Фанфики
Главная » Статьи » Фанфики по Сумеречной саге "Все люди"

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


РУССКАЯ. Глава 63. Часть 1.
Нет чувства прекраснее и светлее, чем детское счастье.
Робким и хрупким подснежником оно пробивается сквозь мерзлую землю действительности, своим белым первоцветным светом наполняя все вокруг живительной силой. Неотвратимое, но зыбкое, сильное, но беззащитное, такое понятное и такое близкое, но неподкупное и совершенно искреннее, без капли надуманности.
Детское счастье – это счастье в первозданном его виде, эталон, на который следует равняться и который многими взрослыми людьми совершенно забыт. Незаслуженно и жестоко.
Дети видят этот мир совершенно другими глазами. Они жаждут открывать что-то новое каждую минуту, радоваться мельчайшим деталям и незначительным моментам приятного, смело отправляться навстречу приключениям и никогда не забывать выразить свои чувства. Только дети по-настоящему понимают цену многим чувствам, которые мы испытываем. Для них они интуитивные, порой неосознанные, но куда более знакомые. В тысячу и один раз.
Мне выпадает честь быть непосредственным наблюдателем того, как долгожданное счастье, несущее в себе облегчение и покой, обосновывается в сердце Дамира.
В тот день, когда заканчивается суд, озвучивается решение в нашу пользу и душ, смывающий наше с Алексайо яростное желание друг друга оказывается позади, мы заходим в палату Колокольчика рука об руку, вместе. Он дремлет, изредка поглаживая пальчиками колпачок своей спальной игрушки-овечки. Он нас чувствует, медленно открывая глаза и неглубоко вздыхая. Дамир протягивает ладонь в мою сторону прежде, чем успевает об этом даже подумать. Но я с радостью пожимаю маленькие пальчики, на тыльной их стороне оставив поцелуй. Ксай присаживается в прикроватное кресло, и их с Дамиром глаза встречаются. В небесных омутах зарождается подрагивающая надежда.
- Привет, маленький, - тихонько, не разрушая воцарившееся вокруг него царство покоя и тепла, свободной рукой приглаживаю густые черные волосы, - как ты?
Малыш из-под ресниц поглядывает то на меня, то на Алексайо.
- Вы вернулись…
- Мы больше никогда не уедем, Дамир, - с благоговением, какого раньше не могла себе и представить, приникаю к его виску. От моего дыхания рядом, от моего поцелуя и, как он скажет потом, запаха моих духов, мой мальчик немного расслабляется. Его настороженность стирается лаской. – Только с тобой.
- Если Анна Игоревна повезет меня в детский дом в пятницу… вы меня проводите?
Мое маленькое солнышко. Искренность слов Дамира, искренность всего его естества, так и мерцающая здесь особой аурой, задевает во мне доселе невиданные чувства. Мне хочется прижать его к себе максимально крепко. И никогда больше, ни на мгновенье не отпускать.
Как же нам с Ксаем повезло, что отныне так и будет. Всегда.
- Дамир, ты больше не вернешься в детский дом, - говоря слова четко, ясно и в меру громко, дабы ни на миг не усомнился, обещаю я. С обожанием глажу детскую теплую щечку. – Ты наш сын, мы усыновили тебя. Ты поедешь домой с нами.
Его глаза распахиваются, а брови сходятся на переносице. Дамир молчит, только дышит очень часто, а кожа против воли бледнеет.
Дамир ждет, когда я опровергну свои слова, выдам как-то эту болезненную для него шутку, расскажу о настоящем исходе дел.
Но я лишь продолжаю улыбаться ему, совершенно не собираясь отступать. Мы это уже проходили.
- Что?..
Ксай очень ласково прикасается к волосам ребенка. Его пальцы, обещая защиту и поддержку, покровительственно накрывают детский затылок.
- Дамир, теперь мы – твоя семья. И больше мы не расстанемся.
Такие слова от Алексайо значат очень многое. На грамм, на мгновенье, но Колокольчик им верит. Этот положительный сдвиг обещает прогресс, на который мы так уповаем, в достаточно близком будущем. Но, в любом случае, теперь, независимо от обстоятельств, у него будет достаточно времени, чтобы понять, принять и поверить. Ксай прав. Мы не расстанемся.
Мне кажется, Дамир даже теперь, уже одетый в свою новую, уличную одежду, сидя на простынях заправленной постели, не может принять правду до конца. Он смотрит то на свои ладошки, которыми сжимает лапку овечки, то на закрытую дверь, за которой с медсестрами говорит Эдвард, то на наши вещи у входа, то на меня. На меня почему-то робко.
Две недели. Две недели неопределенности, тяжелых мыслей, борьбы и постепенного утрачивания веры – что в себя, что в будущее. Но с помощью Ольгерда и Анны Игоревны, с целеустремленностью Ксая и моим ярым желанием переманить удачу на нашу сторону, мы выстояли, одержав победу. Три дня назад в зале суда четко прозвучало «Дамир Эдвардович Каллен». И эти слова лучше любого пламени согревают мое сердце. Потому что они означают ту истину, за которую мы так усердно сражались.
Шестнадцатого июля, в четверг, у Дамира назначена выписка. Его тренировки с фониатором завершились, вернув малышу прежний голос, ни на грамм не потерявший своей прелести из-за случившегося, под грамотным наблюдением докторов ладошка его зажила, а гематома уже практически сошла с лица, возвращая мне того малыша, каким я Дамира запомнила. Выцвел, затерявшись в белизне кожи, синий ободок-удавка на детской шее. Оториноларинголог сказал, не останется даже прозрачной линии, даже полоски… но для меня она всегда будет там – слишком въелось страшное зрелище.
Шестнадцатого июля, в четверг, я впервые за столько времени вижу в глазах Дамира то самое детское счастье, о котором давно рассуждала и пыталась себе представить. Когда я приседаю перед ним и мягко обвиваю обе ладошки, когда я ему улыбаюсь той улыбкой, какую мальчик заслуживает, бесконечно теплой. И когда говорю:
- Я люблю тебя, сыночек.
Колокольчик не ожидает. Вернее, ожидает, но уж точно не такого обращения. Он глядит на меня будто бы впервые в жизни, и преданно, и тронуто, и малость испуганно. Однако стоит мне лишь коснуться его пальцев как следует, как на лице Дамира расцветает настоящее благоговение. Он возвращает мне ответную улыбку.
- Спасибо…
Голосок его, к которому не успела толком и привыкнуть, но по которому из-за травмы ребенка уже успела соскучиться, звучит моей личной симфонией.
- Ну что ты, малыш. Это самая настоящая правда, за нее не нужно говорить «спасибо».
Его глаза искрятся. Сидящий на краешке постели мальчик тянется ко мне, ладошками удержавшись на весу. Я с радостью прижимаю к себе родное тельце. От Дамира еще немного пахнет больницей и простынями, но пробивается его исконно-детский, такой нежный аромат. Один из моих любимых теперь.
- Я буду хорошим, Белла… очень хорошим, - горячо, капельку сорвавшимся голосом обещает мне мальчик. Путается пальцами в моих волосах.
- Ты уже самый хороший, Дамир. Я очень счастлива.
Его хлопковая майка выдает мне подрагивающую спинку. Я тут же ее глажу, не позволяя малышу расстраиваться. Сегодня замечательнейший день, не глядя даже на то, что на небе тучки и пасмурно, накрапывает мелкий дождик. Мы с Алексайо обрели свое личное солнышко, которое разгонит любые облака. Я уповаю, для Эдварда Дамир станет той отрадой, что позволит верить в лучшее с удвоенной силой. Они оба заслужили человека рядом, любящего так сильно и так безвозмездно.
Дверь в палату открывается, пропуская мистера Каллена внутрь. На нем бежевая рубашка – под цвет майки Дамира – и ставшие традицией удобные джинсы. Я практически чувствую, как теплеют аметисты от представившейся перед ними картины.
- Мы готовы возвращаться домой?
Последнее слово всем нам придает оптимизма. Мы с Дамиром мягко разрываем объятья.
- Да, Ксай. Вполне.
Эдвард делает несколько шагов по направлению к нам, внимательно наблюдая за реакцией ребенка. Но малыш больше не опасается его, практически не робеет. Он лишь становится таким же сосредоточенным.
- Пойдешь ко мне, Дамир?
Я незаметно, подбадривающе киваю мальчику. И он согласно протягивает руки к Эдварду. К папе.
Уникальный бережно забирает ребенка в объятья, и надежно, и аккуратно прижав к своей груди. Он ловко разравнивает чуть задравшуюся футболку мальчика.
Дамир, покрасневший, но тихо радующийся, млеет.
Ксай что-то очень тихо шепчет ребенку на ухо. И румянец расползается по всему лицу Дамира, заставляя глаза его переливаться чем-то совершенно особенным.
Я с усмешкой забираю у порога легкую сумку (и только это удерживает мужа от протеста) с кое-какими нашими с Ксаем вещами. Всю одежду Дамира, все его прежние игрушки принимается решение оставить в приюте. Эдвард отправил Петра за наиболее необходимыми вещами на первое время, дав возможность в дальнейшим нам вместе выбрать одежду, обувь и все прочее для нашего сына. А дополнить свою комнату игрушками – ему самому. Я уже предвкушаю, сколько положительных эмоций доставит Дамиру эта затея. Отныне я хочу каждый день его радовать, он как никто заслужил.
В коридоре Анна Игоревна и одна из постоянных медсестер Дамира. Они обе ему улыбаются, на прощание пожелав удачи. Малыш с робкой гордостью поглядывая на Эдварда, говорит им «до свидания». И прячется у плеча своего Защитника, переживая возвращение теплого румянца. Ксай улыбается, когда Дамир так делает. Впервые за столько времени в аметистовых глазах я вижу полный штиль и такое искреннее умиротворение. Он на своем месте.
Машина припаркована максимально близко к крыльцу клиники, чтобы не пришлось мокнуть под дождем. «BMW» оживает неярким желтым огоньком, когда Ксай подходит ближе. Автомобиль, что мы оба полюбили с появлением в нашей жизни маленького Колокольчика, здесь. В ней он ехал с нами впервые. В ней он и поедет с нами домой. К себе домой.
Вместо арендованного салатового автокресла на заднем сидении автомобиля теперь постоянное место для Дамира, сине-серая его обивка и надежные ремни безопасности внушают доверие и намекают на приятное постоянство. Я очень надеюсь, что в дальнейшем малыш поверит этим словам и для других аспектов нашей жизни. Ныне – только совместной.
Эдвард сажает сына в кресло. Как и всегда, умело расправляется с ремнями, проверяя их фиксацию. Дамир завороженно наблюдает за мужчиной. И когда Ксай улыбается малышу напоследок, мягко погладив по волосам, ребенок улыбается в ответ. Его щечки розовые, но это безболезненный румянец, легкий и трогательный. Как и все естество Дамира этим утром.
Я сажусь на заднее сиденье возле мальчика. Он кладет ладошку в мою протянутую руку и расслабленно хихикает, когда я ее пожимаю. Со мной Колокольчик более раскрепощен, меня он будто хорошо знает – и ведь у меня такое же ощущение, будто знаю его всю жизнь – с Эдвардом ему пока сложнее, но это поправимо. У нас теперь достаточно времени, чтобы все исправить – Дамир официально наш сын. Никто не сможет отобрать его, навредить ему и заставить страдать. Темная полоса в жизни этого мальчика закончилась и, я надеюсь, мы будем в состоянии подарить ему достаточно светлых моментов, дабы компенсировать прошлое. Дамиру всего четыре года. Он сможет забыть плохое.
Ксай активирует зажигание, выруливая с тесной больничной парковки. Перед самым выездом с прилегающей территории аметистовые глаза на мгновенье ловят мой взгляд в зеркале заднего вида. В них так и играют искорки тепла – Эдварда рад за Дамира. Он рад за нас.
В общей сложности от клиники до дома Аметиста ехать не более пятнадцати минут – выгодное расположение, если кому-то в поселке срочно понадобится помощь. Но даже пятнадцать минут – какое никакое, а время. Особенно для малыша, который широко раскрытыми глазами следит за каждым проезжаемым метром, он впитывает все происходящее, пытается насытиться, поверить, примириться. Но пока у него плохо получается.
Чтобы расслабить ребенка, у нас с Ксаем свое средство. Порой успокоение сокрыто в мелочах.
- Как насчет сока, Дамир? – ласково зову малыша я, не отказывая себе в удовольствии погладить его плечико. Жестом фокусника выуживаю из кожаного кармана на двери пачку ананасового сока с удобной прозрачной соломинкой.
Мальчик смотрит на меня и тронуто, и преданно одновременно. Как нечто по-особому бесценное забирает к себе пачку.
- Спасибо большое…
- Надеюсь, тебе понравится.
Дамир, уже задумавшийся над тем, как открыть хрупкую упаковку соломинки, оставляет свое занятие. Небесно-голубые глазки всецело обращаются ко мне.
- Мне очень нравится, - горячо уверяет он. Крепко перехватив мою ладонь, прижимает ее к груди. Я слышу, как под тоненькой тканью быстро бьется его сердечко.
Эдвард безмолвно наблюдает за нами, и в аметистах я вижу тепло.
Приподнимаюсь на своем месте, чтобы, дотянувшись, поцеловать волосы малыша. Его жест нежности щемящим восторгом отдается у меня внутри.
- Хорошо. Тогда давай я открою тебе трубочку.
Первой пробой сока Колокольчик остается более чем доволен. Он расслабляется, удобно устроившись в своем кресле, и, тихонько посасывая оранжевый сок, с интересом наблюдает за сменяющимися пейзажами. Мы выезжаем на прямую дорогу к нашей части поселка. Впервые я вижу то, насколько она красива – этими могучими соснами, этими пушистыми пихтами, зеленой травой и чернеющими спинами небольших оврагов. Природа постаралась на славу в этом уголке земли. Но по-настоящему прекрасным это, как и любое другое в мире место делают люди, окружающие меня. Уникальный и Колокольчик.
- Вы тоже живете в лесу? Как мы в лагере? – мальчик задумчиво разглядывает стволы деревьев.
- Поближе к дороге, малыш.
- Возле дороги нельзя играть в мячик…
Я мягко усмехаюсь, припоминая огромный задний двор на нашем участке, по-доброму заглянув ребенку в глаза.
- Мы найдем, где тебе поиграть, Дамир. Не беспокойся.
Колокольчик вздыхает.
Это все настолько… правильно. То, как мягко и ровно идет машина, за рулем которой мой Ксай, то, как работают дворники, сбрасывая на землю мелкие капли и успокаивая своим мерным движением туда-обратно, активированный обогрев, не дающий нам озябнуть. Близость Дамира, который так спокойно пьет любимый сок. Его интерес.
Моя семья. Думала ли, что обрету ее так скоро? И уж точно не могла даже представить, насколько буду счастливой. Оно почти осязаемо, мое благоденствие. Думаю, для Эдварда тоже.
- Тут очень красивые дома, - замечает мальчик.
Я гляжу на выстроившиеся на приличном расстоянии друг от друга особняки частного поселка. Когда-то я приезжала сюда этой же дорогой впервые. И рассудила так же.
- Да, мне тоже они нравятся.
- Один из них теперь твой, Дамир, - говорит Эдвард. И сворачивает на подъездную дорожку, тихонько шуршащую гравием, на нашу территорию.
Мальчик недоверчиво смотрит по ту сторону стекла, с трудом проглатывая свой сок.
У Ксая не самый большой здесь дом, но один из самых презентабельных. Я анализирую каждую эмоцию на лице ребенка, невольно сравнивая со своими, зимними впечатлениями. Пихты все те же, та же облицовка стен, нежно-коралловая, большие окна, надежные двери, красивое крыльцо с металлическими перилами. И клумбы вдоль дорожки к крыльцу, посреди идеально-изумрудного газона, которые с отъездом Рады и Анты слегка заросли. Чем-то этот пейзаж напоминает идеальную картинку из книжки. Но он настолько же реален, насколько присутствие Дамира в нашей жизни. Осталось только в это поверить.
Дождик усиливается, прозрачными круглыми каплями оседая на стекле. Я самостоятельно отстегиваю мальчика, придвинувшись к нему ближе. Эдвард выходит из машины, открывая дверь возле Дамира. Я готова вечно смотреть на то, как аккуратно он забирает его на руки. Снова.
До крыльца всего несколько шагов. Я захлопываю дверь машины, а Ксай ее блокирует. И вот мы уже под надежной крышей террасы, не дающей дождю и шанса до нас добраться.
Я придерживаю для обоих Калленов входную дверь. И закрываю ее как раз тогда, когда Эдвард ставит малыша на ноги. Все еще с соком, правда, теперь прижимая его к груди как что-то, что помогает удержаться в реальности, Дамир смотрит по сторонам. Все вокруг кажется ему сюрреалистичным.
- Вы действительно Король?.. – робко зовет он Эдварда.
Ксай, отставив сумку к шкафу, присаживается рядом с мальчиком.
- Нет, милый.
Его слова согревают мою душу. Я стараюсь быть максимально незаметной и тихой, дабы не рушить такие моменты. Дамир знает меня. Теперь он узнает Эдварда. Ведь Ксай сам хочет стать ему папой. Настоящим.
- Но дом такой большой… - бормочет Колокольчик, - и такой дорогой…
- Он теперь и твой тоже, - сдержанно напоминает ему Алексайо, - и если так, почему бы тебе не быть его принцем?
- Я слишком маленький…
- Это неважно. Ты его часть.
Ксай замечает мой взгляд, когда говорит. И краешком губ мне улыбается, с надеждой, что делает все верно. Ох, родной. Знал бы ты, насколько верно…
Дамир низко опускает голову, смущаясь. Его густые ресницы подрагивают.
- Тогда, если можно… хорошо.
Эдвард подбадривающим жестом поглаживает его плечо. Он выглядит моложе, чем прежде, увереннее. Каждый их шаг, каждое слово их беседы – это работа со стороны обоих, их движение навстречу, медленно, но целенаправленное. Это очень важно. Однажды они будут по-настоящему близки.
- Хочешь на него посмотреть?
Отказываться Дамир не намерен.
Мы начинаем нашу маленькую экскурсию с прихожей, в которой малыша заинтересовывает большой и мягкий пуфик кофейного цвета. Дальше, в трехстороннем коридоре с арками, Эдвард выбирает направление кухни. Дамир как раз допивает свой сок, как обнаруживает целый ящик таких же пачечек в левом углу, у холодильника. Глаза его сияют, на что блеском отзываются и мои любимые аметисты. В столовой особого внимания заслуживает большой стол и живые цветы на нем, очень красивые. Дамир с трепетом касается одного из бутонов – его нежность, какой старается не навредить простому цветку, волной ласки разливается по моему телу.
В зале стоит телевизор, куда больший, чем мальчик ожидает. Он робко интересуется, пересилив стеснение, можно ли будет однажды посмотреть на нем мультик… Дамир говорит, что экраны больше этого он видел только в кинотеатрах. Тем самым, на вечер в планах у нас появляется просмотр очередного шедевра диснеевской мультипликации. Я начинаю любить мультфильмы.
Дамир останавливается перед дверью отведенной для него комнаты – самой большой, самой светлой и самой близкой к спальне с «Афинской школой». Эта моя бывшая первая комната. Когда-то она называлась «голубиной спальней», но с тех пор утекло невероятно много воды.
- Открывай, - подбадриваю я.
И Дамир решается. Толкает дверь.
Здесь большая и белоснежная кровать, безумно мягкая даже с виду, вся усыпанная плюшевыми подушечками. На окнах висят уютные шторы, комод пристроился в углу, недалеко от роскошного кресла и небольшой полочки с книгами. Скоро мы заполним ее. А все пространство по центру свободно, создавая достаточный простор для любого вида игр. Не пройдет и недели, как Дамир обустроит здесь все по-своему, заполнив место игрушками и личными вещами, выбрав себе ночник и прочие важные мелочи. Мы не стали устраивать здесь капитальный ремонт, отчасти из-за крайне малого количества времени, отчасти – из-за возможности скорого переезда. Я видела, как Эдвард просматривал недвижимость в Греции… и я помню, что та давняя идея его о смене местожительства не была голословной.
Так или иначе, мы с Алексайо надеемся, что малышу здесь будет комфортно и уютно. Это ведь то, чего мы все для него хотим.
Дамир поворачивается к нам, оставив за спиной и пушистую кровать, и кресло, и несколько игрушек в дальнем углу. В его глазах серебрятся… слезы. Его расстройство ощутимо колется
- Что, маленький? Тебе не нравится?..
Колокольчик несколько секунд глядит на меня, а потом поднимает взгляд на Эдварда, напряженно следящего за его реакцией. И пару слезинок все же срывается с черных ресниц.
- Оно все такое красивое… очень красивое…
Я протягиваю руки, обнимая его.
- Котенок, ну что ты…
- С-спасибо, - хныкнув, горячо благодарит он. Быстро и отрывисто. Много раз. – Спасибо, спасибо, спасибо…
- Иди сюда, Дамир, - Алексайо приседает возле нас обоих, кладя одну руку мне на спину, а второй приобнимая ребенка, - все хорошо. Запомни, пожалуйста, то, что я скажу – оно красивое, да, оно теперь твое. И это никогда не изменится.
В дополнение слов мужа и значительное их подтверждение, я с нежностью целую детскую щечку.
Сколько же нам еще предстоит, Дамир.
И сколько еще всего ты получишь. Обещаю.

* * *


Есть вещи, простые донельзя. Но от одного-единственного взгляда на них, брошенного случайно, становится так тепло, как ни одним жарким летом. Особое, концентрированное, заставляющее сердце биться чаще тепло поднимается изнутри, из самых глубоких душевных истоков. Несравнимое ощущение.
Эдвард сидит на полу ванной комнаты, с темно-синей плиткой и голубыми узорами на стенах, поднимающимися от нее. Он недавно вернулся из московского офиса «ОКО», куда Эммет очень срочно и очень настоятельно попросил его приехать, а потому в белой рубашке и строгих черных брюках. По приходу Ксай выглядел очень усталым, извинялся, что оставил нас так внезапно, сетовал на проблемы с полетом «Мечты», уже, к сожалению, ставшие данностью… но сейчас, как по мановению волшебной палочки, я не вижу в нем ни грамма той усталости. Эдвард увидел Дамира, улыбнувшегося его возвращению, и все плохое испарилось. Теперь морщинки на его лице – лишь от ответной мягкой улыбки, прежде приглаженные волосы чуть взъерошены, а поза максимально комфортна. Я вижу, как подрагивает спина мужа, когда он смеется. И его смех, ставший моим талисманом, переплетается в одно целое с другим, тихим и нежным, но таким же искренним.
Эдвард и Дамир играют в кораблики.
Притаившись у косяка двери в комнату, держа в руках большое махровое полотенце, я не могу оторвать от них обоих взгляд. Я смотрю внимательно, отдавая всю дань ликующей в груди радости, и замечаю каждую мелочь: как здесь пахнет ананасовым гелем для душа, как блестят пузырьки роскошной пены, заполонившие воду, как в теплом помещении создается ореол детства и спокойствия. Его ничто не может потревожить.
Эдвард рассказывает Дамиру о небольшом синем кораблике. У него на боку красная полоса, которая демонстрирует уровень погружения в воду, а на борту – маленький капитан в забавной кепке, тоже красной. Рукава Эдварда закатаны, руки уже мокрые от воды и блестят пеной. Я слышу, как его парфюм вплетается в череду запахов, воцарившихся в ванной, и начинаю любить этот аромат еще больше. От мяты Ксай ушел к чему-то теплому и древесному, с отголоском фруктовых ноток. Как и от одинокой, закрытой жизни, где для себя запретил все, ушел к жизни новой, где допустил для нас всех счастливый исход в радостной оболочке.
- Это правда, что море соленое?
Дамир, устроившийся в ванной, для него и организованной, с интересом поглядывает на Каллена. Голубые глаза еще робкие, ресницы так и подрагивают, но Дамир Эдварду верит. А это стирает многие сложности.
- Да, - Ксай возвращает уплывший от них к концу ванной кораблик в поле зрения ребенка, - но соль создает особую свежесть.
- И она кусается?..
- Чуть пощипывает вначале. Потом очень быстро привыкаешь.
Я стараюсь быть максимально тихой. Последний раз в этом доме я подглядывала и подслушивала Ксая. Он стоял, как образец истинной мужской красоты, с этим полотенцем на бедрах и кожей, еще блестящей от влаги душа. На лице его был гель для бритья, и все во мне так и взметывалось к низу живота, когда он вел им по коже, когда касался правой стороны лица бритвой, стараясь определить верный напор, когда проверял результат, убирая гель полотенцем. Эдвард был прекрасен тогда так же, как прекрасен и сейчас. Только тем весенним днем я видела в нем мужчину и потенциального любовника. А сегодня, шестнадцатого июля, я вижу мужа и отца. Замечательного во всех отношениях.
Дамир легонько, маскируя свое смущение, трогает пальцами синий кораблик. Их тут пять штук. Ксай вернулся из Москвы с ними, резюмировав, что это развлечет мальчика при приеме ванны. И расслабит, что очень хотелось бы. Дамир, мучительно напоминая мне Алексайо, старался оценивать, контролировать и просчитывать каждый свой шаг.
- Вы… т-ты… был когда-нибудь на море?
Напряженному взгляду мальчика, пересилившего себя, чтобы назвать его на «ты», Ксай ободряюще улыбается. Человек, который сказал, что улыбка может творить чудеса и делать день светлее, имел в виду, несомненно, улыбку Эдварда.
- Я там родился, Дамир. Да.
- На море?
- Прямо возле него. Дом моих родителей стоял очень близко к берегу, в шторм прибой добегал до забора.
Мальчик ведет пальцами по воде, создавая маленький водоворот. Кораблики кружатся в нем.
- Это правда, что оно красивое?
- Я думаю, вполне. Но ты сам решишь, когда его увидишь.
Колокольчик вздергивает голову, сомнительно, из-под ресниц, поглядывая на Ксая.
- Я увижу?..
- Конечно. Что еще ты хотел бы увидеть, Дамир?
Мальчик задумывается, растерявшись от такого вопроса.
А я смотрю на них обоих и не могу перестать улыбаться. Это казалось таким… невозможным. Куда более невозможным, чем достать с неба луну или покорить себе весь мир без единого исключения. Дамир в нашей жизни несколько недель, но я уже не представляю, как это было без него. Шагнув на порог клиники «Альтравита», мы с Эдвардом начали новый этап жизни, уже действительно семейный. И Дамир своим появлением в том лесу стал его венцом.
Ксай сомневался в себе и сомневается даже теперь, хоть поводов нет. Он хочет стать лучшим для Колокольчика, быть его достойным, не сделать больно… и все потому, что он принял его своим ребенком. Не просто взял ответственность, не просто позволил мне сделать выбор и согласился с ним, он… решился осознанно. Он слишком долго мечтал о детях.
И тем я счастливее.
- Я бы хотел посмотреть на настоящие кораблики.
Алексайо понимающе кивает Дамиру. Эммет говорил, что им нравилось наблюдать за жизнью порта, там царило оживление, постоянно что-то происходило… в их жизни на острове было мало красок и событий, а в порту – достаточно. Пусть и был он максимально маленьким.
- Белла…
Я отвлекаюсь всего на секунду, задумавшись, попаду ли однажды на остров, где родился Ксай, увижу ли его, почувствую ли ту горечь, что навеки затерялась на песке пляжа и в плеске покачивающихся пришвартованных судов… и возвращаюсь лишь тогда, когда слышу свое имя, произнесенное малышом. И вижу две пары глаз – голубые и фиолетовые – одинаково пронзительные, остановившиеся на мне.
Ухмыляюсь, признавая свое поражение. Меня раскрыли.
- Привет, мальчики.
Оба слегка смущаются.
- Я застелила постель, Дамир. Можно перемещаться.
Ксай, словно бы только теперь вспомнив о времени, уже перевалившем за одиннадцать, сам себе качает головой. Оборачивается на Колокольчика, так по-детски мирно сидящего по грудь в пенной воде, в окружении корабликов. Он обворожителен.
- Я сам не умею… мыть голову, - почти виновато докладывает нам малыш.
- Я с удовольствием тебе помогу, - Ксай достает с полки детский, гипоаллергенный шампунь, не щиплющий глаз. Его он привез вместе с корабликами. И это так волнительно, когда Эдвард покупает детские вещи… я не могу выразить словами.
Стою здесь, так и держа полотенце, и отступаю на шаг, чтобы дать мужу помочь Дамиру. Наблюдать за его выверенными движениями, одновременно и нежными, и сильными, доставляет настоящее удовольствие. Эдвард моет Дамира, а тот поглядывает то на него, то на меня. Его глаза сияют.
Под шелест спадающей пены, негромкий плеск воды, щелчок закрытой крышки шампуня, Дамир оказывается готовым к следующему этапу – моему. Ксай спускает воду, а я набрасываю полотенце на детские плечи. Аккуратно вытираю моего мальчика.
Колокольчик впитывает это все, каждую секунду. Внимательный, до боли серьезный, он ловит каждую капельку и искорку наших отношений как последнюю. Неделя в больнице постоянного нашего присутствия, несомненно, подпитала его веру. Но не до конца. Дамир только-только обрел все, чего хотел, ему еще страшно, что оно растает. Я его понимаю. Каждое его чувство. Именно это ощущала в свои первые дни с Ксаем я. Радует, что при должном усердии, стабильности и достаточном количестве времени оно проходит. Как раз с этим все в порядке.
- Солнышко мое, - не скрывая своего удовольствия, забираю Дамира, на руки, уютно укутав в теплом полотенце. Он утыкается подбородком в мое плечо, успокоенно вздыхает. И все же следит за Алексайо, тенью следующего за нами в спальню.
Большая белая постель, такая же, как и утром, расправлена для своего маленького хозяина. Самая уютная, она вызывает в нем привычную реакцию. Восхищенной дрожи.
- Она как в мультиках…
- Она твоя, малыш, - опускаю его на покрывало, присаживаясь следом.
Ксай зажигает месяц-ночник, а я помогаю Дамиру переодеться в новую пижаму. Голубую, как море, небо и его глаза.
Это самое трогательное и самое домашнее зрелище – мой мальчик, лежащий на этой большой подушке и под этим невесомым, но согревающим в случае необходимости одеялом. Это то, чего мне для него хотелось. Это начало.
- Какую сказку ты хотел бы услышать? – задаю наш традиционный вопрос из клиники я. Дамир всегда выбирает тему истории перед сном.
Сегодня он даже не думает.
- Про море…
Ксай усмехается, присаживаясь рядом со мной возле мальчика. Его лицо так и сияет. Теплым, внутренним, но заметным сиянием. Я им проникаюсь.
- Главный знаток моря тут папа, - не без гордости обращаюсь к мужу. На слово, прозвучавшее в конце, он реагирует дрогнувшим уголком губ, а Дамир почему-то робеет. Ему сложно сопоставить Эдварда и отца в единое целое. Слишком долго образ Ксая был неприступным, недостижимым вариантом.
- Я расскажу тебе про море, Дамир, - соглашается Эдвард. В доверительной позе придвигается к Колокольчику ближе. И ловит его повлажневший взгляд.
Эдвард рассказывает ярко и живописно. Про то, какой мягкий и щекочущий прибой, если его коснуться. Про соленую свежесть морских прогулок и прохладу воды на рассвете, пока солнце ее еще не нагрело. Про штормы, которые показывают силу морских глубин и выбрасывают на берег множество ракушек и водорослей. Про теплую, как молоко, воду на закате. Про разноцветных рыбок и медуз, волшебными созданиями плывущих вокруг подводных камней. А под конец, немножко, про Грецию. Красоту именно греческого моря.
Дамир слушает его и представляет… колокольчики наполняются мечтательностью, поза выходит расслабленной, а на лице только зарождающаяся улыбка. Ему очень нравится.
Малыш знает, что мы не уйдем, пока он не уснет, а потому не старается тянуть время. Он отдается на волю истории Ксая, погружается в ту красоту, о которой он говорит. И не больше, чем через двадцать минут, крепко и успокоенно засыпает. Дома.

Уже в нашей спальне, когда поправляю бретельку ночнушки у зеркала, Эдвард со вздохом обвивает мою талию. Я чувствую поцелуй на своих волосах.
- Минутка нежности? – посмеиваюсь, ответно коснувшись его рук.
- Ты обворожительна.
- А ты просто прекрасен, - оглядываюсь на его добрые глаза, не дав им повода усомниться в своих словах, - ты замечательный папа, Ксай.
- Я пробыл с ним лишь последний час.
- Зато какая история о море, какие кораблики, - выгибаюсь, чмокнув гладковыбритую щеку, - еще одна чудесная идея, мое солнце.
- По дороге была реклама детского магазина…
- Ты стал заглядываться на рекламы детских магазинов, это победа.
Эдвард приникает щекой к моему виску. Я вижу в зеркале идеальное отражение аметистов. В них ни капли сокрытия, одно лишь рвущееся наружу желание, которое Ксай озвучивает сам:
- Я так хочу его радовать…
Нежность по отношению к этому мужчине во мне достигает невероятной отметки.
- Уже. Много, много раз.
Серьезность моего тона ему приятна. Ободряет.
Эдвард поглаживает пальцами мои волосы, целует кожу.
- Какое же это счастье, - его баритон – шепот, - иметь семью…
Я отворачиваюсь от зеркала. Крепко прижимаюсь к нему, давая рукам волю. Эдвард стоит здесь без майки, и вся его кожа, каждый мускул – под моим пристальным обозрением. И в моем полном распоряжении. Как с любимой игрушкой, не хочу себе отказывать.
Глажу шею Алексайо, спускаюсь на его плечи и спину. Аметисты чуть прикрыты.
- Теперь так будет всегда, родной. Надо этим лишь наслаждаться…
Эдвард хмыкает, чуть запрокидывая голову, выдохнув. И я, привстав на цыпочки, целую его шею. Чуть сильнее, чем требуется. Под моими губами начинает заметно пульсировать знакомая венка.
- Наслаждаться, - твердо повторяю я, кивнув на кровать за нашими спинами. – Дамир спит, папочка. А я тебя хочу…

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Источник: http://robsten.ru/forum/67-2056-87
Категория: Фанфики по Сумеречной саге "Все люди" | Добавил: AlshBetta (24.06.2018) | Автор: AlshBetta
Просмотров: 1576 | Комментарии: 9 | Теги: Ксай, бельчонок, AlshBetta | Рейтинг: 5.0/12
Всего комментариев: 9
1
9   [Материал]
  Повезло им всем троим найти друг друга)

1
8   [Материал]
  Спасибо! lovi06015 
Семья - это счастье, а счастливая семья  и правда - счастье в двойне!  fund02016

1
7   [Материал]
  Спасибо за замечательное продолжение! Все такие счастливые!  girl_wacko  good  hang1  lovi06015  lovi06032

1
6   [Материал]
 
Цитата
Дамир официально наш сын. Никто не сможет отобрать его, навредить ему и заставить страдать. Темная полоса в жизни этого мальчика закончилась и, я
надеюсь, мы будем в состоянии подарить ему достаточно светлых моментов,
дабы компенсировать прошлое.
Из Эдварда и Бэллы получатся замечательные родители..., уже сейчас, просто на уровне инстинктов они показывают ребенку как любят и ценят его - на малыша обрушился водопад заботы и внимания, а четырехлетний мальчик ведет себя удивительно трогательно и благодарно - он еще не может целиком осознать и поверить в то, что получил в подарок настоящих родителей.
Большое счастье, что родителями Дамира стали Каллены: Колокольчик - такой нежный, добрый, ранимый и впечатлительный... и столько настрадался за свою короткую жизнь, он достоин самого лучшего.
Ксай замечательно вписывается в роль папы -
Цитата
Он хочет стать лучшим для Колокольчика, быть его достойным, не сделать больно… и все потому, что он принял его своим ребенком. Не просто взял
ответственность, не просто позволил мне сделать выбор и согласился с
ним, он… решился осознанно.
Осознанное решение - это готовность принять и любить... И слова Алексайо - "какое же это счастье - иметь семью"… наполнены для него огромным смыслом.
Большое спасибо за пронзительную и счастливую главу - невозможно читать без слез...

1
5   [Материал]
  Большое спасибо JC_flirt

1
4   [Материал]
  Спасибо

1
2   [Материал]
  Спасибо))) lovi06015  lovi06015  lovi06015

1
1   [Материал]
  Такая прекрасная семейная идилия, но похоже , что штормить еще будет из-за работы или еще каких-нибудь не довольных граждан. Из Беллы получилась великолепная мама, а от Ксая другого и не ждала. У него в крови -забота о других. Сначала младший брат, потом Анна(которая , к сожалению, оказалась настолько неблагодарной и ядовитой), все эти голубки, его обожание племянницы, его любовь к Белле.................маленькому Колокольчику очень повезло с ПАПОЙ и с МАМОЙ.

0
3   [Материал]
  Постепенно каждый из них и свою роль, и свое положение в семье осознает, это приходит со временем)) И тогда поведение будет максимально естественно, без лишних задних мыслей. Пока все интуитивно. Но даже теперь удается.
А Ксай обрел свое счастье. Двойное  JC_flirt

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]