Два с небольшим часа спустя я заканчиваю со своим ужином и уже намереваюсь встать, чтобы помыть столовые приборы, а упаковку выкинуть, когда по двери трейлера звуком проходится тихий, будто осторожный стук. Вероятно, глупо думать, что это непременно Каллен, ведь на сегодня мы оба уже выговорились, но я так и думаю. Ну или в самом крайнем случае это Жизель. Вдруг они идеальная пара с доверительными отношениями, и он рассказал ей всё о своём дне, а ей что-то да не понравилось. Я подхожу к двери, так и не убрав со стола. Через дверной проём будет видно, ну и ладно. В остальном у меня полный порядок. Никаких раскиданных вещей или очевидной пыли.

- Занята? - спрашивает Каллен, едва я приоткрываю дверь. Спрашивает так буднично, словно приходит ко мне с подобным вопросом не в первый раз, и это уже наш ритуал. Я даже не могу сделать ничего иного, кроме как вздохнуть.

- Просто ем. Чего ты хочешь, Эдвард?

- Показать тебе закадровые снимки с площадки. Лоуренс прислал. Снимки, которые делал фотограф все эти недели. Всё в моём планшете. Тебе ведь интересно?

- Он и мне их прислал, поэтому спасибо, но мы оба можем посмотреть их каждый у себя. Я здесь, а ты там... - я указываю рукой куда-то в сторону трейлера Каллена, когда мне приходит мысль, что среди фотографий наверняка найдётся хотя бы один фактически кадр из фильма, на котором мы изображаем пару. В том и смысл присутствия фотографа на площадке. Запечатлеть наиболее выразительные моменты процесса создания фильма, чтобы впоследствии часть фотографий были переданы средствам массовой информации для продвижения проекта. Уверена, рано или поздно доберутся и до нас. Репортажи со съёмок, интервью с нами, подготовка рекламных роликов, фотосессия для постеров.

- Там?

- У себя в трейлере. Со своей девушкой или один. Это меня не касается.

- Зато тебя касается этот фильм, и я не буду смотреть их без тебя, - обхватывая дверь, Каллен упирается ногой в нижнюю ступеньку лестницы, и я невольно замечаю, как движение натягивает ткань мужских джинсов на колене. До этой секунды я смотрела лишь в глаза, к которым медленно возвращаю свой взор. Вроде бы Каллен ничего не увидел, потому как он продолжает без паузы, не отрывая взгляда от моего лица. - А Жизель, Белла, ещё нет. Она где-то в городе. Я притащил стулья. Пойдём.

Нет ни единого шанса, услышав такое, отказаться повторно и просто закрыть дверь перед носом. Хоть мне и не сильно нравится мысль, что Жизель вернётся и увидит своего благоверного со мной, вряд ли там больше сотни фото, чтобы их просмотр затянулся на несколько часов. Я выхожу из трейлера, прикрывая дверь, чтобы внутрь не залетели комары. Каллен притаскивает пиво, две уже открытые бутылки, но свою я просто прислоняю к правой ноге, не уверенная, что стоит пить, когда мы тут вдвоём, в темноте, чуть разбавляемой лишь светом от экрана стоящего на столе планшета. Как я и подозревала, среди снимков в слайд-шоу оказывается немало фото только меня и Каллена. Красивые кадры, которым вполне веришь. Или им верю я, потому что влюблена или люблю его. Я думала, что знаю разницу, но теперь сомневаюсь. Теперь, когда он рядом, пьёт пиво, не строя из себя звезду, расслабленно сидит на пластиковом стуле, закинув правую ногу на левую, как самый обычный мужчина, а не известный актёр, за чьей жизнью я наблюдала на расстоянии посредством интернета.

- Лоуренс здесь такой строгий, - через несколько фото Эдвард указывает горлышком бутылки на снимок, где Френсис руководит съёмочным процессом и нами, задействовав жесты. Не уверена, что помню правильно, какую именно сцену в павильоне мы готовились тогда снимать, но он действительно очень серьёзный.

- Точно. Даже как-то не по себе. Если смотреть со стороны, - всё-таки начав пить пиво, я совершаю очередной глоток, и пенящийся напиток со вкусом приятной горчинки вновь смачивает горло, обволакивая прохладой после холодильника. Если бы на улице не дул ветерок, остужающий кожу, я бы наверняка не сдержалась и прислонила бутылку ко лбу.

- Но на снимке ты не выглядишь взволнованной или что-то подобное. Скорее красиво сосредоточенной.

- Я почти хмурюсь, если ты не заметил, - я смотрю на себя на фотографии и вижу не то, что Каллен. Совсем не то. Не у каждого есть способность судить о самом себе объективно, но я выгляжу странно и в состоянии это признать.

- Это можно понять и простить. Ты мило чихнула тогда. Как видно, уже после фото.

Я? Чихнула? Кто вообще помнит такое? Я перевожу взгляд к своей бутылке, которая почти опустела, и неловко ёрзаю на месте, не зная, куда деть ни её, ни себя. Допить? Поставить на стол? Поднять глаза и протянуть Эдварду, поблагодарив за пиво? Встать со стула и уйти к себе?

- Ты не можешь помнить этого. Или что это было именно тогда.

- Но я помню. Я услышал звук сработавшего затвора камеры, а ты мило чихнула, будто сдерживалась до последнего, и извинилась перед нами. Я мог бы забыть всё это, то, как искренне ты была обеспокоена тем, что невозможно контролировать, и то, как ты не оставляешь мне иного выбора, кроме как думать о тебе, Белла, но я не хочу забывать ничего, что связано с тобой.

Я смотрю на свои ноги ниже шорт, на ноги Эдварда Каллена, его руку вокруг бутылки и только потом ему в глаза. Раньше он часто мне снился, и в моих снах его взгляд был именно таким, каким является сейчас. Тоскливым и нуждающимся. И после Эдвард шептал, как я красива, как подхожу ему во всех смыслах, и как он хочет будущего со мной. Но Эдвард из моих снов не реальный Эдвард. Реальный Эдвард сидит передо мной, и у него есть девушка. Которая может вернуться лишь через час, а может, и через минуту. Но прежде, чем мысль о ней вторгается в моё сознание, заполняет его, просачиваясь в клетки мозга, слайд-шоу подходит к концу, и экран становится тёмным наверняка из-за настроек времени, когда он должен погаснуть в отсутствие активности.

- Что ж, я... Я полагаю, что мы закончили. Правда, я не допила пиво, но я возьму его с собой. Тебе-то без надобности мои остатки. А по поводу того, что ты сказал ранее... Человеческая память всё равно не может вместить всего, что вроде хочется помнить. Мне приятно, что ты считаешь милым то, как я чихнула, но вы... Ты забудешь, Эдвард, вот увидишь, - я поднимаюсь со стула, и как раз вовремя. Потому что вижу вернувшуюся Жизель. У неё в руках какие-то пакеты, точнее, они перекинуты через левое плечо, и Каллен тоже встаёт навстречу своей девушке, но вопреки моим ожиданиям не тянется за её пакетами, чтобы помочь, а хмурясь, убирает со стола планшет.

- Привет. Ты с Беллой? - она касается рукой его правого плеча, улыбаясь и даже не замечая, что он словно расстроен. Или замечает, но просто не хочет акцентировать на этом внимание при мне, но вот позже обязательно обо всём расспросит.

- Да, как видишь. Тебя не было, и мы решили посмотреть фотографии с площадки.

- И без пива никуда, - Жизель смотрит на бутылку в моей руке и на бутылку своего парня, лежащую на стуле, и этот момент напоминает мне тот, когда точно пора уходить. Если у них проблемы с пивом или алкоголем в целом и тем, что кому-то в паре это не нравится, то мне никак не стоит тут находиться.

- Знаете, я, пожалуй, пойду. Спокойной ночи вам обоим.

- Мы не договорили, Белла, - только теперь поднимая голову, говорит Эдвард просящим тоном, чего никогда не было, но я просто хочу исчезнуть отсюда, а не присоединяться к попытке объяснить, что же тут такого срочного, что не может подождать до завтра. До завтра… Нет, не до завтра. Завтра у Каллена День рождения. Съёмки съёмками, но остальное… Всё, о чём мы якобы не договорили… Не знаю, когда нашлось бы время, если бы нам действительно было нужно обсудить нечто важное.

- Лучше в другой раз. Сейчас не время. Уже поздно.

- Спасибо за понимание, Белла. Не уверена, знаешь ли ты, но у Эдварда…

- Я знаю про День рождения. Но сейчас я действительно устала. До свидания.

Я ухожу к себе, запирая дверь трейлера и уныло осматривая стол, поверхность которого всё-таки привожу в порядок. Это лишено всякой рациональности, но я читаю книгу чуть ли не до часу ночи, неспособная уснуть, и отключаюсь рядом с ней. После пробуждения в восемь посредством будильника я обнаруживаю оставшийся включённым свет, себя, столкнувшую одеяло прочь, и книгу в раскрытом состоянии около самой стены. Будильник звонит повторно, потому что я так и продолжаю лежать. И не хочу ни вставать, ни выходить отсюда, ни видеть именинника, ни слышать поздравительные речи рядом с собой, которые наверняка гарантированы, но у меня работа, и я вытаскиваю себя из кровати, заправляя её, но на завтрак обхожусь лишь кофе. Есть даже не хочется. Я покидаю трейлер с термосом, заполненным бодрящим напитком, и, как ни странно, ещё больше бодрит видеть синий воздушный шар у двери трейлера Каллена. Ну или веселит. Наверняка постаралась Жизель. Может, в одном из её вчерашних пакетов была целая упаковка. Но тогда странно, что она ограничилась тем, что надула лишь один. Хотя это всё равно в некотором роде мило. Хоть я и не стала бы делать ничего подобного. Украшать дом или трейлер взрослого мужчины шарами это как-то... по-детски. Наверное. Интересно, Каллен видел? Или он ещё не выходил, и ему только предстоит увидеть одиноко болтающийся шарик? Было бы любопытно посмотреть, но если Эдвард уже ушёл, то ожидание будет пустой тратой времени, а мне пора в гримёрку. Вздохнув, я направляюсь именно туда, на всякий случай настраиваясь на то, что именинник уже там и снова со своей девушкой, но правдой оказывается лишь его присутствие. В чёрных шортах и белой майке он сидит на диване справа у двери, не в кресле, и кажется, что он тут достаточно давно. Потому что, насколько я могу судить, с его гримом уже закончили. И осталось только переодеться в вещи героя.

- Доброе утро, - говорю я довольно тихо. - С Днём... С Днём рождения, Эдвард, - я улыбаюсь ему, потому что, как бы то ни было, у него сегодня праздничный день, и я не хочу быть той, кто ходит тут с несчастным лицом, словно кто-то умер. - Как настроение?

- Доброе утро, Белла. Всё нормально. Спасибо за поздравление, - он не только лучезарно улыбается мне в ответ, но и встаёт, а секунду спустя неожиданно целует меня в левую щёку. Это не длится дольше нескольких мгновений, но я успеваю почувствовать тепло губ, расходящееся по коже словно покалыванием. Я бы хотела, чтобы это длилось и длилось, но Каллен восстанавливает прежнюю дистанцию слишком быстро. И смотрит немного мимо меня. - Я... Извини.

- Не извиняйся. Это ведь... по-дружески.

Выражение на его лице, возникающее в ответ на мои слова, я затрудняюсь описать одним словом. Неприятие? Обида? Покорность? Смятение? Трудно уследить, особенно учитывая то, как, нахмурившись, он кивает в сторону термоса, зажатого у меня между рукой и телом:

- Что у тебя там? Кофе? Чай? Алкоголь?

- Как смешно, - откликаюсь я, в шутку толкая Эдварда Каллена, дотронувшись до его довольно мускулистой руки. Может быть, это случайность, но он меняется на глазах, становясь менее мрачным, будто ему было нужно прикосновение кого-то, чтобы вспомнить, что всё в целом хорошо, и для грусти нет причин. - Пиво было вкусным, но в моей бутылке оставалось совсем немного, ты же знаешь. Мне неоткуда было взять ещё. Даже если бы не съёмки, я бы не ходила тут пьяной или что-то вроде того.

- Я знаю, что не ходила бы. Тогда, полагаю, кофе?

- Да. И без молока. Я поздно заснула. Зачиталась, - я не говорю, что просто не могла уснуть, отчего в моей голове сейчас во многом туман. Вряд ли это нужная информация. - Ну а ты, видимо, встал давно.

- Да я толком и не спал, если честно. С Лондоном большая разница, целых восемь часов, так что мне стали приходить сообщения прямо с полуночи. Там-то уже было восемь утра, а сейчас пятый час вечера.

- Неудобная разница, да?

- Есть немного. Но там родные и друзья, так что всё в порядке.

- И ты наверняка рад, что хотя бы твоя девушка здесь сегодня.

- На самом деле я бы не расстроился, если бы это было не так, - Эдвард смотрит прямо на меня. Глаза в глаза. Будто мне в душу. Я моргаю дважды подряд и беру термос в руку, прижимая его к себе. Что вообще происходит?

- Мисс Свон, мистер Каллен, простите, что прерываю, но, Белла, вам пора на грим.

- Да, хорошо.

- Я пойду. Увидимся позже, Белла.

И Каллен уходит, но немного задерживается в дверях прежде, чем всё-таки закрывает дверь за собой. Я чувствую себя странно ввиду его откровенности. Я точно не хотела знать, что ему не было бы тоскливо, если бы Жизель не приехала. Или всё-таки хотела?

Я вижу её в первый раз со вчерашнего вечера, хотя скорее слышу, когда в перерыве между дублями пью кофе у кофейного автомата. Напиток, как и всегда, оставляет желать лучшего, вероятно, из-за экономии на зёрнах, но я привыкла, потому что тут ведь не кофейня. Снаружи импровизированной столовой кто-то вдруг заговаривает, не имея ни малейшего представления обо мне по другую сторону тента, и, сначала не до конца уверенная в принадлежности голоса, через несколько секунд я понимаю, что беседа происходит вживую.

- Я столько всего делала для тебя и ради нас, и мне казалось, что мы хотим от будущего одинаковых вещей, а теперь ты беспокоишься, что подумают люди о шариках на твоём трейлере.

- Да, представь себе, беспокоюсь, Жизель. Меня и так поздравляют на каждом шагу, потому что не нужно быть моим другом, чтобы знать дату моего рождения, достаточно залезть в интернет, и я не хочу привлекать к этому ещё больше внимания.

- Тогда не стоило заказывать торт для всех. Вдруг ещё и свечи заставят задувать, - повышает голос Жизель, говоря, на мой взгляд, жёстко. Мне больно стоять тут и не иметь возможности что-то сделать, но не высовываться же в самый разгар спора двух людей, которые старше меня.

- Может быть, и заставят, но не тебя же. Я разберусь сам.

- Слышу это уже в который раз. Но я не думаю, что ты что-то да сказал ей.

- Она моя партнёрша, Жизель. Нам работать вместе ещё два месяца.

Я словно перестаю дышать из-за осознания, что теперь речь непосредственно обо мне. Внутри меня в буквальном смысле борются между собой две противоположных сущности. Правильная, знающая, что подслушивать нехорошо, и не совсем... правильная. Правильная я ушла бы ещё минуту назад. Но если я по-прежнему стою тут, разве что стараясь не двигаться и уж тем более прекратив пить кофе, может быть, этот месяц изменил меня. Превратил в немного другую Беллу. А я даже не замечала. До нынешнего мгновения.

- Или ты хочешь большего, чем просто работать. Вы вчера вполне мило проводили время.

- Тебя не было, Жизель. Ты не заставишь меня чувствовать себя виноватым за то, что я общался с кем-то, - тоже довольно грубо отвечает Каллен, и я чуть вздрагиваю от ощущения того, что он защищается от своей же девушки, как будто ему не впервой. В каком-то смысле они могут быть одинаковыми и, что называется, стоить друг друга, и тогда это просто очередная размолвка, которая вскоре забудется. Он остынет, как и Жизель, но сейчас они не производят впечатления людей, которые, даже ругаясь, помнят, что любят друг друга.

- К твоему сведению, ты не ответил.

- К твоему сведению, я не считаю, что достоин слышать такие вопросы. Мне пора возвращаться.

Звуки шагов стихают в отдалении, но я не совсем уверена, кто куда ушёл и ушёл ли, и жду ещё несколько минут, но так и не слышу больше ничего. Допив кофе, я тоже устремляюсь в сторону съёмочного павильона, стараясь выглядеть не так, будто ранее слышала чужой разговор, и сосредоточиться на главном. На съёмке сцены, в которой Мередит приходит на работу к Ричарду незадолго до их расставания, хоть они ещё и не знают об этом. Интерьер кабинета выстроен весьма правдоподобно, и про офисную технику и письменные принадлежности для большей достоверности также никто не забыл.

- Привет.

- Привет.

- Ты готов? Мои родители ждут нас на ужин.

- Был готов, но теперь не особо. Статья осталась недописанной, потому что отец снова выносил мне мозг своими проблемами, - Каллен смотрит в экран ноутбука, стоящего справа от него, и прикасается к мышке, совершая какие-то действия, которые должны выглядеть, как сохранение документа. - Я десятки раз говорил ему, что если он не разбирается в чём-то, и я тоже не разбираюсь, то незачем звать меня взглянуть, чтобы я сказал то же самое лично. У них что-то с кондиционером, тот не работает, но мы с тобой ведь живём вообще без кондиционера, так что... Вау, - Каллен переводит взгляд ко мне, откидываясь назад на стуле, но прозвучавшая реплика не имеет ничего общего с реальностью, а просто взята из сценария. - Чёрт, Мередит. Ты такая красивая сегодня.

Я невольно опускаю взгляд вниз, будто забыла, что на мне юбка, заканчивающаяся посередине бедра, и однотонная голубая рубашка с завёрнутыми до локтя рукавами и воротником-стойкой. Она заправлена под юбку, что я помню, как и то, во что вообще одета. Просто мне трудно выдержать столь пристальное внимание Эдварда Каллена. На стадии запоминания фраз и связующих действий всё казалось гораздо проще, чем сейчас. Проще, чем теперь, когда я так или иначе знаю его не только как звезду кинематографа, о которой действительно можно многое выяснить посредством мировой паутины.

- Только сегодня?

- Нет, не только, но сегодня особенно, - Каллен закрывает крышку ноутбука прежде, чем встать из-за стола. Остаётся гореть лишь настольная лампа, и в её свете Эдвард приближается ко мне неторопливой походкой, обогнув стол. Наверное, у меня остаётся не больше секунды или двух, чтобы настроиться на прикосновение, но, когда оно происходит, я всё равно не готова. Мужские руки трепетно скользят по моей талии, и расстояние между нашими телами заметно сокращается. Я смотрю на грудь Эдварда, на его шею и только потом в его глаза. Они во многом скрыты в тени, как тогда, на улице около трейлера, но сегодня мне чудится, что они смотрят мягко. - Мне так с тобой повезло, Мередит. Знаю, тебе не всегда со мной одинаково хорошо, но я благодарен, что ты остаёшься со мной все эти годы.

- Почти пять лет.

- Проверяешь, помню ли я? - усмехаясь, произносит свою следующую реплику Каллен, и его голос становится немного иным. Низким и чарующим даже больше, чем обычно. Размышления об этом и поглаживания в области талии сильно отвлекают, так что в некотором смысле я уже не знаю, как именно остаюсь сосредоточенной, не забыв все реплики разом.

- Нет. Просто говорю, - я делаю паузу и смотрю на ноутбук и прочие вещи вроде ручки и бумаг с текстом, беспорядочно разложенные по столу. Тот, кто оформлял творческий беспорядок, потрудился весьма неплохо. Скорее всего, у многих сотрудников средств массовой информации их рабочие места выглядят именно так. Вроде бы хаос, но хаос красивый. - Как ты думаешь, когда теперь тебе удастся закончить? Можем и перенести ужин. Родители поймут.

Я немного медлю, поднимая руку вверх, прежде чем обхватываю шею Эдварда Каллена. Массивную и мощную. Он прослеживает глазами путь по моей руке до моих плеча и лица, пока между нами не устанавливается зрительный контакт, а потом проводит большим пальцем мне по подбородку так близко от губ, что я невольно думаю о неправильных вещах.

- Не хочу, чтобы им приходилось это понимать, Мередит. Я ведь не кто-то вроде президента, у которого важная встреча. Всё в порядке. Я могу закончить и ночью. Скелет у статьи уже есть. Осталось лишь немного его нарастить, - Каллен качает головой в рамках роли и отходит от меня согласно сценарию, но при этом кажется задумчивее, чем всегда, когда дело касалось фильма раньше. - А как твой день?

- Нормально. Закончила анализировать ту книгу о выживании на острове и выбрала для обзора следующую. Гвен сказала, что прочтёт до завтра, и, если потребуется доработать, вернёт файл с пометками, а если нет, то сразу выложит на сайт.

- И какой будет следующая? Эта мне понравилась.

- Тогда триллер, предполагаю, должен понравиться ещё больше.

- Помнится, в предыдущий раз, когда ты читала триллер с целью написать рецензию, тебя мучили кошмары.

- Всего-то две ночи, - говорю я, наблюдая, как Каллен помещает ноутбук в специальную чёрную сумку. Чёткими и выверенными движениями. Наверняка потому, что и в реальной жизни постоянно берёт свой компьютер с собой, также фиксируя его внутри сумки приспособлениями на липучках, как сейчас. - И тебе вроде нравилось обнимать меня, когда я просыпалась.

- Мне не просто нравилось, детка. Я всецело наслаждался этим и не только этим, если ты помнишь. Если тебе снова будут сниться кошмары, я буду рад отвлечь тебя от переживаний… собой, - прямолинейно заявляет Каллен в соответствии с сюжетом. К моему лицу приливает румянец, приливает стремительно, и я бессильна не краснеть, надеясь лишь на то, что это не так уж и бросается в глаза через объектив камеры. Я поправляю ремешок сумки, просто чтобы занять руки.

- Я не собираюсь начинать читать свой триллер сегодня.

- Ну, срок действия предложения не ограничен. Я готов помочь тебе с кошмарами абсолютно в любое время.

Из уст Эдварда Каллена это звучит сексуальнее, чем в моей голове, когда я невинно зачитывала его фразы наедине с самой собой в своём трейлере, чтобы знать всю последовательность конкретной сцены. Я не стояла бы здесь при взрослом рейтинге фильма, я бы даже не думала предпринять попытку оказаться в нём, так отчего сейчас всё ощущается так, словно наш фильм внезапно стал рассчитан на людей старше восемнадцати? Безумие какое-то. Да ещё и Эдвард смотрит так, будто знает каждую мою мысль, то, что я сейчас чувствую, чего жажду и что переживаю глубоко внутри и не совсем глубоко тоже.

- Буду иметь в виду.

- Ну, вроде я всё взял. Готова ехать? Твоя мама готовит почти так же вкусно, как и ты, так что на полный желудок я могу справиться со своей статьёй гораздо лучше, любимая.

Так он называет меня любимой и в рамках работы. К счастью, сегодня из-за его Дня рождения на съёмках своего рода короткий день, потому что морально и эмоционально я чувствую себя почти выжатой на много часов раньше обычного окончания рабочей смены. Не успевает обед подойти к концу, как на площадку привозят торт и несколько бутылок шампанского для всех членов коллектива, присутствующих сейчас на площадке. Что бы там ни было между Калленом и Жизель, она в столовой вместе с ним, пьёт шипучий напиток из одноразового стакана, хотя не участвует в том, чтобы резать торт. Эдвард справляется самостоятельно, улыбаясь каждому, пока отдаёт тарелку. Обходится без торжественных речей и свечек, и в принципе люди просто общаются между собой, медленно наслаждаясь десертом. Клубника, красивые потёки шоколада, красные и белые коржи внутри. На вкус невероятное объедение. Хочется украдкой зачерпнуть ложкой все крошки, усеявшие дно коробки, пока Каллен резал торт на части, или съесть ещё кусок, но видеть Жизель и то, как Эдвард говорит с ней о чём-то без повышенных тонов, и так слишком трудно, чтобы оставаться в столовой ещё дольше. Я выбрасываю одноразовую тарелку с ложкой в урну и запираюсь в трейлере примерно в семь минут четвёртого. Впереди фактически целый день, который можно было бы посвятить тому, чтобы развеяться, уехав отсюда до утра включительно, но Элис с Розали сегодня все в делах, а я не сильно люблю гулять где-то одна. Да и какой смысл, если только разговоры с ними могли бы отвлечь меня от мыслей. Без подруг всё, о чём я думаю, так и будет превалировать в моей голове вне зависимости от моего местоположения. Единственно возможный выход это занять мысли чем-то, что не имеет прямого отношения к Каллену и его жизни, поэтому я включаю новый фильм с Сандрой Буллок, захватив в кровать бокал с чёрным чаем, от которого пахнет брусникой. Её тончайшая горчинка сочетается с глубоким насыщенным вкусом, и соблазнительно-терпкий аромат ассоциируется со свежей сдобой или десертом ручной работы.

Сандра выглядит красивой, как и всегда, и я переворачиваюсь на живот, смотря фильм так какое-то время, пока естественные потребности не становятся сильнее. После посещения туалета я грею чайник повторно, и он ещё не успевает начать шипеть, из-за чего я слышу хлопок двери снаружи. Тщетно я пытаюсь уговорить себя не подходить к окну. Жизель в золотистом или серебристом платье, с моего места трудно понять, стоит у чёрного внедорожника, который подъехал прямо сюда, и посматривает в сторону трейлера своего парня, сложив руки под грудью. Видимо, то был хлопок дверью машины. Девушка Каллена выглядит так, будто они куда-то собираются, в место вроде клуба или ресторана, и это имеет смысл. То, что нас всех угостили тортом, не равно полноценному празднованию. Даже если родные далеко, девушка-то здесь, и романтический вечер вдвоём тоже наверняка принесёт радость. Жизель поднимает голову к небу, а потом, опустив руки, идёт к трейлеру и открывает дверь, скрываясь внутри. И через несколько минут никто так и не выходит, и я возвращаюсь к просмотру фильма, вставив наушники в уши, потому что ненавижу мысль подойти к окну вновь, если что-то да услышу. Я вытаскиваю их, лишь когда досматриваю третий фильм подряд, шмыгая носом из-за слегка грустной концовки, и слышу настойчивый стук, будто кто-то снаружи пытается достучаться до меня уже много минут. На часах ровно десять вечера, и при этом на моём телефоне нет ни пропущенных вызовов, ни новых сообщений, которые я могла бы пропустить после краткого разговора с подругами в перерыве между двумя фильмами. Каллен мог бы и написать, а не стучать. Я честно не думаю, что с той стороны не он, и открываю, только чтобы разобраться с его причинами для визита сегодня, а не доказывать назавтра, что я якобы ничего не слышала. Эдвард опускает правую руку, не успев поднести её к двери в очередной раз, а на земле близ моей лестницы стоит бежевый крафтовый пакет. Ни Жизель, ни кого бы то ни было ещё рядом не наблюдается.

- Привет.

- Привет.

- Ты в порядке? Ты долго не открывала.

- Я в порядке. Просто сидела в наушниках.

- Можно к тебе?

- Что?

- Можно войти? - повторяет он, как будто я умалишённая. В моей голове сам факт его присутствия здесь не имеет под собой никакой основы. Если бы я не отгородилась от внешнего мира и просто осталась у окна, то сейчас хотя бы знала, уезжал ли он со своей девушкой, как долго их не было, где она теперь, и когда они вернулись. Минуту назад или час.

- Зачем?

- Ты видела мой трейлер, а я в твоём ещё ни разу не был. И у меня тут торт. Всё, что осталось. Давай доедим.

- А что подумает об этом твоя... девушка?

- Ничего не подумает. Жизель в аэропорту. Ждёт свой рейс. И ещё она больше не моя девушка. Мы расстались. Окончательно, - кажется, на одном дыхании произносит Эдвард. Я оглядываюсь на обстановку трейлера позади себя, на ноутбук, оставшийся открытым, и валяющиеся рядом наушники, вспоминаю, что не ела ничего существенного на ужин, и переминаюсь с ноги на ногу. Зачем, по мнению Эдварда, мне нужна информация о том, что он временно свободен от всяких отношений?

- Сочувствую, - не могу же я сказать что-то иное. - Мне казалось, вы куда-то собирались вдвоём несколько часов назад.

- Собирались, Белла, но я здесь, чтобы поговорить о нас с тобой, а не о том, что было у меня с ней.

- Нас? Хочешь обсудить что-то из сцен сейчас?

- Ну хватит, Белла, - и Эдвард ступает на первую ступеньку, так что мне не остаётся ничего иного, кроме как отступить назад и смотреть, как он заходит и закрывает дверь за собой с чётко различимым стуком. Я не могу сказать ни слова, словно лишилась дара речи. - Я не имею в виду ни сцены, ни съёмки, ни работу. Только нас. Именно нас. Я уже устал играть роль и притворяться, что ничего не чувствую к тебе в реальной жизни. Я прикасался к тебе тогда, потому что хотел и мог воспользоваться моментом. Звучит отвратительно, знаю, но я больше не в силах скрывать, насколько ты мне нравишься. Ты не обязана отвечать взаимностью, Белла. Просто я хотел, чтобы ты знала. Или ты можешь обдумать... всё.

Могу обдумать... Разве могу? И хочу ли вообще обдумывать? Эдвард дотрагивается до моего левого локтя нежным касанием пальцев, и хоть мне и неоткуда быть уверенной в том, что он назвал окончательным, просто от ощущения его деликатной ласки я совершаю движение навстречу, позволяя себе взять у Эдварда Каллена всё, что он только пожелает мне сегодня дать.