Весь вечер я провёл на диване с моим новым другом. Том пил виски и рассказывал мне о мамочке и папочке. Он говорил безостановочно, выплёскивая на меня всё новые и новые потоки информации. Я изо всех сил старался понять, чем отличаются вампиры от оборотней, и почему Кэтрин Хардвиг - крутая тётка; я пытался запомнить все фильмы, в которых снимались мои родители; я узнал, что означает сочетание слогов РобСтен, Том даже пытался исполнить несколько песен папочки Роба, но из всего этого я удостоверился лишь в одном: мои родители - самые любящие, любимые, талантливые и счастливые люди на Земле. Так сказал Том, а во всём остальном я разберусь, когда немного подрасту.

Уже давно стемнело, я даже не заметил, как Том перестал говорить. Я лежал, растянувшись вдоль дивана, а в моих ушах до сих пор эхом повторялись слова Тома:

"Роберт любит Кристен... Кристен любит Роберта... Роберт любит Медведя... Кристен любит Медведя... Медведь любит Роберта и Кристен..."

- Медведь, Роберт, Кристен... МедРобСтен, - я сократил слова, как научил меня дядя Том и соскочил на лапки, завиляв хвостом. Это новое слогосочетание ласкало мой слух, я закружился на месте и тявкал такое заветное и столько в себе скрывающее слово.

МедРобСтен, МедРобСтен, МедРобСтен...

Я был счастлив. В этот вечер я совершенно точно понял три вещи: первая - мамочка и папочка любят друг друга; вторая - они так же любят меня, как и я их; третья - МедРобСтен - это наша любовь на троих.

Я немного расстроился, когда заметил, что Том давно уснул. Зато я сильно обрадовался, увидев, что за окном стемнело. Скоро вернутся мои любимые родители. Очень скоро.

Потому что я услышал звук открывающейся двери, и тут же появились два родных и знакомых лица, излучающих улыбки и доброту.

Что может быть прекраснее вида мамочки и папочки? Папа Роб хохотал от души. Мама Крис почему-то грустила.

- Крис, ну сколько можно, ты же видела, Мэган сама на мне висла, я всё никак не мог от неё отделаться! - папа хохотал всё сильнее.

- Роб, да ладно тебе, ты не сильно-то и возражал. Я просто поражаюсь, она же замужем? Никогда этого не понимала. Как можно быть в браке и флиртовать настолько бурно с другим мужчиной?!

- Милая, - папа подошёл к маме и обнял за талию, - ну хватит о ней! - и опять залился смехом.

- Ну да, тебе смешно, я же тебе говорила, что не хотела идти на премьеру, я просто этого не выдерживаю, они все пожирают тебя глазами?!

- О, да, я прям безумно рад этому. Крис, любимая, неужели ты думаешь мне легко, когда тебя пожирают? Да я готов броситься на каждого, но понимаю, что это им трудно удаётся.

- Что трудно?

- Не смотреть на тебя, не пожирать тебя глазами, не сходить с ума по тебе.

Мама хихикнула и, обняв папу руками за шею, нежно прикоснулась губами к его губам. - Прости, ты же знаешь я очень ревнивая и тоже готова каждой выцарапать глазёнки, но понимаю, на тебя невозможно не смотреть.

- Гав-гав! - не выдержал я.

- О, а вот и наш Медведь! Как ты тут малыш, Том тебя накормил? - мама поцеловала меня в нос.

- Крис, Том в отрубе!

- Да ничего не в отрубе, устроили тут Санта-Барбару, - проснулся мой полушерстяной друг.

- Заткнись, Том! - мама хохотала.

- А кто эта Мэган? - Том и не думал замолкать.

- Да Фокс, кто же еще, когда уже успокоится! - папа и Том, пожав друг другу руки, сели на диван.

- Роб, она никогда не успокоится, - мама заливалась смехом.

- Боже, Том! Что с твоей подбородочной шевелюрой!? – мама уже чуть ли не задыхалась от смеха.

- А что с ней не так? – настороженно спросил Том.

- Ну она похожа на газон мамы Роба, когда он по пьяни решил его подстричь… Причём ножницами.

Том с опаской пощупал свою шерсть и вскочил, как кипятком ошпаренный. Его синие глаза были похожи на два больших блюдца. Он ринулся в ванную и по дороге чуть не снёс меня.

Из ванной раздался истеричный женский крик. ЖЕНСКИЙ! Я никогда бы не подумал, что Том мог так пискляво кричать! Прям как Люсинда. Ф- у- у- у Люсинда. Кстати, с кем оставили Джеллу? Я скучаю по нему.

Мама с папой никак не могли успокоиться. Папа Роб схватился за живот и пытался унять свой смех, всё рвущийся наружу. Мама схватилась за колено папы и, согнувшись в три погибели, истерично смеялась.

Из ванной вышел Том с убитым выражением лица. Абсолютно без эмоций сказал: - Роб, извини, что я сломал твою бритву. Он сел на диван и уставился в экран телевизора.

Мамочка и папочка переглянулись и начали ржать ещё громче. От смеха их лица стали красными, а из глаз потекли слёзы. Почему они плачут? Им больно? Как им помочь?

- Хух, я так давно не смеялся. У меня аж слёзы выступили, – выдохнул папа, питаясь отдышаться. Он обвил руку вокруг талии мамы и потянулся к её губам.

Мамочка ловко увернулась от папиных губ и сказала: - Даже не мечтай! Я всё ещё тебя не простила! И, боже, что это? – воскликнула в ужасе мама. – Помада!? Эта шмаль оставила свою помаду у тебя на воротнике? Роберт Томас Паттинсон, постарайся объяснить! – верещала мама Крис.

- Солнышко успокойся, - начал папа Роб, – всё очень просто. – Он провёл пальцем по маминым губам и вытер о свой ворот рубашки. Цвета абсолютно совпадали.

Мама отвела глаза, покраснела и закусила губу.

- Извини Флиппи. – сказала она и поцеловала папу.

- Ты вроде на меня обижена, - ответил папа.

- Целуй, пока разрешают,- улыбнулась мама Крис, и их губы соединились в нежном и чувственном поцелуе.

- Так, ребята, - сказал Том, почесывая свой измученный подбородок, - я уже вызвал такси и поеду!

- Ой, - мамочка Крис, раскрасневшись, оторвалась от губ Роба и выкрутилась из объятий. Он же ловко обвил её талию руками и положил свой подбородок на её плечо.

- Спасибо тебе большое, Том, что не отказался посидеть с Мишкой! - протянув руку для рукопожатия, она шагнула вперед и папочка вместе с ней.

- Он такой хороший у вас,- ответил Том, обнимая обоих своими ручищами, - нам было не скучно! - подмигнул он мне, глядя через плечо папочки.

Я кивнул ему головой и тявкнул в подтверждение его слов. Вскоре он вышел за дверь, а папочка с мамочкой, весело хихикая, начали зачем-то снимать свою одежду, разбрасывая по полу и целуясь при этом. А потом, когда Крис, слегка оттолкнув Роба, с грацией кошки стала вышагивать в сторону комнаты с большой кроватью (я вспомнил, что Люсинда делала так перед Джеллой, хлопая своими глазищами и мырлыкая при этом, и мне показалось, что вот-вот из-за спины мамы появится большой пушистый хвост, размахивая в стороны и окутывая её совсем голенькое тело), папочка же, улыбаясь ей, вы не поверите, громко ЗАРЫЧАЛ и бросился за ней. Я понял, что сейчас произойдет что-то страшное из-за атмосферы в комнате, было ощущение, что сейчас все лампы и светильники лопнут от перенапряжения. Надо было защищать мамочку! Я в два прыжка преодолел расстояние до двери комнаты и, взъерошив как можно страшнее свою шерсть, оскалил зубы и гавкнул:

- Не позволю рычать на маму!

Роб остановился прям передо мной и открыл рот. Все таки, я страшный пес и напугал его! Ура!

Крис, выйдя из комнаты, засмеялась и, еле выговаривая слова, протянула: - Ты испугал щенка своим рыком, Роб! Ха-ха-ха!

Я понял, что сделал что-то не то, потому что папа ухватился за живот и тоже захохотал. Сев неуклюже на свой зад, я задумался и склонил голову на бок, высунув язык.

- Мишка, всё в порядке! - наклонился ко мне папа Роб и потрепал мою шёрстку, - ты ещё маленький и чего-то не понимаешь, но дело в том, что у взрослых людей есть такой обряд так сказать... Когда мужчина и женщина влюблены, они раздеваются, чтобы любить друг друга ещё больше... Особенно вечерами и ночью... Им это нравится...

Я внимательно слушал папочку и вспоминал про обряд усыпления. Так вот о чём мне рассказывал Джелла! Люди спят друг с другом без одежды, потому что так они проявляют свою любовь! Я понимающе завилял хвостом и лизнул папочкину руку.

- Роб! Он всё понял! - захихикала мама Крис и обняла его сзади, нежно поцеловав в шею, - А теперь продолжим наш «обряд»!!!

- Спокойной ночи, Мишка! - папочка резко развернулся к мамочке, поднял её на руки и унёс в комнату, плотно закрыв дверь.

- Спокойной ночи, мои любимые РобСтен! - тявкнул я и залез на диван, уткнувшись носом в подушку, где совсем недавно спал мой новый друг Том и рассказывал мне о том, какие замечательные у меня мамочка и папочка. Они, и правда, у меня самые — самые! С этой мыслью я и уснул.