Я целую его и поднимаюсь, и снова опускаюсь. Его руки почти причиняют боль, когда смыкаются у меня на попе, прежде чем он склоняется и прикусывает сосок. Это нормально и безопасно. Потому что никто не увидит. Однажды он чуть не оставил метку на плече, но я словно почувствовала и сдвинулась, не дав этому случиться. Представляю, что бы подумали гримёры, увидев меня со следом, которого не было накануне. Все знают или думают, что знают, но было бы неловко размышлять, удастся ли его замазать, и понимать, что Андреа и Джули всё равно что-то да обсудят, когда я выйду из трейлера. Эдвард скользит в меня совсем глубоко, его грудь трётся о мою почти при каждом толчке, и стоит мне ощутить прикосновение к шее, фактически удерживающее на месте плотно к Эдварду, как по телу распространяется дрожь. Он тоже дрожит, вспотевший и сливающийся с темнотой. Я кончаю, ощущая всё так же ярко и будорожаще, несмотря на презерватив. Но я не знаю, когда будет следующий раз. Это последняя совместная ночь в его трейлере. Это последняя ночь перед завтрашним окончанием съёмок. Это последняя ночь, когда во всём мире есть словно только мы одни. Больше никогда не будет так. Больше никакого совместного фильма и при этом проживания бок о бок. А проживать вместе там, где действительно дом... Ну я не знаю, где это самое место. Не знаю, где дом Эдварда Каллена. Не знаю, что именно он будет делать завтра вечером, где находиться и с кем. Я боюсь спросить или боюсь услышать, что нам надо отдохнуть и отдыхать отдельно друг от друга. Я столько времени провела в его трейлере, это была фактически совместная жизнь, но так только на первый взгляд. Жить совместной жизнью в доме может быть иначе. Жить со мной и дальше мне не обещали. О том, чтобы, быть может, съехаться, мы говорили лишь один раз. Точнее, говорил Эдвард. И с тех пор к этой теме он больше не возвращался.

Я отодвигаюсь, слезая с него, и ложусь головой на подушку. Эдвард касается той моей родинки слева. Он уже дышит почти спокойно, но ещё не совсем.

- Белла. Скажи, о чём думаешь.

- О нас.

- А точнее?

- Про последний день, - в темноте он не видит, но я как будто собираюсь плакать. Что за чёрт. Надо успокоиться, но как? Я провела с ним столько ночей и дней. Он обнимал меня и прикасался в кадре, за кадром и во время промо-съёмки для будущих постеров пару недель назад. Мы просто спали вместе на протяжении многих недель. Я не хочу вновь спать одна на другом конце города.

- И что с ним? Это же не для нас последний день. Это просто окончание съёмок. Говорю, как пресытившийся.

- Имеешь право.

- Да, но ты-то ещё не насытилась этим, - казалось бы, ближе уже некуда, но Эдвард именно ближе и становится, придвинувшись, но не так, чтобы я ощутила и член в презервативе. - Слушай, я пожалею, если не скажу прямо сейчас, - действительно, проходит лишь секунда, не больше. Я только успеваю сделать новый вдох. - Переезжай ко мне прямо завтра. Мы снимаем последнюю сцену, собираемся, я решаю вопрос с трейлером и потом возвращаюсь забрать тебя. И ты переезжаешь.

Я хочу сказать «да». Я так сильно хочу согласиться, но не уверена, что это не слишком быстро. Может, лучше не спешить и просто заглянуть в гости, посмотреть на дом изнутри?

- А можно пока без переезда?

- Почему без переезда?

- Думаю, у тебя не маленький дом.

- Не очень маленький, - подтверждает Эдвард, отодвигаясь, чтобы сесть, и открывая тумбочку. Там у него лежат салфетки. Я слышу, как он берёт одну из них и избавляется от презерватива. - Но и не гигантский. И лично я не считаю его вычурным. Я о том, какой он внутри, и что окружает его снаружи. Он одноэтажный, не двухэтажный. Всего около ста шестидесяти квадратных метров. Не считая прилегающей территории. Тебя это ошеломляет?

- А не должно? - в свою очередь я также задаю вопрос. - Такие дома я видела только на картинках, я не жила в таких, и до недавних пор моим местом жительства являлась однокомнатная квартирка не в самом безопасном районе, где между двуспальной кроватью и раскладушкой в сторону окна может протиснуться только кто-то стройный.

- Так. Давай разберёмся. Ты живёшь в южной части?

- Ну да.

- Там опасно. Ты не говорила, что живёшь там, куда туристам лучше не соваться.

- Ты не спрашивал.

- Я не думал, что всё настолько хреново.

- Не особо. Если не возвращаться, когда уже темно, - говорю я. - Подумаешь, граффити на стенах, разрушенные здания и грязные улицы.

- И разборки между бандами, которые случаются и днём. Ты и твои подруги должны оттуда съехать.

- И куда? Предложишь и им поселиться с тобой? - Эдвард как раз поднимается и, повернувшись во тьме, накидывает на меня одеяло. Я слегка накрываюсь им, но не использую его, как способ спрятать наготу. И не потому, что во мраке всё равно ничего не видно. Просто я больше совсем не смущаюсь. - Они оценят, подумают, снова подумают и могут и согласиться.

- Нет, им не предложу. Это только для тебя. Давай ты не будешь ничего решать сейчас, а подождёшь до завтра. До того, как осмотришься у меня.

- Хорошо.

- Это было проще, чем я думал, что будет.

- Это ещё не согласие.

- Но ты согласилась побывать в гостях и уже тогда начать думать.

И правда. Согласилась. Эдвард уходит в ванную, включая там свет, который как приглашение присоединиться и принять душ вместе. Я присоединяюсь, а через девятнадцать часов и тридцать семь минут слышу крайнее «снято» на съёмочной площадке, которой для заключительной сцены фильма стала квартира. На завершающих секундах кадра я просто смотрю Эдварду вслед, когда его герой направляется всего лишь в соседнюю комнату, чтобы успокоить проснувшуюся дочь, а на моём безымянном пальце поблёскивает обручальное кольцо. Простое кольцо без камней или бриллиантов, которое выбирают обычные люди. Но мне нравится и оно. И пусть оно лишь для роли, а на палец его мне надевал не Эдвард, а я сама, даже кольцо, являющееся частью образа, ощущать приятно. Я смотрю на него и думаю, как было бы здорово оставить кольцо себе, но точно не собираюсь спрашивать разрешения у кого бы то ни было. Хотя некоторые актёры или актрисы забирают что-то себе на память со съёмок. Но украшения вряд ли. Прихватить носки более правдоподобно.

- Мы сделали это! Все молодцы!

После слов Лоуренса все члены съёмочной группы начинают поздравлять друг друга и обниматься. Френсис хлопает Эдварда по левому плечу, когда Эдвард возвращается на кухню, а я получаю очень крепкое объятие. Эдвард слегка берёт меня за руку прямо при Френсисе, игнорируя то, что здесь есть и другие люди помимо него.

- Ну, какие теперь планы у вас двоих?

- Да ничего конкретного, Френсис. Так, просто отдохнуть, наверное.

- Ну да, знаю я это «ничего конкретного». Именно с такой формулировкой одна актриса, когда-то утверждённая на роль в моём фильме, вышла замуж, а потом, когда подготовительный процесс у нас затянулся, сообщила мне, что ждёт ребёнка, а мне нужно искать замену, если я только не отложу фильм года на два. Я не отложил.

- Но мы-то не женаты и точно не планируем.

- Многие не планируют, Эдвард, а потом случается «Однажды в Вегасе». Это фильм такой, если кто не знал. В общем, вы двое просто оставайтесь на связи.

Я киваю, а Эдвард отвечает, что никуда мы не денемся. Возвращаясь на студию, мы идём каждый к себе, чтобы собрать вещи, но всё своё я складывала в сумки и чемодан все эти дни, поэтому в основном мне нужно лишь проверить, ничего ли я не оставила. Я хожу между ванной и комнатой, когда мне звонит Элис. Теперь почти каждый раз, когда мы разговариваем, она нет-нет да упоминает своего парня Джаспера и рассказывает про него что-то, о чём мы с Розали ещё не знали. Например, о его родителях, с которыми собирается познакомиться в самое ближайшее время, или о том, что парень учится на программиста. С момента первой встречи эти двое практически неразлучны, и он даже находит время помогать своей девушке с её, как правило, рутинной стажировкой. Я настолько рада за Элис, что даже слегка удивлена её звонку. Оказывается, она сегодня дома, тогда как Розали вся в делах, и спрашивает у меня за двоих.

- Когда тебя ждать? Я готовлю и, пока ещё есть время, могу добежать до магазина, купить всё, что хочешь.

- Элис, я не уверена, когда приеду.

- О, вы ещё не закончили? Мне казалось, ты говорила, сегодня последний день.

- Мы закончили. Он действительно последний. Но я еду к Эдварду. Вроде просто посмотреть, но, может быть, и переехать.

Элис молчит определённо дольше минуты, и я задумываюсь, что это может означать. Она расстроена? Злится, что готовила, потратила деньги и хотела меня порадовать, а теперь узнаёт, что я могу и не приехать? Или не хочет, чтобы я вообще переезжала? Была уверена, что всё это у меня ненадолго, полагая, что я охладею, а вместо того я вынуждаю её осознавать новую реальность?

- Каллен предложил тебе съехаться?

- Да.

Элис начинает визжать. Единственный способ не оглохнуть это отдалить сотовый от уха. К счастью, визжит она не очень долго. Я вновь прикладываю трубку туда, где она была.

- Я так за тебя рада, Белла. Очень-очень. Ты же переедешь?

- Не знаю. Меня смущает то, как много там будет места.

- Ты о размере дома?

- Да.

- А размер Каллена тебя не смущал?

- Нет, - отвечаю я, благодарная, что это не видеозвонок. Щёки и так пылают. Увидела бы Элис, её и позже Розали это бы повеселило. - Он...

- Большой? Каким бы ни был, с природой ничего не поделаешь, а дом можно сменить или перестроить.

- Но не в сторону уменьшения, я думаю.

- О, расслабься, Белла. Может, тебе настолько понравится, что ты в принципе не заходишь уходить, несмотря на то, как там всё богато сделано. Но на всякий случай мы с Розали не станем есть всё-всё.

- Ладно. Хорошо.

- Ну пока, Белла.

- Пока, Элис.

Закончив разговор, я неподвижно стою ещё какое-то время, но застёгиваю сумку, как раз когда в трейлер заходит Эдвард. Я поднимаюсь с колен и слегка толкаю её в сторону двери.

- Это всё?

- Ещё чемодан и рюкзак.

- Могу отнести её в багажник. Мой чемодан уже там. Перегонять трейлер приедут минут через девять.

- А я-то думала, у тебя есть необходимые навыки и права.

- Нет, ты не думала, - усмехается Эдвард, вращая связку ключей на указательном пальце правой руки. - Я знаю, что не думала. Я могу водить только обычные автомобили. С трейлерами всё сложнее. Это как мини-грузовик. У меня нет столько времени и терпения, чтобы стать уверенным водителем ещё и трейлера. Я же не путешествую на нём. Тогда это имело бы смысл, уметь управлять самому. У тебя ещё есть заварочные пакетики, или ты уже всё сложила?

- Не сложила. Я не знаю, сколько ты будешь отсутствовать, и подумала, что ещё наверняка буду его пить.

- Тогда я выпью бокал.

Пока Эдвард сидит и пьёт, я спрашиваю, где его посуда. По всей видимости, мой намёк и переживание не ускользают от него, потому что он утверждает, что всё тщательно обернул, прежде чем сложить в коробку. Его тарелки не выглядят сильно дешёвыми. Не хотелось бы, чтобы от них остались лишь осколки. Эдварду приходит сообщение, и я ожидаю, что он сразу выйдет, но сначала он споласкивает бокал.

- Я приеду примерно через полтора часа, и поедем домой. Если тебя вдруг будут выселять, чтобы вернуть трейлер арендодателю, не выселяйся.

- Это как?

- Скажи, что уйдёшь лишь тогда, когда за тобой приедут. И не надо говорить мне, что у тебя какое-то не то положение. Всё, я поехал.

Эдвард целует меня совсем не быстро, а нормально. И не скажешь, что его ждут снаружи. Мою сумку он берёт собой и аккуратно размещает в глубине багажника справа от упомянутой коробки. Находясь в дверях, я здороваюсь с черноволосым мужчиной однозначно старше Эдварда. Мужчина принимает ключи и забирается в кабину. Я была там как-то раз, но касаемо панели приборов почти ничего не поняла. Только самые элементарные значки и индикаторы, схожие с теми, что есть и в легковом автомобиле. Всё остальное оказалось как тайна, покрытая мраком. Но, как говорится, не мне управлять этой махиной и даже не Эдварду. Здесь достаточно места, чтобы развернуться, и водитель справляется со всем мастерски, хотя я уже начала думать, что он может зацепить мой трейлер. К счастью, моя тревога оказалась ложной, и испугалась я совсем немного. Эдвард уезжает вслед за своим трейлером, и я закрываю дверь. После окончательного завершения сборов я сажусь почитать книгу, налив себе горячий чай. Чем ещё мне заниматься целых полтора часа, а может, и больше? Ничего иного на ум больше не приходит. И вообще я понимаю, что мне непривычно сидеть вот так посреди дня. Я пытаюсь читать, но минут через семь, сдавшись, иду на площадку вместе с бокалом. Мелкий вспомогательный персонал ещё тут. Люди сматывают кабели и провода, складывают штативы, собирают стулья, подметают пол, наводят порядок везде, где необходимо, и я определённо вижу, как мимо меня проносят стул с именем моей героини, на котором я сидела между дублями. Жизнь тут ещё кипит, пусть это уже и другая жизнь. Если моя игра в готовом фильме никого не впечатлит, и у меня не появится агента, которого привлекла я сама, как я буду жить дальше? Я не хочу, чтобы всё это осталось совсем в прошлом. Мне придётся согласиться на помощь Эдварда?

- Простите, мисс Свон, но вы слегка заступили на кабель. И скоро мы понесём тут длинную лестницу. Мы не хотим вас зацепить.

Ко мне обращается один из двух молодых парней, которых я уже видела пару минут назад. Второй сейчас складывает вертикальную лестницу поодаль.

- Это ты извини. Я как раз собиралась уходить.

- Вы не должны извиняться.

Я иду обратно к себе, но сажусь на порог трейлера. Внутри жарко, а будучи снаружи, переносить это гораздо проще. Нет-нет, да налетает ветерок. В ожидании Эдварда у меня предостаточно времени подумать и решить, что нельзя просто остаться дома у него или у себя, ничего не делая в течение как минимум года. Нужно снова идти на кастинг. На столько кастингов, сколько смогу найти. Эдвард приезжает, сдавая назад, чтобы подъехать к трейлеру багажником, а не капотом, и выходит из машины в очках. Здесь тень, но там, где он был, видимо, ослепляющее солнце. Он снимает их.

- Не просили покинуть жилплощадь?

- Нет, - отвечаю я. - Никто даже не приходил. Ни по какому поводу. Трейлер отогнали?

- Да. А ты чем занималась?

- Немного почитала и сходила на площадку. Там всё суматошно.

- Неудивительно. Поедем?

- Наверное. То есть да, поедем. Покажи мне свой дом.

- Ой-ой-ой. Вот это повелительный тон. Что, уже не нервничаешь?

Эдвард усмехается, но я просто пытаюсь не нервничать или делать вид, что почти спокойна. Может, и получается, если он подумал так. Я решаю не разочаровывать его и просто прохожу за сумками, самостоятельно опуская их в багажник. Мы садимся в автомобиль, и Эдвард заводит двигатель. Охранники уже видели нас уезжающими со студии вдвоём. Это уже не способно их удивить. Один из них выходит на улицу, хотя ворота обычно открываются автоматически. Если только не сломался механизм. Он не сломался. С нами просто хотят попрощаться лично.

- До свидания, мистер Каллен и мисс Свон.

- До свидания, Джеффри.

- До свидания, Джеффри. Передавай привет племяннице.

- Спасибо, сэр. Она всё ещё не может перестать рассказывать людям о том, что у неё теперь есть постер с вашим автографом.

Эдвард закрывает окно в дверце. Оно медленно двигается всё выше и выше, и, пока ворота ещё не открылись полностью, я спрашиваю:

- Когда ты дал автограф его племяннице?

- Примерно с пару недель назад. Ей четырнадцать. Наверное, у неё много знакомых. Поэтому она ещё не перестала.

- Или просто для неё это невероятное событие. Не забывай, девочка-подросток.

- Такое не забудешь.

Ворота наконец открываются. Мы выезжаем за них, сворачивая направо. В этой машине я только во второй раз. После поездки на остров мы ужинали в ресторане раза три, но ездили туда не на автомобиле Эдварда. Однако сегодня я смелее и, ориентируясь на то, как именно он переключал тогда радиостанции, нахожу песню, которая мне нравится. Похоже, что Каллен не против, потому что тихо подпевает ей, не каждой строчке, но многим.

- Как долго нам ехать?

- Около часа. Где-то сорок восемь минут.

- И до какого места нужно добираться столько времени?

- До Бель-Эйр.

Ну конечно. Один из районов, жизнь в котором могут позволить себе только богатые люди. Знаменитости в том числе. Его могло занести и в Беверли-Хиллз или в Брентвуд в пятнадцати километрах от побережья, но в Брентвуде вроде бы распространены роскошные особняки да большие сады, а Эдвард чётко сказал про одноэтажный дом. Без понятия, есть ли в Беверли-Хиллз одноэтажные постройки. Там среди соседей было бы полно коллег, но, возможно, Эдварду это не нужно так же, как и частые вечеринки.

- Там тихо или шумно?

- Там уютно, много парков и зелени, и это идеальное место, чтобы сохранить максимум приватности. Это причина, по которой я живу там. Ради приватности.

- И никаких соседей актёров или певиц? - поворачивая голову, спрашиваю я, коснувшись колена Эдварда. - Может быть, через дом или два?

- Вроде бы нет. Но, если я никого не встречал, это ничего не значит. Может, однажды кто-то и поселится по соседству или уже живёт, просто я не в курсе.

Мне становится понятно ещё больше. Эдвард Каллен остыл по отношению к вечеринкам, ему приелись тусовки с алкоголем и поздним окончанием, и теперь выясняется, что он даже не в курсе, кто у него числится в соседях. Просто богатый человек или знаменитость. Может быть, я бы так не смогла. Не знать, кто живёт за забором, один человек, пара или семья.

- Тебе совсем не любопытно?

- Нет. Я живу своей жизнью, а те люди пусть живут своей. Одалживать соль или растительное масло или просить помощи в чём-то, что связано с хозяйством, мы вряд ли друг к другу пойдём. Я либо делаю что-то сам, либо плачу тем, кто может полить газон или произвести ремонт за меня.

Эдвард сильно берёт меня за руку. Я смотрю через окно на улицы, потому что никогда не ездила данным маршрутом. Мне было и незачем. Проезжать через Беверли-Хиллз и Вествуд с их роскошным жильём, дорогими бутиками и магазинами и элитными ресторанами. Это ощущается как уловка, чтобы я стала думать, что богаче и больше уже не будет. Но у меня потеют руки, несмотря на работающий кондиционер. Спустя время Эдвард начинает притормаживать и сворачивает к высокому забору с живой изгородью в самом конце улицы. О нет, неужели уже приехали? Это здесь? Машина останавливается, пока ворота открываются наружу, как и рассказывал Эдвард. Я ничего не вижу. Дома не видно. Только дорогу, уходящую вперёд и скрывающуюся за очень высокими лиственными деревьями. Подмигнув, Эдвард смотрит на меня:

- Готова?

- Нет. Но давай, поезжай.

Я просто хочу уже посмотреть и увидеть всё. Мы проезжаем через ворота, я оглядываюсь и мгновение наблюдаю, как они медленно закрываются, и вскоре после двух поворотов я наконец вижу одноэтажный светлый дом с чистой и ухоженной территорией вокруг него. У лестницы, ведущей к входной двери из непрозрачного стекла, по обеим сторонам растут кактусы, цветы и ещё какие-то кустарники. Без понятия, как они называются. Я ведь не садовник. Я выхожу и осматриваюсь. Эдвард достаёт свои вещи, чемодан и коробку, относя всё по очереди к двери. Мои вещи он не берёт. Значит, ещё помнит, что пока я собираюсь только посмотреть. Снаружи дом выглядит не пафосным, я это признаю, но внутри всё может оказаться другим.

- Идёшь?

- Да.

Я поднимаюсь по лестнице и подхожу уже к открытой двери, переступая порог после небольшого промедления. Повсюду видны полы из дерева, коридор и дверные проёмы, и по количеству света понятно, что в доме много наверняка больших окон. Эдвард уже внутри, мне слышно, как он ходит и перемещается, но я не вижу его. Я разуваюсь, потому что он разулся, и делаю неспешный шаг вперёд. Эдвард появляется через пару секунд и обнимает меня, склонившись и целуя. Я сжимаю его волосы правой рукой, неспособная сдержаться, даже если ему немного больно. Если и больно, он не пытается отстраниться. Наоборот, его руки подбираются к моим шортам, и он подхватывает меня под задницу.

- Откуда хочешь начать? Может быть, со спальни?

- А что есть ещё?

Мне, правда, интересно. Должна же я знать, сколько тут комнат и прочих помещений. Подняв глаза вверх, к потолку, Эдвард будто задумывается и прикусывает губу, прежде чем произнести:

- Две комнаты для гостей, кухня, две ванные, прачечная, гостиная, столовая, совмещённая с кухней, а гараж снаружи ты уже видела.

- Пошли.

- И куда же?

- В твою спальню.

Эдвард относит меня туда, опуская, лишь когда рядом оказывается кровать. Надо заметить, она огромная. Действительно огромная. С деревянным изголовьем, мягкими подушками, которых больше, чем нужно двоим, покрытая приятно пахнущим белым покрывалом. Я словно утопаю в нём, созерцая холмы через окно почти во всю стену. Их освещает палящее солнце, но здесь прохладно и комфортно. Здесь не жарко. Расположившись рядом, Эдвард сразу прикасается, наваливается на меня и, не глядя, расстёгивает мою пуговицу. Я в свою очередь нащупываю застёжку на его джинсах. Едва раздетые, мы занимаемся сексом в его огромной кровати. Я считала немаленькой ту, что установлена у него в трейлере, но эта, похоже, раза в полтора больше. Потом я еле-еле уговариваю себя встать. По ощущениям, если остаться лежать, я засну, невзирая на день, и кто знает, до каких пор просплю. А я не собираюсь тут засыпать, так ведь?

Экскурсия по дому завершается на кухне. Полы тут выложены плиткой, в мебель встроена вся необходимая техника, и есть можно не только за столом, но и за барной стойкой. Здесь даже есть камин, а над основным столом на разной высоте нависают три одинаковые люстры, напоминающие солнце и его лучи. «Лучи» расходятся во все стороны, увенчанные лампочками, которые выглядят, как энергосберегающие. Надеюсь, они действительно такие. Отсюда рукой подать до весьма просторной гостиной с широким и длинным угловым диваном приятного коричневого оттенка. Скорее всего, на нём легко разместятся семь или даже восемь человек. Эдвард сказал правду, его дом не пафосный. Это не такое место, где страшно пролить чай на ковёр или просто сесть на стул или оттоманку у кровати. Это действительно дом, а не дворец с тяжёлыми шторами, паркетом и лепниной. Но, учитывая две ванные и дополнительные комнаты, пусть и не такие большие, как главная спальня, меня начинают терзать смутные ощущения. Я касаюсь белой гранитной столешницы, останавливаясь и спрашивая:

- Столько комнат и помещений могут поместиться на ста шестидесяти квадратных метрах?

- Могут. Но не в в моём случае.

- То есть ты не был честен, говоря мне о площади?

- Ну я бы не назвал это прямо-таки ложью, но в целом да, - Эдвард следует за мной на расстоянии шага или двух. Когда как. Например, когда он открыл мне дверь в основную ванную, я не проявила интерес к кранам, хоть и отметила вместительную ванную, так что я сразу отступила на шаг от порога и врезала локтем Эдварду в левый бок. Потому что он не ожидал, что я даже не зайду внутрь. И с тех пор он держится чуть подальше, чем тогда. Он проводит рукой по волосам, взъерошивая их совсем сильно. - Ты только не злись. Точнее, не злись молча, внутри себя. Так и скажи, если злишься. Не надо замалчивать.

- Я не злюсь. Вообще не злюсь, - всё-таки мне тут нравится. Очень нравится. Где бы ещё я увидела ухоженный задний двор с постриженными зелёными кустарниками и склоном земли, полностью покрытым плющом или чем-то вроде того? - Так сколько тут метров?

- Двести тридцать.

В это мгновение, устремляясь вперёд между барной стойкой и кухонными шкафами, я вдруг замечаю бассейн под открытым небом. Кажется, что это бассейн. Если только там не обитает кто-то вроде крокодила. Я поворачиваюсь к Эдварду, который так и стоит там, у газовой плиты.

- Бассейн для людей?

- В последний раз, когда я проверял, рыба там не плавала, - усмехается Эдвард. - Но, наверное, надо посмотреть. Хочешь, я взгляну?

- Да ну тебя.

Я быстро стягиваю с себя одежду по пути к раздвижной двери и, сдвинув её в сторону, бросаюсь к бассейну. Я прыгаю в него с размаху в нижнем белье, тёплая вода смыкается вокруг меня и над головой, прежде чем вытолкнуть меня на поверхность. Я держусь на плаву, шевеля ногами и руками, почти опускаясь на спину. Надо мной крыша из деревянных перемычек, создающая тень и над зоной отдыха с диванами и столиком, однако в стороне уже нет никакого навеса, и там можно проводить время, загорая на солнце. Я вижу два шезлонга, маленький диванчик и два кресла со столиком между ними.

- Как видно, рыб тут нет, - Эдвард тоже появляется у бассейна и садится на корточки, дотрагиваясь до воды кончиками пальцев. - Только всякие мошки. Хочешь есть?

- А у тебя найдётся, что поесть?

- Помощница по хозяйству приходит по понедельникам и четвергам. Она была вчера. Купила продукты и наготовила еды.

Я уже представляю себе это помощницу. Интересно, как она выглядит. Наверное, стройная, молодая и красивая. Да ещё и готовит. Очевидно, что вкусно, иначе её бы тут не было. Я готовлю так себе и из самых обычных продуктов. Она всегда будет работать на него? Или кто-то другой вместо неё? Скорее всего. У него же нет времени на всякую бытовуху.

- Я пока не голодна. Залезай сюда, здесь классно.

- Сначала схожу за полотенцами.

Эдвард уходит и возвращается уже без футболки. Он снимает с себя всё, буквально всё, включая и трусы, прежде чем спуститься в бассейн и проплыть мимо меня до другого конца бассейна, а потом обратно. Я опускаюсь на спину и просто смотрю вверх. Вода шумно бултыхается от того, как Эдвард плавает туда-сюда в стороне от меня. Наконец он, видимо, устаёт, потому что становится тихо. Выпрямившись, я вижу, что он не только просто вышел, но уже и лёг на шезлонг вниз животом. Я тоже вылезаю и наклоняюсь за полотенцем. Хочется пить, для чего я иду на кухню, где приходится открывать шкафы, чтобы найти бокал или стакан. Но меня посещает мысль, что если я останусь тут не сегодня, так в другой день, то мне вроде как нужно знать, где лежит всё-всё. Однако без Эдварда залезать в каждый ящик абсолютно неправильно и нехорошо. Я сдерживаюсь, позволяя себе лишь открыть холодильник. Он реально полностью заполнен. Несколькими салатами, запечённой, судя по всему, птицей, большой кастрюлей с гарниром, соками, молоком, фруктами и прочими продуктами. Всего и не перечислишь. Я замечаю лимонад в кувшине и шоколадные батончики. Лимонад лучше обычной воды. Я беру кувшин с собой, не забывая про стаканы. Эдвард поднимает голову, потому что слышит звук соприкосновения кувшина со столешницей из того же непрозрачного стекла, которое используется и во входной двери.

- О, лимонад. Мэнди делает его сама. Что ещё там нашла?

- Я искала только стаканы и заглянула в холодильник. Я не открывала все ящики.

- Я бы не возражал, изучи ты там всё, - короткая пауза, и он спрашивает, прищурившись из-за солнца. - Ты уже определилась, Белла?

- Я ещё думаю, - я пододвигаю кресло ближе к шезлонгу, чтобы вытянуть ноги и примостить их на краю у ступней Эдварда. Он недовольно поджимает губы и откидывает назад упавшую прядь мокрых волос.

- А долго ты ещё будешь...

- Я согласна.

- Правда?

- Да.

Эдвард быстро поднимается, и, хватая за бёдра через полотенце, его руки притягивают меня к нему на колени. Его кожа ещё влажная, отчего от соприкосновения с каплями воды моё тело пробирает озноб. Не везде, а только там, где я тоже обнажена. Страстно целуя в шею, Эдвард одновременно пробирается ладонью к моим трусикам и отводит ткань настолько, насколько необходимо, только чтобы проникнуть в меня. Я стону, и он тоже. Он движется сильно и рваными толчками, в какой-то момент его рука стягивает с меня мокрый лифчик, и Эдвард склоняется к моей груди. Его рот жадно смыкается на ней и особенно вокруг соска. Мне жарко, но, скорее всего, освещающее спину солнце тут ни при чём. И к тому же светит оно уже слабо. День клонится к закату. Эдвард сжимает мой подбородок, не отрывая своего взгляда, когда я кончаю, примкнув близко-близко. Я не могу ничего сказать и даже не хочу. Я просто... счастлива. Эдвард держит меня рядом, разве что с меньшей силой, чем несколько минут назад.

- Теперь-то ты голодна?

- Теперь да.

- Идём есть?

- Только скажи, куда мне деть мокрые вещи. В сушку?

- Да, закинь туда. Или можешь сначала постирать.

Я встаю, обернувшись полотенцем и подхватив бюстгальтер. Сушка и стиральная машинка установлены в прачечной рядом друг с другом. Я видела в ходе экскурсии и направляюсь сразу туда. Разобраться в управлении несложно, и я почти запускаю агрегат, когда Эдвард открывает дверь. Он уже в шортах. Оперативно.

- Ещё не началось?

- Нет. Но почти. А что?

- Моё полотенце положить удастся?

- Да. Ты успел.

Он передаёт мне полотенце. Казалось бы, ему больше незачем тут оставаться, если отдать полотенце это всё, чего он хотел. Но он прислоняется к дверной коробке и, сложив руки на обнажённой груди, произносит:

- Ты теперь голая, если не считать этого сухого полотенца.

- Но у меня есть вещи в машине. Будет здорово, если ты принесёшь. Тогда я смогу заодно постирать и их.

- Пожалуй, мне надо освободить место для твоей одежды.

Эдвард просто говорит это, прежде чем развернуться и выйти. Наверное, освобождать полки. Или всё-таки за моими сумками. Я не совсем уверена. Он заходит обратно через несколько минут, закатывает чемодан, а также несёт в руке свои вещи. Рукав рубашки волочится по полу, как и одна штанина джинсов. Выглядит забавно.

- Закинь ещё и моё, ладно? А сумку тебе тоже надо нести?

- Нет, там не вещи.

- А что там?

- Всякая женская всячина.

- О. Ясно. Ну я тогда... - он как бы запинается, наверное, представляя, как всё изменится в его доме из-за моей женской всячины, которую он периодически будет видеть. - Я тогда оставлю ту сумку в ванной, там много ящиков для этого. Я пошёл на кухню.

- Пока.

Я остаюсь наедине с вещами, которые перебираю довольно быстро, оставляя несколько комплектов одежды, чтобы было что носить, пока всё прочее не высохнет. Надо будет узнать, где тут утюг. Если он вообще тут есть. Представляю, как эта Мэнди ещё и гладит вещи, привозя с собой и его, и гладильную доску, а потом забирая всё с собой. Всё это сложно для меня. Чем я буду заниматься, если есть человек, который делает всё для Эдварда за деньги? Нужно определённо искать кастинги и ходить на них. Иначе эти мысли сведут меня с ума. Поставив стирку, я размещаю крема с косметикой в ящиках, а вот лосьон и жидкость для снятия макияжа ставлю около раковины. Это место на самом виду, и я не уверена, но пока оставляю всё так. Если что, уберу в шкафчик за дверцу. Если покажется, что Эдварду они мешают. Становится уже почти темно, пока я заканчиваю со всем этим. На заднем дворе включаются фонарики в траве. Должно быть, сработал таймер. Я смотрю пару минут через окно, наблюдая за угасающим днём, когда приходит сообщение.

Если заблудилась, то иди на запах еды.

Я прихожу на кухню, где Эдвард уже поставил на барную стойку две тарелки и разложил столовые приборы. Он разбирает коробку с посудой из трейлера, поворачиваясь, услышав мои шаги.

- Как дела? Всё разместила?

- Да.

- Слушай. Чтобы ты была в курсе, лекарства и всё такое у меня вот здесь, - Эдвард дотягивается пальцами до ручки на соответствующей дверке. - Я не больной, но это важно. Тут есть и витамины, если захочешь.

- Ладно.

- Я уже всё разогрел. Тебе наложить, или ты сама?

- Я сама.

За едой я убеждаюсь в своих мыслях, что эта его Мэнди готовит действительно вкусно. Мне даже хочется наложить себе ещё именно паэлью, и, подумав, я так и делаю. Но только две ложки. Когда я сажусь обратно на свой стул, Эдвард откидывается на спинку своего и предлагает дать мне доступ, чтобы я могла добавлять что-то в список его покупок.

- Это список для Мэнди. Она открывает его у себя и видит, что мне надо приобрести. Есть что-то, что она пополняет всегда, но есть и дополнительный список, который я редактирую. В основном в нём бытовые вещи, не продукты. Это удобно, и мне не приходится ей звонить.

- Не хочешь общаться с ней лишний раз?

- Не считаю это нужным, - Эдвард придвигается ко мне и опускает руку мне на щёку, нежно поглаживая подбородок большим пальцем. - Она и другие люди никто для меня. Не то что ты. Я оплачиваю её услуги, и это всё. Да, кто-то мне ближе, даже если работает за деньги, но это не про Мэнди.

- А если мне захочется чего-то из продуктов, а в твоём основном списке этого нет, то что делать?

- Занеси туда, и будет. Я скачаю тебе приложение и всё покажу.

- Хорошо, - я сижу и думаю, спрашивать ли, но решаюсь. Это важно для меня. Очень-очень важно. - А если я захочу позвать гостей, мне можно это сделать? Ты будешь против или не будешь?

- Своих подруг?

- Да, например.

- Подруг можно. Можно и родителей. Может быть, они захотят приехать, - Эдвард отводит взгляд в сторону своей тарелки, накалывая кусочек птицы на зубчики вилки, но не торопясь есть. - Помню, тогда ты говорила, что к твоему Дню рождения съёмки у нас закончатся давным-давно. Тебе же ещё двадцать, я надеюсь?

- Они же закончились только сегодня. Так что да, мне по-прежнему двадцать.

- А когда станет чуть больше, чем двадцать?

- Тринадцатого сентября. И родители точно не приедут. Мы с ними уже говорили об этом.

- А ты не собиралась? - спрашивает Эдвард, когда я встаю, вытерев рот салфеткой. Эдварду уже известно то, как зовут моих родителей, и что они оба, а не только отец, увлекаются рыбалкой. Однажды Эдвард разбудил меня среди ночи, потому что пошёл в туалет и, пока был там, задумался, что ему давно пора спросить меня об именах. Он вроде бы не собирался будить, но из-за соответствующих мыслей ему не удавалось уснуть, и по его собственному признанию он просто был вынужден меня растолкать. Я ответила быстро, однако потом пришлось разъяснять ещё и то, что Чарли это не Чарльз. Что Чарли это Чарли. - Если дело в деньгах, я могу помочь.

- Дело не в деньгах, - свой гонорар я уже получила, и Эдвард наверняка тоже. Мы это не обсуждали. Это очень личное. Он получил больше во много раз, я и так понимаю, и подтверждения мне не нужны. Ему могли посулить и пять миллионов или даже десять и больше. Для меня же удивительны и мои триста тысяч. Я бы согласилась и за пятьдесят и меньше. - Просто у нас всех свои дела.

- Посуду мыть не надо. У меня посудомоечная машина, - слышу я, когда, обойдя стойку по кругу, уже почти открываю кран. - Она справа.

- Круто, - я загружаю тарелки внутрь под пристальным взглядом Эдварда с другой стороны. Он доедает и тоже подходит, чтобы засунуть и свою посуду, включая столовые приборы. - Я решила ещё ходить по кастингам. Искать их и ходить.

- Ты сегодня так решила?

- Когда ты уехал.

Я отхожу к холодильнику, потому что хочу лимонад, но, только открыв дверцу, вспоминаю, что он остался на улице вместе со стаканами. Вот же незадача. Снаружи уже совсем темно, и мне слегка волнительно по поводу того, кто может жить в зарослях или просто ползать там ночью. Однако я не хочу прослыть трусихой и иду наружу. Едва я ступаю на уличную плитку, как двор озаряется светом. Я оглядываюсь и вижу две лампы на фасаде. И Эдварда, который стоит у двери. Получается, он и включил свет выключателем, который я не заметила. Пробежкой я перемещаюсь через двор и хватаю стаканы в левую руку, а кувшин в правую, прежде чем вернуться в дом уже обычным шагом. С занятыми руками уже не побегаешь. Эдвард щёлкает выключателем уже при мне, и я догадываюсь, что снаружи вновь темно.

- Я думал, мы будем проводить время вместе. Просто быть тут до моей премьеры, лишь изредка куда-нибудь выбираясь.

- Ты уже знаешь, когда она?

- Четвёртого октября. Официально об этом ещё не объявляли, но мне сообщили. Это здесь четвёртого октября, а потом у нас короткий тур по Европе. Пятнадцатого октября закругляемся в Лондоне.

Эдвард говорит и наблюдает, как я пью. Он стоит в трёх шагах от меня, и по всей видимости ему не очень нравится мысль, что я буду уходить по утрам и, может быть, появляться только к ужину. Если он предполагал сидеть дома почти безвылазно, значит, у него впереди целый месяц отдыха без необходимости выходить и что-то делать, чтобы зарабатывать на жизнь. Но отличие между нами в том, что себе я такого позволить не могу.

- А потом?

- Потом я планировал провести время с родителями. Поехали со мной в Европу, Белла. Будь со мной на премьерах.

Я сглатываю, опуская стакан на белую столешницу. Поехать в Европу с Эдвардом Калленом, несомненно, будет одним из лучших дней моей жизни. Несколькими днями вообще-то. Невероятно, что он в принципе предлагает быть рядом на ковровых дорожках. Но если не учитывать тот факт, сколько разных платьев мне потребуется, ведь в одном и том же появляться нельзя, то гораздо больше я нервничаю из-за вероятности перетянуть всё внимание с его фильма на нас, а это должен быть его день. Его и других людей, которые трудились над созданием ленты и после завершения съёмок, чтобы смонтировать материал, улучшив картинку за счёт эффектов, вычистив все погрешности в звуке и добавив музыкальное сопровождение. Неправильно нам быть там, как паре. Да и он давно не был замечен в том, чтобы появляться на мероприятиях с девушкой. Слишком давно. Несколько лет как.

- Почему ты вдруг хочешь этого со мной?

- Ты моя девушка и способна меня успокоить. Достаточно того, если ты будешь поблизости.

Я ничего не говорю. Лишь приближаюсь к Эдварду, обхватывая его торс руками поверх серой майки. Эдвард обнимает меня в ответ, и это так приятно. Это намного приятнее, чем если бы коснулась только я, а он нет. Он же не только касается, но ещё и целует меня в макушку. Позже он садится скачивать мне приложение на телефон, входя в аккаунт и показывая, как редактировать данные с целью внесения новых пунктов. Я всё понимаю с первого раза. Я же не глупышка в самом деле.

- Точно всё поняла?

- Точнее не бывает. Надо бы проверить стиральную машинку.

- Я сам. А ты лежи.