничит с кожей, поднимаясь и опускаясь в такт дыханию. Нетрудно ощущать ещё и это. - Я не хочу чаще просто потому, что я моложе. Я не бегала к парню каждый день, чтобы заняться сексом. У меня и другие заботы были.

- То есть вы могли не видеться по несколько дней?

- Да, порой так и было. Тебя это удивляет?

- Да нет. Хотя, может, и да. Ведь если любишь кого-то, то хочешь видеть его каждый день и проводить с ним максимум времени. У вас же как будто иначе было.

- Иначе и было. Просто я… - я не любила его и наполовину так, как тебя. Я вообще не любила его. Это крутится в мыслях, но без намерений сказать вслух. Если сказать, неизвестно, что будет дальше. То есть я не жду взаимности, конечно, но если Каллена это вообще не порадует и не польстит ему, то он, наверное, может и отдалиться. Он поймёт всё, подумает и поймёт, и нужна ли ему девчонка, которая встречалась с кем-то скорее для галочки, желая в то же самое время другого человека?

- Просто что?

- Просто я думала про Лос-Анджелес уже тогда и не хотела всерьёз сближаться.

Я, и правда, не хотела, но не из-за Лос-Анджелеса, хоть и говорю так. То есть, наверное, мы с Джейком могли бы быть вместе и сейчас. И без грандиозной истории любви. Но глобально я не видела себя с ним. Он был скорее другом, чем партнёром мечты.

- А со мной ты хочешь сближаться? - спрашивает Каллен, и, честно говоря, его губы словно надуты, как у обиженного мальчика. Он приподнимается, смотрит на меня пристально, и я стараюсь не улыбаться, пусть он и выглядит комично прямо сейчас.

- По-моему, мы уже близки. Мы работаем вместе и не только работаем.

- Ещё есть к чему стремиться. Если только тебе не ближе та твоя модель отношений. Вроде встречаться, но не встречаться по несколько дней, хотя ты и твой парень живёте в одном городе, и никто из вас двоих не уехал куда-то по делам. Съёмки однажды закончатся, но мы, я уверен, будем вместе. Ты же планируешь остаться в Лос-Анджелесе?

- Да... - я поворачиваюсь на правый бок, протягивая руку к груди Каллена. - Наверное, да. Не знаю, как будет с работой дальше.

Эдвард моргает и теперь, когда я тоже лежу лицом к нему, перемещает руку мне на спину. Кончики пальцев упираются в изгиб позвоночника.

- Я тебе помогу. Я могу познакомить со своим агентом, или мы найдём тебе другого. В Лос-Анджелесе их точно больше двух.

Я раздумываю над этим несколько мгновений. Раздумываю, хоть и не должна. На самом деле было бы прекрасно иметь агента, который знает о проводимых кастингах, может предложить разные варианты на выбор и согласовать условия, с агентом всё становится наверняка проще, но это всё щекотливая ситуация. Я не хочу, чтобы тот или иной человек посчитал, что меня ему навязывают, и, может быть, согласился только из-за Каллена и его статуса. И как это отразится на нём самом, если он приведёт какую-то девчонку, которую ещё никто нигде не видел, и захочет, чтобы ею занялся работающий с зарекомендовавшими себя актёрами и актрисами агент? Это всё так себе. Снова обслуживать посетителей в кофейне не лучше, но и использовать отношения ради работы... Я не знаю.

- Не пойми меня неправильно, я была бы рада, будь у меня агент, но, быть может, надо подождать, пока не выйдет фильм. После всё может сложиться правильно.

- Правильно это как? Что ты имеешь в виду?

- Если кто-то захочет сотрудничать со мной сам, когда у меня уже будут определённые деньги, чтобы оплатить человеку его работу.

- Кто-то сам и захочет, Белла, - Каллен хмурится, и, по-моему, он не совсем понимает всю полноту ситуации. - Только сначала о тебе должны узнать. О том, что у нас фильм, и что ты снимаешься в нём со мной.

- И я об этом, но я не уверена, что хотела бы, чтобы ты или кто-то ещё на твоём месте рассказывал обо мне, когда разные вещи пока не могут быть подтверждены на деле. Пока нет фильма, всё так и есть. И позволить себе агента по материальным соображениям я до тех пор не могу. Ты же понимаешь?

- Да. Я тоже был сам по себе когда-то. Без агента. Я понимаю и принимаю твоё отношение ко всему, то, как ты думаешь и настроена, но нет ничего постыдного в том, чтобы принять помощь. То есть ты можешь изменить свою позицию, и мы можем в любой момент вернуться к этому разговору, Белла. Идёт?

- Идёт. Я помою посуду и пойду в душ.

- Я тоже могу помыть. Руки у меня вроде из того места растут, - чуть ли не торжествующим голосом изрекает Каллен, когда я выскальзываю из его объятий, уже направляясь к столу, - серьёзно, мне не трудно.

- Да и мне не в тягость, но ты можешь выбросить контейнеры в мусорку. Она...

- Она в ванной. Я в курсе. Я внимательный в этом плане и знаю в том числе и то, где основная мусорка на территории. Кстати, я сам выкидываю туда свой мусор. Не ассистентка или кто-то вроде.

- О, ну это... - я представляла себе иное. Что у него в трейлере кто-то убирается, поддерживает порядок, вытирает пыль, возможно. Хотя при мне Эдвард ни разу не мыл полы вечерами, а полы-то там всегда визуально чистые. Так что, наверное, кто-то да занимается этим вместо него. Но всё равно, если он в чём-то хозяйственный и может справиться сам, это отрадно и приятно слышать. Мои родители разделяют домашние обязанности, и, честно говоря, не хотелось бы быть с каким-нибудь недотёпой, который даже наложить себе еду не может. - Ты молодец.

- Я стараюсь.

Я заканчиваю с посудой и беру с собой в ванную всё необходимое. Сегодня-то я уже не одна, и после всего сказанного о моём состоянии выйти в одном полотенце будет неуместно. Когда я появляюсь обратно в комнате, Эдвард лежит в кровати на животе, и выглядит он неподвижным, то есть спящим, обнимая подушку руками. Так, ладно. И как мне быть? Перелезть через него? Это вроде не совсем правильно и хорошо. Вот зачем ему такие длинные ноги? Рассуждаю так, будто он сам выбрал отрастить их подобно волосам. Выключив свет, я подхожу к кровати, и тут-то Эдвард и говорит:

- Я не сплю. Точнее, почти не сплю. Но в Нью-Йорке плюс три часа. Я вот думаю, я теперь в пять утра проснусь? - он поворачивается и убирает ноги в сторону. - Давай уже, забирайся под одеяло, - я благополучно пробираюсь на своё место у стены. - Мне уходить пораньше, пчёлка?

- Наверное. Если тебе что-то там нужно у себя в трейлере.

- Да вроде нет. В сумке есть ещё одежда, и она не грязная, а меня из персонала сегодня никто не видел, чтобы завтра думать, что я, допустим, в тех же вещах.

- Тогда необязательно уходить, - шепчу я. - Наверное, необязательно.

- Стало быть, и за руку взять будет можно?

- Где-то незаметно, наверное, да.

- Классно, - судя по звучанию голоса, Каллен как будто очень рад и улыбается в своей обычной манере. Когда вроде бы не происходит ничего сильно значительного, но для человека это наоборот очень значительно, и вообще он даже ждал, когда это случится. Если вопрос заключался только во времени. - Доброй ночи, Белла.

- Доброй ночи, Эдвард.

Он прикасается к моей левой руке, прежде чем очень быстро заснуть. Это понятно по дыханию, которое становится иным. Спустя несколько совместных ночей я уже разбираюсь в разнице. Если оно тихое и спокойное, значит, спит. Он не обнимается сегодня, но и ладно. Не всегда же обниматься. В какой-то миг, заснув, я просыпаюсь от звуков возни. Иначе и не скажешь. Каллен задевает меня ногой или рукой, это трудно определить, когда спросонья видишь лишь темноту. Ещё темно, очень темно. Это необязательно означает, что до рассвета часов шесть, но в восьмом часу утра уже светло. То есть сейчас ещё точно не семь. Неужели он действительно проснулся во столько, во сколько и прогнозировал?

- Чёрт, - он чертыхается и дрыгает, по-моему, ногой, - чёртово одеяло.

- И чем оно тебе не угодило?

- Чёрт, ты напугала. Ты не спишь что ли?

- Минуту как уже нет.

- Извини. Просто нога запуталась. О, наконец-то. Засыпай снова, а я просто полежу тут. Может, смогу тоже уснуть. Но я не буду бродить. Честное слово.

- Схожу кое-куда, раз уж проснулась.

- Сходишь в туалет. Можешь называть вещи своими именами. Это естественно.

- Сейчас слишком поздно или рано для этого всего, - произношу я, спуская ноги вниз, достаточно привыкнув к темноте, чтобы различать, где край кровати. - Скорее всего, всё-таки рано. Для такого разговора.

- Около шести это рано?

Я только молча тащусь в ванную, не включая нигде свет. Я и так соображаю, где и что, способная прикрыть дверь и во мраке. Всё-таки этот трейлер уже знакомое место. Потом мне снова удаётся заснуть почти вплоть до восьмичасового будильника. Я потягиваюсь, вдыхаю очевидный запах кофе, витающий в воздухе, а рядом со мной никого. То есть в кровати я одна. Но не в трейлере. Каллен что-то там делает, но он стоит спиной ко мне у стола, так что я не вижу, что именно. Лишь слышу звуки ножа. Они тоже как бы бодрят. Я жду, чтобы они прекратились. Будет хреново, если Эдвард Каллен поранится или, ещё хуже, отрубит себе палец. Становится тихо примерно через минуту или полторы. Каллен откладывает нож, а значит, спросить уже можно.

- Привет. Что ты там делаешь?

- Привет. Разрезал бейглы. Ещё нашёл у тебя в холодильнике мягкий сыр, можно намазать им. Ты была в магазине на днях?

Я встаю и отключаю ненужный будильник. Эдвард подходит ко мне, полуобнажённый и бодрый, и я немного отворачиваюсь, чтобы зевнуть, прикрыв рот ладонью, но Эдвард всё равно проводит по моим волосам левой рукой. Есть вероятность, что его не смущает то, что я ещё сонная.

- Да, была. Рядом с кафе, где мы снимались, есть магазин, но бейглы из кафе. Позавчерашние. Уверена, они уже так себе.

- Ничего такого, с чем не справилась микроволновка. Двадцать секунд, и готово. Как ты себя чувствуешь?

- Хорошо, - я обнимаю его, немного касаясь кромки пижамных штанов. Я бы коснулась и ниже на самом деле, прямо под тканью, но лучше, наверное, воздержаться. - Я быстро в ванную, а потом намажу сыром.

- Ты что, не доверяешь мне такую ерунду? - он кажется почти оскорблённым, но в то же время лукаво улыбается. - Я сам, Белла.

- Ну ладно, - только и отвечаю я. Ему тридцать три, он взрослый. В его-то годы он определённо должен уметь заботиться о себе и без девушки или мамы. Да, в плане еды существует доставка, и даже завтракать можно вне дома, но он, как я предполагаю, так не делает. Иначе было бы много таких фото, где он регулярно выходит на улицу по утрам, чтобы просто пойти поесть.

Мы едим, когда я заканчиваю приводить себя в порядок и одеваюсь в привычные шорты и лёгкую рубашку, собирая волосы в низкий хвост, чтобы было не так жарко. Через открытое мною окно периодически слышно голоса в отдалении, как признак того, что жизнь на студии начинает бурлить, но они не так очевидны по сравнению со стуком в дверь соседнего трейлера. Кто-то однозначно ищет главную звезду, может быть, уже думая, что он снова пропал. Эдвард и ухом не ведёт и просто продолжает пить свой кофе. Стук раздаётся ещё дважды, и я спрашиваю:

- Ты не хочешь посмотреть или хотя бы проверить телефон? Может, есть пропущенные вызовы.

- Нет, он же здесь, - Эдвард имеет в виду, что его сотовый лежит у нас обоих перед глазами. - Звук включён.

- Тогда посмотрю я.

Я действительно встаю и иду к двери трейлера, чтобы установить, что к чему. Если Каллена ищут молча, то стоит дать знать, что он жив, здоров и никуда в этот раз не запропастился. Иначе всеобщей паники наверняка не избежать. Оказывается, к нему стучится Джессика. Может быть, её послали убедиться, что он встал, или, может, дело в том, что сегодня он не звонил по поводу еды. Я смотрю на Каллена, он смотрит на меня, но просто жуёт, будто доверяя мне разобраться самой, раз уж я так решила. Девушка поворачивается лицом ко мне. Чисто по-человечески будет жаль, если она пойдёт куда-то, и там её спросят о нём, а ей будет нечего сказать. Но стоит мне раскрыть, что он здесь, она наверняка задумается о том, с чего вдруг он у меня, а не у себя, и может ли это снова быть просто визитом ради какого-нибудь вопроса. На этот раз утренним, а не вечерним, как было перед моей встречей с Наоми. Просто коллеги-актёры ходят друг к другу или созваниваются с самого утра, чтобы обсудить сцену и то, как лучше всё сделать? При нормальных отношениях может быть. У нас с Эдвардом нормальные отношения теперь, в том числе выглядят такими, надеюсь, и со стороны. Однако я не уверена, что это достаточно веское основание для того, чтобы он был здесь в настолько ранний час, когда раньше не был замечен ни в чём таком. В том числе и том, чтобы не звонить ассистентке в намерении заказать завтрак.

- Мисс Свон. Доброе утро. А вы не знаете, где мистер Каллен? По моим данным, он должен был вернуться вчера поздно вечером. Он обычно связывается со мной по утрам. Но сейчас не открывает дверь.

- Доброе утро. Мистер Каллен здесь. И он уже вроде поел, - удивительно, как я не запинаюсь. - Не хочешь зайти? У меня есть кофе и печенье. У тебя наверняка впереди целый день.

- Да, сегодня да. Но я не голодная. Извините, мисс Свон.

Джессика уходит, а я закрываю дверь. У меня на глазах Эдвард застёгивает самую верхнюю пуговицу на рубашке, и, кроме того, на нём уже джинсы, а не пижамные штаны. И ещё он не закончил с едой. Любопытно, с чего это вдруг. Отыскал что ли плесень на бейглах? Или вспомнил что-то срочное?

- Ты оделся?

- Давно не одевался с такой скоростью. Я подумал, что она может и согласиться на твоё гостеприимное предложение, и тогда я бы предстал перед ней полуголым, а в обычной жизни я всё-таки не сторонник обнажаться так перед незнакомцами.

- По-моему, ты практикуешь всё это на довольно регулярной основе, - бездумно выпаливаю я, а может, всё-таки подумав. Ведь я много размышляла о подобном прежде. Как Эдвард Каллен воспринимает «секс» с кем-то в кадре, как чувствует себя в связи с этим, и возбуждается ли с партнёршей, если она довольно красива, несмотря на свою и её личную жизнь. Как даётся ему всё это, и что потом. То есть как они общаются впоследствии, если что-то да становится ощутимым. Делают вид, что этого не было?

- За деньги да, но не бесплатно, - малость огрубевшим голосом отвечает он, протягивая руку за оставшейся половиной бейгла, - и, кстати, это отнюдь не сексуально. Изображать секс на камеру. Это неловко и подчас стыдно. В той же комнате ещё куча народу, и ты думаешь разное. И где-то там ещё ходит координатор интимных сцен. Всё это ни капли не возбуждающе.

- Значит, ты не...

- Конечно, нет. Никогда. Мысли только о том, чтобы поскорее всё завершить. В реальности мысли-то иные, вот. Ну... пойдём?

- Да.

Мы выходим из трейлера вместе. Не за ручки, ничего такого, но вдвоём. Без всякого интервала во времени. Да и в течение дня Эдвард касается моей руки вне кадра лишь один единственный раз. Рядом постоянно кто-то да находится, если и не режиссёр с оператором, то обслуживающий персонал, отчего Каллен урывает момент, только когда подаёт мне красное яблоко в обеденный перерыв, взяв фрукт из общей вазы. Да и вообще в последующие дни я лишь дополнительно убеждаюсь, что съёмочная площадка не является тем местом, где можно уединиться и спрятаться от людей где-то в стороне. Ну да, с Жизель Эдвард притаился у шатра-столовой, но они ведь не целовались и не обжимались, и пробыли там, как я думаю, не более трёх минут. Приходится навёрстывать вечерами, то есть не приходится, ведь я хочу навёрстывать, но нам всё ещё доступны лишь поцелуи. Много поцелуев, если честно. Сразу как остаёмся наедине спустя много часов. И потом неоднократно в течение вечера и перед сном. Эдвард утащил свою сумку к себе на следующий же день после возвращения, оставив только необходимое и вернувшись обратно с незначительным количеством других вещей. И ещё он принёс все продукты из своего холодильника, и, кроме того, по утрам и вечерам Джессика теперь стучится ко мне, а не в трейлер Каллена. Наверняка ей понятно, что к чему. Но среди персонала никто не шепчется. По крайней мере, ни в один из дней я ни разу не слышала, чтобы при моём приближении кто-то резко замолкал, переставая общаться с другим человеком.

- Я уже должна...

- Ещё минуту, - прижавшись вновь, Эдвард целует меня в шею. Я провожу рукой по его волосам, взъерошиваю их, а он немного гладит левый бок под моей свободной туникой, прежде чем отодвинуться, не убирая ладони. - Зачем вам встречаться так рано?

- Затем, что в парке всё начинается в два.

- Я понял, но салют-то только в девять. За семь часов до него можно устать так, что он уже станет не нужен.

- Уверена, мы не устанем, и он будет нам нужен в любом случае. А у тебя когда твоё мероприятие? - уже вставая, спрашиваю я. - Тебя ждать тут, или ты заснёшь где-то в гостях? Не знаю, возможно ли подобное. Чтобы хозяин разрешил остаться.

- При необходимости хозяин будет рад вызвать машину, но мы же не вот прям друзья, чтобы мне предоставили штаны для ночёвки и запасную зубную щётку. В любом состоянии путь только один. К себе домой. Меня ждут к восьми. А потом можно уйти в любой момент. Но не слишком рано, а то не поймут.

Я внимательно слушаю и одновременно заканчиваю со сборами. Точнее, убеждаюсь, что взяла с собой всё, что может понадобиться. Деньги, пустую бутылку для воды, ведь с полными по правилам приходить нельзя, антибактериальные салфетки и средства гигиены. Целый список ограничений я изучила заранее, но основная часть запретов не имеет ко мне никакого отношения, потому что я не курю, не пью, не владею скейтом или роликовыми коньками, и у меня нет собаки, которую я вознамеривалась бы выгуливать без поводка среди тысяч людей. Да и к хлопушкам с бенгальскими огнями в целом я тоже равнодушна.

- Ну... вроде я всё. Собралась в смысле. Передавай привет Крису Эвансу. Хотя он не поймёт. Ты идёшь к себе?

- А остаться тут нельзя? - Эдвард лежит в моей кровати, закинув правую руку за голову. Он потягивается, отчего его майка ещё задирается и обнажает кожу в нижней части живота. - Я бы остался.

- Это уже будет как-то...

- Да, ты права. И к тому же мне тут нечем заняться. Не сценарий же наш читать в самом деле, - Эдвард встаёт, и расстояние между нами сокращается до минимального, когда он подходит и поднимает руку к моим волосам, прежде чем поцеловать меня в левый висок. - Пойдём. Где вы встречаетесь?

- В метро. Меня отвезут только до ближайшей станции, дальше я сама.

Я запираю дверь своего трейлера, когда Эдвард выходит после меня. Он идёт к себе, а я сажусь в автомобиль. Мы с Розали и Элис встречаемся там, где и собирались, и, выйдя из подземки на смежную с парком улицу, проходим через тщательный досмотр на пункте контроля. Всё очень серьёзно и включает в том числе и обыск нас самих, а не только просьбу показать содержимое сумок. Розали, как всегда, в своём репертуаре. По пути к информационному навесу она замечает, что даже знаменитость наверняка бы ощупали всю с ног до головы, и я невольно улыбаюсь. Да, наверное, всё так и было бы. Ведь безопасность превыше всего. Элис берёт программу праздника и оставляет наши электронные адреса, чтобы получить в подарок тематическую бандану. Элис принимается указывать и мой ящик, но я останавливаю её.

- Не надо писать мой.

- Почему? Из-за работы? Тут нигде не будет сказано, что он твой, да и кому понадобится вникать. Здесь тысячи человек. Кто спустя годы годы задумается, что Изабелла Свон когда-то отмечала День независимости в толпе и оставила свою электронку? Не протестуй.

Элис заканчивает записывать и передаёт мне бандану. Я убираю её в сумку, потому что не очень хочу надевать. На самом нижнем уровне парка дети резвятся на площадке, а рядом установлена информационная табличка. Она гласит, что здесь плохо будет видно фейерверк, с рекомендацией переместиться выше, когда настанет вечер. Мы устраиваемся прямо на траве поблизости от сцены, где в течение всего дня будут выступать диджеи и музыканты, но сначала покупаем напитки, состоящие из воды с большим количеством фруктов. Всё это готовят прямо здесь и в неограниченном количестве, однако я не собираюсь тратить свои деньги снова и снова. Тут можно бесплатно набрать воду из цистерны. Надо только её поискать.

- Как дела в эти дни? - спрашивает Элис, смотря на меня из положения лёжа, расположившись слева в своём костюме из шаровар и легкой майки на бретелях. На подруге солнечные очки, так что на самом деле я затрудняюсь сказать, куда она точно смотрит. В сторону моего лица или не совсем. Это может быть вопрос и про месячные, но вряд ли.

- Нормально.

- Это не ответ. Это какое-то односложное слово.

- В нём три слога, не один, - поправляю я. Стакан с напитком из манго стоит у меня между ног, и я на всякий случай держу его рукой. - В общем-то ничего нового. Всё то же самое. Грим, причёска, макияж, одежда, дубли, иногда два или три для одной сцены, но редко. Хотя я совсем перестала спотыкаться о провода. Это вроде достижение.

- Знаешь, что я думаю? Что ничего нового и не будет до того дня, когда у вас назначена съёмка первой сцены с поцелуем, - вставляет Розали, сидя справа. Она без очков, потому что солнце ещё на неё не светит, и вот насчёт Розали у меня сомнений нет. Она точно взирает в мои глаза. И ей не помешало бы моргнуть хоть раз. Как долго человек может не моргать? - Это же скоро, скорее всего. У вас, наверное, и разговор будет, как и что, и кто как, и кто куда... Между собой и в присутствии этого... Как он там называется? Что-то связанное с интимными сценами. Советник? Инструктор?

- Координатор, Роуз, и про «кто куда» говорить, думаю, не потребуется, - может, и вовсе обойдётся без разговоров. В смысле мы... Я и Каллен... Мы ведь и так в курсе, как целовать друг друга. Но Лоуренсу это вряд ли объяснишь. Я уж точно не стану пытаться.

- Да, пожалуй. «Кто куда» больше относится к сексу. Но у вас ведь не ожидается ничего такого.

- Так, ну всё. Достаточно. Я влюблена, но я не какая-то... липучка. Я знаю своё место. Давайте лучше о музыке поговорим.

Спустя время, когда в горле пересыхает, я встаю размять ноги и нахожу ту самую цистерну с водой, а также немного фотографирую. Детей, резвящихся в фонтане кто прямо в одежде, а кто в купальниках и плавках, палатки с едой, мужчину у мангала с двухметровыми шампурами, парней, которые кромсают свежие кокосы, чтобы сразу делать из них десерты. А ещё попкорн на любой вкус и цвет, и про цвет я в буквальном смысле.

Привет. Что там интересного? Уже многолюдно?

Привет. Нет, пока нормально. А ты чем занят?

Читаю кое-что. Ничего особо значительного. Может, сфотографируешь что-нибудь и пришлёшь?

Уже.

Я скидываю снимки на ходу, направляясь обратно медленным шагом мимо незначительных очередей к двум-трём палаткам. Каллен присылает ответ, когда позади остаётся палатка с напитками, а впереди торгуют мексиканскими блюдами.

Можешь купить мне пакет с голубым и розовым попкорном? Но если ты уже ушла далеко, то и ладно, не возвращайся. Обойдусь без вредятины.

Я ступаю обратно и, отстояв короткую очередь, беру два пакета, а не один. Но Каллену не говорю. Интереснее будет просто отдать.

Да, я думаю, что обойдёшься.

Я сейчас расплачусь.

Я тебе не верю. Мне пора.

Ладно. Береги себя.

По возвращении к девчонкам я вижу, что они уже обе лежат. Рядом ещё есть место, но мне уютнее сидеть. Они притворно обижаются, что у меня, как обычно, нет энтузиазма фотографироваться, так что я соглашаюсь на пару снимков. Но скорее на пять. Они поправляют на мне бандану, которую я всё-таки надеваю во избежание солнечного удара, а где-то в пять часов, когда в парке становится совсем много людей, Розали и Элис уходят за едой, оставляя меня сторожить наше место. Я легко могу поверить, что если уйти всем, то оно недолго будет пустовать. Я листаю новости кино и кастингов, пока девочек нет. Скорее всего, повсюду уже стало ещё больше очередей, чем было часа два назад, а значит, нет смысла ждать, что они принесут поесть довольно быстро. Я не особо голодна. Это просто констатация факта. Ничего особо интересного лично для меня среди новостей не обнаруживается. Разве что за исключением кадров с Райаном Гослингом из его будущего фильма. Гослинг довольно нравится мне, как актёр. Он не Эдвард, конечно, но и не посредственность. Наконец Элис и Розали возвращаются с буррито и большой бутылкой колы. Роуз рассказывает о причудливых рукомойниках, которые видела и я, когда ходила в туалет, пользуясь устройством, чтобы помыть руки мылом из встроенного диспенсера. Всё просто и гигиенично. Поев, мы гуляем по парку, по всем его уровням по очереди, везде звучит разная музыка, причём происходящее на одном уровне не слышно на другом. Некоторые люди присоединяются к танцу под звуки сальсы, а мы просто смотрим и возобновляем прогулку. Около восьми, причём ближе к восьми, нежели к семи, я получаю сообщение от Эдварда.

Я отправляюсь на вечеринку.

Ты вроде опаздываешь.

Да. Но и хрен с ним. Крис не обидится, а может, и вовсе не заметит, что я появился позже. У нас же с ним не тет-а-тет. Ты во сколько вернёшься?

Сразу после салюта поеду обратно. Полагаю, без двадцати десять или около того уже вернусь. Буду у себя в трейлере.

Эдвард всё равно не приедет раньше меня. Предполагаю, что иногда звёздные посиделки могут перерастать и в ночные, особенно если это частная вечеринка. И, как он сказал, уйти почти сразу будет некрасиво.

Повеселись там.

Попробую, пчёлка.

- Я тут подумала, - начинает Элис, - любопытно, чем сегодня вечером займётся Каллен. Он не американец, но он здесь сейчас. Должен же парень куда-то пойти. Если только он не зануда в этом отношении.

- Не зануда. Он пошёл к...

- Ты знаешь, куда он пошёл? - Элис мгновенно садится и слегка пихает меня ногой, снимая свои очки. Розали тоже смотрит на меня крайне сосредоточенно и с очевидным интересом. Вот я влипла. Теперь не отвязаться. Ничего, просто скажу им, что Каллен упомянул это, а большего я не знаю.

- Да. Он говорил между делом. Вечеринка, кажется, у Криса Эванса. Меня не приглашали. Вы ведь понимаете?

- Ещё бы. Это ведь было бы странно. Не обижайся, но это так.

- Я в курсе, Розали. Так бы всё и было.

Впоследствии мы болтаем фактически ни о чём, а ближе к кульминации праздника перемещаемся на самый верхний уровень парка, откуда салют будет видно лучше всего. Фонтан с разноцветной подсветкой добавляет ещё больший колорит, когда на фоне городской администрации начинается фейерверк. Некоторые залпы особенно эффектны, и я частично снимаю его. Примерно минуту. Фейерверк заканчивается всё в той же милой атмосфере, лишённой какого-либо пафоса, а потом мы с Розали и Элис идём в направлении метро с другими людьми. Но нам с девчонками в разные стороны, и их поезд приходит раньше. Они хотят остаться со мной, чтобы я уехала первой, но я подталкиваю их зайти в вагон. Я не маленькая. Я могу остаться одна. К тому же люди так и продолжают спускаться в подземку после салюта, чтобы отправиться домой. Парочки, семьи с детьми, компании друзей. Всё со мной будет в порядке. Выйдя из вагона на той же станции, до которой меня подвезли днём, я звоню водителю, и он отвечает, что уже находится поблизости. На улице я жду не больше полутора минут и в 21:37 выбираюсь из автомобиля прямо за воротами студии в намерении пройтись пешком до трейлера. Я замираю после очередного шага, ясно видя, что у Каллена включено освещение. Ещё ведь рано. Как он мог вернуться раньше меня? Вечеринка началась только полтора часа назад. Он что, с кем-то поругался? Или всё отменили? Я подхожу к трейлеру и дёргаю дверь, полагая, что она может быть заперта, но она поддаётся и открывается, так что я захожу внутрь. Эдвард сидит на кровати с гитарой, сдвинувшись совсем немного, только чтобы спокойно посмотреть в мою сторону и увидеть, что я это я. Корпус инструмента выполнен в разных оттенках коричневого, более светлые прожилки чередуются с тёмными, и только часть гитары под струнами покрыта чёрным цветом с белыми узорами. Я без понятия, как называется эта часть. За исключением очевидного я ничего не знаю о гитарах. Гитара словно продолжение Каллена сейчас. Он не играет, нет, просто держит её обеими руками, кончики согнутых пальцев касаются струн, и выглядит он сексуально без всяких стараний. В джинсах и расстёгнутой клетчатой рубашке с коротким рукавом, полы которой свисают по бокам. Но самое интересное и одновременно комичное, что отличает его внешний вид сейчас, это ободок с двумя американскими флажками на голове. Каким-то образом Эдвард не кажется нелепым, хотя это нелепо. То есть нелепо, но без желания сказать, что ему лучше бы снять всё это и не позориться.

- Привет, пчёлка.

- Привет. Ты что делаешь тут так рано? Соседи же не вызвали полицию из-за шума?

- Когда я уезжал, ещё нет. Дальше не знаю. Я доблестно провёл там пятьдесят одну минуту, и мне показалось, что этого достаточно. Так, я понял. Ты вот-вот рассмеёшься. Ну давай, смейся.

- Прости. Но твои рога отвлекают, - я показываю кавычки в воздухе при слове «рога», потому что оно используется не только при рассказе об оленях, но ещё и для обозначения неверности, а я точно не имею в виду, что у Каллена были или будут такие рога. Надеюсь, что нет, не было. Я разуваюсь, прежде чем подойти ближе, сбросив сумку у кровати. - Как ты относишься к тому, если я тебя сфотографирую? Ты любишь это или не особо?

- Не особо люблю. Но давай. Как мне сесть или встать? Или... Давай, укажи мне, ты ведь сейчас фотограф.

- Сиди так, как сидишь.

- А гитару убрать?

- Нет, не надо. Оставь.

Я отхожу назад настолько, насколько нужно, чтобы в кадр поместилось всё, что я хочу. Но я словно не верю в реальность происходящего, и моя правая рука слегка подрагивает. Я подношу к телефону и левую ладонь, только потом нажимая на сенсорную кнопку съёмки. Готово. Теперь у меня есть собственный снимок Эдварда Каллена. На случай, если он куда-то денется... сам Эдвард, фотография останется при мне.

- Всё? Или ты хочешь целую фотосессию?

- Нет. Точнее, не сейчас. Может, когда-нибудь, да?

- Иди уже сюда, - не отвечая, он откладывает гитару на кровать и притягивает меня к себе, рука тянется к моему телефону, который я так и держу в правой руке, - можно посмотреть?

- Нет, - у меня там и другие фотографии Эдварда. Если немного пролистать назад. Вдруг он сделает так. Я не готова объяснять всё это. - Так откуда у тебя столь милый ободок?

- Они были у Эванса. Сувенир для всех лиц женского пола. Уверен, кто-то не досчитался своего. Без понятия, как Крис всё это разрулил, но у меня девушка-американка, - Эдвард стягивает ободок со своей головы и надевает его на меня. - Тебе идёт. Теперь это твои рожки.

- Наверняка не всем они интересны и нужны, эти ободки. Спасибо за него. Расскажешь мне о своей гитаре?

- Расскажу всё, что хочешь знать. Но только после этого.

Несколько мгновений Каллен нежно целует меня прежде, чем поцелуй становится более глубоким и эмоциональным. Я едва не смеюсь, когда Эдвард натыкается на флажок вместо моих волос. Да, этот флаг довольно длинный.

- Не смейся.

- Не буду, - тихо шепчу я в ответ.